Текст книги "Черный Змей (СИ)"

Автор книги: Алла Новикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Спустя две недели забыть Кирилла так и не удалось. Мысль о нем возвращалась к Татьяне как бумеранг, который невозможно выбросить. Он снился ей каждую ночь, прекрасный, притягательный, но недоступный. Иногда он стоял в кругу змей, которые не давали девушке приблизиться, иногда ее не подпускала все та же змейка, обвившаяся вокруг его запястья, а иногда (и это было страшнее всего) Кирилл умирал, лишь стоило Татьяне коснуться его. Умирал долго и мучительно, и его сверкающие глаза на посинелом лице не отрывались от глаз девушки, словно он хотел что-то сказать, объяснить или попросить. Но она его не понимала…

Девушка стала нервной, боялась заснуть или даже просто закрыть глаза. Она осунулась, стала молчаливой и раздражительной, перестала ходить к друзьям, предпочитая отсиживаться дома, с безразличным видом уставившись в телевизор.

Но от друзей спрятаться не так-то просто, поэтому Татьяна ничуть не удивилась, когда в один прекрасный день к ней в комнату с озабоченным видом ввалились Ольга и Женька.

– Привет, старушка! – с притворной веселостью воскликнул Женька. – Как твои делищи?

– Да вроде не жалуюсь, – со слабой улыбкой ответила девушка.

– А чего киснешь тут в одиночестве? Прямо на тебя не похоже.

– Да и выглядишь ты, честно говоря, так, как я себя чувствую после веселой пирушки, – поддержала его Ольга. – Вся какая-то бледная, волосы нечесаны, под глазами круги.

– Я себя неважно чувствую, – сказала Татьяна, и это было правдой. За последние три дня она спала от силы часов пять и чувствовала себя теперь соответственно.

– Как можно чувствовать себя неважно в такой день! – изумленно вскричала подруга. – Сейчас мы тебя живо в норму приведем!

Ольга схватила расческу и начала сражаться с густой копной волос Татьяны.

– А что сегодня за день? – спросила озадаченная девушка, предоставив подруге разбираться с прической.

– Ну ты даешь! – покрутил головой Женька. – Сегодня же НАШ день! Как ты могла забыть?

– Наш? В каком смысле – наш?

– Сегодня День молодежи, склеротичка ты наша! – не выдержала Ольга.

– Да ты что! – ахнула девушка. – Ничего себе, как время летит! А я и не заметила.

– Так, давай, быстренько умывайся, а я пока тебе платье выберу, – распорядилась подруга. – Только быстрее, а то нас там ждут.

– Кто?

– Да вся наша компания – Ленка, Пашка, Серега, Ксюха и Леха. Ну и, конечно, Котик.

Котик – это друг Ольги, ее парень Вовка.

– Так что поторапливайся.

Татьяна, как сомнамбула, медленно поплелась к ванной, но в дверях комнаты вдруг остановилась и повернула к друзьям свое измученное лицо.

– Слушайте, а может, в этот раз без меня? Что-то я не чувствую сегодня себя способной веселиться. Я вам только все испорчу.

– Ты что, Ларина, с ума сошла?! – немедленно отреагировала Ольга. – А как же… а как же наша клятва?

Еще на первом курсе Татьяна, Ольга, Женька, Пашка, Сергей, Ленка, Ксюха и Леха поклялись, что всегда будут друзьями, и что бы ни случилось, как бы жестоко они ни ссорились, на День молодежи они идут все вместе, либо заключая тем самым временное перемирие, либо, после пары ящиков пива, становясь друзьями заново, забыв все старые обиды. До сего дня клятву они соблюдали неукоснительно.

– Ой, да ладно! – поморщилась Татьяна. – Можно подумать, что если я нарушу эту клятву, меня предадут сожжению или начнут все хором презирать! Они небось и не заметят моего отсутствия…

– Так, тихо, девочки, тихо, – примирительным тоном заговорил Женька. – Тань, я уже понял, что у тебя плохое настроение, но наговаривать на своих друзей все же не стоит.

– Вот именно, – ввернула Ольга.

– Оль, вот что – ты сходи в ванную, водичку там отрегулируй, например, а я пока с Танюшей поговорю.

Та, вздохнув, ушла. Женька подошел к удрученной Татьяне и взял ее лицо в свои ладони, заставив смотреть ему в глаза.

– Что происходит, солнышко?

От глубокой нежности, звучащей в его голосе, девушке вдруг захотелось прижаться к его груди и разрыдаться. С трудом не сделав ни того, ни другого, она ответила:

– Ничего не происходит. Просто настроения нет.

– Настроение – будет, – пообещал ей парень. – Или ты мне не веришь? Не веришь, что я смогу тебя развеселить?

Татьяна невольно улыбнулась от такой самоуверенности. Женька-то сможет, это точно. Он любую Несмеяну способен заставить хохотать до упаду.

– Ну вот, дело уже пошло на лад! Еще доводы есть?

– Есть, – неожиданно для себя самой призналась девушка. – Злая я стала. Раздражительная. Боюсь, что только испорчу вам праздник.

– Ну, праздник ты нам никогда не испортишь, – серьезно сказал Женька. – По крайней мере, мне. Для меня смотреть на тебя – уже праздник.

Татьяна покраснела и опустила глаза.

– А все остальное, – тем же серьезным тоном продолжил парень, словно и не замечая смущения девушки, – злоба, раздражительность – это уже явный ПМС.

– Что-о?!

Девушка быстро схватила какую-то тряпку (кажется, полотенце) и хлестнула ею хохочущего Женьку по мягкому месту.

– Да ладно тебе, я же пошутил, – выставив руки, защищался тот. – Просто пошутил. Все-все, я больше так не буду.

– Я тебе покажу ПМС, – пообещала ему Татьяна, быстро скручивая волосы в узел и направляясь в ванную. – Я тебе сегодня такой ПМС устрою, сам рад не будешь!

И она ушла собираться, не заметив довольного взгляда Женьки, добившегося своего.

Несмотря на все опасения Татьяны, праздник удался. Энергия толпы быстро захватила ее, и через некоторое время она и думать забыла обо всех своих проблемах, и о Кирилле в том числе. Друзья веселились, пили пиво (а куда же без него?), танцевали на площади перед концертным центром, где выступали приглашенные звезды. Парни подарили каждой девушке по воздушному шарику и по огромному облаку розовой сахарной ваты. В общем, было легко и весело.

Компания их быстро обрастала знакомыми: друзьями, подругами, сокурсниками, и вскоре получилась эдакая толпа в миниатюре. посмотрев фейерверк (заключительную часть народных гуляний), стали думать, что делать дальше. Вернее, что делать, знали все – веселиться дальше, а вот где – тут мнения разошлись.

– Пойдемте к нам, – почти хором сказали Серега и Мишка. – На гитаре поиграем, песни попоем.

Они – братья, и оба здорово играют на гитаре.

– Нет, давайте пойдем на Брод, – предложила Ксюха. – Там посидим, пивка попьем.

– С парнями какими-нибудь познакомимся, – подхватила Ленка, озорно блеснув глазами.

Брод – Бродвей – это такая улица, имеющаяся, наверное, в каждом городе, на которой постоянно собирается молодежь.

– Нет, на Брод не надо, – сказала Татьяна. – Там по-любому уже все скамейки заняты, а у меня уже ноги болят. Да и прохладно уже.

Девушка наигранно вздрогнула от холода, и Женька, заметив это, подошел к ней сзади и обнял, согревая.

– Давайте так, – предложил он. – Сейчас пойдем к Сереге с Мишкой, но оставаться там не будем, больно уж у них бабушка злая, а возьмем с собой гитару. Потом пойдем на Брод и, если найдем пару свободных скамеек, немного посидим там.

– Немного – это сколько? – спросила Лена.

– А пока наши неугомонные сердцеедки с кем-нибудь не познакомятся, – рассмеялся Пашка.

– Точно, – подтвердил Женька. – Ну а потом пойдем ко мне – живу я один, скамейки свободные у меня есть, и у меня тепло. Все согласны?

Все были согласны и вскоре веселой гурьбой потянулись по направлению к улице, где жили братья.

Как ни странно, но скамейки на Броде они все-таки нашли. И началось! Мишка взял гитару и объявил:

– Начинаем концерт по заявкам!

Заявки посыпались, как из рога изобилия.

– Цоя давай!

– Не, лучше "Наутилус"!

– А давайте нашу, студенческую!

– "Фактор два".

Наконец, выбрали песню и запели. На звуки гитары к скамейкам потянулись любопытствующие. Мишка был счастлив. Ленка с Ксюхой были счастливы не меньше, потому что среди зевак были в основном парни. В общем, Женька, как всегда, угодил всем, предложив свой план.

Татьяна, пригревшись в объятиях друга, закрыла глаза. Несмотря на усталость, она тоже была рада, ей было хорошо и спокойно впервые за несколько дней. Свой шарик она до сих пор держала в руке, и теперь улыбающаяся рожица Микки-Мауса покачивалась совсем рядом с Женькиным лицом.

– Эй, подруга, не спи, – тихо прошептал парень, склонившись над ней.

Татьяна открыла глаза и увидела совсем рядом его смеющиеся глаза, которые вдруг посерьезнели.

– Ты похожа на спящего котенка, – прошептал Женька, проводя пальцами по ее щеке, наклоняясь к ней все ближе и ближе.

Девушка снова сомкнула ресницы и потянулась ему навстречу, бездумно, почти бессознательно, ища тепла и сочувствия. Она уже чувствовала тепло его дыхания на своих губах, как вдруг резко подскочила от вкрадчивого голоса, над самым ухом произнесшего:

– Привет.

Сначала девушка увидела пару больших золотистых глаз, потом блеск никелированных частей кресла-коляски, прежде чем поняла – перед ней ее кошмар во плоти. Кирилл собственной персоной.

Женька через силу улыбнулся соседу: было видно, что парень раздосадован таким грубым вмешательством.

– Привет, Кирюха. Ты что так незаметно подкрадываешься? Я чуть не поседел.

– Извини, – равнодушно ответил тот. – Просто заметил вас, решил поздороваться. Ну ладно, поеду дальше.

– Куда ты поедешь? Никуда ты не поедешь! – протестующее замахал руками уже оправившийся Женька. – Раз уж ты здесь, то оставайся с нами. Лови!

И парень ловко перебросил Змею бутылку из ящика, стоящего у его ног.

"Женька, конечно, человек очень гостеприимный, – подумала Татьяна, наблюдая за тем, как Кирилл сворачивает пробку и не торопясь прикладывается к бутылке, – но иногда его за его радушие хочется убить!"

– Спасибо, – пробасил Змей, разом высосав почти половину бутылки. – Я останусь.

И снова бросил этот нахальный взгляд на Татьяну, от которого она слегка поежилась.

– Ну ладно, – преувеличенно бодрым тоном сказала девушка. – Вы тут сидите, а я пока с Ольгой за сигаретами прогуляюсь.

Женька неохотно разомкнул объятия, и Татьяна встала.

– Только долго не ходите, а то я волноваться буду.

– Хорошо.

Девушка подхватила свою сумочку и, подойдя ко второй скамейке, похлопала увлеченно поющую подругу по плечу.

– Пойдем, за сигаретами сходим.

– А? Что?

– За сигаретами, говорю, пойдем.

– У тебя сигарет нет? Так у Котика возьми.

– Оля! – страшным шепотом сказала девушка. – Пойдем – со – мной – за – сигаретами!

– А-а-а, – понимающе протянула та. – Ну пойдем.

Когда они подошли к киоску, стоявшему в некотором отдалении от скамеек, сгорающая от любопытства Ольга выпалила:

– Что случилось?

Татьяна, не говоря ни слова, кивнула в сторону Женьки и Кирилла – не заметить пылающую шевелюру последнего было невозможно даже в темноте.

– Ясненько. Прикатил злосчастный инвалид, и ты тут же ринулась от него подальше.

– Ну да. А что мне было делать?

– Да ничего не делать. Сидит он с нами – ну и пусть сидит. От тебя же не убудет.

– Не убудет, – согласилась девушка. – Но мне с ним рядом как-то не по себе.

– И что, ты теперь так и будешь бегать от него?

Посмотрев на приунывшую подругу, Ольга смилостивилась.

– Ну хорошо, сделаем так. Я попрошу Котика сесть с Женькой – ну, там, поговорить о чем-нибудь, о компах, например, а ты сядешь рядом со мной и не будешь видеть своего Змея. Ладно?

– Ладно. Только это не мой Змей. Он свой собственный.

Так они и сделали.

Спустя некоторое количество пива и времени, Татьяна успокоилась от неожиданного вторжения Змея в их компанию. И действительно, чего это она так переполошилась? Это все нервы. Нервы и ее кошмары, которые мучат ее каждую ночь. Пора пить успокоительное. И снотворное заодно. Говорят, от него сны не снятся.

Девушка покосилась на соседнюю скамейку и увидела увлеченно разговаривающих Женьку, Кирилла и Вовку.

– Да что толку твоя "линейка"! – с необычной для него горячностью доказывал Змей. – "ВоВ" намного лучше и интересней!

– Зато у нас серв стабильно работает, – парировал Вовка, – а у вас лаги постоянные.

– А по мне – что "ВоВка", что "линейка", – отмахнулся от них Женька. – "Контра" рулит!

"Ну, все с ними ясно, – подумала Татьяна. – Они друг друга нашли. Будут доказывать преимущества одной игры перед другой, а потом все равно останутся каждый при своем мнении".

Что ее удивило, так это то, что Кирилл растерял все свое хладнокровие, все свое равнодушие. Это словно совсем другой человек – живой, горячий.

Таня снова покосилась на спорщиков. Точнее, на Кирилла. Странно. Парень как парень. Обычные рыжие волосы. Обычные желто-зеленые глаза. Обычный человек. Только на инвалидном кресле. А так – ничего страшного.

Желая проверить свое впечатление, Татьяна (уже изрядно под пивом) вытащила сигарету и подошла к "геймерам".

– Хватит спорить, ребята. Дайте лучше прикурить.

Три зажигалки взметнулись к ней навстречу, но первым все-таки успел Кирилл.

– Благодарю, – глядя ему пристально в глаза, кокетливо произнесла девушка.

Глаза как глаза. Пьяные. Веселые.

– Всегда к вашим услугам, – улыбнулся Змей.

Приятная улыбка. Первая за время их знакомства.

И чего она боялась?

Дальнейшее Татьяна помнила смутно. После Брода пошли к Женьке, пили, танцевали, играли… Обессиленный Змей уснул раньше всех, вытянувшись на диване… Ольга с Котиком уединились в ванной… Серега порвал струну на гитаре и долго ругался с братом, после чего они выпили по стаканчику и успокоились. Ксюха решила станцевать на столе стриптиз, но упала; ее едва успели поймать и тут же уложили спать… Потихоньку толпа рассасывалась – кто уходил домой, кто уезжал на такси, а кто и оставался у гостеприимного хозяина, благо "спальных мест" хватало. Последнее, что запомнила Татьяна, – как она ползет куда-то на четвереньках, требуя, чтобы ей дали телефон – позвонить домой и предупредить, что она останется ночевать здесь; на что ей вполне резонно отвечали, что время уже – четвертый час ночи, и родители, наверно, все поняли и без звонка. А дальше – темнота…

ГЛАВА ПЯТАЯ

…Здравствуй, старая подружка Утренняя Головная Боль! «И зачем же нужно было вчера так много пить!» – в очередной раз спросила сама себя Татьяна. Этот вопрос она задавала себе каждый раз после какой-нибудь глобальной пьянки и никогда не находила на него ответа. Не нашла и сейчас.

Татьяна с трудом разлепила веки и… и замерла: на нее в упор смотрели немигающие золотистые глаза. Причем находились эти глаза буквально в паре сантиметров от ее собственных. И исходил от них мертвящий холод.

"Я сплю, – подумала девушка. – Я сплю, и мне снится тот самый кошмар. Ну все, пора просыпаться".

Она закрыла глаза, а когда открыла их снова – ничего не изменилось.

Какое-то время они со Змеем лежали, безмолвно глядя друг на друга, и Татьяна обнаружила, что ее рука обвивает шею Кирилла, а нога – его бессильные ноги.

– Оп-па, – выдохнула она. – Привет.

И совсем не удивилась молчанию в ответ.

Она почему-то сразу поняла – перед ней не Кирилл, веселый, живой, горячий, а Его Высочество Змей, равнодушный, холодный и безучастный.

– М-м… Ты давно проснулся? – не зная, что еще сказать, прошептала девушка.

– Давно, – в ответ прошептал он.

– А чего не встаешь?

– Не могу. Ты мне мешаешь.

– А-а… извини…

Девушка убрала свои руки-ноги и села, поправляя платье. Змей сел рядом. Неожиданно он поднял руку и медленно, словно нехотя, провел пальцем по ее щеке. Татьяна нервно отдернулась.

– У тебя след остался, – безжизненным голосом сообщил Змей.

Девушка непонимающе посмотрела на него.

– На щеке, – пояснил он.

Татьяна схватилась за щеку и обнаружила на ней рубец, извилистый и ребристый. Она взглянула на парня и поняла: ее голова лежала на его руке, на той, где запястье обвивала змейка. Она-то и оставила свой след. Змеиный.

– Дела, – только и смогла произнести девушка. Змейка, которая почти каждую ночь бросалась на нее, отгоняя от хозяина, теперь была вынуждена всю прошедшую ночь пролежать под щекой своего "врага"!

Татьяна неожиданно рассмеялась.

Змей удивленно приподнял брови, но девушка только махнула рукой – проехали, мол. Ну в самом деле, не объяснять же почти незнакомому парню, что он и его браслет снятся ей в кошмарах?

Вместе со смехом вдруг прошел и ее страх, словно очистил ее. Прошла и неловкость. Ну какая ей, в сущности, разница – Змей это или Кирилл? Никакой. И несмотря на дикую головную боль, она чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся, благо на этот раз ей ничего не снилось. Наверное, потому, что один герой ее снов спал рядом, а второй, вернее, вторая, всю ночь провела под ее щекой в полураздавленном состоянии.

– А как твоя рука? – спросила Татьяна.

– Что? – озадаченно переспросил Змей.

"В тупик поставила, – усмехнулась девушка. – И куда все равнодушие девалось".

– Руку покажи. Левую.

Браслет глубоко впился в кожу, но Кирилл даже не поморщился, когда Татьяна осторожно разгибала змейку, чтобы освободить руку.

– Не больно?

Змей замотал головой.

– Пить хочешь? Я принесу.

– Не отказался бы, – выдавил из себя явно удивленный такой заботливостью парень.

Осторожно переступая через спящие тела, девушка направилась на кухню, где и застала одиноко пьющего пиво Женьку.

– Привет. Уже встал? Ну ты ранняя пташка!

– Да я, можно сказать, и не ложился, – усмехнулся парень. – И вовсе не ранняя – время-то уже как-никак третий час.

Татьяна, не веря, взглянула на кухонные часы, которые с суровой неумолимостью подтвердили его слова.

– Обалдеть! – протянула она. – Вот это я разоспалась!

– И не ты одна, – заметил Женька.

Девушка, потирая лоб, потащилась к раковине налить воды.

– Как спалось? – с напускным равнодушием осведомился парень. – Выспалась?

– Вполне, – не оборачиваясь, весело ответила Таня. – Давно я так не высыпалась.

Поскольку она была спиной к Женьке, она не могла увидеть боли в его глазах, когда она ответила. Зато ее заметил Змей, неслышно подъехавший (и как умудрился?) на коляске. И скрестились два взгляда – золотистый и карий, и поняли друг друга без слов. Женька понял, что Змей помнит, как он пытался на руках унести пьяную Татьяну, чтобы уложить ее в спальне, а девушка отбивалась и бормотала, что ей и здесь хорошо, мертвой хваткой вцепившись в Кирилла; а Змей в свою очередь понял, куда именно Женька хотел отнести девушку и зачем. И еще Женька понял, что Змей это понял.

Не замечая этой безмолвной дуэли, происходящей у нее за спиной, девушка наконец-то утолила жажду и наполнила кружку для Кирилла. Обернувшись, она столкнулась с ним и вздрогнула:

– Ой, Кирилл! Ты почему так постоянно подкрадываешься?

– Извини, – равнодушно бросил тот, отводя взгляд от медленно багровеющего Женьки.

Татьяна вручила ему кружку и отошла к окну покурить.

– Пи-и-и-ить! – раздалось где-то совсем поблизости. – Ой, плохо мне, нехорошо-о-о-о…

– Узнаю родной загробный голос, – улыбнулась девушка и удивилась, что Женька не улыбнулся в ответ.

На кухню практически вползла Ольга, бледная, всклокоченная. Вежливый Змей тут же протянул ей свою кружку, так и не отпив ни глотка.

– Благодарю, – просипела девушка и надолго припала к живительной влаге – кружка-то была большая, пивная.

– Ну как самочувствие? – весело осведомилась у Ольги Татьяна, когда та уже могла более-менее внятно говорить.

– Издеваешься? – из-под нависших на глаза волос мрачно взглянула на нее подруга. – Голова ва-ва, во рту ка-ка, в карманах пусто. Вот какое у меня самочувствие. А ты чего с утра такая веселая? Уже тяпнула, что ли?

– Дурочка ты! – беззлобно ругнулась девушка. – Во-первых, уже не утро, а, скорее, обед; во-вторых, ничего я не тяпала; а в-третьих, веселая я, потому что день сегодня хороший.

Ольга подозрительно посмотрела на сияющую подругу, на угрюмого Женьку, на невозмутимого Кирилла и вздохнула, сдаваясь.

– Ладно. Все равно в таком состоянии мне эту загадку не разгадать. Пойду умоюсь, пока зеркало при виде меня не треснуло.

– Я с тобой.

Татьяна быстро потушила сигарету и спрыгнула с подоконника. Девушки удалились в ванную.

– Слушай, Оль, – спросила Татьяна, пока та, отфыркиваясь, плескала себе в лицо холодной водой. – Ты все помнишь, что было вчера? А то у меня провалы в памяти.

– Еще бы им не быть, когда ты еще на Броде так нахлесталась, что на ногах не стояла.

– Я?!

– Ну конечно ты. Вроде бы как ты из-за Кирюхи нервничала, оттого и вливала в себя как заправский алкоголик. А если учесть, что ты практически ничего не ела, нечего удивляться, что ты так назюзюкалась.

– М-да, дела… А что было после Брода? Я смутно помню.

– Да я и сама помню не очень четко. Пели, пили – ну это как обычно. Ксюха стриптиз танцевала…

– Ну это тоже как обычно, – улыбнулась Татьяна.

– Угу, – согласилась Ольга. – В "бутылочку", помню, играли…

– В "бутылочку"?!

– Но ты с нами не играла. У тебя была очень увлеченная беседа с тем, из-за кого ты так напилась.

– Я разговаривала с Кириллом?! – округлила глаза девушка. – А о чем?

– Не знаю, не прислушивалась. Но вам, по-моему, было очень весело. Ты мне потом сказала, что ошиблась в нем, что, мол, Кирилл – отличный парень, просто душка и все в таком роде.

– Басяво. А я не помню…

– Потом мы с Котиком… ну… сама понимаешь.

– Понимаю.

– А когда мы вернулись, твой "душка" уже спал.

– Он не мой, – запротестовала девушка. – Он…

– Помню-помню. Свой собственный, – отмахнулась Ольга, вытираясь. – Все, можешь умываться. Эх, и почему я зубную щетку с собой не ношу?

– А у меня здесь давно уже своя собственная зубная щетка, – похвасталась Татьяна неизвестно перед кем.

– Кто б сомневался, – буркнула Ольга. – Была б твоя воля, тут бы все твое было.

– В смысле?

– В прямом. Думаешь, никто не замечает, как Женька на тебя смотрит?

– Ты сейчас наговоришь! Мы с ним просто друзья.

– Да уж, друзья. Разве ж друзья друг друга взглядами пожирают?

– Я его никогда не пожирала!

– А я не о тебе сейчас говорю.

– Оль, ну ты же помнишь, что у нас с ним ничего не вышло. Ну, еще на первом курсе. И мы решили остаться друзьями. Просто у него характер такой – то он меня "любит", а то и вовсе не замечает. Видела, как он на меня на кухне смотрел? Как на врага народа.

– Ну, тебе оно, конечно, виднее, – внезапно уступила Ольга.

– Конечно, виднее. А что было дальше?

– Потом ты ползала по полу в поисках телефона, но нашла только диван, куда ты благополучно и заползла, уютно свернувшись в объятиях спящего Кирилла.

Татьяна в этот момент чистила зубы, поэтому она ничего не сказала, только махнула рукой – мол, продолжай.

– Ну и все, – помявшись, закончила Ольга. – Мы с Котиком позже тоже легли спать, так что больше ничего я тебе рассказать не могу.

И уж тем более она не могла рассказать подруге о том, как Женька пытался перенести ее в спальню; о том, как девушка предпочла остаться со Змеем; о том, как напился обычно сдержанный Евгений, с ненавистью глядя в золотые глаза проснувшегося от этой суматохи Кирилла и о том, как он плакал потом пьяными слезами у нее на груди, а она утешала его, говоря, что Татьяна просто пьяна и потому не хочет трогаться с места, а вовсе не потому, что вдруг воспылала страстью к его соседу… И о том, как Кирилл, проснувшись и обнаружив рядом с собой спящую девушку, осторожно привлек ее к себе и замер с глуповатым выражением блаженства на лице… Ни о чем она рассказывать не будет. Не ее это дело. Пускай сами разбираются.

– Весело погуляли, – произнесла наконец Татьяна. – Я и половины не помню. Представляешь мой шок, когда я увидела рядом с собой Кирилла?

– Нет уж, этого я представить не могу и пытаться не буду. Я надеюсь, ты хоть одетая проснулась? – не удержалась от подколки подруга.

– Ну конечно одетая! – возмутилась девушка.

– Почему это "конечно"? Ты ж как-никак с парнем спала, не с бревном.

– Так он же инвалид. Парализованный.

– И что? Насколько я вижу, парализованы у него только ноги. С руками точно все в порядке. Да и та часть тела, о которой ты подумала, тоже к ногам явно не относится.

– Хватит меня дразнить! Ничего не было.

– Откуда ты знаешь? Ты ж ничего не помнишь.

– Ну… я бы заметила…, – неуверенно пробормотала Татьяна.

– Ха! Заметила бы она! В твоем-то состоянии! Ларина, ты была мертвецки пьяна. С тобой могла забавляться хоть вся наша мужская компания, и ты не проснулась бы!

– Тьфу на тебя! Наши парни на такое не способны.

– Наши – да… а вот Змея пока никто в нашу компанию не зачислял.

"Скорее наоборот, – добавила она про себя. – Уж Женька об этом позаботится".

– Все равно, – упрямо буркнула Татьяна. – Ничего не было. Мы были одеты.

– Это ничего не доказывает. Долго ли одеться после… гм… акта соития?

Ольга сидела на краю ванны, вытянув ноги, и с удовольствием наблюдала, как медленно розовеет лицо подруги.

– Да ладно ты, не грузись. Пошутила я. Наверняка ничего не было. Просто я зашла на кухню, а ты цветешь и пахнешь.

– И ты решила испортить мне настроение, чтобы мне было так же плохо, как и тебе?

– Нет, просто подозрения зашевелились. Видишь ли, когда я вижу девушку, которая вся сияет после ночи, проведенной с парнем, я начинаю думать о том… ну, о чем бы подумал каждый нормальный человек.

– А по-моему, ты вообще всегда об этом думаешь, – проворчала Татьяна.

А сама невольно вспомнила свое пробуждение: немигающие глаза, смотрящие на нее в упор, рука на ее щеке… "Нет! Все это чушь! Ничего не было! И быть не могло!"

– И вообще, – произнесла она вслух, – я ничего не хочу об этом знать. Пойдем лучше, там уже, наверное, все проснулись.

Зрелище, представшее перед их глазами, было душераздирающим, иначе и не скажешь. Опухшие бледные лица с красными глазами, трясущиеся руки и явно больные головы. В общем, болели все. Кроме, разве что, Женьки и Змея, которые выглядели достаточно свежими.

– Привет, народ! – бодро поприветствовала их Татьяна.

– Ой, Танька, тише, ты чего так орешь? – скривилась Ленка.

Остальной "народ" хмуро курил, почти не обратив внимания на приветствие. Оживились они лишь тогда, когда расторопные Мишка с Серегой принесли кому пиво, кому – минеральную воду. Змей, тихонько попивая кофе в своем углу, явно забавлялся, хотя выражение его лица было таким же, как тогда, на детской площадке – в глазах веселые искры, а на губах равнодушная усмешка. Словно он забыл, как это – улыбаться.