Текст книги "Губитель женщин"

Автор книги: Аманда Маккейб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Я не собираюсь делать из этого привычку, – ответила она. – И я оценю ее еще больше, если вы и правда найдете Клио.

– Тогда не будем терять время. Хотя еще одну благодарность сегодня мне едва ли вынести.

Ловко лавируя между людьми и статуями, он повел ее через зал, и вскоре они оказались у выхода. И маленьком фойе перед лестницей тоже толпились гости. Но ни там, ни в прихожей, ни в комнате, где вовсю шла карточная игра, Медузы не оказалось. Как не было ее и в дамской комнате, куда Каллиопа заглянула. Никто из знакомых ее тоже не видел.

Но более тревожным было то, что некоторое время назад из виду исчез и сам герцог.

Каллиопа снова вышла в фойе, где ее ждал Уэствуд, и сняла шлем. С каждой минутой в голове нарастала боль, тупая и пульсирующая, настойчиво твердя, что с сестрой что-то случилось.

– Вы, кажется, говорили, что знаете, где держат Алебастровую Богиню? – спросила она у Уэствуда.

– До меня только слухи доходили.

– Думаю, нам стоит заглянуть туда. Если только вам неизвестно, что у Авертона есть где-то тайная темница.

Он сухо рассмеялся:

– А с него в самом деле станется. Но сначала заглянем все-таки к Артемиде.

Он быстро направился из фойе в узкий коридор. Каллиопа старалась не отставать от него. Смолкли музыка и голоса. Скоро Каллиопа убедилась, что дом герцога еще в большей степени склеп, чем ей вначале показалось, а еще точнее сказать – катакомбы. Они миновали ряд странно изогнутых коридоров и анфиладу маленьких комнаток. Правда, в отличие от римской версии, эти катакомбы не таили в себе человеческих останков, а только останки цивилизаций. Пеструю смесь из скульптур, мозаики, фарфора, все перемешано без разбора, без учета времени и места их происхождения. Каллиопа подумала о папиных коллекциях, с аккуратно помеченными экземплярами, выставленными за стеклом. Для него и его дочерей артефакты были не только предметами любования или собственностью, которой можно хвастаться. Они означали знания и были связью с людьми, давно ставшими прахом. Способом понять прошлое или хотя бы приблизиться к его пониманию.

Здесь же они увидели смесь эпох и культур – минойской, классицистической, египетской, ассирийской, романской, кельтской, – свидетельствующую, что герцог по-иному смотрит на свои сокровища. Их истинные достоинства были ему неведомы.

Как и истинные достоинства Клио,вдруг подумала Каллиопа, и ей стало очень не по себе. Она оступилась и взмахнула руками, пытаясь ухватиться за каменную египетскую львицу.

– Ой!

Уэствуд круто обернулся, и ее рука оперлась не на холодную статую, а на его руку, теплую и живую. Он поддержал ее за талию. Но в такой близости от него у Каллиопы еще сильнее закружилась голова.

– Все в порядке? – озабоченно спросил он.

– Да, – с трудом выговорила она. – Я просто споткнулась.

– В таком амбаре это несложно.

Она выпустила его руку и перевела дыхание.

– А я как раз думала, что это настоящие катакомбы.

– Очень подходящий термин, мисс Чейз. Груда мертвых вещей, спрятанных от солнечного света.

Каллиопа оглядела полулежащую египетскую львицу. Ее мышцы были напряжены, массивные лапы подогнуты, словно она в любой момент готова вскочить. Какой свирепой она выглядела! Как она, должно быть, несчастна взаперти. Может быть, хочет убежать, как Дафна?

– Думаете, они мертвые?

– Назовем их спящими, – сказал он и провел рукой по львиной голове, и Каллиопе показалось, что она сама почувствовала под ладонью холод камня. Неровного и шероховатого, побитого временем, но все еще несущего печать мастерства ваятеля. – Здесь им не хватает воздуха.

– Да! И никто не видит их настоящей ценности. – Она оторвала взгляд от немигающих глаз львицы и встретилась с глазами Уэствуда, такими же непроницаемыми. – А мы с вами по-разному смотрим на их ценность.

– Правда? – Его рука замерла на каменной гриве. – Мне кажется, мисс Чейз, наши взгляды более схожи, чем вам кажется.

Если бы так! Каллиопа вспомнила свою давнюю надежду, что он может оказаться тем человеком, который поймет ее, разделит ее мечты. Но эта надежда рухнула, когда она обнаружила на месте Гермеса пустоту.

– Разве?

Но вместо того чтобы ответить, объяснить то, что она так жаждала услышать – как им найти общее во взглядах и стать наконец друзьями, – он только улыбнулся.

– А вы не могли бы хоть изредка называть меня Камероном? Когда я слышу «лорд Уэствуд», то до сих пор оглядываюсь в поисках своего отца. В Италии и Греции все мои знакомые звали меня Камерон. Или просто Кэм.

– Э… я не знаю.

Камерон. Это звучало слишком по-домашнему. И очень соблазнительно.

– А вы попробуйте. Все равно здесь нас никто не услышит, кроме нашей подруги – львицы. А она никому не расскажет. Она умеет хранить тайны.

В самом деле, в обсидиановых глазах львицы словно появился довольный блеск, ей явно не терпелось получить на хранение еще одну тайну к огромному множеству тех, что она накопила за свою долгую жизнь. Как Афродита в оранжерее, хранящая воспоминания о безумных оргиях.

– Вам не кажется, что она и правда хранит много секретов? Я уверена, что в этом доме их множество.

– Вы конечно же правы. Причем секреты эти отвратительные. Но раз она пленница герцога, значит, наш друг. И хочет, чтобы мы были заодно.

– Ну хорошо. Я, пожалуй, назову вас Камероном, когда нас будут слышать только неодушевленные предметы.

– Тсс! – Он закрыл вырезанные из камня уши зверя. – Разве она не одушевленная? Вы забыли, что она просто спит.

– А проснется, когда ее, наконец, заберут отсюда?

– Когда она снова увидит солнце.

Каллиопа вспомнила этрусскую диадему леди Тенбрей, коротавшую дни вдали от солнца своей родины.

– И вы будете тем, кто освободит ее, да, Камерон?

Он задумчиво посмотрел на львицу.

– Полагаете, у меня хватит сил, мисс Чейз… Каллиопа? – спросил он задорно, поигрывая в самом деле внушительными мускулами.

– Так вы, случайно, не замаскированный Геракл?

– А вы разве сомневались? Но поскольку на самом деле я не Геракл, а только Гермес, то ваши сомнения оправданы. Для меня она тяжеловата, в крылатых сандалиях я или без. Но однажды ее все-таки освободят. И ее товарищей тоже.

– И отправят туда, откуда их привезли? Он пожал плечами:

– В место, где они будут в безопасности. А здесь, я думаю, никто не может считать себя в безопасности.

– Ой! – воскликнула Каллиопа, вспоминая о цели их поисков. – Клио!

– Да, надо двигаться дальше. С вами все в порядке?

– Ну конечно!

Он протянул руку, и Каллиопа проследовала с ним еще по одному коридору к узкой винтовой лестнице. Она не могла удержаться и обернулась на львицу, молчаливую и бесстрастную. Только в глазах у нее мерцал таинственный блеск.

Интересно, может быть, она видела сегодня Клио?

– Алебастровая Богиня здесь, – сказал Камерон, поднимаясь вверх по ступеням. Каллиопа увидела на верхней площадке крепкую деревянную дверь, немного приоткрытую. А за ней было темно.

– Откуда вы знаете?

– Вы все еще меня подозреваете? И это после того, как я предложил вам звать меня по имени, и… всего остального?

– Герцог говорил, что она хранится в секретном месте.

– У меня есть свои способы добывать информацию. Ну что же, Афина, вы идете или нет?

Она снова взглянула на дверь. За ней могло оказаться что угодно. Даже многоголовая гидра, которая набросится на них, рыча и брызгая слюной.

– Да, иду!

– Тогда за мной. Хоть я и не Геракл, но безопасность вам гарантирую.

Он снова протянул ей руку, и Каллиопа уцепилась за нее, как за спасательный круг в бурном море. Они вместе поднялись по оставшимся ступенькам и открыли дверь.

Она вела не в царство теней и не в реку забвения, а в длинную узкую галерею. В высокие окна лилось лунное сияние, которое вместе с мерцающим пламенем множества свечей мягко освещало очередной ряд статуй, стел и саркофагов. Каллиопа заморгала, свет после темноты показался ей очень ярким, и в первый момент среди нагромождения артефактов она не могла ничего разглядеть.

Стоявший рядом Камерон вдруг замер, и с его губ сорвалось проклятие.

– Что?… – начала было Каллиопа, но осеклась, потому что увидела сама.

Алебастровая Богиня, гордость коллекции герцога Авертона, лежала на полу, на спине, целясь из лука в инкрустированный потолок. Сияющее, алебастровое тело, запутавшееся в черном атласе, казалось неповрежденным, но деревянная подставка была расколота, расщеплена надвое.

А у ее, ног лежал сам герцог.

Камерон бросился вперед, Каллиопа следом. В ярких волосах герцога темнело зловещее пятно, глаза были закрыты, лицо белое, как сама Артемида. Леопардовая шкура была разорвана, в пыльном воздухе стоял запах крови.

– Он умер? – прошептала Каллиопа. Камерон встал на колени у распростертого герцога и потрогал артерию на его шее.

– Еще нет, пульс бьется, но очень слабо. Смотрите, – он кивнул на глубокую рану на голове герцога, – размером как раз с локоть Артемиды.

Каллиопа посмотрела на богиню и увидела, что одна ее рука на самом деле запачкана в засохшей крови.

– Он лежит так давно, раз кровь уже подсохла. Думаете, статуя свалилась на него?

– Может быть, пока он стоял тут и любовался, подставка треснула? Это была бы своего рода кара небес…

– А может быть… – Каллиопа нагнулась ниже, борясь с тошнотой. – Нет, невозможно!

– Что?

Каллиопа, вздрогнув, показала на руку герцога. В стиснутом кулаке был зажат обрывок зелено-золотого шелка. А под рукой на полу виднелась россыпь зеленых бусин.

– Что это? – напряженно спросил Камерон.

– Клио, – простонала Каллиопа. – Это с ее костюма.

Камерон встал, пристально вглядываясь в темные углы. Каллиопа забыла о всякой осторожности, вскочила, кинулась за мраморный постамент, с которого упала Артемида.

– Клио! – крикнула она. – Ты где? Клио?

– Тсс! – Камерон поймал ее за руку и удержал. – Что, если тот, кто это сделал, все еще здесь. Ваша сестра…

– Нет! Клио не могла этого сделать, а если сделала, можете не сомневаться, что у нее была веская причина. Вы же были в музее и сами видели. Нужно найти ее.

– Мы найдем. Но больше на полу нет крови, значит, она не ранена. Сначала надо оказать помощь герцогу. Пока он жив.

В этот момент герцог слабо пошевелился.

– И вы ему поможете? Хотя ненавидите его? Он сухо усмехнулся:

– Можно оставить его здесь умирать – от руки Алебастровой Богини. Но если я так поступлю, то возненавижу себя сильнее, чем его. Я сейчас побегу в зал за помощью, а вы, если можете, побудьте здесь. Я обещаю вернуться очень скоро.

Каллиопа втянула в себя воздух.

– Хорошо… я останусь.

Он всмотрелся в нее, словно ожидая подтверждения слов, потом кивнул.

– Конечно, вы сможете, вы же Афина. Если услышите, что кто-то идет, спрячьтесь за саркофагом. Не стоит никому знать, что мы были здесь вдвоем.

Каллиопа мгновенно вспомнила о сплетнях про нее и Уэствуда, которые пересказала ей Эмлин, про пари. Как она тогда расстроилась! Теперь все это ровным счетом ничего не значило.

– Ни за что! – едко ответила она. – Не то вам придется сделать мне предложение.

– Ужасная перспектива. – Он вдруг привлек ее к себе и поцеловал в лоб. – Я не задержусь.

Каллиопа проследила, как он бежит по галерее и исчезает в дверях, быстрый, как Гермес. Стоило ему уйти, как ее окутала тишина – глухая и плотная, как лондонский туман. И тени подступили ближе, сгрудились вокруг, чуя беду и питаясь ею. Каллиопа обхватила себя руками, чтобы согреться и сохранить тепло объятия Камерона. Без его поддержки ее природное мужество быстро таяло, но она понимала, что должна держаться. Помнить о самообладании. От него зависело очень многое.

Собравшись с духом, она присела рядом с герцогом и взяла его за руку. Проглотив ставшую горькой слюну, она стала разжимать его пальцы, чтобы вытащить предательский обрывок шелка. Пальцы герцога напряглись, словно он пытался удержать свою добычу, но все же Каллиопа вытянула лоскут. И принялась собирать бусины – рассыпавшиеся змеиные глаза.

Подобрав последнюю, она снова обратила внимание на сломанную деревянную подставку. Впрочем, подставка казалась не столько сломанной, сколько расщепленной вдоль. Каллиопа пригляделась и заметила в щели маленький клочок бумаги.

Как странно… тайник в трещине… чтобы спрятать – но что?

Но она не успела обследовать подставку – со стороны лестницы послышались шаги и голоса. Зажав в ладони бусины и шелк, она юркнула за саркофаг и легла на бок. Здесь было холодно, совсем темно и жестко. Она приникла к резьбе на стене, затаила дыхание, прислушиваясь к приближающимся голосам.

Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.

Глава 9

Каллиопа медленно и тяжело поднялась по ступеням своего дома. Все было тихо, их возвращения еще никто не ждал, и слуги сидели на своей половине. Папа и Талия остались у герцога, папа хотел досмотреть происшествие до конца, Талия – поискать Клио, а Каллиопа поехала домой, чтобы проверить, не вернулась ли сестра, и еще она знала, что прийти в себя после всего случившегося сможет только в домашней обстановке.

После сумасшедшей ночи она жаждала оказаться дома.

– Может быть, я сама теперь смогу написать роман ужасов, – бормотала она, беря в гостиной со спинки кресла шаль и заворачиваясь в нее. – Интересно, как бы подобный сюжет понравился Лотти?

Назвать роман можно так: «Отмщение герцогу». Или «Воздаяние герцогу». Второе, пожалуй, лучше.

Она вздрогнула. Теперь долго не сотрется из памяти лежащий на полу герцог, бледный как мрамор, с темно-красной раной на голове. Потом в галерею вбежали люди, подняли крик, унесли герцога, а она все это время лежала за саркофагом ни жива ни мертва.

Клио, Клио, что с тобой случилось?

А что случилось с нею самой и Уэствудом – или Камероном? Они на какое-то время стали союзниками, объединенными одной целью. Она и помыслить раньше не могла о таком. И никогда не думала, что сможет попасть под его влияние. Но его юмор, доброта, умение быстро и по-деловому принимать решение…

Нет, сейчас не время думать об этом. Слишком все неправдоподобно, слишком головокружительно. И надо найти Клио! Узнать, что все-таки произошло в галерее.

Каллиопа двинулась вверх по лестнице к спальням. Под дверью комнаты Клио она увидела зыбкий мигающий свет, как от пламени. Не став стучать, она тихо приоткрыла дверь и, затаив дыхание, замерла на пороге, увидев сестру.

После всех поисков в лабиринте дома Авертона Клио оказалась дома, в собственной спальне. Комната была погружена во тьму, только в камине горел огонь. Клио стояла на коленях у огня, в домашнем халате, рыжие волосы распущены по спине. Красные и оранжевые блики отражались в стеклах ее очков. Она сосредоточенно подкладывала в огонь куски зеленого шелка. Лицо ее ничего не выражало.

– Клио, – осторожно окликнула ее Каллиопа. Клио подскочила, резко обернулась и вся сжалась, словно готовясь отразить нападение.

– Каллиопа! – вскричала она. – Больше никогда не смей ко мне так подкрадываться! Меня едва не хватил удар.

– Прости! Я даже не была уверена, ты это или мираж. – Каллиопа шагнула к сестре, умоляюще протягивая вперед руки, и тоже опустилась на пол, разглядывая клочки костюма Медузы.

– Что случилось, Клио? – спросила она, дотрагиваясь до золотистого рукава, пропитанного уже засохшей кровью.

Клио перевела взгляд на пламя.

– Ты о чем?

– Мы нашли его вместе с лордом Уэствудом. Герцога. У него в кулаке был зажат точно такой лоскут.

– Он… мертв?

– Нет, тогда еще он был жив.

– Что он сказал?

– Он был без сознания. Лорд Уэствуд пошел за помощью, и когда его унесли, я сразу направилась домой. И вот – нашла тебя здесь. – Каллиопа больше не могла сдерживаться, схватила сестру за плечи и судорожно обняла. – Господи, Клио, как мне было страшно.

Клио мгновение оставалась неподвижной, потом вздрогнула всем телом и прижалась к сестре, обхватив ее руками:

– Кэл! Это было… ужасно.

– Дорогая, теперь ты в безопасности. Обещаю тебе, все будет в порядке, – сказала Каллиопа, скорее пытаясь убедить в этом себя, чем сестру. – Но почему ты оказалась с ним наедине?»

– Потому что я дура! – Клио выпрямилась, вытерла слезы рукавом халата. – Мне так хотелось увидеть Алебастровую Богиню без посторонних. Я уговорила одного лакея сказать, где ее держат, и потихоньку отправилась туда. А он,наверное, следил за мной. И пошел следом за мной в галерею, а когда я нашла богиню, он…

– Он – что?

Клио яростно затрясла головой:

– Не хочу рассказывать! Но он не слишком преуспел, Каллиопа. Он смог только поцеловать меня. Артемида спасла меня.

Каллиопа мягко улыбнулась:

– Хочешь сказать, она спрыгнула с пьедестала и обрушилась ему на голову?

Клио нервно рассмеялась:

– Ей пришлось оказать помощь смертной. Я схватилась за деревянную подставку, видимо, она была расколота, потому что половина ее оказалась в моей руке… Я хотела только защититься! Потом испугалась, решив, что он умер, но ведь я не хотела убивать! Я его презираю, но не хочу, чтобы его кровь была на моих руках. – Она протянула вперед дрожащие ладони. – Но они в крови!

– Нет! – Каллиопа крепко сжала ее руку. – Он жив и наверняка поправится. Надеюсь, он получил хороший урок и теперь больше никому не захочет причинить зла.

– Думаешь, он об этом не расскажет?

– Зачем ему это надо? У него репутация губителя женщин – а тут женщина не поддалась, справилась с ним, – нет, ему ни к чему такая слава.

– Это благородному человеку ни к чему, а герцог и благородство – несовместимы.

Они посидели, обнявшись, слушая, как потрескивает пламя. За окном уже начинало сереть небо, на дереве чирикнула птица. Лондон пробуждался для нового дня.

– Я еще кое-что хочу сказать, Кэл. – Клио с трудом поднялась на ноги, подошла к кровати, нагнулась и, приподняв матрац, что-то достала. Помятый листок бумаги, исписанный неразборчивым почерком. Уголок у него был оторван.

– Что это? – спросила Каллиопа, когда сестра снова вернулась к камину.

– Не знаю. Когда я… выдернула подставку, вернее ее часть, эта бумажка выпала из нее.

– Ну да! – воскликнула Каллиопа, вспомнив и разбитую подставку, и крохотный кусочек бумаги. – Я видела клочок бумаги. Но что в листке?

– Здесь вроде бы какой-то список. – Клио разгладила бумажку на каминном коврике. – Но я не очень поняла…

Каллиопа нагнулась, вглядываясь в мелкие буквы:

– «Цицерон. Сизый Голубь. Сицилиец. Лиловый Гиацинт…» Какие-то псевдонимы, прозвища?

– Наверное. Всего их десять, и они все такие же странные. Никогда бы не подумала, что герцог принадлежит к тайному обществу, ведь он живет затворником, но, увидев сегодня, что представляет собой его дом – настоящий готический ужас, – я уже ничему не удивлюсь. Что могут означать эти прозвища?

Каллиопа пробежала глазами загадочный список до конца.

-«Карл Великий. Золотой Сокол…» Понятия не имею. Наверное, что-то важное, раз было спрятано в Алебастровой Богине.

– Важное и противозаконное. И разумеется, аморальное.

– Клио, – выдохнула Каллиопа. – Что, если герцог и есть Вор Лилии?

Камерон плеснул себе в лицо ледяной водой, надеясь, что это поможет стряхнуть с себя странный сон, в котором он пребывал весь вечер. Но это не помогло. Когда он открыл глаза и пригладил мокрые волосы, костюм Гермеса, небрежно брошенный на стул, никуда не исчез. А в зеркале отразилось осунувшееся лицо и воспаленные глаза.

Во время его странствий по Греции однажды за ним и его спутниками погнались бандиты, и они бежали между скал, а пули свистели над их головами. Это было смертельно опасно и в то же время весело. Опасность кружила голову и опьяняла. Ускользнув от бандитов, они потом, сидя у костра, пили вино и пели песни до зари, снова готовые к приключениям.

Почему же сейчас он чувствует себя таким усталым. Даже… да, старым? Может быть, оттого, что бандиты и пули по-своему честны? Совсем иного рода было то, что сегодня произошло в доме Авертона. От этой тайны пахло тлением.

Оставил бы он Авертона умирать, если бы за каждым его движением не следили темные, испытующие глаза Каллиопы Чейз? А его тянуло так поступить и сделать этот мир чище. Но он все-таки не смог. Не смог оставить умирать этого ненавистного ему человека. Было ли это проявлением слабости? Или в глазах Каллиопы ему хотелось выглядеть безупречным, каким он никогда не был?

Камерон тряхнул головой, разбрызгивая капли, взял теплый халат, натянул его на озябшее тело, глядя, как за окнами занимается розовато-серая заря. Теперь не время для мучительных самокопаний. Он никогда не был в них силен, как никогда не был поэтом. Теперь требовалось действовать, разгадать смысл произошедшего прошлой ночью. Кто-то пытался убить герцога. И возможно, похитить Алебастровую Богиню.

Герцог всегда был не прочь пошалить. Что он хотел от Клио Чейз? И какое отношение имеет она к событиям прошлой ночи? И вообще, каким боком тут замешаны сестры Чейз?

Он выглянул в окно на начинавшую оживать улицу. По ней уже спешили молочники и зеленщики со своим товаром, в доме по соседству служанка, зевая во весь рот, скребла крыльцо.

Несмотря на бессонную ночь, Камерон вдруг разом очнулся ото сна, недавняя усталость полностью его покинула. Что-то произошло между ним и Каллиопой Чейз, пока они пробирались через эти комнаты, полные распада и тления. Он и раньше находил ее красавицей. И конечно, она была умна, настолько уверенной в себе может быть только действительно умная девушка. И еще у нее был упрямый и несносный характер.

Прошлой ночью между ними словно пробежала искра и упрочилась связь, но вместе с тем возросли и подозрения. Он непременно докопается до того, что затеяла его Афина, пусть и потребуется немало сил, чтобы завоевать ее доверие. У него даже было чувство, что это окажется самым трудным делом в его жизни. Но что-то происходило в тесном кругу коллекционеров антиквариата, в кругу Чейзов, и он преисполнился решимости доискаться, что именно.

Даже если для этого понадобится провести некоторое время – даже немалое время – с Каллиопой Чейз. Но нельзя сказать, что это потребует от него больших усилий. Он вспомнил, как плавно струилась туника с ее белых открытых плеч… Да, кто-то должен разгадать эту тайну, прежде чем новые сокровища, подобные Алебастровой Богине, окажутся ее жертвой.

И этим человеком будет он.