Текст книги "К югу от Явы (др. перевод)"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Пристрелите их, если что, – приказал Николсон. – Они нам больше не нужны. – Он подумал про себя, что Кисеки им еще пригодится, но если узнает об этом, то может совершить какой-нибудь отчаянный поступок.

– Считайте, что это выполнено, сэр.

Маккиннон целеустремленно двинулся к пленникам, по дороге сорвав с окон несколько сеток от москитов. Скрученные, они могли послужить отличными веревками.

Усадив Гудрун в кресло, Николсон отвернулся от нее и склонился над капитаном. Он стал трясти его за плечо, и наконец Файндхорн пошевелился и с трудом открыл глаза. С помощью Николсона он сел, двигаясь как очень старый человек, и медленно огляделся вокруг, постепенно начиная осмысливать происходящее своим измученным разумом.

– Не знаю, каким чудом вы это сделали, но сделано здорово, мой мальчик. – Он снова взглянул на Николсона, осмотрел его с ног до головы, поморщившись, когда увидел порезы и сильные ожоги на руках и ногах своего старшего помощника, – Какой кошмар! Надеюсь, чувствуете вы себя не так скверно, как выглядите.

– Я на седьмом небе, сэр, – ухмыльнулся Николсон.

– Красиво лжете, мистер Николсон. Вы точно такой же кандидат в госпиталь, как и я. Куда мы теперь направимся?

– Подальше отсюда, и как можно скорее. Через несколько минут, сэр. Но перед этим нужно кое-что сделать.

– Тогда идите без меня, – с улыбкой, но совершенно серьезно сказал капитан Файндхорн. – Я лучше останусь здесь в качестве военнопленного. Откровенно говоря, мой мальчик, я уже сегодня набегался и больше ни шагу не смогу сделать.

– Вам и не придется, сэр. Гарантирую это, – ответил Николсон и повернулся к Кисеки. – Надеюсь, полковник Кисеки, что вы продолжите сотрудничать с нами.

Кисеки уставился на него с каменным лицом. Гудрун Драчман судорожно вздохнула:

– Так это и есть полковник Кисеки! – Она окинула его долгим взглядом и поежилась. – Я вижу, капитан Ямата был абсолютно прав. Какое счастье, что ты добрался сюда первым, Джонни.

– Капитан Ямата... – Глаза Кисеки, и без того маленькие, превратились в почти незаметные щелки, скрытые складками жира. – Что случилось с капитаном Яматой?

– Капитан Ямата ушел к своим предкам, – коротко объяснил Николсон. – Ван Оффен автоматной очередью перерезал его почти пополам.

– Вы лжете! Ван Оффен был нашим другом, нашим очень хорошим другом.

– Был – это правильно сказано, – согласился Николсон. – Попозже спросите у ваших солдат. – Он кивнул на группу, стоявшую в углу под дулом винтовки Телака. – Кстати, пошлите одного из ваших людей взять носилки, одеяла и фонарики. Вряд ли нужно предупреждать вас о том, что случится, если вы попытаетесь выкинуть какой-нибудь глупый трюк.

Кисеки невозмутимо посмотрел на Николсона и быстро приказал что-то одному из солдат. Николсон подождал, пока тот уйдет, и вновь обратился к Кисеки:

– У вас тут где-нибудь должен быть радиопередатчик. Где он?

Кисеки впервые улыбнулся, демонстрируя впечатляющую коллекцию золотых коронок на передних зубах:

– Не хочется разочаровывать вас, мистер... э-э...

– Николсон. Не обращайте внимания на формальности. Где радио, полковник Кисеки?

– У нас имеется только это, – еще шире ухмыляясь, Кисеки кивнул в сторону буфета. Ему приходилось кивать, потому что Маккиннон уже связал руки полковника за спиной.

Николсон едва взглянул на стоящий там маленький репродуктор.

– Ваш передатчик, полковник Кисеки, если вы не возражаете, – тихо потребовал Николсон. – Ведь вы не используете для связи почтовых голубей, верно?

– Вот он, английский юмор! Ха-ха. Действительно, очень забавно. – Кисеки по-прежнему улыбался. – Разумеется, у нас есть радиопередатчик, мистер, э-э, Николсон. В казармах, где находятся наши солдаты.

– Где?

– На другом конце города. – Кисеки явно наслаждался собой. – Примерно в полутора километрах отсюда.

– Ясно. – Николсон задумался. – Слишком далеко. Сомневаюсь, что смогу провести вас в вашу собственную казарму под дулом винтовки, уничтожить передатчик и выбраться оттуда, да еще живым.

– Вы проявляете признаки мудрости, мистер Николсон, – промурлыкал Кисеки.

– Просто я не могу действовать как самоубийца. – Николсон указательным пальцем потер жесткую щетину на подбородке и опять взглянул на Кисеки. – И это единственный радиопередатчик в городе?

– Вам придется поверить мне на слово.

– Я вам поверю.

Николсон потерял всякий интерес к этому разговору, наблюдая, как Маккиннон закончил связывать второго офицера с таким рвением, что офицер вскрикнул от боли. Тут вернулся с носилками, одеялами и двумя фонарями посланный полковником солдат. Он снова взглянул на Кисеки и сидевшего рядом с ним гражданского мэра города. Мэр делал вид, что возмущен и разъярен, но в действительности выглядел просто испуганным. Его темные глаза наполнились страхом, уголки рта подергивались. Он вспотел, и даже хорошо сшитый костюм стал выглядеть на нем не так элегантно, как прежде... Николсон снова взглянул на Кисеки:

– Насколько я понимаю, мэр является вашим хорошим другом, полковник?

Он перехватил взгляд Маккиннона, который в это время связывал руки мэру, – взгляд человека, который торопится поскорее уйти отсюда и не видит смысла в подобной беседе. Но Николсон проигнорировал этот взгляд.

Кисеки высокомерно откашлялся:

– В нашем... как это говорится?.. положении командира гарнизона и представителя народа мы, естественно...

– Избавьте меня от остального, – прервал его Николсон. – Полагаю, что по долгу службы он бывает здесь довольно часто. – Он взглянул на мэра с намеренно рассчитанным презрением, и Кисеки попался на эту уловку.

– Бывает здесь? – рассмеялся Кисеки. – Мой дорогой мистер Николсон, это дом мэра. Я здесь всего лишь гость.

– В самом деле? – Николсон взглянул на мэра. – Возможно, вы знаете английский, господин мэр?

– Я отлично говорю на нем. – Гордость моментально преодолела страх.

– Прекрасно, – сухо сказал Николсон. – Как насчет того, чтобы поговорить на нем сейчас? – Он театрально понизил голос до зловещего шепота: вряд ли мэра можно было напугать сильнее, чем он испуган. – Где в этом доме полковник Кисеки держит свой радиопередатчик?

Кисеки резко повернулся к мэру с искаженным от гнева лицом, сообразив, что его поймали на удочку, и стал кричать мэру что-то непонятное, но сразу замолчал, когда Маккиннон с силой ударил его по уху.

– Не будьте болваном, полковник, – устало сказал Николсон. – И не старайтесь относиться ко мне как к несмышленышу. Кто когда-либо слышал о командире воинской части, особенно в таком горячем районе, как этот, – а он обязательно должен быть таковым, – кто, повторяю, слышал, чтобы он держал свой центр связи в полутора километрах от себя? Совершенно очевидно, что передатчик находится здесь, и совершенно очевидно, что понадобится целая ночь, чтобы заставить вас говорить. Однако сомневаюсь, что мэр желает принести такие большие жертвы ради вашей драгоценной сферы совместного процветания. – Он снова обратился к испуганному штатскому: – Я спешу. Где он?

– Я ничего не скажу. – Рот мэра был искривлен страхом, как и тогда, когда он молчал. – Вы не заставите меня говорить.

– Не обманывайтесь на свой счет. – Николсон взглянул на Маккиннона. – Немного выкрутите ему руку, ладно, боцман?

Маккиннон выполнил приказ. Мэр завизжал больше от страха, чем от настоящей боли. Маккиннон слегка ослабил захват.

– Ну?..

– Я не знаю, о чем вы спрашиваете.

На этот раз Маккиннону не надо было приказывать. Он рывком поднял правую руку мэра вверх так, что запястье оказалось на уровне лопатки. Мэр завизжал, как свинья под ножом.

– Возможно, наверху? – небрежно подсказал Николсон.

– Да, наверху. – Мэр всхлипывал от боли и от страха, главным образом от страха. – На крыше. Моя рука! Вы сломали мне руку...

– Заканчивайте связывать его, боцман. – Николсон с отвращением отвернулся. – Ладно, полковник, проводите нас туда.

– Мой храбрый друг может докончить начатое, – бросил Кисеки. Он стиснул зубы, и лицо его явно выражало то, с чем встретился бы мэр, доведись им оказаться в иной обстановке. – Он может вам показать, где находится передатчик.

– Несомненно. Но я бы предпочел пройтись с вами. Кто-то из ваших людей может оказаться поблизости, да еще с автоматом. Я совершенно уверен, что они без колебания застрелят мэра и меня, наделав в нас множество дырок. А вот вы будете для меня надежной страховкой. – Николсон переложил винтовку в левую руку, вынул из-за пояса один из револьверов и снял его с предохранителя. – Я спешу, полковник. Пойдемте.

Через пять минут они вернулись обратно. Передатчик теперь представлял груду обломков, спутанных проводов и разбитых ламп. Они никого не встретили, когда шли туда и обратно. Крики мэра не привлекли ничьего внимания. Возможно, потому, что двери были закрыты, но скорее оттого, как подозревал Николсон, что охрана давно привыкла к подобным звукам, доносящимся из комнат полковника Кисеки.

За время отсутствия Николсона Маккиннон не терял времени даром. Укутанный одеялами капитан Файндхорн с испуганным Питером на руках удобно лежал на носилках, стоявших на полу. У каждой из четырех ручек носилок находилось по японскому солдату. При более внимательном взгляде можно было убедиться, что у них не оставалось иного выбора: боцман надежно привязал их руки к ручкам носилок.

Мэра и заместителя Кисеки связали короткой веревкой за локти. Жертва Телака, солдат, все еще валялся на полу, и Николсон предполагал, что тот пробудет в подобном положении довольно долго. Шестого солдата нигде не было видно.

– Замечательно, боцман, – одобрил Николсон, осматриваясь вокруг. – А где наш отсутствующий приятель?

– Он не отсутствует, сэр. Он в гардеробной. – Не обращая внимания на протестующие вскрики Кисеки, Маккиннон стал прикручивать полковника к левому локтю мэра. – Довольно трудно было закрыть дверь гардеробной, сэр, но мне это удалось.

– Отлично! – Николсон быстро огляделся вокруг напоследок. – Тогда нет смысла ждать дольше. Отправляемся в путь.

– Куда мы идем? – Кисеки широко расставил ноги и наклонил к плечу свою мощную голову. – Куда вы нас ведете?

– Телак сообщил мне, что у вас имеется личный катер, самый лучший и быстрый на сто миль в округе по побережью. Мы пройдем через Зондский пролив и окажемся в Индийском океане задолго до рассвета.

– Что?! – Лицо Кисеки исказилось от ярости. – Вы хотите забрать мой катер? У вас это никогда не получится, англичанин! – Он замолчал, потому что ему в голову пришла еще более ужасная мысль, и бросился на паркетный пол, увлекая за собой двух связанных с ним и лягаясь ногами в сторону Николсона. – Вы забираете меня с собой, черт возьми! Вы забираете меня с собой!

– Конечно. А что вы еще думали? – холодно подтвердил Николсон.

Он отступил на два шага назад, чтобы полковник Кисеки не мог его лягнуть, и не слишком вежливо ткнул дулом винтовки под ребра Кисеки. У того перехватило дыхание, и он скорчился.

– Вы будете гарантией нашего безопасного прохода по проливу. Мы были бы просто сумасшедшими, если бы решили оставить вас здесь.

– Я не пойду, – с трудом выдохнул Кисеки. – Я не пойду. Можете меня убить, но я не пойду. Концлагерь! Пленник англичан! Никогда, никогда, никогда! Вам придется сначала меня убить.

– Это необязательно. Мы можем вас связать, засунуть в рот кляп и положить на носилки, если возникнет такая необходимость, – Он кивнул на двери гардеробной. – Там найдется достаточно рабочей силы. Но это только осложнит ситуацию. Вы можете отправиться на своих ногах, или вас понесут на носилках с дырками от пуль в бедрах – для общего успокоения.

Кисеки взглянул на безжалостное лицо Николсона и сделал выбор – пошел на своих ногах.

По пути к пристани они не встретили ни одного японского солдата. Ночь была безветренной, но шел сильный затяжной дождь, и улицы Бантука были пусты. Наконец-то удача улыбнулась им.

Вэнниер и остальные уже находились на борту катера. Там оказался всего один часовой, а люди Телака были бесшумны, как ночь. Ван Оффена уложили спать внизу на койке, а Уолтерс как раз собирался начать радиопередачу. Катер длиной тринадцать метров и шириной четыре метра блестел и сиял, даже несмотря на дождь и темноту, и был готов к немедленному отплытию.

Уиллоуби занял машинное отделение и чуть не сошел с ума от радости при виде двух больших дизелей в безупречном состоянии. Гордон и Эванс загрузили дополнительно полдюжины бочек с горючим на кормовую палубу. А Маккиннон и Вэнниер уже успели обойти все наиболее крупные суда, стоящие за волнорезом, проверили радиопередатчики и расколошматили магнето еще одного находящегося в гавани крупного катера.

Ровно в десять часов вечера, тихо урча двигателем, они вышли в море, гладкое, словно мельничный пруд. Николсон просил Телака сопровождать их, но тот отказался, сказав, что его место там, где его народ. Уходя с катера, он лишь однажды оглянулся, и Николсон знал, что они больше никогда не встретятся.

Когда судно двинулось в темноту, четыре японских солдата, все еще привязанные к носилкам, заметались по исчезающей из виду пристани, что-то крича высокими пронзительными голосами. Но их голоса внезапно утонули в реве двойного двигателя, когда катер обогнул волнорез и на максимальной скорости устремился на юго-запад, по направлению к западному мысу острова Ява и далее к Тиморскому морю.

Рандеву с кораблем его величества «Кенмор», эсминцем класса Q, состоялось в половине третьего утра.

Словарь морских терминов

Ахтерштевень – прочная конструкция, являющаяся как бы продолжением киля в кормовой части судна.

Бак – носовая часть верхней палубы судна от форштевня до фок-мачты или носовой надстройки.

Банка – 1) скамейка на шлюпке для гребцов; 2) участок морского дна с глубинами гораздо меньше окружающих участков моря.

Ватерлиния – след пересечения плоскости спокойной водной поверхности с корпусом судна. Вельбот – спасательная шлюпка с заостренными носом и кормой и полными обводами. Вывалить (шлюпку, грузовую стрелу) – выдвинуть, вывести за борт.

Дедвейт – полная грузоподъемность судна. Диаметральная плоскость – вертикальная плоскость, проходящая через форштевень и ахтерштевень судна. Дифферент – разница между осадкой носа и кормы.

Задрайка – поворотная ручка или иная деталь для надежного закрытия крышки люка и прижатия ее к комингсу.

Кабельтов – мера длины, равная 0,1 морской мили (185,2 м). Киль – балка, проходящая посередине днища судна от носовой до кормовой оконечности.

Кильблоки – подставки для установки шлюпки или катера.

Кильватерная колонна – строй, при котором корабли движутся друг за другом на одинаковом расстоянии.

Кокпит – углубленное открытое помещение в кормовой части палубы для рулевого и пассажиров (на катерах и парусных яхтах).

Комендор – морской артиллерист.

Комингс – металлическая или деревянная конструкция, окаймляющая по периметру люк; порог двери.

Коммодор – воинское звание, предшествующее званию контрадмирала; командующий соединением кораблей.

Конвой – формирование транспортов, вспомогательных судов и кораблей эскорта.

Коффердам – узкий сухой отсек между соседними судовыми помещениями, непроницаемый для газов и нефтепродуктов.

Кубрик – жилое помещение для нижних чинов.

Лагом ошвартоваться – причалить бортом. Лихтер – несамоходное грузовое судно.

Мидель – средняя, самая широкая часть корабля.

Надраить – натянуть снасти втугую; начистить до блеска металлический предмет.

Найтов – трос для крепления предметов (обычно к палубе).

Нактоуз – шкафчик, на который установлен котелок компаса.

Нок – оконечность какого-либо рангоутного дерева.

Ордер – строй, порядок, каким флот выстраивается для определенной цели.

Панер – отвесное или самое крутое положение якорного каната. Команда «канат на панер» означает подтянуть канат донельзя, после чего якорь встает на место.

Переборка – вертикальная стенка, разделяющая внутренние помещения судна на отсеки. Бывают продольные и поперечные, водонепроницаемая, главная и др.

Подволок – внутренняя сторона палубы, «потолок». Полубак – возвышение корпуса над верхней палубой в носу судна.

Раковина – скула кормы.

Рангоут – деревянные или металлические мачты, реи, стеньги и др. На современных судах служат для установки на них антенн, судовых огней, подъема сигналов и т. д.

Рандеву – заранее назначенная встреча или сбор кораблей или соединений.

Рейд – место якорной стоянки судов внутри или вблизи порта.

Репетование – повторение сигналов или команд.

Рубка – помещение, часто расположенное на верхней палубе, для размещения командных пунктов и боевых постов.

Румб – деление на круге компаса, соответствующее 1/32 части горизонта.

Рундук – ящик для хранения личных вещей.

Рым – металлическое кольцо, закрепленное в обухе.

Сажень морская – равна 182 см.

Скула – изгиб корпуса судна в том месте, где борт, закругляясь, переходит в носовую или кормовую часть.

Такелаж бегучий – подвижные снасти (фалы, гордени и др.) для грузовых операций, подъема сигналов и пр. Такелаж стоячий – неподвижные снасти (ванты, штаги и др.) для крепления рангоута.

Топ – верхняя часть мачты.

Траверз – направление, перпендикулярное курсу корабля. Травить – ослаблять снасть.

Узел – единица скорости, равная морской миле (1,852 км) в час.

Фал – снасть бегучего такелажа для подъема флага, сигналов и др.

Фалинь – конец растительного троса для буксировки шлюпки, постановки на выстрел и др.

Фальшборт – продолжение бортовой обшивки судна выше верхней палубы.

Форштевень – балка по контуру носовой оконечности корабля, в нижней части соединенная с килем; к форштевню прикреплена наружная обшивка корпуса.

Циркуляция – кривая, описываемая центром тяжести судна при перекладке руля до прихода на новый курс.

Шкиперская – судовое помещение для хранения тросов, брезентов, гаков, блоков и др.

Шлюпбалка – устройство для подъема и спуска шлюпки на воду.

Шпигат – отверстие в фальшборте судна для удаления воды с палубы за борт.

Шпиль – механизм с вертикальной осью вращения для подъема якоря, швартовки, выбирания троса и др.

Штаг – толстая смоленая снасть, которая держит мачту спереди.

Ют – кормовая надстройка судна.