Текст книги "Бледнолицый бог (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

VI
Винсент

– Тебе нужно отдохнуть. Ты не спал уже больше двух суток. Люди должны спать каждый день.

Мне понадобилась пара секунд для того, чтобы узнать этот голос – говорила Веста. Но задаться вопросом «как она тут появилась» я не успел, потому что понял: разбудил меня не разговор, а тихое биение маленького сердца и теплое дыхание на моей шее. Я открыл глаза и увидел малышку с золотыми кудрями, с которой мы «познакомились» у реки. А если говорить точнее, то ее макушку: девочка устроилась на моей груди, вытянувшись во весь свой крохотный рост, и мирно посапывала, уверенная, что никому неудобств не причиняет.

Я осторожно прикоснулся к ее волосам.

– Лучше бы тебе лечь на подушку и укрыться одеялом, детка. Ты можешь замерзнуть. Бессмертное существо – не самая лучшая грелка в мире.

Девочка подняла голову, открыла большие синие глаза и сонно похлопала ресницами. Ее взгляд был мутным, как у человека, которого вырвали из глубокого сна. Некоторое время она изучала меня, а потом улыбнулась. На щеках появились ямочки, глаза заблестели – она была довольна тем, что ее не прогоняют совсем, но перебираться на подушку не собиралась.

– Это правда, – снова нарушил тишину я. – Посмотри-ка, какое замечательное одеяло. Его связали из верблюжьей шерсти, оно мягкое и не кусается. И что-то подсказывает мне, что ты не любишь кусачие одеяла, так?

Я протянул ей руку, и крохотное чудо тут же вцепилось в нее маленькими пальчиками.

– Может быть, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе сказку?

– Нет-нет, никаких сказок.

Охотник – именно он беседовал с Вестой в момент моего пробуждения – подошел к нам и взял ребенка на руки.

– Тебе пора вернуться в свою кровать, – сказал он ей.

Девочка обиженно засопела и потянулась к Весте. Та легко сжала ее ручки.

– Пока что мы никуда не уходим, душа моя. Когда ты проснешься, то сможешь вернуться к нам. Винсент расскажет тебе сказку, а я спою балладу и поиграю на лире. Она прячется там.

И она указала на один из заплечных мешков, которые принесла с собой.

Улыбка вернулась на лицо девочки. Поизучав нас еще с минуту, она положила голову на плечо охотника и вскоре задремала.

– Тебе действительно нужно поспать, – уверил я его. – Веста права. А я, похоже, обязан тебе жизнью?

Охотник пожал плечами.

– Не думаю. Ты бы на моем месте сделал то же самое. А остальное меня не волнует.

– В любом случае, спасибо тебе.

Он кивнул на прощание и удалился, на ходу баюкая уже крепко спавшую девочку.

Веста присела на кровать и вздохнула.

– Слава Великой Тьме, брат. Ты не представляешь, как я волновалась.

– Сестра… Дана! Что с ней?

Она подняла руку в протестующем жесте, но я поднялся и подошел к кровати Даны. Она до сих пор глубоко спала, но опасность уже миновала.

– Я дала ей немного крови, – сказала Веста, – и осмотрела рану. Она еще не зажила, но это дело нескольких дней. Правда, останется шрам.

– Еще один. – Я взял Дану за руку и послушал, мерно ли бьется ее сердце. – А сколько проспал я?

– Двое суток. Не переживай, я все время была здесь. Он не приходил. К сожалению.

Оставив ее последние слова без внимания, я подошел к окну и вгляделся в темноту.

– Пройдемся?

Веста встала и сделала несколько шагов ко мне.

– Тебе нельзя много ходить, брат. Ты должен восстановить силы. Знаю, ты чувствуешь…

– Пройдемся, – повторил я настойчиво. – Поднимемся на холм.

Когда мы дошли до холма и взобрались на него, полная луна уже поднялась и теперь нависала над долиной. Отсюда можно было разглядеть значительную часть леса и реку. Последняя шумела далеко внизу, невидимая глазу, но я с легкостью представил, как вода стремительно бежит по камням и теряется в необитаемых оврагах.

Веста поставила ногу на один из больших камней и посмотрела на темневший вдалеке лес.

– Такая чудесная эта малышка Мириам, – заговорила она.

– В таком возрасте они все чудесные. А потом вырастают.

– Когда у тебя будут такие же, брат? То есть… – Она сделала неопределенный жест рукой. – Ты понял.

– Вы так быстро добрались, господин Магистр. Неужели у вас закончились важные дела?..

Веста посмотрела на меня, заметила, что я улыбаюсь, и ответила мне тем же.

– Я рада, что вы с Дэйной снова путешествуете вдвоем, – предприняла еще одну попытку начать очень важный разговор она. – Когда Авиэль отправил вас сюда, у него был такой довольный вид…

– У Авиэля? – переспросил я. – С чего бы это? Не думал, что он рассматривает охоту на Незнакомца как оригинальную идею для свидания.

Хотя куда уж оригинальнее.

– Конечно, нет, – ответила Веста обстоятельным тоном – она всегда использовала его в дискуссиях о священном долге каждого карателя. – Но вы получили возможность побыть наедине – и это очень хорошо. Ведь вы оба заняты, когда вам встречаться?

– Встречаться?..

– Брат. – Веста взяла меня за руку. – Уверена, Дэйна нравится тебе! Ведь в ней все прекрасно: она красива, сильна, на нее можно положиться не только в бою. Тысячу лет мы…

– … живем для себя, а потом должны озаботиться выбором спутника жизни, – закончил я фразу, которую каждый каратель знал наизусть благодаря стараниям Магистра. – Сестра, прошу тебя, хватит. Лучше расскажи мне: кто такой Сайлс?

Она помрачнела.

– Ты слышал его имя от Дэйны?

– Да.

– Каратель-вампир. Он был ее близким другом – пожалуй, самым близким на тот момент существом после меня. Они почти не расставались, иногда даже вместе отдыхали днем. Он был хорошим парнем, с ним все ладили, включая Авирону и Киллиана. Однажды Сайлс сделал Дэйне предложение руки и сердца… она светилась от счастья, показывала мне браслет. А потом до нас докатилась Реформа. Ты сам знаешь – вы с Авироной изучали это, тут разверзлась преисподняя. Многие предпочли бы очутиться внастоящем Аду – только подальше отсюда. Бывшие друзья начали убивать друг друга так, будто их никогда и ничто не связывало. Мы с вампирами оказались по разные стороны баррикад. И как-то Сайлс и несколько его приятелей нашли нас во время стоянки в лесу. Была глухая ночь, мы спали, потушили костер, чтобы не привлекать лишнего внимания. Они убили почти всех, кто был с нами, покусали Дэйну, а потом Сайлс попытался укусить меня за лицо – среди вампиров это считается страшным оскорблением. Мы могли скрыться в лесу, но Дэйна сделала другой выбор – она осталась и убила его. С тех пор в ней что-то сломалось. Она стала другой. Такой, как сейчас.

Я чувствовал, что нужно что-то сказать, но к горлу подкатил комок. Веста глянула на меня.

– Ты ничего об этом не знаешь, да? Неудивительно. Почти все свидетели того случая уже мертвы, да и Дэйна, как ты заметил, не любит откровенничать. А о браслете знаю только я. Сам знаешь, ее вера в приметы порой пугает. Она не хотела рассказывать об этом вплоть до церемонии предназначения. Пригласить только самых близких.

– Она сказала мне кое-что еще.

Веста снова повернулась ко мне – на этот раз, она смотрела заинтересованно. А я только сейчас понял, кому же предназначалась фраза «ведь я люблю тебя». Точно не мне. Наверное.

– Что, брат?

– Да… ничего. Ей было очень плохо, она бредила. Я волновался.

Веста кивнула.

– Вернемся? – предложила она. – Не устал?

– Не устал. Но замерз. Спустимся ниже по склону и разведем костер. Ненавижу холод.

– Метнул кинжал, говоришь.

Веста полулежала у огня и смотрела на то, как я достаю из кисета уже свернутую папиросу.

– И вернул его.

– Впервые о таком слышу.

– Я тоже. Но мне это уже не нравится.

Она проследила взглядом за язычком огня на тоненькой ветке, которую я достал из костра.

– Мне лучше пойти с вами, брат.

– Нет. Он мой.

Я закурил и вернул ветку в огонь. Веста сменила напряженную позу на расслабленную.

– Ты хоть понимаешь, как вам повезло? Если бы не Ник, вы бы оба были уже мертвы!..

– Еще одна загадка. Чертовски загадочная деревенька.

Она взяла длинную палку и принялась ворошить угли в костре.

– Тогда ты был еще молод. Уверена, что прозвище «Златовласка» тебе ничего не говорит.

– Ничего, – кивнул я.

– Ее зовут Мао. Бессмертная. Она на пару веков младше тебя. Одно из первых поколений Незнакомцев, обращенных после Реформы. Дикая и злая, как сам Дьявол. Она сводила всех с ума, наводила страшный бардак, каким-то образом тащила за собой других Незнакомцев. За ее головой охотились почти все старшие каратели. Она не пряталась – ее узнавали по длинным золотым волосам. За это ее и прозвали Златовлаской. Встряхивала ими, как лиса хвостом – и уходила от самых опытных охотников. Как-то раз ушла даже от меня.

– Вот как.

Веста оставила палку в костре и легла, положив руки под голову.

– Думаю, это могло продолжаться вечно, но она пропала. Мао скрывалась больше сотни лет, и века четыре тому назад вернулась в компании двух молодых Незнакомцев, ее созданий. Ее будто подменили: от дикости и ярости не осталось и следа. Больше для нее не существует ни Темного мира, ни бывших приятелей-Незнакомцев. Ее вселенная вмещает троих – ее и сыновей. Они находятся вместе двадцать четыре часа в сутки, спят рядом. Ради них она готова пойти даже на убийство карателя. С век назад кто-то из молодых по чистой случайности проезжал рядом с замком, где они жили, и она припугнула его так, что теперь он туда ни ногой. Ей наплевать на свою жизнь – она без раздумий расстанется с ней, если это спасет кого-то из детей. Она следует любой их прихоти, выполняет любой каприз. Словом, сумасшедшая мамаша.

И Веста красноречиво покрутила пальцем у виска.

– Сумасшедшая мамаша? – переспросил я с сомнением. – Незнакомка?.. Так, значит, все же смертная игрушка?

– Да. Поэтому она и кормила Ника кровью – если бы он умер, дети расстроились бы. Очень избалованные мальчики.

Последнюю фразу она сказала с таким серьезным лицом, что я с трудом удержался от улыбки.

– Боюсь и подумать, что с ней случилось за тот век с лишним.

– Все гадали и не могли понять. А потом кто-то из старших карателей увидел ее мельком во время одного из путешествий. У нее на плече есть татуировка.

– Да, Ник мне говорил. Что там изображено?

– По правде говоря, это не совсем татуировка. Это шрам. И, как ты сам понимаешь, его мог оставить только один металл – храмовое серебро.

Я поморщился. Мысль об испытанных Незнакомкой в момент нанесения такой «татуировки» ощущениях мне не понравилась.

– Клеймо?..

– Да. Дракон, свернувшийся клубком и держащий лапами свой хвост.

– Символ перерождения.

– Точно. Авирона сказала мне то же самое. А потом предположила, что ее переобратили.

Наверное, мое лицо вытянулось от удивления, потому что Веста удовлетворенно кивнула.

– Я отреагировала точно так же, – сказала она. – Мы искали другие объяснения, но Дэйна нашла доказательство. Как-то раз она отправилась в вампирский клан для того, чтобы обговорить какие-то вопросы. В дороге решила отдохнуть в деревеньке неподалеку от замка Мао. Незнакомка с сыновьями пришла к дому человека с печатью Лилит – их привлек запах. У человека был кинжал из храмового серебра, и он, защищаясь, попытался напасть на Мао. Нанес ей два удара, но оставил только пару царапин.

Я бросил в костер истлевшую папиросу.

– Ты понимаешь, как это звучит, сестра?

– А ты понимаешь, почему ее кровь так подействовала на Ника? Его раны заживают за считаные минуты, он не стареет, не болеет, может долго обходиться без сна. Он смог вылечить карателя, который находился на грани ментального истощения. Если бы этот охотник пил кровь, то я бы предположила, что Мао способна дать темную жизнь без обращения.

А если бы Веста была человеком, то я всерьез испугался бы, что у нее жар.

– И Орден об этом до сих пор не знает?

– А даже если узнает, что произойдет? Этот процесс отнял у нее много времени – больше века. И Великая Тьма знает, какую боль ей пришлось вынести. Недаром она полностью закрылась от внешнего мира – уж точно не потому, что стала неуязвима. Ты сам знаешь, каково это – выложиться полностью, потратить все силы можно за считаные минуты, а восстанавливать их долго и больно. Времена Реформы прошли, Орден не пойдет на такие жертвы – никто не будет ставить опыты и ждать сначала результатов, а потом становления нового порядка. Даже ради поколения карателей, которые не боятся храмового серебра.

VII
Курт

– Сильвер! Когда ты уже угомонишься, чертов увалень?! Чего ты пристал ко мне так, будто я принес твои любимые рыбьи головы?!

Последний час Курт отбивался от назойливых попыток кота взобраться к нему на колени. Животное будто сошло с ума: ходило кругами, истошно мяукало и временами останавливалось для того, чтобы подрать когтями ковер, при этом переходя на протяжный, леденящий душу вой. На памяти молодого человека Сильвер никогда себя так не вел: обычно его спокойствию можно было позавидовать. Даже еду он выпрашивал многозначительным взглядом, но не криком.

Радовало только одно: спящую женщину рехнувшийся кот не беспокоил. София, отправившаяся в кровать, наказала брату охранять гостью, предварительно рассказав историю, после которой волосы у Курта встали дыбом, и попросила «срочно разбудить Ника, если она проснется». Сказать по правде, он и сам не знал, чего хочет сильнее: чтобы она спала еще целую вечность или чтобы, наконец, проснулась: так он сможет положить голову на подушку, а потом открыть глаза и понять, что видит плохой сон.

Кот тем временем вышел за дверь и вернулся снова. Курт наблюдал за тем, как Сильвер делает очередной круг по комнате, осматривает и обнюхивает каждый угол, а потом возвращается к его стулу. Переведя дух, животное предприняло еще одно маленькое путешествие, взобралось на подоконник и устроилось там. Вот тут-то Курт и обратил внимание на то, что кот каждый раз обходит кровать женщины стороной.

– Боишься? – спросил он, вперив взгляд в съежившийся на подоконнике мохнатый комок. – То-то же. Сиди там и больше не приставай! Ты разбудишь всех, кто еще не проснулся от твоих криков!

Но кот будто нарочно испустил душераздирающий вопль, а потом спрыгнул на пол и направился к Курту. Думал молодой человек недолго: передвинул свой стул и сел на расстоянии вытянутой руки от гостьи. Дана. Кажется, София называла ее именно так. При виде этого Сильвер принялся выть с новой силой – впечатление было такое, что у него открылось второе дыхание – но Курт и бровью не повел. И правильно сделал: через несколько минут кот охрип, вой поутих, и животное, издав пару похожих на человеческие стоны звуков, успокоилось.

Во сне Дана напоминала маленькую девочку: сложенные под щекой ладони и теплая улыбка. Курт вспомнил рассказанную Софией историю. Ох уж эта ее любовь к страшным сказкам! В детстве она донимала мать, выпрашивая новые подробности, тогда как Курту хватало только прозрачных намеков на ужасных существ. И его уверенность была бы абсолютной, если бы не две вещи. Первая – странное поведение кота, который боялся женщину смертным страхом. Вторая – чересчур складный рассказ обо всем, начиная от приключения Софии и Мириам у ручья и заканчивая историей Ника.

Его сестра была впечатлительной дурочкой, верила всему, что ей говорили, но совершенно не умела лгать и что-то придумывать. И уж тем более не смогла бы из воздуха создать такую детальную историю. Да и ему это не под силу – а он каждый вечер сочинял для Мириам новую сказку. Словом, каким бы невероятным все это ни казалось, София искренне верила и пыталась убедить остальных в следующем. Женщину с серебряными волосами и шакрамом на поясе зовут Веста, и она вовсе не такая беззащитная, какой хочет казаться. То же самое можно сказать и о Дане, ее больше-двух-тысяч-лет ровеснице – той самой, которая сейчас лежит перед ним, и которой крепко досталось от другого вампира. Ну, а человек в черном, которого Курт про себя окрестил каланчой – их брат, его зовут Винсент, и ему тоже досталось от другого вампира, пусть и не так сильно, как Дане. Но перед этим он спас Мириам и успел хорошенько навалять своему противнику. И – София была в этом уверена – в скором времени другому вампиру наваляют еще, подойдя к делу более основательно, и после этого он уже никого беспокоить не будет: его долгая жизнь подойдет к концу.

– Винсент, – нарушила тишину Дана, не открывая глаз. – Мне снился отец! Мы с Вестой пришли к ручью…

Она перевернулась на спину и посмотрела на Курта из-под полуопущенных ресниц.

– А, смертный мальчик. Хорошо, что ты пришел. Я голодна. А где Винсент?

– Винсент? – переспросил Курт. – А… не знаю. Но, думаю, скоро придет. Вы хотите есть? Я могу…

– О, ты так мил. Я в состоянии пить кровь самостоятельно. Тем более что я отлично выспалась, а после сна хочется перекусить.

Курт приготовился отпрянуть, но не успел: Дана уже цепко держала его за подбородок. Он вспомнил, как Веста отреагировала на его попытку посмотреть шакрам: у нее тоже были тонкие нежные пальцы, а хватка – железная.

– Неужели я тебе не нравлюсь?

Молодой человек не ответил, завороженный серыми глазами Даны. Ему казалось, что они меняют свое выражение: становятся то теплыми, то холодными, то зовут, то отталкивают… наконец, гостья отпустила его, и он отошел на несколько шагов.

– Ну что же, тогда пойдем по сложному пути.

Дана села и убрала в сторону одеяло. На ней было короткое платье из легкого полупрозрачного материала, и Курт попробовал отвести взгляд – но не тут-то было.

– Похоже, что все-таки нравлюсь! Спорим на мой перстень, что ты за свою коротенькую жизнь еще ни разу не видел обнаженную девочку?

Курт шагнул к кровати и остановился, а Дана поманила его пальцем.

– Если я тебе нравлюсь, то почему бы тебе не сесть рядом? Я не обижу тебя и не сделаю больно, обещаю. Будет весело.

Взгляд молодого человека остановился на шраме, который пересекал плечо Даны: белесая ниточка выделялась на смуглой коже. Отнюдь не единственная, как он заметил чуть погодя, но шрамы женщину не портили – совсем наоборот: она выглядела дикой и от этого еще более привлекательной.

– Ну, мальчик, – поторопила его Дана. – Ты ведь хочешь разглядеть все как следует?

– Дана, прекрати, – вдруг раздалось за спиной, и Курта будто ветром сдуло – он отошел к окну и сел на подоконник. И только сейчас понял, как напуган: у трусливого зайца сердце и то билось медленнее.

В дверях появилась обладательница шакрама, а за ней – и каланча собственной персоной. Они принесли с собой запах костра, платяной мешочек и пучок травы с острыми резными листьями.

– Винсент!!! – завопила Дана на такой высокой ноте, что тот, к кому обращались, поморщился, а Курту и вовсе показалось, будто он оглох. – Я голодна!

– Я уже объяснял тебе, почему несколько дней следует воздерживаться от человеческой крови. Ты тратишь много сил на то, чтобы переваривать ее. Ты должна принимать более питательную пищу. И лекарства.

От нравоучительного тона у Курта заныли зубы.

Веста подошла к Дане и села на кровать.

– Не переживай, сестра, – сказала она. – Сейчас я накормлю тебя. А потом, когда ты выздоровеешь, сама приведу тебе человека. Хорошо?

– Я хочу его, – заявила Дана капризно, указывая на Курта.

– Это сын хозяина дома. Питатьсяим будет невежливо. Я приведу тебе кого-нибудь другого.

Дана надулась, сложив руки на груди, а Веста сняла с руки серебряный браслет – тонкую цепочку, на которую были нанизаны монеты – и жестом подозвала Курта.

– Будет лучше, если ты поносишь это, – пояснила она.

Курт протянул руку, и Веста уже закрепила хитрую застежку, как вдруг цепочка выскользнула из ее пальцев, и одна монетка покатилась по полу.

– Надо же, порвался именно сейчас, – печально вздохнула она.

– Я починю, – подбодрил ее Курт.

Он поднял монетку и снова нанизал ее на цепочку, а потом скрепил крошечные крючки, из которых состояло украшение.

– Проще простого, – улыбнулся он, посмотрев на Весту. А потом поймал ее взгляд – и улыбаться ему расхотелось. В глазах ее читалось недоумение, да и в глазах ее брата тоже. – Что такое?

– Как ты это сделал? – наконец, заговорила Веста.

– В каком это смысле? – не понял Курт, оглядывая браслет. – Взял и починил. Что тут сложного? Обычные крючочки…

– Надень его, юноша, – попросил брат Весты – и тон у него был точно такой же нравоучительный, как и в прошлый раз. – А потом покажи мне, где кухня. Я должен кое-что приготовить.

Невысокий Курт проходил в двери кухни, не пригибаясь, а гостю пришлось наклонить голову. Винсент оглядел помещение и положил на стол платяной мешочек. Рядом с ним расположился пучок травы.

– Мне понадобится твоя помощь, – обратился он к Курту. – Здесь ягоды. Пожалуйста, очисть их от чашелистиков.

Молодой человек с готовностью закивал, занял один из стульев у стола и, открыв платяной мешочек, принялся изучать его содержимое. София хорошо разбиралась в растениях, в том числе, и лечебных, а ему это знание передали только частично. Были ли эти ягоды съедобны? Он ответил бы на этот вопрос, если бы понял, что перед ним лежит. Небольшие продолговатой формы плоды странного синего цвета, который временами отливал зеленым. Да и такой травы Курт не встречал.

– Они съедобны. Просто растут не для людей.

Курт помотал головой, запоздало понимая, что вслух ничего не говорил.

– Держись подальше от Даны, – снова заговорил Винсент. – Не приди мы вовремя, она бы перекусила.

– И… что бы со мной случилось?

– Похоже, ты так и не понял, что она хотела сделать, да?

Курт только пожал плечами.

– У вампиров разнообразный рацион, начиная от крови и заканчивая человеческими эмоциями. В него входит и секс. Таким древним существам, как Дана, кровь требуется регулярно, но они не прочь разнообразить трапезу.

Говоря это, Винсент внимательно смотрел на собеседника, и Курту показалось, что он покраснел до кончиков пальцев ног.

– Но тебе бы понравилось. Вампиры, которым больше тысячи лет, не причиняют своим жертвам боли. Точнее, причиняют, но удовольствие ощущается острее, в сравнении с ним меркнет любая, даже самая сильная боль.

Молодой человек вздохнул и сделал вид, что сосредоточен на ягодах. Он отложил небольшую горсть, которую до этого держал в руках, и с удивлением отметил, что плоды поменяли цвет: теперь они были лимонно-желтыми. Курт прикоснулся к ягодам и почувствовал исходящее от них тепло.

– Что это? – испуганно спросил он, отдергивая руку.

– Лекарство, – пояснил Винсент. – У таких ягод много сортов, но найти их сложно – они растут только по соседству с определенными травами. Плоды собирают в предрассветный час, а потом готовят отвары или настаивают на спирту. Пара капель такой настойки поставит на ноги смертельно больного человека меньше чем за сутки.

Курт задумчиво катал ягоды по столу, а потом решительно выдохнул и отправил одну в рот. Она оказалась кисло-сладкой.

– Тогда можно носить с собой ягоды на всякий случай, – сказал он.

Винсент покачал головой.

– Хорошо бы. Но если их не обработать, они теряют целебную силу уже через несколько часов. Умирают вместе со своими не сорванными с куста товарками. Днем куст цветет, а ночью ягоды появляются снова.

– И… они вылечат Дану?

Брат Весты сосредоточенно перетирал в руках листья принесенной травы, и отвечать не собирался.

– Ведь вылечат? – повторил Курт настойчиво.

– Выбора у них нет. Кое-кто пообещал Дане серьги из своих клыков.

Вспомнив рассказ про вампира, Курт поморщился. Теперь ему не хотелось сидеть в тишине.

– А какие болезни ягоды не могут вылечить? – спросил он.

– Лунную, например.

– Лунную болезнь?..

– Да, именно так. Люди очень долго спят днем. А все потому, что они бодрствуют по ночам, задают мне вопросы и мешают думать.

Курт смутился.

– Обычно я почти всегда молчу… – попробовал оправдаться он. – Не знаю, почему разговорился…

Винсент снова поднял на него глаза и одарил очередным взглядом в видимую только ему точку в пространстве.

– Разговорился, – повторил он задумчиво. – А ведь попытаться не мешает. – Он прикрыл глаза, открыл их – и вот уже внимательно смотрел на Курта. От потерянного взгляда не осталось и следа. – Давай закончим с ягодами. Поторопись.