Текст книги "(Не)случайное зачатие (СИ)"

Автор книги: Амелия Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Часть пятая. Катя

Прошло три недели с того злополучного корпоратива. Три недели, когда мне приходилось избегать шефа всеми возможными способами. Не всегда это удавалось, но я очень старалась. Помогла командировка, в которую Богуцкий уехал на пять дней, и моя скорость перемещения к Снежкову попить кофе, когда я замечала босса по близости. С ними не всё всегда получалось. Чаще всего босс едва ли не рычал:

– Самойлова… на брейки у нас выделено двадцать минут в день, а не двести.

И вообще он становился все злее с каждым днем, часто срывался на подчиненных, и мне не было ясно, почему это происходит.

Однако головная боль в виде Богуцкого отошла на второй план, когда со мной случилось ужасное. Задержка. Я забила тревогу, когда месячные не наступили на третий день от той даты, в которую должны были начаться. А раньше все и всегда было точно в срок. Сначала я поспешила убедить себя, что это от нервов, но когда прошла неделя, а критических дней все не было, снова поспешила, на этот раз в аптеку. Потому что меня затошнило.

– Мне нужно что-то от тошноты, – попросила я, закрывая глаза. – Что у вас есть?

– Смотря какие симптомы имеются.

– Тошнота.

– И все?

– Немного болит живот.

Я прислушалась к себе и поняла, что немного тянет внизу.

– Все?

– Задержка семь дней. Но это к делу не относится.

Фармацевт хмыкнула.

– Почему не относится? Может вам нужен тест?

– Какой тест?

– На беременность.

– Нет. Я не могу быть беременна.

Она снова хмыкнула.

– Сколько раз я слышала подобное.

Ну не объяснять же ей, что я девственница?

– Я не могу быть беременна.

– А симптомы говорят об обратном.

Мне надоело спорить, хотя зерно раздора в мою душу она заронила.

– Ладно. Давайте тест и что-нибудь от живота.

Сделанный тест на определение беременности вверг меня в ужас. На нем красовались две полоски. Я ошалело смотрела на них. Я не верила в то, что это происходит со мной. Вскочила с крышки унитаза, на которой сидела, и побежала в аптеку снова.

– Мне нужно еще три теста. А лучше пять, – выпалила фармацевту. – Нет, давайте сразу десять!

– Зачем вам так много?

– Нужно.

– Если тест показал положительный или отрицательный результат – почти всегда это точно на девяносто девять и девять десятых. Можно перепроверить еще одним, но не десятью.

– Дайте мне десять штук. – Меня уже начало трясти. – Мне нужны именно десять тестов.

Она пожала плечами и через три минуты я снова бежала домой, чтобы узнать правду. Перед тем, как сделать второй тест, я мысленно обратилась к богу.

«Если это не происки святого духа, пусть на повторном тесте будет одна полоска!».

Тест был оставлен на полочке, а я вышла из ванной, чтобы немного выдохнуть. Как такое могло случиться, что на тесте оказались две полоски? Может, гормональный сбой?

Вполне возможно. У меня просто играли гормоны во всем, что касалось моего шефа. Но знать ему об этом не полагалось. Я знала, чем закончится служебный роман с боссом, если я дам ему начаться. Это разрушит мою карьеру в любом случае.

Вернувшись в ванную, я зажмурилась и взяла в руки тест. Приоткрыла один глаз, тут же закрыла. У меня просто двоится в глазах, никаких двух полосок нет. Мне все примерещилось.

Как?! Как это могло случиться? Так не бывает, чтобы без секса произошла беременность! Я простонала, когда убедилась в том, что две полоски мне не почудились. Вздохнула и взялась за третью упаковку с тестом.

В моих руках были все одиннадцать полосатиков. На каждом красовались по две тёмно-бордовых линии. Задаваться вопросом, как это могло получиться, я перестала на пятом тесте. Все было понятно – или гормональный сбой, или в аптеку пришла бракованная партия. Сверившись с рабочим календарем, запланировала себе поход к гинекологу, после чего пошла спать. В эту ночь мне снились какие-то ужасы. Я бегала от босса по кабинетам офиса, но он все равно настигал меня, после чего начинал грязно приставать. И так по кругу.

На работу на следующий день я приехала не выспавшаяся и с огромными кругами под глазами. Да еще и с опозданием. Это все нервы.

– Самойлова, ты такое пропустила! Богуц на планерке рвал и метал! – сообщил мне Снежков, когда я проходила мимо его отдела.

Я закатила глаза. Вот уж кто меня волновал сейчас в последнюю очередь, так это мой босс.

– В чем причина на этот раз?

– Похоже, в том, что ты опоздала.

В голосе Пети послышалась растерянность.

– Это в каком таком смысле?

– Ну он из себя вышел, когда узнал, что тебя нет на месте.

Черт. Черт, черт, черт! Только этого мне сейчас и не хватает… привлечь внимание самого Богуцкого, когда у меня и без него много проблем.

– И что сказал?

– Лучше спроси, что он кричал?

– И что он кричал?

– Если мат опустить, то ничего.

– Круто…

– Ничего крутого. Он, кстати, тебя к себе вызывал.

– Когда?

– Сразу, как планерка закончилась. Сказал, что как только я тебя увижу, чтобы передал, чтобы ты к нему шла.

– Куда?

– Самойлова, ты откуда упала? В кабинет, конечно.

Снежков пожал плечами и вернулся к своей работе, а я сглотнула образовавшийся в горле комок и, досчитав до десяти, пошла в кабинет шефа.

Часть шестая. Даниил

Командировка никогда еще не казалась такой долгой. Особенно с учетом того, что в голову постоянно лезли навязчивые мысли – пока я тут занят, между прочим, делами, Снежков с Самойловой заняты своими порядком зачастившими брейками, во время которых о чем-то мило шушукались.

Мстительная мысль уволить обоих под этим предлогом пришла ко мне, увы, с опозданием. Поэтому не оставалось ничего иного, как терроризировать звонками ведущего менеджера по логистике и дотошно выяснять, как там дела у его подчиненных. К сожалению, крайне запуганный моим вниманием Кононов ничего мне насчет Самойловой и ее шашней со Снежковым не поведал, да и, конечно, додуматься не мог, что именно об этом я хочу услышать. А если бы и додумался – я бы сам же его и уволил, за разведение сплетен.

Одним словом, я все больше походил на озабоченного мальчишку, у которого впервые встало. И это злило тем сильнее, чем больше я думал о том, какого черта вообще ее хотел? Она была, в общем-то, совершенно обыкновенной. Ну да, мастерски сосала тарталетки и прочие плохо лежавшие фрукты, но я ведь захотел ее куда раньше. И причина была в том, какой неиспорченной она мне казалась – редкость среди тех кругов, в которых я вращался. Но даже подозревая сейчас, что Екатерина не такая уж и святая и все развращено уже до меня, я хотел ее все равно, даже с какой-то особой злостью.

К моменту возвращения из командировки я практически убедил себя, что визит к любовнице решит все мои проблемы. Ну а в крайнем случае, всегда можно уволить Самойлову – даже если и не для того, чтобы трахнуть, то, как минимум, чтобы глаза не мозолила и не нервировала содержимое моей ширинки.

Повод подвернулся по возвращении. На затеянной мной прямо с порога планерке Самойлова отсутствовала. Напугав всех требованием немедленно отправить провинившуюся ко мне, я принялся ждать, когда Екатерина наконец почтит офис своим присутствием – не исключено, что в последний раз.

Ждать пришлось минут двадцать, за которые я успел сломать от нетерпения три ручки и два карандаша. Блин, от этой Самойловой одни убытки!

– Можно? – наконец, в дверь постучали, но привычно-робкий тон Самойловой сегодня раздражал. Наверняка это все наигранное, о какой скромности может идти речь, когда эта девица призывно сосала что ни попадя и разъезжала ночью по каким-то деревням? И неважно, что ехать она никуда не собиралась, нечего было врать мне про бабушку.

И тут на ум пришло страшное – а что, если она вовсе не к бабушке собиралась, а к любовнику? Угрожающе сощурив глаза, я сухо скомандовал торчащей в дверном проеме, будто на гильотине, голове Самойловой:

– Заходите.

Остановившись от меня на расстоянии – чуяла, видать, грядущие неприятности – Самойлова посмотрела на меня выжидательно. Я на нее – мрачно.

– Вы опоздали, – наехал сходу. Босс я, в конце концов, или где?

– Извините. Я не знала, что сегодня планерка.

– Не вижу связи с вашим отсутствием на рабочем месте! – рявкнул я от души так, что аж полегчало. Самойлова при этом стояла передо мной с видом мученицы, которая мужественно ожидает конца пыток.

Конца? Как бы не так. Я только начал.

– Скажите, Екатерина, – сменил тон на вкрадчивый. – Каковы ваши самые главные обязанности?

Она молчала несколько секунд, потом выдала едва ли не скороговоркой – так, что аж от зубов отскакивало – то, от чего я конкретно прихренел:

– Составление и своевременное размещение заказов у поставщиков, заключение договоров с поставщиками, анализ выполнения заказов и результатов поставок, логистические прогнозы и планы, управление материально-техническим снабжением и закупками…

Серьезно, блядь?!

– Стоп! – прервал я этот поток бесценной информации. Она что, издевалась?!

Самойлова буквально зачитывала мне наизусть свою должностную инструкцию и при этом напоминала школьницу-отличницу, тараторящую перед учителем.

Черт. Эта ассоциация, помешанная на злость и невинный вид Самойловой, мне очень нравилась. Особенно той части моего тела, что была пониже пояса.

Сука, мои брюки! Пришлось резко рухнуть в кресло, пока не стало заметно, как на меня подействовал этот речитатив на тему закупок и поставщиков. Я, конечно, извращенец, но не до такой же степени!

– Я в курсе, что написано в вашей должностной инструкции! – рявкнул следом и не без труда, но выпрямился в кресле, дабы производить должное грозное впечатление. – Я сам это писал!

– Что же вы тогда спрашиваете? – поинтересовалась Самойлова и по ее тону я понял, что она тоже не в духе.

Это, впрочем, ее проблемы. Свое дурное настроение пусть оставляет за пределами офиса, хватит тут и моего!

– Я спрашиваю вас, какие два главных правила у нашей фирмы? – терпеливо пояснил, хотя именно терпения почти и не осталось. И какого черта я не отгрохал себе туалет, смежный с кабинетом? Тварь я дрожащая или право имею?!

– Ну? – потребовал ответа снова.

– Не опаздывать, – наконец сдавленно пробормотала Самойлова. – И…

– И? – любезно подхватил я.

– Не заводить служебных романов.

– Именно. А вы нарушили оба.

Насчет второго я был не уверен, но Самойлова так палевно побледнела, что желание уволить Снежкова к чертям собачьим усилилось стократно.

– У меня нет ни с кем… романа, – возразила Катя, но как-то неуверенно.

А вот это уже интересно.

– Вообще ни с кем? – уточнил я, всячески делая вид, что мне это ни разу не интересно.

– Ни с кем, – подтвердила она и я понял, что брюки пропали окончательно.

– Допустим, – выдавил я, хмурясь. – Но первый пункт вы уже нарушили.

– У меня… уважительная причина! Мне надо было в больницу.

– С бабушкой, я полагаю? – стояк стояком, но ехидство так из меня так и перло.

– Нет. По личным обстоятельствам.

– Хорошо, – отозвался я тем же тоном. – Положите больничный мне на стол и можете идти домой. Зачем нам больные сотрудники?

– Даже такие ценные, как я? – припомнила мне Самойлова мои же слова.

У меня аж брови взлетели. Эта девка наглела прямо на глазах, но мне это даже нравилось. Да так, что продолжать разнос уже мочи не было, наметились проблемы посерьезнее.

– Свободна! – гаркнул я и Самойлова пулей вылетела из кабинета.

Расстегивая ширинку, я проклинал тот день, когда принял ее на работу.

Часть седьмая. Катя

К гинекологу я пришла через несколько дней после посещения кабинета шефа. Выйдя от Богуцкого, я расплакалась прямо в коридоре. Что со мной такое? Почему я так на все реагирую?

Сидя перед кабинетом врача, я чувствовала себя разбитой. Меня выводила из равновесия любая мелочь. Бабульки в очереди за карточкой, бахилы, которые порвались, болезненно набухшая грудь. И постоянно хотелось спать и плакать, причем одновременно.

– Самойлова, заходите.

Я поднялась со стула и прошла в кабинет гинеколога. Светлана Ивановна сидела за столом и заполняла чужую карточку. Плюхнув пятую точку напротив нее, я принялась ждать.

– Какие-то жалобы? – поинтересовалась она, не поднимая глаз от своего занятия.

– Гормональный сбой.

– Сдала анализы?

– Нет.

– Тогда с чего взяла это?

– Симптомы такие.

Светлана Ивановна хмыкнула, как давешний фармацевт, и отложила карточку.

– Такие – какие?

– Раздражительнось, сонливость, живот болит, грудь набухла, а тесты на беременность положительные.

Я поняла, что сморозила глупость, когда доктор выпучила на меня глаза.

– Это называется залет.

Она в выражениях не стеснялась.

– Нет. Я все еще девственница.

– Пойдем на кресло.

Сначала Светлана Ивановна пристально изучала меня на наличие девственной плевы. Как будто подозревала, что я могу имитировать невинность. Потом прощупала живот и все это время смотрела на меня с обличением.

– Половой акт был?

– С кем?

– Я не знаю, с кем. Это по твоей части.

– Не было.

– Даже попытки не было?

– Нет.

– А партнер у тебя есть?

– Нету.

– Даже никто не пытался проникнуть?

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что по всем симптомам ты беременна, Самойлова.

Это прозвучало как приговор. В голове забегали мысли о том, что нужно будет искать другую клинику. Если здесь работают настолько некомпетентные люди, зазря я ходила сюда столько лет!

– Я не могу быть беременна, я девственница.

– И что?

– Как это и что? У меня не было мужчины.

– Это ни о чем не говорит. Может ты посещала общественные места?

– Какие? Метро? Сейчас дети передаются воздушно-капельным путем?

Глупо было спрашивать о таком, лежа перед врачом с раздвинутыми ногами, но я справилась.

– Нет. Бассейн, например?

В памяти всплыл корпоратив имени босса и как все резвились в воде. Кто-то туда кончил?

– Это было три недели назад.

– Понятно. Вставай.

Что ей было понятно, я не знала. Светлана Ивановна села за стол и продолжила писать карточку, а я встала с кресла. Оделась, вернулась на свое место.

– Это направление на анализы. Будешь сдавать тест на ХГЧ.

– Что это?

– Гормон. Покажет, беременна ли ты на самом деле.

– Да не могу я быть беременна!

– Ты тут на меня не раздражайся, Самойлова. А то я тебя на учет поставлю безо всяких анализов. Сдавай ХГЧ и будем говорить.

– Но как это вообще возможно?

– Я тридцать два года в этом кабинете. И всякое видела. Поверь, возможно. А если нет, то я уволюсь завтра же.

Я схватила листок с направлением. Не верила, что это происходит со мной и так и продолжала думать о поиске новой клиники.

– Спасибо, я пойду.

Вскочив со стула, я помчалась к выходу из кабинета.

– Самойлова, ты, если что, ребеночка оставляешь? – донесся в спину голос гинеколога.

Ответить на этот вопрос я не смогла. Пулей вылетела в коридор и побежала домой.

Когда результаты анализов пришли и оказалось, что тот самый ХГЧ растет, я разрыдалась. Что со мной случилось? Как я смогла забеременеть в том самом бассейне? Или не в нем?

А может, виной тому полотенце? Кто-то же утащил его у меня. Или я его спутала с чужим?

Ревела я долго. Весь вечер и утро перед работой напролет. Искала другие клиники, но не представляла, как приду туда со своими проблемами. А если они скажут то же самое? Если анализы или узи покажут, что я залетела?

– Кать! Ты сейчас кофе на себя прольешь.

Я посмотрела на Снежкова, зашедшего к нам в отдел, и вдруг снова разрыдалась.

– Петя!

Подскочив к нему, я повисла у Снежкова на шее и, окропив слезами его плечо, завыла в голос. И плевать мне было на то, что на нас уже глазели все сотрудники офиса.

– Что случилось? – растерялся Петя, отстранив меня на расстояние вытянутых рук.

– Ужасное случилось, – засопливилась я снова, но не успела снова упасть в объятия Снежкова, как рядом оказался хмурый босс.

Он посмотрел на то, как Петр придерживает меня за талию и процедил:

– Снежков – работать, Самойлова – ко мне на ковер.

И это прозвучало как новый приговор, уже без права на помилование.

Часть восьмая. Даниил

– Давай, Самойлова, объяснись, если можешь.

Я буравил несчастную взглядом, а та стояла передо мной, потупившись, и будто язык свой лживый проглотила.

– Объяснить что? – наконец подала голос и шмыгнула носом.

Ну уж нет, эти бабские штучки со мной не пройдут! Идиота она, что ли, из меня делала? Сначала ночные поездки по деревенским бабкам, потом заверения, что никаких романов у нее нет, а теперь стоит тут с таким видом, будто это не она обжималась только что со Снежковым на всеобщее обозрение!

Определенно, эта девка оборзела вконец. И терпеть это я больше не собирался.

– А я смотрю, Екатерина, память-то у вас короткая, – слова цедились сквозь сжатые зубы, несмотря на попытку говорить спокойно, не роняя своего боссового достоинства, хотя от зрелища того, как Снежков лапал Самойлову, оно и так способно было упасть во всех смыслах.

– Память у меня прекрасная, – возразила Самойлова. – Рассказать вам снова должностную инструкцию?

– Только не это! – вырвалось помимо воли. Хватит с меня и одних пострадавших штанов! Сделав глубокий вдох, я пояснил, не скрывая сарказма:

– Ну хорошо, Екатерина, раз тебе вздумалось строить из себя святую наивность, я, так и быть, сделаю для тебя, как ценного сотрудника, исключение, и повторю: разве я не говорил тебе совсем недавно о том, что на работе не должно быть никаких брачных игрищ?! – на последних словах я все же не удержался и голос прогремел, наверно, так, что этот разговор уже стал достоянием всего офиса. А если учесть эффект глухого телефона, я мог весьма ясно себе представить, какой вид приобретут эти сплетни, пройдя через десяток ртов.

Похоже, пора начинать пить для успокоения нервов. Причем вовсе даже не валерьянку.

– Я не понимаю, о чем вы, – пробормотала Самойлова, все также пялясь в пол с видом невинной овечки, и тут мое терпение лопнуло окончательно.

– Все, хватит, – отрезал я. – Ты уволена, Самойлова. За нарушение корпоративной этики.

Ее потрясенный вид доставил мне мстительное удовольствие. Подумать только, передо мной строила девицу «в рот ам, а меж ног не дам», а сама терлась о Снежкова прямо на рабочем месте!

– Вы не можете меня уволить, – наконец возразила мне Самойлова и я поймал себя на мысли, что ее наглость уже даже не удивляет.

– Это почему же? – поинтересовался насмешливо, но после ответа мне стало вдруг совсем не до смеха:

– Потому что я беременна.

– Чего, б*ядь?!

Иных слов, кроме исконно русских, у меня попросту не нашлось. Вот тебе и невинная овечка! Может, она со Снежковым и зачала этого ребенка прямо тут, на работе, пока я, как порядочный идиот, портил себе брюки?!

Которые, кстати, снова грозили остаться пострадавшей стороной, только уже в ином месте. Том самом, что сейчас конкретно пригорало от мысли, что мне предпочли прыщавого четырехглазого программистишку!

Я ощущал себя в этот момент обманутым Самойловой не меньше, чем Пушкин – Гончаровой, и плевать, что между нами было только полотенце и мои тридцатикилометровые фантазии, выход из данного положения был всего один, ровно тот же самый, что и у Александра Сергеевича.

Пизд*ц Снежкову во все четыре глаза.

– Снежков, ко мне! – гаркнул я, приоткрыв дверь, и этот герой-осеменитель влетел в кабинет с такой рекордной скоростью, будто только того и ждал. Правильно, раньше сядешь – раньше выйдешь. А вот целым или по частям – за это я уже не ручался.

Прибив программиста взглядом к полу, я мысленно прикидывал во всех красках, что лучше сделать первым – душу из него вытрясти или отбить то место, которым он влез Самойловой туда, куда мне ходу не было?

– Твоя работа? – поинтересовался я, указывая на снова начинавшую всхлипывать Екатерину.

– Какая работа? – не понял Снежков, даром, что технический гений.

– Бл*дь, и этого человека я нанял ведущим разработчиком?! – ругнулся, поражаясь тупости горе-любовника.

– Не ругайтесь матом при ребенке! – подала голос Катя и разрыдалась.

– Каком ребенке?! – воскликнули мы со Снежковым одновременно и тут я понял, что новость о грядущем отцовстве до программиста еще не дошла. Ну, порадуйся, папаша!

– Он все слышит! – взрыднула опять Самойлова, и я понял, что этот цирк-шапито пора сворачивать ко всем херам.

– Снежков – уволен, Самойлова – справку на стол! – повелел я категорично и жестом указал обоим на дверь.

– Это не я! – возопил Снежков, что есть мочи. – И пальцем Катю не трогал!

– А пальцем дети и не делаются! – съязвил я. – Ты что, будешь мне тут рассказывать, что это не твои шаловливые головастики осчастливили Самойлову до глубины души и прочих мест?

– Не мои! – поспешил откреститься Снежков, будто от страшного греха и разве что челом бить не начал.

– А чьи? – это уже любопытствующая голова Марьи Михайловны проникла в кабинет, чтобы поучаствовать в разворачивающейся драме. Ну как же, такая Санта-Барбара и без благодарного зрителя!

Но досматривать эту бурду у меня лично не было никакого желания. Какая разница, кто этот несчастный, если это явно не я?

– Всем работать! – рявкнул и для пущей убедительности трахнул. Увы, всего лишь кулаком по столу. – А ты, Самойлова, неси справку!

Вот и все. Можно было больше не беспокоиться за свои брюки, потому как пользовать беременную от не пойми кого женщину я собирался еще меньше, чем трахать своих сотрудниц. И откуда только, черт забери эту Самойлову, взялось странное разочарование по данному поводу?..