Текст книги "Вечность любить тебя (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Я человек, который воткнул в её сердце острый кинжал. Шептал слова любви, а в другую секунду предал самым мерзким способам.

Из последних сил сдерживался, чтобы не броситься за ней и всё объяснить. Сказать, что это совсем не то, что она подумала, потому что так оно и есть. Чёртов, Орловский!

–Убирайся! – мой крик разнёсся по кабинету, ударяясь о стены.

–Что? – не поняла эта стерва.

–Убирайся я сказал, – зло отчеканил, стиснув зубы. Грубо смахнул со своего стола девушку, кинув в неё кофту.

Мне хотелось остаться одному и всё здесь разфигачить. Выпустить ту ярость, что вот, вот во мне лопнет и не хотелось задевать никого. Никого, кроме ублюдка Орловского, который пришёл ко мне две недели назад, желая спокойно со мной поговорить. Но вместо спокойного разговора он начал шантажировать. Шантажировать моей девочкой, что если она не выйдет замуж за Чернова, уйдя от меня, то он сделает с ней намного хуже, чем убьёт. По его словам, он подстроит аварию, в которой она останется калекой и обвинит во всём меня. Аня возненавидит меня, но всё равно выйдет за Чернова, потому как ему тоже выгоден их союз. Даже если она будет калекой.

Я не мог поверить в то, что он говорит. Как он мог поступить так со своей падчерицей, которую знал чуть ли не с рождения. У меня такое в голове не укладывалось, но я не хотел причинить боль своей девочки и оставить её не мог.

Меня разъедали противоречивые чувства. Я не хотел её отпускать, но и себе не прощу, если она будет страдать. Нет, если бы так случилось, что она стала инвалидом, я бы не бросил, потому что люблю. Люблю её больше жизни своей проклятой. Но она бы сама себя возненавидела, если бы стала неполноценным человеком, потому что это хуже смерти. Ты живёшь, но ты умер. А потом возненавидила бы и меня. Я не хотел этого для melegim.

Все последние дни, минуты я старался быть с ней рядом, дать любовь, тепло, чтобы она поняла, как я её люблю и буду любить до конца своей жизни. Вечность её одну.

Я знал, что она подъезжает и поэтому попросил свою подчинённую мне подыграть. Я чувствовал её присутствие, когда она только поднялась на этаж. У меня сердце билось с такой силой, как будто хотело выпрыгнуть. Каждое движение по телу другой было мне омерзительно на глазах любимой, но я продолжал играть этот спектакль. Но после её крика, которое разорвало моё сердце в клочья не смог сдержаться, посмотрел на неё и в этот момент я упал в бездну, которая забрала мою душу к дьяволу.

Никогда себе этого не прощу. Не прощу боль в её глазах. Я чувствовал всё, что чувствовала она и умирал вместе с ней.

Как только за Кирой закрылось дверь, в стену полетел компьютер, стол перевернулся. Я бил руками в стену, чтобы заглушить ту боль, что накатила как ушат холодной воды. Я выплёскивал всю злость, ярость, но мне не становилось легче, только хуже. Весь кабинет был перевёрнут с ног на голову, а я стоял посреди с разбитыми костяшками до мяса и тяжело дышал.

Упал на колени и завыл, как израненный зверь.

Возле камина в шесть утра я сидел, оперившись локтями рук о колени. Моя голова была чуть опущена. В правой – руке держал стакан с тёмной жидкостью в виде виски со льдом. В левой – фотографию самого дорогого и любимого человека на свете. С неё на меня смотрело самое прекрасное создание во вселенной. Но всё это я безбожно просрал, как самый настоящий козёл. По моей вине она сгорает сейчас в этой агонии. Но по-другому я не мог поступить. Это ради тебя, melegim. Ради тебя, моя девочка.

С фотографии на меня смотрит счастливая Аня. Кажется, её улыбка могла озарить весь белый свет. Тонкая талия, которую ещё помнят мои пальцы на ощупь. Её кожа, которая не сравнится ни с одним шёлком в мире. Я помню её запах. Она пахнет моим счастьем. Со всей силой сжимаю стакан в руке, что ещё немного и он разобьётся, впиваясь осколками мне в ладонь. Но это ничто, по сравнению с тем, что я причинил моей девочке. Даже моя смерть не сможет искупить всю вину перед ней.

Я должен отпустить, забыть. Стереть её из своей памяти, иначе Аня пострадает из-за меня. Я себя никогда не прощу, если с ней что-либо случится. Надо отпустить. Но чёрт, как же это сложно, когда она въелась в тебя настолько, что, кажется, приросла к тебе намертво. Но я должен.

Не медля ни секунды, чтобы не было так больно и не было шанса повернуть назад, бросаю фотографию в огонь, у которой тут же начинают сгорать углы. Но я ошибся. Внутри растекается по венам жгучая боль и отчаяние, отравляя меня своим ядом. Я сжигаю то единственное, что у меня осталось от Ани. Оно забирает, сжигает дотла. Оно сгорает вместе с моей любовью, моей одержимостью, моим ангелом. Моей хрупкой девочкой, что мне нужнее всех нужных. Боль адская, что хочется выть, крушить всё на своём пути, но я держусь из последних сил и смотрю, как каждый миллиметр девичьего лица сгорает, оставляя только пепел на её месте. Моя душа разбита. Перестаю дышать. Жить. Потому что вместе с фотографией сгораю и я.

Сгорают мои воспоминания о тебе, где мы ещё были вместе. Ты улыбалась мне и нежно льнула ко мне, а я крепко обнимал и шептал, что никогда никому не отдам.

Последняя секунда и фотография сгорает, тлеет, оставляя на месте неё угольки. Пепел.

Теперь ты больше не моя.

Не выдерживаю, отважу руку назад, в которой стакан с виски, и кидаю в огонь. Во всё горло ору, как раненный волк, что потерял свою пару навсегда. Неожиданный взрыв и я отлетаю в сторону, ударяясь головой обо что-то и тут же отключаюсь. Последнее что я вижу перед собой – заплаканной лицо любимой. Нет, ты не должна быть здесь. Нет, Аня. Уходи. Melegim. И тьма забирает меня.

Слышу какое-то пиликанье, что ужасно раздражает меня. Хочется сломать всё это, чтобы прекратить шум. Хочу тишины и спокойствие. Зажмуриваю глаза и стараюсь медленно их открыть. В горле пересохло, а голова болит с такой силой, как будто её часов десять били.

Яркий свет бьёт прямо в глаза. Где я? Ничего не помню. С губ слетает стон.

–Миша, – слышу взволнованный мужской голос.

Поворачиваю голову в сторону говорящего и натыкаюсь на друга детства Гошу.

–Гош, – хриплю, не могу ничего толком сказать.

–Всё хорошо, не напрягайся. Я сейчас позову врачей, – и выбегает из кабинета. А я напрягаю память, желаю вспомнить, что же произошло, но что-то ускользает от меня.

Хлопок двери, от которого я вновь поморщился. В палату заходит высокий, крепкий мужчина, лет сорока.

–Как вы себя чувствуете, Михаил Константинович? Что ни будь помните? – задаёт вопросы, а я стараюсь вновь напрячь память, но в ответ ничего.

–Чувствую себя скверно, и ничего не помню.

–Это нормально в вашем состоянии. Память скоро вернётся. В вашем доме случился взрыв, вас привезла девушка. Она так переживала за вас. В её глазах было столько боли. Впервые вижу такую панику и боль в глазах у девушки, как у вашей.

Перевожу взгляд на Гошу. Он стоит улыбается, а я ничего не понимаю.

–Какая девушка?

–Аня, – отвечает друг, а моё сердце пронзила стрела, а голову вспышка.

Аня. Анюта моя. Моя девочка. Melegim. Всегда знал. Что она мой ангел, который спасёт меня, только вот я не смог уберечь её от боли. Грудь сдавило в тиски.

–Где она?

–Она ушла за десять минут до вашего пробуждения, но всё то время пока вы были без сознания после реанимации она не отходила от вас ни на шаг. Она очень любит вас.

И я люблю её. Но не смог сделать счастливой. Она никогда меня не простить. Даже если узнает всю правду.

Сжал руки в кулак.

Аня...

Глава 14

Аня

Что я чувствовала? Съедающую меня пустоту, которая проникала всё глубже и глубже, не давая мне спокойно жить. Я помню, как приехала к себе домой, как, вообще, добралась. Как налила в ванну воды и просто ушла под воду на несколько долгих минут. Нет, я не хотела покончить с собой. Я просто хотела отключиться от мира, от своих чувств.

Не хотела, вообще, ничего чувствовать. Всё, что хотелось вновь забраться на руки к Мише и крепко его обнять, а может даже задушить. На миг, на моём лице образовалась улыбка, но она тут же померкла.

С моих волос стекали капли воды, а я лежала в уже холодной воде и смотрела мёртвым взглядом в потолок. Слёз уже не было, только звенящая пустота внутри. Понимала, что так могли поступить мои родные, но от Миши я такого не ожидала. Не ожидала такого предательства, когда ещё утром он шептал слова любви и просил меня быть рядом. Только я совсем не думала, что через каких-то несколько часов моя жизнь и сердце разобьётся вдребезги, не оставляя ничего от него.

Опустившись вновь с головой в холодную воду, пыталась взять себя в руки, но перед глазами вновь вставало лицо полное любви и нежности Миши. В голове никак не укладывалось, что он мог так поступить. Разум кричал, что мог, если вспомнить всё, что было до наших отношений. В клубе был с двумя девушками, утром у себя в кабинете с другой, что, вполне возможно, что он и не любил, но... Вот сердце шепчет, что так не смотрят, если не любят, не обнимают и умоляют не покидать его.

На часах было начала шестого утра и мне не спалось. Сердце было не на месте. Оно ходило ходуном, то сжималось, не давая вздохнуть, то билось как одуревшее. Я металась по квартире, желая, нет, меня просто тянуло к Мише. Но мне было настолько больно его видеть после того, что увидела в его кабинете, но я просто не могла не проигнорировать то, что кричит мне сердце. И не медля ни секунды помчалась к нему.

Подъезжав к его дому, как произошёл взрыв в доме Миши, а сердце разбилось. Ещё не доехав пару метров до коттеджа, я попросила остановить и вылетела как ошпаренная из машины. Кинулась бегом внутрь. Мне не волновало, что я сама могу сгореть. Ничего не волновало, кроме любимого человека.

Когда увидела его на полу почти без сознания слёзы вновь потекли градом, а я рухнула на пол рядом с ним. Просила открыть глаза, посмотреть на меня. Просила не уходить, не покидать меня, потому как люблю его до одури. Я не мыслю без него своей жизни. И если что-либо случится я себе этого никогда не прощу. Поэтому стала действовать на автомате, отключив все чувства. Сейчас, главное, спасти Мишу, остальное всё потом. Я понимала, что что-то случилось и это что-то точно наш разрыв. А значит что-то здесь не то. Но это всё потом.

Не помню, как приехали в больницу, как ждала каких-то результатов, но молилась всем Богам, чтобы всё было хорошо. Попросила персонал позвонить и вызвать спасательную службу в дом к Беркуту. Спасти вряд ли что-то можно, но, главное, чтобы всё потушили.

Когда врач вышел, сказал, что ничего серьёзного. Лёгкое сотрясение, пару ушибов и ссадин, но, если бы я не приехала – было бы всё намного хуже.

Целые сутки я сидела с ним рядом и выпускала его руку из своей. Позвонила Гоши, другу Миши, с которым меня он познакомил и попросила приехать. Только после того, как поняла, что он приходит в себя – поцеловала в последний раз и скрылась.

Я хотела побыть одна и сделать то, что хотела. Я не вижу смысла здесь быть, поэтому решила уехать в Мадрид, но сердце сжималось всё сильнее и сильнее, оттого, что скоро меня не будет рядом с любимым. Не смогу обнять, уткнувшись в его шею. Но понимала так будет лучше для всех.

Целый месяц была в прострации, не желая никого видеть. Лишь Аля иногда приезжала и несколько часов обнимала меня крепко, гладя по голове. А я просто сидела и смотрела в одну точку. Но в один из дней решила поставить всё на свои места. Поговорить с родителями и уехать раз и навсегда.

В доме была тишина, когда я вошла. Лишь приглушённые голоса еле слышались из гостиной. Значит, там сидят. Направилась в ту сторону. Родители сидели и разговаривали.

–Здравствуйте, – поприветствовала их и остановилась рядом.

–Дочка? Что-то случилось? – удивилась матушка, но в её глазах я увидела боль, но не настолько сильную, как съедала меня, когда узнала о её предательстве. Родную дочь продать за деньги. До сих пор не могу простить ей это. Чтобы ответил папа, если бы узнал об этом? Он бы тут же её прибил, потому как я была для него самым дорогим. И я буду счастлива. Я давала ему слово, что буду счастливой и намерена сдержать своё слово. Но не здесь, не в одном городе и стране с этими людьми, что думала мне роднее всех. Но как же я ошиблась.

–Нет, всё хорошо. Я решила во всём поставить точку. Дорогой господин, Орловский, – повернулась к отчиму. – Вы тот человек, которого я считала родным, продал меня как скот за деньги. Вы лучший друг моего папы поступили так с его родной дочерью и притом втянули в это матушку. Но только если сама мама падкая на деньги и решила продать свою дочь, – смотрела прямо в глаза, чтобы он понял, что я настроена решительно и отступать не собираюсь.

–То я на такое не куплюсь. Вы так желали денег, что разрушили семью и позволили возненавидеть вас. Но я не буду плясать под вашу дудку. Я никогда не выйду замуж за Чернова. Вам, а тем более ему я ничего не должна, поэтому то, чего вы так желали не получите.

Его брови с каждым моим словом сдвигались к середине лица. Он хмурился и рычал.

–Значит, всё-таки осталась с Беркутом, – нахмурилась, ничего не понимая, а он продолжал. – А ведь по его глазам видел, как он любит тебя и сделает всё, чтобы ты была счастлива и жива, даже если при этом ему придётся бросить тебя.

–Что? – отшатнулась, не понимая какую чушь он несёт.

–А что он тебе ничего не сказал? – подпёр подбородок рукой, посмотрел на меня с ухмылкой. – Я к нему приходил полтора месяца назад и шантажировал тобой. Сказал, если вы не расстанетесь, то я сделаю так, что ты останешься калекой и будешь страдать мучительно, но всё равно выйдешь за Чернова.

Оттого, что я слышала, отшатнулась, как от пощёчины. С каждым словом пазл за пазлом складывался, а я злилась всё больше. Так значит весь этот спектакль был спланирован специально в его кабинете. Ну, Беркутов...

Сжимала руки вспыхивая, как спичка. Убью, Беркутов... Так и знай, убью.

Перевела взгляд на мать. Она как ни в чём не бывала, сидела и слушала всё это. Даже рот не открыла, чтобы защитить меня. Значит, всё она знала. Знала, какой был у Орловского план, если бы мы не расстались с Мишей. И что у неё ничего не ёкнуло? Она не переживала и не отстаивала меня? Что она за мать такая...?

–Мне мерзко находиться в вашей компании, в этом доме. Быть с вами как-то связанной, – выплюнула весь негатив. – А ты мама, недостойна была и капли любви отца, как и моей. Я ненавижу тебя! И отныне у тебя нет дочери! – и больше не сказав ни слова вышла из этого дома, в котором и ноги моей больше не будет.

Осталось только увидеть этого... этого... Ох, как же я зла, господин Беркутов. Я тяжело дышала, но пыталась взять себя в руки. Пока дошла до машины позвонила Гоше и узнала, где сейчас находится этот скотина. Узнав местонахождение, направилась туда.

Этот предатель находился в своём старом доме. Прекрасно, если что не жалко будет мебель. До нужной цели доехала быстро. Вышла, хлопнув дверью. Как фурия залетела в дом.

–Беркутов! – крикнула.

Через мгновения появился сам виновник моего гнева. В какой-то кофте соломенного цвета, штаны. Весь взъерошенный с кругами под глазами.

–Аня? – удивлённо проговорил.

–Да, Беркутов. Это я. А что ждал кого-то другого? – как фурия двинулась на него, а Миша отступал ничего не понимая.

–Аня, что происходит?

–А я тебе сейчас скажу, что происходит, – на мои глаза попалась ваза, что стояла целая и невредимая на комоде. Взяв её, замахнулась.

–Аня, поставь жива эту вазу!

–И не подумаю, Беркутов! Ты скотина! – закричала и швырнула в него, но Миша успел увернуться, а я уже нашла другой предмет.

Всё, что попадала мне под руку или на глаза я кидала в этого, этого скотину.

–Аня, перестань. Живо поставь на место! – кричал, но убегал от меня, а я злая как собака пыталась если не догнать так попасть в него чем-то тяжёлым.

–Как ты мог так со мной поступить? Кто тебе давал права всё решать за меня, Беркутов? Я тебя ненавижу! – кинула в него книгу, что попалась под руку и как раз попала в свою жертву.

–А я тебя люблю, сладкая, – и в один рывок он оказался рядом со мной, схватил в охапку, закинул к себе на плечо и понёс куда-то.

–Ты куда меня несёшь, Беркутов, мать твою! – стукнула кулаком по спине, на что получила по попе смачный шлепок. -Ты, что себе позволяешь? – возмущённо вися на его плече, прохрипела от негодования.

–Я тебе рот с мылом вымою. Чтобы не слышал такие словечки из твоего прекрасного ротика. Он должен быть занят совсем другим, – всё то время пока мы разговаривали направлялись наверх.

Я знала, куда он меня нёс и внутри поднималась буря. Занеся меня в комнату кинул на покрывало, нависнув сверху, сцепив мои руки своими в замок над моей головой. Его вторая рука была на моей талии и слегка сжимали, а по телу проходили рой букашек. Глаза налились слезами и всхлипнула от обиды, что Миша решил всё за меня. Что бросил меня только бы я была в безопасности. Я понимала, что это ради меня. Что он настолько любит меня, что готов был отпустить, но сердце разрывалось на части.

–Миша, зачем ты так с нами? – не сдерживаясь вновь всхлипнула, как тут же почувствовала, как каждую мою слезинку слизывают языком.

–Малыш, я не мог поступить по-другому. Твоё здоровье для меня важнее, чем моё моральное состояние, мой облик. Пусть я буду скотиной, но ты бы была жива. Не известно, как могло всё закончиться, melegim. Я бы не простил себя, если бы ты умерла. Я слишком люблю тебя, Аня, – пока он говорил, он смотрел прямо мне в глаза, и я видела всю его боль, ненависть к себе за то, как поступил со мной.

Слёзы полились градом. Прикрыла глаза, уже не сдерживаясь воя как раненный зверь. Уткнулась в плечо Миши.

–Я уеду от тебя в Мадрид.

–Я уеду вместе с тобой, – служило мне ответом, хоть я и не спрашивала, и не просила. – Я не отпущу тебя от себя ни на шаг. Прости меня, малыш, – расцепив свои руки просунул мне под спину и крепко обнял.

–Нет. Я уеду одна. Ты мне не нужен и никогда тебя не прощу, —а этот гад улыбается и целует в плечо, сжимая всё крепче, качая головой.

–Нет. Теперь ты от меня никуда не денешься. Мы поедем вместе в Мадрид.

–И ты готов бросить ради меня здесь свою компанию? И всё это ради меня? – говорила в шею, а боль постепенно уходила.

–Да. Ради тебя, ради нашего счастья. Нашего будущего. Я готов ради тебя на всё, малышка.

–Я люблю тебя, Беркутов. Ты сволочь, но я тебя тоже никуда не отпущу, – стиснула ещё крепче.

–И я тебя очень сильно люблю, моя маленькая малышка, – поцелуй в шею, движения губ к мочке уха и нежный укус, от которого я таяла и была готова простить ему всё на свете, только бы он был рядом и обнимал точно так же, как и сейчас, боясь меня потерять. Словно я целая вселенная для него.

Эпилог

Михаил

Три месяца спустя

Неужели ты моя? До сих пор не могу в это поверить, что эта девочка, что сейчас стоит передо мной действительно Моя. Что я достоин такого подарка в жизни, как Аня. Она моя маленькая хрупкая малышка, что дана мне Богом не знаю за что, но я принимаю такой дар. И никуда больше не отпущу, не отдам, даже если это будет стоить мне жизни, но больше не отпущу. Ни на метр, ни на миллиметр. Всегда рядом. Рука об руку. И так будет до конца жизни.

Но вот до сих пор простить себе не могу, что отпустил, предал, хоть по сути и не было ничего с той девушкой. В тот момент мне было омерзительно её касаться и каждое моё движение было через силу. Я виню себя и ненавижу. Ненавижу за каждую боль и слёзы любимой. За то, что она увидела всё это и именно я позволил этому случиться. Пошёл на поводу у Орловского и сделал так как он того хотел. Знал ведь, видел на его юбилее, как я смотрел на его падчерицу. Я не смог скрыть то, что так желал оставить только себе. Но всё же отдал.

Я ненавижу себя и презираю. И каждый день прошу прощения у своей девочки и благодарю Бога, что дал шанс быть счастливым с ней. Если мы Аня ушла я бы умер. Она мой свет, моя жизнь. Мой воздух, которым дышу, живу. Она мой дом, в который я хочу возвращаться всегда, где бы не был, чтобы не делал.

Не знаю за что заслужил, но не отпущу.

Даже если будет упираться, драться.

Не отпущу.

Моя.

Её улыбка озаряет маленькую церквушку в белых тонах с золотом. Узорами на стенах и куполом. Она стоит такая красивая передо мной, а я не могу поверить своему счастью. Улыбается и плачет. У меня самого слёзы вот, вот потекут от такого счастья. В глазах Ани горит любовь, нежность, верность одному мне. И я готов отдать всё на свете только за одну её улыбку. Если нужно подарю с неба звезду. Умру, но сделаю её счастливой.

Хочу разделить с ней эту жизнь до конца. Каждое утро просыпаться рядом. Крепко сжимать в своих объятиях. Целовать в шею, собирая мурашки по обнажённой коже. На подсознательном уровне чувствовать её улыбку. Как она льнёт ко мне, словно маленький котёнок. Жмётся и верит мне одному.

Она мой ангел – Melegim. Аня спасла меня, и я буду охранять и беречь до конца жизни и даже дольше.

И вот сейчас стою перед богом, клянусь в вечность верности одной единственной.

–Я, Беркутов Михаил, торжественно клянусь перед лицом Господа, быть защитой, поддержкой, стеной своей жене. Отдать жизнь за неё. Хранить верность до конца жизни! Охранять тебя и наших детей, – из моих любимых глаз текут слёзы и я, не выдержав прикасаюсь к лицу моей девочки, вытираю капли счастья. – Стоя здесь перед Богом, клянусь вечность одну тебя любить!

–Я, Богданова Анна, в будущем Беркутова, торжественно клянусь перед лицом Господа, быть с тобой в болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит сам. Клянусь хранить верность и нежность к тебе, принимать твои недостатки с любовью, радоваться твоим победам и поддерживать тебя в моменты поражений. Вместе мы всё и всегда преодолеем. Клянусь до бесконечности любить тебя, – её улыбка стала ещё шире, а у меня сердце остановилось от слов, от любви к моей маленькой девочки.

–Объявляю тебя, дитя божья Анна и тебя Михаил, мужем и женой перед Господом Богом. Можете поцеловать невесту, – кажется я ждал это целую вечность.

Моя маленькая девочка сейчас такая красивая в этом нежном белоснежном платье усыпанное всё в кружевах. Не разбираюсь во всём этом, да и всё равно, потому как моя девочка всегда прекрасна в независимости от того, в чём она. Хоть в моей рубашке, достающей ей до середины бедра и гулькой на голове. Она всегда прекрасна, как Богиня.

Приподнимаю белоснежную фату, не отрывая взгляда, оплетаю ладонями лицо и целую. Целую нежно, смакую каждый вздох, вкус моей девочки. До чего же она сладкая и вкусная. Теперь перед Богом моя жена до конца жизни и даже дольше. Там на небе мы будем вместе соединены вовек.

–Melegim, – шепчу, отрываясь от сладости губ, прикрыв глаза сталкиваясь своим лбом с её.

–Как это переводиться? – шепчет.

–Мой ангел, – её улыбка и нежность, тепло её маленьких тонких пальчиков тянуться к моей шее, привлекая к себе для ещё одного головокружительного поцелуя. А я и не отказываюсь, потому что готов до конца жизни держать её в своём плене и целовать так, чтобы у нас обоих замирало сердце и билось в одном такте.

Она мой ангел.

Melegim.

Клянусь любить тебя вечно.

Конец