Текст книги "Долго тебя ждала (СИ)"

Автор книги: Амелия Сафарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Максим Викторович к Вам пришли – по селектору ко мне обращается моя секретарша Галина Борисовна. Вопреки всем навязанным мифам, моя секретарша женщина пятидесяти лет, профессионал своего дела.

– Галина Борисовна, сегодня никому не назначал, пусть запишутся на другой день и придут, рабочий день подходит к концу – устал, не хочу сегодня никаких переговоров.

– Вас беспокоит Широкова Яна Эдуардовна – сердце пускается вскачь, а руки начинают трястись, ну не в пубертате же я, ей Богу. Кладу перед собой какой-то чертеж, чтобы сделать видимость кропотливой работы – пусть войдет, а Вы можете идти домой, Галина Борисовна, не стоит ждать, когда мы закончим.

Яна входит в кабинет, я намеренно не встаю, делаю вид, что очень занят чертежом.

– Здравствуй, Максим – ее голос заставляет меня поднять на нее глаза – сначала я смотрю на ее лицо, красивая такая, что у меня дыхание перехватывает, потом мой взгляд падает на ее округлившийся живот. В моей голове хаос.

– Здравствуй, Яна. У тебя что-то срочное? Много работы, поэтому у тебя не так много времени – снова опускаю глаза на чертеж, лишь бы только не любоваться этой ведьмой.

– Я присяду? – уточняет она, одной рукой она прикрывает живот, а другой выдвигает стул. Мне нужно встать и помочь, но я, словно прирос к своему месту.

– Да, конечно – прокашлявшись, говорю ей.

– Переверни чертеж, Максим, он неправильно лежит – кивает на мой чертеж, я складываю его пополам и откладываю в сторону.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– Тебе очень идет борода – улыбается она, я зависаю. Такая красивая, распущенный волосы, без макияжа, моя вся такая нежная и любимая Яна, воскрешаю в памяти ее любовника, чтобы разозлиться на нее и не поплыть от ее присутствия.

– Ты пришла об этом поговорить – пресекаю ее попытки делать мне какие-либо комплименты.

– Я бы никогда тебя не побеспокоила, Максим, если бы не обстоятельства – начинает говорить Яна – я беременна, шестой месяц, это наш ребенок, твой ребенок, Максим. Я бы к тебе никогда не пришла, но если, может так случиться, что тебе нужно будет забрать его себе, Максим.

– Забрать себе твоего ребенка?! – усмехаюсь ей в лицо – ловко ты придумала, а ты что в это время будешь делать? Искать папку побогаче? Наверное, в таком положении трудно привлекать богатых мужчин?

– Ты дашь мне договорить, Максим, выслушаешь меня, а потом примешь решение – не спрашивает, а утверждает Яна.

– А ты уверена что ребенок мой? Что если я скажу тебе «нет» – усмехаюсь ей в лицо – Что ты будешь делать тогда? А, Яна? Ты ведь предприимчивая бизнес – леди, у тебя есть еще претенденты на роль отца твоего ребенка? Дай-ка угадаю, есть, всегда был твой запасной план, Игорь, кажется его зовут, или он не желает стать настолько многодетным отцом? – память, подкинувшая картину измены Яны, здорово сработала и теперь я хочу бить ее словами, чтобы ей было так же больно, как и мне.

– Максим, я выкупила билеты в Барселону, на три дня, любимый – в кабинет заходит Вероника. Яна медленно поворачивается, смотрит на нее, я чувствую ее боль, она как будто рикошетит по мне, смотрю ей в глаза, ее взгляд меняется, становится холодным и отчужденным. Нахрена я выдумал эту поездку, ругаю себя, но ничего не изменить.

– Вероник, оставь нас, пожалуйста, я скоро освобожусь – девушка не спорит и молча выходит за дверь.

– Я пойду, Максим – встает Яна, гордо вскинув подбородок, а я чувствую себя в этот момент маленьким тараканом, она даже не смотрит на меня теперь. Я вскакиваю и в несколько секунд оказываюсь перед Яной, хватаю ее за плечи:

– Ну же, убеди меня, что это мой ребенок, оправдывайся – пытаюсь поймать ее взгляд, но она не смотрит на меня, уставилась на стену.

– Не твой, Максим, я, оказывается, очень ошиблась в тебе, не заставляй девочку долго ждать, она купила билеты в Барселону. Не зря ведь она тебя встречала тебя в аэропорту. Будем считать, что мы квиты с тобой – усмехается Яна – отпусти, мне больно и прощай. Не иди за мной, пожалуйста.

Отпускаю Яну, безвольно опускаю руки, «не мой ребенок, не мой», пульсирует у меня в голове. Я не пошел за ней и она мне больше не позвонила.

Три месяца спустя

Илья везет меня в офис, разговаривает со мной только по делу, с тех пор, как узнал, что я женюсь на Веронике.

– Ты придешь на свадьбу? – уточняю у него – можешь хотя бы сделать вид, что рад за меня.

– Не приду, Максим Викторович, не рад я за Вас. На свадьбу с Яной Эдуардовной я бы пришел.

– Много ты знаешь.

Подхожу к своему кабинету и слышу голоса Галины Борисовны и неизвестный мне мужской голос.

– А я Вам в сто первый раз повторяю, на сегодня – завтра у Максима Викторовича все расписано, потом она на неделю уходит в отпуск, приходите после отпуска, мы можем записаться заранее – убеждает кого-то Галина Борисовна.

– Нет, мне нужно сейчас – говорит незнакомец.

– Ну и кому я настолько срочно понадобился? – ответа не требуется, я вижу кто передо мной, Игорь.

– Проходи, – цежу ему, – Галина Борисовна, никого ко мне не пускать.

Прохожу в свой кабинет и закрываю дверь, чтобы нам никто не помешал.

– Слушаю – смотрю на Игоря – пришел похвалиться, что станешь очередной раз счастливым папашей?

– Яна в тюрьме – бросает он мне – ты не знал не так ли? А что ты вообще знал о Яне? Ты трахал ее просто, разрушил все и вернулся в Москву.

– Что ты несешь?! – хватаю его за грудки – я любил ее, любил!

– Сядь и внимательно меня слушай. Тогда все это было спектаклем, я не был с Яной с тех пор, как ты появился в ее жизни. Она никогда мне ничего не обещала, всегда была честной со мной, ты появился в ее жизни и она сразу сказала об этом мне. Я бесился, но отпустил ее. А ты? Что ты сделал? Бросил ее, когда ей так тяжело. Она ждет твоего ребенка. Как ты вообще мог думать иначе?! Ты не знаешь ее, совсем. Ты знаешь почему она боится грозы? Ее родители и бабушка умерли, когда на улице была гроза. Яна в тюрьме, ей дали семь лет, мошенничество в особо крупном размере, я ни черта в этом не понимаю. Но адвокаты ничего не смогли доказать, все документы были подписаны Яной. Она позвонила мне месяц назад, просила, чтобы я забрал ребенка на первое время. Дальше ребенка заберет ее подруга Эльвира, но она живет в штатах, сам понимаешь это все небыстро. От меня требуется признать ребенка и забрать его на правах отца. Я виноват перед Яной, обещал ни за что не приходить к тебе, но я пришел. У тебя есть связи, помоги ей, забери ребенка, даже, если он тебе не нужен, Эльвира и ее супруг сделают все в кратчайшие сроки и освободят тебя от обузы. Я не могу забрать, жена грозится увести от меня детей, она сделает это, я не сомневаюсь. Всё – Игорь встает, кладет передо мной конверт – здесь все, что есть у меня по делу Яны, копия обвинительного протокола, колония. Пожалуйста, помоги ей.

21

«Яна в тюрьме» крутится у меня в голове, Яна ждет моего ребенка и она в тюрьме. Мошенничество в особо крупном размере. Как это вообще может быть?! Меня бьет мелкая дрожь и я не могу собраться с мыслями. Набираю своего заместителя.

– Родион, приветствую. Расскажи как обстоят дела в Питере? – тру переносицу, ну же соберись с мыслями.

– Все в порядке, Максим Викторович, по срокам все успеваем, никаких форс-мажоров-отчитывается передо мной заместитель.

– А главный архитектор кто? – задерживаю дыхание, в надежде услышать, что главный архитектор Широкова Яна Эдуардовна, а все остальное мне приснилось, привиделось, чей-то глупый розыгрыш.

– Главный архитектор Шведов Семен, уже месяца три как поменяли архитектора. Предыдущая попалась на мошенничестве, я в подробности не вдавался, главное, что с нашим проектом все хорошо и все успеваем в срок – не вдавался он блядь в подробности.

– Родион, ты за что получаешь такую зарплату, почему я не в курсе, что у нас изменения в Питере?! – ору на него – Я тебя уволю нахрен, по миру пущу! – сбрасываю звонок, мои худшие опасения подтвердились. Бросаю все и мчусь в Питер, мне нужно поговорить с Вячеславом, выяснить все обстоятельства. Все становится неважным в этот момент: бизнес, деньги, свадьба с Вероникой, плевать на все и на всех, только не на Яну. Да блядь!!! Как я мог так говорить с ней в нашу последнюю встречу, для чего она устроила этот спектакль, я не понимаю.

С Вячеславом я встречаюсь следующим утром, выясняю, что Яну обвинили в мошенничестве не просто так, деньги, полученные за два крупных проекта были выведены на посторонние счета, но при чем здесь блядь архитектор? Какое отношение она имеет к деньгам, какие документы были подписаны ей, я не понимаю.

– Она была в сговоре с главным бухгалтером, может, я слишком сильно ей доверял, но факты говорят сами за себя – подводит итог Вячеслав – документы, которые я просил ее отвезти в бухгалтерию были поддельными.

– Она столько лет на тебя работала! Почему ты не разобрался во всем?! Где главный бухгалтер? – задаю ему вопросы.

– Она успела скрыться за границу, ее уже объявили в розыск, но как скоро найдут, не знаю. И привела ее Яна, Максим. Поэтому мы иногда можем сильно ошибаться в людях. Мне больше тебе нечего сказать и орать здесь не нужно, я потерял огромные бабки и не собираюсь слушать твою истерику.

Я не знаю кто придумал эту преступную схему, как в это втянули Яну, но я готов землю носом рыть, чтобы доказать ее невиновность. Мне снова придется обратиться к Богдану, в последний раз. Бывший друг внимательно меня слушает и обещает мне помочь, поднять все связи отца, а их осталось немало. Вероника обрывает мне телефон, но у меня нет сил с ней разговаривать, к тому же разговор должен состояться тет-а-тет. Пытаюсь позвонить в колонию и узнать хоть что-нибудь о Яне, наш ребенок уже родился? Как она там живет? Но мне не дают никакой информации. Неизвестность меня убивает, пока мне не перезванивает Богдан.

– Есть кое-какие зацепки по делу, я тебе скину адрес, фамилию и сумму, сам понимаешь никто за старые заслуги и спасибо сейчас работать не будет. Нужно заплатить и ждать, Макс – говорит мне Богдан.

– Понял, жду адрес – на этом мы завершаем наш разговор, больше нам говорить не о чем.

Снова аэропорт, после самолета я сразу еду по указанному адресу и перевожу всю сумму. Я не спал практически двое суток, позвонил Илье и попросил, чтобы он меня забрал, в машине я вырубаюсь, в прямом смысле этого слова, сплю всю дорого до дома.

– Не хочу выходить из машины и идти домой, Илюх – говорю своему водителю.

– А что молодая жена уже не радует? Бросали бы вы ее, Максим Викторович, лживая она. Я в клубе ее видел пару раз, не хотел Вам говорить, вроде, как сплетни разносить, Вы же обычно людей насквозь видите.

– Как оказалось, плохо я разбираюсь в людях, дружище. Плевать я хотел на то, что она в клубы ходит, даже если ее там кто-то в туалете трахнул, мне плевать, Илья. Янка в беде, в большой беде, а мне еще последствия отмененной свадьбы разгребать, пойду я.

В квартире идеальная чистота, Вероника встречает меня в очередном комплекте дорогого нижнего белья, с бокалом в руках и с улыбкой, без претензий, даже не спрашивает где я был.

– Вероника, свадьбы не будет. Только без истерик, найдешь себе молодого, оставлю тебе квартиру-студию в качестве компенсации. Не будем делать из этого трагедию, у меня нет сил на споры сейчас.

– Что значит свадьбы не будет? – я вижу, что это далеко не первый бокал, который она выпила.

– Это значит, что ее не будет. Я в душ и спать, устал – тру переносицу и думаю о том, что истерику с ее стороны я могу не выдержать, может, сразу уйти.

– Ну и позволь поинтересоваться в чем причина? Опять твоя старуха появилась? – пьяно ухмыляется она.

– О чем ты говоришь? – смотрю на нее.

– А ты думал, что ты такой умный? Приехал перед новым годом, сказал мне пока и все? Я на тебя зачем время тратила? На старых потянуло? Думал, что я не узнаю об этой Яне? Да мне почти сразу сообщили. А ей так не хочется старой девой оставаться, что решила на все закрыть глаза – осушает она бокал.

– О чем ты говоришь? – переспрашиваю ее.

– О том, что я ей отправила фоточки, как ты меня в аэропорту утешал, помнишь? А еще у меня осталось наше хоум-видео о котором ты не знал и фотографии. Она думала, что я просто так отдам богатого мужика – алкоголь делает свое дело и правда льется рекой из ее рта – а ты думал я тебе хранила верность? Я отблагодарила Семена, коллегу твоей старухи, очень хорошо, остался доволен и удивился, что ты вообще после меня мог посмотреть на это.

Она еще что-то несет, но я ее не слушаю, поднимаюсь в спальню, хватаю чемодан, бросаю туда ее вещи и вместе с чемоданом выставляю ее за дверь. Потому что если она останется сейчас со мной, я убью эту суку. Не смотря на мое состояние в голове теперь все четко раскладывается по полочкам, этот спектакль Яна устроила после сообщений от Вероники. Коллега Семен, архитектор Семен Шведов, это же не может быть совпадением. Буду на коленях стоять перед Яной, умолять, чтобы простила и подпустила к себе и ребенку, но самое главное сейчас добраться до истины и освободить Яну, а бороться с ее презрением я буду позже.

На расследование уходит два месяца, я не знаю, что это за люди, которых знает Богдан, но они нашли виновного. Семен шведов, второй архитектор. Очень умный сукин сын! Провернуть такую махинацию, главный бухгалтер с ним заодно и это он ей помог вовремя скрыться, а потом поднял шумиху. Дело отправляют на доследование, а Яну должны выпустить из колонии. Деньги творят чудеса.

– Илья, я буду тебе очень признателен, если ты будешь ехать быстрее! – кричу на своего водителя, а в голове пульсирует только одна мысль «Лишь бы Яна меня простила, ведь не может быть все зря. Лишь бы только простила, я готов отдать все, что у меня есть, только бы она меня простила».

Самые страшные палачи в жизни человека это память, время и совесть. Потому что моя память подкидывает нашу последнюю сцену с Яной в которой я нещадно бил ее словами:

– А ты уверена что ребенок мой? Что если я скажу тебе «нет» – усмехаюсь ей в лицо – Что ты будешь делать тогда? А, Яна? Ты ведь предприимчивая бизнес – леди, у тебя есть еще претенденты на роль отца твоего ребенка?

– Я пойду, Максим – встает Яна, гордо вскинув подбородок, а я чувствую себя в этот момент маленьким тараканом, потому что я безоружен перед ней

– Скажи мне, что все это не правда – кричу ей в лицо, хватая за локоть – оправдывайся!

– Отпусти меня! – произносит Яна холодным тоном по слогам.

– Будем вовремя, Максим Викторович, не волнуйтесь, заберем Яну Эдуардовну и домой.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Я Орлов Максим, по делу Широковой Яны Эдуардовны. Вам должны были позвонить. – здороваюсь с начальником колонии

– Максим Викторович, мне, конечно, звонили. Я бы рад Вам помочь, но боюсь, что здесь я бессилен – он пыхтел как самовар и отводил взгляд… – дело в том, что Яны Эдуардовны не стало месяц назад

– Что значит не стало?! – заорал я не своим голосом.

– Я сейчас вызову доктора, она Вам все расскажет… вот, выпейте воды. Я сидел, уставившись в одну точку.

22

Февраль

С Яной все по постепенно налаживается, после больницы мы изменились, моя Яна изменилась, я пока не могу понять причин ее изменений, но я чувствую эти изменения. Она все чаще отпрашивается с работы и остается дома и сегодня очередной раз это случилось.

– Яна, ты себя хорошо чувствуешь? Я заметил, что ты часто отпрашиваешься с работы. Может, есть какие-то проблемы, о которых мне стоит знать – уточняю у нее за завтраком.

– Нет, Максим, все в порядке, у тебя совершенно нет поводов для беспокойства – она подходит ко мне обнимает со спины – ты у меня такой красивый – шепчет мне, а ее рука опускается мне на ширинку и сжимает. Сглатываю, потому что на нее я реагирую мгновенно.

– Любимая, встреча через полтора часа, давай оставим на вечер – накрываю ее ладонь, поднимаю ее руку и целую запястье. Она просто чертовски красивая и манкая для меня, почему я не повстречал ее раньше.

– В чем дело? Не хочешь меня? – выгнув бровь, задает вопрос на который совершенно точно знает ответ, потому что мы занимались сексом ранним утром. Вырывает руку, развязывает пояс на своем халате и сбрасывает его к своим ногам.

– Только очень быстро – подхватываю ее на руки и несу в спальню.

– В сорок лет трудно уже бегать длинные дистанции? – подкалывает меня моя Янка параллельно покрывая поцелуями мое лицо.

– Ага, я тебе устрою вечером длинную дистанцию, такую, что ты будешь просить меня о пощаде – бросаю ее на кровать и поспешно раздеваюсь – встань на колени – командую, Яна покорно все выполняет и меня заводит это еще больше – ну что уже готова? – трогаю ее, а она специально выпячивает передо мной мою попу.

– Может, уже приступишь к делу или мы будем с тобой разговаривать? Ммм – стонет она от резкого толчка. Обхватываю ее груди, сжимаю их, а она стонет еще громче и начинает подстраиваться под мои толчки, останавливаюсь – ну давай, ты же хотела меня секса, действуй.

Яну в последнее время не нужно просить дважды, она начинает сама насаживаться на мой член, переворачиваю ее, не могу больше терпеть, еще несколько толчков и кончаю в свою любимую женщину, смотрю на нее сверху и ничего прекраснее и красивее, чем Яна, которая кончила минуту назад, я не видел в своей жизни.

– Вечером вернусь и мы продолжим – целую ее в губы – родишь мне Ян? Родишь нашего ребенка? – совершаю в ней еще один толчок, стремясь оставить в ней семя как можно глубже.

Она блаженно улыбается, закрывает глаза и говорит:

– Посмотрим, как ты будешь стараться и насколько сильно меня уговаривать.

– Не сомневайся, что я буду стараться без устали, как над своим самым главным проектом в жизни – встаю с нее и иду в душ. Яна заходит ко мне спустя десять минут, кладет полотенце и говорит:

– Кофе на столе, брюки, рубашку, костюм погладила. Моя очередь принимать душ.

– Ну просто чудо-женщина моя, я должен обязательно на тебе жениться – подхожу к ней и целую.

– Даже не надейся, твой испытательный срок еще не вышел – уворачивается Яна от поцелуя и выталкивает меня и душа.

– Кстати, твоя грудь и попа стали больше. Мне очень нравится, ты настоящая красавица.

***

На мои мозги влияет поздняя беременность или гормоны, но у меня совершенно нет желания работать, пока получается работать дистанционно, хорошо, что Семен на подхвате. Наверное у меня поздний период так называемого гнездования, хочу уже обставлять детскую, покупать вещи для малыша, а не думать о проектах, чертежах. Может, пора уже Максиму сказать о беременности, к тому же он уже начал замечать изменения в моей фигуре. Мотаю головой и разговариваю сама с собой, нет, еще не время, скажу чуть позже. Помучаю его еще немного, чтобы впредь знал, что не нужно меня терроризировать необоснованной ревностью.

Завариваю себе ромашковый и чай, включаю ноутбук и звоню по видеосвязи своей подруге Эльвире.

– Привет, моя дорогая – здороваюсь со своей подругой – а кто это у мамы такой большой уже? – смотрю на малюсенькую Алину, которая спит на руках у Эльвиры.

– Это у нас Алина Андреевна – улыбается Эльвира-Андрей, забери, пожалуйста дочь, я поболтаю с Яной – в кадре показывается ее сопляк-баскетболист. Боже он же просто «жердь» как сказала бы моя покойная бабушка.

– Иди к папочке моя принцесса – тихо воркует с дочерью Андрей – дадим маме немного от нас отдохнуть – привет, крестная моей дочери и подруга моей супруги.

– Привет, Андрей – пропеваю я – трижды папаша, надеюсь, теперь ты успокоишься? Из-за того что ты постоянно делаешь беременной мою подругу, мы уже пять лет не виделись.

– В моих планах родить целую баскетбольную команду, как понимаешь, без Эльвиры я не справлюсь, кстати, можешь меня называть сопляком – заглядывает он в камеру и подмигивает мне – К тому же ты могла приехать к нам сама, как раз покрестим нашу Алину Андреевну. Ну все, мы с дочей погуляем, любимая – чмокает он Элю.

– Ну рассказывай, что там твой Максим – любопытничает Эльвира.

Я рассказываю подруге все без утайки, про то, что произошло, когда я ездила к родителям, про больницу, но про беременность я все-таки молчу, пока не готова кому-либо рассказывать об этом. Эльвира говорит, что людям нужно обязательно давать второй шанс, я с ней согласна. Мы еще долго разговариваем и смеемся, вспоминаем нашу студенческую жизнь и первое замужество Эльвиры. Она снова защищает своего первого мужа и говорит, что ее вина тоже есть, ведь она так и не смогла его полюбить. Каждый раз, общаясь с Эльвирой, я мысленно благодарю Бога и судьбу за то, что она у меня есть. Очень важно знать, что в огромном мире есть хотя бы один человек, которому я могу позвонить и рассказать все, что происходит у меня на душе, без масок и прикрас.

23

Я до сих пор не могу прийти в себя после случившегося. Буквально за два месяца моя жизнь перевернулась с ног на голову, еще каких-то три месяца назад я была счастлива, ждала своего первенца, планировала свою жизнь, думала в каком городе мы будем жить с Максимом, а сегодня я осуждена на семь лет за то, чего я не делала. Сейчас я ругаю себя за то, что так сильно расслабилась, я ведь еще на суде все поняла, когда в качестве свидетеля обвинения был приглашен Шведов Семен. Все настолько быстро произошло, суд, срок и теперь я в колонии. Я каждый день проматываю в голове события, которые предшествовали этому ужасу. Да, я слишком доверилась, слишком размякла или беременность повлияла на мой мозг, но я не могу понять с какой целью все это заварил Семен? Согласна всем справкам и документам, которые демонстрировало обвинение с деньгами скрылась бухгалтер. Неужели месть за то, что я ему отказала? Или он метил на место главного, так он бы итак получил это место. Наверное, я бы давно опустила руки и смирилась с тем, что произошло, но теперь мне есть ради кого сражаться, ради того, чтобы мой ребенок рос в нормальных условиях, я готова наступить на гордость. Пока не представляю, как я смогу связаться с Максимом и попросить его забрать ребенка, но я обязательно придумаю. Здесь все не так просто, женщины очень злые, наверное, если бы не мое положение, то меня бы давно поколотили, слишком я им не понравилась с первого взгляда, а вот начальнику тюрьмы, к сожалению, понравилась. И от первых и от второго меня пока спасает мой сын, но остался всего месяц и он появится на свет, я молю только об одном, лишь бы Максим его забрал.

Ночью я просыпаюсь от боли и ощущения, что подо мной мокро, медленно встаю и включаю свет в камере, кровь, у меня кровь. Я начинаю орать на всю камеру и биться в истерике, я не могу потерять своего сына, я не могу потерять Мишу.

– Чего орешь, как резанная? В больничку ее надо. Зовите начальника – я слышу голоса сокамерниц, но уже ничего не вижу из-за слез. Просыпаюсь я уже на больничной койке.

– Ну как себя чувствуешь, Широкова? – спрашивает женский врач Марианна Антоновна.

– Мой ребенок? С ним ведь все в порядке.

– В порядке, в порядке, не волнуйся, у тебя произошла отслойка плаценты. До родов, надо будет полежать в больничке – успокаивает меня Марианна Антоновна.

– Мне не дадут столько лежать, еще три недели. Но я буду делать все, что нужно, чтобы сохранить ребенка – уверяю доктора.

– Дадут. А теперь поспи.

Марианна Антоновна права, следующие две недели меня не трогают, она каждый день приходит ко мне справляется о здоровье. Она безумна красивая женщина, я таких в своей жизни видела очень-очень мало, смотря на нее невозможно сказать ее возраст, даже приблизительно. Однажды, оставшись с ней наедине в палате, я набралась смелости и попросила:

– Марианна Антоновна, мне нужно позвонить отцу ребенка, Вы мне можете помочь?

– Давай ложись, поставлю тебе капельницу с витаминами, а завтра придешь ко мне в кабинет, мне нужно сделать тебе узи – посчитав, что таким ответом Марианна Антоновна дала понять, что помогать мне она не намеренна, еще раз спрашивать я не решилась.

Ночь я сплю беспокойно, все время думаю о сыне, он может остаться со мной здесь, до трех лет, но едва ли я бы хотела, чтобы детство моего сына проходило в этих стенах.

Конвоиры ведут меня в кабинет доктора. Я захожу и молча жду ее указаний, Марианна закрывает дверь изнутри.

– Держи, звони кому надо, будь осторожнее впредь, не думай, что мы в палате оставались одни. Женщины в колонии слишком озлоблены, поверь, я знаю о чем говорю, сама когда-то такая была. Звони, извини, выходить не буду – улыбается она.

Я трясущимися руками набираю номер телефона Максима. Слушаю бесконечные гудки, но трубку так никто и не снимает. Я звоню три раза подряд, но так и не дозваниваюсь.

– Не берет, но спасибо, что помогли – отдаю телефон.

– Если перезвонит? – внимательно на меня смотрит и задает вопрос Марианна.

– Скажите, как есть, что через пару недель его сын появится на свет и если он не хочет, чтобы его детство прошло в тюрьме, то пусть приедет и заберет его.

– Ты ведь ни в чем не виновата, Широкова Яна Эдуардовна – не спрашивает, а утверждает она – как же тебя угораздило попасть сюда?

– Может, виновата, откуда Вам знать, суд ведь дал мне семь лет – мне важно слышать это от нее, мне важно знать, что человек верит мне, в мою невиновность.

– Да за столько лет научилась разбираться в людях. Я ведь многих повидала здесь, у кого-то на лбу прям клеймо горит, что она здесь не случайно, а ты другая. Сокамерницы не трогают тебя?

– Нет, пока не трогают, но думаю, что стоит родиться сыну и моя жизнь резко изменится, не хочу, чтобы он все это видел, понимаете? Еще этот начальник колонии со своими сальными взглядами…

– От этого тебя точно спасает только беременность, все красивые женщины, попавшие в эту колонию были у него «в гостях». Он пока тебя не получит, не успокоится, я тебя не пугаю, Яна. Говорю как есть.

– Сколько Вам лет, я много думала, но никак не могу определить Ваш возраст. Извините за нескромный вопрос.

– Да, действительно нескромный – усмехается она, достает пачку сигарет из кармана белого халата, уже собирается поджечь тоненькую сигару, но взглянув на мой живот, прячет сигареты обратно в карман – мне пятьдесят один, Яна.

Меня это очень сильно удивляет, потому что мой макисмум, который я могла дать Марианне это сорок пять.

– Так, тебе пора, завтра тебя еще раз приведут ко мне, надеюсь, что твой благоверный перезвонит.

От доктора я ухожу счастливая, у меня появилась надежда на то, что сын не увидит этих стен, не услышит ничего и в его памяти о детстве не отложатся тюремные стены, надзиратели. Но следующий день преподнесет мне еще один сюрприз.

Когда Марианна закрывает дверь, отрезая нас от тех, кто меня привел к ней.

– Я сама дозвонилась до него вчера. Трубку взяла Вероника, его будущая жена, я попросила к трубке Максима, она подумала, что это ты звонишь, вылила ведро грязи, сказала, что у них скоро свадьба. Если бы у меня был ребенок, то я бы не хотела, чтобы он жил с такой. Говорю как есть, извини. Если посчитаешь нужным, можем еще раз перезвонить.

– Не нужно – глотая слезы, шепчу я – не нужно никому перезванивать. Я видела ее, эту Веронику…

– У тебя есть кому позвонить еще?

– Да, моя подруга Эльвира, она обо всем знает, но живет в штатах, она обязательно заберет сына, они с супругом смогут прилететь только в ноябре. Есть еще один вариант – вспоминаю Игоря, беру телефон, но никак не могу вспомнить его номер телефона – хотя нет, не помню его номер телефона.

– Ну что ты как в каменном веке? Социальные сети у него есть, может там указан его номер телефона.

Мы ищем вместе его профиль и на мое счастье или несчастье номер телефона действительно указан. Я дозваниваюсь до Игоря. Он обещает мне помочь, нанять адвокатов, но когда речь заходит о том, чтобы он забрал моего сына к себе на пару месяцев, он уходит от ответа. Я понимаю, что он его не заберет, ведь у него свои дети. Алиса такого терпеть не станет и я ее понимаю.

– Не заберет – констатирую я.

– Я помогу тебе, Яна – говорит Марианна.

– Почему Вы мне помогаете?

– Искупаю свои грехи. Мне было двадцать лет, студентка-второкурсница медицинского университета. То время было самым счастливым в моей жизни, у меня был мой Володя. Он грезил о военной карьере, мы вместе мечтали, я готова была мотаться с ним по гарнизонам, военные врачи всегда нужны. Я забеременела, а Володю забрали в армию. Думала, что два года пролетят очень быстро, мой любимый вернется, а тут мы с ребеночком. Не сказала ему ничего, чтобы служил спокойно, не переживал за нас. Родители мои были в курсе, поддерживали меня, Володю они любили как родного сына. А потом ко мне прицепился какой-то мажор, я много раз ему говорила, что жду из армии парня, отправляла подарки обратно. Видимо, зажравшийся мальчик не смог такого мне простить. Он отомстил мне, о как хорошо он мне отомстил за отказ быть с ним. Он со своим дружком просто увезли меня в загородный дом, измывались надо мной неделю, по очереди. Ублюдки ведь не знали, что я была беременна – по щекам Марианны начинают бежать слезы – я почувствовала этот момент, когда мой ребенок, наш с Володей ребенок покинул меня. Когда они пришли за очередной порцией, то увидели меня лежащую в крови. Смелости убить меня им не хватило, они просто бросили меня в лесу. Меня нашли, я до сих пор не знаю кто. Но ребенка я потеряла, как и возможность иметь детей – она замолкает, погружается в свои мысли.

– Нужно верить – пытаюсь поддержать ее – мне тоже поставили диагноз бесплодие, пятнадцать лет думала, что не смогу родить, а тут такое чудо.

– Мне удалили матку, Яна, о каком чуде ты говоришь – горько ухмыляется она. Я помню, как билась в истерике, когда пришла в себя и узнала, что меня больше ничего не связывает с Володей. С Володей я рассталась, написала письмо, что не могу так долго ждать, мне сделали предложение и я выхожу замуж. Говорят, что нужно сжигать мосты, чтобы огонь позади освещал путь впереди. Мой путь не нужно было освещать, я хотела, чтобы наш сгоревший мост осветил дорогу Володе. Я умоляла и заклинала родителей, чтобы они ни слова не говорили моему Володе о том, что случилось, если он когда-нибудь появится на пороге нашей квартиры и ни слова обо мне. Замужем. Счастлива. Точка. Я так сильно его любила и люблю, не могла позволить, чтобы он касался меня после них. Они делали со мной страшные вещи, Яна, я не виновата, но отмыться от этого я никогда не смогу. Моя красота – мое проклятье. Я переехала, перевелась в Медицинский Вуз другого города и доучилась. Но я никого не простила, эта боль живет внутри меня. Прошло долгих двадцать пять лет одиночества, я приехала к родителям и от них узнала, что один из двух ублюдков, как овощ после аварии. А главный ублюдок процветает и радуется жизни. Их ведь тогда даже не посадили, сколько грязи вылили на меня, чтобы их обелить. Месть – блюдо холодное, знаешь? У него был единственный сын, я очень долго собирала информацию, чтобы понять, что этот сын единственным и останется. Такой же баловень и мажор, как и его папаша, который метил в депутаты. Я знала, что его сынок клюнет на меня, ты ведь говорила, что невозможно определить мой возраст. Была у меня пациентка с очень серьезной болезнью, ты понимаешь о чем речь, сначала я его напоила до беспамятства, а потом он занимался с ней сексом, думая, что это я. Может, эта болезнь его уже и разрушила, не знаю. Только знаешь, эта месть не принесла мне облегчение, я каждый день думаю, что загубила жизнь молодому парню, ведь шанс на исправление есть у каждого, а я лишила его этого шанса. Мне не стало легче, Яна. Я до сих пор ненавижу все душой этих ублюдков, но месть меня разрушила. Володя уже генерал, все-таки сожжённый вовремя мост, осветил ему дорогу. Он женат, двое прекрасных сыновей, очень на него похожи.