Текст книги "Сын"

Автор книги: Анастасия Головачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Процедуры

За Ниной приехал в обед следующего дня все тот же Павел. Нина спала плохо, к режиму еще надо было привыкнуть. Сложно перестраиваться на ночной образ жизни, когда ты с малых лет встаешь с петухами. Ночь была скучной, от этого в сон клонило еще больше. Нина немного пообщалась с девушками, потом кое-как уснула, хотя их бубнеж и гогот мешали. Заняться Нине в этом бараке было нечем. Многие девицы читали книги. Но у Нины книг не было, интереса к ним тоже. Да и к девушкам пока она не воспылала. Хотелось одиночества и сна.

Вообще, несмотря на то, что жительницы барака отнеслись к Нине тепло, ей они были чужды. Нина была совсем на них не похожа. Практически все такие умные, воспитанные. Нина ощущала нутром разницу, из-за которой совсем не хотелось сближаться с соседками: чувство их превосходства над собой раздражало. Было непонятно, как она вообще в эту компанию попала. Судя по тому, кого набрали в этот барак, нужны были девушки не только красивые, но и с мозгами. А куда Нине до них? Удивительно вообще, как такие бошковитые девки попались в эти лапы. Но Нина не знала, что интеллигентные девушки куда слабее духом деревенских работяг. Они надеются всю жизнь на рыцарей и принцев, которых нет, потому их и легко подловить. Их широкие души готовы идти на жертвы не меньше Нины, потому их легко шантажировать. Их всех очень жаль. У каждой могло быть блестящее будущее. Но теперь они все – проститутки.

Когда пришла Виола, все, кроме Нины, спали. Девушка зашла в барак потрепанная, с размазанной косметикой, видно, что плакала. Виола была без сил и настроения. Нина не стала спрашивать, а та не стала рассказывать. Нина лежала и думала. Чего ей ждать? Толком так и не объяснили. Она ежилась от страха перед неизведанным. Неизведанное ведь всегда пугает. Особенно тех, кто привык жить по своим или чьим-то еще правилам. Нина была как раз из таких. Ее жизнь полностью подчинялась ею самой для себя составленному распорядку и тем моральным принципам, что женщина самолично запихала в свою голову. Пошатнувшиеся устои пошатнули и саму Нину.

В полдень за ней приехал тот самый Павел. Он бесшумно зашел в барак, осмотрелся. Увидел новую девушку, смотрящую на него большими светлыми глазами, полными страха, из-под одеяла.

– Пс, новенькая, – зашептал он, – хорошо, что не спишь. Девок не разбудим. Вставай, одевайся. Я жду тебя в машине.

Не дождавшись реакции, мужчина развернулся и тихо вышел. Нине оставалось только повиноваться. Она была одета, но слегка лохмата. Взяла грязный Людин гребень, немного привела голову в порядок. Подумала, какая у нее неопрятная соседка, раз держит в таком виде расчески (с такой свиньей ей не ужиться), выпила стакан воды, что остался с вечера на тумбочке, обулась и вышла на улицу.

Сентябрьское полуденное солнце уже во всю светило своим мягким теплом. Запах травы, полей приятно щекотал ноздри, напоминая о родном. У барака стоял заведенный внедорожник. Нина осторожно подошла к нему, открыла дверь переднего пассажирского. Ее глаза наткнулись на Павла за водительским. Она замерла. То ли от страха перед грядущим, то ли перед его сходством с Егором, взбеленившим память.

– Чего застыла? Запрыгивай, – вроде добродушно пригласил Павел.

Нина послушалас, села. Они поехали. По пути Павел вводил Нину в курс дела, знакомился, травил анекдоты. В купе с его внешностью, такой близкой Нине, речь мужчины буквально приручила женщину. Пока с Ниной не происходило ничего плохого. Она стала проникаться, доверять Павлу. Может, все не так уж и страшно? Красная рыба на ужин, добрый собеседник, милые соседки. Павел был отличным психологом. Свой в доску парень для несчастных девиц, он неминуемо вызывал у них доверие. На первых порах. А с Ниной ему было справиться легче легкого. Ее трусоватость перед жизнью, робость перед незнакомцами и прочие слабые качества были отличными инструментами для опытного сутенера. Воспитать из Нины хорошую проститутку для него не составило бы никакого труда. Поэтому Нина ему понравилась. Но не настолько, чтобы проникнуться, помочь и спасти. А всего лишь как хорошего пошива платье или блюдо с правильным составом.

–Рад знакомству, Нина, очень рад, – щебетал он, пока на фоне играла C.C. Catch, ласкавшая уши спутницы воспоминаниями о сыне, пока еще такими свежими. – Девчата тебе сказали, как меня зовут? Можно на ты сразу, да? – спросил он и сразу продолжил, не дав Нине вставить и слова. – Я думаю, мы сработаемся. Главное в нашем деле – доверие. Если друг другу доверять, проблем не будет. Ты должна понимать, Ниночка, что я – твое доверенное лицо. Я тебе теперь брат, сват… Ну, ты понимаешь. По глазам вижу. А глаза умные! Красота! Понимаешь же?

Нина кивнула.

– Так вот, Нинуль, – продолжал Павел, – все рассказывай мне. Есть жалобы – выкладывай, есть идеи – валяй. Я весь твой, – уверял он, играя свою роль отзывчивого парня, готового на все ради своих подопечных. А ведь Нина верила. – Любые проблемы. Я должен знать обо всем. Работа у меня такая. Ну, не только работа, еще я о вас просто беспокоюсь, – нагло врал он, а Нина уже и забыла, что девочки ее предупреждали. Вместо того, чтобы довериться подругам по несчастью, она поддалась уловкам врага, стала в его руках послушным пластилином. А все потому, что на вражеской стороне краски были ярче, а там, где правда и родственные души, там было мрачно и сыро.– Сейчас мы едем в город. Тебя там ждут приятные процедуры. Салон отпадный! Кайф гарантирую! Массаж, джакузи, косметолог. Поменяем тебе образ! Как идея? М?

– Какой образ? – робко спросила Нина, не совсем понимая, о чем речь.

– Волосики, макияжик, все исправим, подчеркнем, – пояснил Павел. – Будешь сегодня звездой. Тебе понравится. А потом фотосессия. Поработаешь на ней немного, а потом домой на боковую.

Павел действительно привез Нину в салон красоты. Большой и красивый, расположенный в самом центре города. Когда они зашли внутрь, по одному виду было понятно, что это место для богатых. Девушка на ресепшене встретила их самой милой улыбкой.

– Добрый день, Павел Сергеевич, все готово, – объявила она.

– Спасибо Линочка, – улыбнулся в ответ Павел, приобнял Нину за талию и повел ее в глубь здания.

Мужчина не соврал. Нину действительно ждали приятные процедуры в виде массажей трех видов. Были и неприятные: депиляция, чистка лица. Нине было больно, но она держалась, чувствуя себя звездой, старалась не жаловаться, не ронять достоинства. Возможно, деревенская девица держалась слегка вычурно, но это потому, что Нина впервые испытывала на себе такое внимание, ей льстило ее положение. Далеко не со всеми проститутками так обращаются. Только с теми, кому повезло попасть в элитный барак, как говорил сутенер своим подопечным, чтобы насадить в их головы нужное восприятие, только далеко не со всеми это получалось. Глупышек вроде Нины было там не так много. Это ей удалось объяснить, что с ней обращаются, как со звездой. А другим – нет. Ведь те, кто поумнее, понимали, что это все не ради их блага. Хозяин вкладывался, чтобы получить потом больше. Просто на Нину, как и на остальных рабынь, сделали хорошую ставку. Все, кто жил в бараке с Ниной, вложения оправдывали. Кто не оправдывал – тех списывали, продавали в другое место: в другой город в разряд куда более дешевых проституток. На волю не отпускали никого. Поговаривали даже, что из бараков путь один: на тот свет. Не врали.

Нину отвели на маникюр, сделали ногти, похожие на Людины. Было непривычно, женщина не знала, как ей теперь жить с этими руками, с пальцами, которыми стало невозможно управлять. Но Нина старалась отбросить дурные мысли, насладиться моментом, пока она в свежем махровом халате ходит по салонным процедурам. Ее отвели к стилисту-парикмахеру, как тот модно о себе заявил. Парень сразу не понравился Нине. Больно вертлявый, мерзко картавит, одет в непонятные бабские штанишки. Потом Паша пояснил, что парень – самый настоящий гей. Для Нины это было дико, в деревне она таких не видела. Ничего, Нина, и не такое еще увидишь…

– Павел Сергеевич, – гнусавил парень, стоя над Ниной, сидящей в удобном парикмахерском кресле, – Вы что думаете? Пепельный? У нее и свой цвет хорош, но как-то тускловато будет. А вот пепельной ей будет вообще огонек!

– Аркаша, – добродушна объявил Павел, – ты у нас художник, так твори! Пепельный? Пусть будет пепельный.

«Как его все уважают», – подумала Нина.

Ее же никто не спрашивал.

– Я еще думал над огненным, рыжим, – добавил Аркаша, – но пепельный будет благороднее. Мы же не панельную шлюшку делаем. Даму высшего разряда!

– Именно, – кивнул Павел, скучавший в кожаном кресле. – Приступай.

Наоми

От природы Нина была глупа. Всю жизнь ее вел один лишь материнский инстинкт. Кто знает, не роди она тогда Сему, может, давно бы уже попала в беду, подобную той, что настигла ее теперь. Останься она одна, без отца, без матери, может, сутенеры или какой плохой мужик, да мало ли кто, давно бы надругались над Ниной, истребили бы девку. Нет, все же хорошо, что у нее был Семен. Так хоть сколько пожить нормально довелось. Нина была недалекой, необразованной, слишком легкой. Говорить с ней было не о чем. Книг она не читала. Глубоких познаний ни в какой сфере не имела. Все, что умела Нина, зарабатывать копейку на содержание сына и вести хозяйство. Таким глупым людям беды даются куда легче, потому что переносятся они без особого осмысления. Без глубины мысли и глубина страдания урезается.

Аркаша сотворил с головой Нины все, что запланировал. Потом девушку отвели в другой кабинет, где жеманная блондинка около часа колдовала над ее лицом. Девушка назвала себя модным словом «визажист».

В конце всех манипуляций Нине дали посмотреть на себя в зеркало.

– Кто это?! – удивленно вскрикнула она, увидев свое отражение.

Действительно, Нину было не узнать. То была уже не деревенская девчина, а городская женщина-вамп. Пепельное каре выгодно облегало овал ее лица, а макияж с акцентом на алые губы выдавал в ней страсть, которая так долго дремала.

– Вижу, что ты довольна, – сказал Павел. – Тогда поехали дальше. Мы тут задержались что-то.

– Куда дальше?

– Фотографироваться, – ответил мужчина. – Будешь у нас моделью.

Нине было так интересно. Она мало знала о моделях, в Озерках было не до этого, но редкие их фотографии, которые девушке довелось держать в руках, те журналы, которые попадались ей, все это вызывало в глазах Нины сначала зависть, а теперь уже блеск, ведь Павел сказал, что и она сможет побыть такой же блистающей моделью.

До места доехали быстро. Все тот же пестрый и одновременно грязный и пыльный центр Саратова. Здание поменьше. Зашли в подворотню. Там было крылечко, над ним надпись крупными красными буквами:

«ФОТОСТУДИЯ»

– Нам сюда, Нинуль, – сказал Павел и вежливо открыл перед женщиной дверь.

Внутри их уже ждали. Девушка на ресепшене и еще один «Аркадий», только того звали Вадиком.

– Припозднились, Павел Сергеевич, – заискивающе щебетал худощавый вертлявый парнишка, помогая снять гостю кожаный пиджак. – Долго с девушкой возились. Особенная?

– А то! – соврал Павел.

Нина засмущалась.

– Ну, проходите, – лепетал паренек, – все уже готово. А девушка пусть идет с Марией, переоденется.

Худая администраторша с ресепшена взяла Нину под руку и повела в другую комнату. Гардеробная. Там было полно нарядов. И вечерние платья, и деловые костюмы, и нижнее белье. Мария поставила Нину смирно напротив зеркала и стала молча подбирать одежду.

– Начнем с платья, – строго объявила она и вручила Нине блестящую вещь на вешалке. Это было платье в пол, увешанное зелеными пайетками, на одной бретельке, с высоким разрезом. – Переодевайся. Я тебе помогу.

Когда Нина увидела себя в этом платье, из ее глаз чуть не брызнули слезы: такой шикарной она не была ни разу в жизни.

– Выходи, – поторопила Мария, – Вадик ждать не любит. И Павел Сергеевич тоже.

Она вывела Нину из гардеробной и провела в зал. Маша знала, кто такая Нина, относилась к ней как к мусору. Она презирала проституток. А еще любила Павла и считала, что тот со шлюхами спит, а на нее не обращает никакого внимания. Из-за этих заблуждений ненависть Марьи к ночным бабочкам брутального мужчины была невероятно велика. Только вот проявлять ее она в полной мере не могла: страшилась сутенера.

Большое и светлое помещение с оборудованием для фотографии. Павел уже ждал, сидя в кожаном кресле. Вадик настраивал фотоаппарат.

– Мы готовы, – с лицемерной улыбкой объявила Мария.

Мужчины обернулись. Каждый из них принялся расхваливать Нину. Та же поплыла. Она не думала о том, что является далеко не первой шлюхой, которую тут преобразили. Она думала лишь о своем великолепии и источаемых комплиментах. И мысли не могла допустить бедная, что это все фальшь. Цель всех похвал была лишь в том, чтобы раскрепостить Нину, чтобы работать с ней было проще. На остальное ее сутенеру и его шестеркам было плевать.

– Приступим! – объявил Вадик и начал учить Нину, где и как ей встать, куда смотреть, что делать.

Девушка была неуклюжей, но старалась. Особенно ей хотелось произвести впечатление на своего патрона. Было очевидно, что она начинает питать к нему симпатию. Такая своеобразная облегченная версия стокгольмского синдрома. А чем сутенер для подневольной не маньяк?

Фотосессия в платье прошла удовлетворительно. Затем была в купальнике. Там Нине было уже сложно. Она чувствовала себя голой, хотя все интимное было прикрыто. Но ей было стыдно. Так бывает. На пляже, где все без одежды, ты не стесняешься обнажаться. Но оголять свои части тела перед одетыми людьми совсем другое дело. Ты начинаешь чувствовать себя по сравнению с ними уязвимым. Оттого и стыд. А уж Нина, жившая в Озерках, где и пляжей никаких не было, не привыкшая к купальникам, вообще чуть было не пала духом. Комплименты и подбадривания Вадика не помогали ей раскрепоститься. Но когда за работу взялся Павел, стало легче. Отфотографировать удалось. Самое сложное началось, когда девушку одели в кружевное нижнее белье. Тут Нина замкнулась. Павлу даже пришлось проводить с ней индивидуальную беседу. Ему не привыкать. Сколько милых интеллигенточек до этого приходилось переубеждать. С Ниной было даже легче, чем с другими. Ее куриный мозг поддавался на уговоры куда охотнее. Кое-как, но она пошла дорабатывать. Во время съемки Павел продолжал выкрикивать похвалы на пару с Вадиком, это разжигало в Нине «модель» еще больше. Под конец она и вовсе разошлась. Когда Вадик попросил снять бюстгальтер, Нина сначала заколебалась, но потом под напором взгляда своего сутенера скинула верх, обнажив свою большую круглую грудь. Такой простоты от нее никто не ожидал, да и сама она не ожидала, но всех приятно удивила такой легкостью и глупостью, в том числе и себя.

– Ну просто Наоми! – с восторгом воскликнул Вадик, продолжая щелкать. – Модель! Тигрица!

«А тут не так уж и плохо», – подумала Нина, вертя задницей перед камерой молодого мальчика-гея.

Я никому не нужна?

Весь вечер, сидя в бараке, Нина готовилась к тому, что завтра за ней точно придут. Девушки расхвалили ее образ и внешние данные. По их словам Нина должна быть востребованной, в чем они ей искренне сочувствовали. Однако в Нине это рождало некую надежду. Людям необходимо быть нужными. Хоть в чем-то. Раньше Нина чувствовала свою важность, в одиночку воспитывая сына. Теперь, когда Семы рядом не было, ей нужна была компенсация. Востребованность среди клиентов, которую ей сулили с жалостью соседки, ее вполне устраивала.

Спала Нина плохо. Несмотря на подсознательную жажду востребованности, она боялась того, что ее ждет. Мысли в голове разрывали девушку, перетягивая то в одну, то в другую сторону, словно канат. Секс – такое грязное слово для женщины, давно усыпившей желание в своем теле. Нина уже много лет назад отмолила у икон свои грехи с Егором, в молитвах своих обещала вести жизнь праведную. А что теперь? Страшно за себя, страшно перед Богом. Проститутки – это ведь грязные грешницы. И она теперь будет такой же? А вдруг это испытание, данное Богом? И что же, она, верующая до мозга костей деревенская праведница, не прошла его, сделав этот шаг в болото разврата? Но как же спасать сына? Нет уж, если Бог с ней, то он примет ее решение и не оставит на тернистом пути.

На следующие сутки через повариху Павел передал список тех, кого ждет работа. Почти все, кроме Люды и Розы были в деле. И Нины. Ее Павел тоже никуда не позвал. Удивительно, но Нина почувствовала горькое разочарование.

«Почему так? Я никому не нужна? Не понравилась?» – думала она.

Нина занервничала, сидя на своей промятой кровати, затеребила полы платья. Все того же, в котором она сюда приехала. Она злилась. И хотела объяснений. Вспомнила о сыне. Если ее не будут вызывать, она не сможет заработать денег на оплату его долгов. Еще мелькнула мысль, что с Павлом не удастся пообщаться. Но это так, где-то на заднем плане.

Нина тогда еще не знала, как обстоят дела на самом деле. Павел действительно показал ее фотографии нескольким клиентам, но не всем, а только тем, кому Нина по своему уровню могла быть интересна. Ее никто не выбрал. Разбирали уже «своих девок». А еще таким обычно гоняли вольных проституток, тех, что попроще, потому что и клиенты были не самые особенные. Павел в принципе ожидал такого исхода. Новый товар, неразрекламированный, да и по качествам своим уступает многим проверенным. Круг клиентов на нее больно узковат. Прежде чем выпускать девку в продажу, надо ее подрихтовать. Рихтовка касалась в первую очередь ее куриных мозгов, которые сутенер успел заметить профессиональным глазом. Девочки, которыми этот ушлый тип руководил, продавались в кругах абсолютно разных, ценники были от самых низких (но это те, что вольные) до заоблачных (в бараке Нины самой дорогой была Люда, особенно ее любили политики и иностранные гости). Был еще и третий барак, но это уже совсем другая история… Позже. Для приличного ценника нужны и приличные качества, хотя бы начитанность, знание английского. У Нины кроме круглой задницы и больших глаз не было ничего. Такой товар не ценится на одном рынке с Людой, Розой, Виолой. А выпускать Нину за меньшие бабки Павел смысла не видел. Решил ее подкорректировать. Хотя бы пару месяцев пусть позанимается. А еще сексолог. Эта деревенщина же ни черта не умеет – надо учить. Но пока Нина об этом не знала. Корректировку проходили все девочки, но каждая в свой уклон. Для Нины ввиду ее индивидуальных особенностей, жизни в деревне, плохого образования и прочих особенностей, строящих ее личность, уклон был самым глубоким. И пока она не наклонилась до нужного градуса, сутенер не спешил выпускать ее на дело.

– Повезло тебе, – сказала Роза в шутку, но Нине послышалась серьезность. – Бережет тебя Павлик!

– Да брось, – возразила Люда, – клиента просто пока нет. Вот увидишь, завтра повезут к сексологу. Готовься, Нинок. Там настоящая змея.

Но Люду Нина уже не слышала. Глупая серьезно задумалась о том, что ее патрон покровительствует ей, не желая лишний раз торговать ее телом. Это ей польстило (ввиду несомненной глупости). Но как же долги?

Сексолог

Уже на следующее утро заявился сутенер.

– Одевайся, – объявил он Нине, – едем.

– Куда? На заказ? – спросила она.

– Нет пока. Учиться будем.

Нина была одета все в тоже платье, успевшее помяться и испачкаться. Она прибрала волосы и вышла. Поехали в город.

– Паша, знаешь, – обратилась она к нему, – ты говорил, что можно тебя обо всем спрашивать.

– Ну, попробуй.

– У меня нет с собой никакой одежды. Зубы пальцем чищу, мыло у девок беру…

– Понял, – перебил ее сутенер. – Но на эти все вещи надо бы сначала заработать.

– Я долги сына приехала отрабатывать, – возмутилась Нина.

– А тут халявный харчей нет. На себя тоже зарабатывать надо. Мы вас кормим, койку дали. На расчески и зубочистки тратиться еще? Нет, политика шефа гласит, что снабжать вас на халяву только самым необходимым. Остальное должны сами себе обеспечивать. А перед клиентом тебя и без зубочисток в порядок приведут по высшему разряду.

– Но если ты меня не продаешь…

– Если тебя не берут, – перебил Павел. – Вот и едем это исправлять. Учиться будешь.

В то утро патрон был не в самом хорошем настроении. Нина это заметила и решила помалкивать.

Привез он ее к дому на набережной. Сказал, в какую квартиру подняться, а сам уехал, пообещав забрать позже.

Дверь девушке открыла фигуристая брюнетка с алыми губами и подчеркнутой грудью.

– Заходи, деточка, – деловито пригласила она. Женщина выглядела ровесницей своей новой протеже, но внешость Ниночки обманула ее, та посчитала новоиспеченную ученицу молоденькой девчушкой. – Зовут меня Альбина Альбертовна. Это псевдоним, но ты обращайся ко мне именно так. Тебе мы тоже псевдоним придумаем. Как звать тебя?

– Нина, – вымолвила ученица, снимая поношенные туфли.

– Нинель… Как думаешь? Подойдет? – рассуждала женщина, проводя Нину по квартире, большой, богато обставленной. – Нина, на мой взгляд, с одной стороны имя простецкое. Но вообще, в США так тоже называют девочек. Нынче в моде ориентация на Америку. Тебе нравится твое имя?

– Честно сказать, нет.

– А какое бы ты хотела?

– Наоми.

– Замахнулась! Но мы еще подумаем.

Альбина привела Нину в большую комнату в красных тонах. По стенам были развешаны картины эротического характера, навесные полки были заставлены странными вещицами, которые Нина видела впервые, похожими на мужские половые органы разных размеров, и еще куча различных непонятных приспособлений урывками заметила Нина по всей комнате. Освещение было тускловатым, придавало интимности обстановке. Альбина включила музыкальный центр, заиграла необычная музыка.

– Начнем урок, девочка, – повелительно объявила Альбина Альбертовна. – Я расскажу тебе немного об искусстве секса, а потом перейдем к практике.

– К какой такой практике? – изумилась Нина.

– Сегодня ничего страшного, – ответила Альбина. – Сразу заруби себе на носу: меня не перебивать, мне не перечить, все, что скажу, исполнять.

Нина поняла, что с таким учителем не придется расслабиться. Она еще не знала, что с непослушными тут обращаются жестко, но какой-то инстинкт уберег ее от этого знания. Нина с самых первых дней проявляла покорность. Она принесла себя в жертву сыну, потому и решила вести себя так, как жертве полагается.

Сначала Альбина усадила Нину перед собой в удобное кресло и начала читать лекцию о сексе. Какое это искусство, как к нему относились в разных древних странах. Эти знания женщина рекомендовала усвоить, чтобы потом можно было блеснуть перед клиентами, ведь среди них многие любят эрудиток. Потом она перешла к темам более практичным: позы, эрогенные зоны, предварительные ласки. Нине было омерзительно слушать, она замкнулась, сидела с каменным лицом, а это раздражало Альбину.

– Если ты думаешь, что удастся мои лекции пропустить мимо ушей, то ты ошибаешься, – прошипела та, когда выражение лица ученицы стало уже отдавать презрением к происходящему. – Тебя в итоге ждет экзамен. И если ты его не сдашь, у тебя будут проблемы.

Нина почувствовала на себе неприязнь хозяйки дома. Ее властность припугнула Нину, она оробела, даже попросила прощения.

Когда вводная часть закончилась, Альбина приказала:

– Раздевайся.

Нина округлила свои светлые глаза.

– Что уставилась? Раздевайся, – повторила женщина. – Только не просто так. Сейчас я буду учить тебя первой практике, практическому искусству обнажения.

Нина хотела было воспротивиться, но тут Альбина ей кое-что пояснила:

– Сейчас скажу тебе раз, ты подумай секунду, а потом приступай к обнажению. Если ты не будешь слушаться, пожалуюсь Павлу. С бунтарками тут все просто: тебя сломают голодом и холодом. Знаешь, что такое одиночная камера на зоне? Тут тоже такие есть, только еще хуже.

Альбина говорила правду. Жестокие слова этой женщины напугали Нину. Она решила ей не перечить. Прожженная брюнетка умела вселить страх своей властностью и решительностью. Нина испугалась. Она дрожала и хотела плакать. Молча поджимая губы, девушка опустила глаза.

– Ты меня поняла? – прорычала Альбина.

Нина лишь кивнула.

– Тогда приступай.

– Извините, – проронила несчастная, – я все выполню. Только не могли бы Вы мне сделать одолжение: я не мылась нормально уже который день, мне не дают такой возможности, у меня нет белья и одежды, мне стыдно раздеваться, от меня пахнет, позвольте хотя бы принять душ.

Альбина откинулась в кресле и протянула:

– Ааа, ясно, опять они не заботятся о вашей гигиене. Мужланы, что с них взять. Потом будут по врачам таскать. Иди, подмойся. Ванна в конце коридора.

Альбина разрешила Нине принять душ не потому, что имела в себе что-то доброе, а лишь из практических соображений и нежелания прикасаться к воняющей девке.

Нина принимала душ и плакала. Что-то страшное начинало доходить до ее несмышленого мозга. Пока вода и пена стекали по ее телу, она готовилась к ужасам, что ждали ее впереди. Надо было взять себя в руки и продолжать. Девушка заблуждалась, что в этом рабстве будет нестрашно. Худшее еще впереди. И если не быть готовой к этому, можно сломаться, сорваться, сойти с ума. Нина еще не знала, но такое случалась с подневольными проститутками нередко. Были случаи, когда новеньких пускали в утиль еще до первого заказа. Она искупалась, постирала трусики, мокрые надела их и пошла.

– Наконец-то, – фыркнула Альбина. – Приступим.

Женщина объяснила Нине, как та должна раздеваться. Деревенщине, столько лет не видавшей мужика, было стыдно даже слушать развратницу. А когда дело дошло до выполнения первого задания, тело Нины стало словно деревянным, она не могла заставить себя и шевельнуться. Нерасторопность и скромность Нины выводили Альбину из себя.

– Что за жеманство? Я понимаю, ты молода! Но не девственница же! Сколько тебе? – спрашивала женщина, злясь на неловкость ученицы.

– Тридцать два, – вымолвила Нина.

– Что?! Тридцать два? – удивилась Альбина. – И так себя ведешь, словно ягненок? Нет уж, давай работай! С тридцатилетней бабой я нянчиться не собираюсь!

Альбина разозлилась на Нину. Очень. Потому что та сохранила в свои годы такую красоту, нежную кожу, упругую грудь. Альбина, как самая настоящая змея, возненавидела Нину под натиском зависти. Деревенской простушке пришлось сложно на первом уроке. И ее наставница делала все, чтобы никаких облегчений Нина на себе не почувствовала.

Практика началась с науки обнажения, которая у Нины никак не получалась. Когда девушка была полностью раздета, стояла, прикрывая интимные места ладонями, перед этой властной стервой, колени Нины дрожали, а глаза слезились, Альбина преступила ко второй части практических занятий.

– Сейчас я научу тебя науке эрогенных зон. Покажу твои и расскажу про зоны партнера.

Такого унижения Нине еще не приходилось чувствовать. Ей пришлось сесть на полу перед Альбиной и раскинуть ноги в стороны, открыв нараспашку все, что она хранила эти годы в тайне от всего мира.

Сначала Нина испытывала исключительно гадкие чувства, она презирала и ненавидела эту мерзкую дрянь, пособницу преступного мира. Потом что-то в ощущениях Нины начало меняться: тело ее стало отзываться на прикосновения Альбины. То ли от профессионализма сексолога, то ли от того, что плоть Нины изголодалась, но тело девушки стало принимать приятные ощущения, которые Альбина называла наслаждениями. Нина не запоминала, даже не слушала урока своей наставницы, она лишь разрывалась между стыдом и жгучим желанием. Альбина видела реакции своей протеже, они забавляли стерву, ей хотелось еще и еще издеваться над несчастной.

Нина была уже практически доведенная, когда Альбина объявила о том, что урок окончен. Так женщина увенчала свое издевательство вишенкой на торте, оставив девушку перед собой пристыженной и неудовлетворенной. В итоге Нина не получила ничего и отдала все, что так хранила.

– Одевайся, Павлик должен вот-вот приехать, – объявила хозяйка, покончив со страданиями Нины. Павлик… То, как эта мегера назвала сутенера, засело у Нины в голове и укололо ревностью. – И пока одеваешься, послушай домашнее задание.

Альбина рассказала Нине несколько упражнений извращенного толка, которые ученицу обязала выполнять.

– И возьми на всякий случай разъяснения в письменном виде, – сказала наставница и протянула Нине брошюру, – а то я сомневаюсь, что твой мозг усвоит что-то в устной форме.

Приехал Павел и забрал Нину.

– Поехали к профессору, – сказал он, когда будущая проститутка села в машину. – Будешь философию изучать. Хотя бы базу в твоей профессии знать надо. Клиенты часто выбирают начитанных, чтоб не только плоть, но и душа отдыхала. Как прошло первое занятие? – поинтересовался он.

– Нормально, – сухо ответила Нина. – Она называет тебя Павликом.

– Ох уж эта стерва, – сплюнул сутенер в окно. – Не обращай внимания. Она всегда так. Дразнит.

У профессора философии Антона Платоныча, достопочтенного старца, одетого с иголочки, Нине понравилось больше. Он обращался с ученицей уважительно, налил ароматного чая, усадил в удобное кресло и рассказывал интересные вещи. Проговорили они до самого вечера, как оказалось, таков и был формат его урока. Нина даже что-то усвоила. Когда девушка от него уходила, он вручил ей несколько книг в качестве подарка и домашнего задания. Теперь Нина тоже могла занимать себя чем-то в бараке.