Текст книги "Черный Змей (СИ)"

Автор книги: Алла Новикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Возвращались с пляжа шумные, довольные, загорелые. Женька нес на плече бумбокс, из колонок которого по всему микрорайону разносилась оглушительная музыка.

Компания уже подходила к дому, когда магнитофон вдруг, захлебнувшись, умолк, и в наступившей тишине особенно громко прозвучал вскрик Ксюхи:

– Змея! Змея!!!

Девушки дико завизжали, прячась за спины парней.

– Откуда здесь может взяться змея? – спросил не потерявший самообладания Котик.

– Да вот же она!

Ксюха указала дрожащей рукой в густую траву около детской площадки. Вовка двинулся было туда, но Ольга схватила его за руку.

– Котя, не ходи. Мало ли что там.

– Не бойся, дурочка. У нас же змеи не водятся. Я, по крайней мере, о таком не слышал.

– Ну, кто его знает. Вдруг кто-нибудь завел себе змею, а потом выкинул.

– Или она сбежала. В смысле, уползла, – поддержала ее Ленка.

– Глупости, – заявил Мишка.

Он решительно пошел в указанном Ксюхой направлении. Через пару секунд из травы донесся его голос.

– Вот она, ваша змея. Ловите!

В воздухе промелькнуло гибкое чешуйчатое тело, и девушки с визгом бросились врассыпную. Парни же, напротив, собрались около находки.

Женька поднял ее, и змея зашевелилась в его руках.

– Женька, а ну брось ее! – крикнула ему Ольга. – А вдруг она ядовитая!

– Я так не думаю.

Он погладил змею (так, во всяком случае, показалось девушкам, стоящим в отдалении), и та послушно обвилась вокруг его руки, превратившись в самый обыкновенный браслет.

– Впервые вижу девушек, которые боятся украшений, – смеясь, сказал парень. – Обычно вы их обожаете.

Татьяна первая подошла к другу, чтобы рассмотреть находку.

– Это же браслет Кирилла, – узнала змейку она.

– Или как у Кирилла, – поправил ее Женька. – Не думаешь же ты, что его браслет уникален?

– Все равно, надо у него спросить. Вдруг это он потерял.

– Спросим. Обязательно спросим. Как только увидим. Ну все, пойдемте.

Женька снял браслет и сунул его в карман.

Но на этом потрясения не закончились. Едва друзья вышли из лифта, подтрунивая над сконфуженной Ксюхой, снова раздался вскрик, правда, уже не такой громкий. На этот раз издала его Ленка.

– Ну что на этот раз?

Потерявший терпение Женька протиснулся между остолбеневшими друзьями и сам замер от неожиданности. Прямо возле лифта сидел на своей инвалидной коляске Кирилл и широко раскрытыми глазами смотрел на него.

– Ф-фу, Кирюха! Ты опять нас напугал! Ты чего здесь сидишь?

Змей безмолвно продолжал таращиться на него. Женька невольно отошел в сторону, и оказалось, что Кирилл смотрит вовсе не на него, а в ту точку, где только что стоял парень.

– Эй, Кирюха! Ты чего?

Ноль реакции.

Женька, с трудом преодолев непонятное отвращение, приблизился к соседу и потряс его за плечо. Оно было твердым, как камень. Змей продолжал все так же смотреть вдаль. Он сидел в кресле очень прямо, его руки спокойно лежали на подлокотниках.

– Кирюха, кончай придуриваться, – чувствуя, как в сердце вползает страх, почти прошептал парень.

– Слушай, а он живой вообще? – подала голос Ксюха.

– Наверное, живой, – неуверенно сказал Мишка. – Видишь, глаза открыты.

– Ну и что, что открыты. А почему тогда не моргает?

Котик помахал рукой перед незряче глядящими в одну точку глазами Кирилла, потом щелкнул пальцами.

– Не реагирует. Полный коматоз.

– Надо, наверное, ему пульс пощупать.

– Ну вот возьми и пощупай.

– А почему сразу я?

– Ну ты предложила, ты и щупай.

– Я боюсь. А вдруг он мертвый?

– Давайте я, – вызвалась Татьяна.

С внутренней дрожью она взяла руку Кирилла. Она была ледяной.

– Пульс вроде есть, – сообщила она. – Только очень слабый.

– Значит, живой, – с облегчением сказала Ксюха.

– Логично. Но что с ним?

– А фиг его знает. Может, ширнулся и теперь в нирване.

Татьяна осмотрела его руку, потом другую.

– Следов нет.

– Да эти наркоманы сейчас такие прошаренные стали, что колются в такие места, что и следов не видно.

– Это ж куда например?

– Ну, под коленку там или еще куда.

– Он же инвалид, как он может под коленку себе укол поставить?

Пока друзья совещались, подошел отлучавшийся Женька.

– Дома у него никого нет.

– И что теперь с ним делать?

– "Скорую" надо вызывать, – сказала Татьяна, с тревогой заметившая, как золотистые глаза Кирилла подернулись мутной пленкой.

– Так, закатывайте его ко мне, – распорядился Женька, открывая дверь. – Я вызову врачей.

Змея закатили в квартиру, перенесли на диван. За все это время он так и не пошевелился.

– Может, как-нибудь глаза ему прикрыть, – почему-то шепотом сказала Ленка. – А то жутко как-то.

– Он тебе не мертвец, глаза ему закрывать.

– Смотрите, – заметила Ксюха, – браслета-то на нем нет. Наверное, это все-таки он его потерял.

– Вовсе и необязательно, – возразил Мишка. – Может, он свой дома оставил.

– Нет, – вмешалась Татьяна. – Он всегда носит свой браслет.

– А ты откуда знаешь? – спросила Ольга.

– Ну… знаю и все, – смутилась девушка.

Подруга подозрительно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

– Значит, это все-таки его пропажа.

– В таком состоянии и коляску можно потерять и не заметить.

Татьяна подошла к столику, на который Женька машинально выложил браслет вместе с сигаретами и ключами, и подняла змейку. Она неприятно холодила руку. "Хочешь вернуться к хозяину? – мысленно спросила девушка, обращаясь к безделушке. – Конечно, хочешь. Сейчас я верну тебя на место".

Она села рядом с бесчувственным Кириллом на диван и осторожно обвила его левую руку браслетом.

– Зачем? – удивился Котик. – Ему сейчас этот браслет нужен, как собаке пятая лапа.

– Он как-то сказал мне, – задумчиво произнесла Татьяна, – что без него он чувствует себя раздетым. Не хочу, чтобы вы на него голого пялились.

– Нашла мне тоже время шутить, – фыркнула Ольга.

Девушка промолчала. Она не стала объяснять подруге, что вовсе не шутит. Вид отсутствующего, словно впавшего в спячку Кирилла глубоко потряс ее, и она хотела хоть как-то уменьшить это потрясение. Вид змейки на ее привычном месте слегка успокоил Татьяну. Если бы еще у него были закрыты глаза, то можно было бы подумать, что Змей крепко спит. "И тогда я снова свернулась бы в его объятиях и уснула рядом с ним. А утром он бы открыл глаза и окутал меня своим золотистым сиянием". Мысль эта пришла откуда-то извне и совсем не показалась Татьяне странной. Напротив – она скорее всего так бы и сделала, если бы не друзья, сгрудившиеся вокруг бессознательного Кирилла.

В комнату вошел Женька.

– "Скорая" уже едет. Его родителям я оставил записку, чтобы они его не потеряли.

В прихожей вдруг оглушительно взревел всеми забытый бумбокс.

– А, чтоб тебя! – выругался парень и метнулся к нему.

Татьяне показалось, или действительно при звуке музыки глаза Змея слегка дрогнули? Девушка наклонилась над ним и всмотрелась в его лицо. Все оставалось без изменений. Значит, показалось.

Подавленные друзья один за другим стали прощаться и расходиться по домам, пока в квартире не остались только хозяин, Татьяна и Ольга с Котиком.

– Крысы бегут с тонущего корабля, – прокомментировала Ольга.

– Их можно понять, – возразил Женька. – Помочь они ничем не могут, а веселиться после такого им как-то не с руки.

– Тоже верно, – согласилась девушка. После минутной паузы она спросила: – И все-таки, что с ним?

Вопрос повис в воздухе. Наконец Татьяна встала и направилась на кухню.

– Пойду покурю. Что-то мне не по себе.

– Я с тобой, – бросилась за ней Ольга.

– А я без Олечки никуда, – пробасил Вовка.

– А я вам компанию составлю, – тут же сказал Женька.

– А как же Кирилл?

– Что с ним сделается? Лежит – и пускай себе лежит.

Никто не хотел сознаться в том, что им просто страшновато оставаться рядом с неподвижным Змеем. Никто не хотел больше смотреть в его мертвые застывшие глаза.

Через несколько минут приехали врачи, и Женька проводил их к пациенту. Остальные так и остались на кухне, нервно дымя и почему-то стараясь не смотреть друг другу в глаза. Когда вернулся Евгений, они тут же устремили на него вопрошающие взгляды.

– Мне придется поехать с ним, – объявил парень. – Ну там, ответить на вопросы, узнать, что, где и почем и все такое. Вы оставайтесь здесь и ждите меня. Если вернутся его родители, позвоните мне на сотовый. Ну все, я поехал.

– Подожди! – воскликнула Татьяна. – Что говорят врачи? Что с ним?

– Насколько я понял, они сами в недоумении. Говорят, что он впал в состояние то ли кататонии, то ли каталепсии – я все время путаю. В общем, он в коме. По каким причинам – неизвестно. Сейчас его повезут на обследование и все узнают.

– В коме? Ни фига себя, – сказал Вовка. – Ладно, мы будем здесь.

– Будем ждать, – согласилась Ольга.

– А что еще нам остается делать? – еле слышно пробормотала Татьяна.

– Ну все, давайте.

Друзья наблюдали в окно за тем, как Кирилла на носилках грузили в машину. Следом за ним туда залез Женька, и "скорая" уехала.

Время тянулось невыносимо медленно. Друзья почти не разговаривали, бесцельно слоняясь по квартире. Татьяна попробовала было почитать, но, обнаружив, что уже десять минут не может прочитать одну-единственную страницу, бросила это бесполезное занятие. Мысли ее постоянно возвращались к Кириллу. Смешно. Раньше она не могла думать о нем без содрогания, а теперь беспокоится о нем как о родном. Девушка даже знала, когда именно она стала относиться к нему без неприязни. Нет, не тогда, когда она проснулась в его объятиях, и не тогда, когда он вынудил ее рассказать о своем сне. Все изменилось в тот чудесный миг, когда сияние, исходящее из его глаз, очистило ее, избавило от кошмаров и успокоило. С того дня Татьяна почувствовала умиротворение… и еще – необычайно сильное желание снова окунуться в глубину его глаз. Глаз, подобных озерам…

Звонок в дверь вырвал ее из воспоминаний, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Девушка почти бегом отправилась в прихожую.

В дверях стояли женщина с измученным лицом и озабоченно хмуривший брови мужчина, и Татьяна сразу поняла, что перед ней родители Кирилла.

– Здравствуйте, – поздоровалась она.

– Что с нашим сыном? – без всяких предисловий спросила женщина, нервно комкая в руке Женькину записку. – Где он?

– Успокойтесь, пожалуйста. Проходите. Я вам сейчас все объясню.

А что она им, собственно, объяснит? – промелькнуло в голове девушки. Вы не беспокойтесь, ваш сын в коме?

Наконец, родители Змея вошли, и Ольга, Татьяна и Вовка общими усилиями смогли рассказать им, как они нашли Кирилла, как вызвали врачей и отправили его в больницу.

Мужчина и женщина растерянно переглянулись. В глазах матери Кирилла блеснули слезы, она прижала руку ко рту.

– Ты думаешь… ты думаешь – началось? – еле слышно произнесла она, обращаясь к мужу.

– Нет-нет-нет, – отрицательно замотал головой тот. – Я уверен, что все это из-за того, что…

Тут он заметил, что друзья с жадным любопытством впитывают его слова, и осекся.

– Я думаю, что это просто рецидив и все будет хорошо, – закончил он неловко.

– Пожалуйста, расскажите нам, что происходит, – попросила Татьяна. – Мы тоже переживаем за Кирилла. Что с ним? Вы знаете?

– Это… это трудно объяснить, – начала женщина, все так же комкая остатки записки. – Кирюша в детстве очень сильно… болел… Из-за этой болезни он и лишился подвижности. И теперь с ним иногда случаются рецидивы.

– Это опасно? – спросила девушка.

– Я уверен, что с ним все будет в порядке, – вмешался отец Кирилла. Татьяна подумала, что эти слова он произносит достаточно часто, повторяя их, как заклинание.

Внезапно зазвонил телефон. Вовка взял трубку и через пару минут, за которые его практически успели съесть глазами, сказал:

– Это Женька. Кирилл очнулся.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– …А потом позвонил Женька и сказал, что с Кириллом все в порядке, что он очнулся, но еще очень слаб. Его родители тут же уехали в больницу, так нам ничего, по сути, не объяснив, – рассказывала Татьяна на следующее утро матери, чистя вместе с ней на кухне картошку. – У меня создалось впечатление, что они что-то от нас скрывают.

– Даже если это и так, их вполне можно понять, – сказала женщина, бросая в кастрюлю очищенную картофелину и вытирая лоб. – Они ведь вас совсем не знают, так с какой стати им делиться с вами своим несчастьем?

– Ну так-то оно так, – согласилась девушка, – но все-таки интересно, что же с ним произошло? В смысле, что это за болезнь такая, из-за которой человек в кому впадает? Если бы ты его только видела – мурашки по коже. Живой труп, да и только.

– Если тебя это так интересует, съезди к нему в больницу и выясни все у него.

– Думаешь, Кирилл будет со мной откровеннее, чем его родители? Что-то я очень сомневаюсь.

– Что ж, в любом случае, ты этого не узнаешь, пока не попытаешься.

Татьяна положила нож, подняла кастрюлю и поставила ее на плиту. Потом повернулась к матери.

– Я думала об этом, но мне кажется это не очень удобным. Мы ведь с ним так мало знакомы. У меня нет оснований считать его своим другом.

– А разве в больницу ходят только к друзьям? – мягко спросила ее женщина. – Думаю, он будет рад тебя видеть. Когда человек болен, любое проявление сочувствия для него как бальзам на душу.

– А если ему плохо? Если он так плохо себя чувствует, что не хочет никого видеть?

– Тогда ему будет просто приятно узнать, что ты приходила его проведать.

Татьяна в задумчивости прошлась по кухне и выглянула в окно. На улице вовсю светило веселое солнышко, во дворе, несмотря на сравнительно ранний час, гуляли дети, подростки и молодежь. Все-таки мама права: как, должно быть, тоскливо находиться в больнице в такой чудесный летний день. Но будет ли рад ей Кирилл? Татьяна с трудом могла представить его себе радующимся. Скорее всего он холодно кивнет ей и вопросительно приподнимет брови – чего, мол, приперлась? "Ну и пусть! – с внезапной решимостью подумала девушка. – Все равно, никто не должен проводить в полном одиночестве такой прекрасный день!" Она была почему-то абсолютно уверена, что, кроме родителей, никто не догадается навестить нелюдимого и угрюмого Змея.

– Наверное, я так и сделаю, – отвернувшись от окна, сказала Татьяна. – Сейчас позвоню Женьке и узнаю, где лежит Кирилл.

– А я положу тебе с собой фруктов. С пустыми руками в больницу обычно не ходят.

– Мамочка, ты – чудо! – воскликнула девушка и убежала к телефону.

Как она и предполагала, Женька был удивлен ее странным решением проведать Кирилла.

– Ларина, ты чего, решила заняться благотворительностью? – осведомился он. – Тогда помоги одному страждущему, принеси ему чего-нибудь освежающего, а то на улицу выходить в ломы.

– Жень, я серьезно.

– А если серьезно, зачем тебе это надо? Ты же его совсем не знаешь. Мы все и так в курсе, что ты у нас ангел во плоти, так что тебе не стоит это доказывать.

– Да не собираюсь я никому ничего доказывать. Просто… понимаешь, Жень, на улице так хорошо, так здорово, а он там совсем один, в больнице…

– Понятно. Женская жалостливость, – прокомментировал парень. – Эх, Танюха, Танюха! Тебе бы щенков беспризорных домой приносить, а ты к малознакомым парням, можно сказать, в гости напрашиваешься… Хочешь, я с тобой схожу? Ну, за компанию?

– Вот как раз из-за своей женской жалостливости мне придется отказаться от твоей благородной жертвы.

– В смысле?

– Насколько я понимаю, ты – тот самый страждущий, которому даже за освежающим в ломы на улицу выйти. Так что сиди дома… мученик.

Женька вздохнул, но спорить не стал. На самом деле, у Татьяны имелись другие причины не брать друга с собой. Ей нужно было побыть с Кириллом наедине, попытаться понять причину своей внезапной привязанности к этому странному парню, угадать, что таится в глубине его чудесных глаз… Женька при этом явно лишний.

У Кирилла оказалась весьма романтическая фамилия – Любимов. В окошке справок девушку уведомили, что субъект с такой фамилией в данное время в палате отсутствует, следовательно, искать его нужно где-то в больничном парке. Чем Татьяна и занялась.

Обнаружить Змея ей удалось спустя десять минут блужданий по парку. Парень сидел в беседке, подальше от остальных больных. Его вид потряс Татьяну. Кирилл выглядел так, словно перенес тяжелую болезнь: он осунулся, скулы заострились, лицо было бледным и усталым, под глазами темнели круги. Змейка на этот раз обвивала его шею, переплетя хвост и голову между собой. Такое своеобразное змеиное колье.

Справившись со своим потрясением, девушка деланно веселым тоном произнесла:

– Привет, Кирилл!

– Татьяна?! Что ты здесь делаешь? – в голосе Змея звучало неприкрытое удивление.

– Ну, я пришла тебя навестить.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Татьяна лучезарно улыбалась изумленному парню, глаза которого округлялись все больше и больше.

– Ну… э-э… я рад, – наконец, выдавил из себя тот. – Вообще-то, честно говоря, я не совсем уверен, что следует говорить в таких случаях.

– Для начала можешь предложить мне сесть.

– Да-да… конечно… присаживайся, пожалуйста.

Змей торопливо подвинулся. "Что ж, – подумала девушка, – не знаю, что это за болезнь, но она явно благотворно подействовала на его характер… И манеры".

– Ну, рассказывай, – решительно сказала она.

– О чем?

– Как ты себя чувствуешь, что говорят врачи? Знаешь, ты так нас напугал вчера!

– Чувствую себя хорошо. Врачи ничего не говорят. Впрочем, этого и следовало ожидать.

– Почему?

– Да потому, что они не знают, что со мной. Никто не знает.

И тут Змея словно прорвало. Он как будто торопился высказать все то, что накипело на душе.

– Это ведь происходит не в первый раз. И всегда одно и то же. Я нахожусь дома, или на улице, или где-то еще – а в следующее мгновение очухиваюсь в больничной палате с таким ощущением, словно меня переехал каток. И я абсолютно ничего не помню. А врачи смотрят на меня так, будто я их обманываю, будто я симулянт. Потому что все мои показатели, все мои анализы в норме, да что там в норме – как у космонавта! И нет никаких причин для болезни. Значит – вру! Значит – здоров!

Кирилл замолчал и отвернулся.

– Твои родители сказали, что это рецидивы той давней болезни, которую ты перенес в детстве, – мягко сказала Татьяна.

– Болезни, из-за которой я не могу ходить? – горько усмехнулся Змей. Девушка кивнула. – А они случайно не сказали, что это за болезнь? Я же говорю – врачи ничего не знают. И никто не знает. Просто однажды что-то случилось – и мои ноги отказались мне служить. Меня обследовали сотни раз, но факт остается фактом: я абсолютно здоров, мне не ходить, мне бегать надо! А я не хожу и не бегаю. Хотя и очень хочется…

– Разве так бывает?

– Как видишь – бывает. Признаюсь тебе как на духу – я не симулянт. Да и на кой мне изображать из себя калеку?! Это же глупо!

– Прости. Это был действительно глупый вопрос.

– И ты прости, – немного успокоившись, сказал Кирилл. – За то, что выплеснул на тебя все это. Я не привык к посетителям.

– К тебе никто никогда не приходит?

– Только родители. А больше и приходить-то, в принципе, некому. Поэтому я был удивлен, увидев тебя. Даже скажу больше: приятно удивлен.

Голос Змея стал ласкающим, бархатистым.

– Да ладно, – смутилась Татьяна. – Не такой уж это и подвиг – навестить друга в больнице.

– Друга?

Парень вдруг потянулся и взял ее за руку. Девушка подняла голову, и яркий солнечный день стал еще ярче, наполнившись золотом глаз Кирилла. Татьяна с радостью окунулась в это золото, зажмурив глаза и невольно выгнувшись всем телом навстречу Змею. Она нисколько не удивилась, почувствовав прикосновение его горячих губ к своим губам. Не раздумывая ни секунды, девушка обвила руками его шею, прижавшись к его груди. Они целовались долго – час? три? день? – прежде чем Татьяна оторвалась от Кирилла, заглянув в его глаза.

– А сейчас все это по-настоящему? – спросила она тихо.

– Еще как! – хрипло пробормотал он и вновь приник к ее губам.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Расстались они только под вечер, расстались неохотно, пообещав друг другу непременно встретиться вновь. Татьяна вернулась домой счастливая, с блестящими глазами и припухшими губами. Она чувствовала такой подъем, что казалось – еще чуть-чуть, и она взлетит. Весь вечер она вспоминала подробности этой незабываемой встречи, и удивленно-радостная улыбка блуждала на ее губах.

Каждый день девушка навещала Змея, а когда его выписали, так и не узнав причины его странного состояния, они и вовсе стали неразлучны. И хотя парень снова стал таким же, как прежде, – хмурым и неразговорчивым, – Татьяну это не смущало, ведь стоило им только встретиться глазами, как они забывали обо всем на свете. И пусть он не говорил ей нежных слов и не творил всяких романтических глупостей, это было неважно. Удивительного света его глаз с лихвой хватало, чтобы девушка чувствовала себя счастливой.

– Все-таки, честно говоря, я тебя не понимаю, – как-то раз сказала ей Ольга. – И что ты нашла в своем Змее? То шарахалась от него, как от чумы, а то вдруг любовь такая неземная расцвела.

– А что ты нашла в своем Котике? – ответила вопросом на вопрос Татьяна.

– Ну, многое.

– Например?

– Например – он красивый.

– Да и мой Кирилл – не урод. Ты же сама говорила, что он симпатичный.

– Котя – ласковый.

– И Кирилл не хуже.

– Котя мне подарки дарит разные, цветы, например.

– А мой Кирилл дарит мне нечто большее.

– И что же это?

– Тебе не понять.

И девушка со смехом убежала к Змею, хмуро наблюдающему за их разговором. Ольга только покачала головой, удивляясь странному выбору подруги.

Дело это происходило на одной из Женькиных вечеринок. Такие мероприятия у него происходили частенько: приходили друзья, потом появлялось спиртное, и начиналось веселье. Общительный и приятный во всех отношениях Женька просто магнитом притягивал к себе людей, поэтому он никогда не бывал в одиночестве. Его квартира всегда была центром, здесь всегда была куча народу, музыки и веселья.

Когда Татьяна впервые пришла к Женьке в сопровождении Кирилла, первый попытался намекнуть ей, что ему не совсем приятно присутствие его соседа; но после того, как девушка ясно дала ему понять, что либо она останется здесь вместе со Змеем, либо вместе с ним уйдет, Евгению пришлось смириться. Терять подругу он не хотел. С тех пор на подобных вечеринках Кирилл неизменно восседал на своем излюбленном кресле. Вместе с Татьяной, разумеется.

К задумавшейся после описанного выше разговора Ольге подошел Женька.

– Тяжкие думы покоя не дают? – жизнерадостно осведомился он.

– Не дают, – согласилась та. – Пытаюсь понять, чем это твой сосед подругу нашу околдовал. Девку-то не узнать, совсем другая стала.

– Само собой. Люди, знаешь ли, в счастье меняются. А она явно счастлива.

– Так-то оно так, – в раздумье протянула девушка, – да только уж странно все это.

– Любовь – вообще странная штука.

– А кто тут говорит про любовь? Это больше похоже на наваждение. Любовь – это когда романтика, прогулки при луне, ужин при свечах, глупые записочки и тому подобная дребедень.

– Ну, то, что ты описала, – это скорее влюбленность, чем любовь. Причем детская.

– Да без разницы. В любом случае, это практически непременные атрибуты любых романтических отношений. А что эти двое? Либо сидят и в глаза друг другу смотрят, либо целуются. И все. Разве ж это любовь?

– Думаю, все-таки у каждого это происходит по-своему. И почему ты так беспокоишься? Радоваться надо за подругу.

– Да я радуюсь, радуюсь. Разве по мне не видно? Только не знаю, чему я радуюсь. Не нравится мне все это. Чует мое сердце – добром это не кончится. А ты? Ты радуешься?

– А я всегда радуюсь, – улыбнулся Женька. – Ладно, хватит уже чужие косточки перемывать. Пойдем, потанцуем.

В этот момент раздался звонок в дверь. Женька пошел открывать и вскоре вернулся с потрясающей длинноногой брюнеткой.

– Друзья мои, позвольте вам представить мою подругу, – объявил он. – Это Анечка, мой ангел-хранитель. Прошу любить и жаловать.

У Ольги едва не отвисла челюсть, в прямом смысле слова. Ну Женька! Ну тихушник! Завел себе тайком девушку, а теперь спокойно так об этом заявляет.

"Кажется, мир сходит с ума, – подумала она. – Танюха со Змеем этим нелюдимым, а Женька, столько лет сходивший по ней с ума, нашел себе новую любовь. Не понимаю".

Аня оказалась девушкой спокойной и рассудительной, прекрасно дополняя взбалмошного и порывистого Евгения. Она сразу всем понравилась и без особых проблем влилась в их компанию, да так, словно всегда там и была. Она с каждым нашла общий язык, кроме, разве что, Татьяны со Змеем, да и то только потому, что те были слишком поглощены друг другом, чтобы обращать еще на кого-либо свое внимание.

Когда Татьяна вышла на кухню покурить (Кирилл не курил), Ольга подошла к ней и как бы невзначай поинтересовалась:

– Ну, как тебе новая Женькина подруга?

– Ничего, симпатичная девушка, – спокойно ответила та, выпуская дым.

– И это все, что ты можешь сказать?

– А что еще? Мне с ней детей не крестить. В любом случае, я рада за Женьку. Ему давно пора было с кем-нибудь познакомиться. Я уж боялась, что он так бобылем и помрет.

– Какое же у вас царит согласие, – иронично сказала Ольга. – Он рад за тебя, ты рада за него. Все довольны и счастливы.

– Все, кроме тебя? – проницательно взглянула на подругу Татьяна. – Мне кажется, что ты чем-то недовольна, вот только не могу понять – чем.

– Вот и я не могу, – пригорюнилась та. – Казалось бы, все хорошо, все прекрасно. Но что-то не так. Что-то неправильно. И это меня мучит.

– Не парься, подруга! Все действительно хорошо и прекрасно! Расслабься и веселись!

И девушка, затушив сигарету, снова умчалась. Само собой, к Кириллу.

– Вся эта идиллия вызывает у меня скуку, – сказала сама себе Ольга. – И дикое желание что-нибудь разбить.

– Когда чего-то очень хочется, не стоит себе в этом отказывать, – раздался голос за ее спиной. – Можно к тебе присоединиться?

На кухню вошла Аня. Взяла сигарету, подкурила.

– Оль, я хотела тебя спросить… Ты ведь давно знакома с Женей?

– Ну да. Уже почти пять лет.

– А с той девушкой, которая только что вышла отсюда? Забыла, как ее зовут.

– С Танюхой? С ней мы знакомы еще дольше. А что?

– Ну, как тебе сказать… Конечно, это не совсем мое дело… хотя, с какой-то стороны, и мое… В общем, скажи мне, пожалуйста, только честно – между Женей и этой Татьяной что-нибудь было? Или есть?

– С чего ты так решила? – удивилась Ольга.

– Я ведь вижу, как он на нее смотрит. Этого ничем не скрыть. Мне нужно знать, есть ли у меня… м-м…

– Соперница?

– Что-то в этом роде.

– Могу тебя успокоить – ничего между ними не было, нет и не будет. Ты видела парня, с которым сидит Татьяна? Боюсь, что это ее навязчивая идея. Она жить без него не может. А у Женьки теперь есть ты. Я же говорю – полная идиллия.

Ольга зло ткнула окурком в пепельницу, затем похлопала по плечу озадаченную Аню и направилась к выходу.