Текст книги "Безрассудство"

Автор книги: Аманда Квик

– Уверяю вас, Феба, я нисколько не боюсь вашего семейства. Меня интересует, что вы можете сказать по поводу вашего скорого брака.

 
Феба фыркнула:
 

– Никаких разговоров о скором браке, милорд. Если Килбурн все‑таки решится сделать предложение, я буду вынуждена любезно ему отказать.

– Почему? – требовательно спросил Габриэль. Внезапно он понял, что должен знать все об отношениях Фебы с маркизом.

 
Он увидел, как затуманились в раздумье глаза цвета топаза.
 

– Если б вы были ближе знакомы с Килбурном, вы сами поняли бы, что он совершенно не годится в мужья.

 
Габриэль нахмурился:
 

– Он маркиз и, насколько мне известно, чудовищно богат.

– Ханжа и зануда. Поверьте, я научилась распознавать этот тип мужчин и совершенно не собираюсь связывать с Килбурном свою жизнь. Постоянно находиться рядом с таким вот непреклонным самодовольным субъектом! Да ведь это все равно что похоронить себя заживо!

– Другими словами, вы боитесь, что он положит конец вашему безрассудству, – откликнулся Габриэль. – Никаких полуночных свиданий с незнакомцами, никаких расследований и приключений.

– Килбурн на этом не остановится. Он человек пуританских правил, к тому же очень ограниченный. Сейчас, ухаживая за мной, он пытается это скрыть, но, если мы поженимся, непременно начнет указывать мне, каких я должна выбирать друзей и какие я должна шить платья. Он лишит меня свободы!

– А вы очень цените свою независимость?

– Конечно. Мама внушила мне, что разумная женщина вполне способна управлять таким мужем, как Килбурн. Но зачем рисковать? – Феба улыбнулась. – Да, милорд, Килбурн не одобряет книги, подобные вашей. Он, наверное, попытался бы запретить мне их читать!..

 
Габриэль почувствовал, как тревога покидает его. Он медленно раздвинул губы в улыбке.
 

– В таком случае я вынужден с вами согласиться. Килбурн совершенно вам не подходит.

 
Феба облегченно засмеялась, и глаза ее заблестели за золотой маской. Сияющие золотые нити, схватывавшие ее волосы, отражали свет канделябров. Габриэль посмотрел на нее, пытаясь понять, реальную женщину он сжимает в объятиях или сказочную фею.
Казалось, он уже почти околдован. Страстное желание с невероятной силой гнало кровь по его жилам. Он безотчетно притянул Фебу к себе. Конечно же, она не выйдет замуж за Килбурна.
 

– Милорд? – Она слегка откинула голову, вглядываясь в скрытое маской лицо. – Что‑нибудь не так?..

– Давайте выйдем в сад, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха, – пробормотал Габриэль.

 
Феба позволила ему увлечь себя к распахнутому французскому окну. Когда он торопливо вел ее, крепко держа за руку, она споткнулась и едва не упала.
 

– Не спешите, милорд. – Феба ухватилась за него.

– Я держу вас, – тихо сказал он, крепче прижимая девушку к себе. Держу и уже не выпущу, мысленно добавил он. По крайней мере до тех пор, пока не закончу все дела с твоей семейкой.

– У Брэнтли просто замечательный сад, – светским тоном произнесла Феба, легко ступая по усыпанной гравием дорожке. – Вам доводилось осматривать его при свете дня?

– Нет, – ответил Габриэль, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Он пытался совладать с чувственным желанием, которое с невероятной силой охватило его.

– Огромный сад, здесь есть и оранжерея, и лабиринт, и пруд с рыбками. – Феба вгляделась в темноту. – Ночью, конечно, ничего не разглядишь, но я бывала тут днем, и сад мне очень понравился.

– Феба!

– Да, милорд?

– Я здесь не для того, чтобы болтать о садах.

– Я так и думала, – с энтузиазмом откликнулась Феба. – Вы ведь привели меня сюда, чтобы поговорить о нашем расследовании, не правда ли? Расскажите, сэр, что вам удалось выяснить? Мы сколько‑нибудь продвинулись к цели?

– Смотря с какой точки зрения на это посмотреть. – Габриэль уводил ее прочь от освещенного дома, в глубь темного огромного сада. – Пожалуй, с некоторой долей уверенности можно рассчитывать на успех.

– Превосходно. – Феба подняла голову. – Что же вы обнаружили? Кто‑то из ваших книготорговцев сообщил ценные сведения? Или вы услышали что‑нибудь в своем клубе?

– Я наметил несколько линий расследования, по которым и намерен двигаться. – Габриэль решил, что теперь они невидимы со стороны дома, и замедлил шаги.

 
Вокруг неясно вырисовывалась высокая живая изгородь искусно подстриженных кустов. Лунный свет освещал гигантские зеленые фигуры, напоминавшие мифических чудовищ. Посыпанная гравием дорожка уводила в окутанный тайной ночной лес, полный странных крылатых созданий и огнедышащих драконов.
 

– Рада это слышать, милорд… – Феба заколебалась, оглядывая причудливо подстриженные кусты. – Этот сад действительно очень своеобразен, но все‑таки ночью в нем страшновато, правда? – Она инстинктивно прижалась к плечу Габриэля. – Днем здесь очень занятно, а в темноте воображение разыгрывается…

– У вас очень развито воображение, – усмехнулся Габриэль.

– Вы не должны говорить так! Вы ведь зарабатываете на жизнь описанием воображаемых историй…

– Историй, которые Килбурн запретит вам читать, если ему удастся жениться на вас, – напомнил Габриэль, увлекая ее в тень большого темно‑зеленого Пегаса.

 
Феба капризно улыбнулась:
 

– Я уже объяснила вам, милорд, что у Килбурна нет ни малейшего шанса. Зачем снова возвращаться к этой теме?

– Будь я проклят, если знаю зачем…

 
Габриэль готов был уступить своей страсти. Леди добровольно последовала за ним в темноту сада. Она ничего не смыслит в приличиях. Она своевольна и безрассудна, к тому же она дочь Кларингтона… И она заслужила свою участь.
 
 
Габриэль внезапно обнял ее и поцеловал.
Феба тихо вскрикнула в изумлении, но тут же смолкла. Она не сопротивлялась его объятиям. Напротив, она приникла к нему.
Габриэль почувствовал, как ласковые руки обвивают его шею, и едва не задохнулся от волнения и торжества. Она тоже хотела его. Одной рукой он ласково придерживал ее затылок, все глубже проникая в нее поцелуем. Потом наклонил голову, чтобы поцеловать шею. Она затрепетала.
 

– Габриэль… – Голос ее был полон желания, и он вновь ощутил себя околдованным.

 
Ее пальцы нежно и смело теребили его волосы. Габриэль почувствовал, как восстает и пульсирует его мужская плоть.
 

– Тебе нравится? – спросил Габриэль, прикасаясь губами к теплой коже ее шеи. – Скажи, что тебе нравится.

– Да. – Феба втянула в себя воздух, когда Габриэль осторожно прикусил мочку ее уха.

– Скажи, тебе это очень нравится? – настаивал он.

 
Он был опьянен ее волнением. Она отвечала ему, она дрожала от желания, и ее дрожь усиливала охватившую все его существо страсть.
 

– Мне очень нравится. Я никогда не испытывала ничего подобного, Габриэль.

 
Он потянул ее за собой в густую тень зеленой изгороди. Сейчас он думал только об одном: нужно найти местечко поукромнее. Он жаждал проникнуть в сокровищницу ее тела.
Габриэль услышал ее резкий вздох удивления, когда спустил с ее плеча платье. Она уткнулась лицом в складки его плаща, изо всех сил цепляясь за его плечи, и лунный свет коснулся ее обнаженной груди.
 
 
У Габриэля перехватило дыхание: ничего прекраснее в жизни он не видел.
 

– Феба, ты само совершенство!

– Габриэль! – Она не отрывала лица от его плеча.

– Совершенство. – Он сжал сладостную округлую грудь в своей руке, осторожно коснулся пальцем соска, и тот мгновенно набух.

 
Габриэль наклонился, принимая устами ее твердый плод. В тот же миг Феба ответила ему. Она тихо вскрикнула, прижимаясь так, словно тонула в омуте, и он был единственный, кто мог спасти ее.
«Я и сам тону», – подумал Габриэль. Он растворился в ее тепле, в ее податливой плоти. Аромат желанного тела наполнил все его существо, захватив все чувства. Он хотел узнать вкус ее тела, хотел ощутить ее наготу. Он утолит свое желание только в тот миг, когда глубоко войдет в нее. Он должен почувствовать, как она содрогнется в экстазе.
 
 
Ни одну женщину он не хотел так, как Фебу.
Отдаваясь страсти, с которой уже был не в силах бороться, Габриэль увлек Фебу в экзотические заросли. Он отпустил ее, чтобы скинуть с плеч плащ и расстелить его на траве.
Феба задрожала, но не сопротивлялась, когда Габриэль опустил ее на плащ, а затем лег рядом с ней. Маски скрывали только их глаза. Он до боли почувствовал мучительно нежное прикосновение пальцев на своей щеке.
 

– Габриэль, мне кажется, все это происходит во сне.

– Мне тоже. Мы будем смотреть наш сон вместе. – Он склонил голову и нежно сжал губами ее сосок.

 
Она изогнулась и прижалась к нему, тихо застонав. Габриэль провел рукой вдоль ее тела.
Он нащупал край бирюзового с золотом платья и начал осторожно приподнимать юбку. Ладонь Габриэля скользнула вверх по ноге Фебы, по чулку, к подвязке, закрепленной над самым коленом. Наконец его пальцы ласкали ее лоно, впитывая жар ее плоти. Ему казалось, что еще немного, и он сойдет с ума.
Когда пальцы Габриэля осмелились на самую дерзкую ласку, Феба коротко вскрикнула:
 

– Габриэль!

– Тише, дорогая. – Он поцеловал ее шею и снова склонился к груди. – Позволь мне любить тебя. Ты ведь хочешь меня. Я чувствую, как сочится твой мед.

– О Боже! – прошептала она. Ее глаза широко распахнулись, впитывая свет луны, губы приоткрылись.

 
Габриэль поднял голову, вглядываясь в закрытое маской лицо Фебы и в то же время осторожно и медленно приоткрывая мягкие, нежные лепестки, хранившие ее тайны. Он увидел, как мелькнул кончик языка в уголке ее рта, и Феба судорожно ухватилась за его плечи.
Габриэль ласкал ее, он почти утратил власть над собой. Она была такая тугая. Такая горячая. И была готова принять его.
 
 
Феба замерла, приоткрыв рот, глаза ее сияли.
 

– Габриэль?

 
Она никогда еще не была близка с мужчиной! Волна восторга омыла его. Кем бы ни был для нее Нил Бакстер, она не занималась с ним любовью.
Внезапно Габриэль почувствовал неистовую потребность защитить Фебу, защитить даже от своей собственной страсти.
 

– Успокойся, дорогая. Я буду бережен с тобой. – Габриэль скрепил свой обет дождем быстрых поцелуев, обрушившихся на грудь Фебы. – Я не причиню тебе боль. Ты тоже захочешь меня так же сильно, как я тебя.

 
Он осторожно ввел палец в ее глубины и так же осторожно извлек его. Феба инстинктивно рванулась, но не высвободилась из его объятий. Потом он прикоснулся к крошечному бутону чувствительной плоти, скрытому мягким шелком волос. Феба замерла и прижалась лицом к его груди, заглушая свой вскрик. Габриэль снова коснулся ее.
 

– Габриэль, я не… я не думаю.

– Не время думать, дорогая. Время чувствовать. Хочешь, скажу, что я чувствую, когда прикасаюсь к тебе? Сладость. Ты такая сладостная, такая теплая, ты отвечаешь мне, и меня обжигает твой жидкий огонь…

– Габриэль, Габриэль, это так странно…

 
Он почувствовал, что ее тело требовательно сжимает его палец, и продолжал ласкать Фебу, в восторге от ее ответа. Когда Феба начала приподниматься навстречу его рукам, безмолвно прося продолжения, Габриэль понял, что он обрел бесценное сокровище.
Дыхание Фебы участилось. Габриэль видел, как ее беззащитное тело бьется в поисках удовлетворения, которого оно еще никогда не знало. Сам он готов был кричать во весь голос о своем наслаждении. После этой ночи она будет смотреть на него так, как она никогда ранее не смотрела на мужчину.
 
 
После этой ночи она забудет о Ниле Бакстере.
За секунду до того, как Феба вспыхнула и сгорела в пламени его ласк, Габриэль услышал негромкие шаги. Понимая, что Феба не в состоянии что‑либо слышать, Габриэль действовал инстинктивно. Она не могла высвободиться из сетей страсти, которые он сплел для нее: ей уже было поздно возвращаться в реальный мир.
И Габриэль привел ее к вершине наслаждения. Когда Феба задрожала и изогнулась в его объятиях, Габриэль зажал ее рот своим ртом, едва успев заглушить ее сладострастный вскрик.
Потом он рывком притянул Фебу к себе и укрыл ее черным плащом, крепко сжимая в объятиях и пережидая, пока успокоятся сотрясавшие ее тело мелкие судороги.
Наступившую тишину нарушил скрип гравия по другую сторону изгороди. Феба оцепенела. Она наконец расслышала подозрительный звук. Феба испуганно прильнула к его груди, ища защиты.
 

– Леди Феба? – Голос Килбурна громко разносился в темноте. – Отзовитесь, где вы?

 
Габриэль догадывался, в каком ужасе находится Феба. Наклонившись, он шепнул ей в самое ухо:
 

– Тише!

 
Она усиленно закивала…
Шаги Килбурна приближались. Габриэль по‑прежнему прижимал Фебу к себе. Оглядевшись, он понял, что зеленые стены высокой изгороди надежно укрывают их со всех сторон. Если повезет, Килбурн не наткнется на них.
Звуки шагов все ближе и ближе. Габриэль задержал дыхание. В глубине души он хотел бы столкнуться с Килбурном. По ту сторону изгороди донеслось ругательство. Затем шаги начали удаляться. Габриэль расслабился: Килбурн возвращался в дом.
Он подождал еще с минуту, пока не убедился, что маркиз ушел. Затем Габриэль высвободил Фебу из плена черного плаща.
Феба присела, наряд ее был в восхитительном беспорядке, изысканная прическа сбилась набок, а один непокорный локон вырвался из удерживавшей волосы золотой сетки. Маска съехала на нос.
 

– Боже мой, мы едва спаслись, – пробормотала Феба, пытаясь привести головной убор в порядок. – Воображаю, какая разразилась бы катастрофа, если бы Килбурн обнаружил нас.

 
Тело Габриэля все еще дрожало от желания и от предвкушения сражения с Килбурном. Слова Фебы неожиданно уязвили его.
 

– Поздновато тревожиться о своей репутации, мадам.

 
Феба молча продолжала приводить свой костюм и прическу в порядок.
 

– …Наверное, вы правы. Нам очень повезло. Только подумайте, если бы Килбурн застал нас в столь компрометирующих обстоятельствах, вам пришлось бы завтра же объявить о нашей помолвке.

 
Габриэль поднялся на ноги и за руку потянул Фебу к себе.
 

– Так вас испугала мысль о помолвке со мной, мадам?

– Конечно. – Она поглядела ему прямо в глаза, пристраивая на место маску.

– Только потому, что семья придет в бешенство?

– Мнение родных меня мало волнует. Мне двадцать четыре года, и я поступаю по своему усмотрению. Почти всегда. Все дело в том, Габриэль, что я не собираюсь выходить замуж, хотя нельзя отрицать, что в замужестве есть свои преимущества, о которых я прежде и не подозревала.

– Ад и все дьяволы!

– Но если бы я решилась выйти замуж, – беззаботно продолжала Феба, – я сделала бы это по любви, а не потому, что меня застали, когда я кувыркалась с вами в лабиринте Брэнтли.

 
Ярость, бушевавшая в Габриэле, удесятерилась. Он шагнул вперед, грозно нависая над Фебой.
 

– Вы не смеете называть это кувырканием, мадам. И почему, спрашивается, вы решили, что я немедленно женился бы на вас, если бы Килбурн застукал нас на месте преступления?

– О Габриэль, вы поступили бы как благородный человек. Благородство – это суть вашей натуры.

– Вынужден вас разочаровать, мадам. Поймите раз и навсегда, я вовсе не рыцарь из ваших снов. Я не король Артур.

 
Феба только усмехнулась в ответ. Привстав на цыпочки, она прижалась губами к его губам.
 

– Конечно, ваши доспехи слегка запылились, но в глубине души вы все тот же рыцарь, каким были восемь лет назад. В противном случае вы не стали бы помогать мне в моих поисках.

– Черт побери, Феба…

– Я знаю, восемь лет назад вы любили мою сестру, а я совсем на нее не похожа, поэтому вы вряд ли когда‑нибудь полюбите меня.

– Феба, вы сами не понимаете, о чем говорите, – сказал Габриэль.

– Я всегда понимаю, о чем говорю. Так вот, поскольку я не хочу выходить замуж за человека, который меня не любит, и поскольку я убеждена, что мужчина, подобный вам, не захочет жениться без любви, приключение, которое с нами только что произошло, не должно повториться.

 
Габриэль не верил своим ушам.
 

– Вы думаете, я безропотно соглашусь на ваши условия?

– Поймите меня правильно, милорд, – поспешно поправилась она, – все было очень приятно.

– Приятно!

– Ну, может быть, даже больше чем приятно. Но вы же понимаете, какая нам грозила опасность, и вы не захотите, чтобы мы оказались связаны до гроба из‑за небольшого флирта.

– И эта женщина назначала мне свидание в полночь на дороге в глуши Сассекса!

– Что поделать! Вы считаете меня безрассудной, но я не полная идиотка.

– Похоже, ваша мать была права, – заметил Габриэль. – Она жаловалась, что вы становитесь чрезвычайно разборчивой, когда дело касается женихов. Вы не желаете выйти за Килбурна, который мог бы руководить вами…

– То есть тиранить меня. Нет, за такого человека я не выйду. – Феба даже вздрогнула от этой мысли.

– И вы не желаете выходить замуж за человека, который не будет клясться на коленях в своей вечной любви, – распалился Габриэль.

– О, разумеется, нет.

– Ваша матушка полагает, что вы ждете Богом проклятого рыцаря из легенды.

 
Феба лучезарно улыбнулась ему.
 

– Неужели я должна согласиться на меньшее?

– Вы, мадам, чертовски разборчивы для ваших лет. Господи Боже, чего это ради я трачу время в разговорах о вашем замужестве?

– Не знаю. В самом деле, чего это ради, милорд?

– Действительно, это мы можем обсудить в другой раз. Не сомневаюсь в одном: рано или поздно мы повторим наше приключение. Не только повторим его, но и пойдем дальше. – Взяв Фебу за руку, Габриэль двинулся по узкой дорожке вдоль зеленой изгороди.

– Нечего тут обсуждать, Габриэль. В этом деле я намерена проявить твердость. Мы не должны больше рисковать.

– Здесь как раз есть что обсуждать. И много что еще. Если вы рассчитываете, что я больше не прикоснусь к вам, то вы просто не в своем уме. – Габриэль пытался понять, откуда в конце зеленой аллеи появилась еще одна зеленая стена. – Что за черт?

– О Боже! – Феба оглядела нависавшие со всех сторон зеленые стены. – Боюсь, мы забрели в лабиринт лорда Брэнтли. Он очень гордится им. Еще никому не удавалось отыскать отсюда выход, только сам Брэнтли знает секрет.

 
Габриэль ударил рукой по кустам.
 

– Господи, только этого не хватало!

– Вы испытываете затруднение, Габриэль? – При свете луны Феба ободряюще улыбнулась ему. – По‑моему, герой вашей книги тоже угодил в ловушку лабиринта – на триста четвертой странице.

– Верно. И что дальше?

– Помнится, он сумел найти выход, применив довольно простой метод, – продолжала Феба. – Я совершенно уверена, что вы таким же образом выведете нас отсюда. Только поторопитесь, нам следует вернуться на бал прежде, чем меня начнет разыскивать кто‑нибудь еще, кроме Килбурна.

 
Глава 9
 
 
Поздно ночью Габриэль медленно поднимался по ступеням особняка, который он снял в Лондоне на время сезона. Находясь не в лучшем расположении духа, Габриэль никак не мог разобраться в своих чувствах.
Феба, несомненно, видела в нем живое воплощение героев легенд, но это почему‑то не радовало Габриэля, а погружало в еще большую меланхолию.
Что из того, что он нашел выход из дурацкого лабиринта? С этим любой бы справился.
Он просто приложил ладонь к одной из зеленых стен и, не отрывая ее, шел вдоль живой изгороди, пока они наконец не выбрались из лабиринта.
Именно так поступил в свое время герой «Искателя приключений». Несколько лет назад Габриэль вычитал решение головоломки в одной из старинных средневековых рукописей. Тогда он даже не предполагал, что ему придется воспользоваться этими сведениями в жизни.
Когда же обнаружилось, что метод сработал, Габриэль испытал огромное облегчение, но вместе с тем был очень удивлен.
Феба, конечно, не сомневалась в успехе. Вот видите? Я же говорила, что у вас получится, Уальд. Для такого человека, как вы, это проще простого.
Габриэль был бы рад уложить ее на свое согнутое колено и хорошенько отшлепать. Ее блаженная уверенность, что он олицетворяет героя романа, начинала беспокоить его.
 

– Отправляйтесь спать, Шелтон, – сказал он сонному дворецкому, отворившему дверь. – Я еще немного поработаю.

– Да, милорд. – И Шелтон послушно исчез за дверью у лестницы, откуда появился, чтобы встретить хозяина.

 
Габриэль прошел в библиотеку, сбросил на стул черное домино и зажег лампу. Налил бренди из хрустального графина, стоящего на столике у камина. Огненная жидкость понемногу успокоила Габриэля. Взгляд его упал на черный плащ, и события ночи вмиг ожили в его памяти.
Представив Фебу в лунном свете, сгорающую от страсти в его объятиях, Габриэль почувствовал, что весь охвачен огнем.
 
 
Все сразу пошло наперекосяк, нарушив его планы.
«И не потому, что мой план мести оказался неудачным, – размышлял он. Нечто другое начинало внушать серьезные опасения. – Проклятие, что же со мной происходит?»
Все казалось таким простым, когда он покидал «Дьявольский туман». Следовало только разыскать Фебу и соблазнить ее, тем самым унизив и растоптав Кларингтона. И когда эта маленькая безрассудная пташка залетит к нему в постель, Кларингтон подавит свою гордыню и будет умолять Габриэля жениться на его дочери.
По замыслу, Габриэль должен был взглянуть Кларингтону прямо в глаза и с улыбкой отказаться от руки погубленной им женщины. Тогда Кларингтон поймет, что перед ним вовсе не охотник за приданым, и никакая сила не заставит Габриэля жениться и тем самым спасти репутацию Фебы.
Что же касается самой Фебы – она заслужила такую участь. Эта необузданная, импульсивная, упрямая, безрассудная девица должна наконец понять, куда заводят опасные игры.
Со своей совестью Габриэль поладит. Он успокоит ее тем, что Феба уже не зеленая девочка, только что выпорхнувшая из детской. Ей уже двадцать четыре, и она имеет обыкновение назначать незнакомцам полуночные свидания на безлюдных загородных тропинках.
Конечно же, он не собирался хвастаться своей победой – зачем губить репутацию леди в обществе. У него только одна цель: растоптать чрезмерную гордыню графа Кларингтона.
Простая и честная месть.
Габриэль посмотрел на черный плащ и вспомнил, как Феба ответила на его прикосновения. Сладостной и страстной была ее ответная ласка. Заставив ее впервые в жизни познать верх блаженства, он и в самом деле почувствовал себя победителем – тем самым несокрушимым рыцарем, в которого она так верила. Когда по ту сторону лабиринта послышались шаги Килбурна, первым инстинктивным движением было защитить ее…
Габриэль отхлебнул еще глоток бренди и вспомнил, каким восторгом зажглись глаза Фебы, когда он вывел ее из лабиринта. Он покачал головой, думая о ее неколебимой уверенности в том, что он поможет ей найти убийцу Нила Бакстера.
Теперь все выглядит чертовски запутанным.
Черт возьми, а не проще ли жениться на маленькой плутовке и таким образом покончить с этим делом?
Поймав себя на такой странной мысли, Габриэль невольно вздрогнул.
Ад и все дьяволы! Нет, он не поддастся минутной слабости. Нет, он получит все – и месть, и леди.
Смеющиеся глаза Фебы, невинное безрассудство.
Габриэль подошел к окну и позволил себе осторожно обдумать безумную идею: сделать Фебу графиней Уальд. Тогда ему придется отказаться от взлелеянной мечты о расплате с ее семейкой.
Конечно, он еще потерзает их, но рано или поздно откроется, что он вовсе не охотник за приданым, за которого его принимали. Разумеется, не стоит надеяться, что он будет пользоваться расположением семьи Фебы, но его титул и состояние позволяли думать, что на его предложение не ответят отказом.
И тогда ему придется как‑то справляться с упрямой и склонной к приключениям женой – уж она устроит ему веселенькую жизнь. Но зато Феба всегда будет вместе с ним, в его постели.
Габриэль заметил, что потихоньку улыбается своему собственному отражению в оконном стекле.
Ад и все дьяволы! В конце концов, это не худший выбор. По крайней мере Феба не опозорит новый девиз графов Уальдов: «Я посмею». Она отважна. И будет прекрасной матерью для его сыновей.
К тому же из всех его знакомых женщин только Феба с удовольствием согласилась бы жить в «Дьявольском тумане». Любая респектабельная леди из высшего общества на следующий же день после свадьбы сбежит из этого старомодного замка.
Да, это не худший выбор…
Он понял, что готов отказаться от мести, и эта мысль уязвила его. Нет, нужно как следует все обдумать, прежде чем принять окончательное решение.
Габриэль повернулся и направился к рабочему столу. Поставив бокал, он потянулся к лампе. Случайно его взгляд упал на ящики стола. Габриэль обомлел. Один из ящиков приоткрыт, словно кто‑то впопыхах забыл задвинуть его.
Габриэль, уходя, закрыл все ящики. И запер их. Кто‑то рылся в его столе.
Как писатель, он в первую очередь испугался за свою рукопись. Он рванул на себя ящик, где хранилось «Безрассудное приключение». Поспешно перелистал рукопись. Медленно опустившись в кресло, он выругался с облегчением: все страницы оказались на месте.
Не сразу он обрел способность ясно мыслить. Наконец Габриэль встал и уже спокойно осмотрел небольшой кабинет. Оказалось, что некоторые книги были переставлены, но ничего не пропало. Он оглядел обстановку комнаты, недоумевая, почему незваный гость не прихватил серебряные подсвечники или вазу из черного фарфора. За то и другое вор мог бы выручить солидную сумму.
Кто‑то тщательно обыскал его библиотеку, однако ничего не взял. Габриэль встревожился бы гораздо меньше, если бы исчезло что‑нибудь ценное. Но сейчас он почувствовал, как волосы зашевелились на затылке, поскольку не знал, откуда исходит опасность.
Утром придется допросить прислугу. Если же никто из домашних не замешан в этой истории, он прикажет Шелтону принять необходимые меры предосторожности, чтобы подобное не повторялось впредь.
 
 
Прошло три дня после маскарада у Брэнтли. Феба и Мередит сидели у камина в гостиной городского особняка Кларингтона и мило беседовали, когда их мать торжествующе распахнула дверь.
 

– Он богат, он очень богат. А Килбурн разорился. Можете вы в это поверить? Килбурн! Просто неслыханно! Подожди, твой отец еще не знает об этом! – возбужденно проговорила Лидия.

 
Феба изумленно уставилась на мать:
 

– Мама, о ком идет речь?

– О Килбурне. И Уальде. – Графиня сорвала с себя модную французскую шляпку и отбросила ее прочь. Она опустилась на желтую софу в томной позе Клеопатры, восседающей на троне посреди толпы молчаливых обожателей. – В этом доме мне кто‑нибудь нальет чаю?

– Конечно, мама. – Мередит потянулась к зеленому с белым фарфоровому чайнику.

– Или нет, – поспешно остановила ее графиня. – Феба, посмотри, может быть, в графине остался херес. Мне нужно что‑нибудь укрепляющее. Такое потрясение!

 
Феба направилась к буфету. Мередит с мягким укором взглянула на мать.
 

– Успокойся, мама. Ты так взволнована.

– Не то слово! – Графиня выхватила бокал из рук Фебы и отпила изрядный глоток. – И на это есть причины. Подожди, сейчас расскажу подробности…

 
Феба изумленно приподняла брови, устраиваясь на софе рядом с Лидией.
 

– Что за новости, мама?

– Я узнала все на партии в вист у леди Биркеншоу. Нелли была так взволнована, что совсем не смотрела в карты. Она проиграла мне триста фунтов и даже не заметила, как это произошло. – Графиня отпила еще глоточек. – Но потом мне пришлось оставить игру. Как только услышала такие сногсшибательные новости, то уже не могла сосредоточиться на игре.

– Какие новости, мама? – повторила Мередит, не давая себя отвлечь. – Ты, кажется, сказала, что Килбурн разорен.

– Разорен… обанкротился… вылетел в трубу… остался без пенса! – Каждое слово графиня сопровождала изрядным глотком хереса. – Никто ни о чем не догадывался, конечно. Он надеялся все скрыть, пока продолжается сезон, но лорд Биркеншоу случайно узнал о банкротстве сегодня утром: его поверенный посоветовал ему не начинать общее дело с Килбурном.

– Ага! – произнесла Феба. – Так вот почему Килбурн неотступно преследовал меня в этом сезоне. Ему срочно понадобилось мое приданое. Должна же быть какая‑то причина, по которой он ни с того ни с сего вознамерился сделать меня маркизой.

– Боже мой! – оскорбленно произнесла Мередит. – Килбурн хотел завладеть Фебой прежде, чем раскроется правда о его финансовом положении.

– Вот именно. – Графиня отставила пустой бокал. – Подожди, посмотрим, как отреагирует ваш отец на это известие. Он будет просто взбешен. Килбурн хотел завладеть деньгами Фебы!

– А я‑то надеялась, он окажет на Фебу благотворное отеческое влияние, – с сожалением произнесла Мередит. – Какое разочарование!

 
Феба серьезно глянула на мать и сестру.
 

– Вам не о чем сожалеть, я давно пытаюсь вам втолковать, что не собираюсь выходить замуж за Килбурна.

– Он маркиз, – напомнила ей Мередит.

– Он зануда, – возразила Феба. Графиня подняла руку:

– Довольно. С этим покончено. Хорошо то, что хорошо кончается. Займемся приятными новостями: мы должны всерьез отнестись к Уальду.

 
Феба и Мередит опешили.
 

– Боже мой, мама, что ты говоришь? – спросила Мередит.

 
Графиня, довольная произведенным эффектом, улыбнулась.
 

– Мои дорогие, Уальд богат, как Крез.

– Неужели? – задохнулась Мередит.

– Чистая правда. – Графиня заговорщицки подмигнула Фебе. – Он богаче вашего отца, девочки. Я всегда считала: мальчик своего добьется в этих Южных морях.

 
Феба с трудом сглотнула.
 

– Я не верю.

– Это чистая правда! Нелли в курсе всех его дел. Тот самый поверенный, который посоветовал ее мужу не иметь дел с Килбурном, предложил вложить деньги в один из кораблей Уальда.

– Кораблей? – поразилась Мередит.

– Кораблей, – с расстановкой повторила графиня. – Именно. У него не один корабль, а несколько. Много‑много кораблей – целая торговая линия между Англией и Америкой. Уальд держит в тайне свои финансовые дела, но, конечно, его богатство рано или поздно должно было обнаружиться. У него слишком много дел, чтобы их удалось сохранить в тайне.

– Боже мой! – воскликнула Мередит. – Но почему Уальд все скрывает? Почему он терзает папу, делая вид, что интересуется Фебой?

 
Лидия нахмурилась:
 

– Я не думаю, что он притворяется. В отношении Фебы у него действительно серьезные намерения. Что же касается терзаний Кларингтона, о которых ты упомянула, должен же Уальд отплатить нам за все, что папа причинил ему восемь лет назад.

 
Ужаснувшись такому отношению матери к намерениям Уальда, Феба попыталась внести ясность в ситуацию:
 

– Послушай, мама, ты ошибаешься. Мы с Уальдом просто друзья. Ни о какой свадьбе и речи быть не может. Так что не следует строить никаких планов на сей счет.

– Вот видишь, – вмешалась Мередит, наливая себе очередную чашку чаю. – Я была права, каковы бы ни были намерения Уальда, честными их не назовешь.

– Ты не смеешь так говорить! – набросилась на нее Феба. – Уальд – человек чести.

– В таком случае почему он крутится вокруг тебя, если не собирается делать тебе предложение? – возразила ей Мередит.

– Потому что мы друзья, – чуть не плача повторила Феба. Не могла же она им открыть, что они с Уальдом ищут пирата, убившего Нила. – У нас много общих интересов. Ничего более, уверяю вас.

 
Мередит печально покачала головой:
 

– Мне очень жаль, Феба, но тебе следует трезво смотреть на жизнь: имеется только одна причина, по которой Уальд ищет твоего общества. Он хочет погубить тебя и тем самым отомстить нашей семье.