Текст книги "Безумная любовь или, на что ты готов пойти ради своей любви? (СИ)"
Автор книги: Anastasia Tretyakova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
========== Безумная любовь или, на что ты готов пойти ради своей любви? ==========
Глава 1 Встреча, перевернувшая жизнь
Ненависть утоляет боль.
Дэниел Киз. Прикосновение.
Сквозь сон до меня доносится шум. Что это? Прислушавшись, я чётко определяю завывание ветра, раскат грома и… Стук первых капель дождя по крыше моего дома. Отлично! Дождь. Хотя, что ещё в принципе можно ожидать от климата этого убогого городишки? Шумно выдохнув, я открываю глаза и сладко потягиваюсь в постели. Вставать совсем не хочется. Натягивая одеяло до подбородка, я вспоминаю, что сулит мне сегодняшний день и издаю душераздирающий стон. Тем не менее, как бы мне не хотелось… Оторвавшись от подушки, я сажусь и почувствовав лёгкое головокружение от смены позы, недовольно морщусь и потираю глаза.
– Анастасия! Вставай! – доносится из кухни голос мамы. Только этот человек как бы я не отпиралась, всегда называет меня моим полным именем.
– Я уже! – выкрикиваю я в ответ и спрыгиваю с кровати.
Надев халат поверх пижамы, я беру с полки белое, махровое полотенце и, заплетая по дороге неаккуратный пучок, иду в душ. Встаю перед раковиной и смотрю в зеркало. В нём отражается милая девушка со светлой кожей и выразительными глазами цвета циана. Прядь тёмных волнистых волос падает на лоб.
– Д-а-а-а, хороша, как всегда, – бросаю я с насмешкой своему отражению. Я всегда недолюбливала свои природные данные, но, по сути, являюсь очень даже симпатичной. По крайней мере, мне так говорят.
Закончив принимать душ, я возвращаюсь в комнату и надеваю синие джинсы, а к ним белый топ. Вообще-то в этой школе по уставу форма.
Но так как шьют ее на заказ, нам ее доставят только через пару дней. Если, по правде, то не одежда, а целое состояние для простых людей. Но в нашей семье, никогда не возникало проблем с деньгами.
Династия Беллоузов с давних времен славилась богатством и высоким положением в обществе. Помимо этого, огромный вклад в наше будущее внес наш дедушка, открыв сахарный завод. Бабушка рассказывала, как его в свое время называли сахарным магнатом.
Скидывая книжки в сумку, я слышу грохот передвигаемой посуды и ощущаю, как воздух наполняет соблазнительный аромат свежевыпеченных кексов, с шоколадом, моих любимых. Пустой после сна желудок ноет. «Бегом завтракать, а то слюни потекут!» – командую я себе и, прихватив сумку, выхожу из своей комнаты.
Шумно сбежав по лестнице, я залетаю на кухню.
– Доброе утро мам, – произношу я и чмокаю ее в белоснежную щеку.
– Доброе утро Анастасия, садись за стол. – Произносит она в ответ с улыбкой. Ну, а я плюхаюсь на сиденье и слежу за действиями своей мамы. Мэри. Она довольно хрупкая женщина небольшого роста, с каштановыми волосами и светлыми нежными глазами. Сейчас ей почти сорок. Но выглядит она не более чем на двадцать пять. Мама всегда была очень понимающим, светлым человеком и у нас были доверительные отношения, чего не скажешь сейчас. Переезд подкосил все, что было прекрасно в Орлеане.
Поставив поднос с кексами на стол, она наливает мне кофе с молоком. Я никогда не пью крепкий кофе, не вкусно и нельзя. Минутой позже, в кухне появляется Джонатан. Мой любимый старший брат. В отличие от себя его я, считаю просто красавцем. Темные блестящие волосы, находятся в постоянном беспорядке, что, кстати, ему чрезвычайно идет и ничуть не портит его образ, и серо-голубые глаза. Плюс к этому, он достаточно высок и имеет прекрасное телосложение.
Джо невероятно харизматичный парень и сводит с ума всех девчонок нашей школы. Одним словом, мой брат просто герой девичьих фантазий. И, несмотря на то, что Джо иногда для меня настоящая заноза в заднице, он никогда не был самовлюбленным кретином, и как многие другие, я его очень люблю и уважаю.
– Доброе утро дамы – с улыбкой приветствует нас Джонатан. Легко обняв маму, он целует меня в макушку и садится рядом.
– Что я вижу? Кексы? Это всё мне? – восклицает Джо и демонстративно придвигает поднос к себе поближе.
Я застываю в недоумении. Бросив на взгляд на меня, он заливается смехом.
– Анна не думаешь же, ты, что я лишу тебя твоих любимых вкусняшек? Эй-эй, тише! Больно же! – вскрикивает Джонатан после того, как я бью его ложкой по лбу. Но поймав неодобрительный взгляд мамы, мы давим смешки и начинаем завтракать.
Поблагодарив ее за чудесный десерт, мы выходим из дома. Я накидываю капюшон на голову и плотнее закутываюсь в свою черную кожаную куртку. В это время Джо открывает зонт и делает мне приглашающий жест. Я молча под него забираюсь, и беру брата под руку. Пока мы идем к машине, я смотрю по сторонам и вот уже второй раз за утро, проклинаю этот город. Нэшвилл.
Город был основан в тысяча семьсот семьдесят девятом году выходцами Виргинии и был назван в честь Френсиса Нэша, генерала, воевавшего за независимость. В то время Нэшвилл имел выгодное географическое положение и удобные речные порта, потому являлся очень лакомой добычей для северян. В тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году под Нашвиллом состоялось последнее крупное сражение, и он был захвачен под командованием Джорджа Томаса. Однако после гражданской войны город стремительно процветал. Сейчас его называют столицей кантри.
Вроде, я правильно помню историю этого города. А, ну да, еще это – «Город грехов». Что творили ночные соблазны под названием проституция в ту самую гражданскую войну, я уже рассказывать не возьмусь.
Моя семья переехала сюда около двух месяцев назад из Нового Орлеана. Сняв здесь большой красивый дом, мы начали жизнь с чистого листа. Но я не могу полюбить этот город. Потому, что в моей старой жизни все, итак, было замечательно и шло своим чередом. Переезд без причины, кажется, мне глупым, и я из последних сил этому противилась. Но без толку. Я пошла в новую школу, по новым улицам и должна была завести себе новых друзей. Никто не может понять, как отчаянно я хочу вернуться в прежнюю среду, к своим старым друзьям. Как сильно мое желание упаковать вещи и рвануть в родной город, и как тоскливо мне здесь, среди всего нового, неизведанного и чужого.
Более-менее спасает то, что я часто общаюсь с подругами из прошлой школы. С Мередит и Эшли. Мы дружим еще с песочницы. Но это нельзя сравнить с тем, что я имела раньше. С каждым днем, я ощущаю, как мы все сильнее отдаляемся, становясь людьми без общих интересов.
Джо открывает дверцу своего мустанга и помогает мне забраться в машину. Затем приземляется на соседнее сидение.
Бросив на меня встревоженный взгляд, он касается моего плеча.
– Анна.… Как ты?
– Я в порядке. – Отрезаю я, не желая продолжать разговор на эту тему. Джо шумно вздыхает.
– Ты не выглядишь счастливой.
– Джо серьезно, я в порядке, мне просто нужно привыкнуть. – Это уже начинает выводить меня из себя.
Из-за смены обстановки, или магнитных бурь я часто сержусь и кричу. И подобные смены настроения не нравятся даже мне, что уже говорить о других. Но это глупо ожидать, что я буду хлопать в ладоши, находясь в чуждом мне городе.
– Заставили приехать в Нэшвилл, а теперь ещё хотите, чтобы прыгала от радости? Это уже перебор. С меня хватит!
– Анна…
– А чего вы ждали? Мне нужно время, я справлюсь! – Я понимаю, что уже срываюсь на крик. Но я уже не в силах себя контролировать. Каждый раз, когда я до боли и тошноты держу все в себе, стоит меня задеть и я лопаюсь, как воздушный шар от иголки. Эмоции переполняют и мне невероятно сложно остановиться.
– Но…
– Джо, просто оставь меня в покое. Хорошо? Отстань от меня! – Мой голос дрожит, я начинаю всхлипывать, скатившаяся по подбородку слеза падает на мою ладонь, и я вытираю ее об джинсы. Я смотрю в окно, дождь мешает наблюдать, но я все же различаю расплывчатые силуэты людей. Они все куда-то спешат, и мне становится обидно и противно, потому что я никак не могу привыкнуть к этому месту. Везде чувствую себя чужой, такой лишней и такой не нужной.
– Анна… прости – голос Джо возвращает меня в реальность.
– Нет, это ты прости… Я, не должна была, ты не виноват, а я на тебя набросилась… – лепечу я в ответ, сбиваясь.
Я невероятно совестный человек и мне становится не по себе, даже если я просто доставляю людям неудобства. Что уж говорить о том, что я чувствую, когда кого-то обижу.
– Все в порядке, нам нужно ехать – произносит Джо и, положив руки на руль, вдавливает в пол педаль газа.
Пока мы едем, он шутит и поднимает мне настроение, а потом и вовсе наглеет настолько, что взлохмачивает мои волосы.
Через сорок минут машина Джонатана останавливается у ворот школы Остин. Парковка оказывается практически забитой до отказа. Что не удивительно. Те, кому исполнилось по шестнадцать, имеют право приезжать в школу на своих машинах, а таких, кажется, больше, чем может вместить эта школа. Остальных в Остин доставляют маленькие, старенькие желтые автобусы. Для поездки в этом транспорте а-ля-люкс учащимся выдают индивидуальные карточки желтого цвета, на которых имеется фамилия и имя школьника. Здесь я могу вздохнуть с облегчением, мне почти семнадцать, и я свободно могу приезжать в школу на машине, которой у меня нет… Но я езжу с Джонатаном, а это лучше, чем потертые сидения автобуса и то если найдется хоть одно свободное. Выйдя из машины, я машу брату рукой и направляюсь к дверям школы. Остин представляет собой огромное пятиэтажное учебное заведение, с тремя входами помимо главного и множеством огромных окон. Я сравниваю ее с дворцом. Колонны и арки, винтажные перилла. Будто это здание не для нас, а для аристократов прошлого столетья. Кто знает, может здесь даже проводились балы, и школа была пристанищем для знатных дворян. Ведь она совсем не новая, наоборот выглядит слишком древней, и можно только догадываться, сколько ребят здесь до меня выучилось. Я думаю, Остин давно бы развалилась, если бы сейчас не велись обновления классов и самого здания. На пороге школы меня ждет Эмили Морган. Единственная девушка, с которой я смогла подружиться. На второй перемене моего первого учебного дня в этой школе, она сама подошла ко мне и помогла разобраться с расписанием. Предметы в этой школе довольно странные и я была совсем растеряна из-за этого. После Эмили пригласила меня позаниматься вместе на выходных и с тех пор мы не разлей вода.
Эм, как и я, небольшого роста, с оливковой кожей и рыжими волосами. Россыпь веснушек на лице делает ее очень красивой и милой. Зеленые глаза сияют, когда ловят меня направляющуюся к ней.
– Анна! – радостно восклицает подруга.
– Привет Эм, – произношу я, звучно постукивая подошвой по ступенькам и отряхиваясь от холодных капель дождя. Мои волосы растрепаны, струйка воды скатывается с кончика носа, и я недовольно фыркаю.
– Анна, твой брат сегодня отказался от роли джентльмена и позволил своей младшей сестренке собрать всю влагу Нэшвилла? – произносит подруга и подмигивает мне, ее щеки рдеют румянцем. Трудно не заметить, насколько ей симпатичен Джонатан. Едва мы садимся в нашей гостиной у камина, как она постоянно бросает взгляды на кухню, если мой брат что-то готовит у плиты. А вот если он выйдет и что-то спросит или даже присядет с нами, она и вовсе краснеет до корней волос.
– Ещё одна минута с Джо сведет меня с ума, – проговариваю я, закатив глаза, и мы заливаемся смехом.
– Что у нас сегодня по расписанию? – интересуюсь я, в то время как все еще пытаюсь распутать свои мокрые вьющиеся волосы.
– Мистер Майер и его «История Нэшвилла» – отвечает Эм и корчит гримасу отвращения. И я такую же следом. Моррис Майер мне сразу не понравился, и мое мнение разделяет большая часть этой школы. А может и вся школа. Он очень низкого роста и плотного телосложения. Его лицо покрывают морщины, а на голове красуется несколько седых волосинок. Которые он зачесывает по всей голове, будто они скроют блестящую от пота лысину. Но не старина вызывает к нему отвращение, а привычка срываться до визга и во время прочтения лекции прыскать слюной в каждого рядом сидящего. К тому же мистер Майер жутко занудный и до тошноты требовательный и придирчивый. А еще он смешно подтягивает свои брюки, будто пытаясь подобрать свой необъятный, круглый живот.
– Да, думаю, этот день начинается отлично – со вздохом произношу я, и мы поднимаемся на второй этаж. Лестницы в Остин очень длинные, с огромными ступенями, а потолки настолько высокие, что некоторые картины возможно разглядеть разве, что встав на стремянку, либо надо быть великаном.
Холл как обычно забит учениками. Кто-то пристроился в углу у доски с объявлениями, кто-то роется у себя в шкафчике, вот несколько ребят сидят на подоконнике и весело смеются. Здесь всегда очень шумно. И царит атмосфера отнюдь, не располагающая к обучению. В каждом уголке коридора и зачастую под лестницами, собираются ребята, развлекаясь очередными перечащими уставу играми. В общем, в стенах этого здания беспрерывно кипит жизнь. Протискиваясь среди ребят, мы с трудом подбираемся к своим шкафчикам, и я достаю ключ из заднего кармана своих джинсов. В ту же секунду кто-то прижимает меня к холодной дверце, и он соскальзывает с моей ладони. Я возмущенно поворачиваюсь, но уже никого не замечаю. Досадно вздохнув, я наклоняюсь за ключом, но тут, чей-то кроссовок опережает мою руку и отшвыривает его в самый конец коридора.
Негромко выругавшись, я выпрямляюсь. Мимо пробегает стая весёлых девчонок, обдавая меня потоком воздуха, который шевелит мои темные волосы. Одергивая топ, я вскидываю голову и иду по коридору. Эмили удивленно провожает меня взглядом, видимо не заметила, я неловко ей улыбаюсь. Она пожимает плечами и прислоняется к своему шкафчику. Проделав этот не долгий путь, я присаживаюсь на корточки и поднимаю ключ с пола.
Брелок в виде Эйфелевой башни сверкает и переливается на свету, словно хрустальный. Подбросив его в воздухе, я ловлю его пальцами и встаю. И замираю, почувствовав, чьи-то руки на своей талии. Я быстро разворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с милым, симпатичным парнем. Его яркие изумрудные глаза, весело искрятся. Они кажутся даже чересчур яркими, чтобы быть настоящими. Светлые прямые волосы, почти касающиеся плеч, собраны назад. А над густыми ресницами лежат широкие хищные брови. Красивые полноватые губы растягиваются в ухмылке. В-а-ау…
Но через минуту я жалею, о сделанных выводах и мечтаю рвануть подальше, вот только руки, сковавшие мою талию, надежно меня удерживают.
– Привет дорогая-я. – буквально пропевает фразу незнакомец. От него несет алкоголем и очевидно, что он пьян, хоть и стоит на ногах достаточно крепко.
Мои глаза в изумлении расширяются. Но его это, похоже, не смущает, как и то, что я не спешу ему ответить. Прижимая меня плотнее, он продолжает свой монолог.
– Ты ведь новенькая? Да верно, я бы тебя заметил – произносит мужчина (назвать его парнем, теперь как-то язык не поворачивается) и спускает свою левую ладонь ниже, нагло скользя ей по моему телу. Останавливаясь на моих ягодицах, он задает мне следующий вопрос.
– Как тебя зовут? Кейт, Мелани, Гвен или быть может Изабелла? Отвечай! – раздается что-то подобное звериному рычанию. Видимо его начинает раздражать мое молчание.
– Я закричу, – твердо произношу я и смело смотрю в его глаза. Но мой голос звучит как-то хрипло, и кажется мне чужим.
– Да? – спрашивает платиновый блондин и, смеясь, в ту же секунду разворачивает меня. Моему взору предстает ошеломляющая сцена, и я в изумлении открываю рот.
Эмили прижата к шкафчику, каким-то парнем. К ее белоснежной шее приставлен продолговатый нож. Я моргаю раз, ещё раз и ещё, желая убедиться что то, что я сейчас вижу полнейший бред. Но это правда. Самая настоящая, правда.
– Я думаю, ты понимаешь, что будет, если ты повысишь свой нежный голос? – шепчет мне на ухо незнакомец, внезапно ставший для меня самым реальным страхом.
– Д-д-да… – едва слышно произношу я. Мои губы каменеют от страха, и я едва могу, что-то промолвить. Он проводит рукой по моему плечу затем, хватает меня за волосы и тянет, заставляя запрокинуть голову. Это движение позволяет ему рассмотреть мою шею. Как бы глупо и банально не звучало, но я еле дышу от страха.
Чтоб вы понимали, на меня ни так часто нападают в коридорах, вернее вообще не нападали до этого, и сейчас мне кажется, что я вот – вот потеряю сознание. Блондин шумно вдыхает запах моих волос, и я ощущаю неприятную дрожь во всем своем теле.
Мне это совсем не нравится. Он целует мое плечо, затем задерживает внимание на моей шее. В этот момент мне как-то нелепо приходят на ум фильмы о вампирах. Потому что то, как он гипнотизирует мою шею, наводит на мысли только о таких бредовых страшилках. Не знаю, верю ли я в них, но, если они существуют, хочу, чтобы их не было. Судя потому, что я ощущаю как холодно мне от его дыхания, дистанция между его ртом и моей кожей становится крайне неприличной. Меня уже откровенно трясет.
Я непроизвольно дергаюсь, и он заворачивает мою руку за спину, больно сжимая пальцы. Я вскрикиваю.
– Тише… не дергайся – произносит мерзавец с нереальными глазами и едва ощутимо целует меня за ухом. «Нет, пожалуйста.… Хватит» Эти слова звучат внутри меня как мантра.
Я хочу, чтоб на помощь пришел хоть кто то, но в коридоре ни единой души, желающей нас защитить. Да здесь опасно учиться! Что это за школа, в которой на тебя могут напасть во время перемены?! Из мыслей выводят его зубы. Он мягко покусывает мочку моего уха.
Я вижу испуганный взгляд Эмили, но и мой не менее испуганный. Она со слезами на глазах за всем наблюдает. Но мои слезы не катятся. Меня больше всего поражает и раздражает то, что холл пустеет, а те, кто ещё остался старательно делают вид, что не замечают нас и разбегаются. Как тараканы. Что, чёрт побери, происходит? Почему они делают вид, что ничего не видят?
– Какая же ты хорошенькая – голос моего ужаса выводит меня из ступора.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я смело, но мой голос предательски дрожит, выдавая мою слабину. Ответ незнакомца меня удивляет.
– Я хочу, чтобы ты никогда больше не появлялась на мои глаза. Повтори то, что я тебе сказал.
– Ты хочешь, чтоб я больше никогда не появлялась на твои глаза – повторяю я. Он что шутит? Именно этого я и хочу. Больше никогда его не видеть.
– Какая умница – он с силой откидывает меня от себя на стену. Из меня будто вышибают весь воздух. Спина и локоть тут же отзываются болью, передавая ее во все нервные окончания моего тела. Голова начинает кружиться, и я перестаю понимать, что происходит.
Я прихожу в себя, когда чувствую, что меня трясут и зовут по имени.
– Анна, Анна, очнись же – доносится до моего слуха. Я мычу, и открываю глаза. Мой взгляд упирается в потолок коридора. Отлично, значит я на полу.
Больше меня не трясут, но я слышу плач и, поднявшись на локтях, осматриваюсь. Тело пронзает боль. Рядом со мной на коленях сидит Эмили. Ее лицо бледнее обычного, а глаза выглядят опухшими и заплаканными.
Делая огромное усилие над собой, я сажусь на колени и упираюсь ладонями в пол.
– Анна, боже, наконец-то, я так испугалась, – визжит Эм, и у меня закладывает уши. Она помогает мне подняться. Меня клонит в сторону, и я ощущаю тошноту, от непонятных чувств, вызванных произошедшим событием.
– Господи, что это было? – ошеломленно произношу я. Но мы решаем сначала выбраться из школы, так как речи об учёбе сегодня и быть не может, а уже потом я получу ответы на все свои вопросы.
Покинув здание, мы доходим до парковки и садимся в машину Эмили. Старый потрепанный фордик, доставшийся ей от дяди Генри. Ее семья совсем не богата, а даже бедна.
Сесиль и Альберт – родители Эм и ее маленького брата Чарльза, работают практически без выходных, чтобы иметь возможность оплачивать все расходы и нужды. Но, тем не менее, они никак не могут позволить себе няню, для присмотра за малышом.
В первую половину дня, когда Эм в школе, с Чарли сидит бабушка Берти, живущая по соседству. Милая приветливая старушка и совсем одинокая. Ее мужа Леопольда и семнадцатилетнего сына Генри забрал пожар, случившийся в их поместье около тридцати лет назад. После потери, Берти ни разу не вышла замуж, всю жизнь, храня верность своей семье. Хорошо бы познакомить с ней мою бабушку. Но и Эм в своей семье приходится не сладко. Из-за тяжелого семейного положения, она иногда просто вынуждена работать на каникулах и подрабатывать в выходные. И даже это порой едва помогает Морганам сводить концы с концами.
– Ф-у-ух – вырывается у Эмили, когда она плюхается на водительское сиденье. В воздухе висит напряжение. Я в голове подбираю слова на мучащий меня вопрос.
– Ну, так что ты скажешь по поводу случившегося? – после долгих минут молчания я, наконец, подаю свой голос.
– Тот придурок, который к тебе приставал это Двэйн, Двэйн Блэквелл. А парень, который держал меня, один из его вышибал.
– Но какого черта он хотел от меня?
– Ну, видишь ли, Двэйн самый крутой и самый неприкосновенный тип в этой школе. Он творит здесь, что пожелает и с кем пожелает. Никто и слова против сказать не может. – Она кривится от этих слов и поворачивается ко мне.
– Но почему? – произношу я в возмущении.
– Потому что отец Двэйна состоит в школьном совете и на его стороне большинство родителей. Директор, конечно, часто ставит на место этого придурка Блэквелла, но и у него своих дел по горло. Но я рада, что у нас есть Персиваль, кто знает, что бы творилось в этой школе, будь на его месте пешка Блэквеллов. Хотя, Двэйн и без того считает себя важной шишкой.
– Что за чёрт…
– Я не знаю, что мы будем делать… – произносит Эм тихо.
– Если б я знала, мне даже не ведомо, что он от меня хочет, – я нахожусь в полнейшем шоке.
– Ну, он хочет тебя Анна… – отвечает она, еще тише прежнего.
***
Открыв входную дверь, я поспешно здороваюсь с мамой и, поднимаюсь в свою комнату.
Голова просто раскалывается от боли, будто по ней бьют молотком. Я чувствую себя измученной и безмерно уставшей. После слов Эм, мы больше не разговаривали. Да и что тут скажешь. Мы обе еще не знаем, что дальше делать. Будто мало мне трудностей в жизни, теперь еще и этот асоциальный психопат. Набрасывается на девушек, а потом приказывает не подходить к нему. Да кто после этого даже посмотреть в его сторону захочет? Кем он себя возомнил? Да кому надо вообще такое счастье? Не завидую той, кто его полюбит. Хотя разве можно влюбиться и быть рядом с такими чудовищами?
Посмотрев на себя в зеркало, я особо не удивляюсь, именно такой я и ожидала себя увидеть. Растрепанные, запутанные волосы, бледное лицо, под глазами синяки. Одежда вся пыльная и мятая. Скинув с себя вещи, я забираюсь под душ, и даю волю своим мыслям. Я очень напугана и не менее потеряна. Меня бьет озноб, и на глаза наворачиваются слёзы. Зачем я ему? Почему именно я? И что мне делать? В голове скопилась тысяча вопросов, ответы на которые я не знаю. Почему Эм сказала, что Двэйн меня хочет, если тот сказал никогда не попадаться ему на глаза?
Почему он так жестоко со мной обошёлся? И как может просто ученик, иметь такой вес в школе, что все разбегаются, едва он начнет развлекаться?
Я тру себя мочалкой, пока на коже не остаются красные пятна. Если я смою с себя эту грязь, и мерзкое ощущение от прикосновений Двэйна мне станет легче, но после множества попыток я всё ещё чувствую его губы на своей коже. Это не смывается. Обессиленная я сижу в ванной, обхватив колени руками. Из закрытых глаз, вот уже который раз за день льются слезы. Я сижу так долго, что чувствую, как горячая вода заканчивается и на меня льется ледяная. Поэтому заворачиваюсь в полотенце и выхожу из ванной.
Открыв дверь, я слышу голос Джо, но у меня нет сил, что-то ему объяснять, лучше поговорю с ним позже. Я надеваю длинную мужскую футболку, (это футболка Джонатана, но я давно ее присвоила) и залезаю под одеяло. Прислушиваясь к голосам, раздающимся снизу, я медленно погружаюсь в сон.
Я иду по коридору школы Остин. Здесь так темно и тихо, что это кажется противоестественным. А еще здесь очень холодно. Мои шаги подхватывает эхо и мне на самом деле очень жутко. Я спускаюсь по лестнице и заворачиваю за угол.
Навстречу мне движется тёмный силуэт. Вроде мужской… Да, это определенно парень. Но я не могу понять кто он. Меня как загипнотизированную влечет к нему навстречу. Неизвестный выходит на свет. Я вижу изумрудные глаза и чувственный рот, на котором задерживается хитрая ухмылка. Выражение его лица показывает торжество хищника. Но я не чувствую перед ним страха и это удивляет меня. Потому, что это ни кто иной, как Двэйн Блэквелл.
Двэйн поддается в мою сторону. Я хочу сделать шаг назад, но тело не слушается, и я остаюсь на месте. Он берет меня за руку и притягивает к себе. Затем сжимая пальцами мой подбородок, заглядывает в мое лицо. Я буквально растворяюсь в его кристально ярких глазах, и не могу отвести от него взгляда.
Но странное чувство неестественности происходящего не дает мне покоя. Что-то определённо не так. Тем временем Двэйн обнимает меня за талию и наклоняется. Я чувствую его тёплое дыхание на своих губах. Ничего не понимаю, ведь недавно оно казалось мне холодным. Подкатившая волна наваждения окончательно сбивает с толку. Я пылаю и желаю его прикосновений, губы манят, а скользящая рука по талии, обдает мое тело током. Приподнимаясь на носочки я, прижимаюсь всем телом и нахожу губы Двэйна…
Я просыпаюсь от собственного крика в холодном поту. Пальцы на автомате судорожно сжимают одеяло. Оторвавшись от подушки, я сажусь, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Меня трясет как в лихорадке. Прижав ладони к лицу, я стараюсь взять себя в руки.
– Тише, тише, это всего лишь сон, это сон, ничего не было… Это сон… Это не я… нет… Сон, просто сон – уверяю я себя. Свернувшись комочком на кровати, я натягиваю на себя одеяло. Мои губы до сих пор дрожат. Услышав шаги, я настораживаюсь. Минутой позже дверь моей комнаты тихо приоткрывается.
– Анна, всё хорошо? – в проеме появляется макушка моего брата.
– Да, просто сон плохой приснился. – Произношу я и поворачиваюсь к Джонатану.
– Заходи…
Джо проходит в комнату и присаживается на край моей кровати.
– Я…я сегодня не предупредила тебя, что поеду домой с Эм, прости – виновато произношу я.
– Всё в порядке, я рад, что с тобой всё хорошо. – Произносит Джо и кладет свою ладонь поверх моей.
– Джо, ты не знаешь, кто такой Двэйн Блэквелл? – от моих слов брат настораживается.
– Я знаю одно, тебе лучше держаться от него подальше, о нем много плохих слухов и я думаю, они не беспочвенны.
Я испытываю к нему благодарность за то, что он не спрашивает, зачем я этим интересуюсь.
Немного подумав, я говорю:
– Хорошо – не стоит втягивать в это Джо, я сама с этим разберусь. Вся его жизнь, итак, состоит из сплошной заботы и переживаний о своей сестре.
– Мы любим тебя – произносит Джо и мое лицо озаряет улыбка. Я тоже их очень люблю. Подвинувшись к нему, я крепко его обнимаю. Он обнимает меня еще крепче.
– Поужинаешь с нами?
– Да, конечно, дай мне минутку. – Кивнув головой, Джо выходит.
Встав с кровати, я подхожу к зеркалу, подвязываю волосы красной атласной лентой и выхожу из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь.
Я сижу за столом и ужинаю со своей семьёй. Моя семья состоит из меня, брата, мамы и бабушки. Отца у меня нет. Я считаю, что никогда и не было. Он бросил нас, когда мне не исполнилось и года.
Мне опять становится грустно, я ведь даже не знаю, как он выглядит и почему он нас оставил. Мама никогда этим с нами не делилась, никто кроме нее не знает, как так вышло. Я хотела увидеть его хоть на фото, но как она утверждает, всё было утеряно уже много лет назад и нет ничего такого, что она могла бы мне рассказать. Она становилась ужасно поникшей после моих вопросов. Со временем я перестала спрашивать, заставляя себя молчать. Если он ушел, его не вернуть. Но каждый раз, когда я думаю на эту тему, мне становится очень обидно, что он даже не захотел узнать своих детей.
Я жую тако и особо не поддерживаю разговор Джо и мамы. У нас всегда по средам тако. И мы его обожаем. Только с переездом мне поперек горла даже любимая еда. Я сижу и мечтаю, как вернусь обратно. В дом бабушки и дедушки. Он не такой большой как этот, но очень уютный. С огромным садом, в котором будучи детьми, я и Джо ловили бабочек и качались на качелях. А вечером пили согретое бабушкой молоко и слушали ее рассказы о дедушке, который, к сожалению, не дожил до рождения своих внуков. В этом доме мама с бабушкой никогда не ругались, а сейчас они даже перезваниваются редко и не упускают возможности поворчать друг на друга. Закончив ужинать, я поднимаюсь в свою комнату. Я никогда не мою посуду по средам, потому что в этот день это занятие Джо, и мы никогда этого не забываем. Эта договоренность у нас осталась еще с детства, и придумал ее брат, чтобы я не чувствовала несправедливость.
Умывшись, я снова ложусь в свою постель и накрываю себя одеялом. В моей голове столько мыслей, что я совсем не представляю, как смогу заснуть. Иногда мне кажется, что я проживаю какие-то бессознательные месяца, ночью не могу заснуть, утром не хочу просыпаться. Это гложет и вгоняет в депрессию.
Хочется взять свою жизнь в руки, но каждый день я сталкиваюсь с бесконечным ко всему безразличием. Пошарив правой рукой по тумбочке, я нащупываю пальцами белый, изрядно потрепанный плеер. Очень дорогая моему сердцу вещь. Бабушка подарила мне его более пяти лет назад, на Рождество. По правде, я даже не знаю, почему так привязана к нему, он давно барахлит и звук так себе. Но для моего сознания в нем будто есть душа. Воткнув наушники в уши, я включаю свою любимую композицию Скайлар Грей «Words». Нажимаю на максимальную громкость и вторю исполнителю. У меня никогда не получается делать это сносно, Джо говорит, что я реву как умирающий верблюд. Ну, а мне остается надеяться, что он каждый раз шутит, ведь я очень люблю петь. В комнату заглядывает мама и я закрываю глаза. Нет, не стремясь сделать вид что сплю, маму не обманешь, просто показываю, что не хочу ни с кем разговаривать. И это действительно так, сегодня я устала. Но совершенно не могу спать от страха, что мне снова приснится Блэквелл, а я совсем этого не желаю и это еще легко сказано.
Глава 2
Изумрудные глаза, едва не забравшие мою жизнь
Тот, кому нечего терять, может всего добиться,
того, кто не чувствителен к боли, ничто не ранит.
Коллин Маккалоу. Поющие в терновнике.
Через несколько дней, я перестала думать о зеленоглазом дьяволе. Какой в этом толк, ведь психов хватает и нужно уметь выбрасывать их из своей головы. Я больше не боюсь встречи с ним, по ночам он мне больше не снится. По-прежнему пытаясь совсем смириться и не грустить по старым друзьям, я всё больше вписываюсь в атмосферу этого города и становлюсь своей в школе Остин.
