Текст книги "Губитель женщин"

Автор книги: Аманда Маккейб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7

– Ох, мисс Каллиопа, до чего вы хорошенькая! – воскликнула Мэри, закончив подшивать подол маскарадного костюма Каллиопы.

Стоя на стуле, девушка оглядела себя в зеркале.

– А я не буду выглядеть, как бы это сказать, немного чересчур?

– Вовсе нет! Ваш костюм будет самым-самым лучшим.

Каллиопе и самой он чрезвычайно нравился. Они с портнихой тщательно скопировали гравюру из папиной коллекции с изображением статуи Афины, некогда стоящей в Парфеноне. Мягкий, тонкий, белый, плиссированный муслин был скреплен на плечах золотыми брошками, на талии стянут золотой лентой. Сандалии тоже были золоченые, на руках и в ушах – мамины старинные золотые браслеты и серьги. А у двери в спальню поджидали шлем, щит и копье!

Каллиопа нервно вертела в руках конец пояса. В другое время она была бы в восторге от греческого маскарада. Но этот бал не был обычным.

Что, если Вор Лилии в самом деле объявится сегодня? Одно дело – рассуждать о его поимке у себя в гостиной, другое – столкнуться лицом к лицу с настоящим преступником, намеревающимся украсть Алебастровую Богиню. Что, если она не сможет его остановить? И Артемида исчезнет бесследно, навсегда?

«Перестань трусить, – сурово приказала она себе. – Все получится. Дело слишком серьезное».

Она посмотрела на копье и щит – позолоченное папье-маше не устоит против настоящей стали. Но они напомнили ей о главной цели. Она будет истинной Афиной и защитит ото зла то, что ей дорого.

И не важно, кто именно окажется Вором Лилии.

– А теперь надо причесать вас, мисс Каллиопа. – Мэри воткнула иголку в подушечку.

– Да, пожалуйста. – Каллиопа спрыгнула со стула и присела за туалетный столик, где ее ожидали щетки и ленты. – Времени остается совсем мало, в девять подадут экипаж.

Только Мэри принялась укладывать волосы Каллиопы, как в дверь, быстро постучав, вошла Клио.

– Ох! – вырвалось у Каллиопы. Она еще не видела костюма сестры и даже не знала, каким он будет, так что эффект был внезапным и сильным. Клио оделась не олимпийской богиней и не музой, чье имя носила. Она изображала горгону Медузу – платье из зеленого шелка с рукавами как два длинных крыла, под ним поблескивал золотистый чехол, расшитый зеленым стеклярусом, который переливался и мерцал.

На поясе роскошное одеяние перехватывал изумрудный пояс – настоящий, старинный, тоже доставшийся от мамы.

Но головной убор был и того удивительнее – плотно переплетенный клубок змей из золотых лент, расшитых медно-зелеными чешуйками! Глаза сделаны из бусинок, которые по-настоящему злобно сверкали, точно змеи были живые. Только несколько собственных каштаново-рыжих локонов Клио, выбивавшихся из-под этого змеиного гнезда, свидетельствовали, что это все же живая женщина, а не кровожадная горгона.

– Ну, что скажешь? – спросила Клио, поворачиваясь из стороны в сторону во всем своем пугающем великолепии.

– Скажу, что с тобой на балу точно никто не сравнится, – ответила Каллиопа, завороженная блеском змеиных глаз. – Где ты нашла такое чудо?

– Платье сшила мадам Софи, – сообщила Клио, расправляя рукава. – А головной убор я сама сделала, мне только немного помогла Хори, наша многообещающая художница. Страшновато смотрится, правда?

– Просто жуть, – признала Каллиопа, поеживаясь. Но недовольная гримаса Мэри заставила ее снова повернуться к зеркалу, чтобы позволить закончить прическу. – Вряд ли герцог решится докучать тебе под взглядом этих змей.

Клио засмеялась:

– Мне не страшен никакой герцог! – Она потрясла посохом – длинным, зелено-золотым, увитым лентами, с коброй на верхушке. – Я просто обращу его в камень.

– Если бы с мужчинами было так легко справиться! – пробормотала Каллиопа. – А кем оделись Талия и папа?

– Талия у нас Эвридика, ну а папа конечно же Сократ.

– А чаша с цикутой?

– При нем, разумеется. – Клио подошла к зеркалу, чтобы поправить своих змей. – На самом деле у него там лимонад с листочками мяты. Как бы на балу он не заговорил всех знакомых до смерти, а то уже ходит по гостиной и декламирует мебели свои монологи.

– «Если под рукой нет юношества для совращения, сгодятся и диванные подушки». Кажется, Сократ так сказал перед тем, как выпить яд? Если нет, то должен бы. – Каллиопа подождала, пока Мэри уложит последний локон, и аккуратно водрузила поверх прически шлем из папье-маше. – Ну а как я выгляжу?

– Как всегда, ты само совершенство. Более великолепной Афины просто не может быть. Жалко, что совушка Хори умерла, был бы тебе отличный реквизит.

– Этот реквизит бы тут же улетел и затерялся среди канделябров. А ведь я говорила Хори, что из амбарной совы не выйдет домашнего питомца! Хватит с меня и этой. – Каллиопа подняла щит и продемонстрировала на его лицевой стороне эмалевую сову. – Ну что, идем?

Афине не пристало опаздывать на битву.

Большой городской особняк герцога Авертона в центре Лондона – Акрополь-Хаус – был изукрашен огнями, словно Колосс Родосский. Уже в самом начале забитой экипажами улицы Каллиопу ослепило янтарное сияние.

Акрополь– Хаус не был типичным городским жилищем аристократа -ни белый туф, ни красный кирпич не годился для герцога. Дом представлял собой осколок средневекового Лондона – крепость из гранита, с башенками и высокими каминными трубами. Сегодня ставни всех его стрельчатых окон с частым переплетом были распахнуты и изливали яркий свет. А чугунные ворота, обычно надежно запертые, гостеприимно впускали многочисленные экипажи и отдельных любопытствующих лиц. Когда экипаж Чейзов миновал ворота, Каллиопа выглянула в окно и увидела злобно косящихся на нее горгулий. Они сидели по обе стороны ворот и опоясывали стены дома, обескураживая зевак.

Каллиопа вздрогнула и плотно завернулась в шаль.

– Можно подумать, герцог возомнил себя Карлом Великим, – фыркнула Талия. – Посмотрите-ка на обелиск у входа в парк – футов двадцать будет в вышину!

– Да, несколько претенциозно, – согласился папа. Но Каллиопе показалось, что в его глазах мелькнула зависть, – Интересно знать, где он его добыл? Иероглифы очень четкие.

– Наверняка из такого места, куда его никто не звал, – едко процедила Клио.

Тут экипаж остановился перед массивной, окованной железом входной дверью. Пришел черед Чейзов выходить. К ним уже спешил дворецкий в хитоне и сандалиях. Крепче сжав копье и щит, Каллиопа последовала за длинным шлейфом сестры в логовище Алчного Герцога.

Вестибюль, где гости оставляли пальто на попечение вполне современно одетых слуг, был восьмигранным, с высоким потолком, черно-белым мраморным полом, темными панельными стенами. Освещался он массивными чугунными канделябрами, озарявшими минойские фрески, доспехи, мечи и сабли и двух больших ассирийских львов, охранявших одну из дверей, словно за ней начиналась Древняя Персия.

– Какие разнообразные вкусы у нашего хозяина! – заметила Клио, когда они встали в очередь гостей, поднимавшихся по винтовой лестнице в бальный зал.

– Это еще мягко сказано, – ответила Каллиопа, разглядывая стоящие в нишах сокровища – скульптуры, вазы, амфоры, даже византийские иконы. Это все были впечатляющие экземпляры, отлично отреставрированные, элегантно оформленные.

Но Каллиопа отметила некую общую особенность экспонатов герцога. В отличие от папиных артефактов с изображением богов и муз, мудрецов и пирующих, музыкантов и танцоров, во всех этих предметах был элемент жестокости. Битвы, поединки, жертвоприношения. Даже иконы являли мучения святых: колесование Екатерины, пронзенного стрелами Себастьяна. А святой Георгий протыкал мечом дракона. Каллиопа отвернулась от них с тревожным чувством.

– Пожалуй, я поторопилась насчет разнообразия, – призналась Клио. – Но убийства и кровопролитие – неотъемлемая часть любой цивилизации. Герцог напоминает нам об этом.

– И очень настойчиво, – заметила Каллиопа.

Чем выше они поднимались, тем явственнее доносился шум праздника. Стоило им войти в зал, и на них обрушился сонм звуков. Каллиопа нечасто посещала вечера, заслуживающие отзыв «ужасное столпотворение». В такой обстановке невозможно говорить ни о чем серьезном, к тому же слишком душно. Но сегодня толчея была ей даже приятна, как нормальное человеческое явление в этом странном доме.

Бальный зал оказался не такой мрачный, как вестибюль, просто ярко освещенное просторное помещение с белыми стенами и блестящим паркетом. Куполообразный потолок был расписан сценами пирующих олимпийцев, и, слава богу, никто никого не убивал. Стены украшали старинные фрески, взятые, без сомнения, из какой-нибудь итальянской виллы, со сценами мирной домашней жизни. Мраморные статуи чередовались с картинами, изображающими полуобнаженных нимф, сатиров, богов и богинь, чьи костюмы перекликались с костюмами гостей, которые бродили по залу, потягивали шампанское, лакомились пирожками с лангустами, ватрушками с грибами – в общем блюдами отнюдь не греческой кухни.

Как Каллиопа и ожидала, здесь не было никого в костюме Клио. Минотавр, неуклюжий и волосатый, любезничал с Ариадной, держащей в руках клубок. Было несколько Ахиллов и Гекторов. Хихикающие Афродиты с разновидностями Аресов и Купидонов. Папа направился к группе древних философов в углу, чтобы поспорить с ними на тему, может ли человек достичь гармонии с Космосом. Талию увлек в танец Орфей, оставив лиру на хранение лакею.

Каллиопа сунула копье под мышку и взяла с подноса проходящего мимо лакея бокал шампанского. Оно было самого высшего качества. Терпкая золотистая жидкость прекрасно сочеталась с экзотической обстановкой, головокружительной музыкой и смехом. На миг девушка перенеслась из повседневности Лондона в причудливый мир, где реальность растворилась в море масок.

Она подняла бокал к свету, представляя, что в волшебных пузырьках скрыт вызывающий галлюцинации эликсир.

– Что-то не так с шампанским, мисс Чейз? – услышала она насмешливый голос.

Она круто обернулась и увидела хозяина дома с улыбкой на губах. Он был одет Дионисом, с наброшенной поверх хитона леопардовой шкурой, длинные рыжие волосы свободно падали на плечи. Дионис – бог виноделия и веселья. А его обезумевшие приверженцы, одолеваемые жаждой крови, рвут свои жертвы на куски. Или крадут ценности, не принадлежащие им.

Под его пристальным взглядом Каллиопа напряглась.

– Все в порядке, ваша милость. Шампанское чудесное, как и все остальное. Ваш дом в самом деле… удивительный.

– Похвала Чейзов дорогого стоит. Ведь вы все – большие знатоки искусства и античности, не так ли?

– Я бы не назвала нас знатоками. Мы, скорее, ученики, каждый в своем роде.

– А вас, значит, особенно интересует война? – Он кивнул на ее щит.

– А может быть, оливки, – шутливо ответила она.

– Ах да. Ведь это Афина повелела насадить оливковые рощи по склонам Акрополя. Так она позаботилась о процветании своего народа.

– Но потом ненасытные грабители выкорчевали их в поисках зарытых сокровищ! Теперь прославленные Афины – всего лишь маленький пыльный городок. Так рассказывают.

Герцог засмеялся:

– Дорогая мисс Чейз, как мило с вашей стороны защищать людей, которых вы даже не знаете. Но если бы ваши так называемые «ненасытные грабители» не разрыли Акрополь, подумайте, какая это была бы потеря для нас. Столько красоты и древних знаний не было бы явлено миру. Неужто лучше, если бы эти предметы разрушались в земле, рассыпались в прах рядом с людьми, которым нет до них дела?

Каллиопе нехотя пришлось признать, что он высказал ту же мысль, которую она сама обычно отстаивала. Но его самодовольный голос, снисходительная улыбка вызывали желание спорить с ним. И стереть это выражение с его лица. Она пожала плечами и допила шампанское.

– Позвольте показать вам одно сокровище, которое могло погибнуть навсегда, – предложил он, забирая у нее бокал.

– Алебастровую Богиню?

– Вы хотите поскорее увидеть жемчужину моей коллекции? Нет, ее покажут позднее. В должный момент.

– Последняя возможность для нее вызвать восхищение, прежде чем навсегда быть запертой?

– Она вовсе не несчастная монахиня в затворе. Ее увезут в такое место, где она будет под надежной защитой, не то что в последнее время прочие лондонские ценности.

Авертон взял ее руку и повел, лавируя в толпе, весело приветствуя развлекающихся гостей. Каллиопе пришлось стиснуть зубы, чтобы не вырвать руку и не убежать. Когда в Британском музее ее так же взял за руку лорд Уэствуд, ей было удобно и тепло. Прикосновение герцога напоминало холодный захват стального наручника. Сжав губы, она ускорила шаг. Он привел ее в дальний конец комнаты, откуда высокие стеклянные двери вели на террасу. Народу здесь было поменьше, воздух свежее. Но Каллиопе вдруг пришло в голову, что он собирается вывести ее из зала в темноту, а потом… что потом? Столкнет вниз на мощенную камнем площадку?

Ее тут же рассмешила собственная глупость. Он ничего не знает о ее планах позаботиться о сохранности его Алебастровой Богини, не дать ее похитить, как предыдущие пропавшие сокровища. И не дать ей исчезнуть в глубине Йоркшира… если бы только это было в ее власти. Он не подозревал о том, насколько ей неприятен, как ее напугало его поведение с Клио в музее.

Но когда он слегка разжал пальцы на ее руке, она мгновенно отодвинулась от него подальше.

– Что вы скажете об этом, мисс Чейз? – Герцог указал на скульптуру, установленную в проеме между стеклянными дверями.

Каллиопа, сделав над собой усилие, переключила настороженное внимание с герцога на артефакт и невольно восторженно вздохнула. Как всегда, произведение искусства оказало волшебное действие на нее. И герцог, и шумная толпа отошли на второй план. Скульптура была красива, как и все в коллекции герцога, но странной, изломанной красотой. Она изображала не битву и не схватку, а момент превращения Дафны в лавр ее отцом, речным богом Пенеем, после того, как нимфа воззвала к нему, умоляя спасти ее от посягательств Аполлона. Она застыла на бегу, в ужасе глядя назад через плечо, ноги ее и воздетые вверх руки уже обратились в корни и ветви дерева. Длинные волосы струились за спиной, словно водопад.

– Как вам это, мисс Чейз? – спросил герцог.

– Она очаровательна. Тут и движение великолепно схвачено, и то, как руки становятся ветвями… необыкновенно!

– Именно так. Это, конечно, копия, но от этого она не менее прекрасна. А вы не находите, что лицом она очень похожа на вашу сестру?

Каллиопа испуганно посмотрела на герцога, пораженная ассоциацией, которую вызвала у него Дафна. Сам он между тем внимательно созерцал мраморное лицо Дафны. Поднял руку, медленно коснулся пальцем щеки статуи, провел ласкающим движением вниз к ее подбородку.

А она в самом деле напоминает Клио! И волосы, и заостренное тонкое лицо, и хрупкие плечи. И от этого сосредоточенное разглядывание герцогом статуи и эта ласка мраморной щеки были весьма вызывающими.

– У нее такой же независимый дух, – пробормотал герцог. – Но в конце концов она так или иначе достанется богам. Как ни пытается убежать.

У Каллиопы пересохло в горле. Надо срочно разыскать Клио. Она попятилась назад, прочь от герцога, который, казалось, глубоко ушел в свои фантазии.

– Простите, но мне надо еще кое с кем поговорить, – пробормотала она и поспешно смешалась с толпой.

Гостей прибавилось, кругом звучал смех, щедро лилось шампанское, и кошмары этого дома затаились до поры до времени. Клио не было видно, нигде не мелькал переливающийся зеленый шелк. Талия танцевала и, похоже, собиралась заниматься этим всю ночь. Папа тоже куда-то исчез, наверное, отправился продолжить философские диспуты за партией в очко. Каллиопа увидела одетую дельфийской пифией Эмлин, беседовавшую с одним из кандидатов в преступники, за которым ей было поручено присматривать. Она незаметно кивнула Каллиопе и улыбнулась, давая знать, что действует по плану.

Сама Каллиопа не могла сказать о себе того же. А она так ненавидела, когда задуманное шло насмарку. Но чего можно было ожидать от герцога Авертона? Мягко говоря, он был человеком со странностями, в его доме могло произойти нечто непредсказуемое. Надо сохранять спокойствие и помнить о главной цели – спасти Алебастровую Богиню.

А Клио ничто не угрожает в такой толпе. Здесь герцог не сможет причинить ей зло, и уж, конечно, не в его силах превратить девушку в дерево. Скорее всего, он ее даже не найдет! И все же Каллиопе было бы спокойнее, сумей она переговорить с сестрой, предостеречь ее, призвать к бдительности.

Подняв повыше щит, она продвигалась через зал. Знакомые здоровались с ней, но Клио словно сквозь землю провалилась.

– Ну, где же ты? – пробормотала Каллиопа и, привстав на цыпочки, пыталась посмотреть поверх голов.

– Я здесь, о сероглазая Афина, – произнес приглушенный голос за ее плечом.

Каллиопа резко обернулась, испугавшись, что это герцог снова подкрался к ней незамеченным. Но па этот раз перед ней стоял не Дионис, а Гермес, в своих крылатых сандалиях и шлеме, в белом хитоне, открывающем мускулистые руки. Забрало было опущено, но Каллиопа узнала непослушные темные кудри, выбившиеся из-под золоченого убора. И еще запах – цитрусового мыла, и более сложный, притягательный – нечто вроде корицы и нагретого солнцем соленого морского воздуха.

Ее охватило непонятное чувство облегчения. Теперь она уже не одна в этой толпе.

– У меня карие глаза, лорд Уэствуд, – сказала она, удерживаясь от желания обнять его, приникнуть к этим сильным рукам. Что лишний раз подтверждало, насколько этот вечер был странным, нереальным – вот ведь она обрадовалась ему!

-Вы всегда так педантичны? – поинтересовался он, поднимая забрало и открывая улыбающееся лицо. – Как вы меня узнали?

– По вашему мылу.

– Моему мылу?

– Не важно, – покачала головой Каллиопа. – Вы сестру мою, случайно, не видели?

– Мисс Клио? Кажется, нет, но в такой толпе трудно кого-нибудь отыскать. В каком она костюме?

– Ну, вы бы ее не пропустили. Она – Медуза, в таком зеленом с золотом платье, со змеями на голове.

– Боюсь, что не видел никого, похожего на Медузу. Что-то случилось?

– Мне нужно кое-что ей сказать. Но я непременно разыщу ее, но здесь столько людей!

– А разве я не обещал вам сегодня столпотворение?

– Обещали. Всякая хозяйка мечтает о таком наплыве гостей.

– Или хозяин. – Его лицо помрачнело. – Я видел, как вы разговаривали с мистером Дионисом.

– Недолго, – осторожно ответила Каллиопа. – Он показал мне статую Дафны. – Тут она вспомнила, как герцог ласкал пальцами мраморную щеку нимфы, и по ее спине пробежал холодок.

– Вы не замерзли? – заботливо осведомился граф. – Немного. Хотя это странно, здесь скорее можно перегреться.

– Гробницу, подобную этой, полностью прогреть невозможно. Вы потанцуете со мной, мисс Чейз? Нам обоим не мешает подвигаться.

Каллиопа обернулась на танцевальный круг и увидела, что пары выстраиваются для нового танца. Там была Эмлин с мистером Смитсоном, и Талия с незнакомым ей Минотавром. Клио по-прежнему отсутствовала. А танец и правда пойдет ей на пользу, отвлечет от герцога и его эксцентричных выходок, от Вора Лилии и Алебастровой Богини, согреет озябшее тело. Уэствуд прав: этот дом – настоящая гробница. В нее способны вернуть жизнь только музыка и танцы.

А особенно танец с лордом Уэствудом. В нем, как ни в ком другом, столько естественности! Коньячного цвета глаза, гладкая золотистая кожа, весь его облик излучал молодость, энергию, силу. После холодного прикосновения герцога, его странного, порочного любования статуей, ей хотелось тепла и жизни. Даже если они исходят от Уэствуда.

Но сегодня он не Уэствуд, а Гермес! А она – Афина. И это не обычный лондонский бал, а олимпийский пир. Пусть он и длится только один танец.

– Спасибо, лорд Уэствуд, – ответила она. – Я потанцую с вами с удовольствием.

Глава 8

Клио шла на цыпочках по коридору, оглядываясь через плечо. Пусто. Никто не последовал за ней. Скорее всего, в бальной толчее никто и не заметил, что она покинула зал.

Все идет отлично.

Сюда не долетали звуки музыки и голоса. Тихо, как в пещере, и полутемно – горело всего несколько ламп в виде факелов. Они озаряли темные панельные стены, низкий резной потолок и картины в золоченых рамах, от зыбкого света изображенные на них фигуры казались живыми.

У одной из картин Клио остановилась, чтобы снять туфли. Это оказалось полотно современного художника с изображением Минотавра в лабиринте. Притаившееся в темном туннеле, похожем на этот коридор, огромное, неуклюжее, волосатое чудовище с красными, свирепыми глазами. Вокруг него коптящие факелы, а на каменных стенах – непонятные светящиеся письмена. Видимо, у герцога особое пристрастие именно к этому мифу. Клио уже видела сегодня несколько изображений, посвященных ему, скульптурных и живописных, и еще этот странный костюм на балу. Она знала, конечно, что в каждом из людей скрывается Минотавр. И иногда человеку надо отважиться на спуск в лабиринт, чтобы встретиться со своими темными сторонами. Встретиться с правдой о самом себе.

Может, именно это она сейчас и делает?

Клио повернулась к Минотавру спиной и в чулках без туфель поспешила в конец коридора к узкой винтовой лесенке – уменьшенной копии той, что вела из вестибюля в бальный зал. Герцог очень уклончиво отвечал на вопросы о местонахождении Артемиды, но недруги его не так крепко держали язык за зубами. Клио вытянула из дворецкого, где именно прячут Алебастровую Богиню.

Лестница вела в длинную галерею, тянувшуюся, видимо, через весь дом. Ее окна выходили на сквер перед домом и на улицу, где распахнутые ворота еще впускали опоздавших гостей.

Вдоль галереи стояли высокие чугунные светильники, половина из которых не горела. Разумеется, после ужина, когда состоится «торжественный показ», они вспыхнут, как по волшебству. Сейчас их свет выхватывал из темноты только отдельные сокровища, оставляя прочие в тени.

Клио невольно затаила дыхание, глядя то направо, то налево на собранные здесь чудесные вещи. Все друзья ее отца были коллекционерами и любили демонстрировать свои приобретения, поэтому она выросла среди прекрасных творений прошлого. Но тут было что-то особенное! Такого собрания диковинок ей видеть не приходилось. Галерея походила на склад – столько в ней было предметов. Каменные атлеты, глядящие перед собой пустыми глазами. Египетские саркофаги с остатками росписи на поверхности. Бронзовые доспехи. Мраморные боги, прекраснее всего виденного ею ранее. Витрины с этрусскими украшениями. Бирюзовые скарабеи. Мумии кошек в маленьких золотых гробиках. Флаконы для духов, украшенные драгоценными камнями. Прислоненные к стене обелиски. Полки с вазами, кратерами, амфорами. Все собрано, расставлено без всякой системы, просто с целью удовлетворить самолюбие тщеславного человека.

Клио, нахмурившись, вспомнила, как близко подошел к ней герцог в музее, окутав облаком пряного одеколона. Вспомнила странный огонек в его зеленых глазах. Она тряхнула головой, отчего атласные змеи дружно задрожали. Ей бы хотелось никогда об этом не вспоминать.

В самом конце галереи, отдельно от других, стоял предмет, накрытый черным атласом. Виднелась лишь часть мраморного постамента. Клио медленно приблизилась к нему, с опаской ожидая хитрой ловушки или сигнального устройства. Но все было тихо, только за окнами завывал ветер. Она протянула руку и аккуратно приподняла край покрова.

– Ах…

Это была действительно она, Алебастровая Богиня, Артемида во всем ее великолепии. Статуя была небольших размеров, а соседство с более крупными скульптурами зрительно делало ее еще меньше. Но она была исполнена такого совершенства, красоты и изящества, что Клио сразу же поняла, почему ее появление вызвало столько шума.

Вырезанная из алебастра, такого белого, что он серебрился на свету, словно первый снег, богиня стояла, подняв лук и готовясь пустить стрелу. Плиссированная туника, доходящая до середины бедра, обтекала изгибы стройного тела, словно захваченная порывом ветра, сильные ноги уже приготовились бежать. На маленьких плетеных сандалиях, в которых в нынешнем сезоне ходили все светские дамы, еще виднелся золотой листок, золотым был и обруч на кудрявых волосах. На обруче сиял лунный серп, свидетельствовавший о ее статусе. Взгляд был устремлен на цель, и восхищение смертных ничего для нее не значило.

Очарованная Клио смотрела на богиню и представляла делосский храм, где когда-то она стояла и где ей воздавали почести жрицы Луны, а не светские дамы, соорудившие себе прически «Артемида».

– Какая ты прекрасная! – прошептала девушка. – И какая грустная…

Она потянулась вперед, чтобы сочувственно коснуться ноги Артемиды, и заметила, что богиня стоит на массивной подставке из красного дерева. По ее центру тянулась тонкая трещина. Клио нагнулась поближе, чтобы разглядеть дефект. Довольно странный пьедестал для богини…

– О, мисс Чейз? Клио. Вижу, вы обнаружили мое сокровище.

Голос прозвучал тихо и злорадно. Клио отпрянула от Артемиды и увидела посередине галереи герцога, пристально глядящего на нее. Даже в полутьме его глаза блестели, как глаза змей в ее прическе. Он улыбнулся и движением плеч скинул с себя леопардовую шкуру. В голове Клио моментально воскресла сцена из «Вакха», когда Агава, околдованная Дионисом, убивает своего сына Пентея, приняв его за льва. А потом, все еще находясь в плену иллюзии, несет домой его голову.

Молча и неслышно, словно сам был леопардом, он подошел ближе.

– Не правда ли, она красива? – спросил он так же тихо и вкрадчиво. – Я так и знал, что она привлечет вас, как влечет меня. Ее тайне невозможно противиться.

Клио попятилась. Очарованная богиней, она забыла об осторожности, что так не похоже было на нее. Герцог приближался, Клио протянула назад руку и коснулась холодной сандалии Артемиды. Пальцы соскользнули к странной трещине в деревянной подставке…

Едва Каллиопа и лорд Уэствуд успели занять свои места среди танцующих, как заиграла музыка – быстрый живой ритм, от которого затрепетали пальцы на ногах. Каллиопа не была музой танца Терпсихорой, но любила движение под музыку, любила кружение других пар вокруг. Обычно, танцуя, на несколько минут она уносилась в мир, где царствовала музыка. Но сегодня слишком много мыслей крутилось у нее в голове – исчезновение Клио, планы по спасению Алебастровой Богини. И далеко не последняя мысль в этом перечне – ее партнером был не кто иной, как Камерон де Вер.

Никогда она не представляла себе, что они могут вот так танцевать на балу, словно… хорошие друзья. Никто из них не возмущается, не хмурится, не злится. Он, улыбаясь, стоял напротив нее в линии кавалеров, и Каллиопа улыбнулась в ответ, и сразу же ее захватило волшебство танца. По венам побежала живительная энергия, и она двинулась вперед, к нему навстречу. Их руки соединились, и они устремились дальше уже вместе, кружась среди других танцующих в быстром ритме.

Он оказался хорошим танцором, но она не ждала ничего другого, увидев, как он правит своим фаэтоном. Так же как лошадей, он направлял партнершу в танце со спокойной уверенностью, и с ним было очень легко и удобно. Каллиопа почти не чувствовала движения, так легко он кружил ее от шага к шагу, ив какой-то момент она могла поклясться, что ее ноги оторвались от земли и она поднялась на воздух!

Когда по ходу танца они разошлись в стороны, Эмлин, быстро склонившись к ней, прошептала на ухо:

– Так все-таки, Каллиопа, он – вор или нет?

Кружась в одиночестве, Каллиопа взглянула на лорда Уэствуда. Он достаточно ловок, чтобы пролезть в окно, силен, чтобы унести богиню. Но…

– Не знаю. А мистер Смитсон?

Эмлин пожала плечами, но тут ее подхватил партнер, чтобы идти на второй круг. Уэствуд снова завладел рукой Каллиопы, привлек к себе, как того требовала фигура танца.

– Вы превосходно танцуете, мисс Чейз, – произнес он, нисколько не запыхавшись. Но Каллиопа, посмотрев ему в глаза, неожиданно почувствовала головокружение.

– Могу ответить вам тем же, – произнесла она. – Где во время своих путешествий вы научились так грациозно двигаться?

– О, у меня вообще множество талантов, мисс Чейз. – Он на мгновение притянул ее так близко, что она ощутила жар его тела, напряжение его мышц. Их оголенные предплечья соприкоснулись, и она почувствовала гладкость и теплоту его кожи. – Вы даже представить себе не можете.

Это правда. Но Каллиопа решила, что уже начинает кое о чем догадываться.

Музыка закончилась, и Каллиопа присела в реверансе. Сердце гулко стучало, словно она пробежала милю, а не станцевала всего-навсего один несложный тур рила 22
  Рил – ирландский танец.


[Закрыть]. Она словно оторвалась от земли, на которой всегда так прочно стояла, и ей показалось, что она уже никогда больше не обретет твердую почву под ногами.

Уэствуд протянул руку, она вложила в его ладонь пальцы и позволила увести себя с танцевального круга. Гостей прибавилось, и шума тоже, но Каллиопа слышала только, как шумит в голове, не чувствовала ни тесноты, ни духоты, а только прикосновение его руки.

– Я еще не сказал вам, что сегодня вы очень хорошо выглядите, мисс Чейз? – прошептал он, так низко наклоняясь к ее уху, что от его дыхания задрожал локон на ее виске.

– Я… спасибо, лорд Уэствуд. Да, мне помнится, вы говорили, что я напоминаю вам Афину.

– Я нисколько бы не удивился, если бы вы прямо сейчас повели нас на битву против спартанцев.

Каллиопа нервно рассмеялась:

– Сомневаюсь, что сумела бы. Сама Афина растерялась бы в такой толпе. А я даже сестру никак не могу отыскать. Так что богиня из меня никудышная.

– Может быть, она пошла взглянуть на Артемиду? – предположил он.

– Но ведь Алебастровая Богиня спрятана. Герцог сказал, что покажет ее только в конце бала.

– Ах да, вы же беседовали с нашим печально знаменитым хозяином.

– Да, я недолго разговаривала с ним. Там, около Дафны… – Каллиопа запнулась, снова вспомнив, как герцог гладил холодную щеку статуи. – Мне было бы спокойнее, если бы Клио нашлась.

– Давайте искать ее вместе, – предложил Уэствуд. – Дом, конечно, очень большой, но все равно она где-то здесь.

– Зачем вам? Не хочу отвлекать вас от танцев. Или от карт.

– Загадка всегда увлекательнее игры в «мушку», мисс Чейз. А «поиски исчезнувшей музы» куда интереснее танцев, если только танцуешь не с Афиной, конечно. – Он произнес это самым легкомысленным тоном, но Каллиопе показалось, что в его глазах мелькнула тревога. И от этого ее беспокойство еще больше усилилось. На самом деле она была очень рада его помощи, потому что не сомневалась, что в одиночку сразу же заблудится в этой гигантской «гробнице».

И кроме того, если он все время будет рядом, то не сможет похитить Алебастровую Богиню!

– Я очень ценю вашу поддержку, лорд Уэствуд, – призналась она.

– Что? – воскликнул он с шутливым изумлением. – Каллиопа Чейз отыскала во мне что-то ценное? Быть того не может.