Текст книги "Черные полосы, белая ночь(СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

*

Сильный и очень свежий ветер быстро высушил ее одежду, но на голубых джинсах остались грязные разводы, а футболка встала коробом и порвалась на плече. В мокасинах хлюпала вода, ноги совсем замерзли, а потом мокрая обувь стала нещадно натирать. Понимая, что по городу она дойдет в таком виде только до первого полицейского, Наташа постаралась построить свой маршрут так, чтобы он пролегал в основном через пустыри или промзону. На сиденье в электричке она нашла и прихватила карту Петербурга и наметила маршрут.

Проходя вдоль Обводного канала с его темно-серой водой и серыми берегами с запахом копоти, металла и еще чего-то отвратительного, она невольно вспомнила книгу о мистическом Петербурге, которую прочитала еще в Симферополе... С Обводником было связано много мистических историй, и чувствовала она себя здесь некомфортно. Миновав проспект и два моста, Наташа оказалась на острове, с которого до следующего берега пришлось добираться вплавь, к очередной дымно-бряцающей промзоне, то и дело ныряя при виде водного транспорта.

Кружа по линиям Васильевского острова, устала, голодная Наташа не раз недобрым словом вспомнила Бродского: «Видно, никогда ты здесь не гулял с разбитыми ногами на ветру!».

В парке возле обнесенного лесами величавого собора Наташа плюхнулась на лавку и сверилась с картой. «Проспект Добролюбова. Ох! Уже близко! Ну, с Богом!». Истово перекрестившись на купола, девушка продолжила путь.

Когда она пришла на «Старую Деревню», автобус до Кронштадта как раз подали на посадку. Ехать пришлось час с лишним, и Наташа задремала у окна в конце салона. Услышав объявление о конечной остановке, она встрепенулась.

На последние монетки она купила карту Кронштадта в газетном киоске, но поняла, что и так нашла бы дом Беллы потому, что заблудиться здесь невозможно. «Вот она какая, белая ночь! – думала Наташа, шагая по улицам и увидев на табло время „21.32“, а уличные фонари еще не горят. – Совершенно не стемнело!»

– Рада, что Кронштадт тебе понравился, – Белла взбила подушку и положила в изголовье. – Жаль, что ты впервые увидела его при таких обстоятельствах. И Питер тоже...

– Еще увижу при других обстоятельствах, – Наташа сняла пестрый летний халатик. Легкая голубая пижама была ей длинновата, но слишком плотно обтягивала грудь и бедра. Девушка провела пятерней по волосам. – Лестранж, а в вашем саду никакая чертовщина не водится? Когда я ждала тебя, то пробралась под ворота и пряталась в кустах у ограды. Там почему-то темнее, чем на улице, ну и... Ветка хрустнет, листва зашелестит, и мне уже всякая хрень мерещится.

– Вроде нет, – Белла, в длинной сиреневой ночной рубашке, расчесывала волосы перед зеркалом. – Вся мистика на Питер пришлась, у нас тут спокойнее.

– Забавно, – Наташа забралась в постель, наслаждаясь запахом лаванды от свежего прохладного белья, – в сортирное окно сиганула, с поезда прыгать не побоялась, а тут бабайки в саду испугалась. Чокнутая, да?

– Неизведанное всегда пугает больше, – Белла расстелила кровать, – прыгать и драться тебя обучили в армии, и ты знала, как это правильно делать. А когда в закрытом парке ночью что-то шуршит за спиной, кому угодно станет не по себе.

– Белла, – окликнула Наташа, когда девушки уже погасили свет.

– Да?

– Спасибо. Ты – настоящий друг!

КУН

– Итак, дети мои, – подытожил рослый широкоплечий Ефим Коган, сорокалетний мужчина в темно-сером костюме с тугим синим галстуком, – должен сказать, что по итогам мы в глубокой ...опе. Надо же было этому случиться как раз после того, как я глотку сорвал, доказывая каждой роже, что офицер не станет бегать и прятаться от правосудия. Марков уже подсуетился и первым вывалял нас в помойке, а остальные с готовностью ему подтявкнули.

– В голове не укладывается, – заметил Игорь Никольский, молодой человек в синем костюме и круглых очках, – она была решительно настроена ждать суда и доказывать свою невиновность. Если только...

– Если только побег ей не подстроили! – Виктор Уланов, младший в трио адвокатов, очень высокий энергичный, в серо-стальном костюме и черной водолазке, вскочил. – Кажется, я что-то понимаю!

Параллельно с юриспруденцией Виктор активно участвовал в интеллектуальных викторинах и неизменно завоевывал призы. Поэтому старшие коллеги слушали его идеи с интересом.

– И что же? – спросил Коган, отставив чашечку с полуостывшим кофе.

– Посудите сами, – Виктор заходил по офису, – несмотря на все громкие заявления Маркова о блестящей работе следствия и неопровержимой доказухе, на поверку обвинение против Наты не выдерживает никакой критики!

– Однако многие принимают его за чистую монету, – возразил Никольский, – ты почитай комментарии в интернете.

– Что взять с обывателей, у которых мозгов чайная ложка на всех! – припечатал острый на язык Коган. – Они всему готовы поверить, что им телевизор сказал!

– Им не нужна Наташа, – развивал свою мысль Виктор, – им нужен Вальтер. Думаю, Мальцев с Бойцовым уже поняли, что сумку на вокзал протащил Вальтер, а не Ната. Но ухватить его не за что. Сейчас он обручен с дочерью Антонова и после женитьбы станет практически недосягаем для правосудия... Вот они и держали Наташу больше года в надежде, что она даст им крючок для Вальтера, а когда поняли, что это бессмысленно, помогли ей сбежать, чтобы она вывела их на него.

– Умно, – Коган отпил кофе. – Я это с самого начала понял. Для ее охраны всегда принимались усиленные меры безопасности, в суд на продление ареста ее целая рота сопровождала. А тут остановились на какой-то заср... заправке в Подмосковье и отпустили ее в уборную только с одной охранницей, которая еще и подставилась под удар как лузерша. И это окно, и то, что ей так легко удалось оторваться от погони! Да, Витя, кажется, ты прав. А куда, по-твоему, она побежала? На переправе и мышь без проверки на паром не проскочит. Не вплавь же она в Керчь почесала.

– С нее сталось бы, – Никольский снял очки и стал протирать стекла.

– Маловероятно.

– А может она пересиживает шумиху в тихом месте, – предположил Игорь, надев очки, – а потом попытается связаться с нами.

– Ну вот что, – Ефим решительно поднялся, – я пошел на амбразуру (так он называл общение с журналистами), ты, Игорь, поезжай к следакам, прозондируй почву, а ты, Витя, поройся в нете на новостных лентах, подедуктируй еще.

– Журналюги нас в лохмотья порвут, – сочувственно посмотрел на Когана НИкольский.

– Еще кто кого, – набычился Ефим. – Если хорошо подумать, Ситуацию можно повернуть в нашу пользу. Что я сейчас и сделаю!

– Ни пуха!

ОНИ

– Все еще нет новостей?

– Поиски ведутся, отрабатывается южное направление. На переправе усилен контроль.

– Сколько ориентировочно времени ей нужно, чтобы добраться до Порта Кавказ?

– Сложно определить. От суток до нескольких дней.

– Пока она оставляет нас с носом... Или мы не постигаем ее логику.

– Ее адвокаты быстро опомнились от первого шока. Сейчас Коган на пресс-конференции усиленно льет грязь на Мальцева и дирекцию следственного изолятора.

– Да, быстро совладал с потрясением... Что слышно с юга?

– Вальтер нервничает, часто звонит по ночам на материк и усилил охрану дома и офиса.

– Ждет гостей.

– Гостью.

Нет ничего страшнее мести обманутой женщины. А уж если она еще и офицер ВДВ... Как считаете, если они войдут в контакт, на какой стадии следует вмешаться?

– Пока Вальтер еще будет способен к членораздельной речи.

– Согласен. Не пора ли нам подтолкнуть ситуацию, чтобы ускорить эту встречу?

– Для этого нам нужно найти след Навицкой.

– Мы ищем зацепки.

БЕЛЛА И НАТАША

Белла проснулась от того, что Наташа беспокойно заметалась во сне. Ворочаясь и вскрикивая, она сбросила на пол одеяло и забила в угол подушку.

– Подонки, отпустите! – стонала она. – Не трогайте меня! Аркадий, нет! Скажи, что это был ты!

– Ната, – подошла к раскладному креслу Белла.

– Аркадий, это же ты, а не я, – Наташа вцепилась в подушку, из-под зажмуренных век текли слезы. – Ну почему?.. Почему мне не верят?..

Когда Белла потрясла ее за плечо, Наташа рванулась и села, глядя на нее непонимающими, еще полными слез глазами.

– Ты кричала во сне, – пояснила хозяйка квартиры.

– Уф, – Наташа потрясла головой, прогоняя сонное оцепенение. Сквозь жалюзи сочился свет белой ночи. Да, точно, Кронштадт. Лестранж. – Извини, разбудила тебя. Дурной сон.

Она подтянула коленки к груди и отвела глаза. Руки вздрагивали, а щеки горели. «Температура? Этого только не хватало!».

– Ты как? – спросила Белла.

– Ничего. Покурить можно?

– Пошли на балкон.

Открыв створку остекленного балкона, девушки закурили.

– Хорошо, что мне не часто снятся кошмары, – вздохнула Наташа.

Она отвела глаза; лицо стало жестким, закрытым. Белла не расспрашивала ее, понимая, что Нате неловко за свой крик и слезы; такие люди не любят выказывать слабость.

– Тупые сны, – Наташа выбросила окурок и зажгла вторую сигарету, – вечно напоминают мне о том, что мне хочется забыть. Просыпаюсь совсем разбитой...

Белла снова кивнула. Она догадалась, что Аркадий, имя которого назвала во сне Ната – это Аркадий Вальтер, «король аквапарков» и светский лев из Крыма, имя которого в этот год часто появлялось рядом с Наташиным. Следствие считало, что у Навицкой и Вальтера был краткий, ни к чему не обязывающий роман. С подачи адвокатов Наташи бизнесмен представал кем-то вроде «застенчивого героя», который подставил подругу и «спасся, незаметный глазу». Много слухов ходило о том, каким образом разбогател этот человек... «Аркадий, это был ты, а не я!» – кричала Наташа во сне. «Значит, адвокаты были правы, он действительно подставил Наташу! – подумала Белла, тоже закурив новую сигарету. – А теперь вроде как не при чем и женится на дочери Антонова!».

В интернете зимой много писали о попытке суицида, после которой Наташа объявила голодовку. Адвокат Наташи Ефим Коган, представитель Следственного Комитета Марков и директор изолятора Трофимова, не сговариваясь, ответили на множащиеся сплетни, что в больницу зимой Навицкую поместили в связи с осложнениями после перенесенного на ногах воспаления легких, а руку она себе поранила, упав во время прогулки... Кто-то недоумевал, обо что можно так рассечь руку в тюремном дворе, но его зашикали. «Жаль, что эта ... башку себе не разбила! – заорали в Сети. – Небось, всех задолбала, и ее сокамерницы или вертухаи поучили!». «Самих бы вас поучить, авадакедавра!» – огрызалась Белла в онлайн-дискуссиях, а сама думала: да, тюремный двор – не помойка во дворе-колодце, где чего только не валяется...

– Я что, наговорила лишнего во сне? – спросила Наташа.

– Да нет, не лишнего... – Белла закрыла створку.

В комнате Наташа накинула халат; ее снова знобило.

– Почему люди такие злые? – спросила она, – не все, но многие? Разве можно с человеком вот так, как со скотом или отбросом? Разве можно заклеймить не разобравшись, как овцу на продажу?.. И почему все так легко поверили во все это и начали поливать меня дерьмом, а усомниться в моей вине было чуть ли не крамольно?

Ее голос предательски дрогнул, и Наташа сердито закусила губу.

Белла коснулась ее плеча:

– Не все такие, Ната. Все еще будет хорошо...

Наташа взяла ее за руку. Белла ощутила, какая горячая ладонь у подруги.

– Да у тебя, кажется, температура, – она посмотрела на Навицкую. Глаза лихорадочно блестят, лицо – даже в полумраке видно, какое красное.

– Все-таки простудилась...

– Если захватить болезнь в начале, ее можно быстро купировать, – Белла открыла шкафчик с лекарствами. Прекрасно, все, что надо, у нее есть!

Лекарства она покупала в аптеке возле автостанции. Старейшая аптека в городе (а может и в самом Питере) имела всю новейшую технику, но сохранила стиль 19 века, вплоть до звонкого фигурного колокольчика над дверью. Он звучно пел каждый раз, когда кто-то входил или выходил. Белле нравились старинные здания, тематические кафе, и она предпочитала ходить в отдаленную аптеку именно ради этой красоты. В одном из писем она восторженно рассказала о старинной аптеке Наташе. «Ух ты! Интересно! – ответила подруга. – Надеюсь, что как-нибудь увижу!».

Белла заставила Наташу принять «Колдрекс» и «Стопангин», смазать виски и крылья носа лечебным бальзамом и закутаться во флисовый плед с рукавами (последняя новация «Орифлейма») и заварила еще одну чашку липового чая.

– А можно мне еще немного зеленого меда? – Наташа осторожно поднесла к губам чашку и тут же отставила; чай был еще горячим.

– Сейчас принесу, – Белла вышла на кухню и вернулась с баночкой. – Я так и знала, что плавание в заливе даром не пройдет.

– Я вообще-то «морж» с 15-летним стажем.

– Но ты больше года не плавала, да и, наверное, раньше не гуляла на северном ветру в мокрой одежде...

– В десанте всякое бывало... Но я, наверное, еще не совсем поправилась после голодовки, иначе не простудилась бы...

Она говорила почти шепотом, чтобы не напрягать воспаленное горло. Таблетка с апельсиновым вкусом и алтайский мед смягчили неприятные ощущения, и Наташа не хотела, чтобы они вернулись.

– Понятно, – Белла закрыла балконную дверь; Наташе сейчас не нужен был сквозняк.

– А знаешь, когда я шла вдоль Обводного, то подумала, что там действительно может всякая мистика происходить...

– Мутное местечко, – Белла посмотрела в окно на светлеющее небо. – Есть еще Екатерингофский парк, там тоже особо гулять не советуют, и про Марсово поле много историй ходит.

– Да, я читала. Всю библиотеку в Москве за год прочитала, – вздохнула Наташа и снова взяла чашку...

СИТУАЦИЯ

Со страниц газет и медиаизданий не сходил побег Натальи Навицкой, бывшего офицера ВДВ, обвиняемой в особо тяжком преступлении. Строились самые разные версии, куда направилась беглянка и чего следует ожидать. Некоторые злопыхали: «Надоело с этой... возиться, вот и устроили „побег“! Найдут, небось, через год „подснежник“ или из реки выловят!», «Теперь ее можно при поимке за сопротивление при задержании!», «Ну теперь ей за побег по полной навесят! Не выйдет с зоны!»...

Следователи Мальцев и Бойцов, ведущие дело Навицкой, а также адвокаты КУНа неустанно мониторили ситуацию, и каждая сторона хотела первой найти ключ к разгадке.

Строчка в хронике происшествий в Ленобласти бросилась в глаза Уланову и Мальцеву почти синхронно.

В Малой Вишере на вокзале была задержана женщина без определенного места жительства при попытке украсть сумку на платформе. Она была одета в майку с эмблемой ВДВ, примелькавшуюся всем читателям новостей о Навицкой. На вопрос, откуда у нее эта майка, бродяжка ответила, что нашла ее в заброшенном вагоне. Там еще были джинсы, ботинки и куртка. Джинсы и обувь женщина уже успела выменять на бутылку и закуску, а куртку оставила себе на случай холодных ночей...

Итак, прошлой ночью Навицкая была на вокзале Малой Вишеры и переоделась. Дальнейшие расспросы помогли выяснить, что пара местных видела похожую по описанию женщину, когда она садилась в первую электричку до Санкт-Петербурга.

Когану и Никольскому первым посчастливилось узнать о хулиганской выходке на перегоне за Обуховым – кто-то из пассажиров сломал дверь тамбура и выпрыгнул на ходу. Именно в Обухове в поезд вошли дорожные контролеры... Уланов моментально связал эти два факта: Ната увидела их в окно и не растерялась. Но где она сейчас?.. Не хотелось думать о худшем.

Новостей о трупах возле железнодорожного полотна не было. Но в полицию обратился водитель машины, который накануне, около 9 часов утра, подвез до Московского вокзала девушку. Пассажирка сказала, что ее избили и ограбили; «Выглядела она и в самом деле плохо», – добавил шофер.

Поиски переместились на северное направление. Вероятность найти девушку в многомиллионном городе была невелика. Тем более, что Навицкая – военнослужащий с большим стажем, умеет уходить от преследования и скрываться. Если только найти правильный след...

* ВАЛЬТЕР.

Сказав будущему тестю, что должен привести кое-какие дела в порядок до свадьбы, Аркадий Вальтер направился в Москву. Он еле сдерживал беспокойство: ситуация в любой момент могла «рвануть». А он-то думал, что все обошлось, когда эта глупышка Наташа сказала, что это ее сумку нашли в камере хранения севастопольского вокзала... Девочка, сама того не зная, спасла его голову – а могла и погубить. Она думала, что там всего лишь кое-какие книги из списка запрещенных. А когда поняла, В ЧЕМ призналась, ужаснулась и начала доказывать, что вообще не была на вокзале в тот день. Глупее поведения не придумаешь. Дальше дело пошло: дали показания свидетели, видевшие Нату у вокзала; в ее квартире нашли план вокзала с пометками и кое-какие химические рецепты, разыскали людей, которые охотно поведали, что «русскую весну» капитан Навицкая приняла без восторга. Кое-кто поведал о крутом характере Наты, препирательствах с командованием, грубости в общении с товарищами и жестокости по отношению к личному составу... В Интернете пошли вбросы, поливающие грязью Навицкую, о ее поведении, якобы дискредитирующем честь мундира. Выкопали истории о том, как Наташу дважды исключали из школы ВДВ, когда неудобно-грамотная девушка ставила командиров в тупик «вопросами в лоб» и однажды собирались уволить из армии. Очень быстро Наталью выставили преступницей до мозга костей, и ее адвокатам приходилось очень тяжело.

Но она молчала, не упоминая его имени, и за это Вальтер был благодарен девушке. Пожалуй, надо будет позаботиться, чтобы ее отправили в нормальное место и создали комфортные условия после суда, и оплатить ей регулярные передачи и переводы, а потом устроить ей поселение и УДО. Дуреха выручила его, он не хочет быть неблагодарным.

И вдруг побег! Это тревожно. На всякий случай он усилил охрану, но, зная Наташу, понимал, что вряд ли она засветится в Крыму, где ее только и ждут. Переправу ей не преодолеть, а других путей нет. Но все равно Ната может быть опасна. Она знает о его помолвке с Лизой и могла воспылать жаждой мести... Может она уже выкапывает топор войны...

ОН должен найти ее и попытаться уладить дело миром. Но если Наташе снесет башню...

* КУН.

Коган и Уланов прибыли в Петербург прохладным солнечным утром. Выйдя из вагона «Красной Стрелы», Ефим первым делом закурил и шумно вздохнул:

– За границей оборудуют вагоны для курящих, а у нас ограничиваются только запретительным значком, который прихренячили везде, где только возможно. У меня уже уши стали, как у слона!

– За восемь часов? – удивился некурящий Виктор.

– Тебе этого не понять, молод еще. Звони Игорю, спроси, что он накопал.

Ожидая ответа Никольского, Уланов сказал:

– Кажется, я знаю, куда Наташа направилась в Питере, вернее, к кому. Помните Лестранж?

– Долбанутое дитя приневских кофеен? – сердито запыхтел сигаретой Коган. Комментарии Лестранж в его твиттере порой действовали на адвоката, как красная тряпка на быка. «Яйца курицу учат!» – нередко чертыхался он...

– Она за Нату болеет душой, и они давно в переписке... Доброе утро, Игорь! Да, приехали. Что у вас?

Пока Витя разговаривал с Игорем, Коган выкурил еще одну сигарету, размышляя. Да, логике Уланова можно доверять, свои чемпионские звания на интеллектуальных конкурсах парень получает не даром. Лестранж. Да, судя по ее твитам, девица бедовая, отчаянная и непугливая, хотя и пуганая. Такая вполне может приютить беглянку...

– Адрес Лестранж, быстро, – негромко сказал он Виктору. Тот кивнул и сказал в трубку:

– Игорь, найди имя и адрес Лестранж из твиттера... Да, лучше через них. До связи. О-кей.

Когда они ехали в петербургский офис КУНа на Фонтанке, Ефим сказал:

– Наверное, ты прав, Витя. Больше Наташе не к кому здесь обратиться за помощью... Нашла себе родственную душу, и теперь у нас вместо одной бомбы в юбке аж две!

Он открыл портфель и стал читать документ, полученный перед отъездом – показания бродяжки, задержанной в Наташиной майке.

Зазвонил телефон Уланова.

– Да, Игорь? Прекрасно, записываю! Спасибо!

– Белла Измайлова из Кронштадта, – сообщил он Ефиму, открывая электронную почту на смартфоне. Файл с данными от Игоря уже пришел, и адвокаты склонились над экраном.

– А что, вполне похожа на Бонэм-Картер в «Гарри Поттере», – заметил Коган, разглядывая фотографию темнокудрой девушки с огромными темными глазами. – Хм, учительница русского языка? «Учительница первая моя»! 30 лет, незамужем, детей нет.

– Экстремальные аттракционы, байк-спорт, прогулки по крышам высотных домов, «моржевание», – читал дальше Уланов.

– Интересная дама. Надо ее проверить.

* МАЛЬЦЕВ

Узнав о том, что след ведет на север, Дмитрий Мальцев сделал несколько запросов и к обеду уже знал о прыжке из электрички и водителе, который подвез сильно избитую девушку до города...

Проверить связи Навицкой с Петербургом было нетрудно. На Фонтанке работает филиал КУН, сотрудники которого охотно помогут клиентке хозяев. И с марта текущего года подследственная состоит в переписке через «ФСИН-Письмо» с Беллой Генриховной Измайловой. Письма от Измайловой приходили 2-3 раза в неделю, и в тот же день Наталья передавала на цензуру ответ. В письмах не было никакой крамолы, девушки беседовали только на нейтральные темы, обсуждали хобби и интересы, шутили. Но однажды в письме Измайловой прошла фраза: «Я воспринимаю дружбу, как в старой песне про третье плечо!», а Навицкая ответила: «На 100% разделяю твои взгляды!».

Мальцев быстро нашел данные об Измайловой из Кронштадта, работающей преподавателем русского языка и литературы в средней школе на улице Савушкина в Петербурге недалеко от Лахтинского разлива. «Надо проверить обе нити. Измайлова! Декабристка, блин!».

ВАЛЬТЕР

Через полчаса после прибытия Когана и Уланова на Московский вокзал из вагона «империал» «Гранд-Экспресса» вышел Аркадий Вальтер. Его информаторы не подвели, но полной информацией они не владели. Итак, либо Наталью укрывают сотрудники КУНа на Фонтанке, либо она прячется у подруги по переписке в Кронштадте. Точный адрес подруги добыть не удалось, но Вальтер быстро придумал способ выманить Наташу на встречу. Должно подействовать...

Едва устроившись в мини-отеле на проспекте Добролюбова, Вальтер составил объявление, которое разослал во все газеты города и области, не поскупившись на повышенную оплату. Вроде бы обычная «объявка» о продаже квартиры на проспекте Большевиков, но Наталья поймет, что это такое на самом деле. Вальтер стал ждать. Он знал, что Наталья позвонит, едва увидев объявление. Обязательно.

Вальтер не отправился ни на Невский, ни на Дворцовую площадь, как большинство туристов, впервые приехавших в Петербург; не пошел смотреть квартиру Пушкина или Петропавловскую крепость. Аркадий был человеком практического склада и, если приезжал по делу, не отвлекался на постороннее. Прогулявшись и профессионально изучив район на случай нежданной ретирады, он отправился в спортивный зал; надо быть в форме.

ОНИ.

/по телефону/

– Будьте добры, воздержитесь от решительных действий в отношении Измайловой и Навицкой.

– Простите?

– Вы поняли, что я имею в виду. Нам известно, что разыскиваемая вами Наталья Навицкая находится на квартире у Беллы Измайловой. Нам известно, что вы также это установили. Просим вас ограничиться дистанцированным наблюдением, чтобы не помешать оперативной разработке нашего ведомства и не привлечь внимание объектов. Так понятнее?

– Более чем.

– Прекрасно. Надеюсь, недоразумений в работе не возникнет.

/Мальцев и Бойцов/

– Все, Юра. Дождались большой телеги. Я так и знал, что с этим делом мы дерьма нахлебаемся!

– Звонили насчет нее?..

– Да, ОТТУДА. Понимаешь? Звони питерцам, труби отбой. Если они поспешат и прихватят обеих красоток, нам головы не сносить.

– Дима, что это значит? ОНИ ведут свою линию с этой отмороженной?

– Именно так. И мы уже получили по рукам. Для начала.

– Воображаю, что нам скажет Марков. Это ведь ему придется прессе объяснять, почему его новый релиз будет резко отличаться от предыдущих.

– А если ты сейчас не позвонишь в Питер, головы полетят и у Маркова, и у нас. Лучше от него получить по фуражке, чем всем – по шапке. Если ОТТУДА велят не трогать девок, лучше не спорить.

– Все, Дима, понял. Уже звоню, надеюсь, еще не поздно...

ОНИ

– Очень хорошо, что вы вовремя предупредили Мальцева о возможных последствиях поспешного задержания НАвицкой и Измайловой. Если бы районные дуболомы скрутили обеих, мы опять оказались бы в прогаре, а терпение начальства не безгранично.

– Да, Вальтера они бы спугнули. А пока все идет по плану. Дом Измайловой под скрытым круглосуточным наблюдением. Вальтер вчера прибыл в Петербург и разослал объявление о продаже квартиры на окраине города...

– Объявление о продаже квартиры?.. Не совсем понимаю.

– Это определенно сигнал для Навицкой. Мы уже взяли на контроль номер, указанный в объявлении. Как только будет зафиксирован звонок от госпожи Навицкой, будем отслеживать их встречу.

– Кстати, сегодня утром в Петербург прибыли Коган и Уланов.

– «Не стая воронов слеталась»...

– Согласен. Продолжаем работать.

БЕЛЛА И НАТАША

Через два дня температура спала, боль в горле прошла, и Наташа чувствовала себя хорошо. Она уже начала тяготиться бездействием.

– Белла, может, я тебе квартиру уберу? – спросила она утром, одетая в летний спортивный костюм Беллы, когда девушки готовили завтрак. – Или вещи постираю? Мне надо себя чем-то занять; хуже всего, когда сижу, сложа руки.

– Ну, раз ты чувствуешь в себе силы, я буду рада твоей помощи, – Белла осторожно перевернула омлет на сковороде. – Завидую тебе, я с простудой по неделе разделаться не могу...

– Когда я голодала, у меня было так же, – Наташа достала пиццу из микроволновой печи. – И сил не было ни на что, целый день убивала на уборку камеры, и от ерундовского сквозняка ходила в соплях недели по две...

... – Сначала меня опрашивали как свидетельницу, давнюю знакомую Аркадия, – Наташа переставляла статуэтки манэк-нэк на полке, вытирая пыль, – я ведь думала, что в сумке, которую он отнес в камеру хранения, только кое-какие книги, которые по новым законам попадают под запрет...

Белла, чистившая специальным шампунем ковер, понимающе кивнула. Что такое списки литературы, подозреваемой в экстремизме, она хорошо знала, их школу тоже потрясли, проверяя библиотеку, а списки ширились каждую неделю.

– Я в машине оставалась, курила, кофе из термоса пила, а он пошел на вокзал. У нас пока вокзалы не то, что ваши, рамок и рентгенов еще не понаставили. Вернулся, вроде улыбается, а у самого будто кол в заду. Я спрашивать не стала; тогда все взвинченными были. В тот же день я к маме в Черноречье поехала, на три дня. Ковырялась в огороде, чинила забор, цепь новую к колодцу приделывала, по лесу гуляла, увольнение свое переживала. В полном раздрае была, понимаешь? Десять лет службы, через два года майора обещали... И вдруг такое! Все кувырком. Или давай новую присягу, или иди на...!

– Понимаю, – Белла вымыла щетку. – Ощущение, словно мир рухнул, да?

– Точно... Ну вот, хотела на природе в тишине собрать мысли в кулак и подумать, как быть дальше... Мобильник отключила, чтобы не доставали, телевизор не смотрела и не знала, что тем временем случилось. Возвращаюсь, а меня буквально возле автобуса и остановили. Стали спрашивать, что за сумку Вальтер на вокзале оставлял. А я знала, что он готовит сделку с аквапарками, у него все на ней завязано. И если он попадется с запретной литературой, ему трендец. А мне терять нечего, из армии я уволилась и думала, мне, как женщине, на первый раз с рук сойдет. Ну и говорю: «А это моя сумка, а не его!»...

– Ой, блин! – покачала головой Белла.

– Если не хуже. В общем, из кабинета следователя меня в наручниках увели. Я даже не сразу поняла, в чем дело, думала, неужели за книжки уже сажают? И уже в изоляторе мне рассказали... Он еще и сотрудника в камере хранения этой самой сумкой по голове ударил и запихнул в другую ячейку, а потом уборщица кровь на полу увидела, ну и... То-то у него потом руки тряслись, попросил меня за руль пересесть. А я еще из этих рук у него мороженое ела. Никогда неженкой не была, а тут как услышала, так и вырвало, извини за подробности...

– Я с самого начала думала: что-то не так с этим обвинением, – Белла развела в тазике «Мистера Проппера». – Но все как-то легко поверили, что это сделала ты...

– Но все равно не могла его выдать. По жизни я человек жесткий, всякую лирику-романтику всерьез не воспринимаю, а тут размякла, что ли. И еще ждала, что он меня вытащит. А потом узнала, что он на дочери Антонова женится. Все, трындец. Поняла, что помощи не будет, а я дура.

Наташа, с баллоном полироля, наводила блеск на шкафы и полки и рассказывала ровным усталым голосом, отстраненно, словно говорила не о себе, а пересказывала сюжет фильма.

– Если бы не ты, – продолжала она, – не знаю... Мне тогда жить не хотелось. А ты хорошо сказала: кое-кто только обрадуется. Это меня обозлило. Нет, думаю, ... вам, не обрадуетесь!

Она подкрепила эти слова основательным пшиком на дверцу тумбочки и стала энергично полировать ее замшевой тряпочкой.

– Правильно, – по учительской привычке Белла слегка поморщилась от крепкого словца, но настрой Наташи ее порадовал. – Пока человек жив, у него еще есть надежда на то, что все будет хорошо... Надеюсь, ты не простишь этого урода?

– НЕ называй его так, – болезненно поморщилась Наташа. – Нет, конечно, я себя не на помойке нашла.

Ползая на корточках с тряпкой по прихожей, Наташа крикнула Белле в арочный проем кухни:

– Нет худа без добра, Лестранж: в Москве я встретила человека, который меня не предаст!

– Виктор? – уточнила Белла, замысловато изогнувшись, чтобы протереть пол под «уголком».

– Да. Как знать, не попади я в Москву, не встретила бы его, – Наташа просунула тряпку под галошницу. – Жаль, правда, что я их сейчас подвела. Но, сидя в камере, я не смогла бы доказать, что не протаскивала взрывчатку на вокзал и не убивала служащего. А эти д...ы даже не отрабатывали иных версий. Взяли за основу, что это сделала я, и ломят, как танки на песочницу!

– И как ты будешь это доказывать? – Белла решила не обращать внимания на ругательства; ханжой она никогда не была, да и понимала, каково сейчас приходится Нате.

– Отлежусь еще немного, окрепну, и обдумаю план действий, – Наташа выпрямилась и удовлетворенно осмотрела сверкающую прихожую.

– Если я могу помочь, скажи, – Белла, в черной майке и закатанных до колен спортивных штанах, вышла из кухни. – Я, хоть и училка, но не кисейная барышня.

– Спасибо!

После обеда Белла обнаружила, что закончились кофе, хлеб и сигареты и решила сходить в «Семью». Да и газету надо купить... Освежившись под душем, она влезла в любимые «рваные» джинсы и тенниску с Дартом Вейдером, прихватила банданой буйную копну волос и достала байкерские ботинки.