Текст книги "Бледнолицый бог (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

VIII
Винсент

– Я уже говорила тебе, что ты ненормальный?

– Да.

– А о том, что это самый безрассудный план из всех, что когда-либо появлялись в твоей безмозглой голове, я тоже говорила?

– Да.

– Надеюсь, у тебя есть козырь в рукаве, сучонок.

– Ни одного, наставница. А теперь тебе пора идти – солнце уже в зените.

Дана поправила на плече дорожную сумку.

– Серьги, – напомнила она прохладно-безразличным тоном, под которым обычно прятала страх.

Я кивнул и указал в направлении чащи. Дана еще несколько секунд постояла, будто размышляя, стоит ли следовать намеченным маршрутом, а потом скрылась за деревьями. Мне же осталось спрятаться под капюшоном плаща – полуденное солнце в этих местах палило нещадно – и направиться в противоположную сторону, к реке. Именно там мы впервые пересеклись с Незнакомцем, и он был достаточно самонадеян для того, чтобы обустроиться неподалеку. Самонадеян, но не безрассуден. Он не решался подойти к городу, который охраняют трое старших карателей (пусть и двое из них не так давно пострадали от его руки), а голод никуда не делся.

Несколько попыток «поймать» витавший над городом страх потерпели наудачу – Незнакомец был слишком слаб для такой сытной пищи. И с каждым днем слабел еще больше, а поэтому чувствовал, что путешествие в деревеньку на горе закончится плачевно, и далеко уходить нельзя. В итоге он сам загнал себя в ловушку, и время играло нам на руку. Веста, бдительно караулившая единственный вход в город, заметила его во время последнего визита и решила припугнуть. Наверное, этот наглый малый свято верил в то, что ее шакрам по чистой случайности рассек воздух в миллиметре от его головы и не попал в цель. Хозяйка шакрама со свойственным ей великодушием простила его: он был слишком молод и не знал, что она не промахивается никогда.

Конечно, мы могли оставить его умирать, если бы не одно «но»: кинжал. Великая Тьма знает, в чьи руки он может попасть, брошенный тут без присмотра. Нарваться на очередного вампира с еще не обсохшей кровью создателя на губах, который способен серьезно ранить старшего карателя и так хорошо управляется с оружием, не хотелось.

Я шел медленно, иногда останавливаясь и прислушиваясь. Кое-где потрескивали ветки, птицы щебетали и насвистывали на все голоса. Обычная музыка леса, с которой знаком каждый, кому доводилось попутешествовать под зеленым пологом. Никаких следов чужого присутствия. Прятался Незнакомец хорошо и еще не ослабел настолько, чтобы потерять бдительность. Что же, тем лучше. В разы легче найти того, кто в своем уме – поведение таких легко понять и отследить. А вот если бы он окончательно рехнулся, нам с Даной пришлось бы искать иголку в стоге сена.

Очередная птица, притаившаяся где-то неподалеку от меня, пронзительно запищала – звук оборвался на высокой ноте. Я снова остановился и замер. В чаще усеянного мелкими красными ягодами кустарника, образовавшего уютный природный грот, кто-то проходил, и то было крупное животное. Медведь? Вряд ли, ими тут не пахло. Олень? В такие дебри он бы не пошел, даже за лакомым кусочком. И тут я увидел едва заметные следы. Примявшее траву существо шло быстро, ступало легко, и – это было очевидно – передвигалось на двух конечностях.

Еще несколько минут пути – и я уже различал цепочку следов. Она привела меня на небольшую поляну, где под раскидистым деревом мирно дремал Незнакомец. Хотя нет, онспал, и очень глубоко. Для того чтобы разбудить его, мне пришлось тихонько свистнуть. Наш с Даной знакомый вскочил на ноги и выхватил из висевших на поясе ножен кинжал.

– Не нервничай, – успокоил его я. – У меня нет оружия.

Незнакомец с подозрением оглядел меня. В его глазах больше не было знакомой мне уверенности в собственных силах. Самый обыкновенный голодный вампир.

– В чем подвох? – осведомился он.

– Ни в чем, – ответил я, присаживаясь на большой камень. – Напомни, как тебя зовут? Кажется, Жак?

– А какое тебе, собственно, дело?

– Если ты не хочешь называть мне свое имя, то я буду звать тебя Жаком, ладно? Мне не очень нравится это безликое «Незнакомец».

Жак колебался, размышляя о том, спрятать ли кинжал. Наконец, он принял решение держать его наготове.

– Тихое местечко, – снова заговорил я. – И такое романтичное. Птицы, река. Жаль, нет еды.

– Предлагаешь перекусить тобой? – На его лицо вернулась прежняя самоуверенная улыбка. – Я не против.

– Жаль, но мне придется тебе отказать. Хотя, если бы ты не пролил немного моей крови в тот памятный день, я бы подумал на этот счет.

– Перейдем к сути, каратель. Чего тебе надо?

– Меня зовут Винсент. Ты можешь обращаться ко мне по имени.

Жак поморщился.

– Так чего тебе надо, каратель Винсент?

– Я хочу кое-что тебе предложить. Ты отдашь мне свой кинжал. А я лично приведу тебе человека. Или, если один не насытит тебя, двоих.

Несколько секунд он вглядывался в мое лицо – наверное, пытался понять, шучу ли я или же говорю серьезно – а потом расхохотался.

– И ты на полном серьезе думаешь, что я отдам тебе кинжал?

– Ты не согласен? Очень жаль.

С этими словами я поднялся, и Жак занес руку с кинжалом.

– Оружия у тебя нет, за такой короткий срок ты вряд ли успел восстановить силы, так что и на серьезное ментальное усилие не способен. Так что не советую рисковать – у меня плохое настроение, и рука может дрогнуть. Сам знаешь, как это бывает.

– Скажи мне, откуда ты родом?

На секунду Жак остолбенел и даже опустил оружие, но потом поднял его снова.

– Из небольшой деревеньки под Флоренцией, – ответил он.

– Красивый город, я там бывал. Наверное, у тебя было много братьев и сестер?

– Нет, нас было только двое – я и мой старший брат. Отец, плотник, учил нас работать с деревом, говорил, что… – Он запнулся и недоуменно воззрился на меня. – Что за черт?!

– Плотник. Уважаемая профессия. Вы с братом с малых лет помогали отцу и зарабатывали на жизнь?

Вместо ответа Жак поднял левую руку с растопыренными пальцами – жест, который был известен молодым карателям как защита от магического воздействия. О том, как именно его применяют, они узнавали позже и удивлялись собственной глупости: без ментального контакта с «нападающим» он не работал.

– Силенок на боевую магию у тебя не хватает – и ты решил заговорить меня до смерти? Очень забавно. Но не выйдет!

– Ты можешь молчать. Посмотрим, получится ли. Так что было дальше? – задал я очередной вопрос. – Вы переехали во Флоренцию?

– Да, но там нам жилось тяжело – работы у отца почти не было, и деньги буквально утекали сквозь пальцы… – Жак зажал рот рукой, словно пытаясь удержать слова внутри. Он уже отпустил кинжал, и теперь сосредоточился на борьбе с собой. Простенькое заклинание работало так же хорошо, как и в детстве, когда я, никогда не спавший по ночам, доводил своих нянь (а заодно и Амира, который пытался уснуть) до изнеможения «просьбами» рассказать еще одну сказку. – И вот однажды мы… черт! Ну, хватит! С этим пора кончать!

Он попытался поднять оружие, но у него ничего не получилось. Незнакомец посмотрел на кинжал, потом – на меня. Я сочувственно поцокал языком.

– Ты не потерял ни капли своей драгоценной крови, но уже не можешь сосредоточить внимание больше чем на одном предмете? Как обидно. А ведь существо с очень хрупким организмом, которому ты не так давно угрожал, стоит перед тобой безоружное.

Жак издал звук, похожий на рычание. Я понимающе кивнул ему.

– Что случилось? Я просто повторил то, что ты говорил мне несколько дней назад. Не думал, что это тебя так разозлит.

– Великая Тьма видит – уж лучше тебе меня не злить, каратель.

– Ты прав.

Почувствовав, что может двигаться, Жак сделал пару шагов в сторону и сжал рукоять кинжала обеими руками. Я запоздало подумал, что рановато его отпустил.

– Что ты задумал на этот раз? – спросил он.

– Посмотри-ка, сама Вавилонянка Дана за твоей спиной. Думаю, ради нее тебе следует начать историю своей жизни сначала.

Жак улыбнулся и покачал головой.

– Вот уж дудки, теперь ты меня не проведешь!

– Эй, ублюдок! Почему бы тебе не повернуться к даме лицом?!

Незнакомец развернулся и выбросил вперед кинжал, но Дана оказалась быстрее. Ее движение было точным и молниеносным: сверкнувшая в воздухе белая полоса – и тот, с кем я говорил секунду назад, превратился в серебристую пыль.

– Серьги! – победоносно провозгласила она, разжала ладонь и показала мне… пару клыков.

– Дела, – покачал головой я. – Когда ты успела их вырвать?

– Секрет, сучонок. От этого умения тебя в свое время отделял всего-то десяток моих тумаков.

Мы с Даной сидели на террасе трактира и наблюдали за солнцем, которое медленно опускалось к горизонту. Новость об убитом вампире быстро облетела город (ума не приложу, откуда об этом узнали – мы и словом о лесном приключении не обмолвились), и нас встретили как героев. В толпе не было только двоих: Ника и Весты. Я пообещал сестре, что без нее мы не уедем – и вот уже несколько часов приходилось развлекать себя игрой в кости. Дана вовсю использовала магию, мне же было лень, и горстка монет рядом с ней все увеличивалась, тогда как мой кожаный кошелек почти опустел.

– У меня снова две «шестерки»! – с довольным видом поделилась Дана. – Сегодня мне везет!

– Если бы я столько мухлевал, мне бы везло целую вечность.

Она загребла очередную порцию монеток и подняла бровь.

– Кто это тут мухлюет?

– Не я – это уж точно.

– Да тебе не нравится, что я выигрываю, сучонок?

– Поиграй мы во что-нибудь более интеллектуальное, везло бы мне, наставница.

– Добрый вечер. Как я понимаю, все прошло хорошо.

Появившийся в дверном проеме Ник держал Весту под руку – ни дать, ни взять пара молодоженов. Оба довольно улыбались, и картина выглядела бы идеально, если бы не взгляд «жениха». О чем бы они ни говорили все это время, но это что-то заставило его погрузиться в себя. Ник напряженно размышлял, пытался принять решение, и варианты, судя по всему, были один хуже другого. Хотя страхом от него не пахло. Похоже, этот человек – это существо?.. – давно забыл, что это такое.

– Брат, Дэйна… Слава Великой Тьме!

Веста прижала ладони к груди в знакомом нам жесте.

– Ну, брось уже эти слюни, – поморщилась Дана, складывая кости в деревянный стаканчик. – Лучше бы поволновалась за нашего клыкастого выскочку. Хотя вряд ли твои молитвы бы ему помогли. Интересно, приятели в Аду уже закусали его на радостях?

– Сейчас мы отправимся в путь, – сказал я, поднимаясь. – Только возьму вещи.

Дана поставила стаканчик на стол и тоже встала, отодвигая стул.

– Эй, эй! А как же мои серьги? Невинный смертный мальчик пообещал мне подарок!

– Обещал и сделал!

Увлеченные разговором, мы не заметили появления Курта и Софии. Молодой человек подошел к нам и с гордостью продемонстрировал серьги: клыки Незнакомца, оплетенные светлым металлом.

– Это то, о чем я думаю, Винсент? – спросила Дана, принимая подарок и поднося его к глазам. – Храмовое серебро?

– Это то, о чем я думаю, Дана? Ты дала детям оружие?

– Да ладно, что тут такого? – обиделся Курт. – Ведь оно бесхозное, вот я взглянул на зубы и предложил отколоть от кинжала маленький кусочек и сделать серьги…

Малышка Мириам – точнее, сверток по имени малышка Мириам (она была завернута в теплое одеяло), который София держала на руках – услышала знакомые голоса и радостно заворковала. Сестра погладила девочку по голове.

– Отколоть кусочек храмового серебра? – уточнил я. – И как, получилось?

– Конечно, получилось! Оказалось, металл мягкий. Я не мог понять, как с ним обращаться, а потом пришла София и говорит: а если мы туда положим песок? Положили песок, оплели… – Курт оглядел нас. – А кинжал целехонек! У меня получилось выправить лезвие. Я положил его в твою сумку.

И он церемонно поклонился Дане.

Веста взяла одну из серег и повертела вещицу в пальцах. Вид у нее был ошарашенный. Она пыталась понять, как люди смогли отколоть кусочек храмового серебра, умудрились расплавить его (при том, что металл поддавался исключительно воздействию холодного огня) и что-то из него создать.

– Красиво? – спросил Курт. Он был явно доволен своей работой – сиял как медный грош.

И тут меня осенило.

– Вы близнецы.

София закивала.

– Да. Но Курт думает, что он тут самый старший… и всех опекает.

Она недовольно посмотрела на брата, который, в свою очередь, сердито засопел.

– А Мириам? – продолжил расспрос я.

– Мириам родилась много позже. – Сказав это, София посмотрела на девочку и улыбнулась ей. – Мы с мамой проделали долгий путь, пока не обосновались тут. Ну, а потом она встретила папу… хозяина трактира. Мы привыкли его так называть. Он заменил нам отца.

– А ваш настоящий отец? Где он?

Наверное, лица у всех нас были напряженные, потому что София вжала голову в плечи и бросила на меня неуверенный взгляд.

– Однажды он ушел из дома… Без причины. С ним никто не ссорился, он ничего плохого не делал. Просто взял и ушел. Оставил даже свои вещи. И не вернулся.

– Ох. – Похоже, это было самым осмысленным, что пришло Весте на ум. – Дети храмового мастера… близнецы!

– Понятия не имею, кто такой храмовый мастер, – перебил ее Курт, – но мне до мастера точно далеко! Я даже тетиву не могу нормально натянуть! Ник подтвердит!

Охотник, до этого хранивший молчание, кивнул.

– Да. Но только эти двое сходятся вместе – работа идет так бойко, будто мне помогает целая толпа оружейников.

– Я нашла вас! – Веста протянула руки Курту. – Великая Тьма была милостива ко мне!

София прижала Мириам к себе – так, будто боялась, что ее кто-то отберет. Я жестом пригласил Ника занять один из стульев за столом.

– Думаю, им нужно многое обсудить. А ты можешь присоединиться к нам. Я на мели, так что придется одолжить у тебя несколько монет и пообещать, что скоро отыграюсь.

XIX
Ник

– Здесь мы должны расстаться.

– Спасибо тебе. Путешествие с тобой – большая честь для меня, Великая.

– Зови меня Веста.

Ник коротко кивнул и снова сосредоточился на изучении пейзажа. Лесистые холмы в холодном лунном свете казались черными, а реку, что пересекала равнину далеко внизу, будто посыпали серебром. Тут не было ни одной дороги, только узкие тропы пастухов и редких путников. Одна из них приведет Ника к воротам замка, силуэт которого вырисовывался на фоне ночного неба – несколько дней пути, если он будет идти, не останавливаясь.

– Веста, – повторил он.

– Знаешь ли ты, зачем туда идешь?

Его спутница стояла рядом и тоже смотрела в ночь. Мужская одежда, плащ для верховой езды на сгибе локтя. Пряди коротко остриженных серебряных волос перебирает легкий ветерок. Смертоносный шакрам на поясе ловит лунный свет и превращает его в едва заметное голубое свечение. На одном плече – дорожная сумка, на другом – лук и колчан со стрелами. Маленькая женщина, которую так опрометчиво принимают за слабую и беззащитную. Бессмертное существо, которое когда-то было готово вступить в заведомо проигранный бой и умереть ради него, человека, спасло его, а теперь снова привело в то самое место, где обнаружило.

– Я хочу увидеть ее.

Веста понимающе кивнула и положила руку на пояс.

– И что же ты ей скажешь?

– Ничего. Просто посмотрю ей в глаза.

Прошло много лет, а он до сих пор помнил ее глаза. Бездонные и чистые, цвета неба. Неба, в котором светит солнце и царит обманчивое спокойствие: секунда – и оно затянется черными тучами. Еще секунда – и от непогоды не останется и следа.

– Я уже объяснила тебе, что она такое. И я рада, что ты решил отказаться от мести.

Ник до сих пор не осмыслил услышанную от Весты историю. Мао – или, как ее звали каратели, Златовласка – была диким и сильным вампиром, но с тех пор утекло много воды. Теперь она – странное существо, которое не боится ничего, даже храмового серебра, практически не нуждается в пище. Абсолютно бессмертное, сказала Веста. Такое существо могло бы разрушить мир за пару часов, но мысли о войне и убийствах Мао оставила в прошлой жизни.

Что бы мы ни получали, что бы ни выбирали, мы платим за это определенную цену. Служитель культа Равновесия отказывается от свободы, получая всевластие; выбирает ответственность за весь Темный мир, хотя мог бы оставаться вампиром, одним из многих; меняет что-то к лучшему, хотя мог бы ничего не менять и существовать в тени. Каратель-врач, спасающий чью-то жизнь с помощью мгновенной концентрации внимания и ментального усилия, расплачивается головной болью и долгими часами тревожного сна.

Чем заплатила Мао за абсолютное бессмертие? Чем продолжает платить? Постоянным голодом, который невозможно утолить ни обычной едой, ни кровью? Физической болью? Болью душевной? Что заставило ее ограничить свою вселенную до двух существ? Страх? Злость? Отчаяние? Что бы Мао ни делала, она руководствовалась единственным принципом: «это ради них». И он бы поступал точно так же, будь у него близкие люди.

– Понимаю, что это существо кажется тебе чудовищем, – снова заговорила Веста. – Но в нем, как и в каждом из нас, бессмертных, живет человек. Он заставляет меня искать детей храмовых мастеров. Он позволяет мне понять их, когда они говорят, что их выбор – это не возвращаться, а жить своей жизнью. И в Мао тоже есть человек. Этот человек способен чувствовать. Вероятно, глубже, чем ты думаешь. Тебе пора, охотник. И я тоже тороплюсь. Меня ждут дела.

Веста пожала ему руку, и Ник в очередной раз удивился тому, какая холодная у нее кожа.

– Спасибо тебе, – повторил он.

– Пусть темное время будет милостиво ко всем, кто тебе дорог. Я верю, что с тобой ничего не случится, но помни, что твердая рука в бою – это не самое главное в жизни. Еще у тебя есть сердце.