Текст книги "Бессонница. След (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

(2)

В темноте сад Магистра выглядит совсем не так, как днем. Сказать, что тут жутковато – все равно, что не сказать ничего. Лес, который в лучах предзакатного солнца казался относительно безобидным, теперь кажется угрожающим. Если кому-то придет в голову отчаянная идея прогуляться перед сном, то вряд ли он выйдет оттуда живым.

Я осматриваюсь. Несмотря на установленные кое-где газовые фонари, сад окутывает мгла; и только вдалеке, в некотором отдалении от дома, можно заметить свет. Оттуда же доносятся голоса и веселый смех. Я размышляю, стоит ли мне отправиться на поиски компании или же безопаснее будет остаться тут.

– Как ты думаешь, нам стоит подойти поближе?

Вопрос выводит меня из оцепенения. Я вздрагиваю от неожиданности, оборачиваюсь и вижу… Эдуарда. Наверное, у меня такое же потерянное лицо, как и у него. Во всяком случае, он точно не понимает, где оказался.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.

– Хороший вопрос. Не имею понятия. Но, надеюсь, меня никто не убьет и не съест.

– Все в порядке, мне ты можешь доверять, – улыбаюсь я. – Я не кусаюсь, не пью кровь и не лишаю сна.

Эдуард несколько секунд внимательно смотрит на меня.

– Ладно. То, что нам снится один и тот же сон, я уже понял. Что это за место?

– Это дом одного из магистров Ордена.

– Какого еще Ордена?

Я взяла его под руку.

– Похоже, мне нужно многое тебе рассказать. Пойдем, посмотрим, что там за веселье.

Веселую компанию мы обнаруживаем минут через сорок. За это время я успеваю рассказать Эдуарду о том, что такое Орден, объяснить, кто такие каратели и то, для чего в данный момент используется дом Магистра. Он, конечно же, понял все, но, судя по всему, от этих знаний легче ему не стало.

Компания оказывается небольшой – с десяток молодых мужчин и женщин, среди которых я вижу и Дану с Винсентом. Оба они одеты в черное (впрочем, как и все остальные), волосы Даны собраны в замысловатую прическу. Винсент что-то говорит одному из присутствующих, а окружающие так увлечены этим рассказом, что не замечают нас. Наконец, кто-то смотрит в нашу сторону и говорит:

– Посмотрите-ка! Похоже, Винсенту с Даной решили сделать подарок и вернуть традицию охоты за смертной дичью?

– Лучше бы мы сюда не приходили, – вполголоса говорит мне Эдуард.

Дана подходит к молодому человеку, обратившему на нас внимание, и с минуту они молча смотрят друг на друга. Она выше его головы на полторы, и по сравнению с ней он кажется маленьким и жалким, а под ее взглядом съеживается и становится еще меньше.

– Это наши смертные друзья, Рафаэль, и они поедут с нами.

Молодой человек склоняет голову в знак согласия, и расстановка сил в компании сразу становится ясна. Между тем, присутствующие оживляются.

– Интересно будет посмотреть на смертных на охоте, – говорит кто-то. – Ты дашь им отдельную лошадь, Дана?

– Давайте заключим пари: уверен, что они умрут от страха уже через десять минут, – подключается к разговору другой.

– Нет, умники. Я возьму мальчика, а Винсент – девочку. И хватит уже чесать языком. Амир, Таис, выводите лошадей.

Пара, с которой до этого общался Винсент – молодой человек, похожий на него если не как две капли воды, то точно по-родственному, и невысокая светловолосая девушка – уходят в направлении конюшни, и внимание Даны снова переключается на нас.

– Вы можете отказаться, – говорит она нам. – Для смертных это опасное приключение. Помимо всего прочего, наши лошади на порядок быстрее ваших.

– Мы не боимся, – отвечаю я за себя и за Эдуарда, прекрасно понимая, что он со мной не согласен.

– Вот и хорошо. Будет весело!

Лошади, которых приводят Амир и Таис, на вид ничем не отличаются от «наших», но все как на подбор – статные, ухоженные, с шелковистой гривой. Конюхи Магистра стараются вовсю, думаю я, глядя на то, как Винсент помогает Дане взобраться в седло. Она усаживается поудобнее, а потом подает Эдуарду руку:

– Ну, забирайся, мальчик. Только держись покрепче. Если ты упадешь с лошади в лесу, то лишь Великая Тьма знает, что с тобой случится.

Такое же предупреждение я получаю и от Винсента, когда мы занимаем место на своей лошади, и крепко обнимаю его за талию.

– Что тут происходит? – интересуюсь я.

– Это один из наших свадебных обычаев, – поясняет он. – Охота. Раньше мы на самом деле охотились, а теперь это, скорее, дань традиции. На период охоты каждый из нас получает право на три жертвы.

– Смертные жертвы? – спрашиваю я осторожно.

– Нет. Но можно встретить в лесу какого-нибудь духа или демона, поймать его, а потом отпустить. Обычно темные существа чувствуют, когда мы выезжаем на охоту, не могут побороть любопытство и выходят посмотреть. Кстати, узнаешь местность?

Я отрицательно мотаю головой, запоздало понимаю, что Винсент этого не увидит, так как сидит ко мне спиной, и отвечаю:

– Никогда тут не была.

– Когда-то резиденция Магистра была на месте Треверберга. Незадолго до того, как Основатель начал строить город, ее перенесли в другое место.

– Резиденция Магистра… на месте Треверберга?

– Да. Это – одна из причин тому, что тут так много темных существ.

Тем временем вся компания рассаживается по лошадям. Животные нетерпеливо роют копытами землю: по всему видно, что им хочется пуститься в путь.

– Полная луна, – говорит кто-то. – Может, нам посчастливится встретить Диких Охотников?

– Кто такие Дикие Охотники? – спрашиваю я у Винсента, заранее зная, что ответ мне не понравится.

– В полнолуние Дьяволу становится скучно, и он решает прогуляться. Собирает свиту, готовит лошадей. Они особенно любят леса и болота. С ними обычно бегают большие черные собаки с красными глазами – души грешников.

– Надеюсь, нам не «посчастливится» их встретить.

– Отличная мысль! – И почему я была уверена, что Дане это понравится? – Едем на болота! Говорят, встретить Диких Охотников во время свадебной охоты – это хорошая примета, отношения будут долгими. Вечными! Все готовы?

Компания реагирует на это заявление дружным смехом и одобрительными аплодисментами. Дана кивает присутствующим.

– Удачной охоты всем нам, – улыбается она, натягивает поводья, и лошадь срывается с места. А за ней – и все остальные.

В первые мгновения у меня захватывает дух: лошади несутся на сумасшедшей скорости. Мы пролетаем лес за пятнадцать минут, и вот уже перед нами широкая дорога, на которой нет ни души. То есть, человеческой души: как и говорил Винсент, по обеим сторонам толпятся темные существа, и во все глаза смотрят на всадников. Кого тут только нет: и уродливые тролли, и лесные нимфы, и древесные духи, и светловолосые феи, и печальные эльфы. Тот, кого Дана назвала Рафаэлем, наклоняется, и, не сбавляя скорости, ловко подхватывает за талию одну из фей, молодую девушку, почти девочку.

– У меня теперь есть личная фея! – хвастается он. – Может, мне взять ее с собой? Пусть будет рабыней.

– Я слышал, феи хорошо готовят, – говорит кто-то.

– Тогда мне, наверное, нужно взять ее в жены. Что скажешь, красавица?

Если верить магическим трактатам, феи – не такие уж безобидные существа. История знала случаи, когда они уничтожали своих темных товарищей десятками. Но эта – явно исключение из правил. Она оцепенела от ужаса и, намертво вцепившись в гриву коня, боится даже пикнуть.

– Да ты немая? – продолжает Рафаэль. – Немая фея! Вот умора. Я слышал, что вы любители поговорить. Неужели меня обманули?

– А я слышал, что у них вкусная кровь, – включается в разговор Амир. – Правда, никогда не пробовал: они хорошо прячутся, пока их найдешь…

– Пожалуйста, не кусай меня, – наконец, подает голос фея. – Я сделаю все, что ты попросишь…

Рафаэль поворачивает голову по направлению к Амиру и, удостоверившись, что тот смотрит на него, со смехом кивает на свое новое «приобретение».

– Ты это слышал? И после этого кто-то мне втирает, что феи прилично себя ведут и сохраняют девственность до свадьбы. Не ты ли мне это рассказывал, Амир?

– Прекратите, – вмешивается Дана. – Или выпейте крови, или отпустите это существо. Право охотиться не подразумевает право на издевательства. А тебе, Рафаэль, уже полторы тысячи лет. Давно пора обзавестись нормальной женой.

– Ты ведь помнишь, я обещал, что выберу себе подругу только после того, как ты произнесешь клятву предназначения, сестра. Кто же мог знать, что ты будешь тянуть с этим три тысячи лет? Хотя понимаю: ради Винсента можно было ждать и дольше…

– Клянусь кровью своего создателя, я оторву тебе голову, если ты сейчас же не отпустишь фею и не заткнешься.

Рафаэль тяжело вздыхает и, чуть сбавив скорость, отпускает фею. Она уходит с дороги и теряется в толпе темных существ на обочине. Когда он снова нагоняет нас, то всадники пропускают Дану и Винсента вперед. Их лошади оказываются рядом, и они протягивают друг другу руки – опасный маневр, особенно если учесть, что мы, скорее, летим, а не скачем, но их это не волнует. Они улыбаются друг другу и выглядят такими счастливыми и спокойными, будто сидят за столиком в кафе. Темные существа на обочине начинают кивать и кланяться, некоторые из них преклоняют колени, а феи и эльфы забрасывают нас неизвестно откуда взявшимися цветами.

– Слава молодым! – подает голос Амир, делая знак отставшей Таис держаться рядом. – Не каждый день мы празднуем предназначение нашего брата и нашей сестры! Пусть Великая Тьма дарует вам вечную любовь и счастье!

– Слава! – дружно отзывается компания.

На подъезде к болотам мы сбавляем скорость, и я наконец-то могу нормально дышать. Похоже, и Эдуард тоже рад – на его лицо вернулось спокойное выражение (если оно вообще может быть спокойным в такой ситуации). Темных существ тут почти нет, разве что считанные экземпляры, любители болотного воздуха.

– Скукота! – заявляет Рафаэль.

– Да уж, нечем поживиться, – соглашается Амир. – Никогда не любил болота. А ночью тут вообще как в покойницкой.

– Помолчите, – обрывает их Дана.

Она поднимает руку, и всадники пропускают ее вперед. На горизонте, который еще секунду назад был темным, появляется едва заметное зарево. С каждой минутой оно становится все ярче, и вот уже можно различить другую группу всадников, чуть больше, чем наша. Они, в отличие от нас, держат в руках факелы, и их, помимо цокота копыт, сопровождает громкий собачий лай. Как оно всегда и бывает, в реальности Дикие Охотники выглядят страшнее, чем в легендах, даже если истории рассказывают ночью при свечах. Особый ужас наводят собаки: они в точности такие, как описывал Винсент, черные, огромные, со всклокоченной шерстью и жуткими красными глазами.

Дикие Охотники приближаются к нам. Все они носят маски, а на всаднике, который возглавляет процессию, надет еще и длинный плащ, который развевается на ветру.

– Опусти голову, Лорена, и не смотри ему в глаза, – говорит мне Винсент.

– Приветствуем Владыку Ада, перед которым даже Великие преклоняют колени, – говорит Дана, когда главный всадник приближается к нам и останавливается, натягивая поводья. Вся его свита тоже притормаживает и замирает в ожидании. – Мы рады, что в этот важный для нас день встретили тебя и твоих слуг.

Всадник некоторое время смотрит на нее, после чего кивает, поднимает на прощание руку и делает знак своим сопровождающим продолжать путь. Только теперь я замечаю, что и все остальные, включая Винсента и Дану, смотрят в землю и не поднимают глаз. Когда Дикие Охотники удаляются на безопасное расстояние, я бросаю взгляд на Эдуарда. На его лице можно явственно прочитать мои собственные мысли: «Слава Богу, все обошлось».

(3)

Я открыла глаза и некоторое время лежала без движения, глядя в потолок. Все же хорошо после такого приключения проснуться в собственной кровати, даже если учесть, что утро в очередной раз выдалось жарким и душным. Винсент спал, повернувшись ко мне спиной: один из очень немногих моментов, когда мне удавалось застать его спящим. Интересно, они спят «по заказу» или же, как и мы, засыпают, когда сильно устают? Я тронула его за плечо, и он тут же повернулся ко мне.

– Меня посетил очередной дурацкий сон, – уведомила его я.

– Знаю, охота. Я уже говорил тебе, что когда я сплю, тебе нужно бодрствовать. Охота – это еще цветочки, тебе может присниться кое-что похуже.

– Куда уж хуже. – Я снова легла и обняла подушку. – Ты сегодня не работаешь?

– Нет. У меня есть кое-какие дела, а потом мне нужно заказать билеты на поезд. Ты когда-нибудь бывала в Праге?

Я закрыла глаза.

– Да, но давно. Ты хочешь поехать в Прагу? Что, экскурсия?

– Скорее, деловая поездка. Если ты ко мне присоединишься, я познакомлю тебя со своим братом и его подругой.

– Еще один брат? Сколько же у тебя родственников?

– Много. Но это мой брат не только по крови – у нас были одни смертные родители, мы близнецы. Амир занимает пост одного из европейских Судей. После того, как он женился на Таис, Темный Совет решил дать ему более спокойную должность, и теперь он решает проблемы темных существ и иногда помогает советом нам. Хочу задать ему пару вопросов касательно Анны. Надеюсь, он сможет мне помочь.

Я перевернулась на другой бок.

– Ладно, я поеду с тобой. А пока я посплю еще часок, но уже без этих жутких снов.

Глава четырнадцатая
Винсент

(1)

Вот уже минут десять я стоял напротив высотного дома, на последнем этаже которого жила Дана, курил вторую сигарету, но не торопился подниматься по широким ступеням и входить в стеклянные двери, которые швейцар услужливо открывал каждому гостю. Мне не следовало сюда приходить. Да что там – мне не следовало даже думать о том, что придется так поступить. Уже много лет я не оказывался в ситуации, когда решения за меня принимал кто-то другой, не оставляя мне выбора. И впервые на моей памяти виноват в этом был не мой враг, а мой союзник, когда-то – самое близкое мне существо. Кто бы мог подумать, что все повернется именно так? Мне казалось, что Великая Тьма развела наши с Даной пути навсегда, и мы уже никогда не встретимся. И уж точно не мог предположить, что после ста лет разлуки мы окажемся по разные стороны баррикад.

Швейцар приветственно улыбнулся мне и пропустил в прохладный холл, больше всего напоминавший холл пятизвездочной гостиницы – именно так выглядели новые дома, построенные в рамках очередного жилищного проекта. Коренные жители города говорили, что еще никогда на их памяти небоскребы не строились так быстро: всего год назад мэр торжественно разрезал красную ленту, и вот уже готово целых два дома, один из которых полностью заселен, а второй частично пустует и ждет своих жильцов. Новомодные сооружения насчитывали по двадцать этажей, на каждом из которых располагалось шесть больших, светлых и уютных квартир (по крайней мере, именно так они выглядели в рекламе).

Для любителей высоты архитектор приготовил сюрприз: каждый дом венчался тремя двухэтажными пентхаузами (в одном из них и жила Дана), которые выглядели заманчиво, но большинству горожан были не по карману. Помимо близости центра города и двух станций метро, жильцы имели возможность воспользоваться трехуровневой подземной парковкой (а парковочные места в центре найти было сложно, даже в жилых районах), а также могли регулярно посещать расположенный в доме тренажерный зал и плавать в бассейне. Летом он располагался на крыше и был открытым, а зимой «переезжал» на один из нижних этажей.

Спонсоры и авторы проекта подчеркивали, что дома «сделаны из экологически чистых материалов», а «кондиционером и отоплением нужно пользоваться исключительно зимой: на крышах установлены солнечные батареи самой последней модели». Без ответа оставался только один вопрос: чем эти солнечные батареи помогут в пасмурные дни, коих в Треверберге летом немало? Я был уверен, что Дану эти дома привлекли удобным расположением и наличием спортивного комплекса. Помимо всего прочего, там было то, что она очень любила: турецкая сауна и джакузи. В последнем она могла просидеть целую вечность, закрыв глаза и блаженно замерев: наш организм намного крепче организма смертных, и мы можем позволить себе подвергать его серьезным нагрузкам.

Скоростной лифт быстро доставил меня на седьмой этаж. Я огляделся и, найдя названный швейцаром номер квартиры, подошел к двери. Звонить мне не понадобилось – Дана открыла сразу же.

– Винсент! Признаюсь, не ждала. Но думаю о тебе почти каждый вечер.

– Я в курсе. Будем разговаривать на пороге?

– Конечно, нет. Заходи.

В квартире было прохладно: комнатная температура причиняла Дане дискомфорт, и поэтому она платила огромные деньги за электричество. Кондиционер старался вовсю, охлаждая воздух. Обычный гость сказал бы, что в ее квартире чуть теплее, чем в морге.

– Я только что из душа, – уведомила меня она. – Сегодня в тренажерном зале была такая толпа! И все эти мальчики, которые на меня пялятся, не дают прохода и мешают заниматься. Я уже думаю, не записаться ли на танцы – их внимание начинает меня раздражать.

Дана поправила на плечах легкий халат и жестом пригласила меня сесть.

– Крови вакханки у меня нет, но могу предложить тебе что-то еще. Например, вино или коньяк. Или, может, ты хочешь кофе?

– Нет. Я хочу с тобой поговорить. И это будет серьезный разговор.

Ее лицо приняло скучающее выражение.

– Ты пришел ко мне в гости, мы впервые после ста лет разлуки остались вдвоем – и ты хочешь вести серьезные разговоры?

– Да. Очень серьезные.

Дана заняла одно из кресел, положила руки на подлокотники и улыбнулась.

– Ладно. О чем ты хочешь поговорить, Винсент?

– О причинах твоего странного поведения.

– Я всегда странно себя веду, ты должен был привыкнуть.

– Ты понимаешь, о чем я. Не будем затевать словесные игры, это лишнее.

Дана смотрела на то, как я снимаю плащ и, устроившись в кресле напротив нее, аккуратно складываю его на коленях.

– И заодно скажи мне, какого черта тебе нужно от Лорены, – продолжил я.

– Ты запрещаешь мне подходить к Эдуарду, а теперь и к Лорене? Что это, песочница, где дети никак не могут поделить смертные игрушки? Или, может, ты вампир, и у тебя есть единоличное право на кого-то из них как на блюдо твоего стола? Или на обоих?

Я положил ногу на ногу, сцепил пальцы на колене и наклонился вперед.

– Послушай, Дана. Великая Тьма знает, я не питаю к тебе неприязни. Вокруг нас нет никого, кто бы мог подслушать наш разговор. Давай выложим карты на стол. Мы всегда были на одной стороне, помнишь? Ты не раз выручала меня, я тебе помогал. Не понимаю, какие у тебя могут быть тайны. Или ты не доверяешь мне?

Дана взяла со стола пачку сигарет, достала одну и щелкнула зажигалкой.

– Глупый вопрос, Винсент. Я знаю наперед все твои действия, я знаю твои мысли. Ты оказался в неприятной ситуации, тебе не нравится, когда кто-то, а не ты, является хозяином положения. Но что поделать? Жизнь – непредсказуемая штука. Иногда госпожа Удача поворачивается к нам задницей.

– Что тебе нужно от Эдуарда?

Она отреагировала на мой вопрос высокомерным смешком.

– А что тебе обычно нужно от еды? Насыщения, верно?

– Надо же, прошло всего-то сто с лишним лет, а ты изменилась до неузнаваемости. Тебя будто подменили. У меня такое ощущение, будто передо мной сидит незнакомое существо, а не женщина, с которой меня связывают кровные и брачные…

– Связывали, – перебила меня Дана, но в ее глазах на секунду мелькнула растерянность. – Нас связывали брачные узы, Винсент. Больше нас ничего не связывает.

– Ты ошибаешься. Я люблю тебя. И знаю, что ты меня тоже любишь.

Дана выпрямилась в кресле.

– Говори за себя, Винсент. Не нужно выдавать желаемое за действительное.

– Отказ от клятвы еще не означает отказ от чувств. Невозможно в один миг, с помощью одной формулировки, перечеркнуть прошлое. Люди, разорвав отношения, порой несут чувства через всю свою жизнь, умирают с именем любимого человека. Мы ничем не отличаемся от них. Разве что тем, что жизнь наша намного длиннее. Однажды ты уже причинила мне боль, Дана. Ты причиняешь мне боль каждый раз, когда вспоминаешь обо мне. Ты снова нашла меня для того, чтобы сделать мне еще больнее? А если нет, то зачем ты здесь?

Дана потушила сигарету в пепельнице и, поднявшись, сделала пару шагов ко мне.

– Шантаж, – сказала она с напускным спокойствием; будь на моем месте кто-то другой, ему уже перегрызли бы горло. – Как низко, Винсент! Ты решил сыграть на моих чувствах?!

– Секунду назад ты сказала, что у тебя нет ко мне никаких чувств.

– Я тебе ничего не говорила! – Она взяла у меня плащ и швырнула его мне в лицо. – Убирайся!

Я поймал плащ и снова сложил его.

– Вот теперь наш разговор направляется в нужное русло. Так зачем же ты приехала, Дана? Повидать меня? Ты соскучилась?

Она недоуменно помотала головой.

– Поверить не могу, что это говоришь ты, Винсент. Ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь?

– Отвечай, Дана. Я уже сказал, что не буду играть с тобой в эти игры. Ты меня не ударишь и не убьешь, спать нам не нужно, я не голоден, так что мы можем сидеть тут так долго, как вздумается.

– Ты жесток со мной, Винсент. Я не заслужила такого отношения.

– Я тоже думал, что я его не заслужил. И уж точно не мог подумать, что оно достанется мне именно от тебя.

Дана в сердцах топнула ногой.

– Ты мной манипулируешь! – крикнула она со слезами в голосе. – Зачем?! Ты ведь знаешь, что если бы я могла, то я рассказала бы тебе все!

Я встал и бросил плащ в кресло. Теперь мы стояли совсем рядом, как тогда, в аптеке, с одним-единственным отличием: за дверью не топтался напуганный происходящим Эдуард. Дана подняла голову и посмотрела мне в глаза. Что-то неуловимо изменилось в ее лице, которое я, несмотря на годы разлуки, помнил до мельчайшей черточки. Она была другой, совсем чужой. Впрочем, так оно и должно было быть: она мне не принадлежала. Она больше никому не принадлежала, только самой себе и Великой Тьме, которая должна была решить, когда настанет ее черед уйти. Но разве я отказывался от своей клятвы? И разве Дана не добровольно, а под чьим-то давлением или в результате чьих-то угроз сняла с себя все обязательства перед Орденом, включая клятву хранить неприкосновенность?

– Я не могу рассказать, Винсент, – сказала Дана тихо, почти шепотом. – Можешь считать, что сама Великая Тьма запечатала мне уста. Я не имею права выдавать тайны Великих.

– Кого из Великих?

Она покачала головой.

– Я оказала большую услугу Ордену, согласившись на это, и я до сих пор свободна, но это еще не значит, что меня не могут развоплотить. Ты в курсе, как это важно порой – держать язык за зубами.

Я сделал шаг в сторону, но Дана взяла меня за руку.

– Пожалуйста, Винсент, не уходи. Ты не можешь уйти, ты пришел сюда не для этого!

– Интересно, и для чего же?

Она снова подняла на меня глаза. Еще до того, как мы поклялись друг другу в любви и верности, наши друзья часто шутили и говорили, что стоит только мне войти в комнату – и взгляд Даны из холодного вампирского тут же превращается в теплый и человеческий. Наверное, они и сами не подозревали, сколько истины было в этих шутках.

– Для того чтобы побыть со мной, – ответила она, наконец. – Но я не буду настаивать – такое поведение тебя не красит, да и с точки зрения закона оно сомнительно…

– Кто запретит мне, если я сам – закон?

На губах Даны промелькнула улыбка. На этот раз, не чужая и холодная, а знакомая мне улыбка – такая, которую я видел тысячи раз.

– Ты не изменился, Винсент, – сказала она. – Крови вакханки, как я уже говорила, у меня нет. Взамен могу предложить свою.

Я обнял ее за талию, наклонился к ней и поцеловал. Знакомое, но давно забытое ощущение от прикосновения – такое невозможно испытать ни с одним существом, будь то греческая гетера высшего класса или опытная вакханка, из тех, которые дают уроки любви молодым карателям. Тонкая ткань халата позволяла почувствовать температуру ее кожи: как всегда, чуть холоднее, чем у смертных, и в первые секунды это показалось мне странным, но тело мгновенно настроилось на нужный лад. Инстинкты, которых наши предки были лишены: им было оставлено только одно – жестокость. Инстинкты, на которых основывалась наша человеческая часть сущности – в этом была и наша слабость, которую темные хозяева так часто использовали для того, чтобы нами манипулировать, и наша сила: мы могли чувствовать, это отдаляло нас от животных и приближало к людям.

– Я принимаю угощение, – произнес я. – Это ценный дар.