Текст книги "Изгои академии Даркстоун (СИ)"

Автор книги: Анастасия Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 6. Один подслушанный разговор и одно странное обещание.

–    Наобещал золотые горы? – Нани смотрит на меня внимательно.

Пузачо хлопает своими длинными (а у него они такие, да) ресницами и не очень понимает, что изменилось с тех пор, как он перестал впахивать на заднем дворе. Грог недовольно постукивает пальцами по своему объемному бицепсу, сложив руки на груди. Братья молчат за моей спиной. Таты нет.

–    Нет, сошлись на взаимной договорённости, – осторожно отвечаю.

–    А что произошло на той поляне, что этот щуплик пришёл сюда договариваться? – громко спросил Грог, цепким взглядом глядя на меня.

–    После нападения на Нани и Тату ещё что-то случилось?! – пропел Пузачо, в котором вдруг проснулся Защитник всех благородных дам.

Вот только до настоящего «защитника» ему ещё пару тысяч кругов наматывать вокруг Чёрной Башни – это как минимум. А потом – пройти Школу Жизни имени Кайры и Грога. Да-да, я не забыла о своём желании собственноручно взяться за Пузачо.

Короче, сейчас он нам не помощник, а только помеха. Потому...

–    Пузачо, иди потаскай тяжести на заднем дворе, – говорю ему и слежу, чтобы парень внял и дотопал до выхода; затем перевожу взгляд на остальных, – После нападения на девчонок мне пришлось применить пару заклятий, которые отразились на защите академии, потому, нам, наконец, вняли, и с этого дня беспокоить нас больше не будут. Председатель совета пообещал, что преподаватели отныне будут добираться до лекционных классов, и даже попросил прощения за попытки помешать нам получать образование.

–    Прям соловушка, – фыркает Тата, неожиданно появляясь рядом, – Неспроста, неспроста.

–    Что ты знаешь? – хмурюсь, пытаясь понять, откуда ждать подвоха: официальной версией событий было то, что после внезапного появления братьев «нападение» закончилось. Но если Тата знает о том, что я открыла проход...

–    Что ректор прибыл ровно двадцать минут назад и сейчас устраивает выволочку твоему черноволосому дружку из чёрных, – «огорошивает» меня воровка.

–    Как ты узнала? – резко разворачиваюсь к ней.

Это не то, чего я ожидала – зато теперь стал понятен столь скорый приход блондина с «мировой».

И ещё, как ни прискорбно признавать, стало понятно, что я серьезно продешевила.

–    Пока этот женоподобный жлоб здесь работал языком, отвлекая наше внимание и составляя с тобой сомнительные договоренности, я сгоняла до остальных черноформенных и посмотрела, чем заняты они. Представь моё удивление, когда я застала эпичное появление ректора прямо посреди того самого места, где нас зажали эти умалишенные адептки. Выражение его лица было многообещающим, – фыркает Тата.

–    Ты можешь отвести меня туда? – вцепляюсь ей в рукав.

–    Да с чего бы? – она пытается вырваться, но моя хватка – железная.

–    Я знаю, ты можешь. И поднять нас в воздух, и скрыть от внимания. В гильдию воров простачков с улицы не набирают. Прошу – это всем нам необходимо: узнать, что этот черноволосый за тип такой, и откуда у него столько связей и власти!

–    Простачков с улицы, может, в Гильдию и не набирают, – напряженно проговорила Тата, глядя мне в глаза, – но рисковать я не привыкла. А рядом с тобой как-то автоматически появляется зона риска.

–    Мы не знали наших противников, – возражаю ей, понимая, что самооценка воровки сильно пострадала после нападения тех адепток, – теперь знаем. И на что они способны – тоже.

–    Зато я не знаю, на что способна ты, – Тата развернулась ко мне всем телом, – что произошло после того, как я отключилась? И после того, как мелкую заперли в этом коконе из корней? И о чём ты договорилась с этим щуплым блондином?

–    Ты пытаешься найти врага внутри стен Черной Башни, – качаю головой, отвечая ей не менее серьезным взглядом, – но он там, за оградой, – показываю рукой в ту сторону, куда ушёл председатель совета, – Хочешь знать, что сказал мне тот манерный блондин? Он сказал, что нас готовят на убой, и чтобы мы не рыпались. А сейчас мы пропускаем шанс узнать, почему эта кучка черноформенных считает себя здесь властителями мира.

Тата смотрела на меня несколько секунд, затем стиснула зубы, прикрыла глаза и резко выдохнула.

–    Мрак тебя поглоти, но ты права! – рявкает она, затем идет к выходу и открывает дверь, – Я могу взять с собой только одного человека. Думаю, здесь без вариантов?

Киваю и быстро иду вслед за ней.

–    Добежим? – спрашиваю, подходя.

–    Долетим, – огрызается Тата, хватает меня за руку и взмывает в небо.

–    Ого! – выдавливаю из себя и тут же начинаю задыхаться от нехватки воздуха – полёт был скоростным.

–    Чтоб ты не думала, что я такая слабачка! Эти неудачницы застали нас врасплох. Больше такого не повторится,

–    буквально рычит воровка, и я чувствую, что инцидент с нападением задел её больше, чем она готова была показать.

Отлично. Мне не нужны запуганные социопаты. Мне нужны обозленные оригиналы, чей подход к проблеме не ограничен рамками дозволенного.

Меньше, чем через пятнадцать секунд, мы остановились на карнизе административного корпуса, рядом с распахнутым окном. Тата дала знак молчать, но этого не требовалось – я не настолько глупа, чтобы выдавать своё присутствие тем, кто сейчас активно ругался в кабинете.

–    Энергомаг?! И я об этом ничего не знаю? Ты сам понимаешь, как мог нас подставить?!

Голос ректора я узнала быстро, хоть и видела этого человека один раз на так называемых «вступительных»: меня взяли в Даркстоун по одной простой причине – господин Агарес почувствовал во мне магию. Но я, естественно, не стала выдавать, какую именно. Не пользовалась даже рунами, из принципа, когда меня просили доказать наличие дара, – но этот человек почувствовал мою силу.

Он и определил мою дальнейшую судьбу, забрав из лап законников.

–    Она – слабенький энергомаг. Пара искр – это её предел, – раздаётся голос Леона.

Тата косится на меня, я не реагирую. Пусть думает, что хочет.

–    Какая разница?! Защита сработала от её заклятий! Я даже подумал, что произошёл прорыв! Прямо на территории академии! Ты же понимаешь, чем это могло грозить?! Тем более сейчас, когда империя готовится к войне!

– Дядя, ты накручиваешь, – мягко произносит Леон, а мои глаза округляются. ДЯДЯ?!

–    И ТЫ ПОСЕЛИЛ ИХ В ЧЁРНОЙ БАШНЕ!!! – рявкает ректор, отчего мы с Татой резко хватаемся за выступы – такая разрушительная энергия вырвалась из окна вместе с этими словами.

–    Её обитатель не опасен. И ты знаешь это, – попытался успокоить родственника Леон.

–    Послушай меня, мальчик мой, я разговариваю сейчас с тобой, а не отсылаю на границу, лишь по одной причине – потому что уважаю своего брата, – слишком мягко произносит Агарес, – но даже родственные связи не помогут тебе, если я узнаю, что это ты подстроил их заселение в эту башню.

–    Я ничего не подстраивал: да, я не стал спорить с решением магистра Грасси, когда она взяла на себя ответственность за всех преподавателей академии и заселила их туда. Но, дядя, тебя здесь не было! Кого ты пытаешься обвинить в неверном решении? Ты не оставил никаких указаний на их счёт и срочно отбыл в имперский дворец! А целый курс несовершеннолетних преступников остался без присмотра – хорошо ещё они всю академию не разнесли! Так что я целиком и полностью поддерживаю магистра Грасси, и разделю с ней наказание, если ты решишь выместить на этой бедной женщине свой гнев и своё недовольство за свой же недосмотр.

Вот сукин сын! Врёт и не краснеет! Да к тому же выставляет себя защитником справедливости и благодетелем всех обделённых!

–    Я вообще не понимаю, на кой мрак я понадобился во дворце императора! – выругался Агарес, – Никто так и не смог дать мне внятного объяснения!

–    Кстати, как там Грегор? – быстро перевел тему Леон, мгновенно меняясь в голосе.

–    Нервный, как всегда. Трагедия до сих пор не отпустила его, – судя по звуку, ректор сел в кресло, – Передавал тебе привет.

–    Мы давно с ним не общались, – заметил некромант с лёгкой грустью.

И почему мне показалось, что с невероятно наигранной грустью?.. Вот даже не знаю!

–    Чёрте что творится! – тяжело вздохнул ректор, – Во дворце только и галдят – что о предстоящей войне, но на нас не нападают! Никто. Стычки с северянами – дело привычное: их империя никогда не славилась дружелюбием, но что делить с ними теперь?

Поворачиваю голову к Тате.

То есть, разборки с челочником подошли к концу?.. Это что, реально всё?!

И ему не вставят люлей за то, что он здесь устроил?!

–    Уверен, у этого решения есть причина. А нам следует подчиниться решению императора – как всегда, – дипломатично отозвался Леон.

–    Кстати... а куда делась моя секретарша? – неожиданно спросил Агарес.

–    Когда я видел её в последний раз, она собирала свои вещи, – словно что-то припоминая, ответил некромант.

–    С чего бы вдруг? – удивился Агарес.

–    Может, её напугали новые адепты? Я видел, как староста курса преступников шла к тебе в кабинет.

Вот... гад сволочной!!!!

–    Она слишком впечатлительная, – покачал головой ректор, – может, ей и впрямь не место на такой должности?..

–    Ну, это вы решите сами, – начал тихо сливаться Леон, – а я, пожалуй, пойду, у меня ещё несколько лекций сегодня.

–    Леон, постой! – неожиданно громко остановил его ректор.

Я аж затрепетала внутри! Ну, вот – сейчас! Сейчас он спросит, куда подевались все преподаватели, или почему новоприбывшим адептам пришлось применять столь сильные заклятия, что они отразились на защите академии? Или – что от него (ректора) хотела староста нового курса (то есть я)...

Но ректор меня убил.

–    Ты считаешь, я не должен был этого делать? Не должен был соглашаться?

–    Ты выполнял приказ императора. Естественно, что они не смогут ужиться с другими адептами. И естественно, что их никогда не примут за своих. Но им и учиться здесь – год от силы, а потом начнётся война, и их заберут, – негромко, словно успокаивая мужчину, ответил чёлочник.

–    Но здесь они под моей ответственностью. И... это же всего лишь подростки. А мы готовим их на убой.

На некоторое время в кабинете ректора установилась тишина. Замерли и мы с Татой. Я даже подумать не могла, что хоть кто-то в этом мире может... сочувствовать нам.

–    Они в первую очередь преступники, дядя, – спокойно и уверенно произнёс Леон, – И, поверь мне, они не будут учиться. Уверен, что даже на лекции не будут ходить. Им здесь не место – и они чувствуют это так же хорошо, как и мы. Если ты переживаешь за их здоровье, то, конечно, можешь переселить их из Черной Башни куда– нибудь ещё – хотя я также уверен, что никто из адептов не согласится жить рядом с ними – но... думаю, самым правильным было бы оставить всё, как есть. Это будет для них не плохим испытанием: и их любопытству, и их осторожности. На войне, как ты знаешь, их никто беречь не будет. И если они не дураки, то не сунутся на верхние этажи. А мы оба прекрасно знаем, что Он не опасен для тех, кто не пытается проникнуть на его территорию.

И вновь кабинет наполнила тишина, но в этот раз она была иной...

Я чувствовала напряжение Таты, и внутри ощущала то же самое. То, о чём сказал Леон... это было логично. От нас ничего не ждут. Мы никому не нужны. И от этого внутри поднималась такая злость, что хотелось пойти и собственноручно выдергать императору все волосы или сходить – разрушить что-нибудь большое и ценное... или выпустить в центре академии столько порождений нижнего мира, сколько потребуется, чтобы стереть это заведение с лица земли!

Но я стояла и молчала. Как молчал и ректор. А потом он сказал:

–    Я не хочу их видеть. Пусть ходят на лекции – или пропускают их, мне без разницы. Они должны быть одеты и накормлены. И обучены настолько, насколько они сами пожелают обучиться. Но я умываю руки.

Я удержала Тату за рукав – чтобы та не рванула прямо в кабинет этого труса. Воровка оглянулась на меня и со злостью посмотрела прямо в глаза. А затем перехватила мою руку и спрыгнула вниз – я только и успела расслышать ответ Леона «Не переживай дядя. Я за всем прослежу»

–    Чёртов трус!!! Не хочет смотреть на нас?! – воровка совершила резкое приземление и тут же начала пинать траву, не заботясь о том, как это выглядит со стороны.

–    А чего ты ожидала? – спрашиваю спокойным голосом.

Реально спокойным. Потому что это была именно та реакция, на которую я рассчитывала.

Да, в вопросе, касательно нашей судьбы, я не была оптимисткой...

Но у меня был план. И этот план я уже начала воплощать в жизнь.

–    Я ожидала чего угодно... – Тата вдруг также резко остановилась и посмотрела на меня, – но только не равнодушия.

Смотрю на неё в ответ и понимаю: а ведь она надеется! Они все всё ещё надеются, что про нас забудут, или что нас никуда не отправят в итоге... Но это не исправительный лагерь. Это лучшая академия, выпускающая боевых магов. И здесь про нас никто никогда не забудет.

–    Мы должны стать лучшими. Чтобы выжить. Не только здесь, но и там, – негромко произношу, отвечая ей уверенным взглядом, – обучиться в этой академии для нас намного важней, чем для всех адептов, что в данный момент сидят на лекциях и думают только о том, когда учебный день подойдёт к концу. Ты ведь понимаешь это?

–    Это то, чего ты хочешь? – спросила Тата, – Объединить нас для того, чтобы мы выжили?

–    Подыхать где-то на границе в безызвестном полку – не предел моих мечтаний, – отвечаю ей.

–    Любопытно было бы узнать о «пределе», – фыркает воровка.

–    О, в моих фантазиях предела не существует, – скалюсь в ответ.

Мы улыбаемся друг другу.

А в следующее мгновение из здания ректората выходит Леон.

–    Он мне не нравится, – тут же напрягается Тата.

–    Мне тоже, – не спорю я, затем разворачиваюсь и начинаю идти в сторону Черной Башни – общаться с некромантом у меня не было никакого желания.

–    Кайра! – довольно громко окликает меня мерзкий чёлочник.

Морщусь, но всё же останавливаюсь. Глазами показываю Тате, чтобы шла дальше. Медленно поворачиваюсь.

–    Михаэль поговорил с вами? – подходя ко мне вальяжной походкой, спрашивает темноволосый.

–    Кто? – играю в дуру.

–    Мики. Председатель совета адептов. Блондин в очках, – словно душевнобольной, медленно поясняет мне Леон.

– Ах, этот манерный типок. Да, он приходил, – ровно отвечаю.

–    Вы договорились? – глядя мне в глаза, спрашивает некромант.

–    Не понимаю, о чём ты, – включаю полный наив.

–    Умная девочка, – Леон растягивает на губах понимающую улыбку.

Мне резко становится противно вести с ним диалог. И даже стоять рядом с ним.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, как темноволосый останавливает меня хлёсткой фразой:

–    Ты теперь моя должница.

Вновь поворачиваюсь к нему. На этот раз вдвое медленней.

–    Я тебе ничего не должна, – буквально цежу, с холодной ненавистью глядя в его глаза, – и не буду должна никогда. С этого момента – запомни его очень хорошо – я даже разговаривать с тобой не буду. Ты мне противен. Противен настолько, что сейчас я заставляю себя открывать рот и произносить эти слова. Ты мерзкий, отвратительный, расчётливый ублюдок. Как и все представители богатеньких семей, полагающих, что они могут купить всё и всех. И ты будешь терпеть моё присутствие в этом заведении, потому что в противном случае я уничтожу твою легенду одним единственным словом. Мне нечего терять. А тебе и твоей завравшейся заднице – много чего. Так что усеки это и больше не заговаривай со мной. Надеюсь, мы поняли друг друга? – склоняю голову, а затем разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и... чувствую руки на своей талии!

Ещё один резкий разворот – но на этот раз не по своей воле.

Изумленно смотрю в наглые зелёные глаза...

–    Нет, кажется, из нас двоих, это ты чего-то не поняла, – нежно шепчет этот мерзкий чёлочник, глядя на меня чуть ли не с любовью, – Я буду говорить с тобой, когда захочу. И я буду считать тебя своей должницей столько, сколько мне захочется, – его пальцы сжимают мою кожу через платье и притягивают ещё ближе к его телу, – И даже не думай, что ты можешь разбрасываться такими словами, моя прелесть. Потому что моё слово всегда будет дороже твоего, – он вдруг прижимает меня так сильно, что мне становится трудно дышать: его дыхание касается моего виска, а ладони начинают путешествие по моей талии вниз... – и потому что я умею касаться так... что твой защитник не засечёт моих прикосновений.

Резко заряжаю ткань платья энергией – и Леон мгновенно отскакивает от меня, получив по своим загребущим рукам.

–    Ещё раз так сделаешь, и я поджарю твой мозг, – совершенно серьёзно предупреждаю его.

–    В следующий раз я буду к этому готов, – ничуть не впечатлившись, спокойно отвечает он.

–    Поверь, ко мне ты готов не будешь. Никогда, – с нескрываемой злостью произношу, отступая от него.

–    Проверим, моя хорошая, проверим, – взгляд некроманта холодеет, хотя на губах продолжает играть лёгкая улыбка.

–    Не замарай свою высокую честь, – ухмыляюсь, продолжая отдаляться от него, – Интерес к преступнице? К отбросу общества? Что скажет твоя мамаша?

–    Закрой свой ротик, – холодно и вежливо советует Леон.

–     Даже не подумаю, – усмехаюсь уже в открытую, – Наш договор с этим блондинистым упырём будет в силе только тогда, когда ты оставишь нас в покое. А до тех пор даже не думай, что я буду держать язык за зубами. И плевать, что не поверят: доказать свою правду для меня – раз плюнуть, – делаю шутовской поклон и отворачиваюсь от противного чёлочника.

Не признаюсь даже самой себе, но... ускоряю свой шаг, стараясь уйти от него как можно быстрее.

Сердце колотится, как ненормальное.

Сегодня меня впервые обнял парень.

Это было ужасно...

Ужасно, мрак его забери, волнительно...

–     Эй, это она! – вдруг раздается настороженный, удивленный и одновременно – предвкушающий голос откуда-то сбоку, и тут же прерывается холодным и жестким:

–     Не трогать.

Оборачиваюсь, смотрю на Леона; затем перевожу взгляд на компанию адепток, только вышедших после лекции из корпуса – и остановленных одной фразой некроманта... и вновь отворачиваюсь, не сбавляя шага.

Хочет показать, что следует нашей договоренности? Или демонстрирует свою власть в академии?

Так мне этого демонстрировать не надо. И видела, и слышала, и на себе испытала. Хватит.

Хватит позволять вытирать о себя ноги, хватит давать всем повод думать, что мы здесь – ничтожнейшие ничтожества. Адепты даже не воспринимают нас всерьёз! Они не боятся нас! И из-за кого?!

Из-за него.

А это значит лишь одно.

Больше мерзкий челочник ко мне не подойдёт.

Прохожу через живой забор, направляюсь к башне и, удивлённая, застываю. Весь наш горе-курс стоит перед входом в полном составе и в полной... нет, не в «боевой готовности», но в боевой-таки решительности.

В центре компании стоит Тата, и я начинаю догадываться, что «добрая весть» была доставлена и уже получила свой резонанс в нашем ни разу не высшем обществе.

–     Они меня достали, – поигрывая мышцами на руках, сообщает Грог.

–     Мы не можем оставить это без реакции, – говорит Нани, сурово глядя на меня.

Братья молчат, изучая моё лицо внимательными взглядами, а Пузачо понуро смотрит на землю. Кажется, он переживает.

–     Можем и оставим, – произношу негромко, затем обвожу удивленные лица уверенным взглядом, – Вы все слышали, чего от нас ждут. Что мы будем пропускать занятия, что мы не будем слушаться, что мы будем вести себя так, как ведут себя все отбросы за стенами этой академии. Я предлагаю оправдать их ожидания.

–     Чего? – засопел Грог, не очень понимая, куда я веду.

На лицах Таты и Нани были примерно такие же выражения.

–     Неделя. Неделя оправданных ожиданий, неделя подтверждений всех их опасений. Мы не будем ходить на лекции, мы не будем ходить на практику, мы будем воровать еду – потому что мы не будем есть в общей столовой. И мы не будем вести переговоры.

–     А что мы будем делать? – чешет пузо Пузачо, и его милые светлые кудряшки колышутся от ветра.

–     Мы будем готовиться, – отвечаю с мрачным удовлетворением.

–     К чему? – ещё более удивленно спрашивает Грог.

–     К следующей неделе, – уже с предвкушением отвечаю я.

На лицах братьев появляется идентичное моему выражение.

Они меня поняли без слов.

–     Ты хочешь... оправдать их надежды, чтобы потом убить нашей дисциплиной? – Тата поднимает бровь, глядя на меня с недоверчивым недоумением.

–     Я хочу, чтобы никто, НИКТО в этой академии не мог навредить нам. Чтобы никто не мог застать нас врасплох, и никто не мог напасть на нас поодиночке. Я хочу сделать из нас не просто сплоченную команду, я хочу сделать из нас силу, с которой вынужден будет считаться сам ректор. И я не хочу погибать в первом же бою предстоящей войны. Поэтому я планирую получить все знания, которые сможет мне предоставить данная академия. Потому я буду ходить на все лекции. И я заставлю магистров и преподавателей уверовать, что я не просто отброс общества, с которым они вынуждены дышать одним воздухом некоторое время, я заставлю их уверовать, что я... что МЫ – такие же полноправные адепты этой академии. И для этого мы целую неделю будем отрабатывать нашу защиту, искать слабые места и прикрывать их сильными; мы наберём такую форму, что адепты будут вынуждены считаться с нашим присутствием, и мы добьемся уважения. Потому что, в отличие от них, мы пойдём на передовую и будем защищать честь нашего императора – пусть никто и не верит, что мы продержимся дольше пары минут. И я понимаю, что моя речь не тянет на премию Оратор Года, но всё же жду вашей реакции.

Столь стремительное окончание столь пылкого и эмоционального монолога вызвало ступор у моих однокурсников. Следующие несколько секунд они переглядывались, пытаясь словить общий настрой, а потом Грог не очень уверенно протянул:

–     Я не шибко-то хочу попадать на эту самую войну...

–     Сбежать с линии фронта мы всегда успеем – но для того, чтобы вырубить нашего конвоира, мы должны научиться драться вместе, – спокойно пожимаю плечами.

В стане вольнослушателей слышатся смешки. Кажется, однокурснички, наконец, отошли от шока.

Ну, хвала всем повелителям хаоса!

–     Я думала, ты всерьёз про «защищать честь императора», – с явным облегчением заметила Тата.

Воевать? За этого...?

–     В моём плане нет пунктов о «смерти во имя засранца», – отвечаю просто, – В моём плане есть пункт «выбраться из этой задницы».

–     Мне нравится этот пункт, – кивает Нани.

–     Мне тоже, – скалится Тата.

–     Грог? – смотрю на него, ожидаю реакции бугая.

–     Хочу глянуть на этого темноволосого... – рассматривая свои ногти на наличие грязи, протянул лысый, – что же он такого сделал, что у тебя аж в заду фитиль горит.

Кисло смотрю на него.

–    Он сделал то, что хотел сделать ты: посмотрел, что у меня под платьем.

Лица окружающих вытянулись от шока. Снова.

–    И что он там увидел? – слегка охрипшим голосом спрашивает Грог.

–    Лучше спроси – чего не увидел, и не увидит никогда, – поднимаю брови, смотрю на него с иронией, – поверь, для всех адептов академии будет лучше усвоить, что под платьем у меня нет гендерных признаков.

–    И почему это? – тут же наглея, вопрошает этот... недалёкого ума бугай.

–    Потому что после его «попытки» в академию прибыл ректор. Делай выводы, – отрезала я, глядя на него.

Но обращалась не только к нему, но и к... Нани.

–    Я почувствовал, – вдруг произносит Пузачо, затем как-то несмело оглядывает всех присутствующих, – по защите академии что-то ударило...

–    И как ты смог это почувствовать? – с любопытством спрашиваю я, хотя мой голос сейчас скорее напоминает шипение, а глаза – две сощуренные щелки.

– Ну... защита-то на академии стоит огненная... – замялся Пузачо, вгоняя меня в реальный ступор.

–    Иди, побегай вокруг башни, – предлагаю ему, и тот, к моему всё возрастающему удивлению, отправляется на пробежку с энтузиазмом.

А Пузачо не так прост, как кажется! Как и все они... обвожу взглядом ребят и качаю головой.

Сколько ещё секретов из них вылезет?

Из нас всех?..

–    Ну, что? Вы поддержите мою инициативу? – спрашиваю у них.

–    В твоей речи было слишком много «я». Но в целом она мне понравилась. Я ЗА то, чтобы удивлять, – кивает Нани, отвечая мне решительным взглядом.

–    Согласна. После слов этого гада, занимающего здесь должность ректора, единственное, чего я хочу, это надрать ему задницу. Но, поскольку я не могу сделать этого в буквальном смысле слова, я могу сделать это метафорически – заставив его подавиться своими словами, – зло фыркает Тата, складывая руки на груди.

–    Пусть он пожалеет, что наплевал на наше присутствие здесь, – кивнув головой, соглашается Грог, затем переводит взгляд на братьев и тут же отворачивается, – Думаю, они согласны.

–    Значит, договорились, – ухмыляюсь, уже предчувствуя предстоящее веселье.

–    Но что делать с обитателем башни? – Нани оглядывает строение из черного камня.

Лично у меня только один ответ на этот вопрос. Но о нём я буду молчать...

–    Ничего. Он не опасен для тех, кто не суётся на второй этаж, – произношу уверенно, – Но, думаю, нам не помешает побеседовать с парочкой магистров по поводу защиты... конечно, после нашего эпичного возвращения в строй учащихся.

–    Уже жду не дождусь, – растягивает губы в улыбке Тата.

Нани смотрит на меня внимательно. Её взгляд красноречив. Он буквально говорит мне «ты вновь всех объединила».

Вот только она не права.

Объединила всех не я.

Объединил всех один идиот с глупой чёлкой. Объединил всех его равнодушный родственник. И объединил всех обитатель Черной Башни.

А я лишь задала направление этому «объединению», и сейчас с легкой улыбкой смотрела, как загораются энтузиазмом глаза изгоев.

Да, мы – не отпрыски богатеньких семей. И у нас не было возможности избежать встречи с реалиями улицы.

Но она создала из нас тех, кто мы есть. Гибких, проворных и не желающих погибать бойцов.

На этом я и сыграю.