Текст книги "До того как… (СИ)"

Автор книги: Anastasia Samaeli

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 25

Дома собрались самые близкие. А главное, Лешка и Рая сейчас были рядом.

– Ну все, Дима, – Яворский пожал мне руку. – Я рад, что у тебя все хорошо. Даст Бог, свидимся еще.

– Я отвезу. Подождете? Сейчас только переоденусь и выдвинем.

Буквально час назад вернулись. Ребята уже третью бутылку конька добивали, а я не пил. В душе кавардак. Сын родился, но к жене никаких чувств, кроме благодарности. Она мне даже другом не стала, хотя говорят, что жена – это все сразу. Любовница и друг. Советчик и тот, кто всегда выслушает. Но не в моей семье.

Только сегодня, когда увидел ее в окне роддома, понял, что не чувствую ничего. Понимал, что это неправильно. Что так быть вообще не должно, но ничего не мог изменить.

Рая уснула на диване, который так кстати привезли с утра, а Леха с ребятами сидел за столом.

– Рустам, – заглянул на кухню. – Побудь за главного, брат. Я отвезу дядю Сашу и вернусь.

– Без проблем, – друг подмигнул и приобнял моего братишку. – Дим, точно все в порядке? Ты от самого роддома слова не проронил.

– Потом, ладно? Вообще не в порядке, Рустам. И я не знаю, как мне дальше двигаться и в каком направлении.

Мужчина уселся на пассажирское сиденье, и я завел мотор.

– Куда вас?

– На Приднепровскую. Мы теперь у Хлопчатобумажного живем. Настя злится. Школу пришлось сменить. Девятый класс все-таки. Она девчонка простая, но боюсь, что не примут на новом месте.

– Сильно вы ее опекаете, – хмыкнул, улыбаясь. – А я хреновый отец. Знаете, о чем я думал, когда жену увидел? Что хочу уйти. Просто развестись.

– И что мешает? Сын? Поверь, Димка. Ребенок, он все чувствует. Если между родителями нет искры и ему будет плохо. Дай ей в себя прийти после родов, а потом просто усади за стол и поговори. Инга не глупая. Поймет.

– Не смогу. Я не смогу от нее уйти.

– А если сама попросит? – мужчина закурил, закашлялся и схватился за грудную клетку. – Фух. Шалит моторчик мой, зараза.

Мы заехали во двор. Четыре одинаковых пятиэтажки. Пусто. Если не считать Насти и парня с гитарой на лавочке.

В сердце кольнуло. Я сжал челюсти, глядя, как она улыбается мальчишке лет восемнадцати.

– Жених? – указал на паренька.

– Не знаю. Наверное, один из тех, что во двор приходят. Она на днях из-за кого-то плакала. Потому и ходили на рынок за обновками. Устроила нам с матерью концерт по заявкам. Говорит, что уже выросла из лосин и маек с уточками.

– Вас тут высадить?

– Нет. Я выйду за углом. Подожду, пока Настена домой забежит, а следом и я приду.

Пожал плечами, но все же спросил:

– Мешать не хотите? А вдруг этот парнишка ее обидит?

– Главное, чтобы не она его, – ответил мужчина.

Стало реально смешно. Вот тебе и девочка божий одуванчик. Хотя Пашка говорил, что ушлая.

– Ее же брат воспитал. Она сразу в драку раньше бросалась. Потом постарше стала, успокоилась. Не хватает ей Димки нашего. Знаешь, как больно. Подойду, в окошко выгляну, а она сидит. Смотрит глазенками своими карими в небо. И так каждую ночь.

Я остановил машину на углу и протянул Яворскому деньги.

– Спасибо. Завтра куплю ей новые джинсы. Давно просит.

Попрощавшись с мужчиной, надавил на газ и выехал со двора. Тогда я даже не думал, что это был наш с ним последний разговор.

Вернулся домой. Тихо, как в раю. На полу в гостиной спит Андрюха. Леха и Рая сопят на диване. Сестра прижимает к груди подаренную мной куклу.

На кухне Рустам. Не уехал. Ждет.

– Ты чего не поехал к жене? Поздно уже.

– Хочу выслушать тебя, Поляков. Давно мы не говорили с тобой по душам, а надо бы. Верно? Что тебя мучает?

– Инга, – спокойно ответил, наливая в стакан остатки коньяка. – Я должен радоваться сегодня и я рад. Сын родился. Но она чужая. Представляешь? Смотрю на нее, а внутри пустота. Словно вообще не знакомы.

– Может, просто стресс? – Рустам плеснул в граненый стакан водки. – Мы дома почти не бываем. Сходки, разборки, потасовки, драки. Сусанка не в восторге, но помалкивает.

– Я не хочу приходить домой. Каждый раз, как обнять пытаюсь, от нее холодом веет. Прав был Яворский. Не моя она.

– Ты только не злись, но мы тебе с самого начала это говорили. Но ты ж как баран рогами в забор уперся. Хочу, и, значит, моей будет.

– Что делать?

– Тут, брат, советы лишние. Сам решишь или время покажет. Но чтобы ты не надумал, помни, что мы с пацанами на твоей стороне. Разве такие, как мы, не заслуживают счастья, Дим? Я не заслуживаю? Я живу с нелюбимой, и это жрет изнутри. На части рвет.

Я чувствовал то же самое. Вот только Рустаму навязали эту женитьбу, а я сам подписал себе приговор. И только сегодня, увидев маленький комочек, понял, что поторопился.

Через три дня, прихватив тещу, отправился забирать жену и сына домой.

Кроватка была собрана и застелена. Квартира в полном порядке.

Раечка и Леха остались дома. Дети еще. Телевизор и видеомагнитофон для сельских ребятишек был чем-то из разряда фантастики. Нет. Там, в деревне, телек был, но тут они могли смотреть мультфильмы и боевики, не выходя из дома.

Инга вышла в красивом платье цвета бирюзы. Волосы собраны в высокий хвост. Протянув мне голубой конверт, широко улыбнулась фотографу, который постоянно околачивался у входа. Прижавшись ко мне всем телом, провела рукой по спине.

Знакомая волна желания растеклась по воспаленным венам, и я снова поплыл. Не знаю, то ли отсутствие близости с ней сейчас сыграло со мной шутку, то ли я не перестал ее любить. Снова раздрай.

Это мешало работать. Я постоянно принимал поспешные решения. Действовал импульсивно, за что после отвечали все. Кроме того, что нас не любили конкурирующие группировки, прибавились менты.

Точнее один. Низкорослый толстый мужик с мерзкими усиками, который постоянно появлялся там, где мы, словно по волшебству.

– Димка, я соскучилась, – промурлыкала супруга. – Сегодня ты только мой.

– Боюсь, что это не совсем возможно, – я провел пальцами по нежной щеке. – Дома Раечка и Леха.

Инга отшатнулась, словно я только что ударил ее.

– А почему они до сих пор не уехали?

– В смысле? – прижимая к себе сына, прищурил глаза и внимательно посмотрел на жену. – Они тебе мешают?

– Нет, – Инга побледнела и попятилась. – Я не это хотела сказать.

– Но сказала, – теперь я злился. – Ты забыла, что это наша общая квартира? Я обещал им еще весной, что привезу. Если тебя что-то не устраивает, то я заберу их и съеду.

– Нет, ты чего. Мне они не мешают. Просто думала, что мы могли бы немного побыть вместе. Только и всего. Я хочу тебя, Поляков.

– Если тебе прям так не терпится, то я могу забрать ребят к себе на ночь, – в разговор вмешалась теща, которая вдруг воспылала ко мне какими-то материнскими чувствами. – Ты, Инга, скромнее будь. Иначе останешься одна с ребенком.

Передав Кирилла жене сел за руль.

Леха и Рая отправились к матери Инги, и мы остались одни. Уложив в кроватку сына, Инга развернулась ко мне спиной.

– Молнию не поможешь расстегнуть? – тонкие руки взлетели вверх, придерживая волосы.

В штанах тесно. Внизу живота пламя. Похоть и желание обладать ею. Не более. Но не так, как это было с Аллой. Хотелось нежности и стонов. Именно ее стонов. Брюнетки, что когда-то сводила с ума.

Рука скользнула по тонкой ткани. Осторожно потянул вниз молнию, покрывая поцелуями смуглые плечи. Не спеша опустил одну бретельку, затем другую. Платье упало на пол. Жена стояла в одних черных трусиках.

Понимал, что сейчас, скорее всего, не время для этого. Она только родила. Но механизм запущен, и уже не остановишь.

– Ведьма ты, Полякова, – тихо прошептал и резко развернул к себе лицом.

Одной рукой держал за талию, в то время как вторая уже нырнула под тонкое кружево трусиков.

Инга стащила с меня футболку и ловко справилась с ремнем и молнией на синих джинсах.

Больше терпеть сил не было. Поднял жену на руки. Она обхватила длинными ногами поясницу и откинула назад голову, подставив шею.

Впился губами в скулу. Спустился ниже, проводя по шее языком.

Жена тихо застонала, закатив карие глаза.

Уложил на кровать и придавил ее весом собственного тела, даже не думая о защите. Она охотно принимала ласки. Руки блуждали по моей спине, словно изучала заново. Медленно вошел, стараясь не причинить ей боли, и так же медленно двигался. Хотя хотелось, чтобы она кричала.

Ноги девушки снова обвили поясницу. Она схватилась руками за простыню, выгибаясь мне навстречу, и мелко задрожала. Еще пара толчков и теплая жидкость потекла по ее бедрам, пачкая постель.

И как только я закончил, из кроватки послышался дикий вопль нашего сына.

– Он голодный? Ты его грудью кормишь? – только сейчас вдруг подумал спросить.

– Нет, Дим. Это испорченная грудь и постоянные мучения. Мне с собой дали смесь. Бутылочка в сумке.

– Боишься фигуру испортить? Но мне ты нравишься любой.

– Тебе возможно. А вот другим… – Инга резко осеклась и широко распахнула глаза.

– Хм. Другим? Интересно.

Я вышел из комнаты и достал из сумки бутылку. Вернулся, вытащил сына и, присев на кровать, принялся кормить. Я знал, как это делать. Райку сам кормил иногда.

Интересный разговор у нас получился. Особенно про других.

Глава 26

Утро. Еще одно утро в доме, который стал чужим. Кто мог подумать, что мое стремление обладать брюнеткой станет чем-то очень похожим на кошмар? Я уже принял решение разойтись, но понимал, что это будет не сегодня и даже не через месяц.

Сын крошечный, а Инга – дерьмовая мать. Подожду, пока ему полгода будет, а потом просто поставлю перед фактом.

В комнату, словно маленький тайфун, забежала сестра и бросилась ко мне в постель.

– Димка, а мы на море поедем? Ты обещал. Я очень-очень хочу! – моя маленькая копия сложила детские руки, скрепив пальцы.

– Раз обещал, то поедем, – ущипнул ее за нос. – Уже пришли? Как было у тети Оли?

– Не скучно. Она классная, а вот жена твоя не особо, – сестра состряпала смешное лицо и показала рога на голове. – Красивая, но демон!

– Тише! – рассмеялся, поднимаясь. – Услышит и обидится.

– Не услышит. Взяла Кирюшу и умотала. А вот куда, даже маме своей не сказала.

Настроение стало еще хуже. Тошно. От того, что не могу уйти и бросить, потому что нельзя сейчас. Но в голове еще вчера зародился маленький червячок сомнения.

В том, что супруга ходит на сторону, сомнений не было, собственно говоря, как и доказательств. Следить за ней я не собирался. Это самого себя унизить.

Меня мучило другое. Мой ли сын Кирилл? Хотя, даже если он не мой, то я не перестану любить его. А я любил еще до рождения. Ждал его. Больше Инги ждал.

Больно оттого, что мать не приехала на него посмотреть. Мерзко осознавать, что жена – тварь.

Крутой, авторитетный Поляк оказался тряпкой. За бабой не уследил.

Вышел на кухню, услышав звон разбитой тарелки.

– Привет, Дим, – теща стояла у раковины и мыла посуду. – Сейчас приберу и кормить тебя буду. Эта совсем с катушек слетела.

– Вы про дочь свою?

– Про нее. Давно хочу поговорить с тобой, да боюсь, не так поймешь. Не пара она тебе, Дима. Не потому, что ты из деревни.

От неожиданности побледнел. Вот кто знает об Инге больше, чем кто-либо. Ее мама.

– Она же у нас не просто избалована. Самвел ее обожает. Позволял ей абсолютно все. Не создана она для крепкой семьи. Подруг всех растеряла, потому что у каждой парня увела.

Удар под дых. Но я хотел выслушать исповедь этой женщины. Мне нужно было знать о жене все.

– Выпивка и мужики. Как в той песне. Вино и мужчины – моя атмосфЭра. Не будет тебе покоя, сынок. Она три шкуры с тебя снимет и пока не наиграется, не отпустит. Сначала ты ее хотел, а теперь ее черед играть.

– Но я не играл! – схватился руками за голову. – Вы же помните, с чего все началось?

– Я помню. Она забыла о тебе, как только ты порог казармы переступил. Думаешь, у нее, кроме Игоря покойного, никого не было?

– Все, достаточно. Я вас понял. Проблема в том, что пока Кирилл не подрастет, я не уйду.

– Боюсь, что она придумает еще что-нибудь, лишь бы удержать. Моя дочь самая настоящая сволочь.

В двери провернулся ключ, послышался щелчок. Инга завезла в коридор коляску. Резкий запах алкоголя и табака ударил в нос.

– Ты охренела? – я схватил ее за предплечье. – Бухаешь с утра?

– Отпусти, Поляков. Синяк будет! – девушка раздраженно скривилась и заплакала. – Всего бокал вина выпила. А ты с кулаками?

– Чего? – сейчас мои глаза были настолько широкими, что казалось, капилляры лопнут. – Я тебя бил? Иди, проспись! Ольга Аркадьевна, вы не посидите с Раей? Мы с Лехой по делу.

Вытащил из коляски сына и вышел из дома. Леха догнал уже на улице.

– Дим, все хорошо? Мы куда?

– К Рустаму. Бери ребенка и садись на заднее сиденье. Пристегнись и держи его крепко.

– Я умею. Райку же таскал, когда ей и недели не было.

До Рустама теперь далековато было ехать, еще и в пробке застряли. Пришлось по дороге заехать на рынок за подгузниками, смесью и бутылкой. Вылетел из дома, совсем не подумав о том, что сына кормить пора.

Сусанна забрала ребенка и утащила в комнату. Эта девушка была полной противоположностью моей благоверной. Тихая, скромная. Никогда в разговоры мужа нос не совала.

– Скажи, брат, – я сел на кухне напротив Рустама. – Есть у нас кто-то, кто может сделать генетический анализ?

– Сомневаешься? Я бы тоже дергался. Есть человек. Судмедэксперт. Хочешь, съездим?

– Очень хочу. Ты понимаешь, мне покоя не будет, пока я точно не узнаю, что он мой?

– А если нет? – Рустам прищурился.

– Даже подумать страшно.

Я нервно дергался, глядя на брата. Леха обнял меня и вдруг заплакал.

– Все эта Ольга испортила. Сама померла и тебе жизнь сломала.

Задумался. А так ли это было на самом деле? Я действительно хотел быть моряком? Или же Поляк родился задолго до того, как убил человека? Я сам искал что-то и нашел. Я хотел жить так, как живу сейчас. Деньги и власть. Вот о чем я мечтал на самом деле. Но понял это лишь сейчас.

Спустя час мы уже вошли в здание той самой Областной больницы, которую я успел узнать как собственные пять пальцев. Рустам спустился куда-то на лифте и вернулся с низкорослым коренастым мужичком.

– Знакомься, Поляк. Это Макар. Он тот, о ком я говорил.

Мужчина протянул мне руку.

– Я так понимаю, хотите узнать, не растут ли у вас рога?

– Потише! – дернулся, хватая мужичонку за халат.

– Дим, успокойся. Макар шутит, – Рустам метнул недобрый взгляд в плешивого доктора. – В общем, мы хотим знать, его ли это сын. О бабках не волнуйся. Ты давно меня знаешь.

– Как скоро нужен результат? – мужчина с интересом разглядывал спящего Кирилла.

– Вчера! – рявкнул я. – Что для этого нужно?

– Идемте вниз. Я возьму образец слюны у вас обоих и немного поколдую. Через часик сделаю. Но за срочность доплатить придется, молодой человек.

Мужик поковырялся палочкой у меня во рту. После тот же фокус проделал с ребенком. Не прошло и часа, как у меня в руках был документ, подтверждающий мое отцовство.

– Теперь спокоен? – Рустам похлопал по плечу. – Я сам боялся, если честно. Ты, Дим, не думай, что нам насрать. Мы с пацанами постоянно говорим о тебе. С нашей работой и так нервы не к черту, а ты совсем дерганный стал. Пашка хочет, чтобы ты с ним в спортзал ходил. Поколотишь грушу, глядишь, полегчает.

– Я подумаю, – кивнул другу. – Ладно. Пора домой.

Сейчас я был абсолютно спокоен. Кирилл – мой сын. Ошибки быть не могло. Может быть, не все так плохо? Хотел развестись и не хотел. Я все еще любил эту женщину. Гулящую, пьющую и алчную. Но она была моей.

Знал, что меня не поймут, но готов был простить ее. Пусть судят. Я хотел быть счастливым и почему-то не представлял себе, что Инги больше не будет рядом. Не мог отпустить ее.

Вернулся, когда она еще спала, и снова отправил Леху и Раю к теще. Мне нужно было поговорить с ней прямо сейчас.

Искупал сына. Накормил, переодел и уложил в кроватку, наблюдая, как он сосет пустышку.

– Дим, ты злишься? – голос Инги за спиной. – Хочешь уйти?

– Нет, – сжал челюсти и схватился руками за перила кроватки. – Скажи, тебе со мной плохо?

– Нет, мне хорошо. Просто беременность эта и роды. Я не знаю. Я не этого хотела. Не уходи, пожалуйста, – вдруг заплакала Инга.

Обернулся и увидел, как она снова на колени встала. Глаза припухли. Щеки пятнами покрылись.

– Я не изменяла тебе. Слышишь? Если хочешь, то давай найдем кого-то, кто докажет, что Кирюша твой. Только не бросай. Дим, как я без тебя?

– Я никуда не ухожу. И встань. Я говорил уже, чтобы никогда и ни перед кем на колени не вставала!

Я говорил, что не уйду, и лгал. Теперь я играл какую-то странную роль. Но лгал. Я знал, что в определенное время я просто исчезну из ее жизни. Уйду и оставлю ей все, что нажил. Но сейчас было жалко эту красивую тварь. Пусть думает, что все хорошо.

– Я искупаю его, – вдруг бросилась к кроватке.

– Я уже искупал. Ты на время смотрела? Я хочу, чтобы ты, наконец, раздуплилась. Ты не с ботаником живешь. Меня полгорода уважает, и если узнаю, что ты на сторону бегаешь, шею сверну. Я не шучу, Инга. Игры закончились. Ты будешь послушной, как Сусанна, – сильно сжал ее руку выше локтя. – Будешь сидеть дома и ждать, когда я приду. Даже если ждать неделю придется. Поняла? Это мое условие.

– Я согласна. Можно, обниму тебя? – голос жены дрогнул.

Девчонка не на шутку испугалась. Никогда я не позволял себе причинить ей боль.

Рука жены скользнула под футболку, но я схватил ее за кисть и отшвырнул.

– Ты реально без башни? Тебе как минимум шесть недель трахаться нельзя. Каким местом ты думала, когда вчера ноги раздвигала?

– Поляков, ты не был таким, – девушка сжалась под моим тяжелым взглядом.

– Ошибаешься, милая. Я всегда был таким. Жестоким, злым. Забыла? Я человека шлепнул, и душа не болит. А теперь, будь добра, иди картошки пожарь. Я голодный.

Жена пулей выскочила из спальни. Сел на кровать и обхватил голову руками. Что со мной? Неужели так будет всегда?

Подошел к зеркалу и увидел розовую ручку. Снова лицо Яворской перед глазами. Вспомнил, как весело она смеялась, сидя на лавочке с парнем. Отлично. Она живет своей жизнью, и это здорово. Какая разница, кто с ней? Больше не хочу о ней думать.

Завтра всей семьей поедем на море. Пацанам тоже отдых не помешает. Мне нужно просто прийти в себя. А там как карта ляжет.

Глава 27

Разговор с Ингой был неприятным, но показалось, она меня поняла. Уснули, обнявшись. Но каждые три часа один из нас поднимался к сыну.

Утром распахнул глаза, но Инги рядом не было. В доме было тихо. Только с кухни доносился звон посуды. Кирилла в кроватке не оказалось.

Протерев глаза, надел спортивные штаны и вышел на кухню. Сын спал в коляске, подаренной Антоном. По лицу расползлась довольная улыбка. Наклонился и острожно коснулся губами пухлой щеки, стараясь не разбудить человека с пустышкой.

– Доброе утро, боец. И где носит мать твою?

Из кухни вышла Ольга Аркадьевна.

– Она ребят повезла, – улыбнулась женщина, а я замер.

– Куда?

– Не дергайся ты. Я так понимаю, пистон ты ей хороший вставил.

– Надеюсь, – опустился на табурет и распахнул окно, взяв в руки пачку сигарет. – Кирюшу надо бы в комнату. Дым, чтобы на него не попал.

– Инга повезла ребят за покупками. Вы на море собрались?

– Сама за рулем?

– Нет. Вызвонила Андрея с утра. Ты ж ребятам не сказал о планах?

И то верно. Не до того было и поздно.

– Вас целая толпа собирается, – продолжила говорить теща. – Помню, о чем говорили. Более того, совсем не понимаю тебя. Дим, она актриса. Я ее мать и должна быть на ее стороне, но не могу. И пусть за это меня Господь простит. Не будешь ты с ней счастлив.

– Ольга Аркадьевна. Можно мне самому решить? – выбросил в окно окурок. – Я, конечно, благодарен за заботу, но я не маленький. Инга – моя жена. Да, согласен, не самая тихая и правильная. А я чем лучше?

Теща улыбнулась уголками рта и развернулась к плите, помешивая что-то в кастрюле.

Из коляски послышался громкий визг. Младший Поляков проголодался и требовал внимания.

– Держи, – мать Инги протянула мне бутылку. – Только согрела. Хороший ты отец, Димка. Да и муж. Что уж греха таить.

Достал ребенка и вернулся с ним в спальню.

– Доброе утро, мой сладкий. Сейчас мы с тобой поедим, оденем самые модные ползунки и будем ждать маму. Она у нас красивая. Верно?

Сын смешно сморщился. Глядя на него, я понимал, что любовь есть. Не такая, как между женщиной и мужчиной. Другая. Более глубокая.

Уложил его на нашу кровать и лег рядом.

– Сегодня мы все поедем к морю. Представляешь, Кир? Оно огромное и синее. А еще там телки в купальниках, – тихо заржал.

– Но ему об этом знать необязательно, – раздался тихий смех Инги в дверях спальни. – Смотритесь так мило. Не вставай. Я вас на мыльницу шлепну.

Схватив из тумбы фотоаппарат, жена сделала несколько снимков.

– Инга, и ты с ними падай, – в комнату вошел Леха, прикрывая лицо ладонью. – Я вас сфоткаю.

Сейчас мы были семьей. Самой настоящей и даже счастливой. Несмотря на вчерашние недомолвки. На то, что орал на нее и ревновал, я продолжал ее любить. Уже не хотелось уходить, потому что не мог представить другой жизни.

– Ну, давайте. Пацаны у дома, а у нас вещи не собраны, – бурчал Леха.

Он с детства такой. Спокойный и не любитель компаний.

– Леха, – я внимательно посмотрел на брата. – А ты чего на лице руку держишь?

– Ударился, – буркнул брат и убрал ладонь.

Глаз брата украшал небольшой фингал.

– Не ударился, а подрался, – хихикнула Инга.

– Отстаивал честь женщины, – снова бурчание брата. – Какой-то урод, твою жену назвал чуркой и профурсеткой. Вот и получил!

Вот оно как. Поляков младший поступил как настоящий мужчина. Моя школа. С одной стороны, я гордился братом, но не хотел, чтобы он однажды повторил мою судьбу.

– Я стану, как ты, бандитом, – резюмировал брат, а я слюной подавился. – Женюсь. Буду ездить на крутой тачке. И вот таких козлов на место ставить.

– Бандитом ты не станешь, Лех. Все остальное наживешь, – обнял брата. – А за то, что отстоял честь женщины, еще и моей, я тебе буду должен. Исполнится восемнадцать, я тебя сам тачку куплю.

Инга собрала несколько сумок, и мы вышли из дома, оставив теще ключи.

Внизу стояли мои ребята. Антон с симпатичной девушкой. Шаман и Андрюха с Аллочкой. При виде последней у меня задергался глаз.

Пока грузили сумки по машинам, я отвел в сторону Дыбина.

– Ты чем, мать твою, думал, когда тащил ее с собой? Если она проболтается Инге, то наш отдых будет полностью обосран! Спасибо, Дыба! Удружил!

– Не ссы, – тихо смеялся Андрей. – Алка от меня хорошую сумму получила. И рот она будет открывать только в спальне, где-то на уровне моей ширинки. Вы с женами, а я хуже?

– Антон с женой? – глаза на лоб полезли.

– Сам в шоке. И деваха видная. Она из деревни, но бойкая. Имя у нее интересное. Серафима.

– Ох ты ж! Так и называть?

– Сима, – Антон прошел мимо нас. – Она вчера в город приехала. Потому познакомить не успел. Мы давно живем отдельно, а вчера явилась. Второй шанс на счастье, так сказать. И знаете, я скучал по ней. Надеюсь, не испортил отдых?

– Жена – это святое, Антоха! А Шаман все никак свою женщину не найдет, – я посмотрел на друга, который о чем-то говорил с моим братом и смеялся.

Одна большая семья. Даже Алла не была чужой, несмотря на род деятельности. Вот только не хватало Рустама с Сусанной.

– Где Рустам? – тут же спросил парней.

– Сусанке не хорошо. Рожать ей осенью, но чувствует себя паршиво, – ответил Дыбин.

И снова удар под дых. Накануне был у них в доме и даже не поинтересовался, все ли у них хорошо. Только о себе думаю.

– Не в кайф без них, – пожал плечами. – А вдруг ему помощь нужна будет?

– Все в порядке, – теперь уже Антон в разговор вмешался. – Мы двух малолеток взяли. Одному восемнадцать, но далеко пойти может. Принципы есть. И стремление преуспеть. Второго Большой подкинул, но я так понял, они друзья.

– Проверил? Не левые? – я закурил, прежде чем отправимся в путь.

– Все пучком, Дим. Толик, тот, что от Большого, скользкий, но дело знает. А второй – нормальный парень. Кажется, сирота. Сергей Соколов. Все пробил. Живет с бабушкой. Школу бросил. Дружит с одним пареньком, но тот к криминалу и близко не подойдет. Влад, кажется. Он с этой девочкой встречается, – Антон почесал затылок, словно вспомнить имя пытался. – Яворская! Точно, с ней.

Яворская. Она не исчезнет из моей жизни? Куда ни обернись, везде эта Яворская. Значит, не одна и это хорошо.

– Рустам тут адрес какой-то бабульки из Лазурного дал, – Андрей протянул мне скомканный лист бумаги. – Она дом сдает. Его семья частенько у нее останавливается.

– Думал в пансионате зависнуть, – я сел за руль. – Но Рустам прав. Лучше в доме.

Через два часа мы все вышли возле добротного домика с красной крышей. Сад, огород, беседка и времянка. Из ворот вышла маленькая старушка.

– Вы друзья Рустама? Звонил он, – бабуля показала новенький Siemens. – В доме шесть комнат и удобства. На улице тоже есть туалет и душевая. С ребенком кто?

Бойкая бабулька осмотрела всех присутствующих и остановила взгляд на Инге.

– Есть и для малышей кроватка. Собрать только нужно. Я давно домик сдаю. Деньги хорошие платят. Курить в комнатах можно.

Не бабуля, а хозяйка отеля какая-то.

Ребята разошлись по спальням. Шаман забрал с собой Леху, а Раечка осталась с нами. Бурные ночи мне все равно не светят. Да и не хотел, если честно. Мне сейчас было достаточно того, что все Поляковы собрались вместе.

– Выйди, я купальник надену, – Инга вытолкала меня из комнатки с белыми занавесками.

– А я хочу посмотреть, – подмигнул ей, проведя рукой по смуглой щеке.

– Дим, Рая смотрит, – жена залилась краской. – И ей тоже нужно переодеться. Так что вперед. Топай-топай, увидимся.

Вот только мне не хотелось уходить. Дождался у двери, пока выйдет сестра, и проскользнул в комнату. Инга стояла у зеркала, собирала волосы в пучок. И только сейчас заметил, что она их обрезала.

– Тебе идет, – подошел сзади и поцеловал тонкую шею. – Последнее время я мало говорил с тобой. А теперь, наверное, поздно? Малыш, мы еще будем счастливы? Как думаешь?

– Куда мы денемся, – девушка развернулась ко мне лицом и прильнула к губам. – Люблю тебя, Поляк. Грубого, жестокого, причиняющего боль.

Знала бы она, что мне гораздо больнее, чем ей.

– Купальник зачетный, – подмигнул, сжимая грудь любимой.

Та тихо застонала и оттолкнула.

– Шесть недель, и я твоя, – тихо рассмеялась Инга. – Пойдем. Надеюсь, эта бабушка справится с Кириллом. Я не хочу тащить его на солнце.

Я вытащил спящего сына из кроватки и положил в коляску, которую мы прихватили с собой.

В коридоре послышался пронзительный визг сестры и дикий хохот пацанов.

– Какого черта там происходит? – выкатил коляску из комнаты и замер с открытым ртом.

– Отдай круг, козлина! – голосила сестра.

– Я б с радостью, Раечка, – тихо ответил Дыбин. – Но эта надувная паскуда не снимается.

На внушительных размеров животе Дыбы красовался розовый надувной круг моей сестры.

– А как ты в него влез? – Райка шла в наступление. – Дим, твои друзья – козлы! Все, кроме Паши.