Текст книги "Отец по договору"

Автор книги: Алисон Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глаза Линор наполнились благодарными слезами. Она отвернулась, чтобы скрыть волнение.

– Я хотела попросить тебя об одной вещи. Я на днях собираюсь пойти к врачу, ну, понимаешь… в женскую консультацию. Флоренс порекомендовала мне очень хорошего специалиста. Вот я и подумала: почему бы тебе… То есть, если ты занят, то нет вопросов…

– Предлагаешь пойти с тобой?

Линор, смутившись, уставилась в пол.

– Если ты не против.

– Я не против, – ответил Аллан, не раздумывая ни секунды. – Когда ты идешь?

– В понедельник, в два часа дня.

– Отменю деловую встречу.

– Правда?

Он решительно кивнул.

– Прекрасно, – прошептала Линор едва слышно.

Это действительно было прекрасно. Они вдвоем явятся узнать, все ли в порядке с их малышом! Чтобы скрыть радость, молодая женщина протянула одну из книг своему собеседнику.

– Ну что же, папочка, а теперь начинай готовиться.

– Папочка? – не понял Аллан.

– Ты же сам говорил, что это и твой ребенок тоже.

Линор открыла книгу, краем глаза замечая, что Аллан сделал то же самое. Несколько минут оба молчали, погруженные в чтение.

Похоже, Аллан собирался подойти к выбору имени так же серьезно, как он подходил ко всему. Линор улыбнулась. Может, из них не получилось настоящих супругов, но уж хорошие родители точно выйдут. И ребенок вырастет в атмосфере любви и заботы, а это главное.

Интересно, а в какой атмосфере вырос сам Аллан?

– Послушай, как к тебе относились твои родители?

Он изумленно взглянул на нее.

– Почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, нам надо больше знать друг о друге, раз уж судьба свела нас вместе…

– Ну, мы с мамой всегда были большими друзьями, – с неожиданной теплотой отозвался Аллан. – Она сделала меня таким, какой я есть. Отдавала мне всю любовь без остатка… Я помню, как она учила меня играть в футбол. Мама вообще очень многое умела, да и сейчас не растеряла своих талантов. Она отличный художник-акварелист, занимается фотографией, водит машину. Ей приходилось нелегко, особенно когда я был маленький, но мама никогда не теряла присутствия духа и меня научила этого не делать.

Линор смотрела на Аллана и удивлялась: даже выражение его глаз менялось, когда он говорил о матери! Видно, они и в самом деле очень близки. Молодая женщина позавидовала ему.

– А твой отец?

– Я его никогда не видел. Никогда даже не слышал его имени. Не знаю, ни кто он, ни откуда родом. – Губы Аллана сжались, взгляд стал холодным и жестким. Хотя он всем своим видом пытался изобразить равнодушие, Линор поняла, что коснулась запретной темы. – Он бросил мою мать, как только узнал, что та беременна. Она никогда мне про него не рассказывала, а я не спрашивал.

– Прости, я не знала, – тихо сказала она и положила руку ему на плечо. Теперь ее не удивляло, что Аллан стремится стать хорошим отцом. – Но на самом деле я рада, что ты мне рассказал.

– Это еще не все, – Аллан, не замечая ее руки, смотрел куда-то в пространство. – Мои мать была кухаркой мистера Ладлоу. Мы жили в их особняке, в комнатах для прислуги.

Линор уставилась на него так, будто видела впервые.

– Вот почему Кевин говорит, что вы росли вместе.

– Да, мы выросли в одном доме. Но я не сразу стал частью его компании. Мне пришлось заставить его забыть, что я незаконнорожденный сын кухарки.

– Ты потрясающий человек, Аллан Форестер, – медленно произнесла Линор. – Ты сам сделал себя. Этим можно гордиться.

Он недоуменно обернулся и встретился с ней взглядом.

– Гордиться?

– Ну да. Только посмотри, какой путь ты проделал! Ты не похож на никчемных денди, которые унаследовали денежки от отцов и теперь не могут придумать, на что бы их потратить. Ты настоящий боец.

– А ты дочь графа. И поэтому не снизошла до брака со мной.

– Неужели ты думаешь, что я отказала тебе из-за сословных предрассудков? – Изумлению Линор не было предела.

– А почему бы еще? Фамильная гордость взяла верх над богатством.

– Твое происхождение… Да кого оно волнует, кроме тебя! Куда важнее, какой ты человек.

– Интересно, сказала бы ты то же самое, будь твои миллионы при тебе? – горько усмехнулся Аллан.

Линор пожала плечами, не желая говорить ему, что думала так всегда.

– Какой прок рассуждать о том, что могло бы быть? Все, что происходит с нами, – к лучшему. Я в этом уверена.

– Тогда почему же ты отвергла мое предложение?

Она помедлила, прежде чем ответить.

– Потому что —… я хочу быть похожей на тебя.

– На меня?

Кажется, Аллан не понял, что она имеет в виду.

– Да. Ты прошел сквозь огонь и воду, и они закалили тебя. Ты добился своего, заставил мир уважать тебя. Я хочу того же самого.

– Не вижу, чем брак со мной может помешать тебе.

– Еще как может! – воскликнула Линор. – Я видела это на примере моих родителей. Я хочу, чтобы мой ребенок гордился мною. Относился ко мне так, как ты относишься к твоей матери. И поэтому хочу твердо стоять на своих ногах. Понимаешь?

– Понять нетрудно. Но пойми и ты, как сильно я хочу дать ребенку настоящую семью!

– Где гарантии, что самая настоящая семья останется нерушимой? Посмотри на моих родителей.

– А я знаю по себе, как тяжело расти без отца. Мама делала для меня все, что могла, но отсутствие мужчины в доме сказывалось на ней не лучшим образом.

– Времена меняются. Теперь куда легче быть матерью-одиночкой.

– Не намного, – возразил Аллан. – Если хочешь знать правду, пооткровенничай с Флоренс.

– Она говорила, что у нее бывали тяжелые времена, – задумчиво произнесла Линор.

– Мягко говоря. И такой судьбы я не хочу для матери моего ребенка.

– Я благодарю тебя за заботу, но решение уже принято.

– Не решай за всех раз и навсегда. Я не хочу, чтобы мой ребенок страдал так же, как я в детстве. – В голосе Аллана звучала неподдельная боль.

– Неужели было так плохо? – спросила Линор.

Он кивнул.

– Слава Богу, что ты не знаешь, каково это – постоянно завидовать лучшему другу. У Кевина Ладлоу был самый потрясающий отец в мире. Я мог часами смотреть, как они играют в теннис, читают, возятся с собаками – да что угодно делают вместе! А они все время делали что-нибудь вместе. Когда Кевин был маленький, отец носил его на плечах. Когда подрос, стал учить его боксу. А мне оставалось только завидовать… Я по ночам даже плакал от обиды. Ведь мой отец не оставил мне даже своего имени.

Больше всего Линор хотелось сейчас обнять его светловолосую голову, прижать к своей груди. Но этого она делать не собиралась. Поддавшись порыву, она могла все испортить.

– Я хочу, чтобы у моего ребенка было все самое лучшее, что только бывает.

– Для начала следует решить, что же самое лучшее, – отозвалась Линор.

– И что же это?

– Любовь.

– Одной любви недостаточно. Еще нужна крыша над головой и многое другое.

– Поверь мне, зачастую дети, растущие в роскоши, еще несчастнее, чем был ты в детстве, – горячо заверила его Линор. – Тебе когда-нибудь приходилось сомневаться в любви твоей матери?

– Ни секунды, – без малейшего раздумья ответил он.

– Значит, самое главное богатство в мире у тебя всегда было.

Линор в пылу разговора приподнялась на кушетке, и книга, которую она держала на коленях, упала на пол. Молодая женщина потянулась поднять ее, и в то же мгновение за книгой нагнулся Аллан. Руки их соприкоснулись, по телам волной пробежал легкий жар. Светлые волосы Аллана задели ее щеку.

– Ты действительно так считаешь?

– Да. – Ответ прозвучал хрипловато, потому что голос подвел Линор.

Аромат его волос, терпковатого одеколона и еще что-то, что она могла определить только как «мужской запах», опьянял так сильно, что Линор с трудом перевела дыхание. Нужно было убрать руку, прервать это затянувшееся касание…

Но первым опомнился Аллан: он поднял книгу и положил Линор на колени. Тепло его дыхания и странный блеск в глазах почему-то лишили ее способности говорить.

Молодая женщина благодарно кивнула… и неосознанно подалась вперед. Аллан должен был бы отстраниться, но нет, он сделал прямо противоположное. Линор даже не заметила, как губы ее, слегка пересохшие, приоткрылись. Аллан понял это как позволение и прижался к ним в поцелуе. В миг, когда губы их соединились, словно электрический разряд пронизал тело молодой женщины.

Музыка. Свадебный марш. Голубки на крышке шкатулки…

Линор теснее прижалась к нему, будто бы желая полнее насладиться вкусом его губ. Ладони, коснувшиеся ее плеч, были такими теплыми, ласковыми… А все происходящее казалось таким правильным, таким естественным.

За долгие четыре месяца она почти забыла, как это – целовать Аллана. И теперь словно что-то вспыхнуло в ее мозгу: она хочет его!

Хочет повторить волшебство их брачной ночи. Хочет остановить мгновение.

Но… но Линор нашла в себе силы оторваться от губ Аллана. Она отстранилась, тяжело дыша, с пылающими щеками, не зная, куда девать глаза.

Аллан и не думал удерживать ее.

– Прости, – пробормотал он неверным голосом. – Я не помышлял ни о чем подобном. Это просто какое-то… наваждение.

Она кивнула, радуясь, что можно не отвечать.

– Вот если бы… если бы мы были женаты…

– Но мы не женаты и никогда не будем. – Линор хотела сказать это значительным голосом, но получилось тихо и невнятно.

Аллан ничего на это не ответил, только синяя жилка пульсировала у него на виске.

Линор пребывала в смятении. Казалось, тело ее не подчинялось более разуму. В присутствии этого человека она чувствовала себя легко возбудимой, вспыхивающий как спичка от одного его присутствия. И в то же время находящейся в полной безопасности. Линор не могла определить природу странного влечения к Аллану, но наверняка знала одно: он не любит ее… Да и вряд ли чувства, которые она испытывает к нему, тоже можно было бы назвать любовью.

Аллан тем временем собрал с пола рассыпанные книги. Должно быть, они упали во время поцелуя, а Линор и не заметила. Она бы, наверное, не заметила, взорвись рядом с ними в тот миг бомба.

Этот мужчина слишком опасен для нее. От него следует держаться подальше, и теперь, когда наваждение прошло, Линор видела это с небывалой ясностью.

– Это не должно повторяться, – твердо сказала она, глядя перед собой.

– Как хочешь. – Он жестко усмехнулся. – И вообще, нам пора в постель.

«Как – в постель? Он что, предлагает заняться с ним любовью?»

Линор потрясенно замерла, и Аллан, заметив это, снова усмехнулся.

– Я имею в виду – каждому в свою постель. Сегодня выдался тяжелый день для обоих, нужно хорошенько выспаться.

Если Линор и было сейчас что-нибудь нужно, так это принять ледяной душ.

– Не забывай, завтра мы едем в жилищное агентство.

Ах да, конечно. Поиски квартиры. Линор могла только надеяться, что поездка увенчается успехом.

В воскресенье вечером Линор сидела с Алланом за ужином, потерянно глядя в тарелку, стоящую перед ней.

Колесить по всему Лондону и смотреть разные варианты квартир оказалось безумно утомительным занятием, и молодая женщина чувствовала себя не лучше, чем после полного рабочего дня. Но не это угнетало ее больше всего.

– Не могу поверить, что это – единственные варианты жилья, которые мне доступны, – покачала головой Линор. – Две крошечные комнаты, вонючая кухня… Или та квартира с одним балконом на три семьи. Разве можно растить ребенка в таких условиях?

Аллану стало смешно. Он сам вырос в условиях куда худших и теперь мог бы подколоть ее, но почему-то не хотелось.

– Жилплощадь сейчас дорога, – только и сказал он, пожимая плечами.

Линор уставилась на него беспомощным взглядом.

– Но ведь должен быть какой-то выход. Другие люди как-то устраиваются. Может быть, копят деньги? Я просто не понимаю, как…

– Тебе следовало бы вести книгу доходов и расходов и рассчитывать траты на месяц вперед.

Слова словно сами сорвались с языка Аллана. Он совершенно не хотел помогать ей вести бюджет. Наоборот, это было ему крайне невыгодно! Но почему-то знания, некогда помогшие ему выжить, теперь выплескивались помимо его воли.

Линор грустно рассмеялась.

– Рассчитывать траты! Да я с деньгами умею делать только одно – их прожигать.

– А ты попробуй. Это не так трудно. У любого получится.

«Что ты делаешь, глупец? Немедленно остановись!» – предостерег его внутренний голос.

Линор смотрела на Аллана с выражением живейшего интереса.

– Послушай, ты ведь разбираешься в деньгах, как никто. Может, поучишь меня? Я была бы тебе очень благодарна… Смогла бы снимать хорошую квартиру, может быть, откладывать что-нибудь на ребенка…

«Эй, Форестер, опомнись! Ты, кажется, собирался вынудить ее остаться у тебя?» – не сдавался тоненький голос в его мозгу.

– Пожалуйста! – Карие глаза Линор светились надеждой.

Аллан услышал свой ответ словно бы со стороны.

– Первый месяц мы можем делать это вместе. А потом ты быстро разберешься, что к чему… Кроме основной работы всегда можно подработать. Так многие делают.

– Но как? – Линор искренне недоумевала. – Я же ничего не умею, сам знаешь.

И тут идея возникла у него в голове, такая простая и естественная, что Аллан едва не расхохотался. Как же это раньше не пришло ему на ум?

Дом. Его дом!

Кроме того, это повод удержать Линор при себе еще на несколько месяцев. Пусть она превратит особняк в дом во всех смыслах слова и, может быть, за это время полюбит его слишком сильно, чтобы так просто покинуть. Он станет и ее домом.

– Знаешь, у меня есть идея. – Начиная эту речь, Аллан мог только надеяться, что не совершает самую большую ошибку в своей жизни. – Что, если я предложу тебе обставить мой дом, побыть моим дизайнером. Сделай из этой пустой раковины нечто приемлемое для жизни.

– Хочешь сказать, что это будет настоящая работа? Оплачиваемая?

– Естественно.

– Ну, я, конечно, занималась интерьерами нашего особняка, – задумчиво протянула Линор. – И мне самой нравилось то, что получилось… Но все-таки я не профессионал. Ты уверен, что доверишь мне такое важное дело?

– Уверен. Все мои средства будут в твоем распоряжении. И заниматься этим ты сможешь в свободное от работы время. Заодно тебе не придется пока платить за квартиру, и ты сможешь отложить немного денег на будущее.

Линор с сомнением посмотрела на него.

– И здесь нет никакой ловушки?

Аллан заставил свой голос звучать убедительно и твердо.

– Абсолютно никакой. Я просто предлагаю тебе подработать. К взаимной выгоде.

– То есть мы не будем… ну… играть в семейную жизнь?

– По-моему, с нас достаточно игр. Никакой семьи! Никаких предложений руки и сердца! Просто честное сотрудничество.

– Замечательно! – Линор сделала движение, будто собирается пожать ему руку. Но что-то ее остановило, и она так и не прикоснулась к нему. – Я согласна. Когда мне приступать?

7

Линор присела на корточки возле раскрытого чемодана. Она разбирала вещи вот уже несколько часов подряд, стремясь для каждой мелочи найти место.

«Это вовсе не проигрыш. Наоборот, большая удача для меня и малыша», – в очередной раз сказала себе молодая женщина, ища оправдания необдуманному поступку. Остаться в доме Аллана Форестера – ничего не значит для нее. Просто она получила дополнительную работу, а это необходимо – не отказываться же от лишних денег, если хочешь обеспечивать себя!

Линор извлекла из чемодана фотографию в деревянной рамке. Семья Монтекьют в полном составе: мама, папа и дочь. На снимке Линор было лет десять, и родители тогда не могли нарадоваться, какая она умненькая и хорошенькая. Как же они были счастливы в то время! Почему вся эта жизнь развалилась на куски? Как мог отец бросить их с мамой? Разбить им сердца? Оставить без гроша и без мужской поддержки?

Неожиданно Линор подумала, что из Аллана получится куда лучший отец, чем из Майкла Монтекьюта. Он заботится только о благе ребенка. Он ни за что не позволит малышу страдать из-за его, Аллана, амбиций.

Следующим предметом, извлеченным из чемодана, оказалась музыкальная шкатулка. Ее «свадебный» подарок… Подарок от Аллана. Линор откинула крышку – и зазвучал свадебный марш. Две фигурки потянулись друг к другу в поцелуе.

Глядя на затейливую игрушку, Линор снова и снова переживала радость и боль той незабываемой ночи. Почему-то с трудом верилось, что это был не сон… Не фантазия маленькой девочки, на одну ночь ставшая реальностью.

Как бы то ни было, шкатулку надлежит спрятать подальше, решила она. Не хочется, чтобы Аллан застал новую работницу роняющей слезы над этим предметом. Иначе он может подумать Бог весть что.

В специальном углублении на крышке шкатулки, меж клювами целующихся голубков, поблескивало обручальное кольцо. Ненастоящее, конечно, – так, грубая имитация. Такое же поддельное, как и их свадьба. Нужно бы выкинуть эту пустяковину, подумала Линор, но поняла, что не в силах этого сделать. Все-таки кольцо напоминало о самой прекрасной ночи в ее жизни. И с этими воспоминаниями она никогда не расстанется.

Линор захлопнула музыкальную шкатулку. Некогда предаваться пустым мечтаниям!

Она ласково погладила ладонью свой живот.

– Я обещаю тебе, Наследничек, что к твоему рождению дом папочки станет очень красивым. Тебе в нем понравится.

Линор с сомнением взглянула на жалкие остатки своего гардероба. На плечиках висело несколько платьев: беременность давала о себе знать, а большинство любимых вещей пришлось сдать в комиссионный магазин еще в Монтекьют-Маркете.

В дверь постучали.

– Минутку! – крикнула Линор и стремительно спрятала музыкальную шкатулку под подушку. – Теперь можно. Заходи!

– Я просто хотел проверить, все ли в порядке. – Аллан, широко улыбаясь, шагнул в комнату. – А то ты что-то притихла.

– Все в полном порядке. – Линор пожала плечами. – Я просто размышляю, куда повесить фотографии. Остальные вещи уже разложены по местам.

– Отлично. – Аллан улыбался так дразняще, что у молодой женщины дух захватывало. Однако улыбка его увяла через секунду. – Должно быть, тяжело, когда все твое имущество умещается в одном чемодане?

Линор знавала и более тяжелые испытания. Например, остаться без крыши над головой и без единого друга во всем мире.

– Неприятно, конечно. Но я надеюсь, это недолго продлится. Давай лучше обсудим твои вкусы. Какие цвета ты предпочитаешь в интерьере, какая мебель тебе нравится?

– Оставляю это на твое усмотрение.

Линор уперла ладони в бока и воззрилась на него чуть ли не возмущенно.

– Ты же собирался мне помогать! Что за безразличный подход к собственному жилищу!

Аллан вздохнул…

– Ну хорошо. Если уж ты так настаиваешь на моем участии, я знаю, с какой комнаты хотел бы начать.

– Уже лучше, – улыбнулась Линор, сменяя гнев на милость.

– Тогда пошли, я покажу тебе.

Линор послушно проследовала за ним по коридору. Аллан отворил дверь одной из комнат и театральным жестом обвел пустое пространство.

Дубовые полы, высокий потолок. Стрельчатое окно с широким подоконником.

– Хорошая комната, но совершенно нежилая. Что бы ты хотел здесь устроить?

– Это будет детская.

Детская. Линор невольно провела рукой по животу. Зажмурившись, она попыталась сосредоточиться и увидела перед собой эту же комнату – какой она должна быть. Светлые, пастельные тона, округлые очертания мебели… Обязательно какие-нибудь забавные элементы – плюшевые зверьки, обои с картинками. Пол должен быть мягким – например, с ковровым покрытием. Линор открыла глаза.

– Замечательно, Аллан. Эта комната идеально подойдет.

– Я тоже так сразу решил, – отозвался он. – Тем более что моя спальня – следующая по коридору, и я всегда смогу услышать, если малыш заплачет.

От таких его слов ребенок делался как бы еще более реальным, словно он уже родился. Линор стало так хорошо, будто ее накрыла теплая волна.

– Из тебя получится замечательный отец. Надо же, ты подумал обо всем.

– Еще не обо всем. – Аллан шутливо отмахнулся рукой. – Но у меня есть несколько идей… Например, если мы поставим манеж неподалеку от окна, в теплое время года ребенок сможет принимать солнечные ванны. А пеленальный столик нужно расположить рядом с ванной. А обои здесь должны быть светлые, с забавными рисунками, и лучше – мягкие. Может быть, моющиеся.

Линор рассмеялась.

– Кто-то мне говорил, что все оставляет на мое усмотрение. Не похоже, чтобы это были вы, мистер Форестер!

– Но это же детская. Это совсем другое дело!

Радость переполняла Линор.

– Спасибо, – тихо произнесла она.

– За что?

– За заботу. Ты заботишься о малыше уже сейчас, хотя он еще не родился. Это так много значит для меня и для… Наследничка.

– Наследничка?

Аллан удивленно приподнял бровь, а Линор смутилась. Она не собиралась говорить об этом прозвище никому.

– Ну, как бы тебе сказать… Словом, я иногда разговариваю с ребенком, называю его по-всякому. Наследничек – это ведь может быть и мальчик, и девочка, поэтому я и обращаюсь к нему так неопределенно. Почему-то мне кажется, что, когда я с ним разговариваю, малыш делается еще более настоящим… Знаю, что ему еще рано шевелиться, но я как будто бы чувствую его движение внутри себя. И как стучит его сердечко.

– На что это похоже? – тут же спросил Аллан.

– Тук-тук-тук, быстро так. Куда быстрее, чем у меня. – Линор улыбнулась. – Но есть кое-что, что меня очень волнует.

– Что?

– Понимаешь, с тех пор как утренний токсикоз прошел, я иногда не чувствую себя беременной. То есть мой живот, конечно, увеличивается, но я не ощущаю почти ничего. – Почему-то делиться с Алланом своими страхами для Линор было так же приятно, как целоваться тогда, в четверг. – Конечно, все это глупости. Беременные женщины страшно глупеют.

– Вовсе не глупости. – Аллан неожиданно, оказавшись совсем близко, положил ладонь ей на живот. – Можно, я сделаю вот так?..

Она кивнула, слегка покраснев.

Прикосновение Аллана было теплым и невероятно нежным. Мгновение спустя, легонько поглаживая ее живот кончиками пальцев, он вдруг заговорил:

– Послушай-ка папу, Наследничек. Я знаю, что ты там внутри не нарочно затаился. Но все-таки, не мог бы ты немного пошевелиться, чтобы не волновать маму?

Линор напряженно улыбалась, боясь расплакаться от нахлынувших чувств. От прикосновения широкой мужской ладони она чувствовала себя такой любимой и защищенной… Почти как тогда, давным-давно, в годы безмятежного детства. Почти, потому что было нечто, что настораживало Линор. Разумом она понимала, что не должна этому мужчине позволять так прикасаться к ней. Но ничего не могла с собой поделать.

Глаза их встретились, и сердце молодой женщины на миг замерло. Она поверила, что они действительно супруги, одна семья. Но это длилось не долее секунды. Затем Линор, закусив губу, отстранилась.

В понедельник днем они спускались по ступеням клиники доктора Селины Рассел. Аллану было бы стыдно признаться, но он чувствовал себя безмерно взволнованным. Если бы не Линор, чинно шедшая рядом, он бы сейчас прыгал по ступенькам и распевал, как мальчишка.

– Сто пятьдесят ударов в минуту! – торжествующе выкрикнул он, не сдержавшись. Сегодня будущий отец впервые слышал, как бьется сердце его ребенка, и это было незабываемо. Ребенок превратился отныне из отвлеченного предмета для бесед в живого человечка. – Мы слышали, как бьется сердце Наследничка! Ты можешь в это поверить?

– Могу, хотя и с трудом, – сказала Линор, пока он распахивал перед ней дверцу автомобиля. В отличие от Аллана она не бурлила от восторга, а светилась тихим счастьем.

– Это был самый прекрасный звук, который я слышал в жизни, – признался Аллан, садясь за руль. – А как тебе понравилась доктор Рассел?

– Она замечательный специалист. Флоренс ее не напрасно хвалила. А тебе как?

– Она знает свое дело, – важно ответил Аллан.

– Нам вскоре придется еще раз к ней заехать, – предупредила Линор. – Будут готовы результаты анализов.

Аллан мельком взглянул на часы: половина третьего. Самое время вернуться в офис и приступить к прерванной работе… Однако о делах он сейчас не мог даже думать. В конце концов, сотрудники могут расстараться и провести один день без него.

Он резко затормозил у небольшого, уютного на вид кафе.

– Как насчет мороженого?

– Насчет чего? – не поняла Линор.

– Насчет мороженого. Или еще чего-нибудь вкусного.

– Разве нам не нужно спешить на работу?

– Плевать на работу! В конце концов, я твой босс.

– Неужели хочешь прогулять? – Линор недоверчиво покачала головой. – Да еще и меня на это подбиваешь. Показываешь подчиненным дурной пример…

– Подчиненным мы не скажем.

– А я, я же тоже подчиненный!

Аллан с досадой стукнул кулаком по колену.

– Я в первый раз услышал, как бьется сердце моего ребенка! Как, по-твоему, имею я право это отпраздновать?

– Ну, если подойти с такой точки зрения… – Линор задумчиво нахмурилась, скрывая улыбку, – то я очень люблю мороженое.

– И молочный коктейль с шоколадом, да?

– Надо же, ты помнишь…

– Я все помню о тебе, Линор.

Она вспыхнула.

– Все?

Аллан кивнул. Пожалуй, не стоило сейчас поднимать эту тему, но он ничего не мог с собой поделать.

– Ты думаешь, это возможно забыть?

Линор обвела губы кончиком языка.

– Я… надеялась, что нет.

– Вот я и не забыл.

Линор в три часа утра вдруг захотела молочного коктейля с шоколадом, и он оделся и спустился в бар, чтобы добыть для нее лакомство. Она успела выпить через трубочку только половину… Потом появились другие желания, и полупустой бокал так и остался стоять на столике у кровати…

– Ну что же, давай праздновать. – Глаза Линор сияли. – Молочный коктейль и еще один – с ванилью. И миндальные орешки.

Аллан торжествующе улыбнулся: наконец-то ей передалось его праздничное настроение!

– А после кафе можно заехать в магазин и посмотреть мебель для детской.

Признательный взгляд Линор был ему лучшим ответом. Он едва не закричал во все горло: «Победа!», – но сдержался.

– Да уж, ты знаешь путь к женскому сердцу, – усмехнулась она, и Аллан просиял в ответ. Это было только начало. Пока все шло по плану.

Сидя в офисе несколько дней спустя, Аллан просматривал корреспонденцию и заодно думал о своих успехах. Их с Линор отношения приобрели черты семейственности, и ему это нравилось. Нравилось возвращаться домой раньше прежнего и готовить ужин на двоих. Нравилось сидеть по вечерам за чаем, болтая о том о сем. Нравилось ходить по дому, прикидывая, как обставить ту или иную комнату.

Каждодневные мелочи, которые они с Линор делили меж собою, создавали впечатление, что они и впрямь супружеская пара. Точнее, пара, готовящаяся стать супружеской. Потому что брак подразумевает физические отношения, о которых пока не было и речи. Аллан даже не пытался больше поцеловать Линор, хотя сдерживаться ему было нелегко. В тот день, когда он прикоснулся рукой к ее животу, желая почувствовать движение ребенка, самым сильным его желанием было прижать Линор к себе плотнее. Но этого он не мог себе позволить… Ни тогда, ни сейчас.

Пока перед Алланом стояла иная задача: показать этой женщине, как хорошо им может быть вместе, как много он может дать ей и ребенку. Он помогал ей планировать расходы, учил вести бюджет и всякий раз поражался, как же мало Линор знает о жизни. Она была слишком юна и неопытна… И это все усложняло.

С одной стороны, Аллан хотел, чтобы она и впредь оставалась столь же беззащитной перед безжалостным миром, в котором он один мог помочь ей выстоять. Но с другой – если он и впрямь желал, чтобы Линор делала свой выбор самостоятельно, ей нужно было показать, из чего выбирать. Научить ее всему, сделать взрослым человеком.

– Ты занят? – спросил из-за двери голос Линор, и Аллан вздрогнул, словно пробуждаясь от сна.

– Нет. Заходи. Я как раз хотел идти за тобой: пора отправляться домой.

Но как только Линор открыла дверь, жизнерадостное выражение его лица мигом исчезло.

– Что случилось?

Линор была очень бледна. Она замерла, прикусив нижнюю губу, словно очень старалась не расплакаться.

– Р-ребенок, – с трудом выговорила она. Аллан пулей вылетел из кресла и в одно мгновение оказался рядом с ней. В глазах Линор и в самом деле стояли слезы.

– Садись. – Мягко, но властно Аллан помог ей опуститься в кресло. – А теперь рассказывай по порядку.

– Мне только что позвонила доктор Рассел, – выдавила молодая женщина, глядя в пространство стеклянным взглядом.

– И что?

Вопрос прозвучал резко, и Аллан приказал: «Спокойно, Форестер. Ты должен держать себя в руках.»

– Что сказала доктор?

Линор снова прикусила губу. И на Аллана накатил такой безотчетный ужас, что он едва не застонал. Он еще не знал, в чем дело, но догадывался, что случилось что-то плохое. И не с кем-то далеким, нет, – с его собственным ребенком. Секунды молчания были для него страшнее любой пытки.

Наконец Линор заговорила, глядя перед – собой.

– Доктор получила результаты анализов. Она хочет, чтобы я показалась генетику. – И закончила, пока Аллан осмысливал услышанное: – Есть риск синдрома Дауна.

Синдром Дауна – и Наследничек… Никакие миллионы не помогут это изменить. Никогда еще Аллан не чувствовал себя таким беспомощным. Но Линор так молода! – пришла спасительная мысль.

– Как велик риск? Я знаю, что чем моложе будущая мать, тем безопаснее.

– Меньше одного процента.

– Стоит ли так расстраиваться?

– Но нет никакой гарантии, что не повезет именно нам. – Линор моргнула, и крупная слеза покатилась по ее щеке. – Ох, Аллан, как я боюсь! Если с ребенком окажется что-то не так…

Он крепко обнял ее и прижал к себе. Сейчас это казалось единственно правильным выходом. Линор прижалась к его груди, словно ребенок, ищущий защиты, и плечи ее вздрагивали…

Ничего, они справятся. Главное – они вместе в этой беде.

– С ребенком все будет в порядке, – уверенно произнес Аллан, целуя ее мягкие темные волосы.

Линор подняла заплаканное лицо.

– А если нет? Что, если…

– Мы не должны так думать. – Казалось, Аллан успокаивает не только Линор, но и себя.

Он действительно безумно волновался о ребенке, но было и еще кое-что важное. Линор. Ее душевное состояние. Ради нее он должен был оставаться сильным. Чем слабее она была, тем больше нуждалась в его защите и поддержке. И самое странное, что Аллан тоже нуждался в ней перед лицом общего горя.

Слезы Линор намочили ему рубашку. Видеть ее плачущей оказалось выше его сил. Он ласково поцеловал ее в затылок и приподнял ей голову за подбородок. Она смотрела Аллану в лицо, горестно моргая.

– Что же мне делать?

– Почему – тебе? Нам. Я с тобой, что бы ни случилось. – Аллан, Линор и Наследничек – их было трое, и они были семьей. Он заглянул в ее заплаканные карие глаза и улыбнулся. – Не забывай, у тебя есть не только ребенок… У тебя есть я. Держись, ради всех нас. Держись.

В полдень следующего дня Линор спустилась в столовую. Она легла спать в восемь вечера, но всю ночь пролежала без сна, то и дело начиная плакать в подушку. Линор только старалась не всхлипывать слишком громко, чтобы Аллан не услыхал из своей комнаты.

Да, конечно, он всеми силами старался ее поддерживать, но она все равно чувствовала себя безумно одинокой. Да, конечно, судьба ребенка его волнует… Но дитя все же растет внутри нее, а значит, все, что с ним происходит, происходит и с самой Линор. И Аллан здесь ничем не может помочь.