Текст книги "Полная капитуляция"

Автор книги: Аманда Мэдисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Довериться Каролине было все равно что сунуть голову в пасть льва. Это была глупость, детская и непростительная. Ибо лев тут же сомкнул челюсти, как это делают все хищники.

Рубен пристально следил за сменой чувств на лице Энн. Надежда, гнев, страх, отчаяние. Что ж, у нее есть основания для тревоги. И правильно, пусть тревожится. А еще – хорошенько задумается о том, что совершила.

О чем она помышляла, скрывая от него сына? Как могла нанести ему такую рану? Когда-то Рубен был покорен ее красотой, ее улыбкой, умом и образованностью. Она казалась ему ангелом во плоти. Неужели ее внешность до такой степени вскружила ему голову, что обычная проницательность изменила ему? А может, он ее себе придумал, и за этими белокурыми волосами и невинным взглядом ясных светло-серых глаз ничего нет, кроме пустоты? Будто то, что он счел драгоценным камнем, вдруг внезапно превратилось в стекляшку.

Гнев душил Рубена до такой степени, что было трудно дышать. Он чувствовал: еще немного – и он взорвется, ярость вырвется наружу, и тогда…

Его взгляд упал на темноволосую головку, над которой склонилась голова его жены. Она прижимала малыша к груди, его щечка покоилась у нее на сердце, нежный ротик мальчика приоткрылся в блаженном детском сне.

Как хорошо было бы снова стать ребенком, которого любят и оберегают от жестокой действительности. На мгновение сердце Рубена сжалось от боли. В его мозгу вихрем пронеслось воспоминание: темные волосы, прекрасные, полные слез, серые глаза его матери и собственный отчаянный крик, когда его отрывали от нее: «Мама! Я хочу к маме!»

Это воспоминание было ему ненавистно, и Рубен постарался прогнать его как можно скорее. Призраки прошлого не должны его больше тревожить. В свое время он остался без матери и пережил это. Стивен тоже переживет!

И все же… Глядя на Энн и ребенка, видя любовь и доверие, которое питал малыш к матери, и ее безграничную преданность сыну, Рубен ощутил, что его решимость колеблется. Если он разлучит их, то просто уничтожит и Энн, и мальчика. И тем самым разобьет свою, пусть пока еще не сложившуюся, семью. Когда-то он дал себе слово, что свою собственную семью будет беречь как зеницу ока, что его дети никогда не будут страдать, как страдал он.

Хотя он уже не тот, каким был, когда женился на Энн, с горькой улыбкой подумал Рубен. Он уже не способен на любовь. Эта женщина жестоко уязвила его самолюбие и должна быть наказана. Он должен сломить ее непокорный дух.

Ну почему так получилось? Все ведь должно было быть совсем по-другому! Однако Энн сама сделала выбор, а теперь и он сделал свой. Она заплатит ему за все, и ох как дорого заплатит!

– У тебя был другой на Суэньо? – резко спросил Рубен, рассчитывая застать Энн врасплох своим вопросом. Одновременно ему пришлось отвернуться, ибо созерцание этой «Мадонны с младенцем выбивало его из колеи.

– Нет, – донесся до Рубена ее чуть слышный шепот, прозвучавший, как ему показалось, напряженно и нерешительно; Рубену даже почудилось в нем какое-то сомнение и намек на чувство вины.

Медленно обернувшись, он пристально посмотрел на жену и сделал шаг в ее направлении.

– Что-то ты не слишком уверенно говоришь. Может, подумаешь еще немного, прежде чем дать окончательный ответ.

– Мне нечего обдумывать. Я всегда была тебе верна.

– Физически?

– Да.

Энн ответила твердо, но к ее щекам прилила густая краска, подчеркнув белизну ее лба и ярче оттенив глаза. Сейчас она была настоящим видением, словно сошедшим с картины Рафаэля: вся словно светилась, глаза казались совсем прозрачными.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– А в душе?

– Боже мой, Рубен, что за вопросы ты задаешь? Если ты продолжаешь подозревать меня в супружеской неверности, так прямо бы и сказал. Ты получил ответ, и это честно. Я пока была за тобой замужем, ни разу не спала с другим мужчиной. Дока я была с тобой, мне никто не был нужен. – Краска медленно отхлынула от ее щек, возвращая им их естественный нежно-розовый цвет, однако губы Энн дрожали от волнения и обиды. – Мне нужен был только ты.

Тогда почему ты сбежала! – выкрикнул про себя Рубен. Его расчетливый аналитический ум отказывался принимать ее слова. Ему хотелось пробиться к ней в душу, понять, что скрывается за этой обманчивой искренностью. Она лжет. Или что-то скрывает. Да что бы там ни было, она все равно обманула его и едва не разбила ему сердце.

Слава Богу, со временем он пришел в себя. Об этом позаботился Марсело, постоянно твердя Рубену о том, какая на нем лежит ответственность, напоминая о его обязанностях. Очередной финансовый кризис, который грянул, по иронии судьбы, очень вовремя, помог Рубену сосредоточиться на делах и отвлечься от мыслей об Энн. Он напряженно работал и почти сумел выбросить свою беглянку-жену из головы.

Увы, оказалось – лишь на время. Стоило Рубену узнать о предстоящем замужестве Энн, как все вернулось: и старая боль от ее предательства, и оскорбленная гордость, и чувство утраты. Он просто не мог поверить в то, о чем узнал. Я же так любил тебя! Как ты могла меня бросить? – рвалось из его души. Это было похоже на крик покинутого ребенка. И он действительно чувствовал себя покинутым. Он хотел любить и быть любимым – и презирал себя за это как за слабость.

– Что я вообще здесь с тобой делаю? – прошипел он сквозь зубы. – И о чем я только думаю?

Лицо Энн тут же просветлело, она резко выпрямилась.

– Еще не поздно. Ты ведь можешь запросто приказать развернуть самолет.

Как же она рвется сбежать от него! Рубен снова разъярился. Да кто она вообще такая, чтобы диктовать ему? Она сбежала от него, может, даже изменяла! И он нанес ответный удар.

– Если я и отправлю тебя назад, то только одну.

Энн озадаченно смотрела на него, словно до нее не доходил смысл его слов.

– Без Стива?

К Рубену вернулась обычная уверенность в себе. Он вновь почувствовал себя человеком, на чьей стороне сила.

– Он мой сын и когда-нибудь унаследует мое состояние и положение в обществе. Так что мальчик в любом случае останется со мной.

Энн беспомощно заерзала на сиденье, выдавая охватившую ее панику.

– Я обращусь к послу…

– И что, по-твоему, он ответит? Как отец Стивена я имею на него права. Даже все американское правительство во главе с президентом не сможет оспорить этот факт.

– Зато они не позволят тебе отобрать его у меня!

– Да ради Бога! Я вовсе не собираюсь вас разлучать. Ты сможешь приезжать и уезжать, когда захочешь, встречаться с ним сколько угодно, но жить он будет у меня на Суэньо.

– Без меня?

– Он еще мал, так что без труда привыкнет. – Рубен понимал, что ведет себя жестоко, но ему было наплевать. Энн лишила его сына, а сына – отца. Она заслужила наказание.

– Ты разобьешь ему сердце.

– Сердца со временем излечиваются, а раны затягиваются. Я это знаю.

– И, зная это, ты собираешься причинить своему сыну такую боль?

– Кто ты такая, чтобы читать мне нотации? Ты ведь вообще не собиралась пускать меня в его жизнь. Собиралась оставить его себе, чтобы он вырос безотцовщиной. – Губы Рубена искривились, он не мог сдержать мстительной усмешки. – Через пару лет Суэньо станет для него домом, ты – лишь спорадическим явлением, а поскольку у него будет все, что он пожелает, поскольку все вокруг будут с ним носиться, холить и лелеять, он скоро о тебе позабудет.

– Ты не сможешь купить его любовь!

Услышав истерические нотки в ее голосе, Рубен восторжествовал. Вот оно! Он тоже способен причинить ей боль.

– И не собираюсь этого делать. Я буду искренне любить его, и Стивен, уверен, полюбит меня.

– Рубен, ты не имеешь права…

– Вот как раз я-то имею право! – прогремел Рубен.

Этот гневный вопль разбудил Стивена. Энн сделала слабую попытку снова убаюкать сына, но ничего не вышло. Мальчик совсем проснулся и с удивлением смотрел на взрослых.

– Мы что, уже приехали? – спросил он, моргая пушистыми ресницами и озабоченно хмурясь.

– Еще нет, мой родной, – ласково отозвалась Энн, целуя сына в лобик и мысленно проклиная Рубена на чем свет стоит за то, что тот разбудил ребенка до конца полета.

Запрокинув голову, Стивен вгляделся в лицо матери и тронул пальчиком уголок ее рта.

– А почему вы кричите?

Энн так и подмывало сказать, что кричит вовсе не она, а Рубен, это он ведет себя так безобразно, но у нее словно язык примерз к нёбу. Нельзя, чтобы Стивен почувствовал ее враждебность к Рубену. Она не имеет право настраивать сына против отца.

– Разве я кричала? – негромко произнесла Энн, стараясь придать голосу обычное спокойствие.

– Да. Ты кричала на этого человека.

На «этого человека»? На твоего отца, мальчик мой. Если мы действительно семья, а не попутчики.

Энн невольно подняла глаза на Рубена. Весь в черном, он казался воплощением суровости, черты его застыли, в глазах читалось презрение.

– Извини, – мягко сказала Энн, – мне не следовало кричать. Это бьет по ушам, правда?

– Правда, – согласился Стивен и, усевшись, переплел пальчики с ее пальцами. – А это кто? Почему он с нами?

Энн ощутила укол боли в сердце. Солгать она не могла, уйти от ответа – тоже. Стивен должен узнать правду, тем более что он все равно ее узнает, стоит им приземлиться на Суэньо. Так пусть лучше узнает от нее.

– Стив, это… твой… – Энн подняла глаза и встретилась взглядом с Рубеном. В его глазах не было ни теплоты, ни сочувствия. Пришлось опустить голову. Рубен только что не дымился, так он кипел от гнева. – Этот человек – твой…

– Папа, – закончил Рубен срывающимся от бешенства голосом.

Нет, не так она хотела услышать от него это слово. Не таким гневным тоном и не так возмущенно.

– Да, – поспешно подтвердила Энн в попытке немного разрядить атмосферу. – Это твой папа. Мы были женаты очень давно и жили на очень красивом острове.

– На острове? – Стивен с интересом посмотрел на Рубена. – С пальмами и акулами?

– Мы жили в прекрасном большом доме, можно даже сказать – во дворце, – отозвался Рубен. – Но пальмы у нас есть, и акулы тоже водятся. Только не бойся, они на людей не нападают.

Стивен окончательно выпрямился, оттолкнувшись ладошкой от груди Энн. Он был очень серьезен, совсем как Рубен.

– Как интересно! А я их увижу? – Он поднял глаза на Рубена и сосредоточенно нахмурился. – Я Стивен, – решительно сообщил он. – А тебя как зовут?

– Рубен Карлос Каррильо де Асеведа.

– Ой, как много имен!

– Не так уж и много. Скоро у тебя будет такое же имя, как у меня.

– Здорово!

И всего-то! Как все просто. Стивен принял внезапно объявившегося папашу как нечто само собой разумеющееся. Малыш повернулся к матери и тронул ее пальчиком за щеку.

– А это мой настоящий папа? – шепнул он, бросив заговорщический взгляд на Рубена. – Которого я хотел?

– Да, мой родной.

Воцарилось молчание. Энн затаила дыхание. Она кожей чувствовала, какая борьба происходит в душе ее сына, понимала его смятение и словно слышала кучу вопросов, которые он хотел ей задать. Ведь в одночасье все для него так изменилось!

Неожиданно Стивен протянул ручку Рубену.

– Привет, папа, я Стивен.

Лицо Рубена застыло, зубы сжались. Какое-то мгновение он не шевелился, мрачный и суровый. А потом, медленно, очень медленно протянул руку и взял ладошку сына в свою.

– Рад познакомиться с тобой, Стивен. Хорошо, что мы наконец вместе.

– Да, – очень серьезно согласился Стивен, – я давно тебя жду.

Серые глаза Рубена встретились со смятенным взглядом Энн и словно пригвоздили ее к месту.

– Я тебя тоже.

Глава пятая ПЛЕННИЦА

Незадолго до посадки Рубен критически оглядел Энн и Стивена и категоричным тоном заявил:

– Вам нужно переодеться.

Энн сразу ощетинилась. Еще бы! По меркам семьи Асеведа они, разумеется, одеты слишком скромно. Однако нацеплять на себя, а тем более на сына, шикарные тряпки лишь ради того, чтобы потешить тщеславие Рубена, она решительно не желала.

– Зачем? – ледяным тоном осведомилась Энн. – Я вполне комфортно себя чувствую, а Стиву это вообще ни к чему. Он привык к джинсам и футболкам, и, если ты начнешь принуждать его, он только расстроится и, чего доброго, начнет плакать.

– Ты воспитала моего сына слюнтяем и плаксой? – язвительно усмехнулся Рубен. – Вот уж не ожидал от тебя! А переодеться тебе придется. Моя жена не должна выглядеть, как попрошайка в одежде с чужого плеча. Что же до Стивена, то, боюсь, он расстроится гораздо больше, если мне придется применить силу, чтобы добиться своего.

Силу? Вот до чего дошло, с горечью подумала Энн. Интересно, какие еще сюрпризы он мне готовит? Впрочем, она понимала, что упрямиться бесполезно. Раз уж Рубен решил разыграть театральную сцену воссоединения счастливого семейства, его все равно не остановишь.

– Ну хорошо, – нехотя согласилась Энн. – Только позволь мне, ради Бога, объяснить сыну, для чего нужен этот маскарад.

Губы Рубена презрительно сжались.

– Полагаю, что объяснить ему должен я. В конце концов, он мой наследник, член моей семьи, и именно я должен познакомить его с нашими порядками.

Объяснение заняло всего полминуты. Рубен сообщил Стивену, что теперь они будут жить как в сказке, а для того, чтобы попасть в сказку, им с мамой надо надеть новые костюмы.

– Ты ведь хочешь, чтобы твоя мама выглядела, как настоящая принцесса? – бархатным тоном спросил он под конец.

– Еще бы, конечно! – возбужденно воскликнул Стивен, у которого уже вовсю разыгралось воображение. – Мамочка, пожалуйста, пойдем одеваться.

Энн бросила на мужа негодующий взгляд, но тот лишь властно указал кивком головы на дверь своих личных апартаментов в самолете. Кипя от бессильной ярости, Энн повела туда Стивена. Однако то, что она там увидела, привело ее в полное смятение. На дверце гардероба висел элегантный шелковый брючный костюм жемчужно-серого цвета и блузка чуть более темного оттенка. Рядом со шкафом стояли туфли из мягчайшей кожи, по соседству с ними – прелестные детские ботиночки. А при виде синего костюмчика, белой рубашечки и галстука-бабочки на глаза Энн навернулись слезы. Ей, как и любой матери, хотелось нарядно наряжать своего малыша.

Глотая слезы, Энн переодела Стивена, пригладила его непокорные густые кудри и невольно залюбовалась. В этом прелестном костюмчике вид у Стивена стал совсем другим – настоящий маленький аристократ, да и только. Малыш тоже был ужасно доволен обновкой. Подбежав к зеркалу, он принялся завороженно рассматривать свое отражение.

Со вздохом Энн начала переодеваться. Костюм сидел на ней как влитой, и она невольно поежилась. Вещи были явно новые и очень модные, купленные совсем недавно. Какая же, оказывается, у Рубена цепкая память – он прекрасно помнил ее размер!

Внезапно Энн замерла. Когда он успел все это купить? Положим, детский костюмчик можно было заказать и за те два часа, что они готовились к отлету, но дамский туалет, да еще такой, чтобы сидел идеально, – с этим уже дело посложнее. Энн, конечно, располнела во время беременности, однако спартанская жизнь быстренько избавила ее от лишнего веса, и она стала такой же тоненькой, какой была, когда выходила замуж за Рубена. Неужели он планировал увезти ее с собой с самого начала, не допуская даже мысли, что она может отказаться? Хитрый дьявол! Какие еще ловушки готовит ей его изощренный ум?

Впрочем, ломать голову над этим Энн не пришлось – ее внимание привлек Стивен. Закончив обозревать себя, он повернулся к матери и озадаченно наморщил лобик. Затем подошел к Энн и подергал ее за брюки.

– Мам, какая же ты принцесса? – разочарованно протянул мальчик. – Принцессы совсем не такие.

Дверь спальни отворилась, и на пороге возник Рубен.

– Сейчас пойдем на посадку, – объявил он. – Вы готовы? – И, увидев недовольную мордашку Стивена, нахмурился. – В чем дело? Тебе не нравится костюм?

Энн, хоть ей и было не до смеха, все же чуть не прыснула. Они даже хмурятся совершенно одинаково! Ну конечно, где же Рубену понять, что трехлетнему крохе дорогущий костюм «от кутюрье» вовсе не кажется воплощением роскоши. Похоже, она слишком напичкала сына сказками про Золушку, Белоснежку и Спящую красавицу. Стив наверняка решил, что мать по меньшей мере разоденется в шелка и нацепит на голову корону.

Однако времени на размышления не было – пора было спасать положение. Видя, как задрожала нижняя губа Стивена, Энн ласково обняла его и поспешно сказала:

– Ничего, родной. Это только начало сказки. Вот увидишь, потом все будет очень интересно.

– Но ведь он – то есть папа – сказал, что ты будешь похожа на принцессу, – не сдавался Стивен. – А раз нет, лучше оденься, как всегда.

– Нельзя, – твердо заявил Рубен. – И твоя мама это понимает. Она знает, как ей надо одеваться.

– Почему? – удивился явно заинтригованный Стивен.

– Потому что мы теперь поселимся на острове, где совсем другая жизнь. Одетая по всем правилам, твоя мама всегда будет там в безопасности.

– Эта одежда – она что, заколдованная? – взволнованно спросил малыш. Слезы, выступившие было на его глазах, тут же высохли, и он уже снова подпрыгивал от возбуждения.

– Вроде того. И потом, это ведь ненадолго. Когда мы приедем в наш дом, мама сможет надеть что-нибудь нарядное.

– Противный цвет! – объявил Стивен. – Маме надо что-нибудь красивое. Голубое или розовое. Она очень красивая в розовом.

– Что ж, тогда подберем ей розовое платье. Посмотрим вместе все платья, и ты мне скажешь, какое больше всего пойдет твоей мамочке. А теперь надо сесть и пристегнуться – самолет уже идет на посадку.

Самолет медленно снижался. Энн смотрела в иллюминатор, и ее все больше охватывало смятение. Вот он, Суэньо, остров-мечта, где ей так сладко грезилось и где рухнули все ее надежды на счастье. Омываемый теплыми водами Карибского моря, Суэньо и впрямь казался сказочным местечком. Буйная растительность порой утомляла, зато глаза отдыхали на ласковом зелено-сине-золотистом море и нежнейшем песке цвета слоновой кости. Здесь был совершенно необыкновенный микроклимат: всегда тепло, но никогда – слишком жарко. Этому способствовали южные ветры, овевавшие остров. И сама атмосфера была тут необыкновенной – спокойной, но не расслабляющей.

Некогда один из предков Рубена получил в собственность этот крохотный клочок земли и создал на нем нечто вроде миниатюрного королевства, где семья Каррильо де Асеведа властвовала безраздельно. Население Суэньо составляло всего несколько сотен человек, и все они были преданы «владыкам» острова. Впрочем, не все, Энн печально усмехнулась, вспомнив свое бегство с Суэньо.

Резиденция Рубена находилась не в центре острова, а на его южном берегу. Отсюда он управлял семейной империей, которая включала нефтяные скважины и банки, газеты и кофейные плантации, рудники и целый флот грузовых судов, заводы и портовые причалы. Причем не только в Венесуэле, но и во многих других странах континента. До материка от Суэньо был всего час лету, так что в случае необходимости добраться туда труда не составляло. Хотя современные средства связи позволяли Рубену проводить в фамильном гнезде достаточно времени, все же нередко ему приходилось отлучаться. Эти отлучки в свое время страшно бесили Энн.

Кроме Каррильо де Асеведа на острове была еще пара-тройка родовитых семей, но, конечно, не таких богатых и знатных. Так что светская жизнь на Суэньо была не слишком насыщенной, но Рубена это вполне устраивало. Он был слишком занятым человеком и умел ценить уединение и выпадавшие на его долю минуты покоя.

Самолет мягко сел и побежал по полосе. Еще мгновение – и он остановился у низкой ярко освещенной постройки. Рубен поднялся с кресла. Перед посадкой он успел сменить свитер и мягкие брюки на строгий темный костюм с ослепительно белой рубашкой и полосатым галстуком. Вид у него был в высшей степени внушительный.

У трапа выстроился целый почетный караул из телохранителей и служащих Рубена. Среди них Энн сразу увидела Марсело Риваса – личного секретаря и помощника своего мужа. Как только они спустились, Марсело подошел к Рубену и что-то тихонько ему сказал. Тот коротко кивнул и подхватил Стивена на руки. Их тут же взяли в плотное кольцо телохранители, оттеснив от Энн. Стивен бросил через плечо испуганный взгляд на мать, но ничего не сказал. Рубен же продолжал шагать как ни в чем не бывало.

Энн рванулась вслед, но ее тоже окружили телохранители, не давая пройти. А Рубен с ее сыном на руках все удалялся.

– Стивен! – отчаянно выкрикнула она, но кольцо мужчин вокруг нее сомкнулось еще плотнее, так что она уже не могла разглядеть, куда ушел муж, унося ее ребенка.

У Энн было такое ощущение, словно ее рот забит песком, и она судорожно сглотнула, пытаясь обрести голос. В это время окружавшие ее мужчины двинулись, увлекая ее за собой. Что происходит? Куда ее ведут? Она не сразу сообразила, что прохрипела вслух все эти вопросы, но тут у нее над ухом раздался спокойный голос, говоривший по-английски с легким испанским акцентом:

– Не волнуйтесь, сеньора. С вашим сыном и с вами ничего не случится.

Не волнуйтесь? Легко сказать! Стива у нее забрали, а эти безжалостные цепные псы и ее тащат неизвестно куда. Господи, что же могло прийти Рубену в его извращенную башку?

Энн подвели к роскошному лимузину, и один из охранников услужливо распахнул перед ней дверцу. Энн ничего не оставалось, как забраться внутрь. Дверь тут же захлопнулась, и автомобиль тронулся с места.

– Куда мы едем? – спросила Энн водителя, стиснув руки на коленях.

Тот бросил на нее взгляд в зеркало заднего вида, и глаза его, как показалось пассажирке, странно блеснули. Однако вопрос остался без ответа. Снова и снова Энн пыталась хоть чего-то добиться от безмолвной фигуры, сидевшей за рулем, но – бесполезно. Очевидно, шофер получил на этот счет строгие инструкции. А может, он просто не говорит по-английски? С Рубена станется, с его-то дьявольской изобретательностью, посадить за руль даже глухонемого, с горечью подумала Энн.

Бессильно откинувшись на сиденье, она закрыла глаза. Как мог Рубен так жестоко поступить, отняв у нее ребенка? И куда он теперь ее отправит? Здесь, на Суэньо, она целиком в его власти, он может даже заточить ее в каком-нибудь глухом углу. За Стивена Энн не опасалась, твердо зная, что с Рубеном ее мальчику ничего не грозит. Отец станет беречь его как зеницу ока. Он может ненавидеть ее сколько угодно, но что сына уже полюбил – в этом Энн не сомневалась.

Массивные ворота медленно поползли в сторону, и Энн с облегчением вздохнула. В темноте она не очень хорошо различала дорогу, но эти ворота узнала сразу. Слава Богу, ее привезли в особняк Рубена, где они прожили первый и единственный год своей супружеской жизни. Стало быть, Стивен должен быть где-то здесь. Только бы его увидеть!

Автомобиль остановился, и Энн, не дожидаясь, когда водитель откроет дверцу, выскочила из машины и побежала к крыльцу. Она знала, что нарушает этикет, но ей было наплевать. В конце концов, поведение Рубена было тоже далеко не безупречным!

На крыльце Энн ждал высокий темноволосый мужчина. Марсело! В сердце Энн всколыхнулась надежда. Марсело был, пожалуй, единственным, у кого она могла сейчас узнать, где находится Стивен. За то время, что она была замужем за Рубеном, Энн так до конца и не поняла, какую роль играет при ее муже этот слишком спокойный и немногословный для латиноамериканца человек. Марсело Ривас совмещал множество обязанностей – от камердинера до личного секретаря Рубена, вел как бизнес, так и семейные дела. Он занимался буквально всем – от деловых совещаний до организации увеселительных поездок. С Энн у него всегда были хорошие отношения, и она с радостью бросилась навстречу старому знакомому.

– Здравствуйте, Марсело, рада вас видеть. Как поживаете?

– Спасибо, хорошо, сеньора.

Марсело слегка поклонился. Энн знала, что он был выходцем из хорошей, но обедневшей семьи, получил прекрасное образование и поступил к Рубену еще совсем молодым. Умный, тонкий, деликатный человек, Марсело сразу стал относиться с пониманием к молодой жене своего босса.

– Ради всего святого, Марсело, помогите мне. Рубен куда-то увел моего сына. Вы не знаете, где он? Что случилось?

Марсело снова слегка поклонился, лицо его оставалось непроницаемым.

– Позвольте мне проводить вас в вашу комнату, сеньора.

– Никуда я не пойду, пока не повидаюсь с Рубеном. Мне нужен мой ребенок! Где они? Они уже приехали?

– Прошу вас, сеньора, не надо поднимать шум. Пройдите к себе. Ваша горничная ждет вас.

– Я должна увидеть Рубена, – сквозь зубы прошипела Энн.

В глазах Марсело на мгновение что-то промелькнуло: намек на жалость, сочувствие, легкое презрение – Энн не разобрала. Затем он отвернулся и стал смотреть куда-то через плечо. Энн поняла, что отвечать ей он не собирается.

– Умоляю, Марсело! Речь идет о моем сыне! – взмолилась Энн, однако секретарь лишь чуть пожал плечами.

– Ваши комнаты уже приготовлены, – словно попугай, повторил он. – Надеюсь, вы найдете их удовлетворительными.

Энн словно окатили ушатом ледяной воды. От Марсело ей ничего не добиться. Даже если он что-то знает, а он знает наверняка, то не намерен делиться с ней информацией.

Секретарь повернулся и зашагал по холлу, мягко ступая по мраморным плитам. Энн последовала за ним: все равно никто ей ничего не расскажет, пока не получит соответствующие указания от Рубена.

Как только они подошли к двери, ведущей в ее комнаты, та распахнулась, и на пороге возникла невысокая худая женщина. Марсело кивнул ей и тут же бесшумно удалился. Что ж, он свое дело сделал, с горечью подумала Энн. Доставил хозяйку в ее покои и сдал с рук на руки прислуге. Она молча смотрела вслед преданному помощнику своего мужа. Он вел себя с ней так же, как и Рубен, стараясь унизить. Что ж, очевидно, именно таковы были указания его патрона. Щеки Энн вспыхнули. Ну и положение! Хуже могло быть только одно – если вдруг надумает вернуться Каролина.

Однако, как выяснилось, ее ждало еще одно испытание. Обернувшись к стоявшей у порога женщине, которую она сначала толком не разглядела, Энн тихо ахнула:

– Долорес!

Женщина молча наклонила голову. Долорес служила домоправительницей в доме семьи Каррильо де Асеведа уже много лет, придя сюда еще совсем молоденькой девушкой. Насколько Энн знала, она была няней еще у Каролины, а потом – у Рубена. Со временем Долорес дослужилась до положения домоправительницы, и, наверное, на всем острове не было человека, любившего Рубена больше, чем она. Человек большой души, Долорес была к тому же мудра и обладала широтой взглядов, которой иной раз не хватало ее хозяевам. Именно потому что она всем сердцем любила Рубена, Долорес смогла преодолеть предубеждение, довлевшее над остальными, и приняла Энн как родную. Если Энн и было стыдно посмотреть кому-либо в глаза в этом доме, то только Долорес. Ведь в глазах старой женщины она была самой настоящей предательницей, пренебрегшей любовью ее обожаемого воспитанника.

– Я… я рада вас видеть, – сбивчиво пробормотала Энн. – Как поживаете? – Попадись ей сейчас на глаза Рубен, она бы просто убила его. Ведь наверняка и эту пытку мстительный дьявол устроил ей намеренно.

– Благодарю вас, сеньора, – сдержанно отозвалась домоправительница, лицо которой оставалось бесстрастным. – Я хотела убедиться, что вас устроят со всеми удобствами. Позвольте представить вам вашу горничную. – Она жестом, подозвала молоденькую девушку, которая, как только сейчас заметила Энн, скромно стояла в углу комнаты. Девушка подошла и робко поклонилась Энн. – Это Роса. А теперь, с вашего позволения, я вас оставлю.

С этими словами Долорес молча вышла, тихонько притворив за собой дверь. Энн не решилась ее окликнуть. Замкнутое выражение обычно приветливого и спокойного лица Долорес лучше всяких слов сказало ей, что та о ней думает.

Энн охватило отчаяние. И в прежние времена, когда она была счастливой и беззаботной женой Рубена, которую он холил и всячески оберегал, у нее хватало недоброжелателей в этом доме. Что же будет с ней теперь, когда любящий муж вообразил себя ангелом возмездия, а двое из тех немногих, кто хорошо к ней относился, отвернулись от нее?

Роса принялась оживленно хлопотать вокруг Энн, поминутно спрашивая на ломаном английском, нравятся ли сеньоре ее апартаменты и не следует ли ей отдохнуть, но Энн почти не обращала на нее внимания. Пытаться что-то вытянуть из этой девицы было бесполезно. Та явно не разбиралась в ситуации. Она знала лишь, что ее взяли горничной к самой богатой и влиятельной даме на острове, и была на седьмом небе от счастья, что ей выпала такая честь.

Взгляд Энн упал на небольшую изысканно инкрустированную перламутром шкатулку, стоявшую на прикроватном столике.

Боже, ее шкатулка для драгоценностей! В памяти Энн тут же всплыл тот ужасный вечер, ее лихорадочные поиски выхода из создавшейся ситуации. Ее последняя ночь в этом доме три с половиной года назад.

Сердце Энн на мгновение замерло, при воспоминании о той ночи ее затрясло от отвращения. Она невольно попятилась, словно стремясь отгородиться от призраков прошлого, но тут же взяла себя в руки. Прошлое мертво и больше ничего для нее не значит. Женщина решительно откинула крышку шкатулки, и ее ослепил блеск рубинов, бриллиантов и сапфиров, сиявших на пурпурном бархате.

Нет, этого просто не может быть! Она ведь вывалила содержимое шкатулки в свою сумочку перед бегством в ту ночь. Все до последней мелочи – браслеты, серьги, кольца, колье – все, подаренное ей Рубеном. Именно драгоценности помогли ей бежать с острова, хотя она и не очень-то на это надеялась. Наверное, то была судьба. На берегу ей посчастливилось встретить знакомого рыбака, который отвез ее на стоявшую на рейде яхту, и с помощью драгоценностей «уговорить» капитана увезти ее с острова. Путешествие было ужасным, и всю дорогу Энн тряслась от страха, что ее ограбят или изнасилуют. К счастью, все обошлось. Она благополучно добралась до материка и, заложив за мизерную сумму оставшееся у нее колье, сумела оплатить перелет в Штаты.

Однако сейчас все драгоценности были здесь, в знакомой шкатулке. Если, конечно, это не копии. Сердце женщины сжалось от боли: Рубен верил Каролине, а не ей, сестре он доверял, жене – нет. Энн осторожно опустила крышку шкатулки, та с негромким стуком легла на место. У нее такое ощущение, словно и ее сердце вот так же замкнулось.

Она медленно присела на край кровати и слегка разгладила шелковое покрывало. Из памяти не уходила та ночь, ее последняя ночь в этом доме, в этой комнате… Ужасная ловушка, которую подстроила ей Каролина… Мужчина, пытавшийся стащить с нее платье. От него шел противный кислый запах, при одном воспоминании о котором к горлу Энн подступила тошнота…

– Это ведь ваша прежняя комната, сеньора? Вам тут нравится?

Прежняя комната… Да. Это ее комната… Энн поднялась и решительно скрестила руки на груди. Ее охватила злость: она не желает быть запертой в этой комнате и в этой жизни.