Текст книги "Черный Змей (СИ)"

Автор книги: Алла Новикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующий день Татьяна проснулась в прекрасном настроении. Ей ничего не снилось, а если и снилось, она ничего не помнила. Проспала она до полудня и чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей.

Напевая, девушка пошла на кухню выпить кофе. Поприветствовав мать и братьев, она схватила кофейник и закружилась с ним по комнате.

– Осторожней, кофе горячий, – предупредила ее мать. – Разольешь и обожжешься.

– Не разолью. Потому что у меня сегодня все будет хорошо!

– Ну слава тебе, Господи, ожила наконец! – с облегчением сказала женщина. – А то ведь две недели ходила, как в воду опущенная. Я уж думала, депрессия у тебя.

– Она, наверное, хахаля себе нашла, – выдвинул предположение Никита.

– Точно! На Дне молодежи и нашла, – поддержал его как две капли похожий на него Митька.

Татьяна обернулась и показала близнецам язык.

– Даже вы мне сегодня настроения не испортите. Так что и не старайтесь.

– Да не больно-то и хотелось, – разочарованно пробормотали братья.

Они-то привыкли, что сестра всегда очень болезненно реагирует на их шуточки. И вот те раз – ей все равно. Странно. Наверняка что-то действительно случилось. Ну ничего, они обязательно это выяснят.

Час спустя Татьяна вышла на улицу, ведя на поводке Вульфа. Огромный, серый, с волчьими глазами, он очень напоминал хищника, и за это его все боялись. Вульф был полукровкой. Его матерью была собака, а отцом – волк, но отцовские гены никак не сказались на его характере, только на внешности. На самом деле он был кротким, как овечка, хотя, конечно, и хозяйку мог защитить. Впрочем, увидев, как матерый зверюга беззвучно скалит длинные белоснежные зубы, никто не решился бы обидеть девушку.

Выйдя из подъезда, Татьяна почему-то совсем не удивилась, увидев на качелях на детской площадке одиноко сидящего Кирилла. У нее даже возникло ощущение дежа вю. "Кажется, он меня преследует, – подумала она, направляясь в его сторону. – В последнее время я всегда и везде вижу только его. По-моему, я даже начинаю к этому привыкать". У девушки и мысли не возникло, что Змей пришел вовсе не к ней.

– Привет, – сказала она подходя, но вдруг резкий рывок поводка заставил ее остановиться. – Эй, Вульф, что с тобой?

Пес прижал уши, поджал хвост и вздернул верхнюю губу, обнажая сверкающие клыки. Его прищуренные глаза не отрывались от лица Кирилла. Парень сделал какое-то едва уловимое движение, и Вульф спрятался за хозяйку, жалобно скуля.

– Да что случилось? Вульфик, ты чего? – недоумевала Татьяна.

За пса ответил Змей.

– Все в порядке. Собаки меня не любят. Как и кошки, впрочем.

– Почему? – глупо спросила девушка.

– Понятия не имею. Если ты хочешь подойти поближе, тебе придется либо идти без него, либо тащить его на буксире.

Татьяна из чистого упрямства попыталась было приблизиться к Кириллу, но Вульф с громким воем начал упираться всеми четырьмя лапами, взрывая землю и пытаясь вывернуться из ошейника. После минутной борьбы девушка сдалась.

– Странно, – отдышавшись, сказала она. – Такого с ним раньше никогда не случалось.

– Все когда-то бывает в первый раз, – меланхолично произнес Кирилл.

И Татьяну снова посетило чувство дежа вю. "Все когда-то бывает в первый раз. Меня вот тоже обычно не приглашают". Так сказал Змей, так же сидя на качелях на детской площадке…

Тряхнув головой, девушка спросила Кирилла:

– А что ты здесь делаешь? Ты хотел со мной поговорить?

– Вообще-то, это ты хотела поговорить со мной. Впрочем, я и не думал, что ты помнишь. Так, на всякий случай заглянул.

– Я хотела с тобой поговорить? Не понимаю.

Змей невозмутимо достал из нагрудного кармана рубашки какую-то бумажку и протянул ее Татьяне. Она машинально двинулась к нему навстречу и снова ощутила рывок поводка. Девушка удивилась: ей казалось, что длины поводка должно было хватить до качелей. Но оказалось, что Вульф перехватил поводок зубами и теперь тянул хозяйку к себе, словно не хотел подпускать ее к Кириллу.

– Вульф, фу! Ну-ка отпусти! – прикрикнула на него Татьяна, но собака не унималась, косясь налитыми кровью глазами на Змея.

Тот скрестил руки на груди и с ледяным спокойствием наблюдал за растерянной девушкой. Вдруг он перевел взгляд куда-то за ее спину и приподнял брови. "Блин, привычка у него, что ли, такая", – подумала Татьяна и обернулась.

Из-за беседки, находившейся за ее спиной, выглядывали две одинаковых чумазых рожицы с прижатыми (чтобы не расхохотаться) ко рту ладонями.

Все ясно! Выследили таки! Вот разбойники!

Впрочем, сейчас ей это было только на руку.

– Никита, Митька, ну-ка идите сюда! – командным голосом приказала девушка. – Идите-идите, мы вас заметили.

Близнецы, ни капельки не смущаясь, подошли к ним и беззастенчиво уставились на Кирилла. Тот с той же бесцеремонностью в свою очередь разглядывал их.

– Мальчики, возьмите Вульфа и погуляйте с ним.

– Сама гуляй, – отрезал один из братьев. – Это твоя собака.

– Никита!

– И вовсе я не Никита. Я – Митя.

– Ой, да ладно тебе, не выпендривайся. Уж я-то вас различаю.

Никита довольно заулыбался.

– Мить, может, ты его прогуляешь? – с просящими интонациями спросила Татьяна.

– Неа, – незамедлительно ответил тот, поглядев на брата. – Вот сама со своим хахалем и прогуляй.

Близнецы гаденько захихикали, косясь в сторону Змея: как он отреагирует? Разозлится, покраснеет или будет все отрицать?

Татьяна почувствовала, как к щекам медленно приливает кровь, и хотела уже прикрикнуть на братьев, но ее остановил голос Кирилла.

– Да я бы и рад прогуляться с вашей сестрой, но не могу, – и парень кивнул в сторону своей коляски.

И – о чудо! – краснеть пришлось близнецам.

– Ну мы… это…

– Мы конечно…

– Конечно, прогуляем…

– Чего уж там…

– Ну… мы пошли?

– Идите, непути! – отпустила их девушка и облегченно вздохнула, избавившись от лишней обузы.

Наконец, братья скрылись, увлекаемые мчащимся впереди них Вульфом. Пес словно старался как можно быстрее убраться из этого места, и близнецам пришлось бежать, чтобы успеть за ним.

Татьяна повернулась к Кириллу и извиняющимся тоном произнесла:

– Дети. Чего с них взять? Поздние да избалованные. Никакого чувства такта.

Змей молча кивнул, глядя на нее с каким-то новым выражением в глазах.

– М-м… Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Не я. Ты.

Кирилл передал ей бумажку. Развернув ее, девушка с изумлением узнала свой собственный почерк; правда, буквы были корявыми и строчки налезали друг на друга. Вот что она гласила: "Кирюша! (подчеркнуто одной линией). Приходи, пожалуйста, послезавтра ко мне (адрес). Мне нужно поговорить с тобой о чем-то очень (подчеркнуто двумя жирными линиями) важном. Ты мне с… (зачеркнуто). В общем, приходи к часу дня, когда я буду собаку выгуливать. Буду очень ждать (смайлик и несколько маленьких сердечек). Целую (след от губной помады), Танюша". И размашистая подпись в конце.

Прочитав записку, Татьяна долго не поднимала с нее глаз, не зная, что делать дальше. "Это ж надо было так напиться! Обалдеть! Ну, хоть в любви не призналась, и то хорошо".

Она так долго и с таким вниманием изучала содержимое записки, что первым, наконец-то, не выдержал Змей.

– Ну ладно, я уже понял, что ты ничего не помнишь. Я, кстати, тоже. Стесняться тут нечего, с каждым бывает.

Девушка подняла голову и уставилась на него, не веря своим ушам. Кирилл утешал ее?! Грубовато, прямолинейно, по-своему, но все-таки утешал?! Невероятно!

– Я и сам эту записку случайно нашел. Вернее, мама нашла.

Выражение лица Змея не изменилось, но в глубине глаз что-то дрогнуло при упоминании о матери.

– Ну я и решил заглянуть на всякий случай, хотя и был уверен, что ты ничего не помнишь. Вот только объясни мне – так, ради любопытства: что значит "Ты мне с…"?

– Я… гм… не совсем уверена, – залепетала Татьяна, пытаясь потянуть время. О, уж она-то точно знала, что это означает! – Я думаю… наверное, я хотела написать "Ты мне сказал", но вот что конкретно – я не помню.

Мысленно девушка тут же дала себе зарок – больше не пить! Ну, или хотя бы не напиваться…

– Значит, сказал?

Татьяна с облегчением кивнула.

– Сказал…, – медленно протянул парень. – Интересно, что ж я такого сказал, что ты захотела со мной встретиться и поговорить?

Девушка беспомощно пожала плечами, демонстрируя полнейшую неосведомленность.

– Ну ладно, сказал так сказал.

Татьяна уже было расслабилась, но тут резкий, как удар хлыста, вопрос заставил ее посмотреть Змею в глаза.

– А может, все-таки "снился"?

Лицо девушки вспыхнуло все и сразу, говоря само за себя. отпираться не было смысла. Кирилл явно и так все понял.

– Ну да, снился, – сдавленным голосом подтвердила Татьяна и почти упала на качели рядом с ним.

– Я так и думал, – будничным тоном сказал парень. – И что, тебя это напугало?

Девушка кивнула, созерцая носки своих туфель.

– Почему? Что именно тебе снилось?

– Этот сон мне приснился, когда я… ну…

– Когда ты решила потанцевать со мной, – помог ей Кирилл.

– Да. В этом сне ты был весь опутан змеями. Их были сотни, если не тысячи.

Татьяна начала говорить все быстрей, словно пытаясь освободиться от своего кошмара, преследовавшего ее так много времени.

– А ты… ты звал меня к себе. Ты кричал и кричал, будто тебе было очень больно. Будто тебя резали на куски. Я пыталась как-то помочь тебе, но, стоило мне только приблизиться, как твой браслет оживал и бросался на меня. И я никак… никак не могла подойти к тебе. А ты все кричал и кричал… Это было… ужасно…

Голос девушки прервался, и она замолчала. Молчал и Змей. Покосившись на него, Татьяна заметила, что он неосознанно крутит в руках эту самую злосчастную змейку. В свете солнца ее глазки блестели, как живые, как будто она хотела сказать девушке: "Погоди! Еще доберусь я до тебя!" Татьяну передернуло.

Заметив это, Кирилл неожиданно протянул браслет ей.

– Вот. Возьми его. Он совсем не страшный.

Девушка осторожно взяла змейку, и глаза той тут же потухли, словно прикосновение Татьяны было ей неприятно. Или в этом было виновато облако, скрывшее за собой солнце?

– Говорят, если посмотреть своему страху в глаза, он перестанет властвовать над тобой, – продолжал Змей. – Посмотри на него. Он не причинит тебе вреда. Это всего лишь украшение, хотя и очень реалистично выполненное.

– Я понимаю, – чувствуя себя совсем по-дурацки, кивнула девушка.

– Если хочешь, можешь даже бросить его на землю и потоптаться по нему, если тебе станет от этого легче.

– Нет, я не могу, – испугалась такого предложения Татьяна. – Это же твой оберег.

– Я не хотел причинять тебе боли, – неожиданно заявил Кирилл.

Его тон оставался таким же ровным и бесстрастным, его глаза – холодными и отстраненными, но в их глубине, где-то совсем глубоко, что-то блестело. Блестело, как непролитые слезы.

"Ну, Танюха, что-то тебя нынче на лирику потянуло. То змеи подмигивающие, то слезы непролитые… Совсем по фазе сдвинулась!"

– О чем ты? Я не понимаю.

– Знаешь, – словно и не заметив вопроса девушки, сказал Кирилл, – я ведь тогда сказал тебе неправду. Ну, о том, что я назвал себя Змеем, потому что хочу, чтобы меня все боялись. Это совсем не так. Змеем меня прозвали в детстве, за то, что я не могу ходить и из-за этого браслета, который я постоянно ношу.

Татьяна с умным видом кивала головой, хотя совершенно не понимала этой исповеди.

– Это всего лишь детское прозвище. Так что не надо меня бояться, – неожиданно мягко закончил он.

– А я и не боюсь, – пробормотала девушка.

Змей промолчал. Его браслет потихоньку остывал, отдавая свое тепло прохладному воздуху.

Татьяна протянула змейку обратно Кириллу и спросила:

– А почему ты его постоянно носишь?

– Не знаю. Привык. Без него я чувствую себя раздетым.

– Ну, так одевайся поскорее, – попыталась пошутить девушка, но тут ладонь Змея, забирающего безделушку, коснулась ее руки, и у Татьяны перехватило дыхание.

Она взглянула в его глаза, и на нее снова хлынул теплый золотистый свет. Он окутал ее своим сиянием, согревая, успокаивая, очищая ее измученную кошмарами и сомнениями душу. Она потянулась к источнику этого целительного света, к Кириллу, из глаз которого струился этот невероятный золотой поток. Девушка положила ладони ему на плечи, будто собираясь окунуться в это сияние…

– Танька! Та-а-а-анька!

Она зажмурилась, ожидая, что открыв глаза, она снова увидит Ольгу, наполовину вылезшую из окна Женькиной квартиры. "И этого я не переживу! – подумала она. – Точно не переживу!"

Открыв глаза, она увидела одного из близнецов, бегущего к качелям. Переведя взгляд на Змея, она осознала, что сидит совсем рядом с ним, положив свои руки ему на плечи, словно собираясь обнять.

Значит, на этот раз все было по-настоящему! И этот свет – значит, он тоже был! Но как? И что же тогда было в прошлый раз?

– Не думай об этом, – шепнул Змей, снимая ее ладони со своих плеч.

– Танька! – задыхаясь, подбежал к ним "гонец". – Мамка велела передать, что тебя к телефону. Она тебя в окошко увидела и послала меня.

– Никита, – негромко сказал Кирилл, давая Татьяне время прийти в себя. – Тебя разве никто не учил, что нельзя мешать взрослым?

– А я чего? Я ничего. Мне мамка велела, – оправдываясь, забормотал мальчуган. – И вообще, я не вовсе не Никита, я…

– Врешь, – безапелляционным тоном отрезал парень. – Все ты врешь.

– Вру, – согласился Никита. – А ты откуда знаешь?

– Когда человек врет, у него зрачки расширяются, – сообщил Змей.

Никита поразмыслил об этом и убежал: торопился, наверное, проверить сказанное на брате.

Татьяна встала, чувствуя, как у нее подгибаются колени.

– Ну, я, наверное, пойду, – неуверенно сказала она. – Телефон.

Змей молча кивнул.

– Ну, пока. Увидимся.

"Конечно, увидимся", – пронеслось в голове девушки.

– Конечно, увидимся, – эхом отозвался Кирилл.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Оль, ты крем для загара взяла?

– Конечно взяла.

– А полотенце?

– И полотенце.

– А фотоаппарат?

– Да взяла, взяла. И даже купальник взяла, если тебя это так интересует. Ты чего так волнуешься?

– Ничего я не волнуюсь. Не люблю выяснять на месте, кто что забыл.

Девушки собирались на пляж. Татьяна упаковывала необходимые вещи, а Ольга, по своему обыкновению, валялась у нее на диване, болтая ногами и грызя яблоко.

– Слушай, Ларина, ну сегодня на пляже все парни будут твои, – с завистью сказала она, разглядывая новый купальник подруги.

– Знаю, – кокетливо отозвалась та. – Три дня походов по магазинам – и вот результат.

– М-да. Похоже, придется мне сегодня приглядеть за Котиком. Ну там, челюсть ему на место вправить или еще что-нибудь в этом роде.

– Да ладно тебе, – отмахнулась от нее Татьяна. – Слушай, побудь здесь, я пока бутерброды загружу.

– Угу.

Ольга уже почти доела яблоко, когда в комнату со страшным криком влетел один из близнецов в маске Крюгера. Девушка поперхнулась и уронила фрукт.

– Тьфу ты, пропасть! Ну, Никимитька, щас ты у меня получишь! Щас ка-а-ак поцелую!

И Ольга сделала страшные глаза. Мальчуган, взвизгнув, умчался.

– Эй, что там у вас происходит? – донесся из кухни голос Татьяны.

– Братец твой решил меня до инфаркта довести, – ответила девушка, наклоняясь за упавшим яблоком.

– Который?

– А черт их разберет – который.

Из спальни близнецов раздался дикий гогот. Они обожали, когда Ольга так отвечала. Она и придумала им это обезличенное имя – Никимитька. Чтобы не путаться.

Подбирая яблоко, Ольга заметила на полу смятый лист бумаги. Не терзаясь угрызениями совести, она подняла его, расправила и начала читать написанное на нем. За этим занятием и застала ее вернувшаяся Татьяна.

– Эй, отдай сюда! – выронив пакет, бросилась она к подруге.

Та, смеясь, подняла листок над головой и запрыгнула на диван.

– Ну, Танюха, ты и пишешь! Прямо начинающий писатель.

– Отдай! Тебе разве не говорили, что невежливо читать чужое?

– Я нашла это на полу, значит, это мусор. А мусор – он ничейный! – хохоча, отбивалась Ольга. – Нет, ну ты слушай, здорово написано: "Его глаза подобны озерам, закованным в ледяную броню. Но этот лед прозрачен, и так же, как сквозь лед пруда можно разглядеть кипящую там, в глубине, жизнь, так и глубоко в его глазах можно увидеть отблески жизни, отзвуки чувств".

Девушка перескочила на тумбочку и продолжила читать:

– "Но как не дано разглядеть сквозь лед отдельных обитателей пруда, так и в его глазах невозможно прочитать, что он чувствует". Танюха, да ты просто романтик!

Ольга соскочила на пол и дочитала:

– "Мне кажется, что глаза – это самое живое, что есть в бесстрастном лице Кирилла". Так это что, про Кирюху?

Татьяна, наконец, выхватила у нее листок и спрятала его в стол.

– Да, про него, – буркнула она недовольно.

– Ты чего, обиделась, что ли? – удивилась подруга.

– А ты бы не обиделась, если бы увидела, что кто-то читает твой дневник?

– Так откуда ж я знала, что это дневник? Это же просто смятый клочок бумаги.

– Все равно, читать было необязательно.

– Да я же просто глянула. А там такое – ну просто невозможно оторваться!

– Я тебя просила отдать! Значит, я не хотела, чтобы ты это читала.

– А я думала, что ты из скромности делаешь вид, что стесняешься. Я же решила, что это какой-то любовный рассказ. Такие аллегории – закачаешься! И потом – какие могут быть секреты от лучшей подруги?

– Подлиза, – невольно улыбнулась Татьяна. – На все ответ найдешь.

– А ты что, во мне сомневалась?

– Даже и мысли такой в голове не было.

– Тань, я тут подумала – если ты о Змее такое пишешь, то что же, интересно, ты пишешь обо мне?

– Вот возьми мой дневник и прочитай, – буркнула еще не до конца успокоившаяся девушка.

– Правда? Ты мне разрешаешь?

– Нет! Ни за что! С тебя станется.

– Это точно, – довольно усмехнулась Ольга. – Так что давай, колись, что ты там пишешь про меня и мои глаза.

– Бирюзовоглазое чудо, – подумав, сказала Татьяна.

– Неплохо. А еще?

– С улыбкой, как солнце с утра.

– А, позволь уточнить, какое солнце? Чье? Если, например, взять мое Солнце, то с утра оно, знаешь ли, не очень – небритое и всклокоченное.

Татьяна рассмеялась.

– Оль, с тобой ну совсем невозможно серьезно разговаривать.

– Ну почему же невозможно? Очень даже возможно. Расскажи мне, например, с чего это ты вдруг глазами Кирилла заинтересовалась, и я вполне серьезно тебя выслушаю.

Ольга сделала серьезный вид и вся обратилась в слух.

– Вообще-то, нас парни ждут, – напомнила девушка.

– Ничего, подождут, им это полезно. Рассказывай.

Попробуй тут открутись! Насядет ведь и не слезет, пока все ей не выложишь. "И что это все в последнее время из меня вытянуть что-то пытаются? Змею про сон расскажи, Ольге – про Змея… Прямо хоть действительно бери и размножай дневник и каждому копию выдай. Или вообще, завести открытый блог в Интернете и ссылочку дать всем знакомым, чтобы секретов не было".

– Мне кажется, что Кирилл – очень странный парень, – начала Татьяна. – Есть в нем что-то… даже не знаю, как и сказать…

– Он тебе нравится? – напрямую спросила Ольга.

– Что? – запнувшись на полуслове, поглядела на подругу девушка.

– Он тебе нравится?

– Ну и вопросики у тебя!

– Самый обычный вопрос. Не думаю, что можно ТАК писать о парне, который тебе абсолютно безразличен.

– Нет, ну конечно, он мне не безразличен, но это вовсе не значит, что он мне нравится. Просто он… не похож на остальных.

– А по мне – парень как парень. Один из многих.

– Возможно, это потому, что ты не видела его моими глазами.

– Знаешь что, подруга. Если бы ты взглянула на Котика моими глазами, он тоже показался бы тебе очень даже необыкновенным.

– Оль, на что ты намекаешь? – возмутилась Татьяна. – Я же его совсем не знаю.

– А ты, что же, не веришь в любовь с первого взгляда?

– Не верю!

– Правильно, – согласилась Ольга. – Я тоже. Но ты же знаешь: любовь – это химия. Вдруг у вас там феромоны совпали или еще что-нибудь эдакое. Нет, ну это ж надо было так написать: "Его глаза подобны озерам…" Я в нирване!

Больше всего на свете девушке хотелось запустить в подругу чем-нибудь потяжелее, но ту спас телефонный звонок.

Татьяна подняла трубку.

– Алло? Да, Жень, уже идем. Да-да, практически летим. Ага, на крыльях любви и счастья. Все, ждите. Ага, давай.

– Что, нас уже потеряли? – полюбопытствовала Ольга.

– Да. Так что руки в ноги – и побежали.

Побежали, естественно, к Женьке – во-первых, в большинстве случаев все встречались именно у него (его квартира была как бы перевалочным пунктом), а во-вторых, от его дома до моря было рукой подать.

День выдался чудесный: чистое небо, ласковое солнце, теплая вода и горячий песок. Татьяна лежала на животе и млела от осторожных прикосновений рук Женьки, втирающих ей в кожу крем для загара.

– Спасибо, – промурлыкала она, когда он закончил.

– Завсегда пожалуйста, – вскочил на ноги тот. – Пойду я, пожалуй, искупаюсь.

Парень разбежался и с громким криком врезался в водную гладь.

– Разгорячился, бедненький, – прокомментировала Ольга, присаживаясь рядом с подругой. – Остывать побежал. Сразила ты его таки наповал своим символическим бикини, сразила… Смотри, Ларина, изведешь парня, что мы потом без него делать-то будем?

– Ай, отстань, зануда! Никого я изводить не собираюсь. Он ведь мой друг, а не мой парень, так чего ж ему изводиться-то?

– Понятно-понятно, вы просто друзья. А я-то почему зануда? – оскорбилась подруга.

– Потому что. То ты меня убеждаешь, что Женька в меня влюблен, то уверена, что я сама влюблена в Кирилла. Ты уже на чем-то одном остановись.

– Я вовсе не говорила, что ты влюблена в Кирилла, я просто имела в виду, что ты явно к нему неравнодушна. Если уж он смог пробудить в тебе такие поэтические чувства… Котя, – поймала она за руку проходящего мимо Вовку, – я тебе когда-нибудь говорила, что твои глаза подобны озерам?

– В смысле, такие же большие и круглые?

– Дурень, в смысле, такие же глубокие, – расхохоталась Ольга.

– Тьфу на вас! Что б вы понимали в высокой поэзии!

Татьяна перевернулась на спину и надвинула на лицо бейсболку, отгородившись тем самым от внешнего мира.

Что толку слушать подругу? Она нафантазирует. Ее хлебом не корми – дай чего-нибудь придумать. Да к тому же она обожает сводить людей. Но в случае с Татьяной и Женькой она явно промахнулась.

Они с Женькой всегда были просто хорошими друзьями. После того как Татьяна поняла, что у них ничего не выходит и, по всей видимости, не выйдет, они решили ограничиться дружбой, не пересекая черту серьезных отношений. Это у них получилось достаточно легко, потому что их чувства так и не успели перерасти во что-то большее, чем обычная привязанность. Лишь однажды они попытались выйти за рамки своей дружбы, только один раз…

Это было на прошлый Новый год. После семейного ужина, часа в два ночи, Татьяна пошла к Женьке, зная, что у него, как обычно, соберется молодежь, чтобы "культурно" отметить праздник. Веселье продолжалось три дня, причем днем все, как правило, отсыпались, а вечером оживали и снова начинали гулеванить.

Вот в один из таких вечеров это и произошло. В какой-то момент Женя и Татьяна остались одни – компания ушла за припасами. Девушке идти со всеми было лень, а парень остался "ее развлекать", как он выразился. Он начал рассказывать ей какую-то смешную историю, и взгляд Татьяны неожиданно сфокусировался на его губах – крупных, чувственных, красиво очерченных. И у девушки мелькнула шальная мысль: а почему бы не попробовать их вкус? Поддавшись импульсу, она слегка качнулась ему навстречу и коснулась губами его губ. Мимолетный такой, легкий поцелуй. Ошарашенный Женька замолчал, немного отстранился, заглянул Татьяне в глаза – и вдруг ответил ей с такой страстью, которой она в нем даже и не подозревала. Его губы были твердыми, но нежными, настойчивыми, но ласковыми.

Они целовались долго и страстно, позабыв обо всем. Внезапно девушка осознала, что она лежит на диване, а Женька нетерпеливыми пальцами расстегивает ей блузку, и это ее отрезвило. Она уперлась руками в его грудь, и парень недоуменно отстранился.

– Что такое? Что случилось, солнышко?

– Не надо, – тихо прошептала Татьяна.

– Но почему? – взмолился Женька и снова потянулся к ней. Девушка ощущала, как бьется под ее рукой его сердце, но она была непреклонна.

– Не надо, – повторила она. – Мы потом об этом пожалеем.

Мгновение парень смотрел на нее затуманенными страстью глазами, потом кивнул и встал.

– Извини, – пробормотал он хриплым голосом.

– Это ты меня извини. Не знаю, что на меня нашло. Давай забудем об этом, хорошо?

Женька снова кивнул, залпом выпил бокал шампанского и вышел из комнаты. К тому моменту, как вернулась шумная компания, оба уже успели прийти в себя, и никто ничего так и не заметил. Даже всегда проницательная Ольга.

В их отношениях эта мимолетная слабость ничего не изменила – по крайней мере, так думала Татьяна. Как считал Женька, она не знала, потому что он если и вспоминал о том вечере, то только для того, чтобы ее поддразнить. Казалось, ему нравилось смотреть, как девушка каждый раз заливается краской, стоит ему упомянуть о том злополучном празднике.

Татьяна никогда не жалела о том, что остановила парня. Что бы у них получилось, еще неизвестно, а вот друга бы она потеряла. Когда переходишь черту, вернуться обратно практически невозможно. Говорят же, что дружба – это бескрылая любовь. На такую любовь девушка была согласна. Но – не больше.

"А как же День молодежи? – прозвучал в голове Татьяны голос, очень похожий на голос Ольги. – Ведь если бы не Кирилл, кто знает, чем бы это закончилось".

Однако девушка не успела додумать эту мысль до конца, как вдруг поток ледяной воды, обрушившийся на ее разгоряченное солнцем тело, заставил ее громко завизжать и вскочить на ноги.

– Ты что делаешь, дурак! – накинулась она на хохочущего Женьку.

– Говорят, на мокрое тело загар лучше прилипает. Ну, я и решил тебе помочь.

– Вот щас как дам по лбу! Помощничек…

Смеющийся парень тряхнул мокрыми волосами, обдав девушку холодными брызгами. В ответ Татьяна метнула в него бейсболку, которую тот, поймав, незамедлительно надел себе на голову.

– Благодарю.

Он развалился на полотенце, блаженно прищурив глаза.

– Хорошо, – выдохнул он.

Девушка села рядом с ним, обняв свои колени.

– Жень, – позвала она.

– М-м?

– Как ты думаешь, могло бы у нас с тобой что-нибудь получиться? Ну, могли ли бы мы с тобой быть вместе? Так, чисто теоретически?

– Нет, – не задумываясь, ответил тот.

– Это почему же? – слегка обидевшись, спросила Татьяна.

– Понимаешь… уж больно человек ты несерьезный. Все тебе хиханьки да хаханьки. Повзрослеть уж давно пора, о душе подумать, а ты все дурачишься, как дите малое. Никакой серьезности. Какие уж тут могут быть отношения?

Ошарашенная, девушка не нашлась, что сказать. Искоса посмотрев на ее возмущенное лицо, Женька не выдержал и загоготал.

– Видела бы ты сейчас свое выражение лица, – задыхаясь, еле выговорил он. – Как будто тебя из-за угла пыльным мешком стукнули!

Рука Татьяны нащупала бутылку лимонада, стоящую рядом, и девушка опрокинула ее над лицом ржущего парня.

– Ой, – захлебнулся тот. – Ты почто продукт зазря переводишь? Лей лучше сюда.

И он широко раскрыл рот. Девушка оглянулась, схватила полотенце поменьше, затолкала его Женьке в указанное место и побежала к воде.