Текст книги "Тариф На Счастье (СИ)"

Автор книги: Анастасия Леннон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== I ==========

Кэтрин сидела за маленьким столиком, который был неприлично завален всевозможным хламом, и искала ватные палочки, чтобы подправить свежий маникюр. Полчаса она пыталась ровно накрасить длинные ногти, но что-то вечно мешало, будь то шорох сзади или проезжающая под окнами машина. Ее раздражала любая мелочь. Хватило бы искры, чтобы вывести Кэтрин из себя, но она стойко держалась и продолжала заниматься важным женским делом.

– Так он оказался корейцем? – спросила Анастейша, лежащая на кровати под одеялом.

Кэтрин что-то хмыкнула себе под нос и сурово сдвинула брови. Она не любила болтать попусту, а разговорчивая подруга всегда умела найти тему для разговора, даже если, казалось бы, лимит исчерпан. Анастейша, невысокая блондинка с глазами наивного ребенка, свесила руку к полу и стала водить кончиком пальца по жесткому ворсу ковра. Она думала о том, что не помешало бы убраться в этой захламленной квартире, но ни желания, ни сил на это не было. Они только проснулись, так о какой уборке может идти речь? Сойдет за оправдание.

– Кэт? – не унималась Анастейша, выводя подругу из себя.

– Ты меня отвлекаешь.

Закатив глаза, блондинка демонстративно громко выдохнула и перевернулась на другой бок. Из открытого окна дул свежий летний ветерок, а солнце, бесцеремонно палящее, запустило свои загребущие лучи в маленькую квартирку, где вот уже второй год вдвоем жили лучшие подруги, постепенно превращая спальню в импровизированную баню.

На шторах сидели две мухи и периодически жужжали, перелетая с одного места на другое. Их нельзя было поймать, их нельзя было убить, поэтому девушки смиренно надеялись, что два мерзких создания самостоятельно найдут выход и покинут пределы чужого дома.

– Да, кореец, – наконец ответила Кэтрин, опуская ватную палочку, которую она нашла на свое счастье, в баночку с резко пахнущей смывкой для лака, – и сегодня я тебя познакомлю с его другом.

– И ты уверена, что хочешь разбавить наше вечно женское общество этими азиатами?

Анастейша села, почесывая растрепанные после сна волосы, и уставилась на сгорбленную над столиком спину лучшей подруги. Та старательно подправляла ненужные возле ногтя следы и незаметно покачивала ногой, с которой уже давно слетел маленький тапочек. Анастейша всегда поражалась хрупкости Кэтрин.

– Пора бы уже, – пожав плечами, Кэтрин шмыгнула носом и стала тихонько дуть на ногти, мечтая, чтобы лак скорее высох. Она обернулась к Анастейше и улыбнулась. – Ты что, против? Мне всегда казалось, что это ты меня вытаскиваешь в люди, а не я тебя.

– Да нет, я ничего против не имею, просто… просто это странно, – девушка покинула пределы постели и в одних трусиках с милым бантиком подошла к окну, чтобы зашторить его. Ей пришлось прищуриться, ведь солнце не позволяло спокойно насладиться прелестями утреннего Нью-Йорка.

– Не думала, что ты так скептически относишься к азиатам.

– Что за глупости?

Справившись со шторами персикового цвета, Анастейша потянулась к стулу, на спинке которого висела ее ночная рубашка в полоску, взяла ее, расправила и надела, чтобы скрыть неловкую наготу своего тела. Ей всегда оно казалось не идеальным, как впрочем и любой другой девушке, зато Кэтрин она считала красивой во всех отношениях и не понимала, как она может комплексовать из-за внешности.

– Просто для меня это в новинку, – продолжила Анастейша, пытаясь убрать спутанные волосы в хвост. Она посмотрела на Кэтрин, которая продолжала улыбаться, и сама не удержалась от улыбки. – Совсем ужасно выгляжу, да?

Кэтрин закатила глаза, и улыбка как по мановению волшебной палочки покинула ее лицо. Она вновь вернулась к покраске ногтей, а ее подруга, напевая под нос какую-то песню, направилась в душ.

Все так красиво начиналось…

***

Мужские пальцы ловко перебегали по струнам, щекоча нежную и чувственную гитару в попытке воспроизвести мелодию. Чонгук всегда мечтал научиться играть на этом дивном инструменте, но все скудные накопления слишком быстро улетучивались в наркотический вакуум, позволяя парню раствориться в разноцветной нирване. Он и Тэхена за собой утянул, а тот был, в общем-то, и не против. Их веселая мужская компания так и осталась бы гордо возвышаться над этим бренным миром с огромной буквой «М» на вершине замка самцов, но рано или поздно природа требовательно забирает (нет, даже вырывает) власть и комкает ее в своих лапах, заставляя людей играть по своим правилам.

У Чонгука появилась Кэтрин, а у Тэхена – Анастейша, а у новоиспеченной компании совершенно новые ощущения, граничащие с безумием и желанием навсегда проститься с реальностью и потеряться там, откуда больше нет выхода. Не имело значения, какой алкоголь сегодня на столе – важно, что он просто есть. А вот с наркотиками дело обстояло куда сложнее, ибо Кэтрин не позволяла Чонгуку травить ни себя, ни лучшую подругу «дешевой ебатней». Всем приходилось конкретно впахивать ради желанной добычи. Самцы снова выходят на охоту, только теперь в сопровождении нежных и податливых спутниц. Прозрачные пакетики еженедельно падали на журнальный столик и терялись в горах домашнего (и не только) хлама. Точно так же терялись пары, но уже в кровати или в ванной и тоже между раскиданной одеждой и шуршащими пакетами из-под быстрорастворимой лапши.

У Тэхена играла совесть. Каждый раз, когда он «пылесосил» прикроватную тумбочку, его лицо искажала гримаса отвращения к самому себе. Он рычал, сжимал волосы на голове в каменные кулаки и сгорал от собственной слабости, превращаясь в никчемный уголек, но стоило заботливым ручкам опьяненной Анастейши коснуться его напряженных плеч, все то черное, что скопилось, дрожало, трещало по швам, и наружу пролезали светлые ростки надежды на счастливое будущее. Но надолго ли?

– Блять, вы заебали.

Струны нервно дернулись, мелодия оборвалась на середине, и Чонгук отбросил гитару на пол. Чувствительный инструмент пустил невидимую слезу и обязательно с нескрываемой обидой уполз бы под кровать, если бы мог. На лице Чонгука блеснула искра злости, сменившаяся слишком громкими и демонстративными нотами омерзения. Он смотрел на разворачивающиеся на его глазах псевдолесбийские ласки и ждал поддержки от развалившегося на кровати приятеля, но тому было слишком кайфово, чтобы реагировать. Тэхен смотрел вверх, раскрыв рот, и дивился тому, как непосредственно резвятся маленькие слоники на потолке.

– Может, хватит уже? – Чонгук пихнул ногой стул, на котором сидела Кэтрин, на которой сидела Анастейша, на которой была футболка Тэхена, который был уже не с ними.

– Это ты заебал, не лезь, – рыкнула Кэтрин, продолжая с какой-то неправильной, особой нежностью целовать подругу в плечо. – Это моя подруга, имею право.

– А так же она девушка Тэхена, а ты моя. Не забыла еще?

Чонгук обязательно с нескрываемой обидой уполз бы под кровать, если бы мог, но там слишком много грязи и слишком мало места. Прямо как в его душе и сердце. Но вместо этого, сохранив мужское достоинство, он отмахнулся от девушек, которые продолжали миловаться друг с другом, и бухнулся на кровать к Тэхену. Слоники испуганно разбежались в стороны и спрятались где-то за шторами, колыхнувшимися от ветра (или все же от милых зверушек?).

Ларчик просто открывался, даже слишком. Сегодня Чонгуку не хватило дозы. Как джентльмен, он отдал свою белоснежную порцию Кэтрин, и теперь, когда все прыгали на пушистых облаках и катались на сладкой радуге, парень твердо ощущал землю под ногами и блевал от бьющей в глаза ослепительной реальности. Он затормошил Тэхена за плечо, и тот издал нервный смешок, как будто вспомнил очень смешную и очень удачную шуточку.

– Тебя не смущает, что Стейша сосется с Кэт?

Чонгук, хитрый провокатор, хотел надавить на друга, призвать его к действиям и хоть как-то повлиять на девушек, но тот захихикал еще громче и стеклянными глазами уставился на него.

– В поцелуях нет ничего дурного, милый, – отозвалась Кэтрин, млея от тонких пальчиков Стейши.

– А я думала, парням нравится такое, – поддержала Стейша.

– Да, но не в этом случае, – огрызнулся единственный трезвый человек на этой сказочной планете, сузившейся до размеров двухкомнатной квартиры в бедном районе Сеула. – Слезай с моей девушки и потрахайся с Тэхеном, он не будет возражать.

Анастейша слезла, только не сама, а благодаря ловкости своей подруги. Та вскочила со стула и со всей своей женской яростью швырнула в Чонгука недавно сброшенную туфлю. Острая шпилька больно вонзилась в накаченное плечо, заставив парня шикнуть и с удивлением на фоне злости раскрыть обезумевшие глаза.

– Сдурела?! – прикрикнул Чонгук.

– Не смей так разговаривать со Стей! – шатенка завязала халат, чтобы прикрыть обнаженное тело.

– Ничего страшного, Кэт, ты чего? – Анастейша взяла подругу под локоть и приблизилась к ее уху. – Все в порядке.

– Нет, нихера не в порядке. Он вечно забывает снять корону со своей тупой башки, поэтому мне приходится делать это самой.

Вчера они сильно повздорили. Ночью, когда Чонгук в магазине шлепнул продавщицу по заднице, Кэтрин устроила настоящий скандал. Разбитые бутылки вина, за которое пришлось платить из худеющего кошелька, беспощадно летели в Чонгука, безрезультатно пытающегося увернуться от стеклянных снарядов. Тэхен еле успел оттащить разъяренную подружку от приятеля и мысленно ругал Стейшу за ее отсутствие в самый нужный момент, которая зависала в отделе сладостей и знать не знала, что неподалеку развернулась самая настоящая винопролитная битва. Кэтрин обматерила Чонгука и выскочила из магазина, показав средний палец извиняющемуся ловеласу, облитому липкой красной жидкостью. Ну а кто виноват? Нечего было ручонки распускать, тогда бы и Кэт не распускала свои.

– Может, уже помиритесь? Все, что тебе нужно, это любовь… – Анастейша запела знаменитые строки не менее знаменитой группы и улеглась рядом с Тэхеном, который с улыбкой счастливого ребенка, ворвавшегося домой после прогулки с разбитыми коленками на запах свежих пирожков, сгреб ее в объятия. – Любовь, это все, что тебе нужно.

Чонгук покачал головой и проследил за тем, как Кэтрин достала сигарету, зажигалку и скрылась в черных и бархатных объятиях коридора. Она громко хлопнула дверью, на что Тэхен издал тихое «О» и, кусая нижнюю губу, ощутил внезапную эрекцию. Он хотел Стейшу, но забыл, что рядом лежит Чонгук, которого не прельщало быть свидетелем кувыркания двух обдолбанных влюбленных. Он что-то недовольно проворчал себе под нос, скатился с кровати и босыми ногами последовал за своей девушкой, краем уха слыша, как шуршит одежда и как сладостно стонет любовь.

Он застал Кэтрин на лестничной клетке. Их квартира расположилась на первом этаже, поэтому Кэт частенько выходила на улицу, но ночная прохлада не позволяла в таком виде мерзнуть возле подъезда. Да и зачем по собственной воле зарабатывать осложнения в виде, например, бронхита или сухой кожи?

Чонгук последовал примеру шатенки и тоже закурил. Они молча дымили, как два поезда, ожидающие своих пассажиров и готовые к отправке по выстроенному маршруту. Поезд с инициалами «К.Л.» косился на поезд с выгравированными золотыми буквами «Ч.Ч.» и готов был в любой момент поменять рельсы, чтобы скинуть эту надоедливую махину в пропасть.

– Тебе обязательно было курить здесь? – фыркнул поезд женского пола, соблазнительно выдыхая наружу серый и густой дым.

– Площадка общая, где хочу, там и курю, – поезд «Ч.Ч.» не отставал и готовился к старту.

– Это не площадка, а место униженных и оскорбленных, – Кэтрин откинула мягкие, шелковистые волосы назад. – Вали в свою обитель шлюх и похоти.

В квартире действительно балом правила госпожа Похоть. Благодаря приоткрытой двери можно было услышать, как жалобно стонет Анастейша и как низко, басисто дает знать о своем наслаждении Тэхен, явно находящийся сверху или сзади. Чонгук ухмыльнулся и, зажав дымящуюся сигарету зубами, прищурился и схватил свою девушку за упругий зад.

– Может, тоже трахнемся и забудем все обиды?

– Да пошел ты, – Кэтрин ударила парня по руке, а потом, пока он не очухался, затушила свою сигарету о его ладонь, и пока Чонгук изрыгал отборную матершину, ушла обратно в комнату, присвистнув и промурчав сладко «О-ля-ля…».

***

Следующее утро не блистало прекрасной погодой. Еще в четыре часа стало ясно, что солнца ждать не стоит: сверкнула молния, послышались грозные раскаты грома, а потом мелкий дождик превратился в настоящий ливень. Чонгук и Кэтрин, хоть и были не в ладах, спали в одной кровати, и когда стало слишком холодного для одинокой ночевки, парень прижался сзади к любимой, согревая и себя, и ее. Любимая не стала сопротивляться, но предупредительно ущипнула Чонгука, когда тот, осмелев, полез к ней в трусики. «Обойдешься обогревом снаружи», – шикнула она.

Тэхен и Анастейша тоже, свернувшись калачиками, спали в одной постели. Она была меньше, чем постель их друзей, но это совсем не мешало двум голубкам, ведь если Чонгук и Кэт требовали много личного пространства, то этим было все равно – они с удовольствием жались друг к дружке, словно пушистые коты, опьяненные запретной валерьянкой.

– Можно погулять под дождем, – предложил улыбающийся Тэхен, попивая пиво из банки.

– Без меня, иначе мои волосы скажут мне «до свидания», – Кэтрин, сидя на коленях Чонгука, курила с ним один косяк на двоих.

– Я просто предложил, – Ким пожал плечом, глядя в окно, – все равно мне надо в универ. Я не появлялся там… месяц.

– Кстати, все же помнят про вечеринку? В субботу приезжает мой кореш, будет весело, – Чонгук, затягиваясь из рук Кэтрин, игриво оттянул женскую футболку и нежно поцеловал девушку в сосок. – М, помнишь, сладкая?

– Это тот самый, который привезет бублики? – Кэтрин сжала волосы Чонгука на затылке, массируя его голову.

– Бублики-бублики, – улыбнулся Чонгук, вставая с дивана. – Я пойду на кухню, кому еще пива?

Тэхен и Кэтрин подняли руки. Пива всем. Почесывая плечо, парень согласно кивнул и зашел на кухню, где Стейша готовила на всех бутерброды. Она не спеша орудовала ножом, аккуратно нарезая кусочки хлеба и укладывая на них все, что попадалось под руку: колбасу, сыр, огурцы, и неважно, что все продукты были далеко не первой свежести. Голод не тетка, как говорится в знаменитой пословице. Девушка улыбнулась Чонгуку в ответ на его дружелюбный кивок головы.

– Гук, слушай… ты прости, если тебя действительно так раздражают наши… игры с Кэт, – она запнулась. – Мы всегда были очень близки и привыкли к подобным проявлениям чувств. Между девочками это вроде не так страшно.

– Все нормально, забей, я вчера был без настроения, вот и приебался, – захватив нужное количество пенного в банках из холодильника, Чонгук выпрямился и успокоил Стейшу улыбкой, подмигнув ей. – Я люблю Кэт и доверяю ей, как и тебе. Главное, не забывайте, что у вас есть парни.

– О вас трудно забыть.

Они вернулись в комнату с тихими смешками, чем обратили на себя внимание Кэтрин и Тэхена. Когда Стейша села на колено своего парня, а Кэт приняла в объятия своего, как большого мишку-панду с непробиваемой горой мышц, между составляющими дружной четверки завязался разговор на вечные темы: религия, философия и «где бы еще достать немного пыли?».

========== II ==========

«Молодой человек, не забывайте, что Вы не за спасибо учитесь. Платить будете или хотите в будущем очищать улицы нашего любимого города? Метлу могу предоставить Вам бесплатно, а вот диплом – вряд ли. Я понимаю, что Вы бедный студент и кошелек Ваш тощий, как оголодавший бездомный кот, вон уже и ребрышки видать… Но если оплаты не будет до конца месяца, мы будем вынуждены попрощаться. Понимаете? Мало того, что за Вами ползет месяц отсутствия, так и денежный долг наложил свою печать. Болели? Очень жаль. Если Ваше здоровье пришло в норму, на что я очень надеюсь, правда-правда, советую Вам найти хотя бы временную работу и начинать ходить на свидания к банкомату. Да, спасибо, и Вам всего доброго».

Тэхен плевался такими едкими словечками, как «сука» или, например, более мощное – «мразь», сжимая в руке бумажку, где черным по белому были расписаны его долги за учебу и отсутствие без уважительной причины. Интересно, а считается ли уважительной причиной банальное нежелание и, будем честны, лень? Ему было куда приятнее закинуться таблетками, схватить Стейшу в охапку и проваляться с ней целый день в постели, периодически целуя ее то в выступающую ключицу, то в пятку. Где-то на периферии его сияющего сознания зыбко смеялись Гук и Кэт, он даже слышал, как они целуются, и улыбался, ведь счастье его друзей – его счастье.

Он не знал, где найти деньги. Он не знал, успеет ли заполнить кричащие пробелы шуршащими бумажками и засунуть в самую глотку квитанцию об оплате этой «суке из деканата». Тэхен знал, что без высшего образования сейчас он максимум годен на главную роль человека в вечно заполненном театре голодающих людей, чьи слова были кратки, но знамениты на весь мир: «Свободная касса!». Не ради свободной кассы он учился… первые два года. Но учился же, верно? Дальше как-то не заладилось, дальше как-то появились новые друзья, новая девушка, новые вариации получения удовольствия, граничащего с истошными криками и мольбами, когда на него не хватало средств. Люди всегда расставляют приоритеты неправильно, но осознают это слишком поздно. Не скрипящий на деснах порошок позволит ему в будущем обеспечивать себя и семью, которая обязательно появится, зато он позволит этому будущему рассыпаться в такой же порошок.

Дома Тэхена ждал Чонгук. «Девочки решили прошвырнуться по магазинам, набрать тряпок на вечеринку», – пояснил господин Чон, загружая на ноутбук жесткую порнуху и предлагая другу посмотреть вместе. «Белоснежка со скромной единичкой и семь черных гномов с хуями больше, чем они сами», – продолжал пошлить все тот же господин, открывая бутылек с таблетками.

И пока дражайшие господа ржали над тем, как здоровенные мужики заваливали девчонку-бедняжку (или счастливицу?) на койку, чтобы во всех позах показать ей, чем может обернуться простота и наивность, их дамы спокойно прогуливались по магазинам, с огромным, как достоинство одного из сказочных гномов, удовольствием примеряя все новые и новые наряды. В самом деле, зачем она пустила к себе переночевать заблудившихся странников?

– Меня могут вышвырнуть из универа.

Тэхен отпил прямо из горла бутылки дешевый коньяк, передавая смердящее пойло лучшему другу. Тот не стал отставать и тоже влил в себя золотистую отраву, сначала задержав ее во рту, а после ощутив прилив не просто тепла – жара во всем теле. Чонгук зажмурился и выдохнул, испортив свежий воздух, поступающий из окна, запахом спирта.

– Да? Херово… Что делать будешь? – Чонгук шмыгнул носом и весело усмехнулся. – Интересно, в нее войдет сразу два?

Тем временем миловидная Белоснежка, охотно раздвигая ноги словно бабочка, распахивая трепещущие крылышки, пошло стонала и выкрикивала знакомые всем «Да, еще! Глубже, прошу, не останавливайся!». Только вот кому были адресованы столь желанные слова – неизвестно. И крошка забыла о поговорке, в которой говорится, что семеро одного не ждут. До ее оргазма никому не было дела.

– Я не знаю. У Стейши скоро день рождения, я откладывал на подарок, но блять… – Тэхен отвернулся и сморщился, когда струя белой спермы выстрелила на манер пенящегося шампанского в Новый год.

– Такую блядь еще повстречать надо, – согласно кивнул Чонгук, в душе понимая, о чем говорил его друг, но не мог же он не соригинальничать?

– Ты меня не слушаешь.

– Чувак, ты можешь занять у меня денег, – Чонгук оборвал надрывистые стоны Белоснежки и в момент кульминации захлопнул ноутбук. Теперь все его внимание было намертво приковано к грустному принцу Киму. – Или давай сделаем подарок от нас троих? Бабки не отдавай, мы одна семья.

– Нет-нет, исключено, я сам что-нибудь придумаю, просто… захотел поделиться.

Тэхен виновато улыбнулся, как будто не знал, что Чонгук всегда его выслушает, поймет и поддержит, даже если разбавит эту бочку с идиллией мужской дружбы ложкой едкого сарказма, да еще и приправит острой шуточкой, чтобы есть было не так скучно. Не в его правилах было принимать блюда такими, какими они были, он обязательно хотел добавить своих штрихов, и все равно, хуже он делал или лучше. Главное – сам; главное – не как у всех.

– Когда там вечеринка? В субботу? – Ким подошел к окну и закрыл его, так как ему не нравилось, когда холодный ветер щекотал его ноги, которые практически всегда страдали от отсутствия обуви.

– Ага, уже завтра, – Чон снова раскрыл ноутбук и продолжил жадно пялиться на разворачивающуюся на небольшом экране групповуху. – Джун и Юнги приедут. Помнишь их?

Тэхен помнил их, конечно же, помнил. Разве можно забыть людей, которые всегда привозили отличный товар и денег брать не хотели? «По-братски, угощаю», – говорили они, вручая драгоценные сокровища прямо в дрожащие руки. Ну а дальше… дальше гонки, катание с горок, заразительный смех, и все это в выдуманной стране «Кайфоландия», где каждый мог почувствовать себя королем, а приглашенные девушки – сказочными феями в коротеньких платьицах, которые было так удобно снимать.

***

Домашние феи местных королей вернулись поздно вечером. Шурша пакетами и перешептываясь между собой, они стояли в прихожей и стягивали с уставших ног обувь, кидая ее в кучу остальных туфель/ботинок/кроссовок. Любимые мужчины уже спали, прислонившись головами друг к другу, и не заметили, как их женщины во всей красе вплыли в гостиную. На полу валялась пустая бутылка, из горлышка которой все еще стекали редкие золотистые капельки, на животе Чонгука покоился закрытый ноутбук, таивший в себе досмотренный-таки до эпичного конца фильм для взрослых с детским подтекстом, а Тэхен, державший в руках уже пустую баночку, дергался во сне. Видимо, пытался догнать ту суку из деканата. Только вот где квитанция, которую предлагалось засунуть в самую глотку – точно так же, как в фильме, только в женский рот попадали иные предметы, более толстые и длинные?

– Они такие щеночки, когда спят, – Стейша юркнула к Тэхену между ног, устраиваясь на полу. Она положила голову ему на колено и счастливо улыбнулась.

– Ага, слюнявые и дурно пахнущие, – фыркнула Кэт, которая, между прочим, очень любила собак, только настоящих, а не этих, пьяных и накаченных наркотой. – Давай будить их.

– Зачем? Пусть отдыхают, смотрят добрые сны.

Анастейша, которая всегда отличалась ранимостью и добротой, потерлась носом о внутреннюю сторону тэхеновского бедра, а после все с той же улыбкой на лице посмотрела на Кэтрин. Та погрузилась в собственные мысли, и решив никого в них не впускать, повесила огромную неоновую табличку «Не влезай! Убьет!». Но Стейша влезла. Ей всегда можно было больше, чем остальным, потому что любовь. Странная, необъяснимая и немного неправильная любовь. Девочки в детстве обнимаются и держатся за руки. Становясь старше, девочки понимают, что так приятнее и правильнее (!) вести себя с мальчиками, но Анастейша продолжала виснуть на Кэтрин и жаться к ней, а та и не возражала. Наоборот, Кэт охотно льнула к любимой подруге и млела от ласк нежных рук, порой и губ. Тэхен никогда не был против и с улыбкой невинного ребенка наблюдал за девушками. Чонгук хоть и раздражался демонстративно, лишь бы внимание привлечь, но тоже, ведомый особыми чарами, упивался картинами, написанными водянистой акварелью.

– Что думаешь насчет гладильных досок? – внезапно спросила Стейша, таки сорвав предупреждающую табличку с запертой на замок души Кэтрин.

– От Тэхена заразилась? – прыснула та, переодеваясь в домашние штаны.

– Нет, серьезно, давай проведем аналогию.

Анастейша повернулась лицом к подруге и положила голову туда, где сосредотачивается все то мужское, что было в Тэхене. Он стал пробуждаться от приятного касания и когда увидел светлую макушку, заулыбался и хорошенько потянулся, глядя одним глазом на переодевающуюся шатенку. Чем не мартовский кот? Правда, на дворе был апрель, но не столь важно.

– О чем шепчетесь, душеньки-подруженьки? – Тэхен стал поглаживать свою девушку по голове, путая слегка вьющиеся волосы.

– О гладильных досках, – блондинка закинула голову назад и получила нежный поцелуй в стиле того самого знаменитого поцелуя из «Человека-Паука». – Что, если они все когда-то мечтали стать досками для серфинга? Бороздить моря и океаны, встречать ранние рассветы и провожать рыжее солнце, похожее на апельсин, когда на смену дня приходит царица Ночь? Но реальная жизнь посмеялась им в лицо, отвесила смачную оплеуху, и теперь они вынуждены пылиться в кладовых. Такие бедные, несчастные досочки…

Тэхен и Кэтрин уставились друга на друга, даже Чонгук, издав громкий храп, проснулся и ошарашенно огляделся вокруг. Его помятый видок, как будто его только что вытянули прямиком из стиральной машины, рассмешил собравшихся вокруг, и про лирическое отступление Анастейши все дружно забыли, но лишь на определенный момент, ибо Кэтрин, роясь в своей сумке в поисках губной помады, прошептала: «Все мы гладильные доски, мечтающие о бескрайних морях, но вынужденные держать на себе смятое белье».

***

Шелковой и невесомой ночью, когда курилась всеми любимая Бо-бо (так в местных кругах ласково называли марихуану), Чонгук, известный пошляк, предложил сыграть, но не в карты на раздевание, ибо «банальщина», и не в бутылочку, потому что целовать чужую девушку или чужого парня выходило за рамки приличия. Да-да, даже в этой компании они были, не совсем же они потерянные гладильные доски в этом высохшем соленом море. Предложение Гука было одобрено, принято на ура, и оживленный Тэхен полез искать всевозможные игры для взрослых. И нашел…

– Давай, сюда, левее. Нет-нет, пониже вставляй, так не попадешь, – комментировала Кэтрин, сидя на стуле, пока Чонгук с завязанными глазами орудовал у нее между ног, которыми девушка зажимала бутылку. Парень пытался попасть трубочкой, торчащей из его рта, в узкое горлышко. – Во-во! Почти попал! Тыкай!

Анастейша и Тэхен смеялись и не могли остановиться. Они хватались за животы, падали на пол и заботливо вытирали друг другу слезы. Картина разворачивалась забавная и эпичная, хотелось наблюдать за этой игрой бесконечно, но Чонгуку удалось попасть своей трубочкой в мокрое горлышко (звучит двояко, не так ли?). Окрыленный собственной победой, Чон сорвал с себя повязку и, посмеиваясь, крикнул другу, что тоже с удовольствием посмотрит, как он будет играться между ног Стейши.

– Для нас другая игра! – крикнул Тэхен.

Парень куда-то убежал и не увидел, как Чонгук, вставший на ноги с колен и склонившийся ко все еще сидящей на стуле Кэт, целовал ее, да так пошло и жадно, что Стейша смутилась, но не смогла отказать себе в удовольствии понаблюдать за весьма занятным сплетением языков любимой парочки. Она видела, как тяжело дышит Кэтрин, видела, как жмурится Гук и хочет свою женщину, и невольно сжала ноги покрепче. Где черти носят Тэхена?!

А вот и он. Ким вернулся в гостиную с листочком мятой бумаги. Зачем это ему лист А4? Он что, собрался рисовать или мастерить оригами? Если это так, то совсем нечестно… Анастейша тоже хотела жаркого флирта, пошлых шуточек и тесных касаний. В конце концов, она тоже живая девушка и жаждет своего законного парня.

– Мы будем танцевать на этом листе, – объяснял Тэхен, сидя на корточках. Он поглядывал на Стейшу, на Кэт и Гука, которые улыбались и внимательно слушали правила пока еще неизведанной, но любопытной игры, – заступать за него нельзя. Пока будет играть музыка, мы должны снять с себя максимальное количество одежды.

– Я тоже хочу сыграть в такое! – воодушевилась Кэтрин, ущипнув Чонгука за бок. – Сыграем потом?

– Я могу раздеть тебя и безо всяких листочков… – Чон оттянул женские штаны, ловко юркнув под них рукой, но Кэт вовремя остановила его и, хихикая, переложила его конечность на свою ногу. – Ну ладно-ладно, я понял… Давай посмотрим на наших друзей. Ну-ка, покажите нам страсть, переплюньте Белоснежку.

– О чем это ты? – нахмурилась шатенка в непонимании.

– Забей, – Чонгук чмокнул любимую в губы, устроил ее на своих коленях и, обняв сзади, положил голову на хрупкое плечо, чтобы лучше видеть, прямо как лжебабушка из «Красной Шапочки».

Тэхен, суетясь, чтобы не потерять ни минутки, включил телефон, кидая его на диван динамиком вверх, из которой заиграла томная, возбуждающая мелодия, словно бархатом окутывая маленькую квартирку, погрязшую в пряном, тяжелом запахе марихуаны и невидимом, но хорошо ощутимом возбуждении, вернулся к своей девушке и галантным жестом пригласил ее ступить босыми ступнями (ох уж эти тэхеновские привычки, передающиеся по ментальному наследству) на лист бумаги.

Он прижался к Анастейше сзади и крепко оплел ее длинными руками, сцепляя пальцы в замочек. Их тела будто слились в одну дрожащую, покрывающуюся мурашками материю из кожи и костей. Начиная аккуратные и плавные движения, Тэхен неприлично задышал на ушко блондинки, давая волю рукам. Нужно следовать инструкции, напетой женским голосом под эротичный минус.

Десять… Поцелуй в губы…

И Тэхен послушно целовал. Стейша охотно пускала его язык себе в рот и задыхалась от тягучего наслаждения, разливающегося по всему ее телу – от макушки до самых пяток. Бескостный орган Кима двигался слишком профессионально, чтобы не навеивать мысли о чем-то большем. Их слюна уже давно стала общей.

Девять… Проведи рукой по моим волосам…

Тэхен сначала носом, а потом и пальцами зарывается в пшеничную гриву, мягко, но с намеком оттягивая светлые волосы назад. Анастейша не противится и включает режим покорной девочки, смотря из-под прикрытых век на парня, которому крышу сносит не по-детски, а ведь напротив сидят лучшие друзья и наблюдают. Кстати, а что это рука Чонгука делает под футболкой Кэтрин?

Восемь… Прикоснись медленно…

Наступает очередь Стейши. Она медленно повернулась слегка покрасневшим то ли от смущения, то ли от прилива возбуждения, из-за которого луна сегодня слишком большая и слишком близко, лицом к возлюбленному. В Тэхене звездной мякотью собрался весь ее скудный мирок. Она забралась рукой под его безразмерную толстовку и провела подушечками пылающих пальцев от шеи до опасного участка в самом низу, специально задевая блядскую дорожку. Тэхен резко вздохнул и закатил глаза, выглядя при этом как настоящая порно-звезда, мать его.

Семь… Замри!

Было слышно, как дышала Кэтрин, было слышно, как ее целовал Чонгук, и видно, как Стейша и Тэхен застыли в объятиях друг друга, и ведь все уже забыли про чертову бумажку. А она все еще там? Анастейшу не волновал жалкий листочек, ведь животом она ощущала затвердевшее возбуждение Кима, о которое начала тереться, нарушая правила придуманной кем-то игры для взрослых. Голос тем временем продолжал.