Текст книги "В паутине лжи. Цена предательства (СИ)"

Автор книги: Алла Нестерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 22.

Проснувшись утром, я обнаружила пустую квартиру. На кухонном столе лежала записка, от Антона: «Улетаю рано, будить не стал. Вернусь в среду вечером. А.»

Я скомкала записку и выбросила в мусорку. Отлично, он в Краснодаре, Агата с дочкой под присмотром Саши, а у меня есть два дня, чтобы окончательно разрушить тот мирок лжи, который Антон строил шесть лет.

В офисе я не стала тянуть время. К десяти утра была готова толстая папка с документами – все махинации Антона, аккуратно систематизированные и подсчитанные. Взяв папку под мышку, я направилась к отцу.

Елена Петровна, секретарь отца, подняла на меня удивлённый взгляд.

– Анжелика Станиславовна, у вашего отца сейчас совещание...

– Хорошо, – сказала я. – Подожду у вас, в приёмной.

Она кивнула и продолжила заниматься своими делами.

Через минут двадцать дверь кабинета открылась, и оттуда вышли двое мужчин в костюмах – явно подрядчики. Отец стоял в дверях, хмурясь.

– Лика? Что случилось?

– Пап, нам нужно поговорить. Наедине.

Он пропустил меня в кабинет, закрыл дверь.

– Что случилось? – тревога в его голосе. – Что-то с Сашей? Он так внезапно сорвался в Питер. Звонил вчера поздно вечером, даже не заехал попрощаться.

– Нет, пап. С Сашей всё в порядке. Просто срочная работа, пришлось уехать на первом же поезде, не было времени к вам заезжать. Речь об Антоне.

Отец сел за стол, жестом предложил мне устроиться напротив.

– Что он натворил?

Я положила папку на стол, открыла её.

– Пап, то, что я сейчас скажу... Это будет тяжело услышать. Но ты должен знать.

И я рассказала. Всё. Про ребёнка на стороне, про двойную жизнь длиной в шесть лет, про завышенные контракты с «СибСтройМаркетом». Показала документы – каждую накладную, каждый договор с наценкой, каждый непредъявленный штраф за срыв поставок. Двадцать миллионов рублей переплаты за шесть лет.

Отец слушал молча. Его лицо каменело с каждым словом, костяшки пальцев побелели от того, как сильно он сжимал кулаки.

– Сволочь, – наконец выдохнул он. – Я доверял ему. Принял в семью. А он...

– Пап...

– Двадцать миллионов! – он ударил кулаком по столу. – И это только прямые потери! А сколько ещё мы недополучили из-за его махинаций?

Он схватил телефон.

– Елена Петровна, срочно ко мне Серёгина и Власову из юридического! И Крылова с Мироновым из отдела снабжения!

– Пап, подожди! – я положила руку на его. – Не надо.

– Что значит не надо? – он посмотрел на меня как на сумасшедшую. – Лика, этот подонок обворовывал нас годами!

– Я знаю. Но дай мне время до понедельника. Пожалуйста.

– Зачем?

– У меня есть план. Антон сейчас в Краснодаре, вернётся завтра вечером. Нам предстоит тяжёлый разговор. Уверена, после нашего разговора он не появиться в офисе ни в четверг, ни в пятницу. Папа, не трогай его до понедельника, для меня это важно, подыграй мне пожалуйста, а потом делай с ним, что хочешь. А в понедельник... в понедельник всё закончится.

Отец долго смотрел на меня, потом кивнул.

– Хорошо. До понедельника. Но в понедельник, будут уволены все, и Серёгин и Власова и Антон, с волчьим билетом и его замы.

– Пап, вот такие у тебя работники. Пусть объяснят тебе, почему проморгали такие вопиющие нарушения, всё же шито белыми нитками. Достаточно было посмотреть внимательно документы. Получается, все, они, за ним ничего не проверяли, а слепо верили ему.

Отец встал, подошёл ко мне, обнял.

– Детка, мне так жаль. Ты не заслуживала такого.

– Я справлюсь, пап. Главное – он заплатит за всё.

– О да, – в голосе отца появилась сталь. – Заплатит по полной программе. И не только деньгами.

Выйдя от отца, я вернулась к своему столу, но работать не могла. Мысли метались, руки дрожали от адреналина. Я достала телефон, набрала Сашу.

– Привет, как дела?

– Нормально, – его голос звучал устало. – Маша играет, смотрит мультики. – Саша усмехнулся. – Агата... пыталась соблазнить меня.

– Что?!

– Именно то, что ты слышишь. Вчера вечером разрыдалась, начала жаловаться на жизнь. Потом... в общем, полезла целоваться. Я еле отбился.

– Я думала она тебе понравилась. – сказала я.

– Неужели ты меня так плохо знаешь, Лика? – Саша усмехался. – Мне не нужна баба, которая прыгает в постель к первому встречному и не в состоянии на своей…, завязать бантик. Тем более, она любовница Антона.

– Но ты же с ней переспал тогда.

– Нужно было для дела. И опять же. Я тогда тоже выпил с ней, ну и, стоит голая баба, куда мужику деваться!

– А как ты ей объяснил свой отказ не поддаваться на её чары?

– Сказал, что не могу. Что она прекрасная женщина, но я не готов к отношениям с женщиной с ребёнком. Она обиделась, заперлась в спальне. Сегодня утром ведёт себя холодно.

– Отлично. Пусть обижается. Главное – чтобы она не смогла воспользоваться твоим телефоном.

– Не волнуйся, всё под контролем. Кстати, хоть с погодой повезло, ужасная – дождь, холод. Так что гулять с ребёнком не придётся, будем дома сидеть. Я ходил ночью в магазин, затарился продуктами, так что с голода не умрём. Дверь запираю на ключ и держу его при себе.

– Отлично. Она, конечно, согласилась на сделку, но кто знает, что у неё в голове. Я ей не доверяю.

– Не переживай. Всё идёт по плану.

Вечером, после работы, я встретилась с Диной в нашем любимом кафе. Она выглядела грустной – тёмные круги под глазами, растрёпанные волосы.

– Что с тобой? – спросила я, садясь напротив.

– Ничего, – она попыталась улыбнуться. – Просто устала на работе.

– Дин, не ври мне. Что случилось?

Она долго молчала, крутя в руках чашку с остывшим кофе.

– Лика, я.… я думала, что к Саше у меня давно всё остыло, но вчера, поняла, он мне небезразличен.

Я замерла. Конечно, я знала об их прошлом, но думала, что всё давно прошло.

– Дин...

– Я знаю, знаю! – она подняла руку. – Мой поезд ушёл давно. Он в Питере, новая жизнь, новые люди. А я всё там же – в своей конторке с канцтоварами, в однушке. Какая из меня пара для него?

– Дина, не говори так!

– Но это правда, – она грустно улыбнулась. – Я видела, как он смотрел на эту Агату на фотографиях. Так он раньше на меня смотрел.

– Дин, он играл роль! Это всё для моего плана!

– Может быть, – она пожала плечами. – Но вчера, когда он рассказывал... Мне показалось, ему она понравилась. По-настоящему.

– Это не так, – твёрдо сказала я. – Саша не такой. Он помогает мне, только и всего.

– Лика, – Дина посмотрела мне в глаза, – а что будет, когда всё закончится? Ты разведёшься с Антоном, начнёшь новую жизнь. А я? Я так и останусь твоей подругой, которая иногда видит Сашу на семейных праздниках и каждый раз умирает немного внутри?

Я взяла её за руку.

– Дин, поговори с ним. Когда всё закончится, поговори.

– О чём? «Привет, Саша, помнишь, мы встречались сто лет назад? Так вот, я всё ещё люблю тебя». Отличный план.

– А почему нет?

– Потому что я трусиха, – она вытерла глаза салфеткой. – И потому что он заслуживает лучшего.

– Дина Маркова! – я сжала её руку. – Ты умная, красивая, верная подруга. Любой мужчина был бы счастлив быть с тобой!

– Любой, кроме того, кто мне нужен, – она грустно улыбнулась. – Ладно, хватит обо мне. Как твои дела? Рассказывай, что происходит.

Я рассказала ей о разговоре с отцом, о том, что Агата пыталась соблазнить Сашу, о своих планах на ближайшие дни.

– Значит, в понедельник всё закончится? – спросила Дина.

– Да. В понедельник Антон вылетит, как пробка из компании отца, с испорченной репутацией и волчьим билетом, но перед этим вернёт мне деньги.

– Ты справишься, – Дина сжала мою руку. – Ты самая сильная женщина, которую я знаю.

– Спасибо, подруга. И знаешь что? Когда всё закончится, мы устроим девичник. Отметим мою свободу и новую жизнь.

– Договорились! – Дина впервые за вечер искренне улыбнулась.

Я вернулась домой поздно. Квартира встретила тишиной и темнотой. Я прошла в спальню, посмотрела на нашу супружескую кровать. С завтрашнего вечера Антон больше никогда не будет спать в ней.

Я легла в спальне, глядя в потолок. Осталось совсем немного. Среда, четверг, пятница, выходные – и в понедельник занавес упадёт. Антон потеряет всё: работу, семью, репутацию. А я.… я наконец стану свободной.

ГЛАВА 23.

Весь следующий день я провела как на иголках. В офисе не могла сосредоточиться на работе – то и дело поглядывала на часы, считая минуты до вечера. Коллеги обходили меня стороной, чувствуя мою нервозность.

К семи вечера я уже была дома, разложила на кухонном столе все документы с махинациями Антона, включила телефон Агаты и положила его рядом. Теперь оставалось только ждать.

В половине восьмого я услышала звук поворачивающегося ключа в замке. Сердце заколотилось, но я заставила себя сидеть спокойно за кухонным столом, и не вышла в прихожую, чтобы встретить мужа.

– Лика? Я дома! – голос Антона из прихожей был усталым.

Я молчала. Слышала, как он снимает ботинки, куртку, идёт в спальню. Потом тишина – наверное, переодевается или проверяет телефон. Через минуту телефон Агаты зазвонил, на экране высветилось: «Любимый». Звонок не прекращался, наконец, видимо услышав знакомый рингтон, ничего не понимающий Антон, появился в дверном проёме кухни – растрёпанный, с красными глазами, явно не выспавшийся. На мне он остановил взгляд лишь на секунду, затем его внимание привлекли, разложенные на столе документы и телефон Агаты.

– Что это? – он нахмурился, подходя ближе.

– Сядь, – спокойно сказала я. – Нам есть что обсудить.

Антон замер, как громом поражённый. Его взгляд метнулся от телефона к моему лицу, потом обратно к телефону.

– Что... Как у тебя... – он не мог закончить фразу.

– Как у меня оказался телефон твоей любовницы? – я улыбнулась холодной улыбкой. – Сядь, Антон. И выключи свой телефон. Нам нужно поговорить.

– Лика, я могу всё объяснить... – Антон опустился на стул напротив, его руки дрожали.

– Объяснить? – я рассмеялась, но смех получился издевательским. – А как ты объяснишь мне это?

Я показала ему фотографию – он с Агатой и Машей в том самом кафе в «Метрополисе».

– Или это? – следующее фото: он целует девочку в лоб, а она смеётся, прижимаясь к нему.

– Или может быть это? – документы с завышенными ценами от «СибСтройМаркета».

Антон побледнел до серости. Губы шевелились, но звука не было.

– Двадцать миллионов рублей, Антон. За шесть лет. Столько ты украл у моего отца, покрывая махинации отца своей любовницы.

– Лика... – он наконец обрёл голос. – Пожалуйста, выслушай меня...

– Выслушать? – я встала, прошлась по кухне. – Шесть лет, Антон! Шесть лет ты водил меня за нос! Говорил, что не готов к детям, а сам растил дочь на стороне!

– Где она? – он вскочил. – Лика, где Агата и Маша?

– В надёжном месте, еды и воды там, дня на три. – я прищурилась. – И только от тебя зависит, выберутся они оттуда или нет.

– Где Агата и Маша? – повторил он, и в голосе появились угрожающие нотки.

– Я уже сказала, в надёжном месте. Без меня ты их никогда не найдёшь.

Антон схватился за грудь, будто его ударили.

– Что ты хочешь от меня?

– Правду Антон! Я хочу знать всю, правду.

– Ты... – Антон задыхался от ярости. – Ты не посмеешь им навредить.

– А ты проверь! – я наклонилась к нему.

Он закрыл лицо руками.

– Лика, пожалуйста... Я знаю, ты злишься, но...

– Злюсь? – я рассмеялась. – Антон, я не злюсь. Я планирую твоё уничтожение. И знаешь что? У меня получается.

Я села обратно, сложила руки на столе.

– Отпусти их, повёрнутая на мести сука! – Антон кричал. – Слышишь, Лика! Отпусти их.

Я же сидела прямо и спокойно смотрела на него, не говоря ни слова.

– Ну уничтожь меня, Лика – кричал Антон. – Да, я подлец, предатель. Обманывал тебя много лет. Но не трогай Агату и мою дочь.

– Ты хоть понимаешь Антон, что из-за твоего вранья, я потеряла шесть лет жизни? Я уже давно могла стать матерью и воспитывать ребёнка. – не выдержав, закричала я в ответ. – Ты лишил меня этой радости. И просишь не трогать твою любовницу!?

– Да, умоляю. – устала ответил Антон. – Со мной делай, что хочешь, их не трогай.

Мы замолчали, не отрываясь, глядя друг на друга, два врага, которые совсем недавно, как мне казалось, были родными людьми.

В его глазах страх и отчаяние, в моих, твёрдая решимость довести начатое до конца.

Мой разум кричал: «Отпусти»! А сердце никак не хотело успокоиться, я жаждала мести:

– Антон, ты мне расскажешь абсолютно всё! Как так получилось, что ты шесть лет грабил моего отца, врал мне, имея ребёнка на стороне. Ты вернёшь деньги, которые украл у моего отца. – видя, что Антон собирается что-то возразить, я, не дав ему вставить ни слова, продолжила.

– Мне всё равно, где ты найдёшь эти деньги. Оформляй на меня дарственную на машину, на свою долю нашей квартиры, проси у Камарцева. Но к пятнице, деньги должны быть на счёте, реквизиты я дам. В понедельник пойдёшь к моему отцу и уволишься и, возможно, – Антон вскинул голову и посмотрел на меня с ненавистью. – Я сказала, возможно! Я поговорю с отцом, чтобы он уволил тебя по собственному желанию и не портил тебе репутацию.

Антон долго молчал, затем всё же начал каяться:

– Началось всё, шесть лет назад. Первая моя командировка в Новосибирск. Там, в ресторане гостиницы, в первый же вечер, ко мне подсела Агата. Мы выпили. Я был трезвее, чем она и предложил отвезти её домой, на её машине. Сел за руль.

Я молча глядела на него и слушала исповедь Антона. Он же продолжал, стараясь на меня не смотреть:

– Видимо, я переоценил свои силы, и был всё же пьянее, чем мне тогда казалось. Мы неслись на машине Агаты, по какой-то тёмной улице. Внезапно, я почувствовал удар. Остановившись, вышел из машины, Агата к тому времени спала и ничего не видела, на дороге лежал мужчина, я подошёл, хотел вызвать скорую, но он не дышал. И я вдруг осознал, если я сейчас, вызову ДПС, меня освидетельствуют на алкоголь и мне грозит тюрьма. Быстро сев в машину, я уехал с места ДТП.

– Ты ещё и убийца! – не выдержав, сказала я. – Что дальше? Говори! Я слушаю.

– Привезя Агату к её дому, я растолкал её, и мы поднялись к ней в квартиру. Там, собственно, мы и переспали.

– Дальше! – поторопила я его. – Как ты опустился до того, что стал врать мне и воровать у моего отца? Почему сразу не сказал всей правды и не развёлся со мной?

ГЛАВА 24.

Антон продолжил говорить, не поднимая глаз:

– Днём в квартире Агаты появился её отец. Дмитрий Александрович. Он принёс с собой флешку и показал мне запись с видеорегистратора машины Агаты. Сказал, что увидел на машине вмятину и снял регистратор, поехал домой, посмотрел и приехал к нам. Там всё было видно – как я за рулём, как сбиваю человека, как уезжаю. Качество записи отличное, моё лицо хорошо видно.

Я сидела, не шевелясь, слушая эту чудовищную исповедь. Мой муж был не просто изменником и вором. Он был убийцей.

– Камарцев сказал мне тогда, – голос Антона дрожал, – что если я не хочу оказаться в тюрьме лет на десять, то буду делать всё, что он скажет. Он знал, кем я работаю, видимо, пока мы спали с Агатой, он развил бурную деятельность. Выяснил, кто я, откуда, по каким делам в Новосибирске и решил воспользоваться возможностью, чтобы его умирающая фирма получала крупные заказы от компании твоего отца.

– И ты согласился, – я с трудом сдерживала дрожь в голосе. – Вместо того чтобы пойти в полицию, признаться, ты решил воровать у моего отца.

– Лика, я был напуган. Десять лет тюрьмы за смерть человека, которого я сбил в нетрезвом состоянии... Я не мог на это пойти.

– А обворовывать моего отца ты мог! – я вскочила, не в силах больше сидеть спокойно. – Двадцать миллионов рублей, Антон! Двадцать миллионов за шесть лет!

– Камарцев требовал всё больше и больше. Сначала просто завышенные цены, потом он начал поставлять брак, срывать сроки. Говорил, что если я не буду закрывать глаза на его косяки, то запись попадёт в следственный комитет.

Я прислонилась к стене, чувствуя, как ноги подкашиваются.

– А Агата? Что с ней происходило всё это время?

Антон наконец поднял на меня глаза, и в них я увидела такую боль, что на мгновение мне стало его жалко, но только на мгновение.

– Она забеременела после той ночи. Когда узнала, позвонила мне, плакала, не знала, что делать. Я хотел... – он запнулся. – Я хотел развестись с тобой, быть с ней, воспитывать ребёнка. Я безумно полюбил Агату и дочку, но Камарцев запретил с тобой разводиться и признаваться во всём.

– Запретил?

– Он сказал, что если я разведусь с дочерью владельца компании, то потеряю должность, а значит, не смогу обеспечивать его фирму заказами. Он требовал от меня, остаться с тобой, продолжать работать у твоего отца, а Агату с ребёнком держать в тайне.

Я смотрела на него и не могла поверить в то, что слышу.

– То есть ты говоришь мне, что все эти шесть лет ты был заложником? Бедненький Антон, которого заставляли воровать и изменять?

– Лика, я понимаю, как это звучит...

– Понимаешь, как это звучит? – я подошла к нему вплотную. – Как попытка свалить вину на других. Тебя никто не заставлял садиться пьяным за руль. Тебя никто не заставлял скрываться с места аварии. И уж точно никто не заставлял тебя врать мне про «слишком рано иметь детей, надо встать на ноги», все эти годы!

Антон сжался на стуле.

– Ты права. Я подонок. Я разрушил всё – твою жизнь, жизнь Агаты, жизнь Маши. Я понимаю, что не заслуживаю прощения.

– Не заслуживаешь, – холодно согласилась я. – И не получишь. А теперь слушай, что ты будешь делать дальше.

Я вернулась к столу, взяла в руки бумаги.

– Завтра мы идём к нотариусу, и ты делаешь на меня дарственную, на машину и твою долю в квартире. Затем, мы едем в банк и при мне, ты переводишь на указанные мною реквизиты, все деньги, что там есть.

– Лика, у меня нет таких денег...

– Найдёшь. Иначе Агата с дочерью будут сидеть в том подвале до тех пор, пока деньги у тебя не появятся.

– В подвале? – Антон побледнел ещё сильнее. – Лика, что ты наделала?

– То же самое, что ты делал со мной шесть лет. Но в отличие от тебя, я не собираюсь мучить их годами. Найдёшь деньги – получишь их обратно.

Антон схватился за голову.

– Я не могу найти двадцать миллионов за один день!

– Сможешь. У тебя есть время до пятницы.

Я наблюдала, как он мечется, и чувствовала холодное удовлетворение. Наконец-то он понимает, каково это – быть беспомощным, зависеть от чужой воли.

– В понедельник ты идёшь к моему отцу и пишешь заявление на увольнение по собственному желанию. Я постараюсь, договориться с папой, чтобы он не портил тебе репутацию, не подавал заявлений в полицию. Ты сможешь найти новую работу и начать всё с чистого листа со своей любимой Агатой. Но…, опять же, не обещаю. Папа очень зол на тебя.

– А если я откажусь?

– Тогда завтра же все документы о твоих махинациях попадут в следственный комитет.

Антон стиснул зубы.

– Ты превратилась в чудовище, Лика.

– Я превратилась в то, во что меня превратил ты, – ответила я. – Шесть лет лжи, Антон. Шесть лет ты смотрел мне в глаза и врал про командировки, про нежелание детей, про свою любовь. А сам воровал у моего отца и растил дочь с другой женщиной.

Я взяла со стола телефон Агаты.

– Телефон можешь забрать. Когда ты переведёшь деньги, они вернуться домой.

Антон поднялся, пошатнувшись.

– Лика, пожалуйста... Маша не виновата. Это же ребёнок.

– Да, ребёнок. Поэтому от тебя зависит, будет ли с ней всё в порядке, – я повернулась к нему спиной. – Иди спи, в гостевую комнату, больше ты не будешь спать в нашей супружеской постели. Завтра у тебя много дел. И помни – если попытаешься связаться с полицией или как-то найти их самостоятельно, пожалеешь, ты их не найдёшь. А если решишь тянуть время, юлить, то тебе будет гораздо хуже. Твой выбор.

Он постоял ещё минуту, потом молча ушёл в гостевую спальню. А я осталась сидеть в кухне, думая о том, как быстро может рухнуть жизнь, построенная на лжи.

ГЛАВА 25.

На следующий день, утром, мы молча позавтракали и поехали к нотариусу. Антон выглядел ужасно – не выспавшийся, осунувшийся, с дрожащими руками. Я же, наоборот, чувствовала себя собранной и решительной. Конец близко.

Нотариус, пожилая женщина с проницательными глазами, несколько раз переспрашивала Антона, уверен ли он в своём решении.

– Вы дарите супруге автомобиль стоимостью два миллиона рублей и свою долю в квартире стоимостью восемь миллионов. Это значительная сумма. Вы действуете добровольно?

– Да, – хрипло ответил Антон, расписываясь в документах. – Добровольно.

Я сидела рядом, наблюдая, как он ставит подпись за подписью. Десять миллионов. Неплохое начало.

Из нотариальной конторы мы поехали в банк, где у Антона был открыт счёт. По дороге он несколько раз порывался что-то сказать, но так и молчал. Я тоже не нарушала тишину – пусть мучается в неопределённости.

В банке мы подошли к менеджеру – симпатичной девушке лет двадцати пяти с профессиональной улыбкой.

– Добрый день! Чем могу помочь?

– Хотим закрыть счёт, – сказала я, протягивая ей реквизиты счёта, который открыла для меня Дина. – И перевести все средства, по этим реквизитам.

Девушка проверила документы, что-то набрала в компьютере.

– На счету... семьдесят три тысячи рублей. Все переводим?

Я посмотрела на Антона. Он сидел, опустив глаза.

– Всего семьдесят три тысячи, – переспросила я.

– Да, всё верно. Семьдесят три тысячи, – подтвердила менеджер. – Хотя... у вас же есть ещё банковская ячейка.

Антон дёрнулся, как от удара током. Я почувствовала, как внутри всё похолодело.

– Ячейка? – переспросила я, глядя на мужа. – Антон, что за ячейка?

– Я.… забыл про неё, – он облизнул губы.

– Забыл, – кивнула я. – Конечно. А что там хранится?

– Документы... важные бумаги...

– Документы, – я повернулась к менеджеру. – Мы же можем пройти к ячейке?

– Конечно. Проходите.

Мы спустились в депозитарий. Антон шёл рядом, как приговорённый к казни.

Сотрудник банка открыл металлический ящик и выдвинул его. Внутри лежали пачки купюр, аккуратно перевязанные резинками.

– Документы? – тихо спросила я, доставая одну пачку.

Антон молчал, глядя в пол.

Мы пересчитали деньги прямо там, в присутствии сотрудника. Десять миллионов рублей. Десять миллионов, которые он припрятал, пока я работала и мечтала о ребёнке.

– Откуда эти деньги? – спросила я, когда мы вышли из банка.

– Камарцев давал мне откаты с каждого завышенного контракта, – он ответил так тихо, что я едва расслышала.

– И ты мне говорил, что он тебя шантажировал? – я остановилась посреди тротуара. – Вы делили поровну все деньги.

– Лика...

– Заткнись, – я развернулась и пошла к машине. – Просто заткнись и не говори ни слова.

В машине по дороге домой, мы ехали в гробовом молчании. У меня в сумке лежало десять миллионов наличными и дарственная, а в голове крутились мысли о том, может изначально Камарцев и шантажировал Антона, но затем тот быстро вошёл во вкус, и они начали делить прибыль пополам.

Дома Антон прошёл в гостевую и сел на кровать, опустив голову в руки.

– Собирай вещи, – сказала я, стоя в дверном проёме.

– Лика, пожалуйста... Скажи, где Агата с Машей.

– Скоро будут дома.

– Ты сошла с ума...

– Возможно, – согласилась я. – Шесть лет жизни с лжецом и вором действительно могут свести с ума. Собирай вещи, Антон. Немедленно.

Он молча достал из шкафа сумку, начал складывать одежду. Руки тряслись так сильно, что рубашки падали на пол. Я наблюдала за ним без жалости – наконец-то он понимает, каково это, когда твоя жизнь рушится в одночасье.

Через полчаса он стоял в прихожей с сумкой в руке.

– Куда мне идти? – спросил он.

– Не моя проблема, – я открыла дверь. – В гостиницу, к друзьям, на квартиру к любовнице, уверена, у тебя есть ключ. Мне всё равно.

Он шагнул к выходу, потом обернулся.

– Лика, я действительно любил тебя. В самом начале. До того, как всё пошло не так...

– Знаешь, что, Антон? – я достала телефон, открыла фотографию и отправила на телефон мужа. – Вот тебе на прощание подарочек.

Он открыл сообщение, на экране было фото, которое мне отправил Саша: Агата с ним в постели.

Антон поднёс телефон, ближе к глазам, вгляделся в снимок. Лицо исказилось от боли.

– Что это? – голос сорвался на крик. – Что это, Лика?

– А это твоя верная любовница коротает время, пока ты мучаешься угрызениями совести, что выходные провёл с семьёй жены.

Антон продолжал смотреть на фотографию, словно не мог поверить своим глазам.

– Она изменила мне...

– Вау! – я притворно изобразила удивление. – Представляешь? Как это неприятно – узнать, что тебе изменяют. Я, конечно, не могу понять твоих чувств, потому что со мной такого никогда не случалось.

Он бросил телефон мне в руки, схватился за дверной косяк.

– Ты всё подстроила. Всё это... спектакль.

– Конечно, подстроила. Ты думал, я буду молча терпеть? Просто разведусь и отпущу тебя к твоей любовнице? Нет, Антон. Ты заплатишь за всё.

Он смотрел на меня с такой ненавистью, что я на мгновение испугалась. Но потом плечи его опустились, взгляд потух.

– Ты добилась своего, – тихо сказал он. – Ты разрушила всё.

– Это не я разрушила. Это ты разрушил, когда решил сесть пьяным за руль и убить человека. Когда решил воровать у моего отца. Когда решил врать мне шесть лет подряд.

Антон молча повернулся и вышел из квартиры. Дверь захлопнулась за ним с глухим звуком, и я осталась одна в нашей бывшей семейной квартире.

Я прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Всё кончено.