Текст книги "Кенгуру в ночи"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Мне нравится это гадание, – Карл потряс картой перед носом жены. Вот, видела! Оказывается, я могу достигнуть необыкновенной власти! Цени!

Бабушка скептически посмотрела на мужа:

– Карл, ты прямо, как ребенок, честное слово! Тебе же русским языком сказали: карта символизирует твое прошлое. Прошлое! Так что забудь об амбициях, и немного помолчи. Фима, мне выпала дама в колоннах.

– Тебе достался второй аркан. Он получил название Великой Жрицы, и означает мудрость и понимание. Обычно на карте изображается женская фигура между двумя колоннами – черной и белой, то есть добром и злом. Перевернутая Жрица символизирует невежество и нежелание разбираться в происходящих событиях. Что там у тебя в настоящем?

– Королева, – Клара сунула ему карту.

– Она называется Императрица. Карта раскрывает отношение человека к семье, детям, указывает на домашнюю гармонию. Императрица изображается в виде зрелой женщины в королевской мантии.

– Ой, а у меня влюбленная пара, – Соня смущенно показала перевернутую карту. – В будущем. Значит, у нас с тобой все будет хорошо?

– Шестой Аркан, – кивнул Фима. – Действительно посвящен любви. Карта, где изображены Любовники (чаще всего обнаженные), олицетворяет союз двух противоположностей. Хорошо, что у нас средневековая колода. В египетской колоде любовников трое – две женщины и мужчина, которому необходимо сделать выбор. Перевернутая карта говорит о возможном разрыве.

– Что?

– О возможном разрыве, Соня, – Ольга успокаивающе похлопала родственницу по руке. – Все в твоих руках. Главное, не доводи дела до скандала. Мужчины терпеть не могут бытовые склоки, особенно, если повода нет.

– Какая ты умная, это что-то, – съязвила тетка.

– Какая есть, – отмахнулась Ольга. – Фима, посмотри на мои карты.

– Хм, любопытно. В прошлом – перевернутая Колесница, в настоящем – Отшельник, в будущем – Колесо судьбы.

– И что все это означает?

– На карте, именуемой Колесница (твое прошлое), царь правит колесницей, запряженной единорогом и сфинксом. Этот тарок повествует о способности человека обуздать собственные желания во имя благой цели. В раскладе Колесница означает завоевание или же, если карта перевернута, серьезный конфликт.

Отшельник указывает на то, что вопрошающему необходимо продолжать духовные искания. Возможно, это будут поиски самого себя или же бога.

– А мужчину искать можно? – судя по всему, поиски бога в ближайшие Ольгины планы никак не входили.

– Мужчину можно, – согласился Фима. – Только смотри, хорошего ищи, не тунеядца какого-то, не альфонса и не бабника. Поняла? То-то же. В будущем тебя ждет Колесо Судьбы. Этот десятый аркан символизирует шанс, который выпал на долю человека или же везение, если карта легла прямо. В иных трактовках – это слепая судьба, изменить которую вы просто не в состоянии. Это же значение десятый аркан имеет и в перевернутом виде. А у тебя что, Эфа?

Я молча показала карты.

– Как всегда, не могла не отличиться. Собрала все самое плохое, что могла. Прошлое – Смерть, настоящее – Дьявол, будущее – Луна. Толковать?

– Давай, – я сладко зевнула. – Все равно не верю в эту ерунду.

– Как знать, – Фима взял первый тарок. – Смерть – это тринадцатый Аркан. Смерть в черном плаще с косой символизирует, что всей прошлой жизни пришел конец. Впереди тебя ждут резкие и неожиданные перемены. Однако не всегда эта карта означает физическую смерть, как правило, она предупреждает человека, чтобы он был готов к отказу от прежних идеалов, позиций и принципов.

Твое настоящее пройдет под знаком Дьявола. Дьявол есть сознательное противостояние Добру, нарушение божественной гармонии и желание предаться пороку. Обычно Дьявол на этом тароке вполне узнаваем: с рогами, копытами и хвостом. Он сидит на троне, рядом с которым застыли две фигуры – мужская и женская. Пятнадцатый Аркан символически противостоит первому – Магу. Власть, которую дает Дьявол, изначально обречена на поражение.

Дед радостно хрюкнул:

– Кто ты супротив меня, Эфка? Дитя малое и неразумное.

– Карл!

– Молчу, молчу.

– И, наконец, твое будущее, Стефания! Восемнадцатый Аркан – Луна имеет множество значений. Это и скрытая тайна, и необыкновенные физические возможности, обман, опасность и повышенная интуиция. На карте рисуется двойное изображение – полумесяц и полная луна. А вот у меня в отличие от тебя очень хороший расклад получился – в прошлом – Звезда, в настоящем – Солнце и в будущем – Мир. Аркан Звезда дарует мудрость и достижение любых целей. На нем – женщина у воды, опустившаяся на одно колено. Аркан Солнце сулит неожиданные подарки, счастье и успех. А вот посмотрите на мое будущее, Тарок Мир. Вытянувший эту карту получает в награду успешное завершение всех своих важных дел. Эта карта способна переломить давнюю привычку и изменить характер человека в лучшую сторону. На тароке Мир предстает в образе молодой обнаженной женщины.

– Женщина? – напряглась Соня. – Обнаженная? В будущем?

– Соня, уймись! Это в фигуральном смысле.

– Ах, еще и в фигуральном! – в следующую минуту Таро разлетелись по всей комнате. Любящая жена молотила обожаемого мужа по голове пыльным талмудом.

– Соня! Это раритет!

– Это ты сейчас у меня раритетом станешь, кобель астрологический!

– При чем тут астрология? Звезды – это религия, – выкрикнул Фима напоследок и скрылся бегством. Соня перевела дыхание:

– Завтра все вместе идем в эту «Звездную Академию». Я им покажу тайский массаж на верных супругах. Я им такое Таро устрою, что мало не покажется…

Я сверилась с календарем. Ага! Мы гадали на Таро полтора месяца назад. Потом по отдельным репликам я поняла, что Соня претворила в жизнь угрозу и посетила таки «Звездную Академию». И самое интересное, что ей там очень понравилось, включая и тайский массаж. Остальные родственники также нашли себе занятие по вкусу. Потом ко мне подходила Ольга и просила денег на вступительный взнос. Денег я, помнится, дала. Тишина и покой в собственном доме дорогого стоят.

Так-так… Если мне не изменяет интуиция (а она мне изменяет только в пьяном состоянии) моих потеряшек нужно искать в стенах Академии. «Специальное рождественское предложение: ускоренные курсы по всем направлениям. На весь срок обучения слушателям предоставляются бесплатные, комфортабельные номера в элитном пансионате за городом. Вы платите только за лекции, а не проживание. Пенсионерам и детям – скидки». Вот и ответ на все мои вопросы – во всем виноваты скидки. Они еще ни разу не упустили ничего, что скрывается под коротким и емким словом – халява. Наша семейка обожает распродажи, скидки и прочие уловки, от которых даже у самого нормального человека съезжает крыша и зашкаливает пульс. Чего уж говорить о моих родственниках: их хлебом не корми, дай купить манной крупы с тридцати процентной скидкой или посетить новогоднюю распродажу запчастей к садовым машинам. Не трудно догадаться, что у нас нет садовых машин, зато теперь на чердаке пылятся двадцать килограммов ненужных железок. А стиральные порошки, молочные смеси, скрюченные креветки в сомнительном кляре и упаковки просроченного пива?! Посещение любого супермаркета превращается в семейное соревнование: кто сумеет купить товаров с наибольшей скидкой. В тележки летят тапки и футболки с фривольными надписями, тонны отбеливателя, консервированные ананасы и замороженные блинчики. У кассы они часами роются в лотках, где лежит разная симпатичная мелочь: магниты на холодильник, одноразовые салфетки для обуви, китайские зубные щетки, леденцы, жевательные резинки и презервативы. Дома покупки сваливаются в коридоре, а затем через месяц-другой выбрасываются за ненадобностью.

Любовь к халяве – наша национальная черта, и ничего с этим не поделаешь. Хотя иногда мне кажется, что этой страсти подвержены и другие народы, вероятно, в меньших количествах, но все-таки: как можно отказаться от того, что само плывет тебе в руки, да еще практически бесплатно?!

Так что нет ничего удивительного, что моя веселая и ненормальная семейка решила записаться в «Звездную Академию»: детям и пенсионерам скидки. Плюс комфортабельные номера. Плюс элитный пансионат вдалеке от цивилизации. Какой русский проигнорирует халяву, им самим же и оплаченную?! Домочадцы от нее откажутся только в одном случае – ради еще большей халявы.

Одного не понимаю: зачем родичам менять свою судьбу?! У них и так все прекрасно. Сколько себя помню, астрологией у нас увлекалась только Ольга. Она любой журнал открывает на страничке с гороскопом. Клара и дед – атеисты, каких еще поискать. Фима по складу характера и психологии – стопроцентный язычник, Соня – материалистка, как, впрочем, и близнецы. Спрашивается, на фига им магия друидов и гадание на картах Таро?! Плюс уникальные лечебные программы? Они, как стадо слонов, здоровы и упитанны. Хоть бы позвонили, предупредили, астрологи доморощенные!

Спокойствие, Эфа, только спокойствие, как завещал великий Карлсон. Я металась по дому в поисках правильного решения. Может, опять в милицию позвонить?

Правильное решение нашлось в холодильнике. После шоколадного торта и соленого огурца я поняла: надо ехать в Академию и разбираться с беглецами на месте, если, конечно, они там. В любом случае, когда найду, я им такой астральный макияж устрою, что потом месяц из дома носа не высунут, бодягу к синякам прикладывая. Ишь ты, к звездам потянуло. Через тернии. Тернии, надо полагать, это я. Ну-ну. Дайте только добраться до места назначения, никому мало не покажется. Я снова схватила рекламный буклет, чтобы узнать адрес, и в этот момент раздался телефонный звонок…

ГЛАВА 2

До шестнадцати лет он жил в большом стеклянном коконе. Окружающий мир казался безопасным, хоть и некрасивым: краски тусклые, запахи затхлые, люди неинтересные. Он всегда чувствовал себя лишним: дома, на улице, в детском саду. Терпеть не мог строгий распорядок дня, игры на свежем воздухе и своих сверстников.

– Что за странный ребенок? – жаловалась мать по вечерам. – В игрушки не играет, телевизор не смотрит, друзей и тех нет. Целый день сидит, уставившись в одну точку или книжки листает. Без картинок книжки. Ругаешь – молчит, хвалишь – опять молчит. Скажешь, что надо поесть – ест, скажешь идти спать – послушно идет спать. Ни слез, ни истерик, ни ласки от него не вижу. Робот, и все тут. Даже воспитатели жалуются: пассивный, замкнутый, молчаливый. Индифферентный, в общем. Видишь, даже слово мудреное выучила. Может, нам его к психиатру сводить?

– И что ты ему скажешь? – привычно возражал отец, правда, с каждым разом все более раздраженно. – Психиатру? Наш сын живет в своем мире. Кто ж виноват, что его мир намного лучше реального?! Может, он сказки про себя придумает. Может, он будущий Толкиен или, как там его, Ганс Христиан Андерсен, век мне русалочки не видать. И нечего демагогию разводить. Не понимаю я твоих претензий. Индифферентный он, видите ли. Что плохого в молчании и пассивности? Ребенок просто не хочет нас расстраивать по пустякам. Все соседи завидуют: не дерется, подарки не клянчит, деньги не ворует, старшим не грубит, в общем, золото, а не пацан.

– Золото, – мать опасливо понижала голос, вдруг любимое чадо услышит: – По мне, лучше бы он и деньги таскал, и дрался во дворе, чем так, как сейчас. Ни капризов, ни желаний, ни интереса. Ни-че-го! У него даже любимого блюда нет. Спрашиваю, хочешь мясо с картошкой? Отвечает – мне все равно. А манную кашу? И опять ему все равно. Ради шутки рыбьего жира предложила. Выпил и даже не поморщился. Не ладно что-то с ребенком, материнское сердце не обманешь.

– Материнское сердце! – с этого места отец всегда заводился. – Тоже мне, выдумала! Ты сына только через полгода после рождения признала, а до этого я тетешкался. Единственно, что грудью не кормил. Чуть с работы тогда не уволили. Утром гулял, как с собакой. Днем всегда заезжал, чтобы помыть и переодеть. Вечером опять гулял, купал и кормил, пока ты в своей душе ковырялась. Забыла? Или тебе напомнить, как ты его от себя отталкивала в роддоме – мол, не люблю и все тут.

– У меня была депрессия! – оправдывалась мать, виновато пряча глаза.

– Занятное объяснение: ты уже шесть с лишним лет на любую мою просьбу отвечаешь депрессией. Даже квартиру толком убрать не можешь – депрессия. Интересно, чем ты в мое отсутствие занимаешься, домохозяйка ты наша?

Мать срывалась и плакала:

– А ты? На своей работе? Денег нет, жизни нет, ничего нет. Ну, что ты лыбишься? Опять по бабам пошел?

– Пока нет, – издевался отец, – Разве от тебя такой красивой и что самое главное – такой темпераментной уйдешь? Нет, конечно. Тем более, у меня всегда наготове пара журнальчиков и привычные руки. Вот только беда – ты часами в ванне плещешься. Так что по бабам я не хожу – решаю свои половые вопросы дома. Но как знать? Возможно… – и тут же обрывал себя: – Все, закрыли тему! Нормальный парень у нас растет, и точка.

В шесть лет нормальный парень, которого соседи окрестили молчуном, знал о своей семье все. Родители тихо ненавидели друг друга, однако на людях демонстрировали любовь и полное взаимопонимание. С каждым днем демонстрировать становилось все сложнее. По возвращении домой мать запиралась на кухне и плакала, готовя невкусный обед или ужин. Отец набирал номер телефона и молчал в трубку, изредка вставляя лаконичные «да» или «нет».

В школе, куда его отдали очень рано, тоже было скучно и неинтересно. «А теперь, дети, мы пишем эту палочку. Ведем хвостик и аккуратно закругляем. Ты почему вместо палочки нарисовал звездочку?». Потому что она красивее. Его наказывали и заставляли писать палочки. Потом перешли на «Мама мыла раму». А он украдкой читал под партой книжку «Хочу все знать», раздел «Космос». Потом сидел на продленке в одиночестве часов до шести: мать не спешила забирать сына домой.

Выходные и вовсе превращались в семейный кошмар. Все трое не знали, чем себя занять. Вот и маялись, глядя друг на друга. Он не маялся и не переживал. Уходил к себе и листал книжку без картинок, пытаясь понять ее смысл. Не общаться же с родителями! Да и о чем? Отцу он глубоко безразличен: есть в паспорте графа и ладно, главное, что не урод и не дочь. Сын. Наследник. Продолжатель фамильных традиций. Больше ничего путного в голову не приходило. И отец уходил под вечер с друзьями. Сын молча провожал его взглядом. Он знал, что и мать его не любит, но изо всех сил старается исполнить свой родительский долг, потому и продолжает тревожиться и терзать сына по пустякам:

– Хочешь, в цирк пойдем?

– Нет.

– А в театр?

– Нет.

– В кино?

– Нет.

– В гости?

– Нет.

– Доктор, почему он ничего не хочет?

Доктор часами говорил о загадочной детской психике и скрытых желаниях, смахивал в ящик стола деньги и с облегчением прописывал успокоительные капли – на всю семью. В квартире поселился запах валерьянки и пустырника, безразличный для сына и омерзительный для отца.

– А в Планетарий хочешь? – с обреченной надеждой спросила как-то родительница, выпив очередную порцию валерьянки пополам с коньяком. В ее голосе послышались тоскливые нотки: – Там звезды. И они очень красивые.

Звезды. В душе шевельнулось что-то сладкое и мучительное, словно после длительного отсутствия возвратился домой. И неожиданно для себя и для матери он выдавил:

– Хочу!

Мать купила билеты в Планетарий. Он навсегда запомнил свое первое ощущение, когда вошел в зал, уселся в кресло и запрокинул голову в немом, но очень важном вопросе. Звездное небо, напоминающее плащ волшебника, укрыло все вокруг. Стало тепло и уютно. А потом захотелось плакать. Звезды, одна за другой, подсвечивались по указанию виртуального экскурсовода, планеты подмигивали, созвездия складывались в причудливые сочетания. Вот промчался круторогий Телец, проплыла Дева, запутавшись в Волосах Вероники, Рака догнал игривый Лев, которого в свою очередь поразил бесстрашный Персей. И где-то заплакала безутешная Андромеда.

Дыхания не хватало. Он плыл по небу, растворяясь в сверкающих точках: каждая при ближайшем рассмотрении оказывалась неизведанным миром, где были установлены свои собственные законы. На их изучение могла уйти целая жизнь. Его жизнь.

Потом небо стало светлеть, и он увидел безупречную северную панораму, безжизненную и красивую. Но в ней не было звезд.

– Тебе понравилось? – тихо спросила мать. Ее лицо, постаревшее и подурневшее, вдруг волшебным образом преобразилось. Так, наверное, выглядела Пенелопа в тот день, когда швырнула в Одиссея сотканным покрывалом. Мысленно швырнула, конечно. Просто она обрадовалась возвращению мужа.

– Да, – прошептал ее сын. – Звезды, они такие…

– Чудесные?

– Особенные. У них есть все, чего нет у нас. И они не нуждаются в счастье.

Мать с удивлением посмотрела на восьмилетнего сына. Чужой и нежеланный, он вдруг показался ей самым родным. Но ощущение чуда исчезло, как только они вышли из Планетария. Под ногами мокли черно-желтые листья, дул пронизывающий ветер и летели капли дождя. Сын молчал, а она с трудом сдерживала слезы. Когда она совершила единственную и теперь уже не поправимую ошибку? Потом в низу живота ударила резкая, обжигающая боль, и стало не до воспоминаний.

Мальчик шел, засунув руки в кармане и вспоминая серебряные картинки. Лицо матери, исказившееся от боли и дурных предчувствий, он так и не заметил.

Стеклянный кокон дал первую трещину: в глазах появился осмысленный интерес. Потом он частенько убегал из школы и часами сидел в уютном плюшевом кресле, наблюдая за сверкающими мириадами, с каждым разом принимающие все более причудливые формы. Он придумывал про них истории и мечтал, что когда-нибудь он сможет открыть свою собственную звезду, блестящую, недосягаемую, а потому и прекрасную в своей безупречности.

Одноклассники не разделяли интереса ни к астрономии, ни к астрологии. В школе его прозвали «Белым карликом» – за сутулость, редкие светлые волосы, напоминавшие пух одуванчика, и маленький рост. Учителя ставили снисходительные тройки, не нагружали общественной работой и переводили из класса в класс. Белый карлик им был безразличен. Отец все чаще пропадал на работе, мать меняла одну больницу за другой. И депрессия, как выяснилось, оказалась здесь совсем ни причем.

Однажды он пришел к ней в палату. И с трудом узнал: лица у всех шести женщин были одинаково обреченными и стертыми. В комнате стоял неприятный запах. Он сразу понял, чем пахло. И покраснел.

– Ты умираешь? – бестактно спросил «Белый карлик».

– Нет, – с трудом улыбнулась она. – Просто ухожу. Но тебе, похоже, все равно.

Ему действительно было все равно. Он даже не запомнил, когда она умерла. Просто однажды из дома исчезли все ее вещи и фотографии. В день похорон он сидел в уютном зале Планетария и жадно изучал небесную панораму, где не хватало одной тусклой звездочки, однако вскоре на ее месте появилась друга, яркая, соблазнительная и очень опасная.

В день рождения Карлика – шестнадцатый по счету – отец привел в дом новую жену. Именинник, так и не сумевший подрасти, уткнулся в пышную грудь, обтянутую тонкой черной тканью. Ошалело поднял голову. И встретился с насмешливым взглядом прожженных коричневых глаз:

– Ну, здравствуй, сыночек! Вот ты какой, оказывается… Маленький и…большой. Ты, говорят, любишь звезды и умеешь гадать по руке? Буду звать тебя Белый карликом. Идет?

Стеклянный сосуд лопнул, больно оцарапав сердце.

ГЛАВА 3

– Любовь разбилась, оцарапав сердце! Он меня бросил. Без всяких объяснений. Прямо посреди Амстердама! Мы даже не успели пожениться! Я рыдаю! Нет пределов горю и отчаянью! Эфа, он – предатель! Аморальный тип! Извращенец!

– Кеша!

– …Бисексуал! Эфа, что мне делать?! Я раздавлен!

– Кеша!

– Я растоптан, Эфа! Уничтожен – морально и физически! Я – ноль. Без палочки. И это после всего, что я для него сделал! Я потерял всю свою клиентуру, я оставил карьеру ради любви, я сам признался ему в любви. Я даже потратил свои собственные деньги на эту бессмысленную поездку. О, горе мне, горе!

– Кеша, послушай меня…

– Я надеялся, что он опомнится и приползет на коленях, но он… не опомнился.

– И не приполз?

– Не-ет! – в трубке послышалось сдавленное рыдание в духе Татьяны Дорониной. – Не знаю, что делать, Эфа! Я в полной растерянности. Представляешь, уже два дня, как не пользуюсь парфюмом! Его любимым парфюмом! У меня запах горя и разочарования.

– А может, тебе просто помыться?

– Эфа! Ты еще можешь шутить, после того, как моя душа вывернулась наизнанку?

– Ты прав, дорогой! Какие могут быть шутки в такой трагедии! Приезжай, – подумав, предложила я. – Спасу от депрессии. За смехотворно низкие комиссионные. Заодно захвати краску для волос. Перекрасишь малиновое безобразие, которое ты в последний раз сотворил на моей бедной голове.

Кеша благодарно икнул, пообещал, что будет через часик, и отключился.

М-да, значит, не вышло у них бракосочетания с бизнесменом Каримовым. А ведь какие были планы, надежды, рекламная компания, наконец! Два влюбленных голубка под марш Мендельсона отправляются в город свободной любви зарегистрировать свои отношения. Но не прошло и месяца, как ушлый бизнесмен отыграл назад, оставив моего личного имиджмейкера и стилиста с разбитым сердцем в цветочной клумбе. Чтоб меня так бросали: за границей и в тюльпанах!

Посещение «Звездной Академии» плавно отошло на второй план. Кеша с его любовными перипетиями в данный момент был намного важнее. Тем более, что с собой этот паршивец вез дорогую французскую краску золотисто-рыжего оттенка. Еще немного, и я наконец перестану быть женщиной-вамп с малиновыми волосами, в которую Кеша превратил меня ровно три недели назад. Зачем? Он до сих пор не может объяснить. Видимо, в преддверии своей нетрадиционной свадьбы Иннокентий был, мягко говоря, не в себе. А без него я так и не рискнула перекраситься: сначала бурный роман, потом послевкусие. К тому же, кто знает, вдруг после домашнего окрашивания я превращусь в фею с зелеными волосами? Ну их, эти доморощенные эксперименты. Подождем профессионала.

Впрочем, как выяснилось чуть позже, сейчас Кеша оказался еще более неадекватен. Он вообще был не в состоянии что-либо говорить, поскольку пребывал в безобразно пьяном состоянии.

– Эфа! Я принял решение! – пролепетал он, когда я уложила полубесчувственное тело на диван в гостиной.

– И какое же, счастье мое?

– Я женюсь на тебе, – пробормотал Кеша, проваливаясь в тяжелый похмельный сон.

– Согласна! – клетчатый плед бережно укрыл моего будущего мужа. – Идея гениальная! И все будут счастливы.

– А вот я сильно сомневаюсь, что все будут счастливы.

Услышав голос за спиной, я тяжело вздохнула: неудачный сегодня день, вот и этого господина принесла нелегкая.

– Кто это? – мой бывший любовник, Федор Федорович Федоров, стоял на пороге гостиной и неприязненно изучал посапывающее тело. Я картинно подбоченилась, провоцируя своего бывшего на небольшой скандальчик. Заметив это, он слегка сбавил обороты и повторил свой вопрос уже в иной тональности: – Я бы хотел получить ответ на свой вопрос: кто это?

Удивительные существа мужчины: еще вчера ему бы и в голову не пришло навестить экс-невесту, сегодня же, почуяв присутствие соперника на расстоянии, он примчался сюда, не удосужившись даже для приличия позвонить в дверь. Кстати, а как он сюда вошел?

– Как ты сюда вошел? – тон не предвещал ничего хорошего. Хотя устраивать сцену не очень-то хотелось: только скандалов сейчас не хватало.

Федоров демонстративно позвенел ключами:

– Очень просто. Открыл и вошел, а теперь требую объяснений. По-моему, после нашей последней встречи у тебя возникли серьезные проблемы со слухом. Ты ничего не слышишь. По крайней мере, ты не слышишь то, что я тебе говорю. Итак, что делает в твоей гостиной этот пьяный мужик?

Видали? Он требует объяснений! И после того, как сбежал, оставив на растерзание милиции, убийцам и прочим житейским неприятностям. Не спорю, он, конечно, спас мне жизнь, но что это меняет?1 Лично я Федорова об этом не просила. Мы разошлись, как два «Титаника», просвистев в тумане свое последнее «Прости!». Ну, вот, опять меня потянуло на лирику.

– Это мой жених! – несмотря на некоторую потрепанность и двухдневный перегар, Кеша выглядел весьма неплохо, чего не скажешь о совершенно трезвом Федорове. Вот что значит порода и врожденный лоск! – Его зовут Иннокентий (черт, запамятовала фамилию)…

– В общем, Кеша, – пришел мне на помощь Федор Федорович. – Как в мультфильме «Возвращение блудного попугая». А ты, как Вовка, его преданно ждешь. Прилетаю я как-то на Таити. Вы не были на Таити?

– Не переходи на личности! – разозлилась я. – Он – Кеша! Очень талантливый стилист и просто хороший человек. И еще… мы собираемся пожениться. Не слышу поздравлений! Алло! Федоров, ты заснул?

Федоров пожирал глазами спящего жениха. Бедный Кеша, если бы он только знал, в какой водевиль я его только что втянула.

– Вы собираетесь пожениться потому, что он очень талантливый стилист, или…

Докончить фразу Федоров не успел: в игру, вопреки установленным правилам, вступил Кеша. Лохматая голова с трудом отделилась от подушки, разлепила неправдоподобно синие глаза (контактные линзы – уж я-то знаю) и кокетливо выдохнула фразу-импровизацию, мгновенно отравив воздух в моем доме (господи, что ж за гадость он пил все это время?):

– Ой! Мужчина!

Федоров испуганно оглянулся в поисках еще одного соперника:

– Где?

Из-под пледа показался длинный палец, который как самонаводящаяся пушка, нашел цель и выстрелил прямо в живот Федорову:

– Вот! – Палец укоризненно погрозил: – И какой хорошенький!

Последнее замечание, на мой взгляд, было совершенно излишним. Хорошеньким Федорова даже родная мама не называла, но что возьмешь с человека, только что пережившего тяжелую личную драму?! В сравнении с бизнесменом Каримовым, Кеше и крокодил покажется весьма симпатичным парнем: вон как он нежно прижимает к себе обалдевшего от нечаянной любви Гену. Крокодил умоляюще смотрел на меня: мол, помоги, подруга, вызволи, я тебе еще пригожусь. Памятуя об очередной изжеванной блузке, я не спешила на помощь. Пусть помучается! Тем более и Жбан, жабка моя лысая, решил принять участие в пьяных посиделках (или лучше сказать полежалках?). Он прыгнул Кеше на плечо и закрыл глаза, медитируя.

– А раньше он со мной лежал! – с непонятной грустью сообщил вдруг Федоров.

– Кто, Кеша? – испугалась я. – Вы же незнакомы.

– Жбан. Почему-то водной среде твоя жаба предпочитает постельную, – вздохнул Федоров и перешел на сугубо деловой тон: – Надеюсь, замужество пойдет тебе на помощь. Не исключено, что даже научишься готовить. Желаю счастья в личной жизни, деток побольше и этих, как они, серых, то есть медовых будней. Кофе хоть угостишь?

Не люблю угощать непрошеных гостей кофе. Да и чая, признаться, мне также жалко. И воды из-под крана. В последний раз, помнится, когда Федоров попросил налить ему кофе, мы приняли ошибочное решение пожить вместе. И через месяц меня обвинили в убийстве его бывшей жены. Представим, что я опять напою его бодрящим напитком, и Федоров снова решит остаться. Что тогда? И куда девать Кешу? На расследовании придется поставить крест, на Кеше – крест, на себе – самый жирный крест. Не многовато ли мне одной? Все – решено: не хочу и не буду! Надоел.

– Кофе в доме нет! – в итоге пришлось соврать, нарушив все законы гостеприимства. – Нет в доме кофе. И чая нет. И вода кончилась.

– Нет, так нет, – Федоров даже улыбнулся. – Я почему-то предвидел подобный ответ. И на всякий случай захватил с собой пачку. Арабика. С ароматом горького миндаля. Как ты любишь.

– Терпеть не могу синильную кислоту в чашке. И вообще у меня кофемолка сломалась.

– А он молотый, – тут же нашелся незваный гость. – Сваришь?

И глазами – хлоп-хлоп, ну просто кот из «Шрека-2». И такая же двуличная сволочь! После долгих препирательств пришлось отправиться на кухню. Федоров из серии мужчин, которым легче отдаться, чем объяснить, почему ты этого не хочешь.

– Эфа, а куда подевались твои родственники? – словно невзначай поинтересовался Федор Федорович, в котором вдруг проснулось чутье сыщика. – Звоню, а их все нет и нет.

– А звонишь зачем? – я не осталась в долгу и тоже продемонстрировала владение техникой допроса.

– Как зачем? Жениться хочу! Блата в другом брачном агентстве у меня пока нет, да и денег твоим Гименеям заплатил, чтобы невесту мне нашли. С квартирой и машиной, – зачем-то добавил он. – До сих пор нет ни квартиры, ни машины. Про невесту и вовсе не говорю.

– Какой ты корыстный, оказывается, – вот укорила бывшего сожителя и даже не поморщилась, а на душе сразу стало легче.

– Жизнь довела, – Федоров бухнул в чашку половину сахарницы. Куски рафинада, булькнув, ушли на дно. – Когда они вернутся?

– Они…э-э, отправились в кругосветное путешествие! – какую только ерунду не придумаешь, чтобы только отвязаться от неудобных вопросов.

– Зимой?!

– А что тут такого, – искренне удивилась я. – Они же не на Северный полюс отправились, а в эти, как их там, в общем, в южные моря.

– В какие именно моря, позволь спросить? – даже самый пристрастный судья не смог бы уловить в этом невинном вопросе издевку.

Говорила мне мама: «Учи, дочка, географию!». Не послушалась мудрого совета. Предпочла рожицы на полях рисовать, и вот вам результат. Еще минута, и меня выведут на чистую воду. Что б я помнила про южные моря. Особенно в такую минуту: Кешин храп сотрясал стены в доме. Кто бы мог подумать, что в этом хрупком теле живет столь неукротимый дух? В подобных условиях вспомнить карту мира совершенно нереально. Я сделала попытку отвертеться:

– А тебе зачем их маршрут? Желаешь присоединиться?

– Желаю поздравительную открытку отправить. Скоро ведь Рождество, Новый год и опять Рождество, – Федоров, словно толстая и жадная белка, шумно грыз кусок сахара.

Все-таки, он грубый и невоспитанный. Никакого эстетического восприятия действительности. Никакого понимания о вежливости, такте и деликатности. Пришел без приглашения. Нарушил наш счастливый тет-а-тет с пьяным Иннокентием. Теперь вот грызет мой сахар и задает неудобные вопросы. Господи, какой счастье, что я не его жена. А ведь могла бы… Б-рр!

– Я придерживаюсь того же мнения. Ты действительно не моя жена. И это большое счастье. А, и вот еще – Б-рр!

Ну, все, приехали: я начала произносить мысли вслух. Ни к чему хорошему это не приведет. К счастью, Федоров не собирался задерживаться. Глотком выдул кофе, завернул в салфетку два куса рафинада и поднялся со стула. Я не поверила своему счастью: неужели так быстро?

– И все-таки куда мне отправлять открытки? – повторился он уже в дверях.

Тьфу ты! Никак ему не угомониться. Вдохновение пришло неожиданно: