Текст книги "Долли из Кливленда (СИ)"
Автор книги: Анастасия Калько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Ло молчала, потягивая свой кофе и опустив голову.
– То есть, если я пошлю вас к чертям, я дура, – спросила она, – а если соглашусь, то стану вроде тебя?
– И какая я по-твоему? – Каррек не сдержала любопытство; при первой встрече Ло смотрела на нее с презрением и насмешкой.
– Ну... Такая, будто тебе на все кроме работы и порядка наплевать... Все остальное для тебя – «неуместные сантименты», «глупые сюси-пуси», «закидоны». И на тех, кто руководствуется чувствами, ты смотришь, как на придурков. Думаешь, что всегда права. Ну... Как робот. Даже в сортир, наверное, по часам ходишь. И на меня смотришь, – Ло задумалась, – как на дурочку: мол, ее дядя Сэм под крылышко берет, а она сопли распустила, по родной помойке тоскует.
«Да, шеф и Том в ней не ошиблись, в уме и наблюдательности ей не откажешь. А мне минус: плохо себя контролирую, все на лице написано!» – смущенная Каррек отошла к окну.
– А теперь ты передергиваешь, – сказала она. – Я еще в Манагуа убедилась в том, что ты далеко не дурочка.
– Доброе утро, дамы, – в кухню вошел Том, на ходу завязывая галстук. – А для меня найдется чашечка кофе?
– Может быть, найдется что-нибудь, – улыбнулась Сьюзан, а Ло поднялась из-за стола, прихватив чашку с недопитым кофе:
– Спасибо. Ну, я пойду к себе.
– Она все еще меня избегает, – обескураженно развел руками Том и открыл холодильник. – Может, действительно стоило бы отпустить ее в Бразилию с ее приятелем? Чувствую себя так, будто...
– Ерунда, – отрезала Каррек, снова включая кофеварку. – У этой девушки есть все данные, необходимые для нашей работы, и нож в спину она не всадит, – она неприязненно скривилась, вспомнив Макса. – Она нужна нам. И глупо допустить, чтобы такие способности пропали в диско-барах, сомнительных мотелях и придорожных забегаловках. Наш отдел выиграет, если получится привлечь ценный кадр, и у нее появятся лучшие перспективы, чем киснуть в тюрьме или носиться по дорогам, рискуя разбиться, нарваться на нож в драке или снова угодить за решетку. Как ни посмотри, Том, мы изменили ситуацию к лучшему.
– А ее приятель Айзек? – Том жарил яичницу с беконом. – Он считает, что Ло убита в драке на тюремном дворе, а его брат Захир корит себя за то, что навлек на девушку беду. Мальчик хотел сделать ей подарок на день рождения, украл брелоки и попался, и вот что вышло. Думаешь, для них ситуация тоже сложилась благополучно?
– Я не очень-то верю в глубокие чувства такого субъекта, как старший Гринберг, – Каррек расставляла вымытую посуду в сушилке. – Если девушка была ему не безразлична, почему он таскал ее и маленького брата по притонам вместо того, чтобы найти работу и постоянную крышу над головой, а заодно позаботиться о том, чтобы мальчик ходил в школу. А Ло... Том, она была похожа на заморыша, могла за шваброй спрятаться. Какие перспективы были у нее с Айзеком? В их среде мало кто доживает до 25 лет. Если бы ты вывез их в Южную Америку, они и там мыкались, пока не... Так ты хотел бы отблагодарить ее за то, что она спасла нас в Манагуа?
– Нет, не хотел бы, – Шоу вздохнул, – и понимаю, что, в общем-то, ты права, но все равно тяжело на душе, когда Ло смотрит на меня волчонком.
– Дай ей время и увидишь, что однажды она признает нашу правоту. Что с ее документами?
– На днях будут готовы. Лори Грин из Фриско, 22 года, студентка-искусствовед. Она говорит: имя определяет судьбу. С Долорес Гейз покончено; надеюсь, у Лори жизнь сложится лучше.
– Думаю, уже можно начинать обучение и отвести ее на встречу с шефом.
– Ты думаешь, она уже готова?
– Я каждый день беседую с ней. Думаешь, я никчемная вербовщица? Находить ответ на любой вопрос, контраргумент – на любой аргумент, обезоруживать прямотой, не теряться и не срываться в ответ на провокации и бурные вспышки – это всегда помогает. А с ней мне особенно интересно работать, – скупо усмехнулась молодая женщина, – редко когда так везет с собеседником. Мне просто жалко тратить свое красноречие на людей, у которых вместо головы тыква, а эта девчонка иногда ставит меня в тупик своими вопросами и может срезать похлеще, чем на экзамене. Но и я не сдаю позиций и думаю, что Лори ответит шефу правильно.
Том вопросительно поднял брови.
– Раз имя меняет судьбу, то пора приучать девчонку к тому, что она больше не малютка Ло, а мисс ГРин из Сан-Франциско, – пояснила Каррек. – Я, конечно, не верю во всякую мистику, но версия не лишена интереса.
*
С тех пор, как Сьюзан и Том занялись делом малютки Ло, их отношения окончательно перешли в дружеские. Что-то из них ушло; Сьюзан видела, как между ними с каждым днем вырастает стена, а причина тому – светловолосая девчонка из Кливленда. А у Тома что-то беспокойно шевелилось в груди, когда он вспоминал тот день в Манагуа – заброшенный магазин и два силуэта в освещенном проеме – здоровяка Фелипе и хрупкую девчонку в черной футболке. Почти невесомое, скорее детское, чем женское, тело, острые косточки, проступающие под кожей, полудетская рука, пытающаяся прикрыть едва намеченную грудь. Безмятежная детская улыбка во сне, кулачок, по-детски подсунутый под щеку. Часто Том словно наяву ощущал на своем плече руку Ло, когда помогал раненой девушке добраться до домика. Он чувствовал неловкость перед Каррек; три года они были вместе, и Сью оказалась хорошим товарищем, привлекательной женщиной, умной и ироничной. Но Том ничего не мог с собой поделать; после Манагуа его мыслями завладела девушка с именем Лолиты, презирающая «систему» – но именно ей Том и Каррек были обязаны жизнью, а шеф – спасением от крупных неприятностей международного масштаба.
Шеф связался с конспиративной квартирой на восьмой день пребывания Ло в Александрии:
– Что скажете о вашей подопечной?
– Считаю, что она готова к собеседованию, – ответила Каррек.
*
– За что ты меня избегаешь? – спросил Том, перехватив Ло на кухне. Он встал в дверях так, чтобы девушка не могла прошмыгнуть мимо и снова уйти от беседы.
Ло, пившая кофе у окна, не оборачиваясь, задала встречный вопрос:
– С чего ты это взял?
– Ты избегаешь меня. Но так как нам предстоит работать вместе, я бы хотел расставить все точки над "и"...
– Мне не за что на тебя обижаться, – Ло отпила еще глоток и закурила. – Блин, опять забыла про вытяжку... Каррек меня убьет. Ценю ее терпение, если бы мои слова так же пропускали мимо ушей, я бы уже взбесилась, а она только делает замечания.
– Это из-за Сьюзан? – уточнил Том. – Ло, не уходи от разговора...
– И это тоже, – не стала отрицать девушка. – Знаешь, как у нас называют девчонок, которые вешаются на чужих парней?.. Так вот, я никогда крысой не была.
– Между нами давно трещина пробежала, еще до встречи с тобой, – Том тоже включил кофеварку. – Или с самого начала не заладилось. Мы оба это понимали, но даже сами себе не признавались, что наши отношения изжили себя...
– Говоришь за вас или только за самого себя?
– Сьюзан умная женщина и не может не понимать. Что-то было не так с самого начала... сложно объяснить.
– Однако вы были вместе, – тут же поддела его Ло, – сколько времени? Если вы все знали и понимали, то почему вели себя так, будто вам невдомек?
Том покачал головой и рассмеялся:
– Ло, я был прав, когда расхваливал шефу твою наблюдательность. Ты уже не в первый раз ставишь нас в тупик своими вопросами. Нам кажется, что все ясно, а от прямого вопроса теряемся и не знаем, что сказать. Как тебе это удается?
– А потому, что вы сами не знаете, зачем носитесь со всякими с..ми условностями, – выпалила Ло, выбросив окурок в форточку. – Ой, извини, ты не любишь, когда женщина бранится?
Том чуть не расхохотался вслух. На душе стало легче от того, что они с Ло все прояснили.
*
На следующий день приехал шеф и Ло согласилась работать в его конторе.
В учебном центре девушка добросовестно осваивала подготовительную программу и проявила способности и усердие. Преподаватели были уверены, что на экзаменах она покажет хороший результат.
Наблюдая за успехами Лори, как теперь называли девушку, Том думал, что Каррек была права: так лучше для всех.
Параллельно Лори осваивала курс искусствоведения. Специалист широкого профиля по классической европейской и русской живописи – такую специализацию ей выбрали для «легенды», и Лори всерьез заинтересовалась биографиями художников и их творениями. Рубенс со своими пышнотелыми красавицами. Инфернальные полотна Босха и Кранаха. Светлые и красочные Мане, Сезанн и Ренуар. Строгие и аскетичные творения художников католической Испании. Колоритные и разножанровые русские картины. Не совсем понятные, но интересные полотна Пикассо и Ван Гога. Экзотичные таитянки Гогена... Перед девушкой словно разворачивалось одно бесконечно огромное и прекрасное полотно. Оно было таким ярким, что курсы искусствоведения становились для Лори все интереснее.
– Молодец, ты будешь убедительна в роли искусствоведа, – заметила однажды Каррек, слушая за чашкой кофе в буфете рассказы Ло о лекциях по творчеству Малевича и Кандинского.
– Потому что мне действительно это интересно, – ответила Лори, – все эти люди, картины... Я пытаюсь понять, что ими двигало. Ведь если у человека чайная ложка мозгов, он сможет только мат на стене нацарапать, и то с ошибками.
Каррек невольно улыбнулась острому языку Ло и метким характеристикам, которые она раздавала всем.
– Сложный внутренний мир и нестандартное мышление, – сказала она. – Некоторые художники видят мир иначе, нежели мы...
– Да, Эль-Греко, например, – тут же подхватила Ло. – А у Пикассо одна только «Девочка на шаре» не похожа на каракатицу...
– А как твоя подготовка к экзаменам? – спросила Каррек.
– Я справлюсь.
Так и вышло. Через полгода Лори приняли в штат. Она заменила Макса Уивера. Шеф был доволен ею. Каррек испытывала двойственное чувство – гордость: именно она смогла рассмотреть потенциального сотрудника в девчонке с улицы, и горечь из-за того, что девчонка нанесла последний удар по их отношениям с Томом.
Девушка уже мало напоминала Малютку Ло из Манагуа. прежними остались только светлые волосы, огромные зеленые глаза и тонкая фигурка. Исчезли широкие футболки с аппликациями монстров, «берцы», банданы, черная помада и лак. Она не была комком нервов, отучивалась сквернословить. Том чувствовал себя Пигмалионом, и преображенная Ло нравилась ему все больше. В Манагуа он испытывал скорее сострадание к худенькой, настороженно стреляющей глазами девчонке, а сейчас она становилась все привлекательнее. Том не ошибся, у Лоры проявился острый ум и такой же язык, девушка умела быть наблюдательной и остроумной.
Лора тоже перестала считать Тома «шпиком», «рабом системы» и «ищейкой дяди Сэма»; он спас ее, а перед этим не бросил раненую на улице. Девушка верила ему. После бегства из Кливленда малютка Ло не доверяла никому, и только Шоу преодолел это. Было и еще что-то неясное: когда Том вернулся в Штаты с папкой, Ло поймала себя на мысли, что хотела бы поменяться местами с Каррек. От поцелуя Айзека она едва не отшатнулась, только подумав, что Айк многовато курит и мог бы не нажимать на сардины в пряном соусе.
Лори пыталась украдкой навести справки об Айке и Заке, но узнать смогла только то, что они уехали из Никарагуа дальше на юг. Оставалось только верить, что у них все нормально.
В 1985 году, день в день через два года после их первой встречи на шоссе, Том сделал Лори предложение, а еще через месяц Лори Грин стала Лори Шоу.
Их первая брачная ночь была действительно первой, и Том чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Лори, в облаках воздушной белой ткани, тоненькая, золотоволосая и большеглазая, разрумянилась и сияла. Каррек пришла на свадьбу с секретарем шефа, с которым встречалась уже почти год. «Смотрю на вас и думаю, что все это не для меня, – усмехнулась она, поздравляя новобрачных, – вряд ли найдется человек, способный долгое время принимать меня такой, какова я есть, а мне некогда подстраиваться под желания бойфренда. Поэтому я так быстро их спроваживаю...».
Ночью Том проснулся в аышно украшенном номере для молодоженов. Во сне Лори сбросила одеяло, и в свете луны ее нежное точеное тело напоминало дорогой фарфор, а на лице было то же безмятежное выражение, как тогда в мотеле. Она подложила кулачок под щеку и улыбалась во сне.
Медовый месяц, две недели, они провели в Испании, и Лору очаровали красоты Мадрида, Севильи, Барселоны, и особенно – путешествие вдоль побережья на яхте. Прозрачная бирюзовая вода, ярко-синее небо, бодрящий бриз и проплывающие мимо горы, пляжи и леса. А на этой маленькой белой яхте – только они вдвоем. Том учил молодую жену ставить парус, стоять за штурвалом, бросать якорь. Иногда они причаливали к берегу и ставили на ночь палатку в уединенном живописном уголке, готовили ужин на костре, купались при луне. Том захватил гитару и пел цыганские и испанские романсеро. А в особо тихие штилевые ночи они ночевали прямо на яхте. плеск воды в борта, усталое поскрипывание снастей, лунная дорожка в иллюминаторе... И объятия Тома; даже во сне он продолжал прижимать жену к себе и засыпал, прижимаясь щекой к ее волосам. Они занимались любовью в каюте, на палубе, в воде, в палатке, на ночном берегу и не могли утолить жажду, которая толкала их друг к другу. В поездке Лори покрылась ровным золотистым загаром, с двумя белыми полосками от «бикини», и Том со смехом называл ее «мое золото». Вообще, они много смеялись – над пригоревшим ужином, упавшей ночью палаткой, обгоревшими плечами Лори и облупившимся носом Тома. Смех сменялся объятиями и поцелуями; тем временем кофе на костре перекипал, с шипением заливая огонь, но джезву отмывали тоже весело и с шутками.
Весной 1986 года в Александрии родился их первенец Уилл. Когда Лори впервые принесли этого красного горластого карапуза и он сосредоточенно причмокивал возле ее груди, Лори даже заплакала от счастья, которое, оказывается, было возможно и для нее. Том и Уилл – ее главные люди, самые любимые и близкие.
Она не знала, что именно в этот день Айзек погиб, ввязавшись в пьяную поножовщину в кабачке на берегу Панамского канала. Считая Ло погибшей, Айк не мог простить себе опоздания и пустился во все тяжкие. Он словно приближал свою участь и в конце концов добился своего. Захир снова оказался в интернате, теперь вызволять его было некому, но мальчик и не думал бежать. Потеряв Айка и Ло, он утратил и интерес к кочевой жизни, которая отняла у него близких. воспитатели удивлялись: подопечный, заявленный при поступлении, как «трудный подросток», оказался молчаливым спокойным мальчиком, дисциплинированным и старательным. Если его пытались задевать другие воспитанники, Захир умел за себя постоять, но первым ни с кем не задирался и дисциплину не нарушал. Он налег на учебу, наверстывая упущенное, и преуспел. У него появилась цель в жизни, и Захир уверенно шел к ней.
*
В 1991 году у Тома и Лори родился второй сын, Джошуа. Этот круглолицый крепыш был очень похож на отца, а широкую открытую улыбку унаследовал от матери. Теперь Лори улыбалась еще чаще.
Пошел в школу Уилл. Он был высоким для своего возраста, черноволосым и смуглым. В детском саду и в школе мальчик держался приветливо, но обособленно. К братишке относился покровительственно, с отцом был дружен, но сильнее всех был привязан к матери. Лори недоумевала. С Айзеком она не виделась с 1983 года, так почему же через три года после их расставания их с Томом первенец так похож на ее первого приятеля?
Сбылась давняя мечта Каррек; их отдел перебросили на европейское направление. В основном они работали в Испании, Португалии и Италии. Каждый раз, приезжая в Испанию, Лори вспоминала свадебное путешествие, когда они были абсолютно счастливы и казалось, что так будет всегда. Когда подросли сыновья, супруги Шоу стали возить их на каникулы к морю. Пару раз снова брали яхту в Барселоне и повторяли тот памятный маршрут, учили мальчиков парусному спорту, купались, ночевали на «диких» пляжах и устраивали пикники. А вечером, когда Уилл и Джош крепко спали после полного впечатлений дня, Лори и Том занимались любовью так же долго, нежно и страстно, как в медовый месяц. С годами Том любил жену все сильнее. Светловолосая, с ясным улыбчивым лицом, такая же изящная и легкая в движениях, с нежным золотистым загаром, Лори была прекрасна. Когда одного из них отправляли на задание с другим напарником, супруги постоянно поддерживали связь и считали дни до встречи.
– У вас как будто до сих пор медовый месяц, – сказал Уилл летом 2010 года, когда родители праздновали серебряную свадьбу.
– Можете брать с нас хороший пример, – рассмеялась мать, а Том поцеловал ее в щеку:
– Как же я люблю твой смех!
Джош и Уилл любовались родителями. Отец уже почти облысел, но по-прежнему энергичный и подтянутый. Мама – красавица, как на свадебной фотографии. Однажды в школе один из товарищей сказал 11-летнему Уиллу: «Мать у тебя как кинозвезда!», и мальчик задрал нос: он тоже считал, что его мама – самая красивая и любил, когда это замечали другие.
Джош учился в медицинском колледже. Он решил стать педиатром. Уилл окончил математический факультет и пытался поднять небольшой бизнес в Калифорнии. Лори и Том были на хорошем счету у шефа. С Каррек они виделись все реже; она работала в посольстве США в Испании, официально числясь атташе по делам культуры. после двух неудачных браков Сьюзан предпочитала жить самостоятельно, периодически заводя кратковременные необременительные романы. Ее сын от второго брака, Рэнди, учился в школе с пансионом в Лондоне, готовясь поступать в физико-математический колледж. С матерью отношения у него были ровными, но прохладными; большую часть каникул юноша предпочитал проводить с товарищами в путешествиях или на фестивалях. На праздник к Шоу Сьюзан и Рэнди приехали вместе. Каррек рассказывала об успехах сына в школе, смеялась над его шутками; Рэнди передавал матери сахарницу, зажигалку, салфетки, подхватывал ее шутки, она смеялась над его остротами, но чем-то их отношения отличались от тех, которые сложились у Лори с Уиллом и Джошем.
Помогая Лори убрать посуду и освободить стол для десерта, Каррек пошутила:
– Знаешь, как говорят в России: свахе положено дарить шаль. А я от вас, похоже, не дождусь.
– Цыганская шаль из Севильи тебя устроит? – отшутилась Лори.
– Она оживит мой имидж, – рассмеялась Сьюзен, неизменно предпочитавшая строгие однотонные брючные костюмы и туфли на низком каблуке. – Да... Что ни делается, все к лучшему. С вами в Манагуа так и вышло.
*
На следующий год перед отпуском Тому, Лори и Сьюзен предстояло новое дело в Барселоне, передача кейса с закрытой информацией правительственным агентам палестинских спецслужб. За содержимым кейса шла охота, и для безопасности Том мобилизовал своего испанского сотрудника Диего Кальдерру, проверенного и надежного человека.
Он надеялся, что успеет довести дело до конца, чтобы потом спокойно наслаждаться отдыхом на яхте в кругу семьи. Весь год они с женой переходили от одного задания к другому, почти не отдыхая, и очень устали. Джош приедет с подругой, которую хочет представить родителям. Уилл впервые за год вырвется из Сан-Франциско. Лори предвкушает провести прекрасную неделю на море, путешествие по «их» маршруту. Успеть бы до отпуска решить проблему с кейсом...
Ожидая, пока Сьюзан получит кейс для передачи в посольстве, Том разговорился с агентом, который должен был забрать груз. Немногословный невозмутимый горбоносый брюнет, офицер Гринберг, был еще довольно молод, не старше сорока лет, но уже занимал высокий пост в разведке своего государства. Взгляд жесткий, в волосах обильная проседь. Том уже знал, что в прошлом году Гринберг потерял жену и сына по вине шахида в Хайфе и сочувствовал ему. Они не говорили на эту тему, только один раз в доверительной беседе в баре за стаканчиком рома с самбукой Гринберг обронил: «Это словно какое-то проклятие, всю жизнь я теряю всех, кого люблю!», но тут же спохватился и перевел разговор на нейтральную тему.
Расплачиваясь за напиток, Том выронил бумажник. Гринберг поднял упавшую вещь. От удара бумажник раскрылся, и выпала прошлогодняя фотография Лори с Уиллом и Джошем у праздничного стола. Палестинец вложил фотографию обратно и отдал Тому бумажник:
– Симпатичная леди... Ваша жена?
– Жена и напарница, – кивнул Том. – И сыновья. В прошлом году у нас была серебряная свадьба... – он осекся; неловко кичиться своим семейным счастьем перед человеком, пережившим такое горе. Но Гринберг только спокойно кивнул:
– Поздравляю вас. Сейчас на Западе немногие пары могут похвастаться таким долговечным браком...
*
В конспиративной квартире их управления командир оперативной группы Захир Гринберг прошел в свою комнату, которая одновременно служила штабом и пунктом связи, и была самым большим помещением в квартире. Спартанская обстановка – только самое необходимое, строгий армейский порядок, аскетичный некрашеный пол, серые стены и маленькое окошко под потолком. Захир не придавал значения внешнему антуражу рабочего места, ценя в первую очередь его практичность и функциональность.
– Пока все свободны, понадобитесь – позову, – коротко бросил он агентам, сидевшим на связи, выслушав их доклады.
Оставшись один, он достал из холодильника бутылку русской водки, плеснул полстакана, залпом выпил, не закусывая, включил кофе-машину и закурил «Житан» – любимые сигареты покойного брата... А Ло предпочитала более легкие, «Кул».
– Малютка Ло, эк тебя занесло, – пробормотал Захир, ожидая, пока сварится доппио. – Так-так. Значит, она жива. Камень с души свалился. А я не мог себе простить того, что подвел ее под удар.
Привычка говорить с самим собой, чтобы успокоить натянутые нервы, рано или поздно появлялась у многих оперативников. У Захира она развилась с прошлого года. Раньше он мог выговариваться перед женой. Мила работала в конторе стенографисткой и знала о работе мужа. Ему теперь очень ее не хватало, и не верилось, что Айка-младшего тоже больше нет.
Захир был уверен, что уже забыл о своей первой привязанности, детской влюбленности в подружку старшего брата, но что-то в нем вскинулось, оглушило, обожгло, когда он увидел фотографию Ло в бумажнике американского агента.
Буря чувств охватила Захира; он словно снова стал тем мальчиком, который бросал камешки в воду и спорил с братом, когда тот отказывался научить его водить «Харли»: «И вовсе я не маленький! Прекрасно я смогу водить! Ну ты жлоб!».
Оказавшись в интернате, когда Айзек погиб, Зак ощутил полное опустошение: нет брата, нет Ло. А виноват он. Если бы он не украл те чертовы брелоки, ничего бы не случилось. Ло, с бездонными глазами и заливистым смехом, такая веселая и красивая, была бы с ними, и Айзек тоже был бы жив. Почти тридцать лет Захир жил с чувством вины перед девушкой. Он помнил, как брат искал связи, чтобы вытащить Ло из тюрьмы, а однажды пришел в «Эстели» пьяный в стельку и грохнулся на крыльцо, чуть не развалив хлипкий домик.
«Ло уже нет, – сказал он братишке, выбежавшему на грохот. – Мы опоздали...». Мальчик помертвел от ужаса и с криком: «Твою мать, ты все врешь, пьяный г...к» убежал, не разбирая дороги, и чуть не расшибся, слетев в овраг.
А незадолго до этого, когда братья рыбачили на острове, Ло, по ее словам, «влипла в историю». Не вдаваясь в подробности, она рассказала, как помогла одному янки проучить «тех уродов из казино», которые устроили Айку отсидку за драку. Значит, тем американцем был Шоу. А с ребятами из казино он столкнулся по работе. Каким-то образом в заварушку оказалась втянута Ло, и ребята из Лэнгли решили, что она может стать перспективным кадром. Может, даже история на рынке была подстроена ими. Зак знал эту методику вербовки агентов для разведки – сначала затоптать человека поглубже в трясину, а когда он уже пустит пузыри, вытащить. Многие потом из чувства благодарности согласны на все. Наверное, в случае с Ло этого оказалось мало, и Шоу опутал ее. Каждый опытный агент обучен и приемам соблазнения. Но Ло не из таких, чтобы гулять напропалую, и этот сукин сын на ней женился. Это уже привязывает накрепко. Нахлебавшись помоев в юности, исколесив всю Центральную Америку на «харли», набив кучу шишек, Ло обрадовалась покою, стабильности, семейному уюту. А может, и полюбила Шоу, эти ублюдки и не таких обрабатывали.
– Да, очень похорошела, – Зак налил себе вторую чашку кофе, – мне она и тогда казалась красавицей, но сейчас... И у нее счастливые глаза. Серебряная свадьба, надо же. Наверное, она стала хорошей женой. И матерью, – он вспомнил, с какой нежностью двое парней на фото, сыновья Ло, смотрят на мать. – Да, видимо, как говорил один мой российский коллега, что ни делается, все к лучшему. Значит, Ло жива и счастлива. Наверное, не стоит ворошить прошлое, раз все так сложилось. Хотелось бы, конечно, с ней повидаться, но это сантименты, а сантименты – враг конструктивной работы. Да и ни к чему это ни мне, ни ей...
Но все равно Захир не мог не думать о фотографии миссис Шоу. Большеглазая блондинка в розовом вечернем платье улыбается, обнимая двух взрослых сыновей. Старший смотрит в кадр еще и с гордостью: «Моя мама – лучше всех!». Младший улыбается во весь рот, его круглая добродушная физиономия сияет от счастья. Эта картина стояла у Захира перед глазами, когда он принимал сообщение о прибытии кейса в Испанию и докладывал об этом командованию.
*
Первым приехал Джош со своей подругой Дарой. Лори увидела их с борта яхты, нанятой для поездки, и с гордостью отметила, как возмужал ее младший сын. Потом вздохнула: вот уже и сыновья начинают встречаться с девушками, а давно ли ей самой было двадцать лет... На этом она прервала ход мыслей, чтобы не удариться в запретные воспоминания, и внимательно посмотрела на девушку. Невысокая, темноволосая, немного пухленькая, но очень симпатичная. Джош на ходу обнимал подругу за плечи, что-то оживленно рассказывая, и парочка весело смеялась и то и дело целовалась. Увидев мать, Джош так замахал ей рукой, что чуть не вывихнул плечо. Лори рассмеялась и спустилась навстречу. Не успела она сойти с трапа, как утонула в объятиях Джоша. Сын был в белых шортах и синей спортивной рубашке. От него пахло сливочным мороженым и лосьоном для бритья со свежим «морским» ароматом.
– Джошуа, ты хочешь на радостях задушить меня? – Лори подняла голову, с обожанием глядя на сына. – Лучше познакомь меня со своей подругой.
– Мама, это Дара Гриффин, – Джош взял девушку под руку. – Мы вместе учимся. Дара, это миссис Шоу, моя мама.
– Здравствуйте, миссис Шоу, – смущенно улыбнулась девушка. – Джош мне много о вас рассказывал.
– Представляю, что он обо мне наговорил, – картинно всплеснула руками Лори.
– Нет, он говорит о вас с уважением, и мне так не терпелось познакомиться с его замечательной мамой, – немного оживилась робкая Дара.
– Вам нужно отдохнуть с дороги, – Лори погладила ее по руке. – Пойдемте на яхту. Очень жарко, я приготовлю нам чай со льдом, пока мы ждем мистера Шоу.
Джош страдальчески вздохнул, таща за женщинами два рюкзака – свой и Дары.
– Намек понят, – обернулась Лори, – можешь взять себе баночку пива из холодильника.
– А когда приедет папа? – спросил парень.
– Вечером, скорее всего. Завтра прилетает Уилл, а послезавтра утром снимаемся с якоря. Как вы доехали? Осторожно на ступеньках, Джош!
*
Том Шоу оставил машину на парковке в порту и поспешил к яхте. Летние вечера в Испании были долгими, солнце еще не садилось за горизонт и освещало яхту нежным розово-золотистым светом.
Из салона доносились веселые голоса и хохот: Джош с подругой готовили ужин. А у борта Том увидел тонкую фигурку жены. Светлые волосы сияют в лучах солнца. Легкий бриз играет белой шелковой блузой, а голубые теннисные шорты и топик оттеняют золотистый загар.
Шоу приостановился, чувствуя на лице блаженную глуповатую улыбку; он не мог отвести взгляд от своей жены.
Силуэт Лори на фоне розового предвечернего неба напомнил силуэт девчонки в черной майке, стоящей в освещенном проеме заброшенного магазина. Бандана сползла, выгоревшие на солнце волосы взъерошены, а лицо в этом смешении света и тени выглядит ни изможденным, ни болезненным; оно совершенно. «Да что ты, Фелипе! Сроду я петардами не баловалась, в руках не держала эти орясины!». И он, съежившийся за развалинами стеллажа. А она, такая маленькая и хрупкая, прикрыла его.
Лори спустилась навстречу.
– Тяжелый день? – спросила она, и Том привлек жену к себе, целуя ее ясное лицо:
– Ничего, все уже позади. Кейс привезли в посольство. Завтра его передадут палестинцам. Мы справились с работой и заслужили отдых.
– Пошли? – Лори потянула его к трапу. – Джош обещал к ужину какой-то невероятный кулинарный шедевр от Дары. Изнываю от любопытства. А из кухни доносятся такие ароматы, что к любопытству добавился еще и голод...
– Мама, еще минут двадцать! – крикнул Джош, выглянув на палубу на голоса родителей. – Привет, папа!
Обмен приветствиями закончился нескоро. Потирая отбитое плечо, Джош вернулся в кухню; вышла поздороваться Дара.
– Пока они заканчивают готовить ужин, есть хороший способ скоротать время, – шепнул Том Лори, послушав болтовню и хихиканье из салона. – Я так скучал по тебе в эти дни!
– Том, да ты что? – рассмеялась Лори, пробуя отстраниться, когда Том обнял ее за талию, – ужин ведь остынет!
– Думаю, их «двадцать минут» растянутся на час, – Том поцеловал жену, и Лори охотно откликнулась на поцелуй. Ей было так хорошо и спокойно в объятиях мужа, и их влечет друг к другу так же, как в первый год после свадьбы...
– Том, это же смешно, когда люди после 26 лет брака... ай!
– Не сопи мне в ухо, щекотно, – прошептал Том, неся Лори на руках в каюту. Она со смехом обняла его.
– Классные у тебя родители, – заметила Дара, – ты был прав!
– Вот только ужин придется есть холодным, – вздохнул Джош.
*
Когда кейс не привезли в назначенный час, Захир интуитивно почувствовал нечистую игру со стороны американцев. «Один раз этот сукин сын Шоу уже „кинул“ меня, а во второй раз легко не отделается!» – палестинец выбросил смятую пачку из-под сигарет, достал новую и распечатал. «В этот раз я заставлю его носом землю рыть. ОН притащит мне этот кейс в зубах и еще будет умолять, чтобы я его взял. Отплачу ему за прошлый раз, за Ло, за Айка... Проклятый янки опутал ее, и из-за этого погиб мой брат, а я снова оказался в интернате и почти 30 лет считал, что виноват в смерти Ло!», – Зак закурил и вызвал агентов. «Пока не буду докладывать начальству, попытаюсь решить проблему своими силами. Благо теперь их хватает!».
Через два часа ему доложили, что Том Шоу с семьей выехал на яхте из Барселоны в 10 часов утра в сторону Оспиталетти.
