Текст книги "Красная опасность"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Я был здесь командиром ячейки двенадцать лет назад, – вмешался в разговор Калвиери, – и у меня остались кое-какие связи. Я уже дал поручение узнать все, что возможно. Если Убрино скрывается в Риме, мне обязательно сообщат. Но взять его будет нелегко.

– Нам надо разбиться на группы. Сабрина пойдет вместе с вами, – предложил Колчинский. Калвиери только пожал плечами:

– Не возражаю.

– Она говорит по-итальянски так же свободно, как вы по-английски. Думаю, вам надо поработать вместе. – Колчинский повернулся к Грэхему: – А вы пойдете с майором Палуцци.

– Хорошо. С чего мы начнем? – обратился к майору Грэхем.

– С завода компании «Нео-хим». Мои люди работали там всю ночь. Посмотрим, что им удалось выяснить.

* * *

Палуцци припарковал белый «альфа-ромео» на стоянке напротив главного входа завода. Поднявшись вместе с Грэхемом по лестнице, он направился прямо к секретарше, сидевшей рядом со стойкой дежурного вахтера, и, представившись, попросил вызвать своего заместителя. Потом подошел к Грэхему, оставшемуся ждать его в центре холла у разбитой колонны – напоминание о событиях минувшей ночи.

– Чем ваши люди здесь занимались? – поинтересовался Грэхем.

– Пытались узнать, кто оплатил Вайсману работу по созданию вируса. Они забрались сюда к вечеру, подождали, пока служащие ушли, и потом осмотрели все кабинеты.

– А как им удалось избежать контроля телекамер?

Палуцци заговорщически улыбнулся:

– Эти системы иногда выходят из строя в самый неподходящий момент.

– Ясно.

– Конечно, это вызовет бурю недовольства, когда администрация узнает, но ничего, нам не привыкать.

Двери лифта открылись, и из него вышел высокий молодой человек. Палуцци представил его Грэхему:

– Лейтенант Анджело Марко, мой помощник.

– Рад познакомиться. – Марко пожал Грэхему руку.

– Выяснили что-нибудь? – спросил помощника Палуцци.

– Коммерческий директор в прошлом году четыре раза получал чек на восемьдесят миллионов лир, и каждый раз в тот же день брал из этой суммы шестьдесят четыре миллиона наличными. При этом все чеки заверены Никки Каросом.

– Карос?! – повторил Палуцци задумчиво. – Это интересно.

– Кто это, Карос? – спросил Грэхем.

– Один из самых богатых торговцев оружием. Он занимается бизнесом, в основном на Ближнем Востоке.

– Если коммерческий директор был посредником между торговцем и Вайсманом, то можно предположить, что Карос действовал от кого-то на Ближнем Востоке... Может быть, это ливанская, иракская или иранская группировка?

– Это нам и придется выяснить, – заметил Палуцци. – Но сначала посетим главного управляющего завода, господина Чиденко.

* * *

Управляющий сидел за огромным дубовым столом. Вид у него был очень недовольный. Когда Палуцци, которого он давно уже ждал, вошел в кабинет, Чиденко набросился на майора:

– Кто разрешил вашим людям обыскивать кабинеты, включая мой собственный, и копаться в сейфах?

– Я разрешил, – холодно ответил Палуцци.

– У вас есть разрешение на обыск?

– Мне оно не требуется.

– Да ну? – Чиденко побагровел от возмущения. – Вместо того чтобы искать пробирку, вы пытаетесь уличить моих людей в связи с Вайсманом! А теперь еще и нарушаете закон! Я сделаю все, чтобы вас отстранили от расследования и передали дело кому-нибудь другому – тому, кто будет правильно исполнять свои обязанности.

– Но прежде, чем вы так поступите, я хочу, чтобы лейтенант Марко вам кое-что показал.

Марко протянул Чиденко бумаги, обнаруженные в сейфе коммерческого директора.

– Это всего лишь банковские счета, – фыркнул Чиденко.

– Но они свидетельствуют о связи вашего сотрудника Витторе Драготти с Вайсманом. К тому же все эти счета подписаны известным торговцем оружием Никки Каросом.

– Ну, значит, у Витторе были с ним какие-то дела. – Чиденко развел руками. – Что в этом плохого?

– Деньги поступали на его личный счет, – подчеркнул Марко.

– Значит, подарок: такое иногда случается в бизнесе.

– А мы полагаем, плата за услуги, – нахмурил брови Палуцци.

– Ну так арестуйте его, – с вызовом бросил Чиденко, – и я посмотрю, как суд отнесется к вашим «уликам».

– Никто не собирается его арестовывать. Все, чего мы хотим, – поговорить с ним.

– Прекрасно, я попрошу кого-нибудь из наших адвокатов зайти.

– Никаких адвокатов, – отрезал Палуцци.

Чиденко потянулся к телефону.

– Вы, очевидно, привыкли глумиться над законами, майор. Какое вы имеете право допрашивать моих сотрудников, да еще без адвокатов?

Палуцци подошел к столу вплотную.

– Хорошо, приглашайте вашего адвоката. Но в этом случае все газеты выйдут сегодня с подробным рассказом о том, что коммерческий директор «Нео-хим» связан с торговцем оружием. Никки Карос – личность известная. Его махинации с отравляющим веществом типа «Сарин» или «Табун» привели к гибели сотен тысяч людей во время войны в Персидском заливе! Представляете, какое впечатление это произведет на читателей?

Главный управляющий изменился в лице и несколько минут сидел молча. Из раздумья его вывел телефонный звонок. Чиденко схватил трубку и передал ее Грэхему:

– Это вас.

Мисс Карвер сообщила, что Убрино видели в Венеции. Об этом ее проинформировал Калвиери.

– Мы с ним едем туда, Майк, встретимся в отеле, – сказала девушка.

– Хорошо, Сабрина, но будь очень осторожна, я совершенно не доверяю этому человеку.

Грэхем положил трубку, и тут же телефон снова зазвонил. Чиденко слушал молча, но глаза его бегали по комнате.

– Витторе уже здесь, – сказал он тихо, прикрыв трубку рукой. – Я иду с вами. Покончим с этим как можно скорее. А потом я сделаю все, чтобы вас отстранили от расследования.

– Вы с нами не пойдете, – отрезал Палуцци.

– Ну уж в этом вы не сможете мне помешать. Я здесь хозяин...

– Хорошо, – оборвал его Палуцци, – я не хотел, но, видно, придется: вы меня вынудили. – Вынув из кармана конверт, майор швырнул его на стол перед управляющим: – Читайте!

Чиденко достал лист бумаги из конверта, прочел, взглянул в текст еще раз и уселся в кресле поудобнее.

– Номер телефона указан. Если хотите, можете позвонить.

Чиденко ничего не сказал и вернул конверт Палуцци.

Выйдя в коридор следом за майором, Грэхем спросил:

– Что было в конверте?

– Письмо за подписью премьер-министра. Оно дает мне право использовать все методы, которые я сочту нужными, чтобы найти пробирку. В письме также сказано, что тот, кто не согласен с моими методами, может позвонить лично премьер-министру.

– Но почему вы сразу не показали письмо управляющему?

– Не люблю судьбу испытывать. Я решил использовать это письмо только в крайнем случае.

Грэхем остановился посреди коридора:

– Что значит «не люблю испытывать, судьбу»?

– Это письмо – фальшивка. Бланк, конечно, настоящий. Несколько таких бланков наш человек взял прямо из кабинета премьер-министра. Текст составляем сами, в зависимости от обстоятельств.

– И так вы поступаете при каждом расследовании?

– Уточню: при каждом сложном расследовании. В самом крайнем случае, как я сказал.

– И ни у кого никогда не возникало сомнений в подлинности этого «документа»?

– Пока нет. Но когда-нибудь это случится, тогда мне придется подать в отставку и начать писать мемуары.

– Риск – благородное дело, – задумчиво пробормотал Грэхем. – Как бы и мне раздобыть бланки из Белого дома?!

Марко оглянулся:

– Вы идете?

Палуцци потрепал Грэхема по плечу:

– Пошли, Майк.

Когда Грэхем и Палуцци вошли в кабинет Драготти, они увидели, что тот стоит у открытого сейфа и просматривает бумаги.

– Не это ли ищете? – Майор протянул ему банковские счета.

Услышав английскую речь, Драготти оглянулся, быстро запер сейф и удивленно спросил:

– Кто вы такой?

Палуцци представился.

– Где господин Чиденко?

– Занят, – ответил майор. – А теперь присядьте. У нас есть к вам несколько вопросов.

– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, пока не узнаю, на каком основании сегодня ночью был открыт мой сейф. Это грубое нарушение закона.

– Позвоните Чиденко. Он в курсе дела.

Драготти снял трубку и позвонил. Когда он закончил разговор, Палуцци спросил:

– Ну, что сказал Чиденко?

– Посоветовал мне сотрудничать с вами. Что вас интересует?

– Скажите, почему Никки Карос ежемесячно, на протяжении последних четырех месяцев, переводил на ваш счет по восемьдесят миллионов лир? – Палуцци бросил на стол перед Драготти банковские счета. – И почему восемьдесят процентов этой суммы вы немедленно переводили в наличные?

– У нас было деловое соглашение, – ответил Драготти, нервно перебирая счета. – Я понимал, что, возможно, придется за это отвечать, просил его платить наличными, но он об этом и слышать не хотел, настоял на оплате чеком.

– Действительно, Карос никогда не любил расплачиваться наличными, – заметил Палуцци, обращаясь к Грэхему. – Это у него мания какая-то, и она принесла ему немало убытков. – Майор обернулся к Драготти: – Итак, двадцать процентов вы удерживали как комиссионные, остальные же передавали Вайсману наличными?

– Вайсману? – удивленно переспросил Драготти. – Никогда у меня с ним никаких дел не было.

– Не лгите! – нахмурил брови Палуцци.

– Я не лгу. Вы когда-нибудь слышали о фосгене?

– Конечно, – ответил майор. – Нервный газ, смесь хлорина и фосфора.

Драготти кивнул:

– Карос установил со мной связь потому, что ему потребовались большие партии хлорина для одного из клиентов, который захотел заняться производством фосгена.

– Кто этот человек? – поинтересовался Грэхем.

– Карос никогда не называл его имени, а я и не спрашивал.

В дверь постучали, в кабинет Драготти вошел Марко. Он что-то тихо сказал Палуцци и встал около двери. Майор подошел к столу, взял пачку банковских обязательств и положил себе в карман.

– Хватит врать, Витторе! Карос признался.

– В чем? – воскликнул Драготти.

– В том, что он оплачивал ваши услуги посредника между ним и Вайсманом.

– Чушь какая-то, – запротестовал Драготти.

– Его взяли сегодня утром. Целый час он упорствовал, но мы пообещали сделать так, чтобы ему скостили срок, если он во всем признается. Вот он и раскололся. И про вас рассказал такое, что тюрьма вам обеспечена на долгие годы.

– Вы лжете. – Драготти был явно подавлен.

– Если вы скажете правду, мы и вам поможем скостить срок.

Вместо ответа Драготти вытащил свой револьвер из ящика стола, но Палуцци и Марко уже нацелили на него свои «беретты».

– Брось оружие, – приказал Палуцци, держа палец на спусковом крючке.

Витторе побледнел как полотно, его губы тряслись.

– Все что угодно, только не тюрьма...

– Вот ты и раскололся, – злорадно усмехнулся майор. – А торговец-то на свободе, никто его не задерживал. Мы тебя провели, чтобы заставить сознаться.

Глаза Драготти остекленели от ужаса, рот скривился, и он выстрелил себе в висок. В этот момент Чиденко и несколько служащих управления ворвались в кабинет.

– Что здесь произошло? – закричал он, увидев неподвижное тело Витторе.

– Застрелился, – глухо произнес Грэхем и обратился к Палуцци: – Что дальше?

– Свяжусь с местной полицией. Если удастся быстро передать им дело, к полудню будем на Корфе. Надо встретиться с Никки Каросом.

Глава 4

Когда-то Мэри Робсон мечтала стать танцовщицей, даже посещала балетную школу, потом увлеклась «диско». В семнадцать лет, победив на конкурсе в своем родном городе, она приехала в Лондон, надеясь получить роль в шоу на Вест-Энде. Однако оказалось, что таких, как она, великое множество, и вместо шоу Мэри получила работу в Сохо, в клубе со стриптизом. Там она и встретилась с Венделом Джонсоном, индейцем, совершившим немало преступлений. Они стали жить вместе, и через три месяца Мэри обнаружила, что беременна. После родов она растолстела, и с карьерой танцовщицы было покончено навсегда.

Вендел, которого приговорили к семи годам тюремного заключения за воровство, уже семь месяцев отбывал срок. Мэри ждала мужа, хотя ее родители никак не могли понять, как можно любить такого человека. Но женщина хотела, чтобы у Бернарда был отец, да и к Венделу была очень привязана. В тот день, закончив домашние дела, она сидела у окна, думая о горькой судьбе мужа, и вдруг увидела, что у ее подъезда остановилась полицейская машина. У женщины тревожно забилось сердце. Когда раздался звонок, она в ужасе бросилась к двери, мысли ее путались от волнения: наверное, с Венделом несчастье.

– Мисс Мэри Робсон? – спросил полицейский.

– Да, – запинаясь, ответила Мэри. – Что с моим мужем?

– Его ранили в тюрьме во время драки, но не беспокойтесь, рана неопасная.

– Где он?

– В Гринвиче, в районной больнице.

– Я могу его навестить?

– Мы затем и приехали. – Полицейский ободряюще улыбнулся.

– Я буду готова через минуту, только сына возьму.

Полицейский выглянул в окно и кивнул своему коллеге, сидевшему в машине. Тот снял фуражку и провел рукой по густым черным волосам. Этот человек выглядел очень молодо, хотя ему было уже тридцать семь лет. Звали его – Виктор Янг. Он улыбнулся, увидев, как его товарищ ведет Мэри и ее сына к машине. Все шло согласно плану.

* * *

В одиннадцать часов дня, как только Витлок и Лонсдейл приехали в полицейский участок Брикстона, их сразу же пригласили к начальнику. Главный инспектор Роджер Пугх был очень приветлив, и они почувствовали себя свободно.

– Когда мы должны выезжать? – поинтересовался Витлок, усаживаясь.

– В одиннадцать тридцать, – ответил Пугх.

В дверь постучали.

– Входите, – пригласил Пугх.

В кабинет вошел приземистый, темноволосый человек в форме тюремщика. Лонсдейл представил его Витлоку: сержант Дон Харрисон, водитель полицейского фургона. Харрисон передал Лонсдейлу такую же форму, какая была на нем.

– Как дела с Александром? – поинтересовался Лонсдейл.

– Скандалил, так что нам пришлось дать ему снотворное. Зато теперь все в порядке: спит спокойно в безопасном месте. – Харрисон достал из кармана солнцезащитные очки и протянул Витлоку: – Наденьте, это очки Александра.

Лонсдейл переоделся, положил свою одежду на стул и вместе с Витлоком вышел во двор, где их уже ожидал голубой полицейский фургон. Задние двери фургона были открыты. Внутри виднелся узкий проход, разделяющий два ряда тюремных клеток, в которых сидели заключенные. Харрисон отцепил от пояса наручники и, защелкнув их на запястьях Витлока, впустил его в одну из клеток и запер за ним дверь, а ключи передал Лонсдейлу.

– Поехали.

Они уже собирались повернуть с брикстонского шоссе на Кеннинггон-парк-роуд, как вдруг сзади послышался шум полицейской машины. Харрисон автоматически сбросил скорость, уступая дорогу. Полицейская машина, проехав вперед, тоже замедлила движение, и шофер жестом приказал им остановиться.

– Какого черта? Чего еще привязались? – выругался Харрисон.

– Может быть, Янг? – тихо предположил Лонсдейл, всматриваясь в подошедшего полицейского. – Лучше не придумаешь: полицейский фургон и полицейская машина на обочине – никаких подозрений.

– В чем дело? – громко спросил Харрисон. – Мы везем заключенных в суд, должны быть в Олд-Бейли к двенадцати.

– У меня в машине женщина с ребенком, оба без сознания, – сказал «полицейский» с сильным американским акцентом. Это действительно был Янг.

– А что с ними?

– Мой напарник держит их на мушке. Если не будете исполнять мои приказания, он убьет обоих, и начнет с ребенка.

– Какого черта...

– Заткнись! – Янг резко оборвал Харрисона.

– Делай, как он говорит, – спокойно сказал Лонсдейл.

Харрисон заглушил мотор.

– Я здесь старший, – обратился Лонсдейл к Янгу. – Что происходит, в конце концов?

– Скоро узнаете. А теперь вылезайте оба.

Лонсдейл кивнул Харрисону, и они вышли из машины. Взгляд Лонсдейла задержался на женщине с ребенком. Он ненавидел все эти истории со взятием заложников, особенно когда в них были замешаны дети. Вспомнив о своей пятилетней дочке, он еще больше расстроился, чувствуя себя совершенно беспомощным. Временами его работа была ему просто отвратительна.

– У кого ключи от фургона? – спросил Янг.

– У меня, – ответил Лонсдейл.

– Открывай!

Они подошли к задней двери фургона. Пока Лонсдейл возился с замком, «заключенные» начали шуметь, требуя объяснить, что происходит. Следуя инструкции Лонсдейла, они вели себя так, что Янг не заподозрил обмана.

– Где Александр? – спросил он.

Лонсдейл показал на клетку, где сидел Витлок.

– Открой, если хочешь, чтобы ребенок остался жив.

Лонсдейл достал из кармана ключи, выбрал нужный и открыл клетку.

– Что происходит? – Витлок сделал удивленный вид.

– Ты свободен, – сказал ему Янг, – вылезай отсюда.

Витлок недоверчиво посмотрел на него:

– Ты кто такой?

– Не полицейский. Остальное потом узнаешь.

Янг взял у Лонсдейла ключ от наручников Витлока, положил их в карман, завел Харрисона и Лонсдейла в пустую клетку и запер там.

– Сними с меня наручники, – попросил его Витлок.

– Заткнись, – оборвал его Янг. Он подвел Витлока к полицейской машине и, обратившись к Хэмфри, спросил:

– Это он?

Тот кивнул:

– Да, это Александр Рёбен.

– Садись с ними рядом, – приказал Янг Витлоку, указывая на женщину с ребенком.

– Что здесь происходит? – спросил Витлок.

– Замолчи! – крикнул Янг, когда машина двинулась с места.

– И все-таки я хочу знать, в чем дело, – потребовал ответа Витлок. – Кто эта женщина с ребенком?

– Хватит задавать вопросы! Еще одно слово, и с тобой случится то же, что и с ней.

Витлок замолчал и откинулся на сиденье.

Через несколько минут машина замедлила ход и въехала в гараж, где уже стоял светло-зеленый «Фиат-1».

– Зажги свет, – попросил Янг Хэмфри. – Ни черта не видно!

Тот вышел из машины и зажег свет. В этот момент Янг в него выстрелил, и Хэмфри упал на бетонный пол гаража.

Не успел Витлок выбраться из машины, как увидел, что Янг направил на него свое автоматическое ружье.

– Не думаешь ли ты, что я устроил эту заваруху, чтобы тебя убить? – спросил его Янг. Просунув руку в машину через открытое стекло, он шарил в «бардачке» и пристально, не отрываясь смотрел на Витлока. Тот криво усмехнулся:

– Но и его убивать у тебя тоже не было причин...

Не отвечая, Янг вытащил из «бардачка» пистолет с зарядами усыпляющего действия и выстрелил в Витлока. Все поплыло у него перед глазами. Витлок попытался сохранить равновесие, но не смог. Падая, он ударился бы о машину, если бы Янг не подхватил его. Потом стало темно.

* * *

Мисс Карвер нравилось, что венецианцы называют свой город «безмятежным». Он и вправду был безмятежный, этот город, вырастающий из воды как прекрасный цветок. Она любила его каналы и узкие улочки, но больше всего восхищалась неповторимой архитектурой города: площадью Святого Марко, Дворцом Дожей, белоснежной церковью Святой Девы Марии – и считала Венецию самым красивым городом мира.

Сабрина и Калвиери прилетели в аэропорт Марко Поло в полдень. Девушка взяла в ячейке камеры хранения пистолет «беретта» (ключ от камеры оставил ей в справочном бюро аэропорта один из агентов ЮНАКО), наняла моторную лодку, и они отправились к мосту Риалто, где, по словам Калвиери, его люди утром видели Убрино.

Пока они плыли по каналу, Калвиери рассказывал ей о достопримечательностях Венеции.

– Это «Ка до Мосто», – показал он на богато разукрашенный золотом дворец в византийском стиле. – Тринадцатый век. Принадлежал Алвис де Мосто – исследователю, открывшему острова Зеленого Мыса у западных берегов Африки.

– Вы хорошо знаете Венецию, – улыбнулась Сабрина.

– Я люблю этот город, мое прибежище, – ответил Калвиери. – Здесь у меня много друзей. В Венеции самая либеральная в Италии организация «бригад».

– Почему же Убрино приехал именно сюда? Ведь Палуцци говорил, что однажды его отсюда выставили за излишний экстремизм?

– Это, конечно, очень странно, – согласился Калвиери, – но человек, который сообщил мне, что Убрино здесь, еще ни разу меня не подводил.

– В самолете вы говорили то же самое. И все-таки я думаю, что это – ловушка...

Поворачивая за угол у моста Риалто, рулевой погудел в рожок и круто повернул руль, чтобы не столкнуться с идущей навстречу гондолой. Потом, остановившись на рива дель Карбон, бросил канат подростку, стоявшему на причале.

– Но вы же обещали довезти нас до рио Бальони! – удивилась Сабрина, вставая с сиденья.

– Видите, катер дорогу перегородил, есть люди, которые ни с кем не считаются, – пробормотал рулевой.

Делать было нечего, и Сабрина, расплатившись, вылезла на причал, за ней последовал Калвиери.

– И все-таки мне кажется, что это ловушка. Надо хорошенько рассмотреть катер, который перегородил нам путь, а потом уже идти по адресу, который дал вам ваш человек, – сказала девушка.

Калвиери кивнул.

Через несколько минут они дошли до рио Бальони. Это был очень узкий канал, да и заканчивался он тупиком: превосходное место для западни. Сабрина подошла к катеру, переложила пистолет из заднего кармана джинсов в карман блузки и присела на корточки, внимательно рассматривая судно.

– Что вы здесь делаете? – послышался чей-то голос. Сзади них стоял молодой человек лет двадцати пяти, в ярких клетчатых штанах и ветровке.

Сабрина поднялась, окинула его презрительным взглядом и спросила:

– Это ваш катер?

– Да, а что? – Молодой человек говорил с явным американским акцентом.

– А то, что из-за вас мы не можем попасть домой, вы нам дорогу загородили.

– Прошу прощения! – Иностранец был явно смущен. – Я сейчас пойду в отель за ключами и уберу свой катер.

– Ложная тревога, – заметил Калвиери, как только молодой человек удалился. – Пошли!

Нужный дом оказался довольно близко, дверь его была заперта, окна закрыты ставнями. Оглянувшись и убедившись, что поблизости никого нет, Калвиери достал из кармана набор отмычек, быстро справился с замком и рывком открыл дверь. В доме все было покрыто толстым слоем пыли.

– В одном твой человек не ошибся – здесь действительно никто не живет уже много-много лет, – проговорила девушка.

– Включая Убрино. – Калвиери прошел в холл вслед за Сабриной.

– Странно все это...

– Ловушка, наверное...

И тут где-то наверху скрипнула половица. Сабрина взлетела вверх по лестнице, распахнула дверь комнаты и направила свой пистолет в затаившуюся в углу фигурку. Это оказался мальчик лет десяти, глаза его были широко раскрыты от страха. Девушка убрала пистолет.

– Как тебя зовут? – мягко спросила она по-итальянски.

– Марчелло, – ответил мальчуган, не сводя глаз с Калвиери. – Вы из полиции?

Калвиери покачал головой.

– Ну тогда из приюта?

– Нет, – ответила Сабрина. – Ты здесь давно?

– Неделю или десять дней, точно не помню, – ответил мальчик.

– И на что ты живешь? – спросила Сабрина.

– В городе много туристов, даже в марте, ворую у них... Я не хочу обратно в приют. Вы же не скажете им про меня, правда?

– Не бойся, мы тебя не выдадим, – ответил Калвиери. – Скажи, ты кого-нибудь видел здесь в последние дни?

– Никого.

Калвиери потрепал мальчугана по голове и повторил:

– Не бойся, мы о тебе никому не скажем. Прощай!

Когда дверь закрылась, Сабрина спросила Калвиери:

– И как долго мальчик будет скрываться в чужом доме? Все равно полиция его выловит!

– Ну не так скоро, как ты думаешь. Пусть пока поживет на свободе. Думаешь, в приюте ему хорошо? Ты не задумываешься, почему он удрал? Я в свое время из приюта удрал, да и многие наши «бригадисты» тоже. Хорошему в таких заведениях не научишься, учителя только бьют и унижают ребят...

– Ну, такие приюты исключение, а вообще-то там к детям относятся хорошо.

– Ты глубоко ошибаешься. Во всяком случае, об этом мальчике мы сообщать не будем, пусть живет, как хочет. Оставь его в покое.

Они вернулись на берег и увидели, что американец собирается вывести свое судно из устья канала. Он что-то кричал им, но они не расслышали: И в этот момент Калвиери заметил белый катер, который выскочил, из-за ряда «вапоретто».[3]3
  «Вапоретто» – рейсовые катера, типа речного трамвая.


[Закрыть] В руке рулевого был зажат «Узи». Калвиери толкнул Сабрину, и они бросились на землю. В стену позади них вонзились пули.

Первой вскочила Сабрина и бросилась к американцу, наставив на него оружие.

– Дайте ваш катер. Нас обстреляли, надо догнать это судно.

Американец нервно передернул плечами и уступил руль. Резко развернувшись, Сабрина погналась за белым катером. В это время дня Большой канал, как обычно, был забит до отказа, этим и воспользовался бандит. Ловко лавируя между катерами, гондолами и паромами, он быстро скрылся из виду. Сабрина долго искала его повсюду. Она свернула в один из боковых каналов, но так и не нашла его. Внезапно путь ей преградила баржа, обойти которую было невозможно. Девушка окликнула парня, стоявшего на барже, и спросила, не видел ли он белый быстроходный катер. Парень, прищелкнув языком и не сводя глаз с ее фигуры, сказал:

– Хороша. Очень хороша...

– Ты видел катер или нет? – зло переспросила его Сабрина.

Парень почесал в голове:

– Может, и видел. А что там было такого интересного? На барже появился второй юноша. Он держал в руках острогу. В этот момент парень, с которым разговаривала Сабрина, прыгнул к ней на катер и, приставив ей нож под лопатку, приказал:

– Выключи двигатель и не рыпайся.

Она исполнила его требование.

– Ты, конечно, вооружена, – сказал он, усмехнувшись, и протянул руку, чтобы ее обыскать.

Девушка, неожиданно ударив парня локтем в подбородок, закрутила ему руки за спину, разоружила и приставила лезвие к его горлу. Второй с острогой в руках поспешил на помощь товарищу.

– Брось в воду! – приказала ему Сабрина.

Видя, что тот колеблется, девушка прижала лезвие к горлу парня. На шее выступила кровь.

– Сделай, как велят, Антонио, – взмолился он.

Антонио бросил острогу в воду.

Крепко ухватив парня за волосы, Сабрина надавила на нож, из его шеи снова потекла кровь.

– Ну а теперь отвечай, кто вас нанял? Будешь молчать, я тебе горло перережу.

– Я не знаю, как его зовут, – прохрипел парень.

Она нажала еще на лезвие, пленник застонал:

– Я правда не знаю. Поверьте! Вчера вечером какой-то человек подошел к нам в баре и предложил по полмиллиона лир каждому. Просил помочь ему спастись от преследования. Мы должны были только напугать вас, и все.

– Именно меня?

– Нет. Любого, кто бы стал его преследовать.

– Опиши этого человека.

– Высокий, загорелый, волосы – длинные, черные, на правой щеке родинка.

– Куда ведет этот канал?

– Тоже к Большому каналу.

Узнав то, что ей хотелось, Сабрина молниеносно столкнула оторопевших парней с катера на баржу и завела двигатель, но через пару минут поняла, что ее обманули и она в тупике. Неожиданно она почувствовала запах бензина. Прямо перед носом ее катера расплывалось большое блестящее пятно, а от стены в конце тупика отделился человек. Загар и черные волосы вполне соответствовали тому описанию, которое дал юноша незнакомцу. В руках человек держал два зажженных газетных свертка. Один факел он бросил в воду, второй – на облитый бензином тротуар рядом с катером. Бензин вспыхнул, пламя уже готово было перекинуться на катер, но девушке все же удалось дать заданий ход и вывести катер к Большому каналу. Огонь охватил баржу, и Сабрина услышала отчаянные крики парней, но помочь им ничем не могла. Развернувшись, Сабрина увидела белый катер – он неожиданно появился из бокового канала, – достала «беретту» и пустилась за катером в погоню. Когда она поравнялась с вапоретто, человек с белого катера дал по ней короткую очередь, а потом словно под воду провалился. Все поиски оказались тщетными. Сабрина не знала, что ей делать дальше, и тут заметила, что Калвиери машет ей с пристани. Через несколько минут она забрала его на катер.

– Дай мне руль, – попросил он, – я здесь отлично ориентируюсь.

Сабрина кивнула, и они поменялись местами.

– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Калвиери.

– Все, если не считать, что моя гордость задета, – пробормотала Сабрина, испытывая к себе отвращение. – Не могу поверить, что он меня переиграл...

– Не вини себя, со всеми бывает – ты же, в конце концов, тоже человек...

– Я профессионал высокого класса, тем обиднее, что он одержал надо мной победу, – оборвала его Сабрина: – И все же странно, почему он меня не убил? Он вполне бы мог меня застрелить, когда выскочил из-за «вапоретто». Но он стрелял в нос катера. Почему?

– Радуйся, что жива. – Калвиери направил катер в более узкий канал, отходящий от рио Сан Поло, и показал на дом с белыми стенами в конце тротуара: – Это дом моего друга. Бежим, а то сюда уже мчится полиция.

Они выбрались на берег.

– Спасибо тебе, Тонино.

Калвиери удивленно посмотрел на девушку: она назвала его по имени в первый раз.

– Называй меня лучше Тони, – улыбнулся он. – Тонино меня называл только директор школы, а я его не очень-то любил.

– Хорошо, – тихо сказала она.

– Как странно, не правда ли? – удивился Калвиери. – Сейчас я избавил тебя от беды, а в следующий раз вполне могу оказаться, в ситуации, когда мне придется тебя убить.

– Или я должна буду убить тебя, мы ведь сражаемся по разные стороны баррикад, – ответила девушка, глядя Тонино в глаза. А про себя подумала: «Вот тебе и „безмятежный“ город! Нет, никогда, никогда не буду больше называть так Венецию».