сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Сонгфик на песню George Benson (еще один вариант исполняет Glenn Medeiros) - Nothing's Gonna Change My Love for You.
Сдала все зачеты, защитила курсовую, и теперь у меня небольшая передышка перед экзаменами. И родился такой вот незамысловатый флаффный драбблик.
"Дни минувшего будущего" - одна из любимейших частей франшизы наряду с "Люди Икс 2". ДМБ такие светлые, трогательные и позитивные, а уж финал, когда Логан под "The First Time Ever I Saw Your Face" возвращается в новое будущее, где нет никакой войны, где он всё предотвратил и все живы, а потом чувствует знакомый запах и вдруг видит живую Джин просто до слез😍😍😍 https://www.youtube.com/watch?v=8oGCQ76Iios. Отношусь к тем зрителям, для которых именно ДМБ настоящий финал франшизы, а не "Логан" и не "Темный Феникс".
Хоть я и обожаю финал ДМБ, я его чутка изменила😅. И еще мне импонирует теория одного человечка с АОЗ, что, когда Скотт перехватил руку Логана, это было не потому, что они с Джин и здесь все еще вместе, а потому, что он просто, как всегда, хотел позлить Логана😅. Ну, и было бы круто, если бы одна героиня "Логана" появилась во франшизе при несколько других обстоятельствах.
Всем, кто сдал экзамены, всем, кто ещё что-то сдает, работает или проходит практику - небольшая порция флаффа и надежды вам! Верьте, что в каком-нибудь варианте будущего все обязательно будет хорошо!
Трель будильника впивается в мозг раскаленной иглой, разом заставляет вынырнуть из пучины сна. Логан просыпается резко, едва не вскакивая с кровати. В легких все еще чудится забившаяся вода, все еще кажется: он тонет там, в минувшем прошлом.
Так, успокоиться. Глубокий вдох… Что там говорил Чарльз? «Думай о хорошем, думай о хорошем». Затуманенным взглядом Логан бездумно скользит по потолку, по шторам, сквозь которые пробиваются солнечные лучи, по прикроватной тумбочке. Стоп… комната? Мозг включается далеко не сразу, вынуждая тихо охнуть.
Особняк Чарльза. Комната — та самая, которую Логану показала Джин еще в первый день их знакомства. Он у себя дома. П-получилось?
Только что-то не так.
Логан пока не понимает, что: в голове еще стоит звон, тело отдает легкой истомой после перемещения во времени, глаза опять норовят закрыться, — но инстинкты уже взвинчиваются, внутренний зверь скребется, приподнимаясь на задних лапах. Вроде все на месте, разве что… странное ощущение, будто на правую сторону груди что-то давит. И шее почему-то так щекотно, точно, точно… кто-то дышит в нее. Шумно втянув носом воздух, Логан вдруг почти просыпается. До него доходит: запах. Сладкий, черт его возьми, запах, которого тут точно быть не должно. Если у него в комнате что-то и благоухало, то это было пиво, в крайнем случае, виски. От этого малышка Роуг забавно чихала, а Шторм сверлила его взглядом рассерженной старшей сестры. Хотя какая она, черт возьми, старшая, не ей же стукнуло сто с лишним лет! Однако даже она бы точно отметила, что комната пахла по-другому.
Логан с трудом приподнимает все еще затуманенную голову, пытаясь разгадать, что же его так беспокоит. Рецепторы улавливают резко усилившийся аромат меда. Такой ярко-сладкий, что Логан даже кашляет. Источник явно где-то рядом. И отчего-то в груди вместо привычной готовности выпустить когти и порвать затаившегося противника на куски туго царапает. Будто он уже чувствовал этот запах раньше. Будто он принес ему миллион счастливых дней и миллиард потерь. Будто ощущать его — сродни одновременно пытке и чертовому блаженству, о котором так грезила Джин. Секунду… Джин?
С правой стороны кровати вдруг слышится шевеление, затем — неясное бормотание до боли знакомого голоса:
— Боже, я убью Лору и Роуг, сегодня же выходной…
Спустя миг его щеки касается рыжая прядь. И мир взрывается.
Ваниль. Нежная, тающая на языке, такая близкая, но ускользающая всякий раз, стоит к ней приблизиться, запомнить, впитать в себя.
Розы. Утонченно-нежные, что смотрят с игривым призывом, только к себе не подпускают — закрываются шипами.
И, наконец, — огонь. Чистое первородное пламя, готовое сжечь до атома всю вселенную, кроме одного человека, а после переродиться, согреть, обнять крыльями прирученного Феникса. Джин Грей всегда пахла чертовым дьявольски-притягательным огнем, и в нем хотелось сгореть без остатка.
— Логан, все в порядке?
Нежный голос звучит над ухом, и Росомаха вздрагивает, нерешительно переводит взгляд на собеседницу, чувствуя, как все запахи смешались ненормальным калейдоскопом от одного лишь взгляда ведьмовской зеленой радужки напротив. Этого не может быть. Вселенная никогда не умела благодарить за свое спасение. Так не случается. Из мертвых не возвращаются. И тем не менее на него сейчас смеющимися глазами смотрит самая настоящая Джин Грей и немного удивленно хмурит брови. Красно-рыжие длинные волосы водопадом стекают по плечам, вьются жидким огнем, немного открывая шею и лямку белой ночной сорочки. Точно так же Джин выглядела, когда приходила к нему в обличье призрака.
Логан на секунду зажмуривается, задерживая дыхание, комкает простынь. Только не опять, только не опять… Он помнил, чем заканчивались такие фантомные свидания, — вырвавшимся на свободу Фениксом, который требовал от Логана умереть, чтобы быть вместе навсегда.
Только сейчас Феникс молчит, и Логан открывает глаза, все еще боясь поверить. Джин лежит рядом с ним — ничуть не изменившаяся. Никаких черных глаз, никаких угольных вен, никакого звериного взгляда. Ничего. Просто Джин, что с открытым беспокойством во взгляде смотрит на него, будто сканируя.
— Логан, ты как? — она тянет к нему ладонь, намереваясь коснуться щеки. — Уставился на меня, точно я призрак.
И Логан срывается. Единственное, на что хватает его самообладания, это перехватить ее руку, с совершенно ненормальным для себя трепетом провести ладонью по тонким пальцам, пройтись по ним поцелуями, потом коснуться щеки и выбившийся из-за уха рыжей прядки. Словно пытаясь понять, реальна ли она. Реален ли он или наконец-то попал в Рай, хотя уже давно согласился на Ад. Кончики пальцев покалывает, как от соприкосновения с углями, запахи резко мешаются, ударяют в нос поочередно то ванилью, то медом и огнем, когда Логан понимает, что действительно сейчас чувствует ее. Теплая. Живая. Сил хватает только на почти бессознательное:
— Джинни? Ты здесь?
— Конечно. Где же мне ещё быть? — её губы трогает смутная улыбка. Воображение в красках подкидывает недавно пережитое продолжение, от которого в голову точно разряжает контрольный:
— Ты останешься?
— Ты же знаешь, что нет.
— Логан, все в порядке? — Джин аккуратно касается его щеки, и Логан, кажется, забывает дышать.
«Нет. Нет, ни черта не в порядке, потому что ты должна быть мертва. Ни черта не в порядке, потому что это я, я, убил тебя собственными руками, потому что я…»
— А? — он вздрагивает от ее прикосновения, как от удара током. А в голове все стучит, звенит: «Живая, живая…»
Перед глазами плывет, пляшут разноцветные круги — то ли от перемещения во времени, то ли от шока, то ли от ощущения Джин рядом. В висках долбит от одного-единственного желания. Обними меня. Прикоснись ко мне.
Hold me now, touch me now
Обними меня сейчас, прикоснись ко мне,
I don't want to live without you
Я не хочу жить без тебя…
Логан сам не понимает, когда отпускает себя, поддается бессознательному порыву и целует ее. Джин тихо ахает от удивления, но почти сразу же отвечает, скользнув пальцами по его шее, взъерошив волосы, послав импульс под кожу, заставивший чуть ли не зарычать от наслаждения. У нее губы мягкие, податливые, такие же, какими он их тогда запомнил за те поцелуи, что ему выпали. Только сейчас в Джин уверенности больше, дерзости — тоже, Логана буквально ведет, когда она вдруг скользит языком между его губ, и он буквально выпивает ее, наполняется ей, целует так, будто все сто лет сомкнулись на шее, а к виску приставили пистолет. Джин реагирует так, точно перестала бороться со второй сущностью и позволила им наконец слиться воедино.
Через пару минут, показавшихся блаженной вечностью, Логан наконец отрывается от нее, чувствуя сопротивление всех мышц. Рвано выдыхает, с жадностью смотря на ее расширившиеся зрачки, на часто вздымающуюся грудь под сорочкой, на ломкие плечи:
— Я люблю тебя, Джин Грей.
— Я… — она переводит на него несколько изумленный взгляд, — тоже тебя люблю. Логан, ты точно в норме? Ведешь себя странно. Приснился кошмар?
«Большая часть моей жизни — чертов кошмар. Особенно после твоей смерти».
— Н-нет… — Логан мотает головой: он ни за что не расскажет Джин о том другом будущем. Ей, такой живой и светлой, вовсе необязательно это знать. Но с другой стороны, надо как-то объяснить свое состояние, так что, наверное… кошмар — лучший из вариантов: — А хотя… Да. Знаешь, я не очень четко помню. Просто плохой сон. Странный какой-то. Мутный. Наверное, я забегался.
«Помню только, что в нем был огонь и пепел. И твоя смерть».
— Все хорошо, слышишь? — Джин придвигается ближе, обнимает его за шею и устраивает голову на плече, позволяя зарыться носом в ее волосы, вдохнуть исцеляющий запах ванили. — Я здесь, с тобой.
От этой простой истины хочется позорно заскулить от наслаждения, как собаке, которой наконец-то перепал пряник от любимого хозяина. Сколько бы дорог Логан не исходил, сколько бы вселенных и временных линий не пересек, он всегда будет возвращаться к Джин. Она — та самая точка возврата, идеальная гравитация — его гравитация, — как в фильме «Жена путешественника во времени», который они смотрели с Роуг. Чертов причал, который будет ждать его в любые бури. Теперь-то Логан уверен: ничто не изменит его любовь. Ни жизнь, ни смерть, ни прошлое, ни будущее. Сейчас Джин уже должна, по идее, знать обо всех его чувствах. И под кожей ворочается только: «Даже сейчас, когда все изменилось, я все равно больше, чем твоей любви не попрошу».
Nothing's gonna change my love for you
Ничто не изменит мою любовь к тебе,
You ought to know by now how much I love you
Сейчас ты уже должна знать, как сильно я люблю тебя.
One thing you can be sure of
В одном можешь быть уверена:
I'll never ask for more than your love
Я никогда не попрошу больше, чем твоей любви
Джин смеется лениво и тихо, когда сползает ему на грудь, а Логан нежно целует ее в шею, успокаивающе поглаживает плечи. Держать ее в надежных объятиях, не бояться, что утром она испарится, будто ее здесь и не было, оставив эфемерный аромат как горько-сладкое напоминание о призрачной ночи — это слишком… правильно? Нет, не то слово. Слишком похоже на… дом, прости Господи. Логан чувствует, что Джин хорошо, что рядом с ним — мутантом, убившим больше народа, чем все серийные убийцы в мире, — ей безопасно. Жизнь в очередной раз может посмеяться над ним, стереть всю счастливую иллюзию до основания, поменять местами черное и белое, распылить мир на атомы. Но Джин останется в ней неизменной огненно-красной константой. Мир может лететь к черту, в самое Адово пекло. Логан не понаслышке знает, что оно любовь лишь закаляет.
The world may change my whole life through
Жизнь может перевернуть всё в моей судьбе,
But nothing's gonna change my love for you
Но ничто не изменит мою любовь к тебе…
Вдруг с кровати что-то падает, с грохотом задев по пути тумбочку. Логан отскакивает от Джин:
— Черт! Я что-то разбил? — перегнувшись через край кровати, шарит рукой, пока не натыкается ладонью на что-то мягкое и пушистое. Когда перед глазами наконец оказывается виновник торжества, сдержать удивленный вскрик не удается при всем желании: — Плюшевый медведь?
Глядя на вытянувшееся лицо Логана, Джин прыскает со смеху.
— О, так вот на что скидывались Лора и Роуг. Как мило.
«Лора? Кто такая Лора? А Роуг… Она тоже жива?»
Воспользовавшись его коротким замешательством, Джин ловко притягивает к себе медвежонка и принимается с улыбкой его рассматривать. Правда, по пути она бросает пронизывающий взгляд на Логана, как бы намекая, что задумывается и зависает он сегодня слишком часто. Пока Джинни занята подарком, Логан аккуратно выбирается из постели, обшаривая взглядом комнату в поисках одежды. Находится она подозрительно быстро — сложённая аккуратной горкой на кресле. Не иначе, Джин постаралась.
— Джинни, я очень, очень не хочу от тебя никуда уходить, но мне надо встретиться с Чарльзом.
— Серьезно? — Джин так быстро отрывается от игрушки, что Логан даже слегка опешил. В ее голосе звучат обиженные нотки, да, впрочем, и сама поза со скрещенными руками выглядит… Грозновато. Особенно вкупе с буравящим взглядом и способностью телепатки. — Вот прямо сейчас?
— Мне надо у него кое-что уточнить. Знаешь, мы с ним договорились о встрече насчет…
— Уроков истории? — как-то подозрительно быстро находится Джин. При этом бровь у нее лукаво приподнимается.
— М-м… да, — кроме как кивнуть, ничего не остается. Логан понятия не имеет, о чем говорит Джин, но обаятельной улыбке это не мешает. Должно сработать. Всегда работало.
— Логан, сегодня выходной. Какие еще уроки истории? Я не удивлена, что тебе странные сны снятся: это звери, а не дети, доведут кого угодно.
«Так, ладно, план провалился. Тогда попробуем…»
— Джин, Чарльз передал мне это телепатически. Ты ведь не будешь лезть в мою голову? — с надеждой тянет он и вдруг резко осекается:
«Дьявол! Только бы не подать ей идею, только бы не подать ей идею…»
К счастью, Джин мотает головой:
— Я не Эмма и не Страйкер, не копаюсь ни в чужих мозгах, ни в чужих телах. Разве что не против некоторых… экспериментов, — она позволяет себе соблазнительную улыбку. — Почти гуманных. Пока кто-то не прерывает их и не бежит к начальству.
Логан с облегчением выдыхает, едва сдерживая смех. И черт с ним с телепатией, это вообще не важно. Главное — Джинни осталась прежней. Его Джинни. Он уже продвигается к выходу из комнаты, буквально чувствуя на себе взгляд любимой, из-за чего спину приятно печет, словно лучами согревает. Логан почти касается дверной ручки, чтобы выскочить в коридор, как в затылок точно пуля бьет. А если… если это сон? Галлюцинация? Иллюзия? Черт знает что еще? Если сейчас он выйдет из комнаты, а Джин рассыплется, пеплом по ветру развеется?
— Ты точно никуда не денешься? — Логан оборачивается, и Джин даже вздрагивает. Кажется, голос прозвучал все-таки на полтона громче и беспокойней, чем рассчитывал Росомаха. Но в ответ она лишь приподнимает уголки губ в легкой полуулыбке.
— Куда? Телепортируюсь?
— Это значит, нет?
— О Боже, — она запрокидывает голову в беззвучном смехе. — Ладно, дай мне пять минут. Я иду с тобой. Реально — пять минут, — добавляет, подняв ладони в ответ на его ошарашенный взгляд. Она идет с ним? Серьезно? — Обещаю в твой разговор с Профессором не лезть, честное телепатское.
Кажется, день начинается еще лучше, чем Логан изначально предполагал.
***
Джин тянет его по школьным коридорам, — чертовски знакомым, и в то же время таким новым — ободряюще сжимает ладонь тонкими пальцами, будто знает, что ему пришлось пережить. Это, конечно, бред: Логан ни за что не допустит, чтобы Джинни узнала хотя бы крупицу того мира, из которого пришёл он. Хотя бы крупицу той разъедающей боли, из-за которой он желал себе самой мучительной смерти каждый день. Правда, Джин ведь телепат, ещё неизвестно, сколько ей открылось… Он предпочитает об этом не думать — к черту все плохое, вот правда! — а сосредоточиться на чем-то другом. Более знакомом. Более родном. Том, что он, казалось бы, потерял навсегда, но вновь обрёл аж в тройной мере.
Например, на том, как приоткрывается дверь знакомого кабинета с позолоченной ручкой, и в щель становится виден Колосс, который на пару с Китти уверенно что-то вещает младшему поколению. Господи, они сами еще недавно детьми-то были, а уже уроки ведут, вон, Китти несет очередную чушь о справедливости и всепрощении так вдохновленно, что даже Логан на секунду останавливается, заслушивается. Хотя, может, в свете последних событий, это и вовсе не чушь.
— Хэй, привет, ребят, — вдруг мимо по лестнице мазком-ураганом проносится Ороро. Логан, приглядевшись, замечает Курта, что обнимает Шторм руками и ногами, хвостом оплетает: вот они и быстро-быстро телепортируются с места на место, перескакивая через ступеньки. — Простите, опаздываем. Пока!
Джин хихикает, замирая вполоборота и руки изумлённого Логана не выпуская, пока он то моргает, то бровь озадаченно приподнимает. Голоса друзей вновь доносятся, как сквозь толщу воду. Кажется, он так и остался там, погребенный на дне, и ничего этого не было: ни измененного будущего, ни второго шанса, ни-че-го. Лишь боль, кровь и ужас.
