Текст книги "Кенгуру в ночи"

Автор книги: Анастасия Монастырская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 15

Поначалу он очень боялся своего спасителя, хотя задание, который тот дал Белый карлику, не отличалось особой сложностью. Правда, с прежнего места работы пришлось уволиться, но что поделать, долг платежом красен.

– В чем состоят мои обязанности? – спросил он, когда они встретились со спасителем наутро после звонка. В кафе не было никого. Поэтому они могли спокойно поговорить без свидетелей. К счастью, и сам спаситель был настроен благодушно: прошлого не поминал, говорил исключительно о будущем. Рисовал радужные перспективы. В общем, гладил по шерстке. Карлик слегка расслабился.

– Ничего особенного. Работка непыльная, – за прошедшие годы спаситель приобрел холеный лоск, став еще более элегантным и важным. Или Карлику это показалось? – Будешь приглядывать за группой людей, а потом докладывать об их поведении.

– И все? – недоверчиво уточнил Белый карлик.

– Все!

– Зачем нужен институт, если нужно работать сторожем?

Спаситель рассердился:

– Нашел, чем кичиться – дипломом! Специалист хренов! Если бы ты по собственной глупости не вляпался в скверную историю, то и сидел бы в своей конторе дальше. Штаны протирал. Я тебе предлагаю стать не просто сторожем, а сторожем человеческих душ, – хмыкнул спаситель. – Люди там особенные, каждый, можно сказать, ручная работа, так что гляди за ними в оба. Понял?

А чего тут не понять? В жизни наступили перемены, отказаться от которых было невозможно. Впрочем, да и зачем отказываться? Жены и детей не нажил, квартира съемная, отец до сих пор его видеть не хочет. В третий раз женился, поговаривают, что вот-вот у него появится сводный брат или сестра. Но на крестины не позовут. Так что тут ловить ему нечего.

Гороскопы в постели надоели, так что, чего уж греха таить, очень вовремя он появился, спаситель. В конце вечера между ними впервые установилась теплая доверительная атмосфера, и Белый карлик с трудом удержался, чтобы не задать мучительный вопрос: куда они тогда девали труп девахи? Но вовремя остановился.

Есть вопросы, которые нельзя задавать.

Есть ответы, которые нельзя знать.

И есть отношения, которые никогда не изменятся. Сколько бы ты в этот вечер не выпил, и как бы вам не было хорошо вдвоем.

– По рукам?

И он кивнул, мысленно прощаясь с прошлой жизнью: – По рукам! Когда приступать-то?!

Так он оказался в пансионате. Хотя справедливости ради, пансионатом это здание было давно, еще в советские времена, причем, пансионатом, рассчитанным на элиту. Грязевые ванны, косметические процедуры, лучшее медицинское оборудование. Здесь не только эффективно лечили от душевных болезней, но и добротно латали нервную систему.

В период перестройки особнячок отдали в другие, менее предприимчивые и хозяйственные руки, и он незаметно пришел в запустение, дороги развезло, персонал разбежался, стены обветшали, белые колонны потрескались. Так бы и стоял он на берегу черного матового озера, если бы не «Звездная Академия». Не успели оглянуться, как здание приватизировали, отремонтировали, обучили персонал и запустили первых слушателей.

Поначалу Белому карлику здесь понравилось. Чистый воздух, бесплатный номер – евростандарт – со всеми удобствами, отличное меню с пикантными деликатесами, вполне приличный контингент, с которым можно не только в картишки перекинуться, но и на звезды посмотреть. Идеальная работа!

Пару раз он даже завел амурные отношения с пухленькими студентками. Обмирая от страха и сладкого предвкушения, рвал сирень, потом черемуху, лазал в окно и до самого утра слушал воркующих соловьев, пока юркий язычок подружки исследовал его некрасивое жирноватое тело.

В конце месяца он исправно докладывал о контингенте (не забыв заложить и своих постельных граций), после чего получал зарплату в пухлом конверте. Деньги. Много денег. Как и обещал его спаситель. Как и предсказывали звезды. К остальным предостережением он не стал прислушиваться, какая смерть, когда жизнь столь прекрасна?!

Освоившись, он заметил некоторую странность: люди здесь долго не задерживались, максимум неделю-две. А потом бесследно исчезали. Им на смену приезжали новые слушатели. И так до бесконечности. Человеческий конвейер во имя великой науки – астрология.

Заметил Белый карлик и еще одну странность: несмотря на рекламу (курс гипноза, магические практики на свежем воздухе, опыты ясновидения и дни духовного просветления), гостей пансионата ничему не обучали. На вопросы особенно пытливых и жаждущих прикоснуться к науке, ласково отвечали: время не пришло. Ешь, спи, отдыхай. Этим они и занимались.

Гости ходили либо квелые и вялые, либо, напротив, впадали в необъяснимую агрессивность. Пару раз он даже оттаскивал разъяренных слушателей, готовых сцепиться из-за лишней булочки в столовой. Только потом он понял, что во всем виноваты наркотики. Недаром обслуживающий персонал всегда питался отдельно, из особого котла и отдельной посуды.

Но зачем травить здоровых нормальных людей, не имеющих ни семьи, ни близких родственников? Ответа на этот вопрос он, как ни старался, так и не нашел. А, может, интуитивно боялся узнать правду.

К июлю месяцу ему надоел и номер в стиле евро-стандарт, и пухлый конверт, и доносы. Надоели ему и слушатели. Он перестал различать лица и запоминать имена, легче всего было присвоить им порядковый номер. Он так и докладывал на ковре у начальства: «Сорок первый склонен к внезапной агрессии и нанесению тяжких телесных повреждений. Шестьдесят четвертая пассивна, инертна и неуверенна в себе. Она панически боится любого выпада в свой адрес. Семидесятый – шизофреник. Девяносто шестой – хитер и жесток, по натуре – садист. Сто вторая – нимфоманка и извращенка, но в душе мазохистка».

Именно от скуки и какой-то необъяснимой сосущей тоски, от которой уже ничего не спасало, Белый карлик принялся развлекаться: у каждого новенького спрашивал персональные данные и составлял гороскоп. Просто так.

К концу августа у него накопилось несколько пачек таких карт. Тенденцию он уловил не сразу: потребовалось несколько месяцев, чтобы сопоставить некоторые данные. Обладай он аналитическими способностями, додумался бы мгновенно. Помог случай.

В один из заездов приехала пара новобрачных – Карина (номер семьдесят три) и Стас (номер семьдесят четыре). Оба красивые, молодые, трепетно и нежно влюбленные друг в друга. Несоответствие характеров (она – холерик, он – меланхолик), как минус и плюс, гарантировало долгую сексуальную притягательность. Первые дни парочка не вылезала из двухместного люкса, прерывая любовные утехи лишь на обед и ужин. По распоряжению администрации, еду им носили в номер. Официантка потом рассказывала, захлебываясь от восторга:

– Такие они красивые, ну, как в кино, ей-богу. Лежат, обнявшись, ноги-руки сплели. Поцелуями балуются. У нее волосы – золотое руно. Длинные, волнистые. А мужик – ох! Не бывает таких мужиков, девочки. Фантастика. Если бы у меня такой был, все бы для него сделала.

Поставила поднос на столик и шепотом спрашиваю: «Вы кушать-то будете?». Да где там. Не слышат, целуются.

– Еще бы им не целоваться, – хмыкнула администраторша. – У них поди медовый месяц в самом разгаре, только неделю назад поженились. Оба сироты, в детском доме выросли, знают друг друга с детства. Я анкеты читала. Романтическая история, ничего не скажешь. Такую любовь ничем не проймешь.

В пансионате им завидовали, но зависть была доброй, без оттенка злобы и неприязни. Даже сам Белый карлик расчувствовался, наблюдая, как они гуляют под луной, взявшись за руки. Романтика, блин! Если бы сам не увидел, не поверил бы, что в начале двадцать первого века возможна такая искренняя и нежная любовь.

Он пропустил тот момент, когда отношения между новобрачными испортились. Не доглядел. Слишком уж яркой была луна и слишком красивыми – звездами. Услышал лишь пронзительный, почти животный крик – не поймешь, мужской ли, женский, а потом еще один – низкий, человеческий, полный боли и горя.

В истории пансионата этот эпизод остался лишь в нескольких строчках, записанных в общем журнале: «Номер семьдесят третий (Карина Остроумова) при невыясненных обстоятельствах нанесла несколько ножевых ранений семьдесят четвертому номеру (Станиславу Остроумов)». Коротко и ясно.

На следующий день Карину увезли.

Но еще долго Белый карлик помнил крутой склон перед озером, куда он прибежал первым, услышав крики. Распростертую мужскую фигуру с кровавым пятном на белой рубахе и женскую, склонившуюся над ним. На лице Стаса застыло выражение детского удивления. Карина была в шоке. Ползая вокруг мужа, ощупывая его окровавленными руками, она тупо бормотала:

– Боженька, что я наделала?! Боженька?! Почему я убила его? Почему?

Бог молчал, снисходительно взирая на то, что творилось на земле. Молчал и Белый карлик, не в силах понять случившееся. Мечтая заглушить безумный шепот, он дал пощечину женщине, и она вдруг затихла:

– Почему ты убила его?

– Я не знаю, – в ее огромных глазах отражалась полная луна, отчего зрачки казались желтыми блестящими камнями. – Мы гуляли, разговаривали, обнимались. А потом кровавая пелена. Ничего не помню. Только ярость и ненависть. К нему. Мне захотелось его убить.

– Откуда у тебя нож?

– Не знаю, – в глазах появился проблеск разума. – Я сунула руку в карман, там был нож. Острый. Я даже сама порезалась. И еще сильней возненавидела Стасика. Потому что он причинил мне боль. Из-за него я порезалась.

– Он сопротивлялся? – почему-то ему хотелось услышать ответ на этот вопрос.

– Нет. Он решил, что это игра. Мы так уже играли…

– Где?

– На занятиях, – еле слышно сказала Карина и, взглянув на мужа, снова забормотала, – Что же я наделала, боженька? Стасик, милый, очнись!

Утром пансионат гудел от слухов и сплетен. И только Белый карлик, запершись у себя в номере, в который раз изучал натальные карты Карины и Станислава Остроумовых. Все правильно, звезды только подтвердили его подозрения. У обоих предрасположенность к насилию: только Станислав выступает в роли жертвы, а Карина – в роли убийцы.

Удивительно, они могли избежать рокового стечения обстоятельств, если бы не решили пройти курс обучения в «Звездной Академии». Звезды ясно показывали, что в этот период обоим противопоказаны любые действия, связанные с образованием, и намекали на возможные проблемы со здоровьем. Белый карлик ясно увидел разрушения в чакре, отвечающей за нервную систему. Если бы он мог предугадать такой ход событий, он, наверняка, постарался бы вмешаться… Но как? Следить за супругами? Предупредить их? Еще несколько дней назад они бы просто над ним посмеялись.

Люди не верят в астрологию. Даже те, кто решается приехать сюда, все равно не верят. Для них звезды – набор блестящих символов и знаков, сулящих земные блага и выполняющие любые, даже самые смелые, желания. Ни один из слушателей Академии не приехал сюда искать истину и знания, как бы пафосно это ни звучало: все преследовали свои меркантильные, конечные цели. Выйти замуж, увести любимого от соперницы, устроить свой бизнес, заработать денег, отправиться в путешествие. Им сказали, что желания исполнятся. Кто решится уехать, когда почти уже поймал универсальную золотую рыбку?

В конце неделе Карлик как обычно делал свой доклад. Не обошел вниманием и печальный эпизод с молодой супружеской парой. На лице его слушателя мелькнуло выражение удовлетворения. Словно тот ожидал подобной развязки событий.

– Где нож?

Карлик положил на стол острый нож со следами ржавой крови:

– До сих пор не понимаю, откуда она его взяла. Здесь она точно не могла, мы следим.

– С собой привезла. Я еще на занятиях заметил ее неуравновешенность и предупредил Станислава, но он не поверил. Пару раз пришлось даже нож отобрать. Бедная девочка! – и столько радости было в этом восклицании, что Карлик невольно вздрогнул.

Ему потребовалось несколько дней, чтобы убедиться в страшном открытии, невероятном на первый взгляд.

В пансионат приезжали только потенциальные жертвы и потенциальные убийцы. По крайней мере, именно об этом кричали их гороскопы. Жертвы бессознательно провоцировали убийц на выплеск, агрессии, убийцы – на покорность и безропотность. Наркотики довершали процесс. Замкнутый круг, из которого только один выход смерть.

Смерть случалась все чаще и чаще: после эпизода с Остроумовыми, последовали ему подобные.

Сто двадцать первый придушил сто семнадцатый, на глазах у всех, во время просмотра ток-шоу. А раньше они были друзьями.

Тридцать четвертая повесилась у себя в комнате, оставив невразумительную записку, адресованную Наполеону Бонапарту. Подпись – Жозефина.

Пятьдесят второй утонул в озере.

Шестидесятый изувечил восьмидесятого.

Но в пансионате быстро привыкли к чужой смерти и перестали на нее реагировать. И только Белый карлик сам с собой устраивал пари: изучая натальные карты, он пытался предугадать, кто станет следующей жертвой. Иногда угадывал. Иногда нет. Но всегда старался предупредить. Хотя кто и когда слушал Кассандру?

Судьба подставила ему очередную подножку теплым октябрьским днем, когда от запаха пряной мокрой листвы кружилась голова, а небо пугало своей безупречной чистотой. Он вышел на крыльцо встречать новый заезд. И увидел ее. В светлых кудрявых волосах запуталось осеннее солнце. Красное пальто подчеркивало линии стройной фигуры (и почему ему всегда нравились толстушки?). Аккуратный лоб, тяжеловатые веки, нос с едва заметной горбинкой, прекрасно очерченные скулы и чуть припухлые губы, раскрытые для поцелуя. Все так. как он и мечтал.

Она не спеша сняла черные перчатки. Взглядом он облизал каждый пальчик и только потом посмотрел ей в лицо, наткнувшись на умные смеющиеся глаза:

– А у вас тут гламурненько! – пропела она и вручила большую спортивную сумку. – Где мой номер, красавчик?

Никто не называл его красавчиком. Никто никогда не говорил «гламурненько» и не носил красное пальто. Никто не протягивал ему руку для поцелуя вместо чаевых. И никто не казался таким родным и близким.

Белый карлик понял, что погиб. Весь день не отходил от гостьи, слушая ее смех.

А вечером впервые за последний год напился в стельку.

Потому что составил ее карту.

Потому, что должен был ее убить.

Так сказали звезды.

А они никогда не ошибались.

ГЛАВА 16

Не люблю триллеры. Ладони потные, ноги ватные, сердце скачет – от желудка к горлу и обратно. Закрываешь глаза и тут же их открываешь – а вдруг все самое страшное уже кончилось?! И ведь чаще всего действительно заканчивается в самый неподходящий: момент, когда ты уже приспособился к страху, примерил его на себя и убедился, что так и надо, так и должно быть. Не люблю триллеры за китч: клюквенный сок вместо крови и пустая темная комната, где просто перегорели лампочки. Злодей в конце фильма оказывается милейшим человеком с уродливым лицом и неадекватными реакциями, а ближайший друг главного героя – садистом-маньяком под маской ангела.

Хороший триллер не тот, где на каждом сюжетном повороте труп, а тот, где события не просчитываются и не угадываются. Настоящий триллер – повседневная реальность. Жизнь играет по своим правилам: следовать им невозможно – они постоянно мутируют. Когда меняются условия, становится другой окружающая среда, меняется среда – доходит очередь и до людей. Вот такой жизненный цикл. Круговорот страстей в природе.

То, что я сейчас наблюдала, любой бы режиссер, претендующий на место в мировом кинематографе, назвал бы сценой фальшивой от начала до конца. Мне же было не по себе. Есть что-то неправильное в мужчине, обнимающем восковую женщину и при этом утверждающем, что она само совершенство.

– Совершенство, правда? – уточнил он еще раз. – Идеал. Какие линии, какие пропорции…

Я опасливо кивнула головой: черт знает, что у него на уме, скажешь недоброе слово и останешься здесь навсегда. Больше всего мне не нравился его халат, в каких-то кровавых потеках.

– Краска, – он заметил мой испуг. – Со съемок вернулся. Царя вот только что убил. В четвертом павильоне. И что самое обидное, практически за копейки. На одном кино нынче не проживешь. Загнешься. Вообще-то меня Коля зовут.

– Эфа.

– Будем знакомы! – он, наконец, оторвался от своей желтушной Галатеи, накрыв ее простыней, и включил в комнате свет. Я перевела дух. Не так страшен черт, как его малюют. – Чаю хотите?

– А покрепче ничего не найдется? В горле пересохло, пока вас ждала.

Коля задумался, в должной мере оценив прозвучавший укор.

– Покрепче ничего нет. Вчера все выхрюкали вместе с заказчиком. От водки до ликера. Приблизились к евангельскому состоянию. Так что надо вчера было приходить, – ответный укор не заставил себя ждать.

– Извините, дяденька, не знала. В следующий раз умнее буду, – огрызнулась я. Коля на чувство юмора не среагировал. Задубел от холода, наверное.

– А вы чего, собственно, хотите: голову, бюст или все тело? Если тело, то будет дороже. Материала много уходит. Да и работа тонкая, мастерства требует.

Что ж за планида у меня такая из одного сюрреализма в другой?

– Какое тело? – мне опять стало не по себе.

– Восковое, естественно, – хмыкнул Николай. – Какое ж еще? Я криминалом не занимаюсь, разве что иногда разок другой лица покойничкам подправлю. Художники – они тоже кушать хотят! Вот и приходится торговать искусством. Вы как, на физическом сходстве настаиваете? Если да, без фотографии не обойтись. А то и самой попозировать придется. Если двойник нужен. Хотите прямо сщас и начнем? Мне слепить – раз плюнуть. Художник!

Я растерянно огляделась:

– В другой раз, пожалуй. Холодно у вас здесь. Не топят.

– Ну ты, Эфа, даешь, – хохотнул Коля. – Тут особый температурный режим. Зимой – благодать. А вот летом проблемы возникают: от жары натура да скульптура все одно – плавится. Воск, глина – материал деликатный, особого обращения требует. При жаре нечеткие линии выходят. Я летом вообще не работаю, на рыбалку езжу.

– Рыбалка – это хорошо, – я неумело поддерживала светскую беседу. – А зимой, значит, на пользу российскому кино работаете?

– Бывает… Меня не очень там, – Коля кивнул в сторону Ленфильма, – любят. Запойный я. Приходится частную клиентуру создавать. Ведь я…

– Художник, помню. Совершенство тоже по заказу делал? – я оставила церемониальный попытки общаться на «вы».

– А то! Завтра увезут мою девочку, – скупая мужская слеза скатилась по небритой щеке. – Осиротею. Заказчица хочет сюрприз мужу сделать на день рождения: вместо себя в постель подложить со всеми вытекающими… последствиями. Пришлось даже соблюсти некоторые, м-м, анатомические подробности. Намучился, сил нет. Но дама осталась весьма довольной. Сама здесь позировала. Веселая, заводная, все шутки шутила. Муж у нее…

– А вы не могли бы дать мне ее координаты? – спросила я вдруг. – Понимаете, сама никак не могу решиться на подобный сюрприз, а очень хочется. Мне особого сходства даже не надо. Главное, чтобы с анатомией было все в порядке. Законный ни днем, ни ночью прохода не дает. А благодаря вашей девочке, хоть раз высплюсь спокойно.

– Только раз и получится, – кивнул Коля. – Мои девочки – создания хрупкие. Где-нибудь нажмешь, и все – кусок воска. Но зато как в горячих руках она плавится! М-м! Рекомендую! Адресок дам, чего ж не дать-то. Глядишь, и ты мне потом поможешь – клиентуру приведешь. Без рекламы жить тяжело. Белозубов не разрешает…как это, а, промоушен сделать. Мол, я тебе и так комнату бесплатно сдаю, родственник (я ему братан дальний), так еще не хватало, чтобы к тебе народ чужой шастал. Вот и пришлось ограничиться звездными клиентами. Народ здесь состоятельный, чувством юмора не обижен: кто-то глиняный бюст для босса заказывает, кто-то – голову жены, кто-то – всю фигуру целиком. Есть чудаки, им детальки подавай, но я этим только в исключительных случаях занимаюсь. Не люблю чистой анатомии. Скучно все это! Мне сюжет по душе, история. Вот у этой бабы своя история. Она, как Клеопатра, по ней змея плачет. Вот держите! – он протянул мне листок:

– Лариса Дмитриевна Огудалова, – прочитала я. – Ничего не понимаю. Ведь недавно я своими глазами видела, как ее труп, простите, тело вниз везли. Два санитара.

Коля смутился:

– Было дело. Бес попутал. Я ведь давно ее, Лариску эту сделал, да все бабе недосуг было забрать статую. А потом запой. А потом с киностудии звонят: где тело бесприданницы? Вот я ее тудысь напрокат и сдал. Лариса? Лариса! Бесприданница? Бесприданница! Правда, потом пришлось чуток подправить: эти сволочи ей грудь смяли, да краской измазали. И еще браслетку золотую с ноги сперли. Пришлось к друзьям обращаться. Сварганили. Теперь на долг весь гонорар и уйдет. Но ты все равно меня не выдавай, а? Вдруг Лариска рассердится и вообще не заплатит.

– Не буду, – я сунула листок с адресом в карман. – А Лариса тоже клиентка «Звездной академии»?

– Была. А потом они с Юрием поссорились. Из-за пансионата какого-то. Подробностей не знаю. Он ей звонил, пока она тут позировала, и ругался, а она только рассмеялась и трубку бросила.

Уже в коридоре меня догнал жалобный вопрос:

– Авансик дадите? Хоть пару сотен. Мне бы день простоять, да ночь продержаться. Зато потом в самом лучшем виде сделаю.

Дала. Художник не должен быть голодным. Особенно такой оригинал.

На обратном пути я наткнулась на уже знакомую медсестру, но сегодня она не обратила на меня никакого внимания. Благо нашелся магнит попритягательней. В каталке, которую везла девушка, сидел пожилой мужчина, то и дело порывавшийся встать:

– Да сидите вы уже, – с досадой воскликнула медсестра. – Хватит из себя Ваньку-Встаньку разыгрывать.

– Мне неловко, – извинился мужчина. – Я сижу, а вы стоите.

– Мне тоже неловко, – сообщила она. – Но другого выхода не вижу. У вас свои задачи, у меня свои. Давайте не будем мешать друг другу. Сейчас пройдете сеанс духовно-физического раскрепощения, и всем сразу станет ловко.

– Мне говорили только про духовное раскрепощение, – перепугался мужичок. – Про физическое ни-ни.

– Без физического нельзя, – отрезала медсестра. – Сначала очистительная клизма, затем сеанс гипноза. Не успеете оглянуться, как из вас все шлаки и лярвы выйдут. Дорогу!

Ну, уж нет, пусть мои лярвы и шлаки останутся при мне. Я к ним уже привыкла. Но дорогу уступила.

Внизу по-прежнему царил хаос. Воспользовавшись печальным поводом, руководство Академии, в спешном порядке вызвало телевидение и теперь, лучась от эфирного удовольствия, рассказывало о практической пользе ясновидения. Мол, старенький профессор Филимонов так предвидел свою смерть, что даже успел составить завещание. М-да, удивительная прозорливость! Молоденькая корреспондентка рыдала от умиления.

Говорил в основном Юрик. Марина скромно, как и подобает верной спутнице жизни, стояла рядом. Я прицелилась и швырнула ей под ноги бейджик. Надеюсь, потом найдет. А не найдет, другой сделает. Главное, что я вне подозрений. И пока не остановили направилась к выходу.

– Эфа, ты куда? – из толпы вынырнул обалдевший Кеша.

– Ты чего такой взъерошенный? – спросила я, глядя на его прическу в стиле «Страшила мудрый».

– Я только что с лекции. «Все о могуществе женщины». Феерические ощущения.

– А ты здесь при чем? Ты ж не женщина!

– Мужчинам тоже можно, – обиделся Кеша. – Знаешь, оказывается, чтобы добиться власти над любимым, нужно сделать себе…астральный макияж.

– Сбылась мечта идиота! Еще не угомонился?

– Не хами, Стефания. Хамства органически не выношу. Тебе обязательно нужно прослушать этот курс. Рекомендую. Видишь ли, Эфа, очень сложно с первого раза постичь главный иероглиф женского сердца, познать свое магическое предопределение и пройти тайное посвящение. Но когда ты научишься воздействовать на пространство и время, то мигом добьешься признания, уважения, успеха, сохранишь молодость и найдешь любовь. Вот это и есть астральный макияж.

– По-моему, это полная ерунда, а не астральный макияж. На всякий случай, сотри помаду, главный иероглиф моего сердца. Вот так, молодец! А теперь дуй в мужской сортир и хорошенько вымой лицо. Буду поздно. Сделай уборку, постирай и приготовь ужин. Пока!

– М-да, первый блин комом. Могущества добиться не удалось, – разочарованно протянул Кеша и вдруг сделал стойку, как хорошая гончая. – Ты, собственно, куда?

– На встречу. С бесприданницей.

– А я?

– Извини, Кеша, девичник. Мужчина там лишний.

– Я не мужчина! – заорал Иннокентий на всю Академию. Даже камера мигнула.

– Ты бы хоть определился, друг мой! – ласково посоветовала я напоследок. – А то уже не знаю, как к тебе относиться.