Текст книги "Продолжение легенды"
Автор книги: Ана Светова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Может и Скарлетт вышла за меня потому, что я знал о её любви к Эшли, и только со мной она могла говорить о нем? – задумался Ретт.
Тень грусти набежала на его лицо, тем не менее, он бодро произнес:
– Дело за немногим – дождаться предложения руки и сердца. Розмари может на это рассчитывать?
– Поживем – увидим, – вздохнула леди Элоиза. – Но, кажется, наша девочка тронула его сердце. Иначе чем объяснить, что он до сих пор не женился, да и сейчас уехал в Атланту, а не в Лондон? Тогда же его участие в её судьбе было поистине безграничным и самоотверженным. Она жила в монастыре, расположенном вблизи родового именьица мистера Уильяма, и они часто виделись. Несмотря на свой юный возраст, она начала понимать, что Дэниел – не единственный мужчина на свете и не самый достойный из них. Мистер Телфорд в какой-то степени заменил ей тебя, показав, что есть мужчины, на которых можно опереться в трудную минуту, и они, в отличие от её возлюбленного, могут постоять и за свою любовь, и за честь почти незнакомой девочки.
– Мистер Уильям так благороден?
– Да, ему можно доверять.
– Тогда чего же она боится?
– Наверное, близких отношений, потому и отказалась в начале войны уехать к ним, не хотела вторгаться в их семью. После смерти жены, это произошло уже после войны, он вышел в отставку, стал чаще писать, приглашал к себе. Но мы были настолько разорены, что выехать в Англию просто не могли. К тому же Розмари еще находилась во власти романтических мечтаний, вызванных дошедшими до нас слухами о воинских доблестях Дэниела. Когда Полонски уехал в Европу, я поняла, что и в его отсутствие с Майклом у неё ничего не получится, и написала мистеру Телфорду. Он не замедлил принять приглашение.
Розмари была с ним, как и со всеми, сдержанна, но от меня не укрылось очевидное – она испытывает к нему влечение и стыдится этого, что вполне объяснимо. Её первый опыт оставил лишь боль печальных воспоминаний, страх, что она совершила нечто постыдное, всеми осуждаемое. Дэн не сумел, а может просто не успел, разбудить в ней женщину. Всё произошло слишком быстро – беременность, материнство, расставание. Понадобилось немало лет, чтобы она, наконец, преодолела свой страх и осознанно захотела принадлежать мужчине, которого глубоко уважает!
Слушая историю сестры, Ретт не раз погружался в глубокую задумчивость, и леди Элоиза смолкала, боясь шевельнуться, чтобы не помешать ему. Она была уверенна, что он вспоминает жену.
– Пойду-ка я принесу кофе, – прошептала она, уловив чутким ухом движение на кухне.
Мерседес вставала рано, никогда без приглашения не входила в спальню хозяйки и хорошо знала её привычки.
Вернувшись с завтраком, Лиззи застала своего друга все в том же состоянии, он даже не заметил её отсутствия, размышляя о Скарлетт. Ровно все, то же самое, что происходило с его сестрой, испытала и она: предательство возлюбленного, разочарование в любви, ранняя беременность, да еще в придачу нелюбимый муж и вдовство. Но несмотря ни на что, любовь к принцу осталась жива в её сердце!
– Вот уж кого надо было вызвать на дуэль, так это благородного мистера Уилкса! Понятия чести не помешали ему поступить подло по отношению к подруге детства. Однако он пролил кровь за неё и тем себя оправдал, в то время как ты, Батлер, стыдно признаться, оказался таким же недотепой, как Дэн, даже хуже, причинив любимой женщине физические муки, ибо по твоей вине четвертая беременность закончилась трагически.
Ретт вдруг осознал, что дети женщинам достаются ох как непросто, если его сестра до сих пор не может прийти в себя, предпочитая одиночество.
– По-моему, Лиззи, ты слишком все усложняешь, на самом деле Розмари все еще любит Дэна, – предположил он, – полковник понял это и уехал.
– Возможно, – согласилась миледи, – вы ведь Батлеры – однолюбы!
– Меня ты тоже причисляешь к однолюбам?
– Ну, да, ты же сын своего отца! Хотя в отличие от него, не сомневаюсь, женщин у тебя было много.
– Гораздо меньше, чем могло быть, – заметил Ретт.
– Разумеется, ты же не отвечал на все симпатии, которые попадались тебе на пути. Лишь изредка, по необходимости, пока не встретил ту, что не ответила тебе. Самолюбие взыграло, и ты не успокоился, пока она не стала твоей женой.
– Да, примерно так все и происходило. Но это было моей ошибкой, и пришло время ее исправить. Я начинаю бракоразводный процесс.
От неожиданности леди Элоиза чуть не уронила кофейник.
– Ну, уж это вовсе ни к чему. Я понимаю, у вас сейчас сложные отношения с женой, но все уладится. Прошло еще слишком мало времени после несчастья, постигшего вас. Вы оба нуждаетесь в поддержке друг друга.
– Только не Скарлетт! В твердости характера она не уступит тебе, но у неё нет твоей мудрости, такта, вкуса, знаний, наконец.
– Зато есть молодость и красота, и что-то еще особенное, необычайно редкое, что поразило твое воображение. Ведь ты уже многое к тому времени повидал!
– Ты права, Лиззи, то ошеломляющее впечатление, которое она произвела на меня, сродни наваждению, и я не могу избавиться от него вот уже двенадцать лет.
Он широко улыбнулся, и Элоиза увидела, как преобразилось, вдруг помолодело его лицо.
– Представь себе яркий весенний день, пленительно женственную фигурку, утопающую в двенадцати ярдах муслина, торжество юности, уверенность в своей неотразимости в лукавых зеленых глазах, выразительных, наивных, кокетливых и мятежных. Сочетание несочетаемого, так бы я назвал особенность её очарования. Девственная чистота и в то же время первая невинная страсть во взоре, увы, не мне предназначенная. Ей было всего шестнадцать лет, но я опоздал. Уже два года, как её сердце принадлежало другому.
Она, конечно, была невинна и потом верна мне, но только потому, что белокурый принц, чей бестелесный образ она лелеет и хранит в своей душе, как святыню, – истинный джентльмен, для которого честь превыше всего. Да, Лиззи, Скарлетт всегда любила другого человека. Она была честна со мной и не скрывала этого. Я женился, самоуверенно считая, что эта детская любовь закончится в моих объятиях. Но этого не произошло. Теперь принц овдовел…
– И ты бежал, испугавшись, что предпочтут соперника.
Ретт невесело засмеялся. В глазах его застыла холодная пустота. Ей захотелось растопить этот холод, снова увидеть в них жажду жизни, огонь желаний.
– Мальчик мой, не надо претендовать на эту малую частицу её души, наверняка, связанную с юностью, ушедшими родителями, друзьями, он все, что осталось у неё от прежней жизни. Наберись терпения, предоставь им возможность побыть вместе. Неизведанное манит, а на деле может сильно разочаровать. И тогда она будет принадлежать тебе всецело.
– Мне это уже не нужно. Видишь ли, дорогая, прекрасное видение, о котором я тебе рассказал, скорее всего, придумано мною. Оно идеально совпало с моими представлениями о принцессе, мечту о которой я любил столько лет, и останется навсегда где-то в укромном уголке мозга сладкой грезой, согревающей душу. Но это ничего не значит. Тот пленительный образ и женщина, на которой я женился, совсем не одно и то же.
– Так и её принц вблизи окажется совсем не тем, о ком она мечтает.
Брови Ретта удивленно поползли вверх, и Элоиза коротко пояснила:
– Когда встречи редки, легко каждую сделать праздником. В повседневной жизни это невозможно, неизбежно наступает охлаждение.
– Вот мы и охладели друг к другу. Собственно, она никогда и не пылала. Да и я не увлекался неопытными девушками, справедливо считая, что ласки, которые могут доставить мне удовольствие, может подарить только женщина, знающая в этом толк.
– Трудно поверить, что найдется хоть одна женщина, которая не захотела бы разделить вашу страсть, сэр.
– Если честно, Лиззи, я даже не знаю, испытывал ли я к ней страсть, она была слишком юной и хрупкой для меня настолько, что мне приходилось постоянно сдерживать себя. Многие годы я находился в этом состоянии ожидания, предвкушения, и оно нравилось мне более, чем само свершение. Я не думал, что способен на столь утонченную чувственность, и был благодарен ей, что она внушала мне такое нежное чувство. Но в браке все изменилось, и нас больше ничего не связывает. Ну, и хватит об этом. Не пойму, почему ты ратуешь за сохранение моего брака, из женской солидарности что ли?
– Нет, я эгоистично думаю о себе. Скарлетт не ограничивает твою свободу, и когда-нибудь усталый путник снова заглянет ко мне на огонек, а при молодой тихой женушке, типа мисс Хейуорт, вряд ли это случится.
Ретт восхитился её проницательностью, когда только успела заметить.
– Ну а если говорить серьезно, то никто не заменит тебе Скарлетт, так же как ей никакой принц не заменит тебя. Ты, пожалуй, помучаешь себя какое-то время страданием, что не смог победить женской души, а она проникнется сознанием, что упустила свое счастье. Так что не спеши с разводом. К тому же она католичка, даже если тебе удастся получить развод, в четвертый раз её не обвенчают, ни одна религия этого не позволяет. Она окажется вне общества, причем под пристальным вниманием мужчин. Ты же не можешь этого допустить?
– Могу, мне все равно, что с нею будет, – бесстрастно ответил Батлер.
– Даже если вы расстанетесь, торжество столкновения ваших страстей еще впереди.
– Мне пора, Лиззи, – вдруг заторопился Ретт.
Она не стала его удерживать и не спросила, увидятся ли они еще.
Приближалось Рождество. Океан бушевал, залив был тоже не спокоен. Ветер и волны напоминали Батлеру годы войны, когда он в видавшей виды непромокаемой куртке и морских сапогах с отворотами, стоял на командном мостике своей шхуны, не выпуская из рук подзорную трубу, свою верную помощницу. Капитан должен вовремя заметить грозящую опасность. Здесь все решала отвага, воля, чутье. Он знал каждую милю великого простора, будто сливаясь с ним, обретал недюжинную силу. И людей на свои суда он подбирал под стать себе: крепких, надежных, беспрекословно исполнявших его приказы, ибо личная твердость капитана внушала им уверенность в успехе самого опасного дела…
Ретт, как обычно, бродил по берегу, приводя в порядок свои мысли. Все что он узнал о себе, своих родственниках, о женщине, которая без сомнения существенно повлияла на него в юности, как ни странно, заставило его по-новому осмыслить отношения со Скарлетт. Прошло совсем немного времени, и куда-то ушла боль от неудачного брака, как будто его и вовсе не было, стерлась из памяти вздорная жена. Он уже не испытывал к ней ни любви, ни ненависти, ни даже жалости, ибо она в ней не нуждалась. Во всех несчастьях, постигших их, она проявила куда больше мужества, чем он – лучший лоцман побережья, бесстрашно бороздивший под пулями океан, но не сумевший провести семейную лодочку по безопасному фарватеру!
– Но теперь поздно сетовать, и не потому, что образцовый джентльмен свободен, и они, наконец, смогут соединить свои судьбы. А потому что он, Ретт Батлер, не собирается больше строить замки на песке.
Лицо его приняло жесткое выражение. Есть женщина, которая его бесконечно любит, умеет доставить ему удовольствие, как ни одна другая. Наверное, не случайно он вернулся к истокам, возможно, для того, чтобы проститься с ушедшей порой жизни и начать все сначала именно с ней – своей первой женщиной. Леди Элоиза – единственная из всех, кто ему сейчас нужен. Кто как не она сумела вернуть его к жизни. С нею он обретет желаемую респектабельность, достоинство, благородство не только внешнее, но и внутреннее. Ретт нагнулся, поднял плоскую гальку и ловко запустил её в волны, с удовлетворением отмечая, как долго она перепрыгивала с гребня на гребень…
– У меня будет дружная семья: мать, сестра, Диего и Лиззи. Она стала мальчику матерью, а мне придется стать ему отцом.
Неожиданно он вспомнил худенькие плечики Уэйда, простенькое личико Эллы, которая всегда звала его папой. Ретт почувствовал уколы совести, ведь оставляя Скарлетт, он оставил и детей. Сможет ли мистер Уилкс заменить им отца? Батлер, как ни старался, не смог отыскать в своей памяти хоть какого-то проявления со стороны Эшли любви и умения занять ребенка, не только чужого, но и своего собственного. Он представил, как дети живут в Таре. Уилл, конечно, добрый человек, но не отец и не отчим.
Вслед за мыслями о детях всплыли слова, сказанные жене в туманную ночь, когда умерла Мелани. Тогда он обещал поддерживать для окружающих видимость семьи. Ретт стал спрашивать себя, готов ли он поехать в Атланту, которая, как ему казалось, была оставлена им навсегда. Общение со старыми друзьями и близкими пошатнуло его уверенность в необходимости немедленного развода, хоть и не изменило его отношения к браку. Значит, появляться в ненавистной Атланте все-таки придется. И сейчас, похоже, был самый подходящий момент нанести визит. Переживания уже не причиняли сильной боли, появилась надежда на будущее, а вместе с ней и уверенность в своих силах. К тому же, в скором времени ждала поездка на прииски, которая могла затянуться на неопределенное время.
Леди Чайзвик расчесывала волосы на ночь, стоя перед зеркалом, когда услышала осторожный стук в окно спальни. Схватив свечу, она бросилась в холл. Предчувствие не обмануло её, на пороге стоял Батлер с дорожным саквояжем.
– Я не смог уехать, не попрощавшись с тобой, Лиззи, – прошептал Ретт, целуя её в губы.
Она задохнулась от неожиданности, несмотря на примирение, он еще ни разу не коснулся её губ. Что-то изменилось в его отношении к ней, или это благодарность за сестру?
– Ах, не все ли равно, главное, что он здесь! – исступленно припала она к его груди со страстью женщины, любящей в последний раз…
Через два дня обласканный, изнеженный её любовью и заботой, в отличном расположении духа, Батлер отбыл в Атланту.
XIV
Получив приглашение свояченицы встретить Рождество у неё, Уилл посчитал, что это обычная вежливость, и ехать не собирался, но Мамушка настояла, выпроводив их задолго до праздников.
– Младшую дома оставьте, чтобы ты был свободнее. Разузнай все, как следует, глаз с них не спускай, а то ведь капитан Батлер стреляет без промаха, доведёт она его до греха, – напутствовала старушка.
Уилл знал, чего она боится. Он и сам догадывался, что теперь, когда мисс Мелани не стало, Эшли и мисс О’Хара не смогут противиться своим чувствам. Но в отличие от Мамушки был готов оказать им любую поддержку. По крайней мере, его присутствие в доме оградит их от сплетен. Мистер Бентин не сомневался, что общество неодобрительно воспримет визиты вдовца к подруге детства.
Приехав в Атланту, он сразу понял, что Мамушка волновалась зря. Хозяина дома не было, мистер Уилкс стал приходить лишь с появлением сестер Тарлтон и никогда не пытался остаться с избранницей наедине.
– Ничего, со временем все уладится, – не унывал мистер Бентин. – Ей сейчас не до того, со строительством затеялась, все заботы опять лежат на её хрупких плечах.
Он чувствовал, что нужен свояченице, и вовсе не потому, что работящие руки фермера оказались и здесь не лишними. Она нуждалась в поддержке близких людей, а Уилл давно стал для неё братом и советчиком во всех делах. Только на этот раз мисс Скарлетт хранила молчание и все больше пугала его сходством с Кэррин: та же тихая грусть, отрешенность, такой же необычный блеск в глазах.
– Но почему теперь, когда стало возможным осуществить свою надежду? – удивлялся Бентин. – Может быть, мистер Уилкс с его понятиями о чести не хочет жениться на разводке? Ох, уж эти сестры О’Хара! Такие разные, и такие похожие в своей приверженности первому чувству.
У каждой была заветная, роковым образом не состоявшаяся, любовь. Младшая, мисс Кэррин, самая последовательная из сестер, не смогла жить в мире, где не стало её возлюбленного, и нашла свое утешение в молитвах. Средняя – самая земная – предпочла создать семью с другим человеком и была вполне довольна своей жизнью. Тем не менее, мисс Сьюлин помнила о своей первой любви и переписывалась с сестрой Фрэнка, для которой потеря брата стала невосполнима. Старшая сестра, самая красивая, самая успешная в делах, в семейной жизни не преуспела. Порой Уиллу казалось, что мужчины вообще для нее ничего не значат, а вся её любовь принадлежит Таре. Он уважал её за это, однако от всей души желал, чтобы она нашла свое женское счастье, и никак не мог понять, что же теперь мешает этому. Все объяснила, как ни странно, его супруга.
Мисс Сьюлин была совершенно счастлива в Атланте. Здесь никто не знал о происхождении мистера Бентина, а ранение ставило его в ряды героев Конфедерации. Она с гордостью прогуливалась под руку с мужем по Персиковой улице в новом платье, новой шляпке и меховой накидке, подаренной сестрой. Ещё больше ей нравилось наносить визиты вместе с Индией её приятельницам. Вот уж где она могла, наконец, продемонстрировать свои манеры и воспитание. Быстро сообразив, что быть бедной в глазах местной знати гораздо почетнее, она не представлялась владелицей Тары, но в душе тешила свое самолюбие. Пусть усадьба и не такая богатая, как прежде, у других и этого нет. Уилл лишь добродушно посмеивался, глядя на нее.
Вернувшись как-то с очередных посиделок, Сьюлин сообщила сногсшибательную для них новость о безответной любви Скарлетт к мужу!
– Вообрази только, что ни любовь, то без ответа! – радостно щебетала она.
Такого поворота событий мистер Бентин никак не ожидал. Допросив Сьюлин и выяснив, что соперницей считают мисс Уилкс, он успокоился.
– Я уверен, ничего предосудительного в их любви не было, даже смешно обвинять мистера Батлера!
– Его никто и не обвиняет, наоборот возвеличивают, мисс Мелани не могла любить недостойного человека. А вот нашей Скарлетт мало, кто сочувствует, осуждают же многие. Им поменяться бы мужьями, и все были бы счастливы, – рассудила Сьюлин.
– Легко сказать, – вздохнул Уилл.
Он видел Батлера лишь раз при самых печальных обстоятельствах, на похоронах Бонни, когда тот был не в себе, а вот слышал о нем много и отнюдь не лестного. У Порка же было другое мнение.
– По правде сказать, так мэм сама виновата во всем, нравом она не в мисс Эллин угодила. Хозяин – человек неплохой, только нельзя женщине такую волю давать, да и малышке тоже. Потому и запил, а теперь и вовсе куда-то сгинул.
– Это к лучшему, его отсутствие может послужить поводом для развода, – погрузившись в глубокую задумчивость, размышлял Уилл, хотя уже сомневался, что мисс О’Хара хочет этого.
Уилл не из пустого любопытства расспрашивал Порка о Батлере – хотел понять, каков этот человек, и чего ждать от него, согласится ли он на развод, на каких условиях, и что достанется мисс О’Хара после раздела имущества. Она больше не говорила о разводе, но за внешним спокойствием Уилл угадывал смятение души и боль разбитого сердца.
Уже темнело, когда Батлер подъехал к дому, окна в двух нижних этажах были ярко освещены, через неплотно прикрытую дверь слышались голоса в холле.
– Стоит ли мне там появляться?
Ретт в нерешительности остановился, полагая, что Скарлетт созвала свой сброд, так он называл ее новых друзей-янки, с которыми ему встречаться не хотелось. Со вздохом он все-таки покинул карету, взял саквояж с подарками и постучал новой красиво изогнутой ручкой в дверь. Ему открыл незнакомый человек и, вглядевшись в его лицо, улыбнулся.
– Мистер Батлер? Вы так похожи на свою сестру. Мы разминулись с вами в Чарльстоне, и я не имел удовольствия быть вам представленным. Полковник Телфорд, – протянул он руку для приветствия. – Мы тут без вас немного похозяйничали: миссис Батлер сдала мне дом.
– А сами где они разместились?
– Вход с торца, но можно пройти через кухню, я провожу.
– Благодарю, не беспокойтесь, я пройду по улице.
Ретт, не спеша, обогнул фасад своего бывшего дома и задержался у входа в пристройку, размышляя, чем же вызвано столь поспешное переселение. Здесь было тихо, лишь ветер гудел в ветвях деревьев в саду. Две маленькие елочки стояли по обе стороны лестницы. Четыре ступени вели на террасу к двери, украшенной гирляндой. Он поднялся, позвонил в колокольчик, и едва вошел, как на нем с криками восторга повисли дети, не дав даже снять пальто.
– Дядя Ретт приехал! – кричали громко мальчики: Бо, Уэйд, Бен – молочный брат Бо, сын Порка и Дилси.
Когда же он, наконец, разделся и огляделся вокруг, то увидел гостей, которых даже не мог предположить, что встретит здесь: мистер Бентин с супругой, мистер Уилкс с сестрой, две миловидные девушки и дети. Скарлетт среди них не было.
– Мама скоро придет, перед праздником много покупателей в лавке, – пояснил Уэйд, а Эшли представил девушек.
– Это подруги детства мисс Скарлетт – Камилла и Рэнда Тарлтон. Вы их когда-то видели на барбекю в Двенадцати Дубах, но они с тех пор сильно изменились.
Забыв про стеснение, сестры с восхищением смотрели на Ретта одинаково круглыми карими глазами – им не часто приходилось видеть столь элегантных джентльменов.
– Время все лечит, – подумал Ретт, взглянув на улыбающегося Эшли, того забавляла простодушная непосредственность девушек.
Мальчики не отходили от дяди Ретта, Элла и Сьюзи – тихо стояли в сторонке.
– Не пора ли нам заняться подарками? – предложил он, взял девчушек за ручки, и они гурьбой побежали вверх по лестнице в детскую.
– Папочка, ты опять охотился на зайчика? – спросила Элла, обнимая его за шею, когда он склонился, доставая игрушки.
– Да, малышка, я же еще не сшил тебе шубку.
– А мне шубку? – попросила Сьюзи.
– Тебе пусть твой папа добудет зайчика, – оттолкнула кузину Элла.
– Не жадничай, дочка, – приговаривал Ретт, усаживая обеих на колени.
Девочки тут же помирились и пошли смотреть, как Бо из кресла делает корабль, а Уэйд вызвался показать отчиму новое жилье.
– В этой комнате будем жить мы вместе с Бо, в той – девочки, тетя Камилла будет их учить. Её комната дальше по коридору. Оленя и бульдога с заднего двора переставили в сад. Пойдемте, посмотрим из маминой спальни. Вот отсюда хорошо видно, – суетился Уэйд. – Садитесь в мамино кресло, а я рядышком, мы с ней так часто сидим.
– Вот уж кто рад моему приезду, – подумал Батлер и погладил мальчика по голове.
– Дядя Ретт, почему вы так долго не приезжали?
– Я был в Нью-Йорке, это очень далеко.
– И опять уедете?
– Да, сынок, дела. А разве вам плохо без меня? Тебя кто-нибудь обижает?
– Никто не обижает, но без вас как-то невесело.
– Поедем со мной, будешь учиться в Чарльстоне.
– Как же я оставлю маму? Я старший и помогаю ей в лавке, мы с нею очень подружились в Таре.
– Ну, народу здесь хватает, возьми, хоть дядю Эшли. Наверное, он занимался строительством? – Ретт окинул комнату придирчивым взглядом. Все было выдержано в спокойных серо-голубых тонах, белая мебель подчеркивала чистоту прелестной комнаты с выходом на галерею в сад.
– Мистер Уилкс у нас бывает редко, он все больше в салуне время проводит, тетя Индия уже не знает, что с ним делать, и сама торгует лесом.
Мальчик говорил об Эшли, как о постороннем для него человеке, и это успокоило ревнивца.
– Все делал мистер Телфорд: и людей нанимал, и с подрядчиками ругался, и следил за всем. Дилси сказала, нам его Бог послал.
– Не знаю, кто его послал, но вкус у него отменный, – решил Батлер.
Индия с нетерпением ждала Скарлетт, поглядывая на часы, и едва раздался звонок, бросилась открывать, многозначительно кивнув в сторону вешалки. Скарлетт взглянула на знакомый саквояж, и у нее подкосились ноги. Индия заметила, как заполыхало ее лицо, как взгляд устремился на лестницу.
– Да, Эшли прав, она действительно любит своего мужа и, кажется, страдает, – позлорадствовала мисс Уилкс, но устыдившись, почувствовала искреннее желание поддержать ее.
– Надень что-нибудь понаряднее, – дружески шепнула она.
Скарлетт с трудом взяла себя в руки, чтобы не спеша, спокойно подняться в свою комнату. Уже в коридоре она почувствовала знакомый запах его сигары. Сердце её забилось, она поспешила в спальню, где её ждал еще больший сюрприз: в кресле перед балконом сидел он, ее муж, которого она уже не чаяла когда-либо увидеть. Она так и осталась стоять у двери, пока сын не заметил её, вскочил, взял за руку и подвел к отчиму:
– Смотри, кто приехал!
Ретт поднялся ей навстречу, извинился, что они без разрешения вторглись в ее владения.
– Мама позволяет мне здесь играть, – успокоил его Уэйд.
– Вас уже разместил Порк? – наконец, нашла, что спросить Скарлетт, не поднимая глаз, наполнившихся слезами.
– Я сбегаю сейчас, узнаю, – старался угодить Уэйд.
– В вашей старой комнате все осталось так, как было при вас, – говорила она, все так же, не глядя на него.
Ретт истолковал это по-своему: есть, что скрывать. Неужели образцовый джентльменчик решился, наконец, удовлетворить свое многолетнее желание? Или потому и пьет, что не может ни на что решиться?
– Вы не одобряете моих действий? – спросила Скарлетт.
– Напротив, восхищен, как много вы успели сделать за такой короткий период времени, чтобы уничтожить все следы моего пребывания здесь, и даже пожертвовали домом своей мечты! – нарочито беспечно произнес он.
– Мне он теперь не по средствам.
– Разве я отказался содержать дом?
– Ну, это пока, а когда появится новая жена, вряд ли она захочет, чтобы вы оплачивали чужие счета.
– Собственно, я поэтому и приехал, – начал Ретт.
Скарлетт горько улыбнулась – уже нашел другую, будто и не было их брака.
– Ну что ж, завтра с утра поедем к дяде Генри, или у вас другой адвокат?
«Крылышки бабочки» взметнулись, и она в упор взглянула на мужа. Это были все те же зеленые чуть раскосые глаза, невзначай однажды покорившие его, но в них не было ни прежнего лукавства, ни тени кокетства, ни дерзости, лишь бесконечная усталость, боль и тоска.
Сердце его дрогнуло, и приготовленные слова о разводе так и не были сказаны.
– Нет, – замялся он, – адвокат пока не нужен… я как раз хотел сказать… в этом году, вероятно, с разводом ничего не получится. Простите, слишком занят. Надеюсь, я не очень нарушаю ваши планы?
Не ответив, Скарлетт прошла в кабинет, чтобы скрыть волнение.
– Можно остановиться здесь или в комнате мальчиков, – предложила она.
Ему понравился небольшой уютный кабинет, где все располагало к работе. Кожаный диван у стены вполне мог заменить кровать.
– Лучше здесь, если позволите.
– Я сейчас уберу свои бумаги, – почти прошептала она.
– Оставьте, не стоит из-за нескольких дней менять заведенный порядок, я вам не помешаю.
– Батюшки, мистер Ретт! Что ж вы мимо старого Порка? – запричитал слуга, вбегая в комнату, и тут же опомнился, сообразив, что не следует напоминать, да еще в присутствии мисс Скарлетт, как он укладывал спать пьяного хозяина. – Пойдемте, проведу в вашу комнату.
– Не надо, я здесь поживу.
Порк понимающе посмотрел на него. Кабинет дверь в дверь располагался со спальней хозяйки.
– Ну, так и быть тому, пойду, обрадую Дилси. Сейчас обедать будем, мы сегодня припозднились, будто знали, что вы прибудете.
К обеду все собрались в недавно отстроенной столовой. Ретт еще не успел осмотреться, но отметил отсутствие помпезности в убранстве, как и в самой хозяйке. Она переоделась в другое платье, тоже темное, и вряд ли оно пришлось бы ему по душе в прежние времена, но теперь пусть об этом думает тот, ради которого она изменила свой облик. Тем не менее он вышел ей навстречу, предложил руку, как истинный джентльмен, и проводил к столу.
Когда перешли в гостиную после обеда, Уэйд забыл свои намерения вести себя, как подобает взрослому, и затеял с отчимом тихую возню, кто сильнее. Бо и Бен не остались в стороне, и вскоре вокруг кресла, куда усадили Батлера, образовалась всеобщая свалка. Скарлетт было сделала попытку пресечь буйство и отправить всех в игровую комнату, но Уилл остановил её. Ему хотелось понаблюдать за Батлером. Мисс Уилкс горячо его поддержала, по-видимому, по той же причине. Вскоре в гостиной поднялся такой гвалт, что Порк, неодобрительно покачав головой, ушел на кухню. Девочки визжали, «болея» за папочку, а мальчики, издавая воинственные крики, махали саблями, целились из ружей, доставленных из детской. Закончилось веселье тем, что поверженный Ретт был связан по рукам и ногам как Гулливер. Элла обвила его шею тонкими ручками, жалея и приговаривая, что непременно спасет его.
Мистер Уилкс бросал ревнивые взгляды на соперника, понимая, что тот покорил не только сердца детей. Какая женщина сможет устоять перед его обаянием? Скарлетт почему-то было приятно, что Эшли не умеет так играть с детьми. В глазах Индии стояли слезы, вроде бы от смеха. На самом деле, Батлер, такой же высокий как Стюарт, напомнил ей погибшего жениха. Когда-нибудь он вот так же играл бы с их детьми, а она, замирая от счастья, любовалась бы ими. Сьюлин снова начала завидовать сестре, а Уилл, внимательно наблюдавший за всеми, не находил подтверждения словам мисс О’Хара, когда-то назвавшей Батлера мерзавцем, каких свет не видывал. Зато убедился в правоте старого камердинера: доброта мистера Ретта к детям и снисходительность к их шалостям были безграничны. С одного взгляда на Батлера становилось ясно, что только такой мужчина и мог заставить страдать неукротимую мисс О’Хара: умный, ироничный, независимый. Но как бы там ни было, зла он ей не причинит.
– Вот уж кому светского лоска не занимать, да и породы тоже! – слегка позавидовал мистер Бентин. – Сдается мне, за него она вышла совсем не из-за денег.
Батлер за один вечер очаровал всех, ничего для этого специально не предпринимая.
Ретт долго не мог заснуть в эту ночь, пытаясь разобраться в своих очень противоречивых впечатлениях от первого дня в Атланте. Его удивили изменения во внешности и поведении жены. Все, что угодно можно было ожидать от нее: любовников, ярких нарядов, пьянства, скандалов, злобы на него и на всех, но только не кротости. Между тем присутствующие не замечали в ней ничего необычного, значит, для них новый образ строгой, можно сказать, скорбной Скарлетт, стал привычным. Ничто не ускользнуло от его внимательного взгляда: ни нежность в глазах соперника, ни расположение Индии к женщине, которую она всегда ненавидела и презирала, ни явная любовь Бо. Время от времени мальчик подходил к мисс Скарлетт, садился рядом и, уткнувшись ей в плечо, ждал, когда она его поцелует или погладит по головке.
– Это как раз объяснимо, ребенок скучает по матери, и ближе всех ему самая молодая из женщин, которую так искренне любила Мелани. Что ж, все устраивается как нельзя лучше, родственники не прочь назвать Скарлетт своей невесткой! Только сдается мне, что женщина, обретшая, наконец, счастье в любви, должна выглядеть иначе.
Ее лицо было спокойно, казалось, она смирилась со всеми утратами, печально холодные глаза теплели лишь при обращении к сыну. Батлера несколько задело, что она не пытается преследовать его как Эшли.
