Текст книги "Плен – не подчинение (СИ)"

Автор книги: Альмира Рай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 11

Я проснулась от странного резкого звука. И он повторился. Лязг металла я узнала, но открыть газа было невероятно сложно, в каждой частичке тела ощущалась слабость, а в голове вязкий сироп. Чертово горло уже не просто першило, а нестерпимо жгло. Я поморщилась от боли и очередного неприятного звука, бьющего по ушам, а после все же заставила себя разлепить глаза.

Оказалась уже на кровати, хотя точно помню, что мы с Лайфом опять заснули на шкуре у камина. Он рассмешил меня, споил и опять тра… Ладно, на этот раз я его. В любом случае тогда он был доволен. А сейчас казался угрюмым мясником, сидя в кресле напротив кровати и методично затачивая свой топор. Смотрел при этом строго на меня, да еще и с таким видом, будто собирался применить это оружие на мне.

– Что я уже сделала? – спросила и не узнала собственный голос. Вернее, он так и не прорезался. Черт. Виски не помог. Я окончательно простыла. И только подумала об этом, закашлялась, как побитая собака.

Лайфорд прекратил точить топор, встал и медленно подошел ко мне. Он молчал, и вид у него был непонятный.

– О нет. Вернулся Миша, да? – со стоном прошептала я. Все, что я могла. – Не подходи близко. Заразишься. Хотя, думаю, это неизбежно в маленьком помещении.

Он молча положил руку на мой лоб, но я и сама уже чувствовала жар. Температура поднялась, делая мое тело слабым и вызывая слезы от любого движения. Ко всему добавилось похмелье и головная боль – вот тебе и коллекционный виски.

– Черт, – выругался он, когда понял, что я не шучу. А затем он хмыкнул. – Все время забываю, что ты просто…

Так и недоговорил, но продолжил задумчиво меня изучать, то ли впервые видел, то ли пытался рассмотреть по-новому, с другого ракурса. Только непонятно с какого, сам ведь говорил, что исследовал уже вдоль и поперек.

– У тебя точно нет лекарств? – спросила я удрученно и схватилась за горло.

– Есть мед и малина, – ответил он без особых эмоций. Хотя на какие эмоции я рассчитывала? Не знаю. Просто ночью он был таким… А сейчас, как будто передо мной другой человек – тот злой дровосек. – Я сделаю тебе горячий чай. Это поможет.

Благодарно кивнула и поняла, что встать все равно придется. Нужда позвала. Я не собиралась расставаться с теплым одеялом даже в туалете, но чтобы выбраться из постели, пришлось откинуть его. Взгляд упал на ноги, и я напряглась. На внутренней части бедра красовался новенький укус. А вся остальная часть бедер была покрыта синяками и следами от мужских пальцев.

Увидев это, Лайфорд выругался снова. На этот раз очень грязно.

– Ты опять? – спросила я с упреком, обводя пальцами след от его зубов. – Когда и зачем?

Я подняла на него глаза, пытаясь понять, что у него в голове, но это в принципе бесполезное занятие. Мучжина опять замкнулся в себе и казался статуей, смотря на меня так, будто это я должна ему объяснения. Покачав головой, я просто схватилась за его руку, как за опору, и с трудом встала. Он не шевелился. Не помогал мне, не тянулся. Я действительно начала думать, что сделала что-то не так.

– Слушай, я почти ничего не помню, голова раскалывается, – промямлила я.

– Ты скулила во сне, – произнес он, огорошив меня.

– Что?

– Ты мне скажи, – потребовал он вкрадчиво и зловеще. И этот топор в его руке теперь по-настоящему пугал. – Еще не вспомнила, кто ты, Рин?

Я мотнула головой. Но вчерашний ужасный сон стрелой ворвался в грудную клетку. И я тяжело вздохнула, чувствуя нарастающий ком напряжения.

– Там был… – произнесла вяло, думая, говорить ему или нет. Он смотрел так, будто в любом случае не собирался верить. А мне не хотелось казаться жалкой в его глазах. Хотя к черту! – Ты сам сказал, что это мог быть просто ночной кошмар. Надеюсь, так и есть. Мне приснилось, что какой-то ублюдок меня пытал, избивал плетью. А потом заклеймил. Раскаденным металлом по коже.

Я показала на то место, где должен был остаться шрам. Но его не было. Как напоминание, что это просто игры сознания.

– И приснилось все это сразу после того, как ты меня укусил в шею. Ты пообещал, что это не повторится. Нарушил обещание, и теперь удивляешься, что я скулила ночью? Ну, видимо, после того как твои зубы оказались у меня между ног, мне опять снились пытки.

Я укуталась в одеяло и уставилась вперед, ожидая, когда он отстанет с допросами и даст мне пройти. Я могла бы обойти его, но тогда он бы расценил это как побег. Ну нет! Это в его голове неведомые теории и заговоры, не в моей.

Я закашлялась снова, закрывая ладонью рот, и мужчина неожиданно быстро наклонился. И опомниться не успела, как оказалась у него на руках. Топор полетел на кресло, а Лайф уверенным шагом понес меня в сторону двери.

– Надеюсь, ты не выставишь меня. Я собиралась в туалет.

– Знаю, – буркнул он все еще недовольно. – Я донесу тебя.

– Я могу идти.

– Ты слаба, – произнес он, будто говорил это вовсе не мне, а сам себе давал пояснения. – Ты заболела. И на твоей коже остаются синяки от малейших прикосновений.

Я хмыкнула. Ну да! Просто кто-то совершенно не контролирует силу.

– Ты просто человек, – заключил он. Вот опять!

– Простите! А ты тогда кто?

Он поставил меня на резиновый коврик у двери в туалет. И я поморщилась от холода, который тут же обжог ступни. Лайф, посмотрел на мои ноги, а потом и на меня.

– Я сделаю тебе чай. Не задерживайся.

– О, а так хотелось побыть здесь подольше… – заворчала я, открывая дверь будки. Псих! С огро-о-о-омными тараканами в голове.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда вернулась, меня действительно ждал чай и даже завтрак. Но есть совершенно не хотелось. Я подошла к раковине, чтобы умыться и застонала, увидев свое отражение. Опухшее и раскрасневшееся лицо не так смущало, как...

– Это что, засосы? Черт возьми, парень!

Обернулась к Лайфу, а он уже оттягивал ворот своей рубашки с очень красноречивым видом. На его шее было три. И я опять застонала.

– Это все твой коллекционный сраный виски. Мы сошли с ума!

Он растянул губы в улыбке и на целую секунду ко мне вернулся тот сладкий Лайфорд, от которого я таяла. Но, пожалуй, лучше ему не показываться сейчас. Потому что это все неправда. Я в какой-то заднице, а он лишь отвлекает от истины.

– Буря стихла? – Я перевела тему, посмотрела за окно и убедилась, что нет. – А что со светом?

– Попытаюсь починить генератор, – ответил он серьезно. – Старый, совествких времен еще. Но даже без него мы справимся. Баня и дом отапливаются дровами – их полно. Газовый баллон полный, запасов еды много.

С последним я не была согласна. Видела, как он ест – за один присест половину холодильника.

– Точно много? Мясо в капусте закончатся и что тогда?

Он хмыкнул.

– Голубцы. И тогда будем изобретать новые виды мяса.

Он поддел носком ковер в центре кухни, и я увидела что-то вроде люка. Мои брови поползли вверх.

– Что это? Ты там держишь трупы непослушных кукол?

Я шутила, но в груди все переворачивалось от страха. Все же тот сон не собирался меня отпускать. Было такое гадкое-прегадкое чувство, что это могло быть взаправду. В это надо было не просто поверить, но и принять, пропустить через свою шкуру. А мне совершенно не хотелось, вот я и цеплялась за любые оправдания. Но пугающие мысли все равно выползали при любом движении.

– Трупы, да, – подтвердил Лайф. – Косуль. Зайцев. Огурцов.

Я чуть не поперхнулась малиновым чаем, а он мотнул головой и сдвинул коврик полностью. Поднял деревянный люк и прыгнул в темноту под мой испуганный ох.

– Заметь, я тебя сюда не приглашаю, – выкрикнул он снизу. Кажется, там была приличная глубина, и несло холодом, но кроме лестницы я ничего не видела.

– У тебя есть хотя бы свечи?

– Да, они здесь, – сообщил он и, спустя минуту возни, начал подниматься ко мне со всякой всячиной в руках. Тонкие длинные свечи, несколько банок консервов, новенькая зубная щетка в упаковке и какой-то тюбик, возможно, пасты. Ну и в завершении всего они – трупы огурцов, законсервированные в банке. Действительно, не так уж страшно, как я себе придумала.

– И ты все это нашел на ощупь за минуту? – поразилась я.

– Я же туда все эти вещи складывал, – пробормотал он и торжественно вручил мне щетку и тюбик. – Это крем. Дали в подарок. Мне он не нужен, а у тебя кожа… вот здесь.

Он провел пальцами по щеке, и от его прикосновений по телу пробежался озноб. Щеки и нос действительно покраснели и обветрились от вчерашней езды. А канадцу хоть бы что.

– Спасибо, – произнесла я и аккуратно спросила. – Где ты все это купил?

Он закатил глаза и раздраженно зарычал на меня:

– У белки на сосне за домом. Хватит уже, Рин. Я сказал, что ты останешься здесь, пока я не решу иначе.

Он грохнул со злости люком и опять вернул тот «Я выведаю все твои секреты» подозрительный взгляд. У меня не было сил спорить с ним. К тому же я начала что-то вспоминать... и теперь хотела досмотреть этот сон до конца. Да, хотела. Должна была.

– Ну что, увидела своего брата, куколка? Довольна? Смотри внимательно, ты хотела смотреть. А ты, парень, слушай. Если не хочешь, чтобы я отдал твою сестру на потеху своим псам, должен делать все, что я скажу. Все! Уяснил? И тогда этой сладкой девочке выпадет честь стать неприкосновенной самкой альфы. Я любимыми игрушками не делюсь...

«Нет… Не то. Раньше! Копни глубже, высвободи свою сущность. Свою настоящую сущность, Рин».

Меня сбросили в яму. Я падала очень долго, ощущая чувство полета, и ударилась очень сильно, когда приземлилась. Все тело ныло, казалось, что каждая косточка сломлена, перекручена через мясорубку. Я кричала и рыдала до тех пор, пока не перевернулась на спину и не увидела небо. А там, в ночном небе луна. Такая прекрасная и яркая, такая огромная по сравнению со мной и моими проблемами. От нее исходил какой-то волшебный целебный свет. Если вот так подставить лицо, я могла ощутить ее на вкус, испить. Так странно и приятно. Никогда прежде не замечала красоту ночного светила, и могла бы любоваться ею вечно, но тот голос…

– Хорошо, послушная девочка. Ты будешь послушной, верно? А теперь танцуй.

Луной оказался просто фонарь. Он светил мне в глаза, освещал меня в темной комнате, пока дьявол пил вино и наблюдал за мной, сидя в своем кресле напротив. В его руке была плеть, и он в любом случае собирался ею воспользоваться, как бы хорошо я не старалась. Но я должна была стараться не в угоду ему, а ради брата.

– Ты отпустишь его? – спросила я, не узнавая собственный голос. Он дрожал. Дрожал так сильно…

– Молчать! – заорал он и лязгнул плетью по полу. Я ведь морально подготовила себя к боли, а тело так и не привыкло. Сжималось, вздрагивало каждый раз, когда раздавался этот звук. Я задрожала от страха, чувствуя, что не в силах сдерживать рыдания. Злилась, ненавидела его за то, в какое жалкое существо меня превратил. Но все это было бесполезно, потому что мой брат все еще в клетке, и его ломали каждый день так же, как и меня. Нет, хуже. Намного хуже. Его пытали, избивали, заставляли смотреть на то, как причиняют боль мне. Я и не думала, и представить не могла, что по этому миру ходят настолько жестокие существа. Звери. Чудовища.

– Танцуй! – приказал самый главный из них. Музыки не было, только бешенные удары моего сердца. – Снимай платье и ползи ко мне. Старайся, куколка. Твоему брату дадут погулять так долго, как ты будешь меня развлекать. Время пошло…

«Прекрати возвращаться к этому. Назад!»

И снова яма, но я приземлилась мягко, на чью-то кровать. Открыла глаза и увидела нависшую надо мной девчонку. С яркими розовыми волосами и пирсингом по всему лицу. Она надула жвачку и лопнула ее, отчего я засмеялась.

– Слезь с меня, ненормальная!

– Где твой брат? – спросила она, прижав мои руки к постели и усаживаясь на меня верхом. От нее приятно пахло, если бы только не сигареты, терпеть их не могла.

– Очевидно, на работе.

– Он обещал мне свидание в пять. Уже шесть, а его нет, – пожаловалась девушка и начала прыгать на мне. – А мне хочется секса! Твой брат – ходячий секс, ты знала? Господи, где ты его откопала?

Я рассмеялась и с легкостью перевернула ее на спину, сама усаживаясь верхом.

– Я его не откапывала, когда я появилась в этом мире, он уже был рядом.

– Значит, он старший. Сколько ему? Хотя бы двадцать один есть?

Я с прищуром присмотрелась к его новой подружке.

– А тебе?

Она рассмеялась.

– Мне тридцать один. Твой сексуальный братец так и сказал, что его заводят барышни постарше.

Я поморщилась и покачала головой.

– Фу! Это лишняя информация для моих ушей. Я не хочу знать!

– Ладно тебе! Ты ведь уже взрослая девочка, верно?

– Мне девятнадцать, – похвасталась я. Так что да, я была взрослой, но слышать о приключениях брата все равно не хотела. Это перебор!

Попыталась слезть с нее, но эта обезбашенная сцепила руки за моей шеей и притянула к себе. Наши лица застыли очень близко друг к другу, и я непонимающе округлила глаза. Она смотрела так… А потом окончательно меня добила:

– Если тебе любопытно, я могу трахнуть и тебя.

– ЧТО?!

Дверь нашего трейлера грохнула. Ненормальная тут же отпустила меня, а я спрыгнула с нее, уставившись на брата с укором. Где он ее откопал, черт возьми? В баре, где работает?

– И что здесь у вас происходит? – спросил он, в недовольстве складывая руки на груди. Его брови вопросительно поползли вверх.

– Ничего! – ответили мы с розоволосой одновременно, и повисла неприятная пауза. Мои щеки все еще горели от ее безумного предложения. С чего она вообще взяла, что мне может быть любопытно? Господи! Нет! Нет!

– Я пойду прогуляюсь, – оповестила я, наконец догадавшись, что они хотят побыть наедине.

– Рин? – позвал брат, когда я вышла из трейлера. В какую пустыню нас занесло? Безумная Невада.

– Отстань! – бросила я раздраженно.

– Вернись, я прогоню ее, – бросил он мне вслед и пошел за мной. Даже догнал и остановил. – Ну куда ты пойдешь, а? Сейчас рано темнеет. А ты ведь помнишь, что от людей лучше держаться подальше.

Я послала ему издевательский взгляд. Кто бы говорил!

– Если я не свалю прямо сейчас, твоя девушка предложит мне присоединиться! – заверила я и скопировала его округлившиеся глаза. – Не знаю, где ты ее откопал, но я не хочу!

– Черт, Рин! – пробормотал он, устало потирая лицо. – Она просто пошутила. Я отправлю ее домой сейчас же.

Я покачала головой и брезгливо похлопала его по плечу.

– Развлекайся! У нас и так слишком мало развлечений. Я себе найду кого-то по вкусу.

Он дернул меня за руку, разворачивая, когда я уже почти ушла.

– Ты же тоже пошутила? – строго спросил он.

– Что? Тебе можно, а мне нет?

– Ты еще…

– Маленькая? – закончила за него и засмеялась. – Серьезно? Мне больше не пять, и даже не тринадцать. А ты в моем возрасте уже очень даже начал интересоваться противоположным полом.

– Это другое, – заверил он. Мой упрямец.

– Твоя гиперопека начинает надоедать, бро! Правда! Отстань, а? Я позабочусь о себе сама.

– Ты не сможешь! – заявил он нахально.

– Смогу!

– Не сможешь!

– Смогу!

Я знала, что мы могли так до бесконечности! Потому резким выпадом наклонилась, заблокировала его ногу и, точно как он учил, с переворотом повалила его на землю.

– Смогу! – победно повторила. – У меня лучший в мире учитель.

– Только потому что, я устал после смены, – крикнул он в свое оправдание.

– Вот и отдыхай! – бросила через плечо и направилась к автобусной остановке. – Я буду в твоем баре. Гарри обещал мне коктейль.

– Только не Гарри.

– Приедешь через пару часов и заберешь меня, – успокоила я. – Как и всегда обрубишь мне кайф на самом интересном месте.

Он зловеще и наиграно расхохотался, а я показала ему язык. Такой придурок! Но я очень люблю его, он знает.

Бар, музыка, симпатичный бармен, подающий мне коктейль. Танцы, чужие руки на мне, мой смех. Все не то. Хочу домой.

– Отвалил от нее!

Я улыбнулась и повисла у брата на руке. А затем и вовсе обнаглела, запрыгнув на его спину.

– Ты много выпила, – с укором произнес он. – Знаешь же, что алкоголь тебя сносит с ног моментально. И как бы ты постояла за себя сейчас?

– Позвала бы тебя!

Ночь, прохлада, легкий ветер в лицо. Мир качает, но так весело. Я смеялась. Он опять ворчал.

– Эй, вы! Чужаки. Кто такие?

– Тебе же сказали, отвали! – крикнула я, и брат крепче сжал мои ноги.

– Помолчи, – буркнул он. А тот, что привязался сзади, все не отставал. Я обернулась, показала ему средний палец и выкрикнула, чтобы проваливал.

– Мой брат надерет тебе задницу.

– Заткнись, Рин, – шикнул он и посмотрел в сторону. Сначала в одну. Затем в другую. Я проследила за его взглядом и что-то в груди ухнуло, а веселье как ветром сдуло. Там были еще тени. Мужчины в честном окружали нас, появляясь отовсюду, отрезая нам отход. Это было плохо. Предчувствие чего-то нехорошего так и засело в груди. Брат отпустил меня медленно. И его руки стали такими жесткими и твердыми. Он собирался драться.

Тени двигались так быстро. Скрутили, схватили, закрыли рот. Мой крик, его рев, удар. Еще и еще.

Меня заколотило дрожью. И тот, кто держал меня, был таким грубым.

– Тише. Тише. Опять кошмар.

Голос Лайфорда ворвался в мой сон, но вырвать меня из кошмара ему так и не удалось.

– Это моя вина, – пробормотала я, видя перед глазами муки брата. – Моя вина. Моя. Все это… Из-за меня.

– Проснись, Рин.

Сквозь слезы видела его очертания его лица, чувствовала его руки на своих предплечьях, затем щеках.

– Тебе надо выпить.

Я запуталась в паутине воспоминаний, заблудилась в лабиринте тьмы. Но голос Лайфорда, как маяк, тянул меня на свет. Не знаю, сколько времени прошло. Я то цеплялась за его руки, чувствовала его запах, то возвращалась в ту комнату, привязанная к кровати дьявола.

– Пей. У тебя горячка.

– Не могу больше. Прекрати это, – просила я, даже не зная у кого. Вслух ли? Хватило ли мне сил позвать его по имени?

– Я здесь. Пей еще. Ничего с тобой не случится, слышишь? Просто замерзла. Черта с два ты теперь выйдешь на улицу до весны.

Было так жарко, я задыхалась. А там, в глубинах моей памяти меня душили, и я умоляла перестать так отчаянно. Прекратилось. По коше прошлась блаженная прохлада, и раздраженный крик на какое-то мгновение вырвал меня оттуда.

– Черт возьми, женщина! Думаешь, у меня без тебя проблем мало? Только попробуй умереть вот так. Бери себя в руки и возвращайся ко мне. Сейчас же!

Он встряхнул меня. Тяжелые веки ненадолго разлепились. Утренний свет ударил в глаза, и мне снова захотелось их закрыть. Но на этот раз я благодарно улыбнулась Лайфу и нашла его руку.

– Еще немного, – попросила я. – Не уходи. С тобой не страшно.

Он вздохнул тяжело.

– Не уйду.

Его руки, стряхнув с меня те чужие, грубые, злые, обняли, сжали в крепких объятиях. Запах принес что-то на удивление родное, домашнее. Покой. Защиту. Я отключилась на этот раз без снов. И это было так чертовски хорошо. Не знать… Не помнить…

Глава 12

– Выпей еще.

– Какая гадость. Что это?

– Сода с медом.

– Просто убей меня!

– Поговори мне. Пей.

Не знаю, какое время суток было. Не представляю, сколько провалялась в горячке, то засыпая, то просыпаясь от неконтролируемой дрожи. Но пока дикарь был рядом, жуть мне не снилась. Как будто он мог проникнуть в мою голову и разогнать всех монстров своим топором. Я была очень благодарна ему за это. Правда.

– Спасибо, – пробормотала я, пытаясь открыть глаза.

– Я с тебя спрошу, – услышала в ответ и вяло улыбнулась.

Все же была ночь, я поняла, когда приподняла голову и посмотрела в окно.

– Буря?

– Прошла, – ответил Лайф угрюмо, сидя на краю кровати. Облокотившись на колени, он крутил в руках пустую чашку и задумчиво смотрел в пол. – Тебе лучше?

– Не уверена, – хрипло просипела. Голос точно не вернулся. – Я опять скулила?

Он горько хмыкнул и покачал головой.

– Рыдала. Кричала. Звала на помощь.

Лайфорд медленно, но натужно выдохнул. И зашвырнул эту чашку через весь дом, попав точно в раковину. Вот только пользы от этого не было, надо было сразу в мусорное ведро целиться. Псих.

– Лучше бы скулила, – произнес он и начал поднимать меня на руки вместе с одеялом. – Что тебе снилось, Рин?

– Все так сумбурно. Какие-то мужчины. Много и все такие жестокие. Какой-то подвал, клетки. Они… – Я запнулась, сжала в кулаке рубашку и сглотнула ком горечи. Зачем я рассказываю ему это? Что он изменит? Что это ему даст? Я бы хотела, чтобы он пожалел меня, когда только появилась на его пороге, чтобы приютил, согрел, помог. Да, в этом был смысл. А сейчас? Я точно не хочу видеть жалость в его глазах. Не так будто бы я не полноценная женщина, а сломленная кукла. Я не такая, черт возьми! Все неправда. – Это всего лишь кошмары. У меня нет никакого ощущения, что это было со мной. Шрамов нет.

– Это то, что подсказывает твое чутье? – спросил он, ставя меня возле туалета. – Шрамы можно и свести.

Лучше бы он этого не говорил. Потому что так я еще могла обманывать себя. Но ведь действительно можно. А чутье подсказывало мне, что у мой брат жив. И что он прошел через ад. Ему было больно, но он терпел и делал жуткие вещи, чтобы спасти меня. И я…

Мотнула головой.

– Это просто кошмары. Они не снятся мне, когда ты рядом.

Лайф прожигал меня взглядом. Глаза казались уставшими, но хуже всего было видеть в них неверие вперемежку с той самой жалостью. Он думал, что я сбегала от реальности. Он читал меня как открытую книгу. Я спряталась от этого взгляда в кабинке. А потом избегала его, не смотрела, пока он нес меня в баню, чтобы обмыть теплой водой. Подогрел… И после, когда улегся со мной в постель, прижавшись к спине и закинув на меня ногу. Я заснула с уверенностью, что кошмаров больше не будет. Ведь он рядом… Но и чужие голоса тоже недалеко ушли, просто поджидали, как коварные коршуны.

Особенно тот, что все время управлял моими воспоминаниями.

«Ее голос. Ее запах. Ее слова. Помнишь?»

Теплый ветер подул в лицо, и мама засмеялась, раскачивая качели все сильнее. Я сидела у нее на руках и радостно визжала, крепко сжимая шею.

– Мне страшно! Хватит!

Она остановилась, ласково мне улыбнулась и пригладила мои волосы. Такая красивая, светлая. Мама…

– Твои братья не такие как ты, Рин, – произнесла она задумчиво, обводя пальцами мое лицо. – Они удались в папу, его гены победили. Но ты моя девочка. Моя малышка. Никому тебя не отдам.

– Даже папе? Почему ты не любишь его?

Она долго думала, продолжая грустно улыбаться.

– Я люблю. Но никто никогда не должен узнать об этом. Это наш секрет. Нам запретили любить друг друга, а мы все равно нарушаем все правила. Такие вот непослушные у тебя родители. Ты ведь не будешь такой же, правда?

Я опять засмеялась, когда она начала щекотать.

Детский плач, грохот и чей-то крик донеслись из дома. И все закрутилось вихрем. Она тянула меня за руку, мы куда-то бежали, было темно и страшно. Я плакала и звала ее, но больше не видела, лицо стерлось, остался только ласковый голос.

– Ты особенная, Рин. Ты очень особенная, никогда не забывай об этом.

«Это оно! То, что нам нужно, девочка»

В висках зажгло, будто кто-то сдавливал их пальцами, пытаясь выжать больше, абсолютно все воспоминания о ней. Но мне было около пяти-шести, и я помнила так мало. Ее запах усилился, объятия ощущались такими родными – ничего не было надежнее и приятнее их. Мне, наконец, через двадцать лет дали обнять маму снова. Почувствовать, вспомнить лицо и голос, а после силком вырвали, забрали всю радость, оставив лишь холод, пустоту и понимание, что ее больше нет. И никогда не будет.

– Эй, клубочки, смотрите-ка сюда, – совсем тихий голос папы где-то на задворках сознания я бы и не узнала, но это прозвище… Только он почему-то так смешно называл нас с братом. – Добрая тетя позаботится о вас и найдет вам новую семью. Мы с мамой больше не…

Я резко села в постели. Одна. Задыхаясь, чувствуя слезы на щеках. Скрип двери прошелся по нервам, заставив все волоски встать дыбом от страха. Но как только увидела фигуру Лайфорда в темноте, накатило облегчение. Как странно, что именно с ним я испытывала то же чувство защищенности, что и когда-то с мамой.

Не знаю, почему он оставил меня, но когда вновь сел на кровать, я взобралась на него и уткнулась в шею, тайком утирая слезы, будто он мог видеть их в кромешной тьме ночи.

– Я сирота, – прошептала я, чувствуя, что этим должна поделиться. Просто должна, иначе горечь сожрет меня до утра. Его рука поглаживала мою спину, но в каждом движении ощущалась тяжесть. Его сердце колотилось в груди не меньше моего, хотя снаружи мы оба казались спокойными.

– Я тоже, – тихо брошенные слова остановили мои слезы, и я посмотрела на мужчину. Почти не видела его, но могла трогать пальцами лицо. Кажется, он побрился, совсем гладкий.

– С мамой что-то случилось, – шепнула я. – Папа лично сдал нас с братом в интернат. И больше я никогда ничего о нем не слышала. Но я так четко вспомнила ее лицо. Это была лучшая часть всех моих кошмаров вместе взятых.

Он хмыкнул, без веселья, понимая меня. Повисшая тишина не угнетала, напротив, успокаивала. Я все еще видела ее перед глазами. А Лайф думал о чем-то своем. И он тоже решил поделиться.

– Моих родителей убили.

Я погладила его скулы, подбородок, губы.

– Мне жаль. Ты выяснил кто?

Он кивнул.

– Гризли. Их растерзали гризли в лесу. Глупая смерть. Мне было семь, и однажды они просто не вернулись.

Почему-то сейчас вспомнилась его легенда. Мы шутили тогда, но для него это было частью правды. И мне стало больно вдвойне – за себя и за малыша Лайфа.

– С кем ты жил?

– С дальними родственниками. Они дали мне кров и пищу.

– А теперь? У тебя есть кто-то?

Он склонил голову немного набок, и провел пальцами по моему предплечью, спускаясь вниз.

– Я сам по себе. Никого нет, Рин.

– Ну… Я тоже сама по себе, – произнесла я, встретив его пальцы своими. Наши ладони зависли так на мгновение, ласково касаясь, изучая, обмениваясь теплом, и медленно сцепились в замок.

Наверное, больше мы ничего друг о друге знать не хотели. Не сейчас. Может быть, позже.

Но в настоящем моменте слова были лишними.

– Мне уже намного лучше, – только добавила я, и вовсе не врала. – Кажется, твоя отрава подействовала.

Казалось, он медлил, потому что ждал этих слов. Наивно, конечно, с моей стороны так думать… Но Лайфу точно понравился намек. Уложив меня на кровать, он так и не отпустил моих рук. Поднял их выше по подушке, свел надо моей головой и устроился между ног, которые я с радостью скрестила за его спиной, чтобы впустить его глубже в себя.

Его нос потерся о мою шею, а мои глаза закрылись от блаженства, которое мягким перышком накрыло тело, стоило Лайфу вжаться в меня бедрами. Промурашило до пальцев ног, но на этот раз так сладко и приятно, что захотелось улыбаться. Я скучала по этому. По тяжелому дыханию, крышесносному запаху, твердому торсу и не только по нему. Приподняла свои бедра навстречу, напрашиваясь на бо-о-ольшую приятность.

– Теперь ты хочешь меня, да? – подразнил он, потому что не был бы собой.

– Да. Теперь, – и на этом слове я сделала акцент, – хочу.

– Ты и тогда хотела, – нахально заявил он, убрав одну руку, чтобы спустить свои штаны. Я захныкала от нетерпения, когда он начал изводить меня, растирая влагу бархатной головкой, но не заполняя меня так, как хотелось. Мощно и сильно, до криков.

– Не хочу жить прошлым, – прошептала я, вкладывая в эти слова чуть больше смысла. Он понял. И вернув руку, чтобы наши пальцы вновь переплелись, проскользнул в меня до упора. Мы оба задышали чаще, ныряя в эту безумную пропасть. Темно там, но ведь как приятно. Так бы и остаться в этих ощущениях чистого кайфа, что скопился между наших ног и потек по телам. С каждым толчком, с каждым вдохом и выдохом, обжигающим шею. Он опять целовал меня там, обсасывал и зализывал.

Кажется, в моей жизни не было ни единого по-настоящему хорошего воспоминания. Не знаю… Возможно ли вообще жить, когда ты один сплошной комок из страха и боли? Как-то же я протянула. А может быть, потеря памяти – мое благословение? Мой шанс начать все с чистого листа… Теперь я не думала об этом, как о бедствии. Засыпая в руках канадца, я с улыбкой встретила мысль, что он, пожалуй, станет моим лучшим воспоминанием когда-то. А кому бы еще так повезло встретить в тайге сумасшедшего красавца, повернутого на сексе? Нет-нет! Приключение по имени Лайфорд забыть невозможно.

Утро встретило меня бодрящей прохладой. И я опять проснулась одна. Зато как приятно было потянуться, не ощущая больше ломоты в теле, высокой температуры и слабости. Горло слегка побаливало, но, думаю, пару чашек чая с малиной смогли бы с этим справиться. Я здорова! Жива! Залюблена до синяков! Чем не прекрасное утро? Или я все же отпетая оптимистка? И где мой дикарь, черт возьми?!

– ЛАЙФ!

Он не отозвался, потому я встала и сама пошла его искать. Полки опять были забиты сухой и чистой одеждой. Я нашла штаны, рубашку и колючие шерстяные носки. Выглянула в окно, но и во дворе никого не было. По ощущениям время близилось к обеду. И не удивительно, что я проспала так долго, ночью совсем не удалось выспаться по разным причинам. В мойке все еще валялась разбитая чашка. Я убрала осколки, поставила кипятиться чайник и открыла холодильник, чувствуя, что готова сожрать слона. В нем не горел свет, и было пусто. Значит, генератор не починил. И мы опять без света. Под свечи и огонь из камина, на шкуре… Ну все! Он заразил меня!

Смахнув глупую улыбку, я натянула его сапоги, куртку и вышла наружу. Мне был необходим свежий воздух, да и я надеялась, что найду его на улице.

Открыла входную дверь, сделала пару шагов, медленно осмотрелась. И только повернула голову вправо, увидела под сосной огромное бурое пятно. Еще секунду пялилась, не понимая, то ли я рехнулась, то ли передо мной в самом деле медведь. А потом дошло. Я в драной Сибири, на краю мира! И да, здесь сто процентов водятся медведи! Мой ор, наверное, разнесся на весь лес. И если Лайфорд еще меня не слышал, то теперь уж точно. Да черт, я думаю, меня и на Аляске могли слышать!

Я точно видела, что зверь побежал за мной, но успела ворваться в хижину и запереть дверь. Сначала одну, затем вторую, на случай, если зверь умный и догадается перелезть через забор во внутренний двор. Боже, а как же Лайф? Надеюсь, он в будке!

Я медленно подошла к окошку, пытаясь высмотреть медведя, и завизжала с новой силой, когда его огромная морда выскочила прямо по ту сторону стекла. Будто он поджидал и играл со мной в дурацкую игру «Напугать до смерти девчонку».

Поборов панику и прекратив пронзительно визжать, я все же побежала к другой двери.

– Черт! Твою мать! ЛАЙФ!‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я была уверена, что зверь скорее выбьет окно и сожрет меня дома, чем станет нападать на парня с бешеным взглядом и топором в руках. Надежнее было с канадцем.