Текст книги "Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 1) (СИ)"

Автор книги: Альвина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Альвина Волкова
Сердце черного дракона

Глава 1

– Когда ты улыбаешься – звезды меркнут! – на одном дыхании, трепетно произнес он, прижимая ее хрупкую ладонь к груди.

На кончиках ресниц, точно бриллианты засверкали две крупные слезинки. Лилиан смущенно отвела взгляд, но яркий румянец выдал волнение и сердечный трепет.

– Не может быть, – одними губами прошептала она, – Я так счастлива.

– Выходи за меня, Лилиан, – предложил он, с замиранием сердца ожидая ее ответа.

Девушка, недолго думая, радостно воскликнула:

– Конечно, Джордж!…

Тяжко вздохнув, я откинулась на спинку кресла, и бросила на стол последний листок слезливой эпопеи о любовных похождениях Лилиан. Боже, какая муть! Не будь автор этого «шедевра» моей лучшей подругой, тут же предложила бы закидать свою Музу тухлыми помидорами. А так, придется найти помимо критики, что-нибудь положительное в трехсотстраничной эпопее о мечущейся от одного белокурого возлюбленного к другому, безмозглой барышне семнадцати лет. Ох, мама-мия, стоило отказаться от этой затеи еще тогда, когда Надя только начала намекать, что что-то пишет.

И откуда, скажите мне, у моей до крайности меркантильной подруги взялось столько розовых соплей?! Что-то раньше я за ней подобного не замечала! Видимо она хорошо маскируется. Или же моя бизнес-вумен в тайне мечтает о несбыточном. Я, конечно, люблю романы, но не такие, после прочтения, которых мозги превращаются в сахарную вату. Лучше бы она не фантазировала, а взяла и написала бы о своих рабочих буднях. Из жизни, так сказать, менеджера по продажам. Вышла бы изумительная вещь. Я даже название придумала: «Как закадрить клиента за десять секунд».

В коридоре зазвонил телефон. Кого это, ни свет, ни заря? Я кинула мутный от недосыпа взгляд на будильник. Неоновые стрелки показывали шесть утра. Опять засиделась. А через два часа на работу. Блин!

– Да, иду я, иду, – раздосадовано буркнула надрывающемуся аппарату, – Алло. Слушаю.

– Нина Валентиновна? – поинтересовался смущенный девичий голос.

– Да, я.

– Доброе утро.

Ну, это смотря с какой точки зрения посмотреть. Для меня, например, оно не доброе. И причину я уже назвала. Но в трубку пришлось промямлить то, что хотят услышать:

– Доброе.

– Я звоню вам, чтобы сообщить тяжкую для вас новость. Несколько дней назад скончалась ваша бабушка Мария Олеговна Тверёва.

– …н-да, – тихо пробормотала я, присев на табурет возле столика с телефоном, так как коленки предательски задрожали.

– Мы отправили на ваш адрес все уцелевшее имущество Марии Васильевны.

– …а…А что произошло? – смущенно поинтересовалась я.

– Пожар, – коротко и маловразумительно ответили на том конце.

– Понятно.

– Ждите вещи сегодня в час дня.

– Сп-пасибо.

– Соболезную, – наконец, почти шепотом, произнесла девушка.

– Да… конечно… спасибо.

Руки безвольно опали. Тишина в квартире показалась чудовищно громкой.

Чтобы придти в себя понадобилось несколько часов пешей прогулки и три порций шоколадного мороженного. На работу не пошла. Не было ни сил, ни желания. Я бродила по улицам города, не видя, ни куда иду, ни кто идет рядом со мной. Иногда на пути встречались знакомые лица, но я обходила всех стороной. Не хотелось никого слышать. Я шла и шла, пока не заболели ноги, и не захотелось домой.

Когда вернулась, часы пропикали двенадцать часов пополудни. Сварила крепкий кофе и сразу села за компьютер, где все еще висела незаконченная работа. Она отвлекла от печальных мыслей. В час ровно позвонили в дверь.

– Кто? – крикнула я, разглядывая в глазок мужчину крепкого телосложения в спец-костюме лаконично строгой расцветки синего с черным.

– Курьер.

Нехотя открыла дверь и выглянула в коридор. Стоящие деревянные коробки впечатлили размерами.

– Сколько с меня?

– Уже оплачено. Распишитесь.

Чирикнув роспись в графе «получено», возвратила квитанцию мужчине. Он оказался весьма любезным и помог внести коробки в квартиру. Они заняли практически всю прихожую.

– Спасибо, – пробормотала я.

– До свидания.

– До свидания.

Покопаться в вещах не дал очередной телефонный звонок. После прогулки уже четвертый. Странно: с работы я отпросилась, Надя занята. Кто бы это мог быть? Мне никого не хотелось слышать, и я просто игнорировала звонки.

Однако в этот раз звонили долго и упорно. Решили, наверное, взять на измор. В голову пришла запоздалая мысль, что это может быть та девушка, которая сообщила о смерти родственницы, звонит уточнить, получила ли я посылку. Я подняла трубку, и устало пробормотала привычное: «Да, я вас слушаю».

На другом конце провода дышали хрипло и тяжело точно пробежали марафонскую дистанцию. Я тоскливо посмотрела на аппарат.

– Слушаю вас, – милостиво повторилась, не отягощая голову лишними размышлениями.

– Ты, – просипели в трубку, – не смей открывать сундук.

– Кто вы? – тут же поинтересовалась, ощутив, как по спине побежали мурашки.

– Ты хорошо меня слышишь?!! – рявкнул незнакомец.

– Кто вы? – раздраженно вскрикнула, нервно дернув за ни чем не повинный провод.

– Не задавай глупых вопросов, – голос незнакомца так и сочился злобой, – Узнаю, что открыла…

Повелительный тон заставил непроизвольно сжать кулаки. Что он себе позволяет?!!

– Да пошли вы, – недослушав, презрительно фыркнула и бросила трубку.

«Ничего себе», – успела еще подумать, прежде чем телефон снова ожил. Отвечать не хотелось, но рука потянулась сама по себе.

– Слушаю.

– Не смей! Слышишь!

Пальцы, сжимающие телефон, побелели. Что этому типу от меня нужно? О каком сундуке идет речь?

– Не смейте больше сюда звонить, – процедила сквозь зубы, – или я вызову милицию.

– Откроешь – умрешь.

В трубке раздались гудки. Что за…Черте что. Руки мелко дрожали, и очень хотелось швырнуть об стену это надоедливое средство современной коммуникации. Не решилась. Зря. Очередной звонок заставил подскочить на месте.

– Не смейте мне угрожать! – крикнула в трубку, отметив, что голос приобрел истеричные нотки.

– Нина Валентиновна?

Это был явно кто-то другой. Не тот мерзкий тип. Голос говорившего отличался необычайной приятностью, и было в нем что-то, заставившее сразу успокоиться и слушать.

– Да, это я.

– Мы с вами не знакомы. Но нам обязательно нужно встретиться…. Это по поводу вашего наследства.

– Какого наследства? – нахмурилась я.

– Того, что оставила вам ваша бабушка.

– Кто вы?

– Я хороший знакомый Марии Олеговны. Меня зовут Станислав.

Подобная трактовка насторожила. Ни адвокат, ни доверенное лицо, а некий знакомый. Странно. Очень странно.

Увы, я не так хорошо знала Марию Олеговну, хоть и провела большую часть детства в ее доме в деревне. Баба Маша всегда была добра ко мне, но лет с одиннадцати, родители перестали отпускать меня к ней, каждый раз находя самые нелепые отговорки, лишь бы я оставалась дома. Боялись ли они за меня, или их пугало что-то другое? – не знаю. Скорее всего, перессорились из-за чего-то и просто не хотели впутывать ребенка в семейные дрязги. Бабушка она мне не родная, а двоюродная, но не менее любимая. И хотя мы столько лет не виделись, весть о ее смерти стала для меня серьезным ударом.

– Нина Валентиновна? Вы слышите меня?

– Да, я слышу вас. Давайте отложим до завтра. Сегодня я просто не в силах…

– Завтра так завтра, – легко согласились и даже, по-моему, улыбнулись на том конце, – Я позвоню вам во второй половине дня.

– Хорошо.

– До свидания, Нина Валентиновна.

– До свидания.

Я положила трубку. В квартире воцарила тишина. Даже обычно беспокойные соседи сверху, подозрительно притихли. Была мысль не распаковывать вещи или по крайней мере оставить до завтра, но повозившись у плиты, разогревая скудный обед-ужин, нервы расслабились и я поспешила найти все необходимые инструменты.

Последние несколько лет рассчитывать мне было особо не на кого (разве что папа придет подсобить), так что и молотком, и гвоздодером и другими инструментами, я худо бедно, умею пользоваться.

Два тяжелых ящика под завязку набитые разными шмутками, домашней утварью и чем-то отдаленно напоминающим амбарные книги, поддались легко, гнилое дерево сыпалось прямо в руках. А вот с третьим пришлось повозиться. Он, казался, был больше других, но сорвав кучу бумаги, полиэтилена и странных наклеек, сильно уменьшился в объеме. Взломав ящик, из белых хлопьев пенопласта я вытащила на свет средних размеров сундук, от неожиданности едва не выронив. Надо же и точно – сундук.

Крышка оказалась не заперта и легко открылась. Внутри лежало ручное зеркало, браслет, и, по-моему, короткий меч. К оружию я всегда относилась с уважением, хотя и не умела им пользоваться. В детстве мы с деревенской детворой часто игрались в лесу, воображая себя: то богатырями, то князьями, а после прочтения Робин Гуда, рыцарями и благородными ворами. Я предпочитала роль знатной дамы, лишенной наследства, и решившейся стать верным рыцарем без страха и упрека. Позже, участь в университете, выяснила, что такого в принципе быть не могло, но тогда я самозабвенно защищала девчонок и наказывала нерадивых пажей, которые так и норовили цапнуть их за длинные косы. Ну, а что вы хотите от блохастых дворняг? Мальчишки-то – сплошь войны. Вот и приходилось импровизировать.

Я вытащила меч из ножен и удивленно ахнула. Отполированное лезвие сияло, ослепляя и завораживая. «Какая красота!», – восхищенно подумала я, дивясь лаконичной красоте и мастерству исполнения. Поспешила возвратить на место. От греха подальше. Я и тупым то ножом обрезаться могу, что уж говорить о мече.

Следующим в руки попал браслет: большой, тяжелый с неимоверно крупным овальным изумрудом. Сомнительной красоты: широкий – сантиметров двенадцать, грубый и, как уже упомянула, тяжелый. Чем-то он напомнил мне наручи с фентезийных картинок. По крайней мере, на моем запястье он так и смотрелся. И тем более удивило, что сперва казавшийся огромным, браслет, сел как влитой. Не знаю золотой ли он? Может быть. Очень похоже. Его тоже вернула на место. Слишком экзотично.

Если честно я люблю украшения, и у меня их много, но большая часть коллекции это подобранные под определенный стиль или наряд, не слишком дорогие, побрякушки. Всех их я очень люблю, но ношу редко. На работе дресс код. Максимум, что разрешается – это тонкая цепочка, малюсенькие сережки и колечко. Вот и остается мне уповать на встречи с подругой и праздники, когда можно нацепить на себя что-нибудь этакое.

С серебряным зеркалом с оттиском на обратной стороне в виде розы я уже встречалась. Бабушка бывало часами смотрелась в него, но мне не давала. Как бы ни просила, она отвечала одно и то же, – рано еще.

Теперь не рано. В зеркале отразилось невыспавшееся помятое лицо, встрепанные волосы и кривая усмешка. Мутно-зеленый цвет глаз соответствовал настроению. Я долго и самозабвенно всматривалась в отражение, и даже начало казаться, что оно затягивает меня.

И опять телефон. Я бросила зеркало на диван, и поспешила в прихожую, надеясь, что это не тот неугомонный тип.

Но в этот раз обошлось. Звонила Надя, узнать, как идет вычитка романа. И если утром я отправила бы ее… отдыхать на какой-нибудь курорт, то после всего случившегося мне просто нужно было выговориться. О странном типе умолчала, но все остальное рассказала, и на душе как-то сразу стало легче.

* * *

Почти весь вечер просидела у телевизора. Зачем-то притащила сундук в гостиную и поставила в центре комнаты, как экспонат в музее. Зеркало и вовсе не выпускала из рук, хотя больше не смотрелась в него.

В дверь позвонили, но я сделала вид, что меня нет дома. Будьте уверены, ни за что бы, ни открыла, если бы этот некто, не начал ее ломать. Впрочем, это спасло мне жизнь. Пока поспешно вскакивала с дивана и бежала в прихожую, нечто черное и клыкастое влетело в окно. Осколки стекла разлетелись в разные стороны. Меня чудом не зацепило.

В туже секунду дверь слетела с петель, заставив неуклюже отскочить обратно в гостиную. На пороге застыл высокий темноволосый мужчина в странном костюме. Вид у него был несколько потрепанный. Но особенно привлекли внимание и встревожили красные глаза с вертикальными зрачками.

Он, не церемонясь, отшвырнул меня с дороги, что я носом впечаталась в шкаф. Благо на выступе висела дубленка, иначе травмы было бы не избежать. Когда оклемалась и заглянула в комнату, то с тихим ужасом схватилась за голову.

Эти двое, кружа вокруг сундука точно две голодные акулы, разнесли все, что только было возможно. Мое появление только спровоцировало их к новым действиям, – они бросились друг на друга, и чья-то кровь брызнула мне в лицо.

– А, ну хватит тут бардак устраивать! – взревела я, хватая швабру из чулана.

Тут-то и обратила внимание, что до сих пор держу в руках зеркало. Оно источало слабое голубоватое сияние, и на ощупь было почти горячим.

– Хватит, я сказала! – и машинально махнула рукой с зеркалом, чтобы убрать волосы с лица.

Слепящее сияние озарило комнату, заставив болезненно зажмуриться, а дерущихся, взвыть дурным голосом. Когда свет погас, гостиная все так же напоминала руины, а на этих руинах скулили два пришельца: один темноволосый мужчина и одна невообразимая тварь, больше всего напоминающая горгулью.

– Ну, что успокоились? – не придав особого значения происшествию, как не в чем ни бывало, поинтересовалась я.

– Ты-ы ррр!!! – зарычал мужчина, барахтаясь на полу, как рыба на суше.

– А, это ты! – тут же признала хриплый голос и надменный тон.

Потирая ребром зеркала висок, мысленно подсчитала убытки. Цифра заставила застонать. Страха? Нет его я не ощутила. Все произошедшее показалось столь нереальным: начиная с сундука и заканчивая этими двумя, что даже грешным делом подумала – сплю, но… Но это была реальность. О чем свидетельствовали ноющие локти и колени.

– Отдай браслет, – наконец поднявшись с пола, потребовал красноглазый.

До фольклорного вампира незнакомец недотягивал: кожа радовала глаз ровным золотистым загаром, на скулах играл гневный румянец, да и клыки изо рта не торчали. Хотя, когда скалился на горгулью, то заметила жутковатый белоснежный ряд из клыков. Но все же не то. Тогда, кто он?

Лохматая бестия как раз играла упомянутой махиной, и, услышав, что требует красноглазый, точным ударом направила его к моим ногам.

– Этот что ли? – подняв подкатившийся предмет, легко защелкнула тот на запястье.

– НЕТ!!! – то ли взвыл, то ли взревел мужчина и бросился на меня.

В глазах была такая жажды крови, что я заслонилась рукой и испуганно взвизгнула: – «Не подходи!» Раздался грохот. И тишина.

Открыв глаза, лицезрела, как припечатанный к стене незнакомец медленно оползает на пол. На его руках горели браслеты. Точно такие же, только парные и с рубинами.

Перебирая лапами, и оттопырив зад, горгулья приблизилась, смотря едва ли не со щенячьим обожанием. Сперва ткнулась мордой в руку, сжимающую зеркало, потом в живот, затем села на задние лапы, раскрыла крылья и радостно завиляла хвостом с огромным шипом на конце. С неимоверным трудом признала в клыкастой лохматой морде своего верного товарища по играм.

– Лохматик! – ахнула я, осев по дверному косяку на пол.

Глава 2

В гостиной гуляли сквозняки. Заткнуть разбитое окно оказалось не так-то просто. Очередной раз, отдирая скотч от одежды, я бранила Лохматика на чем свет стоит, но тот только вилял хвостом, и самозабвенно слюнявил обивку дивана. Впрочем, я и не ожидала, что он поймет и проникнется.

Помню, мне исполнилось лет пять, хотя возможно и шесть, но в школу я тогда еще не ходила это точно. Баба Маша откуда-то принесла беспородного щенка, и попросила позаботиться. Я насторожилась, но мне безаппеляционно сунули лохматый комок с мокрым носом и глазами бусинами в руки, и сказали – держи. Что мне с ним делать, я тогда понимала плохо, хотя, как и любой ребенок, мечтала о собаке. Но, одно дело, когда за воспитание четвероногого друга берется мама, а другое – ты сама, со всеми вытекающими из подобной затеи последствиями. Я до сих пор с содроганием вспоминаю погрызенную обувь и подолы сарафанов, за которые доставалось естественно не щенку, а хозяйке. Темнее менее, Лохматик нашел ключи к моему сердцу. С ним мы были неразлучны. Вместе гуляли, вместе играли, вместе принимали ванную. И я очень переживала, когда родители запретили ездить навещать его. А забрать домой не дала баба Маша.

В нынешнем виде, Лохматик или сокращенно Матя или Матик выглядел несколько устрашающе, этакая помесь собаки Баскерилей с мантихорой. Хотя смотрел на меня все так же преданно. Чем и подкупал.

– Матя! – прикрикнула на расшалившегося… хм, расшалившуюся горгулью, – марш в ванную.

Горгулья вильнула хвостом и удивленно воззрилась сквозь длинную челку. Пришлось отвести его в ванную и приказать ждать. Эту команду Матик, всегда выполнял лучше всего.

Оклемавшийся красноглазый делала вид, что здесь он что-то наподобие мебели.

– Так и будешь стоять? – раздраженно буркнула в его сторону, – Помог бы, девушке.

– Это приказ? – тут же ощерился он.

Надо же, какие мы нервные! Я окинула мужчину оценивающим взглядом и пожала плечами.

– Нет.

– Тогда ты и сама неплохо справляешься.

Я сделала большие глаза и продолжила клеить. «Впрочем, он мне еще по телефону не шибко понравился. Хам и сноб», – мысленно скрипнула зубами.

И все равно неприятно, особенно когда неожиданно порезала руку о стекло. Порез получился глубоким, и кровь тонкой струйкой потекла по запястью под браслет.

– Остановись!! – закричал в самое ухо красноглазый, хватая за запястье.

При ближайшем рассмотрении я увидела, что обе его руки изрезаны когтями и тоже кровоточат. Но поразило другое, его кровь по консистенции и по цвету напоминала жидкий деготь с красным отливом, и она словно хищник почуявший добычу, тягучей струей скользнула к ране, а затем, смешиваясь с моей кровью, потекла к браслету. Только наша кровь впиталась в браслет, в камне появилось изображение свернувшегося черного дракона. В голове зашумело, и сердце бешено застучало в груди.

– Я просто порезала руку, – процедила сквозь зубы, кривясь от боли, – Отпусти.

Моментально руки мужчины разжались, точно его электричеством шарахнуло. Даже скривился, как от боли.

– Ты же теперь…, – возмущенно пыхтел он, – ты теперь… ты хоть понимаешь?!! Ты теперь…

– Что я теперь? – вздернула нос.

– Ты дура! Идиотка безмозглая! – почти со стоном бросил мне в лицо и схватился за голову, как если бы его начала мучить мигрень.

– Сам дурак, – насупилась я.

Поспешила на кухню, где держала все медицинские препараты и принадлежности. Бинты купила еще вчера. Точно шестое чувство подсказало купить, хотя дома год как валяется один нераспакованный.

О том, что произошло, я не знала, что и думать. Галлюцинация? Обман зрения? Надо бы разобраться. Та-ак, где моя аптечка?

Свой порез залепила пластырем. Кровь уже перестала течь, даже ранка затянулась. А вот с его ранами придется повозиться. Где-то тут у меня была перекись?! А, вот она!

– Матя, в ванную! – заглянув к горгулье, облегченно вздохнула, видя, что вместо крылато-когтисто-шипастого чуда, на коврике растянулся огромный лохматый пес.

Пустив воду, вытащила таз и поспешила в гостиную, но так и застыла, занеся ногу над порожком. Этот тип, скинув потрепанный плащ, закатал рукава белоснежной шелковой сорочки, весьма умело заделывал окно, усердно оклеивая дыру газетой и полиэтиленовыми пакетами. Мышцы бугрились под полупрозрачной тканью, длинные красивые ноги обтягивали черные бриджи, небрежно запиханные в кожаные сапоги. Каждое его движение было не просто красивым – умопомрачительным.

Меня точно кипятком окатили. Как то сразу стало трудно дышать. Последний мой роман закончился лет пять назад. Мы расстались друзьями, но видеть этого изменника все равно не хотела. Было еще несколько встреч, но все не серьезно.

– Э-э, – промямлила я, чтобы хоть что-то сказать.

Меня прожгли гневным взглядом, но я решительно сделала шаг на встречу. Алые глаза подозрительно сощурились, серповидные зрачки чуть сузились. Отмела крамольную мысль о линзах. Не похоже, что бутафория.

– Присядь, пожалуйста, на диван.

– Если ты хочешь обработать мои раны, то можешь не утруждать себя. Я сам могу о себе позаботиться.

Я прикрыла глаза, считая до десяти. Нервы у меня не железные. Совсем не железные.

– Сядь на диван, – прикрикнула я, и красноглазого едва ли не впечатало в спинку дивана.

– Ах, ты ррр!! – все-таки сорвался на рык.

– Сидеть и не рычать.

Браслет на руке ощутимо нагрелся. Это что, что-то вроде предупреждения?

– Не наглей, – прошипел мужчина, сверля тяжелым взглядом, – Ты обладательница только одного браслета. А поодиночке они не так сильны.

– Ну, хотя бы сиди спокойно, – устало выдохнула я.

И он сидел. Прожигал взглядом дырку в моей макушке, но сидел. Руки были в жутком состоянии, но меня беспокоила рана на груди – очень глубокая. Промывая ее, надеялась, что не причиняю ему нестерпимой боли. Однако трудно понять, по ходу всех моих неумелых манипуляций он не издал ни звука.

– Как тебя зовут?

– Так я тебе и сказал свое имя, ведьма, – презрительно скривились чувственные губы, – Я еще в своем уме. И заставить ты меня не можешь.

– Во-первых, меня зовут Нина, – как можно сдержаннее произнесла я, – И я не ведьма. Во-вторых, не хочешь не говори, но как-то обращаться мне к тебе придется. «Эй, ты» – подойдет?

Мужчина с внешностью секс-символа, нахмурился. На диване он расположился, словно у себя дома и вид был при этом столь напыщенный и надменный, что меня покоробило.

– Конечно не ведьма, – хмыкнул он, – Если бы была ею, то давно бы знала, кто перед тобой. Спеси бы тебе это поубавило, но тогда я бы с тобой и не цацкался.

– Как грубо, – поджала губы, – Пожалуй, мне расхотелось с тобой разговаривать.

– Будто меня это волнует.

Он оценивающе рассматривал меня, заставляя нервничать, и чувствовать себя маленькой девочкой. Мне это не понравилось.

– Хорошо, я отдам тебе браслет, – признала я свое поражение, – Только если ты немедленно уберешься из моего дома. Договорились?

– Раньше надо об этом было думать, – сощурился он, – Ритуал завершен и только хозяин второго браслета может снять с тебя эту побрякушку.

– В каком смысле?

– Попробуй, – махнул рукой, указывая ни баслет, – попробуй снять.

– Я уже снимала его.

– Это до скрепления кровью. А теперь…

Не дослушав, я вцепилась в браслет и попробовала снять. Но не тут-то было. Шипики болезненно впивались в кожу, заставляя морщиться от боли. Безнадежно. Только расцарапала всю ладонь.

– Что же это? – плаксиво воскликнула я, – Он не снимается!

– О чем я тебе и толкую. Теперь ты моя хозяйка, – холодно отчеканил он, – Радуйся.

– Но я не хочу!

– Как я уже говорил: «Надо было раньше об этом думать».

Рассерженно всхлипнув, бросила марлю в таз и убежала в ванную. Там позволила себе разреветься. Если честно я очень чувствительная натура. Матя поспешил утешить. Выскочил из наполненной ванны и уселся у ног, лапой поглаживая по разбитым коленкам. Я неприлично громко хлюпнула носом и потянулась обнять эту грязную, мокрую тушу.

В дверь тихонько постучали.

– Может, поговорим?

Я молчала. Только сильнее прижалась к Лохматику.

– Ты меня слышишь? – не дождались ответа с той стороны, – Между прочим, меня тоже не радует перспектива быть твоим слугой.

– Мне от этого не легче, – буркнула я.

– Конечно не легче, но раз уж так случилось…

– Я этого не хотела, – обиженно поджала губы.

Мужчина как то обреченно вздохнул.

– Заметь, я тоже.

– Что тебе от меня нужно? – выключая воду, которая уже плескалась у края.

– Так и будем разговаривать через дверь?

– А, что тебя не устраивает?

– Да, в общем-то, ничего.

С той стороны завозились. Дверь крякнула под тяжестью тела. Послышалась тихая ругань. Я забеспокоилась. Рана-то на груди глубокая. Перебинтовать я ее успела, но все же. Вдруг открылось кровотечение.

– Ты как? – коснувшись двери.

– Нормально.

– Рана не кровоточит?

– Нет, вроде…, – голос красноглазого выдавал усталость, но он тут, же оправился, и грубо фыркнул, – Хватит мне зубы заговаривать.

– Ничего я не заговариваю… Просто спросила.

– Заживет. Я же не человек какой-то. Для меня такие раны – пустяк.

– Не человек? – нахмурилась, – Тогда кто?

– Дракон.

Я не сдержалась и захихикала. После всего случившегося я могла бы поверить во все, что угодно… Но ДРАКОН. Это, по-моему, слишком.

– Шутишь? – отсмеявшись, спросила я.

– Нет.

– Серьезно? – улыбка сползла с лица.

– Как никогда. Я дракон.

– Не шутишь, – обреченно вздохнула и стукнулась лбом о дверь, – Ни капельки.

– Ты! Что там делаешь!? – тревожно охнул красноглазый, после очередного удара.

– Бьюсь головой о дверь, – поведала ему, потирая многострадальный лоб.

– Совсем с ума сошла?!

Возня, ругань и дверь стремительно распахнулась. Я едва не выпала в коридор. Красноглазый навис надо мной, испепеляя горящим взглядом. Серповидные зрачки расширились и в них отразилась я: взлохмаченная, опухшая и совершенно несчастная.

Матя зарычал, выставив напоказ внушительный арсенал явно не собачьих клыков. Но мужчина проигнорировал нешуточную угрозу, только недобро так прищурился. Матик недовольно заворчал, убрал клыки, но с места не сдвинулся.

– Ты совсем на нее не похожа, – буркнул тип, и присел на корточки.

– На кого? – удивленно изогнула бровь.

– На Ма'юрийю.

Мягко растягивая звуки, голос мужчины становился похож на урчание огромного кота. Я такое слышала в зоопарке у вольера со львами.

– Ты имеешь в виду на Марию Олеговну? На бабушку Машу?

– Это здесь она Ма-ария, а в моем мире – Ма'юрийя Быстрый Клинок. Рыцарь ордена «Золотых грифонов». Итэсса Родэн.

– Баба Маша была рыцарем?

Странные вопросы я задаю, решите вы, и будете правы. Но ситуация тоже странная, не находите? Логике никак не поддается. Так что прикажите делать? Я решила соответствовать, и не сильно удивляться. Иначе… иначе мне место в дурдоме.

– Была, – кивнул красноглазый тип и даже ухмыльнулся.

– То-то она смеялась над моими потугами, – взгрустнулось мне, – А что значит Итесса Родэн?

– Титул.

– Да еще и титулованная?! – скептическая улыбка появилась и пропала.

– Итесс – это что-то вроде ваших баронов.

– Забавно.

– Ни то слово, – хмыкнул он, – Титуловать какую-то замухрышку с окраин?! Не понимаю я вас – люди.

– Что ты такое говоришь! – подскочила я, – Короли… или кто там у вас просто так титулами не разбрасываются. Его надо заслужить.

– Не будь такой наивной, – скривился мужчина, – прежде чем получить титул Ма'Арийя была простой служанкой в угодьях Кмора.

– Но..! – уперлась я.

Меня перебили резким взмахом руки. Я дернулась, но мужчина и не собирался причинить мне вред. Его голос был резок.

– Ее просто угораздило оказать в нужном месте и в нужное время. Ни больше, ни меньше.

– Ты ужасен, – поджав губы и утирая вновь увлажнившиеся глаза.

– Как же вы не любите правду, люди, – красноглазый качнул головой, – Я же ничего не придумываю, – говорю как есть.

– Тогда отчего же у тебя на запястьях эти украшения!? – не выдержав, ударила по самому больному, с моей точки зрения. И не ошиблась.

Мужчина зло зашипел, и мне даже показалось – ударит. Но он скорчил брезгливую гримасу и раздраженно бросил:

– Люди. Поверил одному. Вот и оказался в услужении как распоследний кшакут.

Резко вскочив на ноги, мужчина развернулся и ушел в гостиную, где через минуту что-то жалобно звякнуло. Я поспешила туда в надежде спасти хоть что-то из оставшегося имущества. Но споткнулась об распластавшегося на полу красноглазого красавца, и шмякнулась прямо ему на грудь.

Тот даже не поморщился. Я приподнялась на локтях и удивленно воззрилась на безмятежно спящего незнакомца. Он и не думал ничего крушить, просто скинул осколки с диванной подушки, и завалился спать на полу.

Мне наконец-то удалось его рассмотреть. У нежданного гостя оказалось властное волевое лицо, высокий лоб, красивый излом бровей, длинные пушистые ресницы, прямой нос и чувственные губы. Однако все это портили неестественная бледность, впалые щеки, синева под глазами и длинный шрам от левого виска через щеку к шее. Я некоторое время любовалась им, но опомнившись, поспешила встать. Укрыла его покрывалом и выключила свет.

В коридоре ждал мокрый и взъерошенный, как банная мочалка, Лохматик. Обреченно вдохнув, позвала его мыться. Все равно теперь не усну.