Текст книги "Дикие Сердца в Атлантиде (ЛП)"

Автор книги: Алисия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Каждая клетка его тела взбунтовалась от этой мысли. Не Кэт. Кэт принадлежит сама себе. Она не станет заложницей в какой-то древней иерархичной политике оборотней.

Что-то примитивное шевельнулось в темной глубине его души. Чертова политика. Я не позволю ему постоянно держать ее в своих руках. Скорее я прикончу его.

– Бастиен? – Кэт стояла в дверях, – Ты... О, Боже! Что ты делаешь?

Он взглянул на место, куда она указывала. Вода шипела, от нее исходил пар, окутывающий края бассейна. Всего лишь простая мысль о руках другого мужчины на теле Кэт привела к этому. Он направил абсолютную, мощную ярость в стихию воды.

Голос Итана, зовущий откуда-то вне поля зрения, прорвался сквозь изумленные мысли Бастиена:

– Кэт? Ты мне нужна.

И даже после того как Бастиен заставил свои руки разжаться, вода в бассейне продолжила кипеть.

Зал для переговоров, такой же просторный, как холл и комната с бассейном, был украшен. Мужчина здесь работал, это было очевидно. Руководитель. Деревянную столешницу покрывали документы и карты.

– Разрабатываешь стратегию? – Бастиен направился к столу, на котором лежали большие карты, но Итан спокойно встал между Бастиеном и своим рабочим местом.

– Не столько стратегию, сколько возможности, – сказал Итан ровно, усмешка в его глазах бросала вызов любому, кто усомнится в нем.

В данный момент в этом не было сомнений. Атлантида нуждалась в Итане и его оборотнях. Один шаг в нужное время, в это время.

– Каковы будут возможности, если вы объединитесь с вампирами, вашими старейшими врагами, против человечества? – спросил Бастиен, – Ведь некоторые из вас частично являются людьми.

Кэт издала, скорее всего, звук протеста. Возражения. Но в оборотнях не было ни капли вампирских крови, это неоспоримо.

Итан прислонился спиной к столу, планируя изобразить подобие безразличия. Но гнев в глазах противоречил его спокойной позе.

– Я не хочу слышать твои мнения о принятых мною решениях, Атлантиец. Ты не сталкивался с осквернением своего двоюродного брата, оказавшегося в форме животного во время смерти, из него сделали чучело и установили в магазине.

У Кэт перехватило дыхание:

– Нет! В магазине Нельсона?

Итан склонил голову, сжав челюсти.

Она затрясла головой, словно стараясь выкинуть ужасную картину из головы.

– Нет, не может быть – потом у нас в том месте было темное собрание, – она резко вскинула голову, пронзив Итана пристальным взглядом, – Огонь. Это сделал ты?

– Я поджог его. Если бы там находился Нельсон, я бы сжег его вместе с магазином, – он стоял гордый и непреклонный.

Бастиен невольно восхищался его поступком.

– Если бы подобное произошло с одним из моих братьев-воинов, я чувствовал бы себя так же. Твоя месть понятна. А вот создание союза с вампирами из мести или злобы – нет.

Итан выпрямился стремительным, гибким движением, мышцы тела двигались в соответствии с его натурой хищника.

– И мы должны объединиться с вами вместо них? Со смертоносной командой воинов-наблюдателей в темном, которая убивала наш род веками? Тысячелетиями?

Бастиен еще никогда не уступал:

– Ты в этом уверен, пантера? Разве мы когда-нибудь выступали против тебя или твоей стаи? Против отца Кэт или его отца? Воины Посейдона вмешиваются только тогда, когда человечество находится под угрозой. Это наша миссия, наш долг и наша священная клятва. Стаи оборотней, как твоя, которые никогда не угрожали людям, никогда не подвергались нашей мести.

Заговорила Кэт:

– Он прав, Итан. Наши знания об Атлантиде основываются только на мифах и рассказах людей. Мы слышали о воинах-наблюдателях, но они никогда не выступали против нас.

Итан обнажил зубы в немом рычании, низкий, выражающий недовольство, звук вырвался из его горла, и Кэт стала пятиться, пока снова не оказалась рядом с Бастиеном. Он притянул ее к себе и почувствовал легкую дрожь, пробегающую по ее телу. Бастиен обещал заставить заплатить любого, кто вынудит ее чувствовать что-то, кроме счастья. Возможно, этот «любой» стоит сейчас перед ним.

– Нет, мы никогда не угрожали людям, но они охотились на нас, чтобы практически искоренить, – Итан зарычал, – Не только наших бедных собратьев животных, но и наш вид. Сейчас они работают с Черными магами, чтобы загнать нас в смертельную ловушку ради спортивного развлечения. И почему бы мне не создать союз с Органозом?

Бастиен решил разыграть свою козырную карту, решив, что пришло время поделиться информацией, которую Аларик сообщил только ему перед тем, как он, Джастис и Денал покинули Атлантиду:

– Потому что Органоз играет с тобой, как с дураком. Он один из тех, кто сотрудничает с Черными магами.

У Кэт снова перехватило дыхание, в этот момент она отстранилась от Бастиена. Итан только сузил глаза:

– Как ты можешь это доказать? Почему я должен тебе верить?

– У меня есть только честное слово верховного жреца Посейдона. Он не лгал.

– Так говоришь ты, – произнес Итан, пожимая плечами, – Но я знаю вашего жреца. Какие у тебя есть доказательства?

Руки Бастиена коснулись рукояток кинжалов в ответ на пренебрежение отношение к его чести, но затем он медленно отнял их.

– Посол, – напомнил он себе, тряхнув головой, – Меня соблазняет мысль вызвать тебя на бой за это высказывание, оборотень, но я должен помнить о моих служебных обязанностях. Поэтому предоставлю тебе то доказательство, которое ты требуешь. Окажешь ли ты мне любезность подождать, прежде чем заключишь союз с Органозом и его кровавой стаей?

Итан медленно кивнул:

– Сорок восемь часов. Я даю тебе так много времени, чтобы доказать, что ты говоришь правду. И если ты, – он улыбнулся так свирепо, что Бастиен смог прекрасно понять, почему мужчина стал вождем такой хищной коалиции оборотней, – Если ты окажешься прав, и вампиры убивают мой народ, мы прикончим их.

Улыбка Бастиена не уступала по свирепости улыбке Итана:

– Как посол, я могу официально заверить Вас в том, что буду там, рядом с вами, когда придет время. Если нашим политическим представлениям будет необходим бой с несколькими вампирами сейчас и потом.

Громкий смех Итана следовал за ними по коридору, когда они направились к выходу из дома. Кэт взглянула на Бастиена, удивление и раздумье показались в ее глазах.

– Я бы сказала, что ты ему почти понравился. А ему не нравятся посторонние. Никогда.

– Он свирепый воин, который пытается найти способ, как защитить свой народ. Я уважаю его за это, – ответил он, не замедляя шагов. Но, когда они вышли наружу, на угасающий солнечный свет, это напоминало ему неясность его миссии. Он осознал истину своих слов. Несмотря на то, что он уважает Итана, он должен без колебаний пристрелить его, если тот не отменит союз с вампирами.

Или если он попытается заявить свои права на Кэт, требовательно сказал голос в его сознании.

В этом еще предстоит разобраться. Ладно, мой Повелитель Посейдон, сейчас было бы действительно прекрасное время сжалиться над вашим воином и поделиться со мной своими планами.

К сожалению, как это часто бывает с Богами, ответом был только тихий, издевательский смех, эхом отразившийся в его голове.

Глава 8

Кэт поставила сумку с продуктами на кухонный стол и уставилась на нее невидящим взглядом, как будто внутри гранулированного бумажного пакета лежал секрет того, как исправить критические ситуации, перевернувшие с ног на голову ее тщательно распланированную жизнь.

Один из немногих друзей, что у меня остались в этом мире, убит?

Убит.

Итан признался, что пойдет на союз с вампирами? Признался. Фэллон ненавидит меня и вероятно попытается убить, после того, как я видела, как он ее уничтожил? Всё так и есть.

Я одна в доме с сумками, полными еды, которую я не знаю, как приготовить, и большим атлантийцем, который, кажется, чего-то от меня хочет? И это что-то я еще не готова дать?

Верно. И еще раз. И еще. – Черт.

– Тебе не нравится стейк? – звук его голоса, несмотря на всю мягкость, все равно испугал ее. Что-то в его тоне – жестком, но нежном, – заставило покрыться мурашками ее позвоночник. Но не страха, а совсем наоборот. Влечения. Желания.

Потребности.

Она снова почувствовала то особенное ощущение, как будто животная сторона ее натуры, наконец, пробудилась от спячки, длившейся всю ее жизнь. Если бы это не было настолько невероятным, девушка подумала бы, что находится на грани перемен.

– Кэт? – Голос Бастиена снова проник в ее мысли, и на этот раз он казался обеспокоенным. Ей нужно обратить на него внимание. Попытаться ответить связными предложениями.

– Прости. Это был долгий день. Ники… Я полагаю, что мне нужно принять душ и просто отдохнуть, – мысль о душе была такой привлекательной, что она едва не заплакала. Но у нее гость. Он мог тоже захотеть помыться.

Она повернулась и попыталась улыбнуться, но мысль об обнаженном Бастиене опасно разогрела ее воображение. Придется ей постараться удержаться и не прыгнуть на него.

Он снова улыбнулся ей той невероятной улыбкой, и на долю секунды она вновь увидела проблеск огня в его глазах. Но потом искорка исчезла, и его лицо снова приняло выражение полного спокойствия мистера Посредника.

– Нет, но благодарю за доброту, – он слегка поклонился. Весь такой вежливый и галантный в то время, когда она хотела от него жара и огня. Страсти, которая заставит ее позабыть глаза Ники, безжизненно смотрящие на нее.

Она помотала головой, чтобы избавиться от этого видения. – Тогда я пойду первая. Через некоторое время мы сможем подумать об ужине.

Но, сказав это, она не могла заставить себя даже пошевелиться. Несколько прядей волос упали на его щеку, когда он наклонил голову и разбирал продукты, а она смотрела на эту блестящую темную прядь, желая только одного – поднять руку и убрать ее с его лица. Войти в его объятия и впервые в жизни, где она должна была быть сильной, храброй, независимой и надеяться только на себя, – всего один чертов раз позволить кому-то другому проявить все эти качества.

Позволить ему быть властным. Только на мгновение.

Он поднял голову и увидел, что она на него смотрит. И должно быть прочитал что-то в ее глазах. Шагнул к ней. – Кэт, есть кое-что, что мне необходимо…

– Нет! Я имею в виду, что нет ничего, – он услышала свой лепет, но не могла остановиться. – Ну, вы должны просто… а я пойду. Сейчас. Я…

Он моргнул, вероятно, задумавшись, кто эта безумная женщина и что она сделала с Кэт, и чистое унижение избавило ее от странной неподвижности, и она побежала. Снова побежала, спотыкаясь по коридору к ванной. Убежала от первого мужчины, в присутствии которого чувствовала себя в безопасности.

Бастиен открыл дверь и направился на улицу. Он знал, что ему это не показалось. Было такое мгновение. Мгновение с большой буквы, вот там, на кухне. Что бы это ни было, оно охватило его разум и чувства. Кэт тоже это почувствовала. По крайней мере, на мгновение. А потом она убежала от него. Еще раз.

– Как ужасно я действую на женщин, – пробормотал он. Потом заставил себя потянуться к спокойному центру своей безмятежности – центру, который, казалось, разбивался на мелкие кусочки, когда он находился рядом с Кэт. Он вдохнул полные легкие влажного вечернего воздуха и снял рубашку и штаны. Ему нужен был душ. Вероятно, часик и два под ледяной водой помогут его телу выйти из состояния болезненного возбуждения.

Он атлантиец. Ему не нужны трубы и водопровод, чтобы найти воду и помыться. Расставив ноги, он поднял лицо к вечернему небу. Воздел руки ладонями вверх и воззвал к морю. Воззвал к воде вокруг себя. Воззвал к первоначалам, чтобы они очистили воду и принесли ее ему.

Он рассмеялся, всё еще испытывая радость после сотен лет, когда вода побежала по его приказу. Он научился некоторым хитростям за века и манипулировал водными потоками, которые танцевали и извивались в воздухе вокруг него. Водные ленты сверкали и сияли, кружась вокруг и над ним, чтобы смыть пот и грязь с его тела.

Водная прохлада смягчила его слишком жаркую кожу, успокоила встрепенувшиеся и ноющие нервные окончания и ласкала сильно затвердевшую эрекцию, которая выступала на его теле. Всё в Кэт – ее соблазнительные округлости, ее запах солнца и леса, и ее шелковистые волосы цвета корицы и солнца – заставляло его испытывать постоянное возбуждение. Но выражение ее глаз на кухне вызвал у него желание поднять ее на стол прямо здесь и сейчас. Сорвать одежду с ее тела и войти в нее. Захватить ее жар и влажность, как его по праву, и потом провести следующие десять-пятнадцать лет просто, держа ее в объятиях.

Но желание завладеть ею было неправильным. Он ничем не лучше Итана. Не говоря уже о деликатной проблеме того, что она оборотень. Посейдон не разрешал своим воинам связываться с двойственными натурами. Он подумал про реакцию Аларика на новость, что Бастиен взял в жены оборотня, и поморщился.

Но это не имело значения. Кэт ясно дала понять, что не собирается иметь с ним дел, всё-таки, она же убежала по коридору. Бастиен послал свои ощущения в элементарные первоначала и исправил температуру воды, лившейся на его тело. Ему необходим ледяной душ.

Кэт закончила вытирать полотенцем волосы и потуже завернулась в халат. Она слишком увлечена Бастиеном, чтобы подумать о чистой одежде, когда убегала в ванную. Всего десяток шагов. Ей только нужно сделать десяток шагов по коридору к своей спальне, чтобы он ее не заметил.

– Ой, да успокойся, – поучала она свое отражение в покрытом паром зеркале.

– Не похоже, чтобы он собирался хватать тебя и похищать. Он идеальный джентльмен.

Ее отражение, казалось, имело собственные соображения на этот счет, так как состроило в ответ гримасу. – Да, я знаю, – сказала она самой себе. – К черту везение, верно? И, правда. Единственное, что может произойти, так это то, что я прыгну на него.

Она рывком открыла дверь ванной комнаты, осознав, что разговоры с собственным отражением в расчете на ответ сигнализируют о том, что только что-то неясное отделяет ее от безумия.

Она оглядела холл, чтобы посмотреть, нет ли там ее гостя. Но горизонт был чист.

Скользнув в холл, она услышала звуки дождя снаружи.

Странно, а прогноз погоды обещал солнце на следующие три дня, – пробормотала она, отбросив хлопковую занавеску с узкого окна в холле, и выглянула на улицу.

Ее колени размягчились. Ей пришлось схватиться за подоконник, чтобы устоять, потому что предмет ее самых жарких фантазий принимал душ посреди ее двора. Совершенно голый. И насколько она могла судить, он каким-то магическим образом заставлял воду танцевать и ласкать каждый дюйм его невероятно твердого, мускулистого тела.

Она, застыв, стояла там и смотрела, как петли и изгибы воды кружатся вокруг его крупных бицепсов и по мускулистым равнинам спины до его, о Боже, до его твердой, тугой, восхитительной задницы. Она смотрела, как вода продолжала течь по тугим мышцам его огромных бедер и по всей длине его ног, и услышала низкий, грохочущий звук. И только минута ей понадобилась, чтобы понять, что этот звук исходил от нее. Она хотела облизать его. Кошка в ней села и молила об этом.

Рот Кэт пересох, пока она продолжала смотреть на него, неспособная оторвать взгляд. Он повернулся, и она заметила, что у него огромная грудная клетка и шелковистые волосы, которые вели к его паху, к его эрекции, которая была твердой и сильной, и такой же огромной, как и он сам. Жаркие эмоции ее кошки перемешались с ее собственными, более человеческими мыслями, и она могла думать только: – «о, да, да, это, я хочу это, хочу лизать его и кусать, хочу поиграть и почувствовать, как он врубается внутрь меня этим, ой, прошу, прошу, мне так холодно, мне всегда было так холодно, я хочу этот жар». Теплый поток шелковистого, влажного жара, полился меж ее бедер при этой мысли, при настоящем желание этого, и девушка застонала, впиваясь ногтями в деревянный подоконник. И мужчина повернулся, сверкая в свечении воды, которая его окружала, и посмотрел ей прямо в глаза.

Бастиен почувствовал, как она смотрит на него. Он знал, что она стоит за этим окном. Дикий воин, скрывавшийся под маской дружелюбия, которую он показывал миру, проревел внутри него, желая добраться до нее. Желая обладать ею. Испытывая потребность, по крайней мере, показать, что именно она с ним сотворила. Это не было ни галантным, ни вежливым, ни нежным. Только настоящая, дикая потребность охватывала при мысли о том, что она смотрит на него. Он повернулся к дому и к окну, где он знал, что она стоит. Расставил ноги и дал ей себя оглядеть. Всего себя. Дал ей увидеть его сильное возбуждение – его желание к ней. И только к ней.

Почувствовал, как его ноги дрожат от силы его влечения. Когда он встретился с ней взглядом через стекло, шок от осознания засверкал и загорелся в его венах. Она с той же силой жаждет его.

С мрачной решимостью он освободил воду, которую передавал, и направился к ступенькам перед домом. Молился, чтобы она ему не отказала. Но понял, той рациональной ниточкой, которая у него еще оставалась, что если она откажет, то им обоим будет лучше.

Глава 9

Кэт знала, в какую именно минуту Бастиен принял решение. Она увидела, что его глаза изменились, заметила, как они потемнели от жара, похожего на тот, что охватил ее. В изумлении смотрела, как усики воды засверкали вокруг него и запульсировали блестящим сине-зеленым светом. Почти упала на колени, когда он направился к двери.

Что она выпустила на волю и почему испытывала веселье, а не страх? Она задрожала от перспективы испытать страсть в объятиях воина, который вышел прямо из легенды. Она услышала, как стукнула дверь, и этот звук заставил ее испытать волны шока.

Схватившись крепко за халат у горла, она даже не подумала отступать. Она хотела его, – о, Господь в небесах, как она хотела его, – и он пришел.

Шел по коридору к ней с надменной гордостью воина и смертельной угрозой хищника. Она не знала, что ее возбудило сильнее. Кошка внутри нее прорычала смешанное возмущение и желание, а женщина издала низкий, горловой стон.

Он остановился всего в нескольких дюймах и посмотрел на нее. Его челюсть напряглась от усилий, которых ему стоило остаться на месте; чтобы удержаться и не дотронуться до нее. Страсть в его глазах впилась в нее, и она почувствовала, как вся тает, и как стекает теплая, кремовая влажность на ее бедра. Он еще ничего не сказал, но неясная, трепещущая дрожь, пробежавшая по его телу, ободрила ее. Это не дикарь, который берет, не спрашивая разрешения. Он хотел ее, но он ждал.

Знание того, какую власть она имеет над этим воином из старинного пророчества, возбудило ее больше, чем когда-либо прежде, и она положила руки на его грудь, чтобы удержаться на ногах.

– Да, – прошептала она. – Да.

Бастиен услышал ее капитуляцию и откинул голову назад, прорычал о своем обладании. Он и раньше передавал ярость молнии, но никогда не знал жгучего пламени, горящего в его крови. Голод отдавался и в его и в ее пульсе, он услышал, как ее сердцебиение ускоряется, когда потянулся к ней. Наконец, наконец, он зарылся руками в ее богатство восхитительных волос и нежно обхватил ладонью ее затылок, притягивая ее к себе.

– Кэт, – промурлыкал он. – Леди Кэт, ты говоришь мне «да»? Если так, то ты будешь моей на эту ночь.

Она смотрела на него, и форма ее глаз удлинилась, а зрачки изменились. Секреты женственности и ее двойственной натуры отразились в этих глазах. – Да, Бастиен. Я говорю «да». Мне нужно почувствовать себя живой.

Он помолчал, почти обезумев от ее слов. – Я не собираюсь воспользоваться твоей скорбью, миледи, – резко сказал он. – Как житель Атлантиды, я могу вызвать холодный душ еще на часик другой, чтобы уменьшить огонь, который ты во мне вызываешь.

Она улыбнулась при видении, которое появилось в ее разуме, и покачала головой, потом приложила палец к его губам. – Нет, атлантиец. Я говорю тебе «да» не из-за своей скорби, а от потребности, которую я испытываю в тебе, – она опустила голову, потом подняла, чтобы встретиться с ним взглядом. – Потребности, которую я почувствовала, когда впервые встретила тебя два года назад.

Смелость и желание, сияющие в ее глазах, освободили его от сдержанности, и он поднял ее на руки. Наклонил голову, чтобы поцеловать ее, зная, что, делая это, он пропадет. Когда их губы соприкоснулись, камень в его душе отпустил поток, похожий на тот, который ведет жителя Атлантиды к его судьбе.

Больше, больше.

Тлеющее благоразумие попыталось выплыть на поверхность, приведя с собой мысли о Посейдоне, Конлане и Атлантиде. Обязанность, честь, миссия.

Но желание затопило благоразумие. Влечение одержало победу над логикой. Ради Богов, ему нужна была она, а он не испытывал такой потребности во вкусе женщины за все четыреста лет.

Он ворвался языком в ее рот и поцеловал ее со всем отчаянным желанием, которое она в нем вызывала, и что самое удивительное, – она поцеловала его в ответ.

Разум Кэт бушевал от его ощущения, от его жара и стальных мускулов под кожей, трепещущих от ее прикосновений. Она задержала дыхание при первом прикосновении его губ и потерялась. Ее дыхание, его дыхание, они смешались в поцелуе, который длился дольше вечности, короче мысли. Пойманная силой его могучих рук, она растаяла рядом с ним, скользнула в его силу, охотно отдала ему свою душу.

Это было ее мгновение, независимо от того, что могло за этим последовать. Он принадлежал ей, даже если всего лишь на одну ночь. Она улыбнулась в его губы, а ее кошка внутри замурлыкала. На мгновение пойманные в свете звезд, охваченные желанием, две стороны ее двойственной натуры смогли быть вместе как одна.

– Значит, ты – моя на эту ночь? Ты охотно отдаешь себя моей заботе? – спросил он, нет, потребовал ответа.

Сильное желание в его голосе унесло все оставшиеся сомнения в своих потоках. Она была желанной, и желала. Ничто не чувствовалось настолько верным для нее в этот момент, когда ее тело находилось в объятиях воина.

– Я твоя, – ответила она, отступая от контроля и полностью доверяя ему. – Я твоя.

Бастиен больше не спрашивал. Он получил позволение, теперь настал его черед брать. Брать и давать, и, наконец, прекратить эту муку желания, которая охватила его с тех пор, как он впервые увидел ее лицо, испуганное, но полное мрачной решимости, два года назад.

Он поднял ее с пола и, крепко сжимая руками ее округлые бедра, развернулся в направлении ее спальни. Она затаила дыхание, и он снова завладел е ртом, расхищая. Владея.

Моя. Голос в его голове требовал заявить о правах на нее, пометить ее, оставить свой знак.

Заботиться о ней, защищать, держать ее при себе долгие столетия его существования.

Тело мужчины требовало кое-чего более насущного и немедленного. Он еще больше затвердел, его член напрягся, прижимаясь к халату, который она носила, и он добрался до кровати. Медленно он позволил ей соскользнуть по своему телу. Потянулся, чтобы развязать пояс, который не позволял ему почувствовать ее влажную от душа кожу, прижатую к его нагретой плоти.

Когда он снял края халата с ее плеч, показалась кремовая кожа, отчего он едва не упал на колени перед ней. Он резко вздохнул, а потом немного подумал.

– Вот эта поза, – я на коленях, – кажется подходящим местом для меня при твоей красоте, леди Кэт, – промурлыкал он ей в волосы, прижимаясь к горлу, набухшим грудям, опускаясь на пол перед ней.

Она наклонилась и обхватила его голову руками, на ее бледном лице сияли огромные золотые глаза.

– Но…

– Тс, – прошептал он. – Позволь мне узнать секреты твоего тела. Позволь касаться тебя, пробовать на вкус, узнать тебя, – он поймал кончик ее груди ртом и лизал, сосал его, сначала нежно, потом сильнее, пока она не простонала и беспомощно не задвигала бедрами.

Тогда он перешел к ее другой груди, а на первой заменил свой рот пальцами, сначала нежно сжимая и легко пощипывая ее сосок, пока он сосал другой, пока снова не услышал ее стон, на сей раз она простонала его имя. Она зарылась пальцами в его волосы и потянула.

– Прошу, прошу.

Он посмотрел на нее, и мягкий румянец на ее коже в сочетании с жаром в ее глазах, заставил его потерять самообладание. Он больше не думал о нежном соблазнении, а только об обладании. О том, как он будет врезаться в нее настолько, что она никогда не избавится от него в себе.

О заявлении своих прав.

Он пальцем попробовал ее готовность, почти закричав от ощущения горячей влаги, которая встретила его в ее теле. Он снова склонил голову к соску и вошел в нее двумя пальцами. На сей раз закричала она, выгнувшись ему навстречу.

Одним движением он встал, поднял ее, потом повернулся и упал на кровать так, что она оказалась сверху. Он притянул ее голову к себе и снова завладел ее ртом, а его пальцы всё еще равномерно входили в нее. Потом он перевернулся так, чтобы оказаться на ее теле. – Ты мне нужна сейчас, моя леди. Я должен принести извинения, что опять становлюсь поспешным юнцом, но я полагаю, что моя потребность быть внутри жара твоего тела больше, чем в следующем вздохе.

Она долгую минуту смотрела на него, ее тело трепетало от реакции на ее желание и на движение пальцем по жемчужине в средоточии ее жара. Он на мгновение задумался о тех тайнах, которые скрыты глубоко внутри этих янтарных глаз прежде, чем она медленно улыбнулась и подняла ноги, чтобы соединить их у него на спине. – Мне ты тоже необходим, мой поэт-воин. И я припоминаю, что не одна я сдалась.

Он рукой направил головку члена в скользкую влагу ее входа, а потом положил руки на кровать по обе стороны от нее, чтобы наклониться и снова поцеловать. – Рад, что я сдался, Кэт Фиеро, – прошептал он, а потом откинул голову назад и прорычал о своем обладании, войдя в нее одним ударом, не останавливаясь, пока не оказался погруженным до основания.

Она выгнулась навстречу его телу и закричала, и в этом сверхъестественном звуке слышалась и пантера, и женщина. Потом она вонзила ногти в его спину и вцепилась в него, выгибаясь одновременно с его толчками. – О, да, прошу, сейчас, – говорила она, скорее требовательно, нежели умоляя.

– Да, mi amara, я рад повиноваться, – ответил он хриплым голосом от усилий говорить связно. Он входил в нее все сильнее и быстрее и почти обезумел от голода и отчаянной, ужасной страсти.

Зная, что противостоит самому Посейдону ради этой женщины.

Он почувствовал то мгновение, когда она подошла к взрыву; напрягшись вокруг него. Он вошел настолько твердый, его тело еще не было в таком состоянии.

И когда он поднял ее на край обрыва, она посмотрела ему в глаза, в его душу, и произнесла одно слово. Его имя. – Бастиен, – прошептала она, и он оказался потерян.

Звезды, который определенно сияли в Атлантиде, освещая ее славные дни, взорвались у него перед глазами и в его крови, и на мгновение – долгое мгновение, неуловимое мгновение – он почувствовал ее внутри себя, когда драгоценные камни взорвались в его разуме, окрашивая его мир.

Во вселенской материи открылась щель, трещина в его пустом одиночестве, и она скользнула в нее, теплая и шелковистая, как летний дождь в океанских волнах. Ее сущность открылась ему, как развернутое ложе морских звезд, и она успокоила пустоту его окаменевшей души. Надежда встретилась с мрачной решимостью, сострадание с непреклонными обязательствами. Ее доброта вплелась в темные, разрушенные кусочки его темной души, и каким-то образом осветила дорогу к освобождению.

Он был потерян, и всё же она его нашла, и он никогда, никогда больше не станет прежним.