Текст книги "Невеста президента (СИ)"
Автор книги: Аля Кьют
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 4. Убитая мечта
Лиза
Я специально уехала из Аллертон Касл рано утром. Не было настроения снова ругаться с папой или наблюдать его осуждающее лицо за завтраком. Видеться с Андреем Громовым я тоже не горела желанием. Мне нужно немного времени, чтобы осознать свое невежество и превратить его в невозмутимость. Ну бывает… Не узнала президента России. Все же я подданная короны, а он не царь и не принц. К тому же был в обычной майке, без галстука, слегка небрит и слишком прост в общении. Сам виноват, короче.
Но важнее всего этого было сообщение от Клима.
«Я в клубе»
Смс пришло рано утром. Я увидела его сразу после того, как погуглила президента. Моя ночная оплошность мгновенно ушла на второй план. Я быстро приняла душ, нарядилась в любимое желтое платье в белый горох, попросила машину и поехала в клуб. Однако, как я ни пыталась, но Клима нигде не нашла. Его команда прибыла чуть позже и соперники тоже. Вместе с Громовым. Смутно вспоминая, что он говорил вчера об игре, я поспешила спрятаться в баре. Там удалось перекусить и выпить кофе. Стерн объявился почти перед игрой. Уже приехали родители и остальные гости. Я успела сто раз на Клима обидеться и простить на один больше.
Как на зло, он разговаривал с Громовым, но мне было все равно. Не раздумывая, я пробралась за ограждение и без церемоний обняла Клима. Жаль, что мы были у всех на виду. Жаль, что у нас почти не было времени.
Еще и Громов смотрел на меня, совершенно позабыв манеры. Другой бы уже ушел, тактично оставив нас вдвоем, но не господин президент. Его пристальный взгляд стальных глаз беспокоил меня и волновал. Любого другого я бы игнорировала, но сложно было представить пустым местом такого человека. И дело даже не в его статусе. Тут скорее давила харизма и какая-то внутренняя сила. Он хотел смотреть и смотрел.
А я, наоборот, не выдержала его взгляда, покраснела, как дурочка, возвращаясь в свой вчерашний позор.
Мне хотелось спрятаться в объятиях Клима, но он отодвинул меня слишком быстро. Снова обида кольнула сердце иголкой. Что с ним такое?
– Ты знакома с Андреем Михайловичем? – уточнил Клим, зачем-то изображая вежливость.
Я сомневалась, что он рисуется перед Громовым. Клим Стерн всегда был тем еще нигилистом. Он отрицал любой авторитет, кроме своего собственного.
Разумеется, я призналась, что мы знакомы и попыталась извиниться за свое невежество. Громов принял это легко и как будто даже радостно. Возможно, его позабавила моя невнимательность. Плевать. Я хотела отвести Клима в сторону, чтобы перекинуться хоть двумя словами наедине, но он опять отстранился.
– Увидимся после игры, бейб, – бросил Стерн и чмокнул меня в щеку.
Хватаясь за рукав его поло, как за соломинку, я придержала Клима и шепнула ему в ухо:
– Увидимся в три на нашем месте.
Клин кивнул и тут же быстрыми шагами пошел к конюшне.
– Удачи, – крикнула я ему в спину.
Мне так хотелось, чтобы он выиграл. И так хотелось тоже победить сегодня. Для меня был важен этот матч. Я болела за Клима, надеясь, что победа хоть немного улучшит его настроение. Вроде бы мы нормально поговорили, но я чувствовала, что он совсем не со мной. Холодность и отстраненность ранили сильнее всего.
Победа досталась команде юниоров. Я ликовала не меньше самих игроков. Мне удалось крепко обнять Клима еще на поле. В этот раз его улыбка была широкой и радостной.
– На нашем месте, – напомнила я.
Он покивал и отправился к своим друзьям, разделить радость победы.
Шум постепенно стихал, гости рассыпались по клубу. Кто-то собирался домой, некоторые остались выпить шампанского и обсудить игру. Мои родители и брат были среди вторых, но мня не тянуло в их компанию. Я решила пойти к озеру чуть раньше назначенного времени. Там был небольшой причал для лодок, которым почти никогда не пользовались. Мы регулярно там встречались с Климом, чтобы отпраздновать победу. Или поражение. Случалось, всякое. Обычно он притаскивал с собой лимонад и большой сладкий крендель, который мы ели на двоих.
Я шагала широкими шагами, радуясь солнцу, красивому парку и скорой встрече с Климом. Но она оказалась слишком скорой. До трех было не меньше получаса, я не торопилась, поэтому шла длинной дорогой, через красивый парк, мимо беседок. Но не дошла до одной из них. Остановившись у векового вяза, я открыла рот, собираясь закричать. Но звука не было. Потрясение оказалось таким сильным, что я просто окаменела.
Мне бы бежать прочь, но ноги словно вросли в землю, стали корнями, как у дерева за моей спиной. Там, в беседке, был Клим. Я бы с удовольствием спутала его с другим игроком, так как он не снял форму. Но это было невозможно. Узнать Клима Стерна я могла бы за сотню ярдов, хоть в форме для поло, хоть в лохмотьях. Это был именно он. И он с дьявольским азартом трахал какую-то девицу. На гнув ее, Клим входил сзади. Его партнерша издавала странные звуки. Видимо, пыталась сдерживать стоны.
Я хотела бежать, но не могла. Я пыталась зажмуриться хотя бы, но глаза беспощадно смотрели, как Клим развлекался перед встречей со мной.
– Увлекательно, мисс Торнтон? – прозвучал мужской голос позади меня.
– Увлекательно, мисс Торнтон? – прозвучал мужской голос позади меня.
Я вздрогнула и попыталась обернуться. Но он был слишком близко, и я просто вжалась спиной в грудь Громова. Он говорил по-английски так чисто и красиво, что мог пристыдить многих аристократов. Особенно из молодежи. Себа, например. Голос и лицо Громова я теперь тоже узнаю из миллиона. Но лучше бы это был любой другой человек, а не он.
– Я… мне… – начала я говорить, сама не знаю что.
– Вы гуляли, я полагаю, – подсказал он. – И нечаянно застали друга в объятиях другой.
Мои мышцы наконец стали повиноваться, и я попыталась уйти. Но Громов перехватил меня, обняв за талию, и не позволяя сдвинуться с места.
– Не уходи, – перешел он на русский.
Я не могла не заметить, что он к тому же перешел на «ты». Это было почти так же странно, как смотреть сейчас на Клима.
– Посмотри и никогда так не делай, Лиза, – продолжал петь медовым голосом Громов. – Чертовски неудачное место для анала.
– Что? – выдохнула я.
Поддерживать этот разговор было также дико, как и уточнять слова Андрея, но я не могла молчать.
– Он трахает ее в зад, – пояснил Громов.
– Боже, я не хочу это слышать, – попыталась я вернуть себе разум и свободу.
Дернулась, но он снова не отпустил. Наоборот, прижал к себе крепче.
– Андрей Михайлович, что вы делаете? – призвала я его здравый смысл.
– Хочу преподать тебе урок, девочка.
От этих странных слов у меня озноб пробежал по спине. Он же не будет делать со мной то же самое? Это невозможно. Он президент, а не какой-нибудь маньяк из ночного парка.
Но пока его руки просто удерживали меня, я решила не кричать.
– Ты так искренне обожаешь юного Стерна. Но я также искренне не желаю тебе участи его подруги. Она, кажется, тоже готова на все ради его внимания. Даже позволила зайти с черного хода. Я думал – это ты и очень рад, что ошибся.
– Какое вам дело до нас?
– Никакого, но ты слишком хороша, чтобы стать резиновой куклой для пацана.
– Вы понятия не имеете…
– Какие между вами отношения? – быстро договорил за меня Громов. – Возможно, я угадаю. Ты влюблена в него, как кошка. Он позволяет тебе быть влюбленной, а сам ни в чем себе не отказывает. Это немного печально и жалко, Лиз. Советую тебе вспомнить кое-что…
– Что же?
– Что ты леди. Что у тебя есть достоинство. Иди к родителям, девочка. Возвращайся с ними в замок.
Последние слова он прошептал, почти касаясь губами моего уха. Я снова попыталась избавиться от его объятий и нечаянно задела попкой пах Громова. Замерла снова, позабыв о бегстве.
У него эрекция?
Его руки тотчас перестали держать меня. Я отпрыгнула, развернулась и уставилась на него. Не на Громова, а на его член, который натягивал белые тонкие брюки для игры в поло. Сам господин президент изображал невозмутимость. Он протянул мне руку, предложив:
– Пойдем со мной.
Я не могла не усмехнуться и уточнила:
– Куда? Трахаться в соседнюю беседку?
– Элизабет, – выдохнул он.
– Не надо только пыхтеть, как мой папочка, Андрей Михайлович. Идите, куда шли. Я отлично знаю этот парк.
Опустив руку, он покачал головой.
– Ты ни черта не знаешь, Лиза.
– Возможно, – я задрала нос в лучших традициях маминого упрямства. – Но у вас учиться я не собираюсь.
– Лиз, Андрей Михайлович? – назвал нас по именам Клим, выходя к вязу.
Я обернулась и взглянула в сторону беседки. Его партнерши там больше не было. Видимо, они закончили. Взглянув на Клима, а потом на Громова я наконец ощутила боль. Наверно, шоковый адреналин отступил. Глаза защипало.
Больше всего мне сейчас хотелось телепортироваться отсюда. Или хотя бы провалиться сквозь землю, чтобы не видеть этих двоих.
Я сжала кулаки и взмолилась, чтобы хоть кто-то из них сейчас ушел.
– Мы гуляли, Клим. Думаю, мне пора возвращаться в Аллертон, – проговорил Громов.
Я не видела, как он уходил, но была этому очень рада. А вот Клим смотрел мне за плечо, провожая президента взглядом. Когда он достаточно удалился, Стерн заговорил.
– Все видела, да?
Я кивнула, пытаясь развидеть его развлечения.
– Лиз, бейб, – Клим взял меня за руку, но я тут же выдернула ее. – Ладно тебе. Ты же знала.
– Что ты трахаешь все, что движется, – уточнила я мстительно. – Да, знала. Об этом все знают, Клим. Включая теперь и президента России.
– Возможно даже королева в курсе, – хмыкнул он.
Я изо всех сил хлопнула его по груди ладонью. Клим даже сделал два шага назад и потер место удара.
– Тяжелая рука. Почти как у мамы, – пробормотал он.
– Полагаешь, это смешно? – вскрикнула я, теряя контроль.
– То, что ты лупишь, почти как моя маман? Не, Лизок, это пиздец, если честно.
Его издевательства стали последней каплей. Из глаз брызнули слезы, я рванула в сторону, куда ушел Громов. Но Клим догнал меня и обнял сзади, как только что держал президент. Но если объятия Громова я восприняла на удивление спокойно, то от прикосновений Клима меня тошнило. А ведь в Рождество я почти решилась пойти до конца, когда он обнимал меня и поцеловал под омелой в КаслТорне.
– Отпусти меня. Убери руки. Немедленно, – закричала я, царапаясь и кусая его, чтобы освободиться.
Он зашипел и разжал руки.
– Я думала, мы вместе, Клим. Ты же обещал, – выплевывала я слова вместе с рыданиями.
– Я всегда помогу тебе, Лиз.
– Отец не отпускает меня в Россию.
– И что ты от меня хотела? – повысил голос Клим.
– Ты обещал, что мы поженимся после школы.
– Когда?
Его глаза почти выпрыгнули из орбит. Несколько мгновений Клим стоял и смотрел на меня, а потом рассмеялся.
– Да ты с ума сошла, принцесса. Нам сколько было? По девять?
– Одиннадцать, – уточнила, чувствуя себя как никогда глупо.
Чего уж там… Я была исключительной идиоткой, набитой дурой. Разумеется, он не собирался мне помогать. Не так, как я хотела.
– Ты думаешь, мы поженимся, и Бенингтон отпустит тебя в Россию? Это очень странный план, бейб.
– Не называй меня так! – вспылила я. – Все понятно, Стерн. От тебя никакого толку. Можешь идти дальше месить дерьмо своей подружки. Знать тебя не хочу.
Надеясь изо всех сил, что он не последует за мной, я рванула к стадиону. Клим оправдал мои ожидания. Он больше не останавливал меня. Но это еще сильнее причиняло боль.
У трибун в клубе я встретила Кевина, приятеля Себастиана по Итону. Он задержался и любезно предложил подбросить меня в Аллертон. Я не отказалась. Видимо, папа решил меня проучить, не оставив машину. Как будто я не смогла бы вызвать такси. Эта маленькая шпилька от отца окончательно размазала меня. Я не ловила пальцами слезы, сидя на заднем сидении машины.
Слава богу Кевин был до мозга костей англичанин и не задавал вопросов. Он единственный, кто помог мне сегодня и не лез в душу. Весь остальной мир играл против Лиз Торнтон.
Так мне и надо. Как я могла так глупо верить, что Клим мне поможет? Его больше интересуют дырки доступных девиц, чем моя судьба. Как я могла думать, что он нагуляется и упадет к моим ногам по первому требованию? Марк был прав. Он предупреждал, а я, дура, не верила.
И что теперь у меня осталось? Отец в гневе, которого я сама довела до белого каления. Клим, который плевал на мои чувства и желания. Да еще и президент чертовой России, который посмел наговорить мне кучу странных гадостей, да еще и член поднял.
Что мне со всем этим делать?
Я понятия не имела.
– Лиз, ты в порядке? Проводить тебя? – поинтересовался Кевин, остановив у ворот замка.
– Нет, Спасибо. Ты и так меня очень выручил.
– Тогда приятного вечера.
Он галантно обошел машину, подал мне руку. Я выдавила улыбку, благодаря его, как могла. Мои страдальческие гримасы и сопли – так себе награда.
Мы попрощались, и Кевин укатил в Лондон. Я обошла замок, чтобы попасть к черному ходу, который вел на кухню. Совсем не было желания наткнуться на гостей в холле, тем более на родных.
Я улыбнулась поварам, стараясь пройти через кухню скорее и незаметнее. Едва оказалась на лестнице я выдохнула, надеясь, что скроюсь в своей комнате от посторонних глаз. Рано радовалась. Словно издеваясь надо мной по полной программе, случай снова послал мне встречу с Громовым в коридоре. Он как раз вышел из своей спальни, которая была совсем рядом с моей.
Я попыталась рвануть к себе, чтобы закрыться и спрятаться, но он не позволил. Вот Кевин бы меня отпустил, а этот гад – нет. Может отец прав, и мне стоит остаться дома, поступить в Оксфорд или Кембридж. Вряд ли родители будут настаивать именно на Торнвуде, если я откажусь от России.
Но едва Андрей взял меня за локоть и взглянул своими суровыми глазами слишком ласково, я снова полюбила русских. Каким-то шестым чувством я поняла, что он не будет меня обижать и не может оставить без объяснений. Такая позиция была приятнее, чем вежливая холодность английской ментальности.
Вырываться я не стала, но смело встретила его взгляд.
– Я хотел извиниться, Лиза, – заговорил Громов. – Мне не стоило смущать тебя там в парке.
Я постаралась собраться и ответила ему смело и гордо. Насколько вообще наша ситуация это позволяла.
– Стоило, Андрей. Я, кажется, витала в облаках все это время. Спасибо, что вернул на землю.
– Ты слишком юная, чтобы видеть подобное и слышать тоже. Я должен был объяснить иначе.
– Мне всю жизнь объясняли иначе. Вот к чему это привело.
Аккуратно освободив локоть, я развела руками. Громов нахмурился.
– К чему? – уточнил он.
– Я верила в любовь, а мужчин интересует только секс. – Не в силах промолчать я добавила мстительно. – Даже президента России.
Андрей прищурился. Я думала, начнет все отрицать, но он неожиданно признался:
– Я могу быть миллион раз президентом, но в первую очередь я мужчина. Очень сложно игнорировать при этом….
Он запнулся и опустил глаза, явно жалея, что начал болтать лишнее. Но меня несло. Я потребовала закончить.
– Игнорировать что?
Мое грозовое море вернулось. Громов поднял голову и невероятно просто и честно признался:
– Тебя, Элизабет. Я постараюсь сдерживать свою впечатлительность впредь.
У меня отвисла челюсть. Я стояла посреди коридора, не веря, что президент России только что очень тонко, но все же признался в интимной симпатии ко мне. Он вежливо подтвердил: да, у меня встал на тебя. И при этом сумел выглядеть достойно.
– Вчера меня немного взбудоражило наше столкновение, но это конечно, не повод надоедать вам.
– Вам? – удивилась я. – Мы разве снова на «вы!?
– Так будет лучше, – ответил Андрей.
– Для кого?
– Для нас обоих.
– Вы уверены?
– Да, вполне.
– Как прикажете, Андрей Михайлович, – ответила я в духе позапрошлого века, даже издевательски присела.
Громов поморщился, услышав свое отчество и увидев мой книксен. Возможно, он бы что-то сказал, но нам помешали продолжить беседу.
С третьего этажа спускался Марк. Он увидел Громова и свернул в коридор.
– Андрей, ты на обед? Я хотел спросить… – он осекся, заметив меня. – Лиз, что с лицом?
– А что с ним?
– Все щеки в черных разводах от туши. Ты плакала?
Марк тут же взглянул на Громова, резонно предполагая, что именно он меня довел до слез. Я поспешила опровергнуть это.
– Да. Я поссорилась с Климом.
– Фак, – рыкнул старший Стерн.
– Андрей Михайлович, вы не могли сказать, что у меня лицо испачкано? – предъявила я президенту.
– Посчитал это неуместным и смущающим для вас, мисс Торнтон.
Марк тут же переключился на меня, забыв о галантном Громове.
– Так что у вас с Климом? Хочешь поговорим? Мне убить его? – завалил дядя столь заманчивыми предложениями.
Я улыбнулась и поцеловала его в щеку, встав на цыпочки.
– Не надо. Пусть живет. Я пойду к себе.
Марк придержал меня.
– Я волнуюсь, Лиз. Если хочешь…
– Нет, я просто приму ванну и горькую правду заодно. – отказалась я от его заботы, не в силах больше принимать жалость сегодня. – Ты все верно мне говорил, а я не хотела слушать.
– А обед, принцесса?
– Без меня. Нет аппетита.
– Как хочешь, – согласился Марк.
– Андрей Михайлович, – я склонила голову в его сторону, прощаясь.
Больше меня никто не удерживал. Я смогла наконец спрятаться в своей комнате.
– Принцесса? – услышала я приглушенный голос Громова за дверью.
– Ее все так зовут. С детства, – ответил Марк. – А что?
– Да ничего, – продолжал Громов. – Очевидно, твой сын редкий говнюк, раз обидел ее.
– Он такой, – не спорил Стерн. – Это пройдет с возрастом. Я надеюсь.
Больше я ничего не услышала. Видимо они отправились в столовую.
Как и обещала Марку, я налила себе ванну, добавила пену и соль, погрузилась в теплую воду. Хотелось расслабиться и забыть обо всем, но в животе как будто кто-то пробил дыру. Клим. Мои планы полетели к черту. Я понятия не имела, что теперь буду делать. Хуже того, я толком не понимала, что хочу делать.
Всю свою жизнь я была уверена, что выйду за Клима и перееду в Россию. Боже, какие же жалкие мечты. Детство, кажется, затянулось. Меня сделали взрослой слишком резко и быстро через созерцание анала. Мою мечту убили, трахнув в зад.
Я окунулась с головой, быстро вынырнула, вытирая глаза и щеки пальцами. Хватит реветь. Жалеть себя можно бесконечно, но это путь в никуда. Даже Громов смог быть честным и озвучил свои желания. А я вот не могу даже себе признаться.
Что я хочу? Клима?
Да, пожалуй, хочу. Хотя меня мутит сей час даже от его имени. Но боль – явный признак любви, которую не так легко отменить после стольких лет. Я вроде бы умом понимала, что это пройдет, но сердце все рано цеплялась за воспоминания и столь привычные мечты. Я все придумала. Кажется, я точно больше не хочу Клима. Быть одной из его подружек – так себе должность. Иного он мне сейчас дать не сможет.
Уже неплохо для начала.
Что я хочу еще?
Точно не хочу учиться в Англии или Шотландии. Я столько изучала историю России, так долго мечтала о ней. И это совсем не из-за Клима. В этом мой отец ошибся.
Я обожала Москву и всегда рвалась хоть на две недели к бабушке летом. Меня завораживала история этой страны. Я действительно собиралась учиться, а не бегать за Стерном в университете.
Как мне доказать папе это и убедить поддержать меня?
Никак.
Я слишком хорошо знала Бенингтона Торнтона. Он упрям как сто ослов и непоколебим в своем решении, как скала. Именно поэтому я всегда надеялась на Клима. Тайная свадьба могла развязать нам руки. Мне. Папа не стал бы разлучать меня с мужем. Он бы, конечно, бесился некоторое время, но не вечно. К тому же на моей стороне был Марк, а значит и остальные Стерны. Я могла легко обойтись без папиной финансовой поддержки. Новые родственники не позволили бы голодать.
Если я отступлю и останусь в Британии, получится, что отец был прав.
В отношении детей он невыносимо принципиален.
Я считала, что Себ заслужил жесткое отношение и аскетичные условия пребывания в Торнвуде. При этом брату никто не запрещал таскать в коттедж девиц. Школу он заканчивал обычную, общую, и там тоже был популярен среди девочек.
Меня же сразу отправили в пансион для девочек. Я вроде бы не имела ничего против, хотя мама пыталась настоять на той же школе, где учился Себ. Но отец даже не обсуждал это. Тогда от скандала родителей спасло мое собственное мнение. Мне нравилась моя школа. Маме пришлось отступить. Теперь, когда отцовская принципиальность пересеклась с моим выбором, я сочувствовала брату и собиралась бороться за свои права.
Я прикрыла глаза, вспоминая, как отец и Марк издевались над Громовым. Лорд Беннингтон мог быть веселым пошляком, с ним легко дружить.
Он легко шутил про принцессу для президента и свадебный минет. Или это был Марк?
Свадьба.
Я вскочила, расплескивая воду на пол. Свадьба!
Принцесса-аристократка, которая достойна стать невестой.
Они говорили о невесте для Андрея. Невеста для президента. Он ищет невесту. Аристократку, сдержанную, привлекательную, чтобы составила ему достойную пару и очаровала электорат.
Боже, все сходится.
Я не все понимала, когда подслушивала, но теперь…
Отличный пиар-ход для укрепления доверия и симпатии народа в предвыборной компании на второй срок.
Громов не в восторге от этого плана, но признался, что неравнодушен ко мне. Да, это, конечно, похоть, а не любовь. Но кому она нужна, эта чертова любовь? Любовь всей моей жизни Клим Стерн предпочитал задницу, а не сердце. А я буду думать головой, отбросив чувства.
Губы сами растянулись в коварной улыбке. Выйдя из ванной, я чувствовала себя не только чистой, но и обновленной. У меня был новый план. Еще лучше прежнего.
Надеюсь, Громов согласится. Как это по-русски? По-хорошему. Совсем не хотелось бы идти на крайние меры.