Текст книги "Черные полосы, белая ночь(СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты и на уроки так ходишь? – спросила Наташа, вышедшая следом в прихожую.

– Щажу чувства директора и коллег, ограничиваюсь брючными костюмами. Какие сигареты ты куришь?

– Возьми такие же, как себе.

* УЛАНОВ

Он сразу ее узнал, хоть и видел только на аватаре твиттера. Измайлова оказалась высокой, но очень худой и похожей на цыганку – смуглая, черноволосая, порывистая в движениях. Легко было представить ее в пестром платье до пят, но сейчас на ней были джинсы и «косуха». Мотоцикл, появившийся из гаража, впечатлял – с таким сверкающим черным монстром совладает не каждый мужчина, а Лестранж легко махнула в седло, мотор утробно рявкнул, и мотоцикл пулей вылетел со двора. В багажнике лежала хозяйственная сумка; значит, девушка направилась за покупками.

Изображая уставшего туриста, Виктор сел на скамейку и стал листать купленный наспех путеводитель. Он хотел дождаться возвращения Измайловой и заодно надеялся, что за одним из окон второго этажа мелькнет Наташин силуэт...

* НАТАША

После уборки не помешало бы освежиться, и, когда за Беллой закрылась дверь, Наташа с наслаждением встала под душ. Массируя намыленной мочалкой плечи и грудь, она снова вспомнила Вальтера. Как он умел к ней прикасаться! Суровая, острая на язык и обладающая тяжелой рукой капитан Навицкая с ним не стыдилась быть обычной женщиной, а не бойцом...

Сотрудницы московского СИЗО тоже любили касаться ее груди во время досмотров, но это было не упоительно, а гадко, унизительно и временами больно. «Что вы тут ищете?!» – спросила однажды Наташа, когда охранница Анна, обхлопывая ее перед тем, как завести в камеру после прогулки, в очередной раз пребольно ущипнула ее за грудь через футболку. «А ты, зая, не умничай, а то могу и полный досмотр провести!» – заржала Анна. «Я вам такая же зая, как и вы мне, – огрызнулась Наташа, подавив желание хорошо врезать этой хабалке, – и в следующий раз задам вопрос начальнику изолятора: входит ли в вашу должностную инструкцию обязанность щипать меня, и обязателен ли полный досмотр после прогулки!». «Ну-ну, сбавь обороты, самая умная!» – смешалась Анна, не ожидавшая такого отпора. «Может, и не самая, но СВОИ права знаю! Кстати, меня зовут не „зая“, а Наталья Викторовна!».

Противостояние длилось недели две. Наташа отмечала в своих жалобах начальнику изолятора и в Совет по защите прав человека все – дверь комнаты для обысков должна быть закрыта, имеют право присутствовать только две сотрудницы; пол в комнате должен быть теплым и чистым. Обращаться к заключенной полагается «вы» и «гражданка» и воздержаться от пошлых шуток. И после прогулки или выхода в следственную часть изолятора полный досмотр не проводится; ему подвергаются только после выездов. Коган охотно консультировал Наташу и тут же раздавал интервью оппозиционным журналистам, рассказывая об унижениях, которым подвергается узница, и о том, с каким трудом ей приходится защищать свое право на чувство собственного достоинства...

Борьба закончилась полной победой Наташи при поддержке правозащитных организаций. После этого Навицкую стали уважать; эта женщина не сломалась, а сумела защитить свои права. Именно тогда поколебалось общественное мнение «Навицкая – аморальное чудовище».

Натянув леггинсы и футболку и напевая, Наташа заварила себе кофе и закурила у кухонной форточки.

Если бы она вышла на комнатный балкон, то увидела бы Виктора, сидящего во дворе... Но кухонное окно выходило на Летний сад и серебрящийся за ним залив.

«А где-то здесь „Аврора“ с „Красиным“ на ремонте стоят, – подумала Наташа, – увидеть бы! Ладно, может еще и получится...».

* БЕЛЛА

Увидев в проволочной корзинке возле кассы свежую «Панораму ТВ», Белла добавила к своим покупкам и ее. Журнал стоит всего 19 рублей, но в нем, кроме программы передач, было много интересного, и публиковали японские кроссворды, которыми девушка увлекалась.

– А я уж думала, вы в этот раз без газеты останетесь, – улыбнулась ей знакомая кассирша, – обычно в четверг всегда как штык.

– Болела, – Белла для вида пошмыгала носом, – на «Парусах» просифонило.

Она думала о том, кого ей напоминает парень, болтавшийся во дворе, когда она выезжала. При ее виде он так старательно уткнулся носом в путеводитель, что Белла сразу поняла: это не турист. Интуиция никогда не подводила Измайлову. В школе уже знали, что самые хитрые шпаргалки или подсказки Авадакедавра, как прозвали Беллу ученики, угадывает моментально...

«Да, или становлюсь истеричкой, которой скоро руки в стенах казаться будут, или меня „пасут“, – подумала Белла, прикуривая у мотоцикла, – но где же я видела этого парня?».

И тут ее осенило. Белла чуть не хлопнула себя прямо по шлему. Наташиных адвокатов она привыкла видеть в новостях и на селфи в твиттере только в строгих костюмах, и не узнала Виктора Уланова в джинсах и светлой ветровке. «А ведь могла бы вспомнить хотя бы его фирменные зеркальные очки а-ля агент Кей!».

* ОНИ

– Измайлова вышла из «Семьи», пополнила продуктовые запасы.

– Уланов кружит по ее двору уже около часа.

– Его приезд поставил точку в этом вопросе: Навицкая либо находится в квартире Лестранж, либо Лестранж знает, куда направилась ее подруга... Кстати, развязка не за горами: Измайлова купила газету, где уже опубликовано объявление Вальтера.

– Нужно усилить наблюдение за домом и мониторить биллинг указанного номера...

* БЕЛЛА, ВИКТОР И СТАС

«Только не это! – подумала Белла, увидев во дворе знакомый бордовый „ауди“, – сейчас мне не до выяснения отношений, и уж совсем нет желания, чтобы Стас ввалился ко мне в квартиру! С чего он приперся без предварительного звонка? Ой, блин, я же второй день забываю зарядить телефон! Весело. Теперь мне предстоит еще и нехилое объясненьице с мамой, почему я без связи, когда такое время, и в новостях каждый день, и т.д.... Удивительно, как мама еще не примчалась ко мне из Лахты. Не тупи, Лестранж, дело серьезное!».

Станислав Вяземский, высокий осанистый мужчина, только недавно сменивший на сцене амплуа героев-любовников на роли характерных героев, вышел из машины, на ходу поправляя величавую гриву седеющих черных волос. Он решительно направился к Белле:

– Ты от меня прячешься? И даже не выслушаешь?

Сам того не желая, он дал ей хорошую возможность уйти от разговора. На сцене он был великолепен; вне сцены мог очаровать любую женщину, от 15 до 90 лет. Но на один из приемов Беллы «велся» безотказно. Бабушка Беллы по отцовской линии была таборной цыганкой, и даже в своем кругу отличалась неукротимым нравом. До замужества ее побаивались в таборе. Выйдя замуж, она осела в Ленинграде, до преклонных лет блистала в театре оперетты и концертных залах и заслужила прозвище «Лесной пожар». Станислав об этом знал, и, стоило Белле тряхнуть кудрями, подбочениться и сверкнуть глазами, Стас тушевался и отступал, тем более когда понимал свою неправоту – как сейчас...

На самом деле Белла не была такой гневливой, как бабушка, и из себя выходила редко, но актрисой была превосходной. А сейчас ей нужно было любой ценой не впустить Стаса в квартиру.

«Хорошо, что минералка и соки сейчас не в стекле, а в тетра-паках, а то был бы большой чвяк!» – подумала Белла, крепко шмякнув пакет о скамейку. Не рассчитав, она угодила прямо по хвосту своего любимца, огромного рыжего дворового кота, о проделках которого не раз рассказывала в письмах Наташе, чтобы позабавить подругу...

Кот заорал так, что со второго этажа незамедлительно раздался ответный сердитый крик сынишки Ангелины.

Еле устояв от столкновения с удирающим во все лопатки котом, Виктор неловко взмахнул руками, и «Новотерская» выплеснулась на куртку и рубашку. И именно в этот момент на балконе Беллы шевельнулись занавески... «Вот и обменялся взглядами с Натой, – подумал Витя, – хорош же я сейчас – чуть не растянулся, и куртка мокрая!». Почему-то ему очень хотелось предстать перед Наташей в лучшем виде. И не давал покоя вопрос: неужели она все еще не может выбросить из головы подонка Вальтера?

Виктор с неудовольствием посмотрел на Вяземского, которого хорошо знал по сериалам на НТВ, где питерскому артисту неизменно доставались роли хитрых и обаятельных негодяев, осложняющих работу доблестным следователям и полицейским... Придется ждать, пока актер отвалит, чтобы поговорить с Измайловой... Конечно, она тоже его увидела, и поняла, зачем он ждет...

– А по-моему, ты мне все сказал! – выпалила Белла, – что я веду себя как дитя и создаю тебе проблемы, или я чего-то недопоняла?!

– Я пытался объяснить тебе, что в тот вечер встречался с режиссером своего будущего фильма, – смешался от такого натиска Стас, – а ты так смотрела на помощницу режиссера, как будто хотела ее в Фонтанку сбросить...

– Стала бы я Фонтанку поганить! – сверкнула глазами Измайлова, – такой шалаве место в Обводнике! Помощница режиссера, ха! Да она буквально в лицо тебе тыкала свое декольте, а ты вертелся вокруг, как ошалевший кот! – вспомнив фантастический прыжок Рыжика, Белла едва не захихикала вслух. – И ничего вокруг не видел! Я себя не на помойке нашла, и, когда от меня отмахиваются – я не навязываюсь!

Она толкнула Стаса в грудь:

– Понятно? Вот и иди к своей помощнице, раз я тебя достала!

Станислав перехватил ее руки:

– Белла, давай все-таки не будет так рубить канаты! Я был неправ; ты все не так поняла, давай объяснимся...

– Не сегодня, – буркнула Белла, как бы нехотя усмиряя гнев, – некогда. Дел по уши. Я позвоню тебе на днях.

– Может, донести твои покупки до квартиры?

– Спасибо, ничего тяжелого я не несу. Это в прошлый раз мне нужна была помощь, но ты был ОЧЕНЬ занят...

– Белла, а может...

– Не может. Я антресоли разбираю, в прихожей черт ногу сломит.

– Тогда обязательно позвони, я же скучаю по тебе... Что ты себе вообразила? Я же без тебя никак...

– А тебе понравилось бы, начни я пялить глаза на какого-нибудь красавчика? Ну, то-то! А если бы я еще вертелась вокруг него и кадрилась...

– Ревнивица, – рассмеялся Стас, переведя дыхание. «Карменсита», как он прозвал Беллу, сердится уже по инерции, а телефон отключен потому, что она опять забыла поставить его на зарядку... Он серьезно привязался к черноглазой девушке за 8 лет, и благодаря ей на шестом десятке снова чувствовал себя юношей. Кроме внешней яркости, Белла обладала еще острым умом и ярким характером, не то, что помреж Марина, которая, кроме пышных форм, ничего за душой не имеет...

– А ты думал!

Стас рассмеялся и заключил Беллу в объятия. Минуты через две она оборвала поцелуй и отстранилась:

– Ладно, позвоню, а сейчас мне действительно пора.

Она закурила, провожая взглядом «ауди» Станислава. «Фаршированный цирк, как говорит Ната. Хорошо, что удалось от него отвязаться!».

– Может, все же помочь вам с пакетом?

– Спасибо, Виктор Анатольевич.

– Виктор.

– Беллатриса. Можно Белла.

– Как она? – Уланов подхватил увесистый пакет.

– Нормально, отдыхает.

– Белла, спасибо вам большое... Мы у вас в долгу!

* БЕЛЛА, НАТАША И УЛАНОВ

Уланов с порога воскликнул «Наташка!» совсем не по-адвокатски, а Ната с улыбкой до ушей отозвалась: «Витька!». Правильно поняв ситуацию, Белла отнесла покупки на кухню, разобрала их, воткнула зарядку в телефон, сунула пиццу в микроволновку и включила кофе-машину.

Вошли Уланов и Наташа. За столом, с аппетитом жуя горячую пиццу, Виктор собщил, что Никольский в Москве получил заключение группы независимых экспертов. Они подтвердили, что Наташа не прикасалась к сумке, найденной на вокзале. И что удар сотруднику вокзала нанес человек ростом 185-190 сантиметров. А рост Наташи был всего 170 сантиметров...

– Так что, если и не добъемся доследования – на суде отправим Мальцева с Бойцовым в глубокий нокаут! – азартно воскликнул адвокат, протянув руку за вторым куском пиццы, – у нас полно фактов, чтобы утереть им нос!

– А я и не сомневалась! – просияла Белла.

– Спасибо, Витя, – улыбнулась Наташа, – а уж мы со своей стороны постараемся, чтобы настоящий преступник не ушел от ответа и на этот раз...

– Девчонки, вы только осторожно!

– В ВДВ и не таких видала, – фыркнула Наташа.

– И я не промах, – добавила Белла. – Кто хочет еще кофе?..

БЕЛЛА И НАТАША

Узнав на фотографии человека, с которым Белла только что разговаривала во дворе, Наташа изумленно присвистнула:

– Ничего себе! Так твой бойфренд – и есть...

– Стас Вяземский, – кивнула Белла, – собственной персоной.

– Я в Москве пристрастилась к сериалам на НТВ, – пояснила Наташа, – особенно к тем, где сыщики за день любое дело раскрывают, не то, что... ладно. И Вяземский мне сразу в глаза бросился... И давно вы знакомы?

– Восемь лет; то ссоримся, то миримся.

– Понятно, почему; неприятно, когда твой парень всех глазами щупает.

– Ну, это ты преувеличиваешь.

– Я еще смягчила формулировку.

На театральной афише в «Панораме» Наташа отметила несколько спектаклей, которые очень хотелось бы посмотреть. Но сейчас это невозможно...

– Пара спектаклей с твоим Стасом, – сказала она, – ты пойдешь?

– Мне с ним спектаклей в жизни хватает.

– Ага, я видела. Ну ты даешь, телезвезду строишь, как пацана.

– Это он из меня веревки вьет.

– Мда... Я была права; лирика и романтика хороши только в кино, а вблизи они выглядят совсем иначе, – Наташа перевернула страницу. – Не то, что в «мыле» на Первом канале после вечерних новостей.

– О-о, – простонала Белла, – если ты скажешь, что смотришь вечерние сериалы, я буду разочарована!

– Я тоже терпеть не могу эти сентиментальные сопли, но в тюрьме, чтобы скоротать время, любая хрень сойдет, и не такое смотреть будешь. Правда, НТВ мне нравится больше.

Наташа нахмурилась и вернулась на страницу объявлений. Что-то ее насторожило... Она задумчиво прикусила большой палец.

Белла отложила тесто для печенья и подошла к ней.

– Продается квартира на Проспекте Большевиков, – пояснила Наташа. – А телефон какой-то странный, не такой, как в других объявлениях.

Белла прочитала объявление, на которое указывала Наташа.

– Да, это не питерский номер, – согласилась она. – И еще, оформление роскошное: крупный шрифт, рамка, цветная полиграфия. Обычно объявления о продаже жилья так не оформляют; недешевое удовольствие.

Она вымыла руки и включила ноутбук.

– Это крымский номер, – сообщила она через пять минут.

Наташа коротко выругалась.

– Крымский номер в объявлении о продаже питерской квартиры, – сказала она. – Точно. Это он. Проспект Большевиков... Это где?

– В Питере, и далеконько, – Белла открыла карту Петербурга. – Ната, если что, я поеду с тобой, и не спорь.

– И не пытаюсь, все равно бесполезно, – Наташа прошлась по кухне. – Так... Ладно. Раз он сам назначает встречу, не будем его «динамить». Ты позволишь воспользоваться твоим телефоном?

Пока Наташа разговаривала на балконе, Белла открыла твиттер. Увидев селфи Когана на Московском вокзале, она отправила ему твит: «Вальтер в Питере. Вы знаете, где проспект Большевиков:». Ответ пришел моментально; от волнения адвокат даже путал буквы: «Перейдити лучше в мою ЛС в фейсбук! Я так и знла!».

В фейсбуке Белла рассказала Когану об объявлении с крымским номером. Ефим крепко выругался и заключил: «Да, так и есть. Спасибо, что отписали! Сообщите, когда он назначит встречу!».

– В 22.00 за Ледовым дворцом, на набережной Оккервиль, – вернулась с балкона Наташа. – Прикол. В тюрьме как раз перед побегом читала рассказ о реке Оккервиль, а теперь сама ее увижу, что там – ажурные фонари или очередная ср...я промзона.

– Глухое место, – Белла забарабанила по клавишам и открыла вторую вкладку с фотографиями. – За Дворец мало кто ходит... Нет, Ната, фонарей там нету. На другом берегу стройка, а за Дворцом берег сорняками зарос.

– Ты с Фимой разговариваешь? – заглянула ей через плечо Наташа. – Верно, я как раз хотела попросить тебя списаться с ними. Но они по-любому не успеют из Москвы, если только самолетом...

– Они тоже в Питере, – Белла уступила ей место у компьютера, – приехали сегодня утром.

Едва включился скайп, Коган вначале высказал все, что думает о выходке Наташи.

– Как раз накануне я битых полдня распинался перед прессой о твоей честности! – негодовал он. – Как ты не поняла, что это была провокация? Ты же умная девка! Теперь, если с Вальтером не выгорит, нам всем п...ц!

– А давай тогда сделаем, чтобы выгорело, – спокойно ответила Наташа, выслушав его, – или это слишком сложно для вас?

Ефим шумно перевел дыхание и спросил:

– Ладно, какие будут идеи?

*

– Тебя только за смертью посылать, – пробурчала Белла, забирая у Макса сверток. – Когда твоей сестре нужно помочь с сочинением, я быстрее чухаюсь!

– Ну, что тебе стоит десяток-другой страниц накатать, – заржал Максим и увернулся, когда Белла шутя замахнулась пакетом. – Все как ты просила. Сорок восьмой размер, рост 170. Ботинки – 39-го размера. Что скажешь? Все-таки мужики тоже не все тупари... А, Белка?

– Я же просила так меня не называть, уж лучше Бэ-Гэ. Да, иногда для разнообразия вы неплохо соображаете.

– Все мечтала о настоящем байкерском прикиде, – Наташа рассматривала куртку и штаны из грубой черной кожи с заклепками и тяжелые ботинки, тоже проклепанные. – Откуда вещички?

– Одноклассник – руководитель байкерского движения, – ответила Белла, – я помогаю его сестренке с сочинениями на филфаке, и он обещал, что тоже всегда поможет мне. А почему ты не могла купить костюм дома?

– Потому, что по-настоящему в семье зарабатывала одна я, – Наташа ощупала добротный массивный пояс брюк. – Мама на пенсии копейки получает, сама знаешь, сколько врачам платят. Сестра – художник в театре; там тоже зарплата с гулькин нос. Был жив папа, получал пенсию как ветеран, а без него добытчиком-кормильцем стала я. Родители поздно поженились, маме было за сорок, отцу – за пятьдесят... Так что себе я оставляла только на сигареты.

Белла понимающе кивнула. Учителя тоже зарабатывали немного, даже в больших городах, и она прекрасно понимала Наташу.

– Шлем запасной у меня есть, – сказала она, – пойду, переоденусь.

Снимая спортивный костюм, Наташа почувствовала, что руки у нее холодные и подрагивают. «Спокойно, соберись, Навицкая, – сказала она себе, – да, ты не ожидала, что события начнут развиваться с такой скоростью... Но теряться нельзя!».

Чисто женская обида кольнула Наташу, когда она вспомнила, что Аркадий предал ее ради юной Лизы Антоновой. И, как бы Наташа ни убеждала себя, что ради слияния капиталов Вальтер женился бы даже на дряхлой горбунье с лицом, покрытым оспинами, все равно ее, 33-летнюю, угнетала мысль о вчерашней школьнице Лизе.

«Ну и хрен с ними обоими! – прикрикнула она на себя, – в прошлом году я за него готова была под „особо тяжкую“ пойти, а сейчас все, кранты. Была любовь и нету. Может, еще тогда с кровью на пол вылилась. Замыли ее тряпкой, и следов не осталось!».

Она подошла к зеркалу и увидела статную молодую женщину с красивыми темно-русыми волосами, свежим цветущим лицом и ладной фигурой и улыбнулась. «А Витя-то! Как он просиял, когда меня увидел. И как я раньше не догадалась?..».

Наташа натянула черную майку, брюки. Зашла Белла в таких же штанах и оливковой майке в обтяжку, и протянула Наташе упаковку носков:

– Ничего не забыла? Смотри, опять ноги сотрешь!

– Спасибо, Лестранж, и впрямь опять чуть не забыла... Как у Джером К. Джерома мужик все время зубную щетку забывал, так и я – носки!

Одевшись, девушки вышли на балкон и закурили.

– Далеко ехать? – спросила Наташа.

– Через весь Питер. Ничего, на байке быстро доедем.

– Нервничаешь?

– Немного. А ты?

– И я немного.

В ДОРОГЕ

У подъезда восседала на скамейке Ангелина, наблюдавшая за двухлетним Ваней, возившимся на газоне.

Флегматичная блондинка Геля так и не сбросила лишние килограммы после родов и в 24 года выглядела старше Беллы.

Шумный малыш, устав гоняться за Рыжиком, теперь важно разгуливал по газону, топча аккуратно подстриженную траву, сбивая головки у фиалок и обрывая листья сирени. Сделать ему замечание не решался никто из жильцов, зная вздорный характер Ангелины. Сама она, чувствуя безнаказанность, делала замечания всем, кто, по ее мнению, доставлял неудобства ее сыну: играющим во дворе школьникам, курильщикам, автовладельцам, хозяевам собак, людям, кормившим кошек и голубей; тем, кто включал после 8 вечера радио или телевизор...

С Беллой Геля ссориться боялась: «Вылитая цыганка с вокзала, еще сглазит малого!». При виде выходящей из подъезда соседки она поджала губы: «Опять орала на своего хахаля на весь двор, только я Ваньку уложила! Да еще кошак ее любимый носился, как ракета, малого разбудили! И попробуй ей хоть слово скажи!».

– Привет, Ангела, – кивнула Белла, отпирая гараж.

– Привет, Белла, – откликнулась соседка и с интересом уставилась на Наташу, гадая, парень это, или девушка. Но кожаная бандана и зеркальные очки надежно маскировали лицо. – Опять по крышам гулять?

– Подходящий вечерок для прогулки, – весело сказала Белла, выводя мотоцикл и перебросив Наташе запасной шлем. Ангелина надеялась, что увидит лицо друга или подруги соседки, когда он или она снимет очки, но тут Ваня споткнулся о спринклер, шлепнулся в траву и заревел. Пока Ангелина поднимала и отряхивала малыша, Белла и Наташа уже выехали на улицу.

– Посмотришь настоящий Питер, – сказала Белла, – а то до сих пор ты только задворки видела...

– Надеюсь скоро погулять по Кронштадту и Питеру вволю, – Наташа с интересом осматривалась. Приехала она сюда измученная, голодная и замерзшая, к дому Беллы шла на автопилоте, и город почти не запомнила, а сейчас по-настоящему открывала для себя Кронштадт с его старинными постройками из красного кирпича, оборонительными сооружениями, скверами и памятниками. Маленькая часовенка у Гостиного двора привела Нату в восторг.

– Здорово ты с байком управляешься, – сказала она, когда они проехали автостанцию. – Сама научилась?

– На курсах. А ты действительно БМП водила?

– Я много чего водила.

За городом Белла увеличила скорость. За это она и любила межгород – больше простора, свободы, чувство полета и свист встречного ветра... На руле она закрепила навигатор, которому задала маршрут до Ледового дворца и следила за маленькой светящейся точкой на экране, чтобы не сбиться с пути...

ВАЛЬТЕР

Он приехал к Дворцу за час до назначенной встречи и произвел рекогносцировку. Берег реки на задворках развлекательного центра идеально подходил. Мало кто бывал здесь, особенно вечером в пятницу, когда у людей находилось много более интересных маршрутов.

Аркадий прошелся туда-сюда, топча полустертые объявления на асфальте: «Отдых, 24 часа», «Любовь, 24 часа», «Девчонки», «Оля», «Влада», Таня" с номерами телефонов, сердечками и зайчиками, и поморщился. Обращаться к проституткам – удел неудачника, неспособного привлечь внимание женщины и потому вынужденного покупать себе постельные удовольствия. Вальтер презирал неудачников и брезгливо относился к продажной любви. Больше всего ему нравилось быть первым мужчиной, как было с Наташей. Да... Хорошо бы ему удалось договориться с ней по-хорошему. Такой шанс, как дочь Антонова, попадается раз в жизни, но и применять к Нате крайние меры тоже не хочется.

ОНИ.

– Похоже, все идет к развязке. Измайлова и Навицкая выехали из Кронштадта, а Вальтер вышел из метро и направляется к Ледовому дворцу.

– Да, он очень осторожен; на карту поставлено слишком много, и он решил не рисковать, вызывая такси...

– Только что в Пулково вышел из московского самолета Игорь Никольский и взял такси до Фонтанки. Только что он звонил Когану из района Купчина.

– Значит, КУН в полном составе собирается принять участие в развязке. Спасибо, капитан, продолжайте мониторинг. Группа на берегу?

– Готова к действию.

– Вальтер направляется к кофейне возле входа в метро.

– Решил перекусить в ожидании.

– Измайлова и Навицкая остановились у буддийского храма на Савушкина.

– Собрались помолиться на удачу? А мы и не знали, что они буддистки. Или просто экстравагантные особы. Смените машину на Савушкина, они не должны заметить слежку.

– Так точно. Семнадцатый, это Шестой, прием!

– Видимо, для православного храма они одеты неподходяще, и решили не эпатировать молящихся...

КУН

Взвизгнув тормозами, такси остановилось у ажурной ограды, где в глубине живописного зеленого сада располагался петербургский офис адвокатской конторы. Из белого «опеля» вышел Игорь Никольский, махнув рукой таксисту: «Сдачи не надо!». Выехал он из Москвы в спешке, по суматошному звонку Виктора, но серо-стальная «тройка" адвоката выглядела безупречно, а бордовый галстук в тонкую черную полоску был повязан ровно и туго. Никольский прибыл налегке – только кейс и барсетка.

Уланов и Коган ждали возле темно-синего «инфинити».

Виктор нетерпеливо кружил вокруг машины. Ефим курил, опершись на парапет и флегматично поглядывая на серебрящуюся в свете белой ночи воду Фонтанки.

– Ну и пробки, – перевел дыхание Игорь, – в пятницу все рвутся за город, и из Пулкова нужен был вертолет, а не такси!

– Ладно, главное – доехал, – Коган выбросил сигарету. – По коням, дети мои. За руль лучше сяду я, а то с Витиной манерой вождения доедем мы только до первого «гайца».

– Вовсе я не лихач, – буркнул Уланов, но спорить с Коганом не стал.

– Изложу ситуацию в дороге, – Ефим первым сел в машину. – Очень может быть, что именно сегодня все и разрешится!

Автомобиль вырулил на Невский проспект, лавируя в потоке транспорта.

БЕЛЛА И НАТАША

По Российскому проспекту они подъехали к блестящей синей громаде Ледового дворца за 15 минут до назначенного Вальтером времени.

Наташа всю дорогу молчала. Она была собрана, глаза жестко блестели, лицо было неподвижным. Девушка чувствовала, что готова к этой встрече. Это она поняла, еще беседуя с Аркадием по телефону. На этот раз модуляции его баритона не вызвали у нее прежнего трепета и жаркого румянца. Да, она была права: прежние чувства к этому человеку остались в прошлом. Больше он ее уже не опутает.

По дороге, благо, время позволяло, Белла остановилась у буддийского храма, помня, что в письмах обещала показать его Наташе.

Натянув бахилы поверх ботинок, девушки вошли в зал. Там было прохладно, пахло восточными благовониями, и Наташа с наслаждением вдохнула аромат. Аромапалочки были ее слабостью, но в СИЗО попадали под запрет. Наташа очень жалела об этом; может, аромат сандала хоть немного бы заглушил гнетущий запах тюрьмы, человеческого горя и страданий у зарешеченных окон, под негаснущими лампами...

Пурпурные драпировки, золотая отделка, ореховое дерево... Во главе зала – статуя улыбающегося Будды. Сбоку – столик для пожертвований, где лежали купюры, монеты, шоколадки и пачки печенья, и даже магнитики...

Вместо традиционных для православного храма ящика со свечами и стола для записок за здравие и упокой – около дюжины ящиков, по количеству ритуалов, проводимых в определенные дни.

Наташа вписала имена матери и сестры в записку о здравии и семейном благополучии, а листки со своим именем и именем Беллы вложила в ящики за успех и защиту от злых сил. Потом подумала и бросила в ящик, помеченный как «счастье в любви», записку «Наталья, Виктор»...

Пока Белла составляла свои записки, Наташа остановилась перед статуей.

– Дорогой Будда, не знаю, как к тебе обращаться, – прошептала она.

Статуя смотрела на нее с мудрой всепонимающей улыбкой. Словно слушала.

– Помоги нам, пожалуйста, разрешить эту историю, – попросила Наташа. – Укажи мне правильный путь. А то у меня уже лоб сто раз граблями ушиблен... И хоть бы мне поверили. Почему мне никто не верит, когда я говорю правду? И почему все поверили, когда меня облили грязью? – от волнения у Наташи перехватило дыхание; девушка сердито сглотнула и подняла глаза. Встретившись с добрыми глазами статуи она ощутила, что спазм отпустил. – Конечно, я виновата, что так верила Аркадию. Но я не преступница, не монстр! Помоги мне снять клеймо...

Почувствовав на себе взгляд, Наташа обернулась и увидела монаха в оранжевом одеянии, с ковриком под мышкой.

– Простите, я заняла ваше место? – смутилась она.

– Ничего, – улыбнулся невысокий азиат с бритой головой и ясным лицом, – мне не трудно было подождать. Я не хотел мешать вашей молитве.

– Не знаю только, правильно ли я молилась, – тихо сказала Наташа, – я здесь впервые.

– Если ваши слова шли от сердца, то правильно, – заверил монах. – Мы рады помочь всем, кто приходит к нам в трудную минуту.

У выхода Белла протянула ей пакетик:

– Надень, это амулет на победу.

– И пусть он принесет вам помощь, – сказала продавщица в храмовой лавке, молоденькая китаянка, говорившая по-русски с легким акцентом.

– Прибыло уверенности? – спросила Белла, когда они пробирались по двору между строительными лесами.

– Прибыло, – Наташа надела амулет и убрала под одежду.

На Черной речке она оглянулась и хмыкнула:

– Лестранж, пока мы ехали к храму, за нами тащился какой-то козел на «десятке». Сейчас он исчез. Или следил за нами, или просто ехал той же дорогой. На таком взводе мне всюду гэбуха мерещится...

– Или они поменяли машину, – предположила Белла, – так тоже делают. Ладно, держись крепче, сейчас похулиганю, чтобы им работа малиной не казалась!

Мотоцикл свирепо рявкнул, встал на дыбы и заложил лихой вираж. Лавируя между автобусами и машинами, он моментально пересек мост и скрылся в проулке.

Синяя «Волга» потеряла его из вида уже через 5 минут. Ее водитель тут же доложил по рации о неудаче.

* ОНИ

– А Лестранж не промах, «хвост» сбросила оперативно.

– Наверное, Навицкая заметила слежку. Только бы встреча не сорвалась...

– Не сорвется, они сбросили хвост именно затем, чтобы им никто не помешал. А улицы Петербурга Измайлова знает хорошо и не опоздает на Оккервиль.

* БЕЛЛА И НАТАША

Слезая с седла, Наташа все еще чувствовала легкий шум в ушах после рева мотора и свиста ветра.

– Ты полный псих, Лестранж, – сказала она скорее с одобрением, чем с возмущением, – я пару раз испугалась, когда мы разъезжались на встречке с фурой и когда чуть с моста не слетели!

– Видала класс? – усмехнулась Белла. – Это я еще не на пике скорости ехала. Пойти с тобой?

– Нет, – Наташа откинула забрало шлема, – как договаривались, я пойду одна. Ты за меня не волнуйся. Я в ВДВ звания не на диване зарабатывала!

НАТАША И ВАЛЬТЕР

Высокую фигуру Аркадия Наташа увидела издалека. Он прохаживался по набережной, перешагивая через трещины в асфальте и топча густую, местами засохшую от старости траву. За парапетом тихонько катила буроватые воды узенькая речушка Оккервиль. На противоположном берегу за синим забором громоздился крупный «недострой».

Шум на скрещении двух больших проспектов остался позади, как только Наташа миновала здание Ледового Дворца, словно девушка шагнула в другое измерение.