Текст книги "Девочки влюбляются в мужчин (СИ)"

Автор книги: Анастасия Бойд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Анастасия Бойд
Девочки влюбляются в мужчин

Пролог. Левандовский

Она совсем рядом. За этой стеной. С ним... Пока тихо, но мы ведь только разбрелись по комнатам... Зачем я только предложил им остаться у себя на ночь? А если мне придётся слушать их стоны в своём доме? Да я тогда чокнусь! Мой братишка никогда не казался таким ответственным, чтобы так рано жениться, а она... Я даже не знаю, зачем ей это? Зачем совсем юной девушке такой ранний брак? Ей всего двадцать... Она ничего не успела. А зачем мне это всё? Я не знаю, что делать. Я будто маленький ребёнок, который увидел игрушку в чужих руках, и теперь больше ничего не хотел, кроме неё. Но Мика не игрушка и я чувствовал, что всё не просто так.

Нужно как-то уснуть и не думать о ней, хотя и вряд ли это возможно, потому что у меня стоял весь вечер после нашего маленького приключения с Микой, и сейчас лучше не стало. Хочу её. Сейчас же. Твою мать...

Выключил свет. Укрылся с головой, и уже думал снять напряжение, но, дверь скрипнула и кто-то тихо вошёл в мою комнату. Было темно, но запах... Неужели, это Мика? Розмарин и лаванда. Аромат моей милой пассии ни с чьим другим не спутаешь. От неё несло, как от валика, набитого травами, но как приятно, как дурманяще. Старомодно, но вкусно. Я удостоверился, что это Мика, когда блики лунного света из окна отразились на её лице. Вот чёрт... Что ей здесь нужно? Пошатываясь, она дошла до моей кровати, легла рядом и забралась ко мне под одеяло, крепко обняв. Крепко и очень нежно. Тепло. Когда меня вообще в последний раз кто-то обнимал, кроме матери? Так – точно никто и никогда.

– Такой большой дом, я чуть не заблудилась, – протянула она сонным голосом, и потёрлась носом о моё плечо.

Мика хочет, чтобы я умер от эрекции! Но я не уверен, что она ко мне пришла. Она не могла просто взять и сознательно прийти ко мне. Видимо, всё-таки заблудилась, и думает, что вернулась в постель своего благоверного, поэтому я промолчал и ничего ей не ответил. Я надеялся, что Мика сейчас уснёт и я просто уйду, чтобы избежать утром неловкости. Неловкости и скандала. Мой братишка и так всё ещё злится на меня за его бывшую девчонку, которая абсолютно внезапно взяла у меня в рот. Нелепая случайность! Мне она даже не нравилась. Вульгарная дешёвка.

Мика провела рукой по моему животу, затем опустилась ниже и наткнулась на мой стояк. Чёрт!.. Она чуть слышно усмехнулась, и проникла под моё бельё. Она была настолько пьяна, что даже не заметила разницы между своим мужем и мной? Никогда бы не подумал, что Мика умеет быть такой, но когда её ладошка начала неловко скользить по моему члену, я уже ни о чём думать и не мог. Пускай она не умела делать это так, как нужно, но для меня не было ничего лучше её прикосновений.

– Почему ты такой скованный? Боишься, что твой брат нас услышит? – спросила Мика, и уселась на меня сверху. Как же она была права! За исключением того, что вопрос этот был адресован не мне. – Не бойся, мы ничего ему не скажем... Не сегодня...

Мика повалилась на меня и наши губы коснулись друг друга. Неужели, сейчас я буду раскрыт? Нет. Странно. Её не смутило моё щетинистое лицо, по сравнению с гладковыбритой мордашкой братца? Что она задумала и действительно ли не знает, к кому пришла? Я был не в силах сопротивляться, и обхватил руками свою абсурдную страсть, забираясь дрожащими пальцами под её безвкусную пижамку. Мика вздрагивала от каждого моего прикосновения, и целовала так непотребно, словно понимала, что на самом деле изменяет мужу. Со мной. Разумеется, между супругами такая страсть невозможна... Только между нами. Она оказалась подо мной, извиваясь на простыни, пока я целовал её маленькие груди, живот, и хрупкие стройные ножки. Мика была настолько восхитительна, что я забыл о своей брезгливости, и даже не думал, что на всех этих местах побывал мерзкий рот моего недотёпы-брата. Я поднялся к её губам, и мы снова целовались, как ненасытные подростки. Мика взяла меня за руку, и прижала её себе между ног, заставив меня опешить от неожиданности. Что она творила? Её внезапная раскованность смогла смутить даже такого, как я. Моя ладонь проскользнула под её шорты и я понял, что под ними ничего не было. Это окончательно свело меня с ума...

...Подарив ей то, к чему она стремилась ещё вечером, я почувствовал, как Мика притихла. Похоже, она уснула. О, нет... Хотя, возможно, так будет лучше, и я не стану разрушать семью моего младшего братишки, чью свадьбу я и так знатно подпортил. Может они действительно любят друг друга, а я только сбиваю девочку с толку?.. Но почему тогда она так легко ведётся на меня?

Поцеловал напоследок свою маленькую страсть в её сладкий ротик с привкусом фраголино, ощутив ровное дыхание аккуратного носика, и отправился прочь в другую комнату. Неистово дрочить, вспоминая то, что произошло между нами, и думая о несбыточности моего вожделения и... Привязанности. Это больше не повторится. Или же... Может ли не повторится то, что и так уже неоднократно повторялось?

Глава 1

Несколько недель назад...

В этот день абсолютно всё было не так. Сначала я чуть не проспала свою собственную свадьбу из-за ночных мук творчества, потом подумала, что, возможно, всё-таки поспешила, а потом и вовсе пропала, когда порог дома родителей моего жениха Милоша переступил его старший брат – известный в Бреволе, да и во всей Польше, модельер Люциан Левандовский. Будь он не ладен... Я не видела его до этого дня, но была наслышана. Например, я знала, что его на самом деле звали Адам, а имя "Люциан" он взял в качестве псевдонима, в честь погибшего отца. Ещё ему было за тридцать. И ещё, по непредвзятому мнению Милоша, большего повесы и подонка не отыщешь во всём Бреволе. Он называл старшего брата не иначе, как "мерзавец". И самым абсурдным было то, что мы вместе осуждали Адама, но теперь...

...Теперь я стояла перед зеркалом, ужасаясь своему виду в громоздком свадебном платье, и терпела суету вокруг себя. Я была так воодушевлена накануне, а сейчас просто хотела, чтобы всё поскорее закончилось. Ещё я хотела увидеть Милоша. Я думала, что тогда мой мандраж стихнет, словно он был способен оградить меня от любых переживаний, страхов и сомнений.

– Мика, милая, тебе самой хоть нравится? – спросила меня мама Милоша, пани Оливия.

– Всё отлично, – вымученно улыбнулась я. Заметила насмешливое лицо ассистентки организатора нашей свадьбы. Она будто поняла, что я недовольна, и будто подумала, что её это как-то касалось. Вот гадость! Она работала так, словно делала мне одолжение. – Примерка ведь была, я сама выбрала это платье. С чего мне теперь капризничать?

– На тебе лица нет. Даже макияж не скрыл усталость... Тебе нужно было лечь вчера раньше. Я слышала, как ты шуршала в своей комнате до двух часов ночи, – строго сказала она.

Нужно было переночевать у моего кузена Януша... Хотя, мне всё равно предстояло жить здесь с родителями Милоша в их огромном доме, пока мы не снимем себе отдельную квартиру. Надеюсь, они не будут вмешиваться в наши отношения. Дотошные люди! Меня мама так никогда не контролировала. Интересно, она уже приехала?

– Я не могла вчера совладать с вдохновением.

– Отложила бы на потом своё вдохновение, – строго ответила Оливия. Боже, какое мещанство! Она рассуждала так, словно творчество это обычная рутина.

– Это не механика, и не игрушки... Бороться с вдохновением – это как не идти в туалет, когда очень хочется, – немного раздражённо возразила я, но постаралась взять себя в руки. Не хотелось сегодня ссориться с кем-либо.

– И много стихов ты написала, юная поэтесса? – насмешливо, но уже по-доброму, спросила Оливия и я кивнула. – Мой Адамек тоже стихи любит. Мой старший сынок. Раньше их на ходу сочинял, мой талантливый мальчик. Хотя, и сейчас тоже бывает... Как же я мечтаю, чтобы мои малыши помирились наконец, – рассуждала она, глядя в никуда.

Дверь за моей спиной скрипнула, и я услышала чьи-то шаги. Осторожные и мягкие. Шлейф приятного мужского одеколона заполнил комнату, и словно немного привёл меня в чувства. Я перестала засыпать стоя.

– Адамек! – вскрикнула Оливия, и я поняла, что здесь появился старший брат Милоша. Ему необязательно присутствовать при моей подготовке. Но я промолчала. Кто я в этой семье? Ассистентка, вылизывающая моё платье, запретила двигаться, поэтому я не взглянула на Адама, но она чуть слюной не изошлась, когда посмотрела в его сторону.

– Мама, я ведь просил называть меня Люциан, – недовольно ответил он.

– Сынок, тебя зовут Адам, и папе было бы приятнее знать, что ты с гордостью носишь имя, которое он тебе дал, а не которое ты у него забрал.

– Да Бог с ним... Это что ещё такое? – медленно проговорил он. Тон Адама резко изменился, будто что-то удивило его.

– Адам, прекрати! Не хватало ещё пальцем ткнуть в пани... – возмутилась Оливия, заговорив немного тише. – Это Микаэла, невеста Милоша. Не смущай её.

– Да плевать на то, кто она, – выдал он, и сердце дёрнулось от злости. Да что его могло так быстро разочаровать? Я была такой сонной, что даже не смогла развернуться и отстоять свою честь. У меня не было сил на это. – Что вы на неё взгромоздили? Столько лишних деталей, столько объёма... Бедная девочка сейчас рухнет! – возмутился Адам, и стало немного легче. Значит, дело было не во мне.

– Это платье мы покупали в самом трендовом салоне, где люди знают своё дело, – вздохнула Оливия, и хоть их разговор не был агрессивным, я немного испугалась, будто присутствовала при скандале. – Да и что бы ты в этом понимал? Это ведь не мужской костюм.

– Даже так? Попахивает сексизмом, мама, тебе не кажется? – надменно фыркнул Левандовский. Родители никогда не воспринимают своих детей, как профессионалов, даже если они добились в этом небывалых высот. Они готовы доверять любым бездарным чужим людям, лишь бы их ребёнок не подумал, что является авторитетом для родителей. Старо, как свет. – Дайте мне ножницы, немедленно!

– Адам, иди к гостям, я прошу тебя! Хватит командовать. У тебя для этого есть своё предприятие!

– Так. Выйдете-ка вы обе отсюда, – прошипел он, и я вполоборота повернулась, чтобы увидеть, как Адам выволок из комнаты свою мать и ассистентку, и запер дверь на ключ перед их носом.

Глава 2

А вот это уже интересно. Я даже немного взбодрилась. Оливия возмущалась за дверью, но быстро умолкла и ушла, вероятно, доверив меня старшему сыну.

Адам не смотрел на меня, исследуя комод, в поисках ножниц, которые вообще-то валялись у моих ног. Сказать ему или вдоволь насмотреться на то, как он озабочен идеей относительно моего платья? Красивый. Взрослый, но какой-то юный. Тёмные волосы, лёгкая щетина, глаза, кажется, зелёные. Классический костюм дополняли некоторые детали, придающие ему лоск. Нашейный платок. Весьма аристократично. Наверное, мне было понятно, почему о Люциане Левандовском ходят такие слухи – он невозможный ловелас и это очевидно. Он привлекательный обольститель. Он будто сошёл с глянцевых страниц журналов о мужской моде.

– Пан Левандовский, вы что-то потеряли? – неловко подала я голос. А мы ведь даже не поздоровались и нас не представили друг другу.

– Не волнуйтесь, милая пани, ваша свадьба будет спасена. Нужно только найти ножницы, – сосредоточено пробубнил он.

– Они здесь, – я указала пальцем на пол. Адам, так и не глянув на меня, схватил их и принялся за дело.

– Какой ужас... – приговаривал он, отрезая живые цветы, пришитые к переду корсета. – Какая безвкусица... Превратили хрупкую фигуру в огромную клумбу.

– Осторожнее, пожалуйста, – испуганно сказала я, наблюдая, как он резко обращается с ножницами.

Левандовский хмыкнул, будто обиделся моему недоверию. Присмотрелась. Действия резкие, но очень ловкие. Адам знал, что делал. Расправившись с цветами, он забрался под объёмный фатин и ощупал подкладку. Она была непрозрачной, трикотажной и выглядела совсем как обычная ткань для обтягивающего вечернего платья. Его руки случайно коснулись моих голых ног. Я не захотела надевать чулки. Я могла бы возмутиться из-за его прикосновений, но Адам был настолько сосредоточен на платье, что невозможно было подумать о какой-то пошлости с его стороны. Он сейчас меня не видит. Я всего лишь манекен, на который надели объект его вдохновения, и все действия Левандовского были чистейшей механикой.

– Я думаю, без этого дерьма будет гораздо красивее, – пробормотал Адам, и стал аккуратно срезать фатин у шва на талии.

Радикально. Я понимала, что не должна была молчать в такой ситуации, но мой рот напрочь отказался что-то говорить. Объёмная юбка упала на пол вокруг меня, и я взглянула вниз рассматривая себя сверху. Неужели, у Адама всё получилось? Красиво. Кажется... Место среза фатина было не очень аккуратным, и Левандовский стянул со своей шеи тёмно-голубой шёлковый платок, который оказался шарфом, и повязал на моей талии вместо пояса.

– Вот вам что-то украденное, и заодно что-то голубое, – довольно улыбнулся он, стоя на одном колене у моих ног, и наконец поднял глаза на моё лицо.

Глава 3

Его веки распахнулись чуть шире, и сразу же вернулись в прежнее состояние, будто Адам чему-то удивился, но не захотел показывать. Его искренняя улыбка превратилась в похабный оскал, и мне стало не по себе от того, что я почувствовала приближение чего-то странного. Он поднялся с колен, не отрывая взгляда от меня, взял за обе руки и осторожно потянул на себя. Я шагнула вперёд, переступив отрезанную ткань. И что дальше? Я неловко стояла на месте. Левандовский взял фату с трюмо и принялся тормошить её. Утреннее солнце становилось совсем ярким, пронизывая комнату, и я зажмурилась от пробившегося сквозь окно света.

– Отражается солнце сквозь дымку

На лице, умытом печалью,

Покрывая сверкающим пеплом,

Словно свадебной тонкой вуалью.

Никогда ни за кем не страдая,

Возводя в ранг любви миражи,

Он идёт за ней, не замечая

Глаз сквозь кружево вечной тоски.

Пока он читал эти стихи, то прицепил фату к моей прическе, и перекинул её, прикрыв моё лицо, пронзительно рассматривая. Оливия говорила, что он увлекается поэзией. Интересно, его ли авторства это произведение?

– Почему пани так печальна? – вкрадчиво спросил Адам, некомфортно приблизившись настолько, что заболела шея, когда я подняла голову, чтобы посмотреть на него. Левандовский был гораздо выше меня. Или же я была слишком мелкой.

– Пани не выспалась, – ответила я, и отбросила фату назад, открыв снова своё лицо.

– Провожала холостую жизнь?

– Боролась с творческими порывами.

– Как интересно. Рисование, проза, шитьё? Может быть, поэзия? – его интеллигентная речь плохо сочеталась с бестактной близостью и пристальным взглядом. Но в этом вопросе ничего плохого не было. Правда, не хотелось бы, чтобы Адам расценил наш общий интерес, как родство душ.

– Поэзия, – тем не менее, я не соврала, поймав его довольный взгляд.

– И кто же победил? – он немного отступил назад, и стало гораздо комфортнее.

– Как видите, не я, – ответив, я почувствовала, как подступает внезапный зевок, который сразу же принялась подавлять. Адам насмешливо скривился, видимо подражая моей мимике.

– Ну давайте уже! Ваше лицо сейчас не выдержит, – подтрунивал Левандовский, и я наконец сладко зевнула до щелчка в ушах, прикрыв рот рукой. Он заразился и тоже зевнул. – Прекрасно. Совсем другое дело. Может, вы хотите взглянуть, что у нас с вами получилось?

– Давайте попробуем, – опасливо ответила я.

Адам развернул меня за плечи, и я увидела себя в зеркале. О Боже... Это правда гораздо лучше, чем было. Как у него вышло превратить меня в русалочку из пафосной Золушки, с помощью таких поспешных и хаотичных движений? Шарф Адама сделал акцент на моей тонкой талии, и смотрелся абсолютно уместно. Прекрасно... Я растеклась в улыбке, рассматривая себя, что даже не сразу ощутила его руку на своём бедре. Адам снова оказался очень близко. Так. Это уже точно не в его компетенции. Видимо, я достаточно побыла покорной, и можно уже показать свои зубки.

– Пан Левандовский, я безумно благодарна, но думаю, что вам лучше сделать два шага назад, оторвать свою ладошку от моей задницы, подобрать слюну и оставить меня ненадолго наедине с собой, – последовательно проговорила я, поражаясь своей смелости, но не заметила при этом никаких изменений во взгляде Левандовского. Его не огорчили мои слова, и это заставило меня растеряться.

– Наедине со мной? – Адам будто пропустил всё мимо ушей, выудив и переиначив то, что его заинтересовало.

– Нет, оставить меня одну. Вы ведь сразу меня поняли! – немного грубо возмутилась я.

– Пани умеет кусаться? – усмехнувшись, он нажал на кончик моего носа. – Не скажу, что это меня не радует. Ваша прежняя покорность немного напрягала, но теперь я понимаю, что это всего лишь последствия бессонной ночи. А сами вы та ещё бестия, так ведь? – ухмыльнулся Адам, и не думая отодвигаться. Мне стало страшно, но в основном потому что не хотелось омрачать день своей свадьбы скандалами и разборками. А он нарывался на них...

– Вы не оставите меня? – вопрос прозвучал двусмысленно, будто это была просьба. Что происходит? Почему я вдруг разучилась правильно формулировать мысли?

– Сколько надежды в голосе, и я обязан её оправдать, – да как избавиться от этого назойливого мужика? Его было невозможно переговорить. – Я никогда вас не оставлю, звезда моя. Раз уж вы так просите, – спокойно ответил Адам, и видимо заметив моё напряжение, рассмеялся. – Бог ты мой... Вы с Милошем прекрасная пара. У него тоже инвалидность по чувству юмора.

– А может аллергия на глупые шутки? – твёрдо парировала я, как в дверь кто-то постучал.

Глава 4

– Мика, ты в порядке? – голос Милоша, внезапно раздавшийся за дверью, заставил меня занервничать ещё сильнее. – Я сейчас открою!

– Вот курва! Мне срочно нужно спрятаться, – шёпотом произнёс Адам, и мне уже было непонятно, это очередной фарс или он говорил серьёзно. – Может, пустите меня к себе под юбку? Думаю, я смог бы там уместиться.

– Вы совсем с ума сошли?

– Шучу, моя милая Мика, – неловко улыбнулся он, и продолжил суетиться. – Я спрячусь за диваном, с вашего позволения. И не говорите ничего Милошу! Скажите, что я давно ушёл.

– Ладно, – расстерянно кивнула я.

– Ах да, чуть не забыл... Последний акцент для прекрасной свадьбы, – быстро прошептал Адам, и рывком чмокнул меня в уголок губ, коснувшись кончиками пальцев моей щеки. Мгновенье, и он отпрянул от меня, отшагнув назад. – Не смейте меня бить. Это на удачу.

Левандовский прошмыгнул за диван, оставив меня в недоумении. Бить? Да я в замешательстве! Я просто не успела прийти в себя, чтобы принять это решение. Зачем он это сделал? Зачем я такая нерасторопная? За столь короткое время, Адам успел меня облапать, поцеловать и пофлиртовать со мной, а я так и не смогла достойно его осадить. Мямля!

Я открыла дверь, и в комнату влетел Милош.

– Он не обидел тебя? Мама сказала, что Адам закрыл вас здесь.

– Нет, всё в порядке. Он немного поколдовал над моим платьем и ушёл, – я заступилась за Адама, не понимая причин моего добра. Хотя, помимо своей дерзости, он всё-таки помог мне. Милош пристально рассмотрел мой внешний вид.

– Талантливый засранец... – хмыкнул он, и я не поняла, с чем он сравнивал результат труда Левандовского. – Ладно. Церемония вот-вот начнётся, пойдём.

– Разве ты знаешь, как оно выглядело до этого?

– Да, я видел фото в твоём телефоне. Случайно, – улыбнулся Милош, закатив глаза.

– Постой, почему ты вообще пришёл? Ты ведь должен меня ждать возле дома. Ещё и платье до свадьбы видел! Это ведь примета плохая.

– Господи, Мика. Наша свадьба начнётся через пять минут. Какая примета? Я и так бы тебя скоро увидел. Моя мать тебе мозг проела со всеми этими традициями? – после галантного наглеца Левандовского, Милош казался грубым и прагматичным бруталом.

– Нет. Пойдём.

Я ждала, что Адам подставит меня, и появится перед Милошем, но он сидел смирно, и когда мы вышли на улицу, то он уже чудесным образом оказался среди гостей. Спустя несколько минут, мы с Милошем пообещали друг другу любовь до гроба и поддержку в горе и в радости, но я не понимала уже ничего, и всем своим обещаниям не поверила даже я сама. Меня переполняли сильные чувства. Совершенно новые и незнакомые до этого дня. А когда Адам первый из всех громко зааплодировал во время нашего с Милошем поцелуя, моё сердце странно кольнуло, и в животе потеплело, будто его шарф, повязанный на моей талии, оказывал на меня какое-то влияние.