Текст книги "Безумная любовь или, на что ты готов пойти ради своей любви? (СИ)"

Автор книги: Anastasia Tretyakova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Я нашла себе новых друзей, но также успела обзавестись и врагами. На данный момент в списке моих неприятелей числятся – Мэгги Коллинз, Эрни МакМиллан и Двэйн Блэквелл. Мэгги можно назвать откровенной стервой. Не проходит ни одной перемены, чтоб она не поиздевалась над школьницами из бедных семей. Не редко она доводила и Эм. В ее черную книгу я попала, став защитницей тех, кто самостоятельно не мог дать отпор ее ядовитому языку. Отвратительная сплетница. Среди парней она прославилась как меркантильная белокурая шлюшка, а Эрни ее бойфренд и подпевала Блэквелла. Это он зажимал Эм у шкафчика в тот день, когда я познакомилась с Двэйном. Вернее, была вынуждена с ним познакомиться. О Двэйне я даже говорить не хочу. Навязывать себя девушке используя свою силу и влияние подло и омерзительно. Но больше, я не предам этому огромное значение, враги есть у всех. У меня уж точно.

Стоя у своего шкафчика, я ищу учебник по истории и продолжаю размышлять о жизни. Эмили сегодня нет, и я чувствую себя одиноко. Не то, чтобы я не люблю одиночество, но присутствие Эм успокаивает меня. Без нее я не чувствую себя в своей тарелке. Поправив сумку на своём плече, я направляюсь к кабинету мистера Майера. И только тут осознаю, что лекция уже началась. За своими размышлениями я и не заметила, как прозвенел звонок. О, Господи, он же меня съест живьем и не подавится.

Ускорив шаг, я молюсь о том, чтобы мое появление осталось незамеченным. Но нет, оказавшись у порога класса истории, я слышу:

– Анастасия Анна Марианна Беллоуз, с чем связано ваше опоздание? – раздаются громким писклявым голосом слова Мориса Майера.

Я застываю и краснею от сковавшей меня неловкости.

– Я …я …ну, в общем … – разумеется, мне нечего сказать в своё оправдание. Множество взглядов устремляется в мою сторону. К ним прибавляется ещё одна пара глаз, вопросительно на меня смотрящих. Это мистер Майер, отвернувшийся от доски.

– Ну-с? – произносит он.

Я опускаю голову и молчу. Профессор мерзко хихикает.

– Последняя парта у окна за вами Анастасия Беллоуз.– произносит он и, отвернувшись, продолжает читать лекцию, рисуя на доске схему.

Не поднимая взгляда, я быстро иду к своему месту, стараясь не привлекать внимание к своей персоне. Все так же опустив глаза, сажусь за парту и понимаю, что не одна. На парте лежит рука, явно мужская, ее запястье обвивает татуировка в виде надписи на непонятном мне языке. Взгляд падает на синюю рубашку в зеленую клетку, широкие, накачанные плечи и шею, на которой еще одно тату.

Редко кто приходит в школу в неформальной одежде, так как велик риск, получить выговор от Персиваля Делорена, нашего директора. Он всегда очень суров, но справедлив. Никто точно не помнит, сколько поколений при нем проучилось, но при ком не упомяни, все его восхваляют. Я разделяю это мнение, действительно потрясающий человек. Делорен, несмотря на свой возраст очень высок и худ. Он хромает на одну ногу, и мы видим его только с деревянной, высеченной узорами тростью. У Персиваля прямой нос с горбинкой и тонкие губы, всегда растянутые в полуулыбке. Его седые волосы, лишь местами сохранив прежний цвет, всегда заплетены в густую косу, которая опускается до лопаток. А вьющаяся борода всегда разделена на две меньшие по объему, такие же длинные косички. Его лицо испещрено мелкими морщинками, а сизые глаза, с оливковыми крапинками вокруг зрачка, всегда светятся добротой. И я признаться, немного удивлена, что кто-то настолько явно показывает свое наплевательское отношение к уставу школы. Наконец мой взгляд поднимается на лицо соседа.

У меня перехватывает дыхание, и я открываю рот. Вцепившись в стул, я, не отрываясь, смотрю на парня, будто передо мной приведение.

– Ну и чего уставилась – произносит он с ухмылкой.

– Двэйн… – выдавливаю я из себя, не скрывая потрясения.

– Как видишь, сладкая – отвечает Блэквелл. Класс наполняется моим криком. Я вскакиваю со стула как ошпаренная.

– Сядьте Беллоуз! – пищит мистер Майер, и я приземляюсь обратно на своё место.

– Это возглас восторга? – смеясь, шепчет дьявол.

– Ты… ты же сказал, держаться от тебя подальше…

– Да сказал, но ты, похоже, не из понятливых – произносит Двэйн и, взяв меня за руку, больно стискивает мои пальцы. Я снова вскрикиваю, на глазах выступают слезы.

– Мне больно… – шепчу я, едва слышно.

– Потерпи – безразлично бросает Блэквелл и кладет свободную руку на спинку моего стула. Отпустив мою ладонь, он наматывает прядь моих волос на свой палец.

– Анастасия Беллоуз… Так вот как тебя зовут.

– Анна – процеживаю я, сквозь зубы.

– А я Двэйн, Двэйн Блэквелл. Но думаю, ты в курсе – его глаза нагло надо мной смеются, а у меня внутри все переворачивается от его голоса.

– Верно. – Отрезаю я, не желая продолжать этот разговор.

– Где ты живёшь? – тем временем Двэйн решает игнорировать всяческие попытки от него отвязаться.

Я молча изучаю, чьи-то каракули перед собой на парте. И буквально слышу, как кровь стучит в моей голове.

– Я задал вопрос.

Я продолжаю молчать, но Двэйн, оказывается, очень нетерпелив. Через пару минут он наклоняется и грубо прижимает меня к себе.

– Отвечай, – рычит Блэквелл и заставляет меня смотреть в свои яркие глаза, сильно сжимая пальцами мой подбородок. Я чувствую запах только что выкуренной сигары и чего-то ещё, кажется мятной жвачки… Прежде чем понимаю, что делаю, я выдаю…

– На Халфорд Плейс.

– Дальше – требует Двэйн.

– Я еще не запомнила. – Само собой это ложь. Память у меня отменная.

– Хорошо, сладкая. В субботу у меня дома вечеринка и мне, кажется, ты захочешь ее посетить – с нажимом на последние слова произносит Двэйн.

Не знаю, почему сейчас, но именно в этот момент я злюсь. Никто не смеет, мне приказывать, тем более он. Не контролируя себя, я бросаю с отвращением:

– Послушай ты, чёртов сукин сын и папенькин сынок, я не буду тебе подчиняться, поэтому засунь свой командирский тон в свою трусливую несамостоятельную задницу! – кричу я, пылая от гнева. Прежде чем Двэйн успевает, что-то сказать мистер Майер визжит на весь класс:

– Беллоуз и Блэквелл вы наказаны! Неделю!

Я пулей вылетаю из класса.

– Стой! – рычит мне в спину Блэквелл, но сейчас я не желаю расплачиваться за сказанные слова. Я не замечаю, как оказываюсь на улице.

***

Сегодня тёплый, солнечный день. Что очень редко в такое дождливое время года. Осень. Я направляюсь в сторону озера, которое находится не далеко от школы. Под ногами шуршит опавшая листва, в лицо дует тёплый едва заметный ветерок.

Я захожу в лес, ступни то и дело путаются в сорняках и траве, замедляя мой ход. Но я иду, и продолжаю идти, пока не оказываюсь у своей цели. Бросив сумку, я сажусь на землю. Здесь так тихо и спокойно. Это одно из единственных мест, которые я полюбила в Нэшвилле. Сквозь ветки деревьев просачивается солнечный свет и падает на мое лицо и плечи. Я блаженно закрываю глаза и обхватываю в кольцо колени. Сжавшись в маленький комочек, я сижу очень долго, грея душу теплыми лучами.

Открыв глаза, я бросаю взгляд на циферблат часов. Оказывается, занятия уже давно закончились.

Нехотя поднявшись, я подбираю свою сумку и закидываю ее на плечо. А когда шагаю по сухой траве, неожиданно слышу позади себя хруст, будто сломанных веток.

Обернувшись на звук, я никого не замечаю, Господи, опять у меня галлюцинации. Я продолжаю дорогу и снова слышу хруст, но теперь не прекращающийся. Чьи-то шаги. Громче и быстрее. Неужели меня преследуют?! Я перехожу на бег. Но преследователь не отстает, а будто становится ещё ближе. Похоже, меня вот-вот догонят. Разгребая ветви руками, которые норовят оцарапать, я прочищаю себе путь.

Но я словно бегу на месте. С каждой секундой я всё больше ощущаю, что мне не скрыться. Меня охватывает сильное чувство страха, смешанное с паникой. А вдруг, я сейчас стану жертвой серийного убийцы, и мое тело будут искать годами? Меня прошибает холодный пот и тут же бросает в жар. От страха я не знаю, куда бежать дальше. Над моей головой проносится птица, зацепив мои волосы, и я от неожиданности вскрикиваю. Схватившись за голову, я спотыкаюсь и падаю. В лесу становится слишком тихо. Не единого признака того, что кто-то здесь есть. Я встаю на колени. И в изумлении открываю рот.

Слева за деревом скрывается силуэт. Человек. Мужчина. На нём чёрная, развивающаяся на ветру, мантия. Края одежды отделаны широкой пурпурной лентой. Лицо неизвестного скрывает глубокий капюшон, позволяющий разглядеть только нижнюю часть лица: острый подбородок и плотно сжатые губы. По плечам струятся длинные светлые волосы.

Руки незнакомца опущены вдоль туловища, бледные и изящные пальцы расслаблены. Я закрываю глаза. Я, почему-то уверена, что мне всё это только кажется. Мало ли, что привидится, у страха глаза велики. Крепко зажмурившись, я молюсь, чтобы это оказалось плодом моей большой фантазии.

Но всё происходит на яву. У меня перехватывает дыхание. Я чувствую, как от напряжения, в моих венах пульсирует кровь. Мужчина в мантии не двигается, быть может, он вообще безвреден? Но эту мысль накрывает резкая боль в голове. Лес наполняется моим диким криком, от которого срывается голос. Пальцы погрязают в земле. Тело сотрясают судороги. Я прижимаю колени к животу, но новый приступ боли заставляет меня неестественно выгнуться и вцепиться руками в траву. Перекатившись на живот, я встаю на колени. Перед глазами всё плывет. Я не смогу больше вынести. Это конец. Моя смерть. Я вижу алмазные глаза напротив. Теперь, у меня есть еще один враг. Ничего более не осознавая, я проваливаюсь в темноту. Мое тело падает на холодную землю.

***

Я медленно прихожу в сознание. Начавшийся дождь омывает меня холодными, отрезвляющими каплями. Голова раскалывается. С трудом открывая глаза, я поворачиваю голову. Сплошная грязь. По ощущениям, похоже, что я лежу в огромной вонючей луже, хотя так оно в принципе и есть. Оторвавшись от земли, я выкарабкиваюсь из этой каши. Движения даются не просто. Руки то и дело утопают в слякоти. Поднявшись на колени, я делаю попытку встать. Но поскользнувшись, снова падаю.

Сделав ещё одно усилие, я наконец обретаю власть над своим телом и оказываюсь в вертикальном положении. Развязавшиеся шнурки облеплены грязью, и я просто сую их в носки. Пробираясь через лес к дороге, я собираю последние силы. Есть лишь одно желание, быстрее добраться домой. Нет. Домой нельзя. К Эм. Да, я поеду к Эм. Схожу у нее в душ, переоденусь и только потом поеду домой. Я нащупываю в сумке телефон и набираю Эмили. Раздаются гудки и… ничего. Чертова сеть! Я обессилено опускаю руки, из глаз капают слезы.

Усиливающийся дождь смывает с меня часть грязи. Но я все еще выгляжу отвратительно. Я понятия не имею, что делать. Я не могу заявиться домой в таком виде, и сказать своим, что на меня напал человек. Причем напал своими алмазными глазами. Мама решит, что я спятила и вызовет наряд докторов. Единственный выход – это попасть к Эм. Но телефон не работает, а значит, у меня отсутствует и этот вариант. Если она за мной не приедет, я доберусь до нее только ночью. Не похоже, чтобы здесь ходили автобусы.

Я никогда не считала, что колесо фортуны имеет со мной, что-то общее. Я всегда оказываюсь в первых рядах неудачников. Упасть в лужу, споткнуться на ровном месте, потерять телефон или выставить себя посмешищем всей школы – это всегда я. Но сегодня даже мне кажется, что меня сглазили, или я просто один из феноменов этой планеты.

Я не знаю, что хуже, то, что я постоянно влипаю в отвратительные ситуации, или то, что я не могу побороть предательские слезы. Но как подсказывает, что-то внутри меня, ужасно всегда было то, что я чересчур слабая. До мозга костей сентиментальная и мечтательная. Казалось бы, о каких мечтах идет речь? Ведь это моя жизнь, которая катится по сломанным американским горкам.

Я в ненавистном городе, меня преследует маньяк и только, что я едва не лишилась жизни. Но как бы человек не спотыкался, он продолжает верить в чудеса, как глупец и как боец держаться за надежду. Надежда на лучшее будущее или настоящее, вы не поверите, какие она способна творить чудеса.

И вот в надежде на свое если не настоящее, то будущее я шагаю по мокрому асфальту, стараясь наслаждаться тем, что, по крайней мере, жива. В голове как обычно крутится миллион вопросов. Но самый главный – «Кто чуть не убил меня в том лесу?»

Кажется, что я стерла всю подошву на кедах. А кожа на ступнях, горит от мозолей. Чувствую себя совсем обессиленной, на этой пустынной дороге, которой не видно ни конца, ни края. Вероятно, помощи ждать не стоит. Придется справляться самой. Да я и не верю, что как в фильмах, меня спасет герой Marvell-а, пока я буду сидеть и предаваться несправедливостям этой жизни. Но оказывается, чудеса случаются даже со мной. И если это не мерзавец Двэйн, то человек в остановившейся рядом со мной машине, либо еще больший злодей, либо мое спасение.

Меня можно не спрашивать о марке этой машины. Не то, чтобы они для меня все одинаковые. Просто, я в них не разбираюсь, ну то есть вообще. Джо бы сейчас сказал: ” Анна, ты опять ничего не запомнила?». Он уже второй год, усердно пытается наполнить мою голову важными, как ему кажется знаниями, о том или ином авто. И все безрезультатно. В этом плане, я абсолютный ноль. Могу сказать лишь то, что она черная.

Я так устала сегодня бояться, что не чувствую страха, когда открывается дверь этой самой машины. А затем я вижу очень высокого, на мой взгляд, мужчину. Хотя, возможно он высок лишь для меня. Мой рост вот уже последние года два составляет всего пять с половиной футов. А в незнакомце все шесть и даже больше. Мои глаза останавливаются на его широких плечах, а после падают на спортивные бедра. От неловкости мои щеки пылают, и я перевожу взгляд на его лицо с классическими чертами. Оно бледно, какой – то изящной аристократической бледностью. Под светлыми васильковыми глазами виднеются голубые капилляры. Его иссиня-черные волосы зачесаны назад, на манер явно не нашего столетья. Лишь несколько волнистых прядей выбившись из идеальной прически, падают на его высокий лоб. Мужчина однозначно красив, но не как в романах. В которых по описанию, главные героини открывают рот, от ослепляющей красоты героя и сразу же в него влюбляются. Я не влюбилась, и мои губы по-прежнему сжаты. И никакого волшебства во взгляде друг на друга

– Себастьян Ришар – представляется незнакомец, и вот тут я удивляюсь. Прежде я не встречала людей из других стран.

– Анна Беллоуз – отвечаю я коротко. Он вопросительно поднимает брови. Что? Не всем же иметь французские корни.

– Герцогиня Анна Бретонская, Второй дом Монфор-л’Амори, была единственной дочерью герцога Франциска II Бретонского, вы кузины. Я просто захотел вас подвезти – его глаза доброжелательно сверкают.

– Но я, увы, не совсем из высшего сословия и обо мне история, скорее всего не напишет. Буду благодарна. На Халфорд Плейс, пожалуйста. – Себастьян помогает мне сесть в машину, и мы трогаемся с места.

Полагаю многие бы удивились подобному джентльменству в наши дни. Но я предпочитаю именно подобное отношение, нынешнему обращению и отвечаю на него с теми же манерами, не поведя и бровью. Моя бабушка была для меня прекрасным наставником по этикету, канувшим в небытие традиционным танцам и всему другому, что помогло сформировать из меня леди. Прекрасно понимая, что в наше время этому необходимости нет, я все равно жутко обожала проводить с ней такие вечера. Мне всегда было интересно не наше время, мода, общественный устой и прочее.

Я смотрю в окно, на улицу, мимо которой мы проносимся, и действительно не понимаю, как можно было впустить в машину такую грязнулю. На его месте, я бы себя не впустила, но хозяин барин. В голове я ищу ответы, которые дам семье, на вопросы о том, что же такое со мной случилось. Но не нахожу ни один, похожий на правду, потому что, правда, в том, что я сама не имею понятия. Я не могу объяснить, произошедшее со мной в лесу.

Чувствуя на себе вопросительные взгляды Себастьяна, я усердно делаю вид, что попросту их не замечаю. Ответы порождают новые вопросы. А я больше не люблю разговаривать.

– Вы коренная жительница Нэшвилла? – но вот почему-то всех так и тянет со мной заговорить. Мой внутренний зверь-интроверт недовольно урчит.

– Нет.

– Вы и в правду не похожи на здешнюю. Откуда приехали? – Молчи. Молчи. Взываю я к Себастьяну мысленно, потому что разговаривать действительно совсем не хочется.

– Новый Орлеан.

– Франция, но я думаю, вы и сами догадались о происхождении моей фамилии – он посмотрел на меня и тепло улыбнулся.

– Вы правы.

– Но почему Нэшвилл? – Ну, а почему у вас такой изумленный голос мсье Ришар?

– Выбирать не приходилось – отвечаю я и настроение, едва державшееся на плаву, уносит в сточную канаву. Все чаще начинаю задумываться о том, чтобы собрать вещички и уехать к бабушке. День ото дня все становится только хуже.

Мы останавливаемся у моего дома.

– Позвольте открыть вам дверь.

– Благодарю.

Ступив на землю, я глубоко вздыхаю и словно чувствую прилив сил.

Нужно отдать должное Себастьяну, кто знает, где бы я сейчас была, если бы не он.

Я поворачиваюсь и встречаюсь со светлыми, хрустальными глазами, обрамленными темными ресницами. Я с досадой отвожу взгляд, как же нелепо, я сейчас выгляжу.

– Я вам действительно очень благодарна…

– Себастьян. Зовите меня просто Себастьян.

– Всего доброго – больше не оглядываясь, я бегу до дома, в свою зону комфорта.

Глава 3

Если видишь Блэквелла – беги!

Мы будем страдать вместе:

я от боли, ты-ты от жалости ко мне.

Лотреамон. Песни Мальдорора.

Утро встречает меня все теми же дождями. Нехотя открыв глаза, я встаю и спускаюсь на завтрак. Мой желудок издает благодарное урчание при виде сэндвичей и свежесваренного кофе. Я быстро завтракаю и через полчаса уже выхожу в школу. Ни Джонатана, ни мамы я в это утро не встречаю, и меня это очень удивляет.

Блуждая в мыслях, я не замечаю, как мне преграждает дорогу крупная мужская фигура. Едва не налетев на нее, я поднимаю взгляд…

Я честное слово, уже устаю терять свою речь от ужаса. Эта фигура принадлежит никому иному, как Двэйну Блэквеллу.

– Привет, малышка – и что я должна ответить? Я пытаюсь обойти этого несоциального психопата, но уловив мое движение, он хватает меня за руку и нагло скалится. Мерзкое животное.

– Поздоровайся или я тебе помогу – и что такого, он еще может мне сделать? Я упрямо смотрю в его глаза, всем взглядом выражая свое нежелание подчиняться. А-а-ау! Он что, решил сломать мне запястье?

– Ты… что творишь… больной идиот?! – после такой вспышки боли слова даются с трудом.

– Я могу еще больнее. Я жду – отвечает наглый мерзавец, ослепляя меня злорадной ухмылкой.

– Здравствуй – выплевываю я, со всем призрением, надеясь, что на этом наш диалог окончен.

Но не тут-то было. Двэйн грубо берет меня за предплечье и ведет к машине. Я упираюсь изо всех сил и пинаюсь. Но когда я делаю попытку закричать, он дергает меня на себя и, закрывает мой рот ладонью.

– Хочешь, чтоб я сделал, что-то более ужасное, чем насильно посадить тебя в машину? – я мычу, что-то похожее на «нет, пожалуйста» и он утвердительно хмыкает. Затем берет меня за талию и сажает в свое авто. Я вздрагиваю, когда Двэйн захлопывает дверь машины, с моей стороны. А потом не спеша, приземляется на свое место. Как будто испытывая, сколько я продержусь, прежде чем начну умолять, отпустить меня. Но достаточно и без того униженная, я решаю не делать подобных глупостей.

Он заводит мотор, и мы стремительно несемся в неизвестном мне направлении. Я могу только надеяться на то, что он не сделает мне ничего плохого. Но интуиция подсказывает, что сделает. Я решаюсь заговорить. Неизвестность пугает больше, чем разговор с дьяволом.

– Куда ты везешь меня? – но как же дрожит мой голос, я буквально чуть ли не стучу зубами на всю машину.

– Туда, где мне с тобой понравится, и нам никто не помешает – а значит он везет нас туда, где нас никто не найдет и где мне никто не поможет, кроме меня самой.

– Чего ты хочешь? – а в ответ молчание и рев мотора делает обстановку еще более устрашающей.

– Ты смелая? – ага, обязательно. Я поворачиваюсь к нему, нахмурив брови.

– Нет, что тебе нужно от меня? – машина останавливается, и я перестаю дышать. Двэйн открывает бардачок и извлекает из него веревку. Я пячусь к двери, но, когда он поддается в мою сторону, я невольно застываю, будто прикованная к его изумрудным потемневшим глазам. Страх липнет к позвоночнику.

– А надо становится смелой, иначе не переживешь. – Произносит он, сквозь смешок.

– Не переживу, что? – шепчу я изумленно, но Двэйн вместо ответа, сжимает мои запястья и я запоздало начинаю яростно ему сопротивляться. Только силы находятся явно не на моей стороне.

– Нет, нет, нет, пожалуйста, не над-о-о! – страх все-таки делает меня умоляющей девушкой.

– Не дергайся, я сделаю больнее, или ты мазохистка? – я продолжаю активно вырываться и кричать. Но все, что он делает в ответ, это хохочет, как сумасшедший. Затем резко заворачивает мне руку за спину. От неожиданной боли на глаза наворачиваются слезы. Но этот садист не придает им значения. Он связывает мои запястья за моим сиденьем и стягивает веревку покрепче. Как будто не сделай он этого, я смогла бы убежать. Но я могу лишь упрямо смотреть в свои колени и наконец-то перестать трястись, как лист на ветру.

Двэйн убирает волосы с моего лица и поднимает его за подбородок. И все те же жуткие, темные глаза. Я не могу их выносить.

– В глаза, Анастасия – произносит он настойчиво.

Фу, как же отвратительно звучит мое имя с его уст, как змеиное шипение. Я упрямо смотрю куда угодно, но не в его лицо. До тех пор, пока не чувствую боль в челюсти, от того, что его мерзкие пальцы сжимают мои скулы. Мои губы раскрываются под воздействием этой силы, и я чувствую себя еще более незащищенной, чем прежде. Хотя, куда еще то. Я закрываю глаза. Да, вот так глупо и по-детски, но каждый спасается, как может.

– Смотри на меня, потому что куда больше, чем эти цианы, меня соблазняет твой приоткрытый рот. Не смогу сдержать себя – ну или не спасается. Я открываю глаза.

– А я уже замечтал, чтобы ты противилась дальше – произносит он с наигранным сожалением.

– Чего ты хочешь, подлая скотина? – цежу я сквозь зубы.

– Как грубо – его глаза блестят, а рот кривится в ухмылке.

– Ты заслуживаешь. Нормальные люди не похищают и не связывают. И не делают больно – произношу я еле слышно. Двэйн наклоняется к моему уху и шепчет:

– А я и не человек. Поверь, ты еще не знакома с понятием боли, Анна. – Мои скулы уже ужасно ноют от его тисков. Как же я вляпалась, Господи, что я буду делать?! Он приближает свое лицо к моему, и я передергиваюсь от его холодного дыхания. Но еще большее омерзение меня только ждет. Двэйн касается губами моей щеки и собирает языком дорожку из слез. Я едва держусь, от отвращения, сковавшего все мое тело.

– Ты так красива, когда плачешь. – Двэйн отпускает мое лицо, и оно освобожденное болит еще сильнее. Наверно, останутся синяки.

– Я ненавижу тебя.

– И что такое ненависть, ты еще тоже не представляешь. – Однако мне кажется, что я задыхаюсь от бессилия и злости.

Недавно оставившая мое лицо рука ложится на мою шею. Другой рукой Двэйн опускает мое сиденье, и я оказываюсь в горизонтальном положении. Я уже боюсь вздохнуть, чтобы его не спровоцировать. Но мои провокации этому психопату и не нужны. Он намеренно запугивает меня и наслаждается моим страхом. Его пальцы сжимают мое горло. Он что маньяк? Я извиваюсь всем телом и зову на помощь. Ведь не может все, вот так закончиться. Моя жизнь не может здесь оборваться. Паника поглощает мое сознание, и я просто не в силах себя контролировать. Двэйн накрывает меня своим телом и впечатывает в сидение, затем зажимает мой рот ладонью. Пальцы на шее слабеют.

– Ш-ш-ш-ш… Тише, я же предупреждал тебя, будешь кричать, я захочу сделать что похуже, например, это…

Двэйн освобождает мое горло и, не разрывая контакта с моими глазами, тыльной стороной ладони проводит по ключице. Затем останавливается на моей груди. Салон поглощает мое протестующее мычание. Как же это подло, мерзко и так унизительно.

– Не нравится? Ты права, я тоже люблю пожестче – он прижимается к моей щеке губами и перемещается на мочку уха. Я отворачиваю лицо в сторону в тот момент, когда Двэйн ее прокусывает, и мычу от боли.

Его рука соскальзывает с моего рта.

– Не сопротивляйся и будет более приятно – произносит он в лицо, издевательским шепотом.

– Какая же ты скотина – мне больно и страшно, но все это превосходит отвращение к рукам и губам меня касающимся. К телу, что вжимает меня в пассажирское сидение автомобиля.

Блэквелл ухмыляется и тянется за поцелуем, но я снова отворачиваю лицо в сторону.

– Так ты только еще больше меня заводишь, малышка.

Он запускает руку в мои волосы, и все так же плотоядно на меня смотря, резко за них тянет. Это действие заставляет меня запрокинуть голову назад и прогнуться под его телом.

Нет, нет, нет, я не хочу так! И не хочу с Двэйном. Но он неумолимо и нарочно медленно приближается. Когда пространство меду нами сокращается до минимума, я нахожу в себе силы и шепчу в его губы.

– Двэйн, пожалуйста, не надо – мои глаза выражают мольбу. Я вкладываю в эти слова все, и если это не поможет, его ничто не остановит – я никогда раньше не…

– Чего ты никогда раньше, Анна? – произносит он со злой усмешкой. Его пальцы ласкают мое лицо и вновь перемещаются на мою шею.

– Меня еще никто не целовал… – отвечаю я дрожащим голосом, покраснев до корней волос, и отвожу взгляд.

Он присвистывает и смеется, по-прежнему не отодвигаясь от меня.

– Ты оказывается, совсем невинна… С каждым мгновением, ты все больше мне нравишься – в его голосе ни намека на нежность, совсем никакой жалости.

Я мечтала, что мои первые поцелуи будут совсем иными. Представляла, как в животе будут парить бабочки и бесконечную любовь внутри. А получаю от судьбы насилие от мерзкого до дрожи человека, нет, животного. Я сгораю от унижения и отвращения. Но Двэйн и не думает о том, чтобы остановиться, моя шея ужасно ноет под его пальцами.

– Нет, Двэйн пожалуйста! Остановись, я не хочу! – кричу я, когда он прижимается губами к моей щеке и спускается ниже.

Его рот покрывает мою шею жесткими поцелуями. Слезы застилают мои глаза, и я уже только надеюсь на то, что скоро этот кошмар закончится. Я дергаюсь всем телом, стараясь выпутаться из веревок, но Двэйн заставляет меня застыть, физическим предупреждением о том, что сделает еще больнее.

Лизнув напоследок опухшую от его поцелуев кожу, он отпускает мои волосы и перемещается в свое кресло. Затем тянется и поднимает мое.

– У тебя очень аппетитная шея.

– Будь ты проклят! – отвечаю я, срываясь на визг.

– Я могу подумать, что тебе не хватило, моя сладкая – произносит Блэквелл с иронией. Я застываю под его насмешливым взглядом.

– Не… не… смей, называть меня своей! Я не вещь! – произношу я запинаясь.

– Подумай хорошо, прежде чем я, захочу доказать тебе обратное – жестко выдает Двэйн, сверля меня взглядом.

– Чего ты хочешь от меня? – говорю я в отчаянье – Эм рассказывала, что ты преследуешь девушек, чтобы переспать с ними…

– Какая глупость – смеется в ответ, Блэквелл.

– Что тебе нужно от меня?

– Всё – произносит он просто.

– Никогда.

– Я не спрашивал. Сегодня, как и договорились, встретимся в моем доме. – Двэйн ловит мой локон и накручивает его на палец.

– Нет.

– Я буду ждать. А если ты не придешь, приду я и продолжу с тобой то, что начал сейчас, но в твоей комнате. – Я чувствую угрозу, исходящую из его слов, но не верю в нее.

Пусть думает так. Он не посмеет явиться, а если придет, я не впущу и Джо не даст меня в обиду. Кем он себя возомнил? Я полностью уверена, что я не пойду на поводу его мерзких приказов. Он никогда не добьется от меня того, чем бредит.

Блэквелл наклоняется ко мне, и я затаив дыхание, вжимаюсь в спинку сиденья. Грубо развязав мои руки, он скручивает веревку и машет ей у меня перед носом. Я в недоумении таращусь на него.

– Видишь это? Запомни, какие болезненные ощущения она у тебя вызывает, если собираешься и дальше пытаться мне сопротивляться.

Мои губы дрожат от переполняющей ярости и обиды. Только какие-то древние аборигены так обращаются с женщинами. Ну, или подобные душевнобольные люди.

Я дергаю ручку, чтобы выйти из машины, но Двэйн ловит меня за предплечье и сильно сжимает пальцами.

– Не смей больше даже думать, о том, чтобы выйти из моей машины без моего разрешения. – Его голос трещит от напряжения. Я дергаюсь, пытаясь освободить свою руку, но Блэквелл сжимает ее сильнее.

– Больно! Да, отпусти же! – он будто оценивающе щурит глаза и разжимает пальцы.

Мы едем в молчании. И только богу известно, как сильно я хочу оказаться подальше от этого животного. Что за человек позволит себе обращаться с другими подобным образом? Будто люди – это вещи. Захотел, взял, захотел, сделал больно. Я не стану его жертвой. Сразу как приду, я поговорю с мамой и Джо о переводе в другую школу. Даже если придется рассказать, что случилось. Я больше никогда не переступлю порог Остин. Все закончится здесь и сейчас.

– Ничего не закончится – я ошалело поворачиваюсь к Двэйну. – Я просчитал тебя. Я с точностью знаю, как ты сейчас мыслишь. Хочешь перевестись в другую школу и думаешь, что все закончится? Ничего не закончится. Я достану тебя везде. Но ты представить сейчас не сможешь, чего тебе будут стоить твои глупости. – Он невозмутимо ведет машину и саркастически мне улыбается.

– Ты мне угрожаешь?!

– Наставляю на правильный путь. Что ты будешь делать, если по твоей вине, с Эмили, что-нибудь случится? Ну, даже не знаю, например, на нее случайно нападут, или выгонят из школы, или кхм… Она станет добычей моего нездорового разума вместо тебя? Ты сможешь себя простить? – его голос так весел, в то время как у меня внутри все сжимается от страха.

– Какой же ты больной! Я не позволю тебе! Я смогу о ней позаботится – по крайней мере, я искренне в это верю.

– Возможно, Анастасия, но не обо всех, кто тебе дорог. Ты же знаешь, так тяжело терять родных… – произносит он, зло оскалившись. Я не могу поверить в то, что он говорит. Неважно кто он для этой школы, его влияние дальше не распространяется. Он не Господь – Бог, чтобы вершить чужие судьбы. Он просто заигравшийся злодей, которому никто не дает отпора.

– А сейчас ты осмысливаешь, могу ли я воплотить в жизнь свои угрозы. Не веришь в это и обзываешь меня последними словами. – Двэйн касается пальцами моей щеки, и я с омерзением отбрасываю его руку.

– Катись к черту!