Текст книги "Прости, мне плевать, что нельзя (СИ)"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
***
Когда я утром спускаюсь с Тимкой на кухню, то испытываю настоящий шок. Потому что первое, что я вижу, это серые глаза Антона напротив, цепко захватывающие меня в фокус. Лишь на секунду, но этого достаточно, чтобы сердце перестало биться, а ноги вросли в пол.
– Привет,– ровно бросает Тоша, отводя глаза и подмигивая. Только уже не мне. Тимуру.
– Ооо, привет! – Тимка радостно бросается к нему, усаживаясь рядом.
Вдох– выдох. Я спокойна...Он же сказал, что вернётся только завтра. Что– то не так? На негнущихся ногах иду к шкафам, чтобы достать Тимкины хлопья.
– Какие планы на сегодня, Лей?– интересуется Вадим, отрывая взгляд от каких-то документов, которые ему принес стоящий за спиной мужа Казим.
– У Тимки тренировка сейчас. Вот, отвезу,– глухо отвечаю, гремя дверцами.
Этот шум очень кстати. Он заглушает дрожь в моём голосе. На кухне помимо меня и Тимки трое мужчин, и мне кажется, что все они пристально следят за каждым моим движением. Бред, но...Но я не могу удержаться от того, чтобы то и дело не поводить плечами.
– Я Балу возьму с собой, не хочу за руль, – добавляю, вспомнив просьбу Антона,– Можно?
Оборачиваюсь и смотрю на мужа. Только на него.
– Я могу отвезти, у Балу дела были какие-то,– неожиданно басит Казим. Я поднимаю на него растерянный взгляд. Надо возразить, но в голове ни одного достойного аргумента.
– Не надо,– Антон говорит так резко, что мы все вздрагиваем и переводим глаза на него.
– Нет, ты мне понадобишься сейчас,– уже тише, отпивая кофе,– С отцом поговорю только... Подожди.
– Зачем? – интересуется Казим, и как-то очень недружелюбно. Или у меня просто воображение разыгралось? Я часто додумываю…
Антон не отвечает, лишь прожигает начальника охраны тяжелым взглядом исподлобья, и переводит внимание на отца.
– Пап, заканчивай уже, а? – даже со стула привстаёт от нетерпения. И в этот момент я чётко ощущаю, что Тоша нервничает.
Буквально звенит весь от напряжения. Лихорадочный взгляд направлен на допивающего кофе Вадима, не тени обычной его ироничной ухмылки на лице. Это заразно...Меня тоже начинает потряхивать.
– Да что случилось то, Тох? – раздраженно фыркает Вадим, не любящий, когда его торопят,– Нормально скажи.
– Пойдём– скажу. Наедине,– Антон уже стоит, упираясь кулаками в стол.
– Ладно, – вздыхает Вадим, отставляя кофе, и тоже поднимается, кивает Казиму,– Балу скажешь, чтобы отвез. Ну и жди нас, раз Антону надо.
– Будет сделано,– бурчит охранник, провожая младшего Палея задумчивым взглядом.
Я ставлю перед Тимуром тарелку с хлопьями, а себе лишь наливаю кофе. Аппетит снова пропал. Тревожное предчувствие сдавливает горло стальным кольцом. Антон сказал, что вернется только завтра, он нервничал. Это было так заметно. Что не так? Голова взрывается от скачущих мыслей. Страх возвращается, затапливая удушливой волной. И я прилагаю невероятные усилия, чтобы его контролировать.
Когда мы загружаемся с Тимкой в машину, к Балу, докуривающему около автомобиля, торопливо подходит Казим. Они о чем-то тихо переговариваются, но я не успеваю вовремя открыть окно и подслушать. Мужчины уже пожимают друг другу руки.
А потом Казим резко дергает на себя водительскую дверь, а Балу, коротко махнув мне, поворачивается к дому. Я немею от шока. Что???
– Я отвезу,– бросает Казим, быстро заводя джип. На меня не смотрит. Озирается по сторонам, дергает зеркала,– Давай, Лейла Фаридовна, пристегивайся.
– Но...
Щелкает блокировка дверей. Я крупно вздрагиваю и дёргаю ручку. Не поддается. Меня бросает в липкий пот.
–Я выйти хочу,– голос истерически звякает,– Казим!
– Ага,– кивает тот, вжимая педаль в пол. Стартует так резко, что шины взвизгивают, дымясь. Секунда, и мы уже за воротами.
– Останови! – кричу, не сдерживаясь.
–Че орешь, дура? Ребенка перепугаешь, -зло шипит мужчина, а у меня сердце в пятки уходит.
Он бы НИКОГДА не позволил себе ТАК со мной разговаривать, если бы думал, что ему есть что терять...Никогда...
Поворачиваюсь к Тимке, у него и правда круглые от шока глаза. Улыбаюсь ему дрожащими губами, пытаясь показать, что всё хорошо. Но всё НЕ хорошо… НЕТ.
–Куда мы? – сипло спрашиваю, смотря только перед собой.
– Прокатимся, Лейла Фаридовна. Не переживайте, я вам ничего не сделаю… -уголком глаза выхватываю его кривую нервную улыбку. Вижу, как волосатые толстые пальцы крепко впиваются в оплётку руля.
– Тогда зачем? – тихо-тихо, чтобы Тима не всё слышал, – Если не сделаешь?
– А это вы у своего трахаля спрашивайте, Лейла Фаридовна, – переводит на меня Казим водянистый лихорадочный взгляд, – Или как вас там зовет этот ебаный Шерлок…Лукумчик? Даа…
Он начинает ржать, облизывая языком зубы.
– Да, конфетка, я про младшего шакала тоже кое-что знаю, не только он про меня… Вот и посмотрим, бл..ть..Посмотрим…Поживём ещё.
40.
Казим выруливает на шоссе, дома попадаются всё реже. Кусаю губы, цепляясь взглядом за мелькающие дорожные знаки и указатели. Мужчина включает камеди радио, и звуки отрепетированного хохота издевательством прокатываются по салону, заполненному липким вязким страхом. Воздух уплотняется до состояния желе, когда Казим достает пистолет из кармана легкой куртки и кладет его прямо на торпеду перед собой. Сглатываю густую слюну и кошусь на притихшего Тимку. Оказывается, он просто заснул. Выдыхаю от облегчения. Мой хороший. Хотя бы так...Сына укачивает в машине, и я даю ему драминку, от которой ребенка ожидаемо клонит в сон. К тому же Тимур просто не осознал, в какой чудовищной ситуации мы с ним оказались. Сынок знает Казима всю свою маленькую жизнь. Дядя Артем для него почти как член семьи...Член семьи...
Перевожу осторожный взгляд на рулящего мужчину. Ему точно страшно, вонь его паники забивает мне ноздри. По высокому лбу катятся крупные капли пота, кожа посерела, в широко распахнутых глазах мелькают безумные огоньки, тонкие губы, расчерченные сверху едва заметным шрамом, кривит нервная улыбка. Я вижу, как он то и дело то сжимает руль до побелевших костяшек, то гладит его подрагивающими пальцами, а иногда отпускает совсем. Его колени мелко трясутся и наверно, если бы не радио, я бы услышала стук зубов.
Загнанный волк, бегущий по флажкам...И он тащит меня с сыном за собой...
Звонит его телефон, но Казим, матерясь, сбрасывает. Потом, подумав пару секунд, и вовсе выключает. Я уверена, что это был Вадим. Или Антон...
– И свой гони сюда,– Артем протягивает ко мне огромную ладонь,– Быстрее, бл...ть!
Я отдаю мужчине телефон. Его Казим тоже вырубает. Шумно выдыхает и втапливает педаль в пол. Шоссе, шоссе, шоссе...Вокруг лес...
– Куда мы? – мой голос сипит, будто я не говорила неделю.
– Если бы я знал, твою мааать...– обреченно, с надрывом тянет Казим, а потом кидает на меня быстрый хмурый взгляд.
– Ты не знаешь? – я не могу скрыть удивления. Я не понимаю его мотивов, не знаю, зачем это все. Вижу только, что Артем в ужасе. А еще, что он опасен, как любой смертельно раненный зверь. Его отчаяние затапливает меня, проникает внутрь через поры, заражает. Я никогда не думала, что чужой страх может быть настолько осязаем.
– Я думала, у тебя есть план,– бормочу глухо.
– Какой на хрен план? – Казим зло лупит по рулю,– Просто услышал, как гаденыш мелкий Вадиму все выкладывает, и понял: кабзда мне...Кабзда...Вот же сучонок, а...Вынюхал! Надо было его ещё тогда пришить...Пожалел, дурак....Какой же я дурак!
Казим явно не мне сейчас это всё говорит – себе. Неразборчиво, сумбурно, шипя под нос. Я лишь вслушиваюсь, пытаясь докопаться до сути.
–Я ещё тогда, по его взгляду всё понял...Ещё тогда...Когда Тоха на меня, сидя на этом долбаном мёртвом болтуне, посмотрел...Мелькнуло же в голове...Закоротило...Была же чуйка...Былааа....Что не успокоится теперь, что рыть будет...Я ж его знаю, как втемяшит себе что в голову, так всё...Не выбьешь...До кровавых соплей будет переть...Сам же тренировал, с детства...Пожалел, сука...На свою, бл..ть, голову...Вот и дождался... Вот она благодарность! Мудак мелкий...
Казим кидает на меня рассеянный слегка удивленный взгляд, будто только сейчас вспомнив, что я еду рядом, и плотно поджимает губы. В салоне повисает давящая тишина, разрываемая надсадным смехом радио. Мужчина, ругнувшись, вырубает приемник.
– Так, бл..ть, ладно,– бормочет и включает свой телефон.
Набирает кого-то. До меня доносятся гудки... Но я почти ничего не слышу, потому что оглушена догадкой...Казим упомянул тот случай пять лет назад, когда на нас напали, и он убил мужчину, которого бил Антон. Не дал ему договорить, что это не мой отец виноват в смерти первой жены Вадима, что... Перевожу на мужчину, держащего телефон у уха, ошарашенный взгляд. Облизываю сухие губы...Казим???Но...
– Да,– едва доносится до меня из динамика телефона, и я обмираю.
Сердце начинает больно тарабанить о ребра, по телу прокатывается жар. ЕГО голос...Я кусаю губы, чтобы не закричать, что я здесь, что я рядом, и мне очень– очень страшно. И что Тоша обещал, что со мной ничего не случится. Обещал...
– Здорово, Тох. Ну че? Как порешаем? Сучка твоя жить вроде хочет, и я тоже! – с каким-то веселым отчаянием басит в ответ ему Казим.
******
Динамик на телефоне Казима громкий. А ещё я перестаю дышать. Напрягаю слух так, что барабанные перепонки начинают болезненно звенеть. И адски шумным кажется шорох крутящихся по асфальту шин.
– И что предлагаешь? – интересуется Антон.
Голос ровный, будто он не о моей жизни говорит, а планами на вечер интересуется. Или я просто не улавливаю интонации? Не могу расслышать...Ещё бы сердце так гулко не билось...
– Это ты думай,– хмыкает Казим в трубку, – Ты заварил, тебе и разруливать, да, Тох? Мне то немного надо...Чтобы Львович дал вылететь из страны. Сегодня. А я, так и быть, не скажу, что его любимый сынок трахает его милую жену. Да, Тош? Мне кажется, честно всё– нет? А то, сам понимаешь...
Казим прерывается на секунду, чтобы открыть окно и прикурить сигарету. Щелчок зажигалки, и по салону ползет едкий сизый дым.
– Тебе то папочка ничего не сделает...Ну, поорет...А вот Фаридовне...Как бы в закрытом гробу хоронить девку не пришлось, да? – нервно смеётся,– Час тебе, жду.
–Я тебя понял. Пацана зря прихватил,– доносится до меня равнодушный голос Антона.
Казим отключается, не слушая дальше. В сердцах бьёт по рулю. Я отворачиваюсь к окну. Глаза жжет от подступающих слёз.
– Не кури, пожалуйста...При ребенке...– сиплю срывающимся голосом, прижимаясь лбом к прохладному стеклу.
– Вот же ж...На хрен иди...– раздраженно отмахивается Казим и делает глубокую затяжку. Правда потом всё-таки плавно прижимается к обочине.
– Ладно, всё равно поссать охота,– вздыхает. Машина тормозит. Кругом лес. Даже на трассе никого.
– Давай, не дури тут, поняла? – Артем грубо хватает меня за подбородок и поворачивает к себе, заставляя взглянуть в его светлые глаза.
– Поняла.
– Молодец,– мужчина забирает пистолет с торпеды, вынимает ключи из замка зажигания и выходит из машины.
Идет к ближайшему дереву, на ходу расстегивая ширинку. Я судорожно озираюсь, шаря взглядом по салону. Что я могу? Ещё и с сонным Тимкой? НИ-ЧЕ-ГО. Лезу в бардачок, поглядывая на справляющего нужду Казима. Может у него тут хоть какой– нибудь ножик есть? Презервативы, документы, влажные салфетки, леденцы. Чёрт. Голову разрывает от страха и адреналина. И попыток хоть что-то придумать.
Казим застегивает ширинку. Сплевывает, выкидывая окурок, чешет короткий ежик на затылке. Выбивает из пачки ещё одну. Энергично трёт лицо двумя ладонями. И резко вскидывает голову, смотря влево. Сужает глаза, с губ срывается глухое ругательство, окурок летит в кусты. Я прослеживаю направление его взгляда и вскрикиваю, не выдержав, то ли от радости, то ли от напряжения. Навстречу нам мчится целая маленькая колонна из трех джипов. И я точно знаю, что первый обычно водит Балу, а второй принадлежит Вадиму. Они за нами...ОНИ ЗА НАМИ! Как они вычислили его? Телефон, на машине датчик? Чёрт, не важно!
Казим уже бежит, матерясь, к автомобилю, то и дело оглядываясь на стремительно приближающуюся колонну, сердце частит в груди жалобно и часто, ладони потеют…Мамочки…
– Маам? – сонный голос Тимки сзади. Это я его разбудила своим вскриком, наверно.
– Всё хорошо, хорошо,– лепечу, смотря на уже подбежавшего к автомобилю начальника охраны.
И я понимаю, что он не ко мне бежит, к Тимуру! Конечно! Мной ведь и рискнуть можно, но не им. Перелезаю на заднее сидение, больно ударившись коленкой о ручку передач. Пальцы деревенеют, отказываясь слушаться, пока я пытаюсь справиться с замком автокресла. Казим рвёт дверь на себя, но я успеваю оттолкнуть сына за спину и впиться ногтями в мужскую жилистую руку.
–Ссукаа, – шипит Артем, пытаясь отпихнуть меня и добраться до Тимки, – Сука, бл..ть!
Тимур начинает испуганно тонко вопить, оглушая нас обоих. Визг шин совсем рядом, и Казиму не остаётся ничего кроме как, схватив меня за волосы, рывком выволочь из машины вместо сына. Скальп вспыхивает огнем, перед глазами на секунду темнеет и плывёт от выступивших слёз. Сквозь пелену вижу вставшие боком на дороге джипы. Хлопки дверей, топот ног. Размытая фигура мужа прямо передо мной, в каких-то десяти метрах. Я улыбаюсь. Я никогда не была настолько рада его видеть. А потом моё дыхание обрывается, потому что к виску прижимается что-то смертельно холодное.
–Ещё шаг, и мозги суке выбью! – оглушающе громко у самого уха.
Меня обдаёт никотиновым дыханием и капельками слюны, колени превращаются в желе. Тяжелая рука на моих плечах держит стальным ощутимо трясущимся обручем.
Вадим все равно медленно подступает ближе.
–Оглох что ли, Львович???– орёт Казим срывающимся голосом. Он колоколом продолжает звенеть у меня в голове.
–Стреляй, мне по хер, – хмыкает муж равнодушно, – Зато потом я тебя, крыса. Как Алку… По пакетам…
41.
И все же Вадим, несмотря на свои слова, останавливается. Встаёт напротив нас, широко расставив ноги. Тяжелый стальной взгляд исподлобья сверлит мужчину за моей спиной. Я слышу, как Казим сглатывает и будто замирает. Кролик почувствовал удава.
Я тоже загипнотизирована этими серыми глазами. Я столько раз видела их...В самые разные минуты, отражающие весь спектр эмоций. Но не таких. Такого Вадима я наблюдаю впервые. И мне жутко. Жутко даже представить, что я могла хотя бы в мыслях подумать о том, чтобы бросить вызов этому человеку. Ослушаться... Из машин выпрыгивают охранники: с оружием, в бронежилетах, топают тяжелыми ботинками. Но я вижу только его. Интуитивно вычленяю самого опасного хищника. Казим за моей спиной дышит со свистом. Его начинает крупнее колотить.
– Давно было, Львович,– сипит мужчина голосом на пару октав выше обычного,– Давай мирно расстанемся, а? Ничего твоим не сделаю....
И добавляет так жалко, что я невольно прикрываю глаза.
– Отпусти...Столько лет верой и правдой...П-Пусти...
Вадим сплевывает себе под ноги, хмурясь. Я мелко дергаюсь, потому что прямо за отцом неожиданно вырастает Антон. Сердце заходится в рваном бешеном ритме. Хотя, казалось, быстрее уже нельзя. Слежу за ним, боясь моргнуть. Боясь, что исчезнет. Жадно впитываю каждую черточку любимого лица, а он...не смотрит на меня. Тоже только на Казима. Как отец: тяжело и хмуро. Тоша останавливается чуть правее Вадима.
Казим немного поворачивается корпусом к нему. Тоже следит. Делает пару шагов назад, пока не упирается спиной в свою машину. До меня доносятся детские крики и удары маленьких ладошек по стеклу. Тимка. Прямо за нашими спинами. Если они начнут стрелять, то...Во рту собирается горечь, меня начинает мутить...Автомобиль бронированный...И Вадим не допустит...В опущенной вдоль бедра руке Антона пистолет. Сглатываю вязкую слюну и перевожу взгляд на мужа. И только сейчас замечаю, что и у него тоже. У них у всех...пистолеты... вдоль позвоночника стекает капелька холодного пота. Ледяное металлическое дуло больно давит в висок. Я всё отчетливей осознаю, что шансы мои выбраться очень малы. У Тимки да...Есть. А мои...
– Сам расскажи, как было,– обманчиво спокойным голосом предлагает Вадим,– И может дам шанс. Минута тебе.
Мой взгляд выхватывает Балу за спиной Вадима, наводящего на Казима оружие. Мой похититель нервно выдыхает и начинает сбивчиво тараторить.
– Ты прости меня, Львович...Молодой был, дурной. А Алла...Красавица же... И всегда такая несчастная...Сам не понял, как...– голос Артема дрогнул, пальцы, сжавшись, больнее впились в моё плечо, – Пару раз всего...А потом её понесло. Начала преследовать меня. Будто помешалась.
У Вадима прокатываются желваки по щекам, непроницаемый взгляд недобро сверкает, но он молча слушает дальше...
– Мне кажется, она от антидепрессантов помешалась. Помнишь, пила, Львович? Врач выписал, а я так. Просто под руку попался,– срывающимся голосом продолжает Казим,– Она угрожать начала, что тебе расскажет. Или что отравит и меня и себя. Совсем поехала баба...Не знал я что делать! Страшно было– п..ц! А тут Фарид с тобой закусился по тем шахтам, я и...Вот.
– А по пакетам зачем? – вдруг интересуется Антон, вперив в Казима тяжелый немигающий взгляд,– Вывозил?
– Да,– сипло выдыхает Артем.
– Как убил то? – Вадим переводит внимание на себя, и я краем глаза вижу, что Антон смещается ещё чуть правее. Жалобный плач Тимки, запертого в машине, дезориентирует всех. И мне начинает казаться, что я вне реальности, и это всё какой-то жуткий фильм.
– Подушкой,– роняет Казим.
– Ясно,– кивает Вадим и замолкает, чуть склонив голову набок.
Повисает тишина, нарушаемая лишь слабыми приглушенными криками Тимура. Муж откашливается в кулак, Казим, держащий меня, перестаёт дышать в ожидании своего приговора. Дуло его пистолета давит на мне на висок так, что кажется ещё чуть– чуть проломит кость.
– Так, Артем,– произносит муж ровно,– Варианта у тебя два. Первый: отпускаешь Лейлу и Тимура, и я выстреливаю тебе в голову. Быстро, не больно, не страшно. Второй...
Вадим сплевывает, не отводя от задрожавшего Казима стальных глаз.
– Делаешь плохо Лейле– я делаю плохо тебе. Долго бл...ть...Ооочень долго делаю плохо. Ты знаешь– я могу. Ребята помогут...Да, ребят?
– Конечно, Вадим Львович,– летит нестройное в ответ.
–Собственный хрен с яйцами сожрешь, еще и глаза твои бесстыжие на десерт подам. Услышал меня, Казим? – продолжает Вадим уверенно и тихо.
Казим начинает странно беззвучно хихикать. Его рука с моих плеч перемещается на шею и ощутимо сдавливает. Так, что мне становится почти нечем дышать. Вадим напротив хмуро сдвигает брови.
– Тоха, бл..ть, скажи ему! Ну! – Казим поворачивается к Антону. В его голосе всё отчетливей прорывается истерика,– Давай же, Тох! Что молчишь? Иначе я СКАЖУ!
Антон моргает быстро, а потом безразлично поводит плечами.
– Твоё право, но за мать я тебя всё равно сгною, урод. Если хочешь, чтобы ещё и за неё...– серые глаза впервые за это время быстро мажут по мне,– Валяй...
– Так значит, да? ТАК??!– взрывается Казим,– Мне значит яйца в глотку из-за сумасшедшей бабы, а сосунку твоему вообще похуй, что у бати рога провода цепляют. А я ведь всю жизнь отдал тебе, Львович! Всю свою гребаную жизнь!
– Ты сейчас что мелишь? – хмурится Вадим, не понимая.
А у меня сердце в пятки уходит. Слабо дёргаюсь в руках Казима, но куда там. Он даже не замечает.
– А то, что Тоха жену твою дерет у тебя прямо под носом, Львович! Да, Тох? – и ржет.
Антон вообще никак не реагирует, только теперь на меня в упор смотрит. Тяжелым нечитаемым взглядом.
– Что??– сипит Вадим ошарашенно и поворачивается к сыну.
Антон встречается с ним глазами. И они просто долго смотрят друг на друга.
– Давно? – как-то глухо выдыхает Вадим.
– Нет, я же недавно приехал...
– Это...– брови Вадима то сходятся, то расходятся на переносице, он весь как-то сереет,– Случайность?
– Нет,– Антон сглатывает,– Нет, я планировал сегодня её увезти...После того, как Казима повяжем.
– Увезти???– сипит Вадим, стальные глаза широко распахиваются,– В смысле бл..ть увезти? Куда б она поперлась без Тимура???
– С Тимуром,– тихо роняет Антон и упрямо поджимает губы, копируя мимику отца.
У Вадима в буквальном смысле отваливается челюсть. Он весь как-то бледнеет, кожа становится похожей на жеваную бумагу.
– Ну, что, Львович?! Нормально, да? – истерически ржет Казим,– А ты говоришь, я крыса!!! Получи– распишись, бл..ть!
Я трусливо жмурюсь. Мне страшно встретиться взглядом с мужем. А ещё мне страшно, что с этого мгновения Вадиму станет плевать, жива я или нет. И дуло у моего виска больше никого не сдержит. Никого...
– Пап? – обеспокоенный голос Антона прорывается ко мне сквозь оглушающий шум крови в ушах.
– Папа, твою мать! Ты чего? – уже крик. Испуганный.
Я распахиваю глаза. Прямо передо мной мертвенно бледный Вадим оседает на асфальт, хватая воздух ртом как рыба и держась за сердце. Половина охранников побросали всё и бегут к нему.
– Эй, Львович??– ошарашенно тянет Казим за моей спиной.
От неожиданности его рука перестаёт сжимать мою шею, а дуло пистолета давить на висок. Артем будто забыл обо мне, наблюдая, как Вадим распластывается на дороге. Я делаю жадный вдох, обхватывая рукой высвобожденное горло. А потом истошно ору, потому что именно в этот момент раздается оглушающий выстрел.
42.
Казим взвывает от боли, пистолет выпадает из его окровавленной руки. Он перехватывает простреленную кисть здоровой, протяжно скуля и матерясь. Мои ноги подкашиваются, отказываясь держать, и я оседаю на асфальт. Мой мечущийся взгляд выхватывает Балу с поднятым пистолетом. А потом повернувшегося к нам Антона.
– Я сам...Лейла, отползай!
Я слышу слова Антона, слышу его такой непривычно резкий срывающийся голос, но смысл ускользает от меня. Только и могу, что широко распахнутыми глазами следить за тем, как Тоша идет на меня с пистолетом в вытянутой руке. Сердечный ритм перетекает в одну болезненную нитевидную пульсацию.
– Лукум, бл....ть, в сторону!– как сквозь вату, но я отползаю наконец подальше от скулящего Казима, неловко перебирая ногами по земле и трясь спиной о машину.
Выстрелы. Раз, два, три...Так близко, что барабанные перепонки словно рвутся, и перед глазами начинает плыть. Я не поворачиваю голову. Я не хочу это видеть. Я итак знаю, что происходит. Казим замолкает, а Тимка наоборот истошно орет. Он не может видеть, Казим лежит под самой машиной. Но он тоже слышит, и ему наверно дико страшно...Как и мне...Кроме криков и смазанного шума я не могу ничего разобрать, в ушах слишком звенит. Плывущий взгляд выхватывает, как обмякшего Вадима заволакивают в один из джипов на заднее сидение. Меня кто-то больно хватает за локоть и дергает на себя. Поднимаю глаза– Антон. Её лихорадочный серый взгляд быстро шарит по моему лицу и телу, задерживаясь на пару секунд на виске, в который Казим вдавливал дуло своего пистолета. Наверно там остался след...Антон что-то говорит мне, но, кроме звона, я пока ничего не слышу. Плюнув, подхватывает на руки и заталкивает на заднее сидение к Тимке. Сынок моментально бросается на меня, крепко обнимая шею своими дрожащими ручонками. Ревет. Антон садится за руль, и мы резко трогаемся с места. Машина с Вадимом несется впереди. Оглядываюсь и вижу, что один джип остался. Видимо, убирать следы произошедшего. На асфальте в неестественной позе распласталось тело Казима. Вместо головы что-то кровавое и бесформенное. И лужа крови на полдороги. Я закрываю глаза, отворачиваясь...
Зарываюсь пальцами в волосы сына. Это самое важное сейчас. Что он жив. Может я ужасный человек, но Артема мне совсем не жаль.
Слух постепенно возвращается, хотя навязчивый звон пока так и не проходит. Тимка затихает на моих коленях, лишь иногда судорожно хлюпая носом. Антон начинает кому-то звонить.
– Да, Андрей Вячеславович, здравствуйте. Это Антон Палей, да...У меня отцу плохо стало, сердце...Мы скорую не вызывали, будем у больницы минут через десять...Да...Подготовьте, пожалуйста...Не знаю я, я в другой машине...Хорошо, я Балуеву скажу, он вам наберет сейчас... Спасибо...Да, Кость! Позвони Подгорному, он там проинструктирует, как помочь. Как батя? ...Ясно...Давай...
Я вижу, как Антон стискивает зубы, когда кладет трубку.
– И как? – осторожно спрашиваю.
Быстрый невидящий взгляд на меня и глухо.
– Херово...
Я молчу, кусая губы. Чувство вины накатывает удушающей волной, сдавливает горло. Повисает между нами, разделяя. Я буквально ощущаю, как оно бетонной плитой размазывает Антона и задевает меня.
– Тош...– хриплю тихо.
Не знаю, что сказать. Он не отвечает, трёт одной рукой лицо, всё внимание переключив на дорогу. Мы несемся на последние секунды светофоров, подрезая и сворачивая не по правилам, но сейчас мне сложно это воспринимать как нечто опасное. Слишком страшно было до этого.
– Эй, Тим. Ты как там?– наигранно весело интересуется Антон через минуту. Сынок в ответ только всхлипывает и приподнимает голову с моей груди.
– Ну как? Понравилась игра?– продолжает Антон, улыбаясь,– Всё как по– настоящему, да?
– Игра?– у сына ползут брови на лоб от удивления.
– Дааа...– тянет Антон,– Игра такая. Как в боевике. Мы просто любим боевики, вот и играем...А ты любишь?
Я вижу как Тимка хмурится, пытаясь понять, правда это или нет. На его детском лице мелькает озадаченное выражение.
– Мне мама не разрешает, – наконец доверительно вздыхает,– я Человека– паука люблю...А ты любишь?
– А как-то больше по Бетмэну,– улыбается Антон.
На секунду повисает тишина, а потом Тимка опять хмурится и шепчет...
– У дяди Артема была кровь, он плакал, а ты стрелял...И дядя Костя...
– Это краска, – Антон даже бровью не ведет,– Знаешь, как в фильмах...Спецэффект...Так играть интересней. Понимаешь? Чтобы все поверили...Вот ты же поверил?
–Да,– кивает Тимка, тревога постепенно уходит с его лица, он начинает слабо улыбаться.
– Ну вот, значит всё правильно мы сделали.
– А что с папой?– интересуется Тимур.
– С папой всё хорошо будет. Просто устал, не переживай,– Антон перестает улыбаться и переводит задумчивый взгляд на дорогу.
– А пистолет мне дашь? Классный!– уже радостно предлагает Тимка.
– Нет, это мой. Я тебе такой же куплю, договорились?
Тимур разочарованно вздыхает и перелезает с моих рук на детское кресло. Перехватываю тяжелый взгляд Антона в зеркале заднего вида, когда пристегиваю сына, и шепчу ему одними губами "спасибо". Он задерживается на мне на секунду и отводит глаза.
***
Несмотря на довольно рискованное вождение Антона, мы все-таки отстаём от первого джипа. Поэтому, когда подъезжаем к больнице и выскакиваем из машины на улицу, к нам подходит Балу, чтобы сообщить, что Вадима уже увезли в реанимацию. Антон звонит знакомому врачу, которого предупреждал о нашем приезде, но тот не берет трубку.
– Поехали домой, Тох,– вздыхает Балу,– В реанимацию, сам знаешь, не пустят. Андрей сам отзвонится, когда будет что сказать. Не нужны мы тут. Поехали, а? Вон Тимку домой надо.
– Ты отвези их с Лейлой, я тут побуду, Подгорного подожду,– Антон упрямо поджимает губы, тря переносицу и так пристально смотря на больницу, будто может разглядеть отца сквозь стены.
– Я с тобой останусь,– выпаливаю я.
Антон переводит на меня нечитаемый взгляд и быстро отворачивается.
– Не надо.
– Надо,– я бы его и за руку взяла и даже на колени встала, но не могу при Балу. Поэтому я только твердо повторяю,– Я останусь.
Антон хмуро сдвигает брови и молчит. Я ощущаю его немой протест каждой клеточкой.
– Хорошо, Лейла Фаридовна, не беспокойтесь,– вклинивается в нашу безмолвную дуэль Балу. Открывает заднюю пассажирскую дверь и одной огромной рукой подхватывает Тимку, а второй детское кресло.
– Ну что, боец, за мороженым заедем? – весело басит Балу, и я слышу, как Тимур радостно пищит "да".
Мы остаёмся с Антоном одни. Он трёт лицо ладонями, не смотря на меня, достаёт сигарету.
– Тош...– я тяну было к нему руки, чтобы обнять, но каким– то шестым чувством понимаю, что в лучшем случае он меня мягко оттолкнет. Останавливаю себя на полпути.
– Тош, ну...– выходит жалобно, но чувствую я себя в сотню раз хуже, чем показываю.
Меня до безумия пугает, что он упорно отводит глаза. Весь мир шатается сейчас под моими ногами, и самый главный мой маяк отказывается мне светить...
– Зачем осталась? С сыном бы ехала,– хрипло произносит Антон, делая глубокую затяжку и выпуская сизый дым вбок,– Ты ему нужна сейчас.
– А тебе? – шепотом спрашиваю, становится зябко, и я обхватываю себя руками,– Тебе нужна, Тош?
– А ты не знаешь? -криво усмехается он, смотря на тлеющий кончик сигареты в себя в руке, потом вдруг резко вскидывает на тяжелый взгляд,– Я тут такого натворил...
Его серые глаза застилает влажной пеленой и Антон, судорожно вздохнув, снова переводит взгляд на огонек сигареты.
Я молчу. Мне так холодно. Так хочется его обнять, уткнуться носом хотя бы в спину между лопаток, но он словно невидимую китайскую стену поставил между нами. Мне даже на миллиметр не приблизиться к нему. Нельзя.
– Надо было подождать эти гребаные три недели,– глухо произносит Антон, словно самому себе,– Но я дня вытерпеть не смог, как всё точно про Казима узнал, идиот...
– Что за три недели? – не понимаю я.
Антон оборачивается на мой голос и щурится, выпуская дым.
– Отец бы подал на развод, и всё бы выглядело не так...– он сплевывает, отворачиваясь, и тихо добавляет,– ...мерзко.
– Развод? Что за бред, Тош? С чего ты взял?! Вадим бы никогда...
– Ооо, Лукум...– тянет Антон, и привычная ироничная улыбка чуть трогает его губы, согревая меня,– Помнишь, в наш первый разговор я сказал, что ты ни черта не понимаешь, что вокруг происходит?
Он хмыкает.
–Помню...– я тоже улыбаюсь. Сейчас это – приятное воспоминание, окрашенное для меня некой трепетностью. Все его слова и действия выглядят иначе, чем я воспринимала их тогда.
Антон выкидывает окурок в урну.
– Мой отец спит с твоей матерью,– чеканит младший Палей, впиваясь в меня серыми глазами и отслеживая малейшую реакцию,– Спят сейчас недавно, но вообще у них давно это длится. Я плохо понял, но вроде все началось ещё до нашего рождения. По понятным причинам я с уточняющими вопросами не полез. Да мне и по фиг на самом деле.
У меня отваливается челюсть. Я пытаюсь моргнуть, и понимаю, что не могу. Тело парализовало. Нет, это не ревность, просто...ШОК.
– Брееед...– выдыхаю, начиная глупо улыбаться,– С чего ты взял вообще?!
– Я прослушку ему в кабинет поставил,– пожимает плечами Антон, скользя задумчивым взглядом по моему ошарашенному лицу,– Я же думал, что это он...убил...
Тоха поджимает губы, а затем хрипло продолжает.
– И сейчас мне за это п...ц как стыдно перед ним, Лукум. За всё...
– И ты...– я нервно сглатываю прежде, чем продолжить,– слышал ИХ?
– Да, помнишь тот вечер, когда Мадинка типа со мной в кино отпрашивалась, а потом твоя мать поговорила с отцом, и он тебя заставил взять?
