Текст книги "Еще не поздно (СИ)"
Автор книги: Анастасия Майдан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– И хватит подглядывать, Сабо, – сказал он тогда, едва в душевой за ним закрылась дверь. Он никогда ее не запирал. Словно приглашение для меня.
И вот сегодня, без пяти девять утра я, проснувшись, пошла в ванную умыться и встала как вкопанная. В душе мылся Андрей. Мне повезло, что двери душевой кабинки были из матового стекла, иначе бы получила инсульт от увиденного. Напевая что-то и намыливая – голову? – Андрей стоял ко мне спиной. Издав стон, я выбежала из ванной как ошпаренная. Лицо покрылось жгучим румянцем. Такой меня и застал Дима.
Он стоял в холле, у лестничной площадки, подняв темноволосую голову. Дима, улыбаясь, перепрыгнул через несколько ступенек и встал напротив меня.
– Приветик милашка, где певунчик?
На слове – где я еще больше смутилась.
– Аа-а-а, в душе.
Черт. И почему он поедает меня глазами?
– Времени зря ты не теряешь.
Двусмысленность его слов еще больше смутила меня, если такое вообще возможно.
Я намеревалась было уйти в свою комнату, как Дима спросил:
– Ты вечером свободна?
– А что?
Его телефон запищал. Быстро потыкав пальцами по сенсору, он убрал телефон, пробормотав что-то вроде – все девки дуры.
Шум воды в ванной стих. Андрей вот-вот должен выйти из ванной, потому я направилась в свою комнату, игнорируя Диму. Тот, обидевшись, нагнал меня, перегородив дорогу в комнату.
– Мне, правда нужна твоя помощь.
– Отстань.
– Ну Тамарочка!..
Я видела, как он хотел прикоснуться ко мне, но сдержался, помня о моей реакции. Долгое время я не хотела признаваться себе: лишь прикосновения Андрея не пугали, а дарили тепло и защищенность.
– Пупсик…
Я пнула его в голень.
– Хорошо, – простонал он, подняв руки в примирительном жесте, – будешь крошкой. Ладно, милашкой, – я, было, ударила его в пах, как дверь в ванной распахнулась. Я услышала звук шагов – тяжелых шагов по паркету. Андрей шел в нашу сторону. Не хочу, чтобы он видел меня в растрепанном виде. Протиснувшись между Димой, я захлопнула перед его носом дверь, и привалилась к ней спиной, обняв себя руками. Нужно что-то делать с моими чувствами, иначе буду бегать от Андрея и добром этим не кончится.
– Чего приперся? – услышала я недовольный голос Андрея. Кажется он не в духе. Заметил, что за ним подглядывали?
Прислонившись ухом к двери, я пыталась расслышать их разговор.
– Отстань от меня. Я пришел не к тебе.
– А…
– Не акай, уходи, оставь меня наедине с Тамарочкой, а то доведешь бедняжку, – иными словами возбудишь. По ту сторону двери наступила мертвенная тишина. Видимо Андрей тоже понял, что пытался сказать Дима. Не знаю, о чем думал Минаев в тот момент, но я застонала.
Теперь я точно влипла.
Отстранившись от двери, я наспех натянула короткие бежевые шорты и белую майку. Лифчик я забыла надеть, но было уже поздно. Минаев распахнул дверь, и уставился на меня. Точнее на мою грудь. Что там говорила Оля про мои сись…грудь? Шевелиться в штанах?
Сейчас бы я точно подметила ее слова.
От взгляда, которым одарил меня Андрей, я почувствовала себя голой, и прикрыла руками грудь.
Хорошее утро, ничего не скажешь!
– Эй, чего встал, – толкнул его Дима, от чего Минаев запнулся, но глаз не отвел. Дмитрий тоже уставился на меня, и я, едва не заплакав от неловкости, отвернулась.
– Эм-м-м, – промямлил кто-то из них, – ты…мы…
Не выдержав, я схватила подушку и швырнула в них обоих.
– А ну пошли вон!
Когда я осталась в комнате одна, плюхнулась на стул.
– Замечательно.
Расчесывая волосы, я подумала о том, что их было неплохо подстричь до плеч. Неплохая мысль.
– Доигралась Тамара, – тыкнула я расческой в свое отражение в зеркале, – и что будем делать?
Вдруг в комнате раздался звук входящего звонка песни Salvation. Я удивилась и испугалась одновременно. Никто не знал номера моего телефона кроме Андрея и Павла (последнему не представляю как удалось узнать). Номер засекречен, рука потянулась к мобильному в тот момент, когда музыка смолкла.
Интересно, кто это мог быть?
Я отвернулась и вздрогнула. Телефон запиликал уже от входящей эсемески.
Я скоро стану невротичкой.
Кабинет.
Иногда Андрей не отличался многословием.
Вздохнув, я переоделась в простое черное платье в горошек до колен и спустилась в кабинет.
– Отлично, и что ты от меня хочешь? – проворчала я, едва села в салон просторного автомобиля.
– Простого женского внимания.
Я нахмурилась, следя за тем, как Дмитрий поворачивает ключ зажигания. – И не смотри на меня таким убийственным взглядом. Ничего ведь не случилось.
– Ничего?
– Ага.
Натянув белоснежнее пуховые варежки, обиженно уставилась перед собой. Дмитрий, игнорируя меня, выехал с подъездной аллеи по направлению центра Краснодара.
Утро с самого начала предвещало скучный день, приправленный комичными инцидентами. Но видимо матушке – судьбе этого мало.
Когда я спустилась в кабинет, Андрей молча не отрывая взгляд от документов коротко приказал:
– Поезжай с ним.
И все. Ни объяснений. Ни почему я должна бросить свои обязанности и бежать исполнять абсурдный приказ. Выглядело подозрительным.
– Вовсе нет, не выдумывай, – прокомментировал мои мысли Колчин, тем самым разозлив еще больше. – Мне необходима твоя помощь.
С чего вдруг такая настойчивость?
Я внимательно посмотрела на него.
– У тебя есть девушка!
– Не надо кричать! – смущенно пожурил меня Дима. Будто в машине нас могут услышать. – И нет у меня девушки.
– Есть.
– Говорю же – нет.
Я повернулась к нему насколько позволял ремень безопасности.
– Она красивая?
– Чего пристала? – он не отрывал взгляда от дороги, – все вы бабы сплетницы.
– У меня же нет знакомых, кроме вас. И всем известно – вы куда изощреннее нас касательно сплетен.
Дима усмехнулся.
– Хорошо – у меня есть девушка. Почти.
– О. Нет. По части амурных дел помощи не жди. Я с парнем-то никогда не встречалась.
– Догадался, да и помощь заключается в другом.
Мы остановились на красном светофоре. Протянув мне огромный сотовый телефон, Дмитрий ткнул пальцем на девушку на фотографии.
– Это Даша. Она на несколько лет младше меня.
С интересом разглядывая девушку с короткими под ежик светлыми волосами и серыми глазами, я сразу прониклась к ней симпатией. Я так и сказала Диме, на что он засмеялся, переключив передачу.
– А что она думает о тебе?
Дмитрий раздумывал над ответом несколько секунд:
– Я ей категорически не нравлюсь, – признался он.
– Выходит вы не самым лучшим образом познакомились.
Он вздохнул. Я была права.
– Она считает меня законченным ловеласом и старым. Никогда не думал, что мое прошлое повлияет на настоящее.
– Одно не может существовать без другого. И старым?
Дима проигнорировал вопрос.
– Это понятно. И короче, – кажется, Дима переходил к самой сути, – я хочу, чтобы вы подружились.
Я моргнула.
– Чего?
– Ну там узнали друг друга. Посплетничали. Прошлись по магазинам. Кажется, это делают все подруги.
– Боже, меня окружают два психа, – пробормотала я, опершись рукой о дверцу машины, положив на нее подбородок. – И как он согласился на эту чепуху?
Дима продолжал удивлять:
– Он не знает. Я наплел ему насчет нашего свидания. Видела бы ты его лицо!
Чего?!
– Да перестань. Это пойдет ему на пользу.
На пользу?
– Итак, не подведи меня, малышка. Вся надежда на тебя. Выуди у нее все о парнях, которые ей нравятся. Она чертовски упряма и своевольна.
Дмитрий припарковал «Audi A8» между ржавой шестеркой и «Окушкой». Рядом с таким машинами, «Audi» смотрелся слишком помпезно.
Выйдя на улицу, я закашляла.
– И хочу признаться, – вымолвил он, когда поравнялся рядом со мной. – Я представил тебя своей сестрой.
Продолжая откашливаться, я ответила ему взглядом, обещающий долгую и мучительную смерть. Сестрой?!
– Эй, ты заболела что ли?
Наглый хитрец.
– Веди, – прохрипела я между приступами.
Пожав плечами, Дима повел меня в сторону торгового центра «Красная площадь». Память услужливо напомнила, как недавно я встретила здесь маму, и как Андрей заступился за меня. А ведь в тот день я очень испугалась Минаева. Нежный. Добрый и пугающий в одном флаконе. Не зная его, я бы испугалась. Сегодня я заметила на Андрее странную одежду: черные брюки и белая рубашка с галстуком. Словно он собирался на прием.
– Она в магазине компьютерных игр, – шепнул мне Дима на ухо, отвлекая от мыслей. – В зеленом шарфе.
Я посмотрела туда, куда показал Дмитрий:
– Красивая, правда?
– Боже, ты как школьник, – произнесла я вздыхая. Девушка действительно выглядела красивой, лучше, чем на фотографии. Даша в розовой короткой куртке, зеленом шарфе и в красной шапке выглядела очень мило. Завидев нас, она нахмурилась, но спустя пару секунд взяла себя в руки.
– Приветик, пушистик.
Я ударила локтем Диму в живот.
– Привет, я Тамара, – протягиваю руку игнорируя стон Димы. Я читала в глазах Даши восторг. Похоже, она тоже не прочь надавать Колчину пинка. Отлично.
– А я Даша, очень приятно. Любишь игры?
– Игры?
Метнув взгляд на Колчина, тот усиленно закивал.
– Да, – ответила я не понимая, какие игры и меня заволокли в мир до селе неизведанных компьютерных игр.
День прошел незаметно. Я старалась вникать во все, о чем говорит Даша и пытаясь понять что означают те или иные слова. Оказывается мир компьютерной игры очень уникален и я проникшись к нему с особой любовью пообещала – когда разберусь со своими проблемами, скуплю все существующие игры. По крайне мере, про которые рассказывала Даша. Узнав, что девушка профессионально занимается компьютерным дизайном, из меня посыпалось множество вопросов. Хотелось знать, как и из чего создаются те или иные эффекты, как пользоваться программами и что из себя представляет – css. Даша обрадовалась моим вопросам, и отвечала на все что мне придет в голову. Оказывается девушке девятнадцать лет. С Колчиным они познакомились на дискотеке в одном известном клубе. Девушка приняла его за насильника и пыталась сбежать, за что и нарвалась на неприятности и приставаниям Димы. Про себя поняла – они нравятся друг другу, но оба слишком упрямы. Или упряма Даша в этом случае, как и сказал Дима. С тем вниманием, который обращал Колчин во время нашего гуляния по разным бутикам торгового центра, Даша недолго протянет.
Спустя два с половиной часа, уставшие мы продолжили путь в зал с кафе. Я пыталась поменьше разговаривать, горло непривычно саднило. Неужели я простудилась? Морщась от неприятных ощущений, я округлила глаза. Какие большие очереди!
– Это на год! – простонала Даша, соглашаясь с моими мыслями, – Ой! Этой же «Семь жизней»!!!
Андрей?
Даша с оглушительным визгом под аккомпанемент другим, протиснулась через толпу, к большому экрану телевизора, висевший над большим аквариумом.
– Начинается, – застонал рядом Дмитрий.
Я же пытаясь утихомирить кашель, во все глаза уставилась на экран.
– «Внимание! Спустя три года после неожиданного распада нашумевшей рок-группы «Семь жизней», бывший фронтмен квартета Андрей Минаев дает эксклюзивное интервью! Встречайте!».
Я не знала, кто кричал громче: зал или студия, когда на экране появился Андрей. Так вот для чего нужен костюм! Приветственно кивнув ведущему, Андрей уселся в кресло.
– Какой он сексуальный! – услышала я рядом стон девушки, стоявшая в обнимку с парнем.
– «Итак, Андрей Дмитриевич, мы знаем – вы не любите интервью и старались избегать их в течение многих лет, почему сейчас?»
– «Захотелось».
Ха.
Андрей остается Андреем.
Я вздохнула. Перед глазами вдруг помутнело. Неужели поднялась температура? Нужно присесть, иначе упаду в обморок.
– «Где вы скрывались три года?»
– «Думаете, я скажу вам свой адрес?»
Как грубо.
– Он прав.
Я повернулась к Диме.
– Его слава мешала личной жизни. Сейчас, когда ее нет, он отгородил от приставаний журналистов – дочь, лишь бы те не мешали ей жить нормальной жизнью.
– А почему сейчас? – повторила я вопрос ведущего. Дима, сунул руки в карманы джинс и кивнул подбородком в сторону телевизора:
– Скоро исполняется тринадцать лет со дня основания группы. Для Андрея она много значила и не прийти он не мог.
Я поняла. Помню, в газетах упоминалась его страсть к музыке. Он любил писать и исполнять стихи, для него это было занятием всей жизни. Больше чем хобби. Часть его самого. После смерти жены, Андрей не мог писать, не мог вернуться к музыке, зная, что ту, которую он любил всей душой – больше нет. Именно поэтому он бросил музыку, именно поэтому он перестал писать.
Неожиданно Колчин произнес:
– Раньше он не пел. До встречи с тобой. Ты его спасение, Тамара.
Я качаю головой.
– Да. Вы оба спасение для друг друга.
В кармане куртки завибрировал мобильный.
– Телефон, – сказал Дима. Проснувшись от наваждения, вынув из кармана телефон, перевела взгляд с номера на экран телевизора.
Как он?..
– Алло, – осторожно начала.
– Ты где?! – рявкнули на другом конце провода. – И нечего молчать, это запись.
Я отняла телефон от уха. Да как он узнал?
– Эй?!
– Что случилось? – спросила я, смотря на экран. Надеюсь, с Леной ничего не произошло, это единственная причина звонка Андрея.
Или нет?
– Что у тебя с голосом? Заболела? И где тебя держит Димуля, в морозильной камере?
О чем он говорит?
– САБО! – рычит он в трубку. Не понимаю, чего он злиться?
– Созрел, – шепнул мне на ухо Дима. Я шикнула на Колчнина.
Вмешательство Димы в разговор разозлило Андрея еще больше.
– Чего он пищит? Он с тобой? Вы обнимаетесь? Я убью его!
Не будь мне плохо, я бы посмеялась над абсурдностью слов. Наверняка Андрей выпил, иное объяснение найти я не могла. Я дала знак Диме, что выйду на улицу, тот лишь одобрительно кивнул, томясь от предвкушения побыть наедине с Дашей. Прижимая трубку щекой к уху, я натянула варежки, вышла на улицу и резко остановилась. Напротив главного входа увидела Андрея, стоявшего, облокотившись о капот машины, держа сигарету в пальцах. В ухе мигал огонек гарнитуры. Не убирая от меня взгляда, Минаев снимает гарнитуру и кидает ее в снег. Бедная гарнитура…
Я убираю телефон, слушая гудки, смотря на Минаева. В голове крутилось множество вопросов: как он узнал, что мы здесь, какие бури чувств охватывают его. Потому что поза, с какой он стоял ко мне лицом, говорила сама за себя.
– И где он? – первое, что спросил Андрей, когда я подошла к нему. Говорить было больно, и я просто стояла, любуясь его красотой. Его волосы были забавно всклочены, от чего хихикнула.
– Ну? И чего бледная? Испугалась?
Бледная?
Раскуривая сигарету, он наклонил свою темноволосую голову к рукам, сложив их лодочкой, чтобы ветер не загасил пламя и внимательно посмотрел на меня.
Холодная шершавая ладонь легла мне на лоб, от чего я вздрогнула. Казалось все тело охватил неистовый жар. Зеленые глаза сощурились, осмотрев меня с ног до головы, останавливаясь на моих губах. Для многих прохожих наша поза показалась бы романтичной. Но Андрей одарил меня таким яростным взглядом, от чего холодок прошелся по спине.
Молча, схватив меня за руку, он запихивает меня в салон пикапа.
– У тебя жар? – слышу я издалека его голос.
Машина резко тронулась, взвизгнув шинами. В боковое зеркало я рассмотрела Диму, бежавший за пикапом, но не успел и от разочарования пнул рядом машину по колесу. Обернулась и пыталась понять Минаева. Вел он себя странно, но что более странно были его сжатые губы, горящие глаза и пальцы, вцепившиеся в рулевое колесо.
– Давно чувствуешь себя плохо. – Не вопрос, а утверждение. – И не сказала! Почему не ушла? Не позвонила?
А он бы приехал за мной?
– Сабо, Сабо, – укоризненно качает он головой, – когда научишься думать?!
Я молчала, не зная как реагировать на его слова. Несколько недель назад Андрей проявив заботу, оставался со мной в комнате, когда я упала в обморок. Он тогда сказал, Дима волновался за меня, не он. Сейчас глядя на Минаева, поняла, что он искренне волнуется за меня. От его заботы на душе потеплело, а сердце затрепетало.
В молчании мы подъехали к дому, Андрей помог выйти из машины и не отпуская мою ладонь, повел к дому. Даже через варежку я чувствовала тепло его ладони. Какое приятное чувство…
– Мила! – орет он, зовя служанку не снимая обувь. – Мила живо ко мне!
Девушка выбежала из кухни, запыхаясь, переводя взгляд с меня на Андрея и обратно. От ее пылкого взгляда мне стало не по себе.
– Принеси в мою комнату лекарства и холодной воды с содой. Найди теплые вещи и поставь греться несколько неочищенных картошин. Это все. Чего встала?! – рявкнул Андрей, видя как служанка стоит и смотрит на меня, – выполняй!
Милу как ветром сдуло.
И зачем быть столь грубым?
– Так проще, – ответил он на мой невысказанный вопрос. Не оглядываясь и не отпуская мою ладонь, Андрей привел в свою комнату, разделал кровать, скинул свое полупальто и критически осмотрел меня.
– И в этом ты ходила на свидание?
Я осмотрела себя, не понимая его злости. Обычное осеннее пальто и зимние кроссовки. Зима в Краснодаре судя по сводкам отличалась теплотой и смысла нет одеваться в три слоя одежды.
И не скажу ему, что нет денег на теплые вещи.
– Да, – удалось ответить мне.
Хмурясь, Андрей потянулся к застежкам пальто. Он был так близко, что я ощутила тепло его тела через слой ткани. Воспоминания минувших дней промелькнули перед глазами и я покраснела.
– Не бойся меня, – прошептал Минаев, расстегивая верхние пуговицы. Он не смотрел на меня, и это придало мне смелости разглядывать Андрея. Его лицо было чистым, гладко выбритым. Рука неосознанно легла на его щеку, поглаживая. Андрей вздрогнул от прикосновения, но ничего не сказал. Расстегнув последнюю пуговицу, помог снять пальто.
– Не раздевайся, забирайся в кровать и закутайся.
Я послушно закуталось в одеяло, следя за его движениями. Вот он снимает через голову оливковый пуловер, кидает на кресло, оставшись в одной майке. Что-то ищет в комоде и надевает мне на ноги.
Носки.
Я хихикаю и кашляю одновременно, на что Андрей пригрозил пальцем:
– Будешь так делать – отшлепаю как маленькую.
Не сомневаюсь, что он так и сделает. Он понял, о чем я думаю и назвал меня извращенкой. С ним – да.
В комнату вошла Мила с подносом в руках. Не глядя на девушку, Андрей взял поднос, отдал дальнейшие распоряжения и мы остались в его комнате одни.
– Сейчас я тебя вылечу, и будешь к вечеру как новенькая.
Он мочит в тазике тряпочку и кладет мне на лоб. От холодной воды я замычала. Как приятно. Потряс градусник и сует его мне в подмышку.
– Держи и старайся меньше шевелиться, – говорит он и открывает дверь, – Мила! Теплые вещи?
Снизу я услышала раздраженный крик:
– У меня не десять рук! Сейчас принесу.
Мне стало неловко. Из-за меня Миле досталось. Надо будет извиниться перед ней, после.
Веки стали тяжелыми, неожиданно на меня накатила усталость. Андрей присел на кровать рядом со мной, долго разглядывал меня и отвел глаза.
– Поспи.
Поспать? Как, если он рядом? Но усталость брала свое и я уже засыпала.
– Спи Тамара, я буду рядом.
9
– Нет – нет, малышка. Ты неправильно делаешь, – слышу я голос Андрея.
– Но папа…
Сквозь сон слышу я голоса, доносившиеся где-то в комнате. Медленно открываю веки, пытаясь сфокусироваться, приподнимаюсь на локтях, щурясь от ослепительного света. Сон все еще не отпускал меня, и потому я не поверила картине, представившаяся глазам. На кресле у кровати с акустической гитарой в руках, Андрей усадил Лену себе на коленки и, накрыв ладонью ее маленькие пальчики, играли вместе незнакомую мелодию.
– Смотри, – шепотом говорит он, пройдясь по струнам медиатором, – видишь какое звучание?
Девочка кивает, вникая.
– А теперь следи за пальцами.
И прикасается к струнам. Комнату наполняет красивая незнакомая мелодия, переливаясь с чудесным голосом Андрея. Он что-то тихо напевает в такт мелодии и между перерывами чмокает дочурку в макушку.
Раньше он не пел. «До встречи с тобой», – сказал тогда Дима, и я счастливо откинулась на подушки, наблюдая за Минаевыми. Андрей оставался все в той же одежде, лишь волосы распущены и водопадом падали на плечи. Я улыбнулась и жалела, что не встретила этого мужчину раньше. Да и какое это имеет значение?
Слушая пение, я вспомнила, что за песню напевал Андрей.
Это же Майкл Джексон – Give in to me! Какой превосходный голос Андрея. В детстве слушая его песни, я представляла себе, как стою рядом с Андреем и смотрю в его глаза. Как он протягивает руки и прижимает меня к себе. Будучи ребенком, я позволяла себе мечтать, предаться восхитительным желаниям, зная – они не исполняться.
Никогда.
Слезы медленно скатились по щекам, порча загадочный момент. Андрей поднимает на меня зеленые глаза, пересаживает малышку в кресло и опускается передо мной на колени. Вот его рука тянется ко мне, и опускается на лоб.
– Жар спал.
В его голосе облечение?
– Ты проспала около восьми часов, и уже намеревался вызвать скорую. Не смотри на меня так, – я поднимаю левую бровь в вопросительном молчании, – словно ты…
– …люблю тебя.
Вижу ему больно от моих слов, но отказываться от них я не собиралась. Андрей опускает голову на матрац, пытаясь справиться с бурей чувств. Неосознанно тянусь к нему, кладу голову на его и целую волосы. Его тело охватывает дрожь.
– Тамара, – слышу полный боли голос и тихо плачу.
Дверь в комнату закрылась. Алевтина Сергеевна приходила за Еленой, никак не прокомментировав нашу с Андреем позу.
Не знаю, сколько прошло времени, пока мы лежали вот так.
Я поднялась, Андрей долго смотрел на меня, решая в уме какую-то задачу.
– Пошло все к черту! – рычит он, впиваясь в меня губами.
Он повалил меня на кровать, вдавливая сильным большим телом в матрац. Поцелуй не был нежным как в прошлый раз. Проводя носом по шее, он покрыл ее поцелуями, придерживая рукой мою голову, и вновь вернулся к моим губам, запуская внутрь язык. Слегка посасывая, я ласкала его язык своим, и он застонал. Андрей приподнялся, чтобы снять с меня свитер. Лаская кончиком пальца мою грудь, он последовал за ним губами.
«Лежи тихо».
«Нет, отпусти меня!»
Сердце неистово бьется в груди, возвращая меня в воспоминания. Андрей накрывает большими ладонями мои груди и что-то шепчет.
«Тамара, мы оба знаем, каким был твой отец, и о его поступках»
«…породить такое отребье, переспавшее с собственным отцом…»
Смотрю на его руки и свои.
«Тихо, тихо…моя милая Тома. Это я, сейчас тебе будет хорошо…»
– Нет. Перестань Андрей!
– Что? – слышу голос и не узнаю.
«Ты же любишь меня, тогда делай, что я говорю, Тома».
– НЕЕЕТ!!! – кричу я остервенело и царапаю Андрея щеку. Вырываюсь и бегу к запертой двери, молотя кулаками. Почему она не поддается, он уже близко! Надо бежать! Кто – нибудь, помогите мне! Он сильнее, я не могу с ним справиться!
– Тамара, – рука перекрывает мне путь.
– АААААААААААА!!!!!
Кричу и падаю на колени.
Нет. Нет. Нет.
– Тамара! – сильные руки хватают меня за плечи и поворачивают к кровати.
– НЕЕЕЕЕТТТ!!!!
Почему никто не придет? Почему?
Мама! Мамочка!
Поворачивают и прижимают к сильной груди:
– Тамара, прости меня. Я больше не буду.
Почему его голос полон нежности и любви?
Я реву, закрывая лицо ладонями.
– Кто это был? Кто это сделал с тобой? – целует Ангел мои щеки. Я отталкиваюсь от него, обхватив себя руками не поднимая глаз.
– Кто это был? – повторяет он. Неужели для него это важно? Вспомнила, он уже задавал подобный вопрос.
Слезы вновь скатываются по щекам. Никому не важно. Он лжет. Лжет…
– Ты была в полиции? Кто это сделал, ты знала его?
– Мо…
Он протягивает руку, но останавливается на полпути.
– Мой отец.
Тишина.
– Боже мой…
Я падаю на колени, закрывая лицо ладонями. Из моей груди вырывается хрип.
– Тамара… – Он протягивает руку, но я шарахаюсь от его прикосновений. – Тамара…
– Он же обещал, – покачиваюсь я из стороны в сторону. Мой хриплый голос переходил на крик. – Он обещал, обещал, что будет защищать меня!!! ЗАЩИЩАТЬ!!! Он был сильнее меня и не могла сопротивляться. Каждую ночь на протяжении нескольких дней он приходил ко мне в комнату и делал страшные вещи. Никому не могла сказать, мама не поверила, тогда кто? Кто?! Она винила во всем меня.
Тишина.
– Почему?! Он ведь мой отец, мой настоящий отец! Как это можно делать со своим ребенком? Как он мог…говорил что любит меня…Это не любовь. Это насилие! НЕНАВИЖУ МУЖЧИН!!! НЕНАВИЖУ!!!
И падаю на пол, давясь от слез.
* * *
Когда за Тамарой закрылась дверь, Андрей сидел, облокотившись спиной к стене не шевелясь.
«Мой отец»
Обхватив себя руками, он скорчился от боли и громко зарыдал. Все его тело сотрясалось, голова моталась из стороны в сторону, ногти впились в ладони. Он просто не хотел верить в правду. Не хотел верить в это, просто не мог.
– Нет…
* * *
Дойти до парка «40 лет победы» не составляло особо труда. Я хорошо запомнила дорогу с тех пор, как последний раз была здесь с Леной. Сев на качели, прислонившись щекой к холодной цепи, я тихо заплакала. Темнота была моим лучшим другом. Здесь никто не спросит: что с тобой, что стряслось. Никто не увидит твоих страданий и слез.
Я плакала не от далеких воспоминаний, я плакала за время, что было у нас с Андреем, понимая – больше не смогу оставаться в его доме. Осознание этого причиняло жгучую боль, поднимаясь выше по венам, к сердцу. Что он думает обо мне? Сложно представить и от этого больнее в стократ.
– Господи…
Слышу тяжелые шаги по снегу. Наверное кто-то гуляет рядом, пребывая в своих размышлениях. Хотелось бы мне вот так гулять с Андреем.
Где-то играет песня Metallica – Nothing Else Matters.
Закрываю глаза и слушаю красивые слова.
Скрип – кто-то сел на вторую качель.
– Я не буду говорить, чтобы ты поскорее все забыла. Знаю, это нелегко, – неуверенно начал Андрей. Я по-прежнему не открывала глаза, боясь посмотреть на Минаева и увидеть в зелени отвращение.
Я вздрогнула.
Андрей, бросив недокуренную сигарету, садиться на корточки передо мной и осторожно, старясь не напугать, берет меня за руки.
– Мне жаль, чертовски жаль, – прошептал он, стирая пальцами слезы с моих мокрых щек. Берет меня на руки и не отпуская, садиться на лавочку.
Музыка Metallica медленно переходит в композицию сэра Элтона Джона – голубые глаза – и мы оба смеемся над словами песни.
– Красивая…
Шепчет он, и я поняла. Андрей имел ввиду меня и от смущения, кладу свою голову ему на плечо, закрывая лицо водопадом его волос.
– Ты спасла меня, – неожиданно говорит он, – теперь моя очередь, Сабо.
Андрей заметил, как я нахмурилась:
– Что?
– Не люблю, когда ты зовешь меня Сабо. Словно держишь между нами дистанцию.
Он смеется.
– Никогда, и можно? – просит он, осторожно касаясь моей щеки. Дыхание перехватывает, с замиранием сердца наблюдаю, как Андрей проводит пальцами по моей шее. – Я хочу, чтобы ты поняла Тамара. Я…
Зажмуриваюсь. Не хочу слышать, как он оттолкнет меня.
– …я…никогда не сделаю того, чего ты сама не попросишь и, – он останавливается, слова давались ему с трудом. Приоткрыв левый глаз, вижу, как Андрей с нежностью смотрит на меня. – И…будь со мной. Давай наполним вместе наши воспоминания. Мы не в силах изменить прошлое, но в наших руках его пережить. Будь со мной. Взамен получишь всего меня.
От его слов я таю.
Пальцы неосознанно прикоснулись к его волосам, опускаясь ниже, проведя по свежей царапине на щеке, оставленный моими ногтями. Минаев целует мои пальцы, прикрывая веки от наслаждения нашей близости.
– Теперь, – шепчет он, – мы знаем тайны друг друга. Будь со мной.
Он обнимает меня, а я не знаю, как быть дальше.
Если бы Андрей знал все мои тайны…
