Текст книги "Полюби меня снова"
Автор книги: Алиса Ритц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Ритц Алиса
Полюби меня снова
Вспоминаю все наши с ним встречи: он раздражен, он хмурится, его злой, равнодушный, иногда даже брезгливый взгляд...Ни единой светлой эмоции за шесть лет. Он ни разу не улыбнулся при встрече со мной, ни разу не пытался заговорить первым. Зато сейчас, каждый день на протяжении этих дурацких двух недель, как по расписанию ходит, чего-то пытается, поговорить пытался. Но зачем мне его слушать, если он никогда не хотел выслушать меня?
Пыталась добиться любимого человека, шесть лет пыталась. И шесть лет, как в грязи валялась. Удостаивалась лишь равнодушных и злых взглядов. А на последок, перед тем, как лечь в больницу, пошла попрощаться, в ответ получила лишь горькие и обидные до жути слова, даже сказал, что ненавидит. Видно сильно надоела со своей любовью, слишком надоедала... Но, а как быть, если вот он, любимый человек рядом, и тебе безумно хочется обнять его, коснуться жестких темных волос, непослушно торчащих в разные стороны. Даже зная, что нельзя, ищешь тысячу поводов дотронуться до него, почувствовать тепло его кожи. Вот он, такой родной, один единственный, и которому ты не нужна. Вот он сидит рядом, так близко, и так далеко. С ним я поняла истинное значение этой фразы. И этот так больно... Будто тупым ножом изнутри пилит и пилит. А он смотрит на мои мучения, улыбается, и говорит: "Нравится?", а после продолжает. А как он специально изводил меня, появляясь на виду с девушкой-однодневкой, имя которой с утра не вспомнит, целовал, обнимал, знал, как это больно, прекрасно видел и понимал, что я чувствую. А я не понимала, почему не могу быть рядом. Почему какая-то прохожая девка, с принципами ниже плинтуса, может прикасаться к нему, обнимать, целовать, а я не могу?
Внешность у меня пусть и самая обычная, но довольно симпатичная, мозги работают правильно, без сбоев, зарабатываю прилично, на жизнь хватает с лихвой, чувство юмора – есть. Заботливая – безусловно. Люблю человека, ничего не прося в замен, разве что уважения. Хотя бы капельку.
Но нет. Недостойна.
Недостойна.
Недостойна.
Недостойна...
А когда руки опустились, взгляд потух, а жизнь стала совсем противной, ему вдруг стало не хватать этой игры. Забавно, когда тебя любят. Можно манипулировать человеком, внушать ему все, что пожелается – любит же, значит, всему поверит, каждое слово ловить будет.
Веселая игра была, хотя и частенько раздражала его. Как же он мечтал избавиться от нее, чтобы исчезлауехалавстретила другогоперегорела этой странной любовью к нему. А когда так и случилось, взяла и исчезла, будто ее и не было, – стало сначала неуютно, непривычно без нее, без улыбки, робкой и прекрасной, а потом страшно. Появилось какое-то удушающее, неизведанное до этого отчаяние. Сам не осознает, как пытается искать встреч с ней. То в ее офисе появится "по делам", то во дворе дома окажется, будет сидеть под окнами, он как бы "мимо тут гулял, присесть захотелось", а отчего нет-то? Или в кафе, где она обычно обедает, и он решит отобедать.
Очень хотел извиниться за то, что наговорил в одну из последних встречу, а слов не находилось. Все казались фальшивыми и неискренними. Слова для нее нужны особенные, да нет таких. А если и есть, он их не находил.
А еще, было стыдно в глаза ей смотреть. В ее прекрасные серо-зеленые глаза, которые так часто из-за него плакали. Он-то знал. Специально доводил, тешил свое эго. Идиот.
Идиот по жизни. Пойди, поищи еще такого.
Все закончилось – и потерялся смысл. И он сам в этом виноват.
Что посеешь, то пожнешь.
*** Пять лет назад
– Привет всем, кого не видела,– весело произнесла я, "падая" на свободное место рядом с ним.
Несвязный хор голосов ответил мне приветствием.
– Ну как?– тут же поинтересовалась Света, уставившись на меня.
Я робко улыбнулась:
– Взяли.
– Молодец,– она подмигнула мне и вернулась к прерванному моим появлением разговором. Никого из присутствующих больше не интересовала моя персона. Да и Светка совсем случайно узнала о том, что у меня сегодня собеседование. Наконец, после долгих поисков мне удалось найти действительно стоящее место по специальности.
Я повернулась к нему, не удалось сдержать радостной улыбки.
– Привет.
Он даже не взглянул на меня, продолжая что-то печатать в телефоне. Уголки губ дрогнули.
– Как прошел день? – не сдавалась я.
– Прекрасно проходил, пока ты не появилась,– буркнул он, по-прежнему не отрывая взгляд от телефона. Улыбка дрогнула и потихоньку стала исчезать с моего лица.
– Почему ты все время грубишь мне?– я действительно этого не понимала.
Он наконец оторвался от телефона, поднял на меня тяжелый взгляд своих красивых серых глаз. Весь мой дружелюбный настрой, как рукой сняло. Хорошее настроение – скатилось за плинтус и упало под землю.
– Я еще не начинал,– его губы скривились в презрительной усмешке. Больно.
– Я просто...
– Ты просто можешь пойти домой и поплакать в уголочке о своей никчемной жизни. Обидели девочку,– он хмыкнул и вновь уставился в чертов телефон.
– Я не обижена,– я нацепила на лицо одну из пластмассовых улыбок, которые так часто стали появляться на моем лице в последнее время. – Если у тебя плохое настроение, не стоит портить его другим,– как можно дружелюбнее отозвалась я, хотя внутри все кипело.
– Я сказал, все было прекрасно, до того, как явилась ты,– сквозь зубы выплюнул он, после чего резко потянулся за бокалом пива.
– Темыч, не налегай. Третья уже. Забыл, что нам ехать еще?– с укором произнес Леша, отбирая стакан у того из рук и отодвигая бутылку.
– Моя жизнь – мой байк – мои правила,– пафосно отозвался он, выхватывая при этом свой стакан обратно.
– А куда вы собрались ехать?– скромно поинтересовалась я, как бы между делом.
– Тебя не касается,– резко ответил Артем и одним глотком осушил полный бокал пива.
– Я просто спросила,– тут же пошла на попятную...
– Можешь также просто свалить отсюда?– "попросил" он, поворачиваясь ко мне всем телом.
– Полегче, Тем,– попытался успокоить его друг. Но не тут-то было.
– Да она зае**** меня. Девочка-цветочек, какого хрена ты прилепилась ко мне как банный лист? Мужиков что ли мало вокруг?– он говорил все громче, переходя на крик. – Что тебе от меня надо? Трахнуть тебя, чтобы успокоилась? – Господи, дай сил не сорваться... Щеки покраснели от стыда. Он орал на все кафе, люди недоуменно, кто с пониманием, кто с жалостью смотрели на них, кто просто забавлялся сценой. – Целый год, Лех, целый год я терплю ее, она разве что слюни не подтирает. За****ся я!– с горящим злостью взглядом, он указал на меня пальцем,– еще раз увижу тебя здесь или где-либо по близости, за себя не ручаюсь.– С этими словами он схватил шлем, перчатки и быстрым шагом удалился из кафе. Через минуту на парковке взревел байк, и с ревом покинул это место.
Я сидела с поникшей головой, борясь с желанием позорно выбежать. Нет! Только с гордо поднятой головой! Никто не должен знать, как меня это задело, хотя все и так это знали и прекрасно понимали...
Подняв голову, я слабо улыбнулась ребятам за столом.
– Наверное, я зря пришла сегодня.
– Зря,– хмуро подтвердил Леша, исподлобья смотря на меня. – Чего ты добиваешься, понять не могу? Зачем делаешь все это? Он опускает тебя ниже плинтуса, а ты все равно, как верная собака, каждый раз приходишь сюда.
– Леш, я просто спросила, как прошел день, а он...
– А он повел себя как человек, которого ты достала,– вклинилась Света, сверля меня уже отнюдь не добрым взглядом. – Не хочет он видеть тебя рядом с собой, пойми ты, наконец!
– Извините, что испортила всем настроение,– глухо отозвалась я, и все же поспешила убраться отсюда, пока не стало еще хуже. Сердце бешено колотилось в груди, даже спустя пятнадцать минут, сидя в машине, я все еще не могла отдышаться.
Не хорошо.
Открыв сумочку, не смогла отыскать в ней таблетки... Забыла. Ну что за день такой...
В бардачке – тоже нет.
Как так-то?
Заведя автомобиль и выехав на дорогу, я быстрее обычного старалась добраться до дома, превышая установленные лимиты скорости. Плевать на штрафы, главное успеть доехать до дома.
Остановившись на светофоре, Артем оглядывался по сторонам. Вернуться что ли? Загорелся зеленый. Ладно, поедет, куда собирался. Краем глаза он отметил машину на встречке, ракетой стартанувшей с места, почему то она показалась ему смутно знакомой. Но он не стал копаться в памяти и просто поехал дальше.
*** Два года назад
– Ну что, начнем?!! Райдеры на старте!– закричал чересчур активный паренек в смешной кепке с ушами. – На старте же?– переспросил он, глядя на притихшую толпу. Взревели все семнадцать железных коней, показывая, что они готовы начать борьбу за первенство. – Прекрасно, прекрасно! Нежная мелодия ваших движков для моих грубых ушей, давайте, давайте еще, я не слышу!– дым вырывался из под колес «коней», кусочки шин разлетались на позади стоящих, «рычание» было таким громким, что уши закладывало, но мне все нравилось. Я наслаждалась. Но еще помимо этого я чувствовала предвкушение и страх... Лишь бы все прошло хорошо...
– Напоминаю всем участникам заезда: среди вас есть новичок! Будьте внимательны. Ровной дороги, мотобратья и сестры! А наша девочка, вот она, да,– он приобнял девушку, стоящую справа от него и вывел на середину площадки,– похлопайте ей, она немного волнуется. Но это ничего, в первый раз все волнуются,– продолжал подбадривать девочку, стоит заметить – прилично одетую девочку, а не те, что ходят тут в мини-мини-мини-юбках, несмотря на весь свой целлюлит. Это не зависть, упаси боже, это отвращение.
– ...она даст вам отмашку, а вы, ведите себя прилично,– ведущий хихикнул и, не сдержавшись, рассмеялся в голос.
Отмашка дана.
Стартую плавно, как меня учили, не дергая ручку газа.
Обогнала первого – ушла в отрыв.
Обогнала второго – снова в отрыв.
Третий, четвертый – в отрыв.
Я шла уверенно, хоть и было страшно, сердце колотилось, как бешеное, хотя не должно было, перед гонкой я выпила двойную дозу..
Четверых обогнала – молодец. Теперь ты не семнадцатая, а тринадцатая. Интересно, а Тема в первых рядах? Не сомневаюсь в его мастерстве. Думаю, он первый.
Поворот. Ухожу влево, сбрасывая скорость, чтобы не вписаться в бетонный блок.
И зря я это сделала...
Райдер, которого я обогнала пару секунд назад, боднул меня в заднюю часть байка.
Конец.
Я думала, меня не соберут после этого.
На что это было похоже? Примерно как, если вы засунете руку в стиральную машину, когда она будет отжимать на тысяче оборотов.
Что-то похожее чувствовала и я, вылетая с трассы, несколько раз перевернувшись в воздухе.
Время замерло.
Гонка остановилось.
Я думала, я умерла.
После такого вообще реально выжить? Я не чувствую своего тела. Почему вы все кричите? Уберите этот дурацкий свет... Шлем пока не трогают, боятся, если сломала что, только хуже сделают. Дышать в нем тяжело...
Поднимают визор, что-то спрашивают, кто-то кричит. Свет прямо в глаза. Хочу отвернуться. Не могу. Из меня вырывается стон полный боли и страха.
Помогите...
Последнее, что я слышу, перед тем как отключиться – любимый, родной мне голос, хриплый от эмоций. Кричит что-то...
***
Открываю глаза, вижу только сплошное белое пятно, удушливый писк настойчиво продолжал пищать в ушах, отчего голова превратилась в колокольню. Проморгавшись, я обнаружила себя в больничной палате, на больничной койке, неподвижной.
Абсолютно неподвижной.
Датчики слева от меня все пищали. Ненавижу больницы!
Кто бы знал, как мне от них тошно...
Какой-то иррациональный страх появляется во мне, стоит только взглянуть на иглы в руках. Зажмурилась. Выдернула. Еще одну. И еще.
Писк на мгновенье прекратился.
– Эй, эй, спокойно, чшш,– он? Откуда он здесь? Артем успокаивающе сжал мои руки в своих больших ладонях, не давая мне выдернуть остальные иголки. Сколько же их?..
– Все хорошо, успокойся,– я отказывалась смотреть на него. Не хочу. Пусть он уйдет. Пожалуйста.
– Откуда ты здесь?
– Ты же знаешь, что я тоже был там,– не вопрос – утверждение. Да, знаю. И что он хочет? Чтобы я призналась в том, что ради него научилась ездить на мотоцикле, ради него полезла в эту гонку, чтобы доказать и себе и ему, что я чего-то стою, чтобы доказать, что я достойна?!
А не вышло.
Одна из первых слилась из гонки. Выходит, я недостойная? Недостойна быть рядом с этим человеком, просыпаться и засыпать с ним, дышать одним воздухом, да, хотя бы, рядом находиться?
Слабая...
Всего лишь человек.
– Я знаю, что ты был там, я спрашиваю, почему ты здесь?– выделила акцентом последнее слово
– Ты серьезно считаешь, что я мог оставить тебя одну? Все-таки я тебя знаю, не чужая,– буркнул он, словно нехотя.
"Не чужая".
Еще как чужая.
– Насколько все плохо?– спросила я, имея в виду свое состояние и по-прежнему не поворачиваясь.
– В рубахе родилась. Я думал, после такого не выживают. Ты крутилась как чертово колесо,– он тихо выругался, отпустил мои руки и отошел к окну. – Сотрясение, ключица и пару ребер сломано, вывих правой руки, но его уже вправили. Еще бы тебе мозг кто-нибудь вправил...
– Прекрати,– я поморщилась. Опять он начинает грубить, тыкать носом в то, какая я недалекая дура...
– Как ты вообще там оказалась, я не понимаю. Разве нормальная баба с мозгами полезет туда? Или, дай угадаю, все из-за того, что там был я?– он склонился надо мной и заставил посмотреть в глаза. – Ты постоянно делаешь меня виноватым. Когда ты уже успокоишься?– зло прошептал он. – Ты не любишь меня! Ты вбила себе это в голову и отказываешься понимать, как есть на самом деле,– его горячее дыхание касалось моей кожи.
Так хотелось его поцеловать...
И прогнать...
Оттолкнуть.
Сделать больно.
Только ему больно не будет, потому что нет чувств.
Ничего нет.
– Уходи,– твердость в голосе непоколебима. Смотрю прямо в ледяные серые глаза. Не хочу больше терпеть.
– Уходи! Хватит. Хватит издеваться и втаптывать меня в грязь. Я устала от всего этого. Хватит.
Без лишних слов, будто только этого и ждал, смерил меня безразличным взглядом и вышел.
Отвернувшись к стене, я позволила себе расплакаться.
***
– Повзрослел, брат, повзрослел. Женой-то не обзавелся еще? Пеленками, распашонками?– он что-то весело говорит в ответ. Смеются. А у меня внутри все трясется и ноги подкашиваются, хочется развернуться и убежать, закрыться в своей квартирке, в своем убежище от злого мира. Зачем я вообще пришла? Мне никто здесь не рад, тем более именинник...
Иногда находиться среди людей было просто невыносимо. Почему-то на мою долю раз за разом все больше выпадает испытаний. И вот одно из них, казалось бы, незначительное: поздравить его с днем рождения.
А если прогонит? А если я испорчу ему одним своим видом настроение в такой день? Он ведь не знает, что я тут. А когда узнает, что сделает? Улыбнется, поблагодарит, и примет подарок или с каменным лицом начнет спрашивать, что я тут забыла, а потом выгонит, как шавку на глазах у всех?
Так хочется надеяться на первый вариант. Однако, зная Артема и его ко мне отношение, с девяностопроцентной вероятностью стоит ожидать второго.
Анька, приготовься опозориться. В который раз... Будет больно. Он всегда делает тебе больно. Тогда за что его любить?
А просто за то, что он есть. Вот такой вот, странный и грубый. Все люди, находящиеся здесь, любят его за что-то. А я люблю просто так. Вопреки его явной нелюбви ко мне. А что я могу поделать?
Сердцу не прикажешь...
Видеть его улыбку (пусть улыбается и не мне), его ярко-серые глаза, смотрящие чуть насмешливо, с толикой превосходства – это все, что я хочу.
Пусть, пусть я веду себя, как бесхарактерная нюня, позволяющая вытирать о себя ноги, пусть.
Я всего лишь женщина, полюбившая не того человека.
Расправив ладонями невидимые складки на платье, я сделала несколько не смелых шагов, еще, и еще несколько, уже более уверенных. Ладошки вспотели, незаметно вытерла их о платье.
Страшно...
Он мило беседует с какой-то брюнеткой. Улыбается ей. Быть может и мне когда-нибудь удастся увидеть улыбку, обращенную ко мне...
– Привет,– я "нагло" вклинилась в их беседу. Когда наши глаза встретились, и я не увидела в низ привычной злобы, то буквально воспрянула духом. Надо же... Я спрятала удивление за доброй улыбкой и протянула ему подарок.
– С днем рождения,– тихо проговорила я. Так непривычно
– Спасибо,– кивнул равнодушно, принял подарок и, даже не развернув, отложил на стол, подальше, и будто ничего и не было вернулся к, так бесцеремонно прерванному мною, разговору.
Брюнетка смерила меня взглядом, значение которого разобрать я не смогла.
Что ж, спасибо, что не устроил истерику и не стал выгонять.
Я растерянно осталась стоять на месте, не зная, что делать дальше. Куда-то идти? Вернуться домой, в пустую квартиру? Зря выходит, потратила полдня, чтобы накраситься, платье подобрать?.. Да чего прибедняться, знала же, что так и будет. Ты тут лишняя, Аня, как ни крути.
– Что-то еще?– спокойный холодный тон, совсем не такой, каким он разговаривал с брюнеткой.
Не достойна...
– Да...нет...наверно,– улыбка вышла жалкой,– не хочешь открыть подарок?– скромно, как пятиклассница спросила я. Боже, что за нюня, в самом деле... Просто страшно, что опять начнет ругаться, злиться...
– Я потом посмотрю,– пообещал он,– этот подарок очень дорог моему сердцу, ведь он от самого дорогого мне человека...– театральная пауза,– не могу открывать его при посторонних.
Не достойна...
– Я долго выбирала цвет, никак не могла определиться. Тебе должно понравиться. Посмотри, пожалуйста,– настаивала (читай: упрашивала),– и я уйду,– добавила, видя, что он не собирается выполнять мою просьбу.
Молча он протянул руку, взял коробочку в руки и с видом открою-только-отвали принялся разворачивать подарок.
– Рейнджер?– он потрясенно глядел на ключи от мотоцикла. От его мотоцикла, который я восстановила после стольких лет. Долго не решалась, чтобы восстановить его, но не пожалела, что решилась. Холод в его глазах сменился плохо скрытой радостью.
– На улице,– не теряя времени он помчался на выход. Я обессилено упала в кресло. Не зря. Не зря старалась. Не зря мы с Максом сидели в гараже ночами. Не зря мучились.
Народ обратил внимание на спешащего на выход, радостного именинника и тоже потянулся на улицу.
Спустя пару минут на улице раздался громкий свист, а после, "Рейнджер" ожила.
– Так это ты – сталкерша?– надменный голос брюнетки вклинился в мою голову, выводя из состояния эйфории.
– Что, прости?– я уставилась на нее, будто у нее вторая голова выросла.
– Ты его сталкерша, спрашиваю? О тебе легенды ходят,– скрестив руки на груди, она с любопытством осматривала меня с головы до ног.
– Я не понимаю о чем речь,– намеренно косила под дурочку. Ибо вот это "сталкерша" – стало последней каплей.
– Именно так он называет тебя,– усмехнулась. – Он нам столько всего о тебе рассказывал. Например, какая ты надоедливая, приставучая дама, желающая ради его денег в лепешку разбиться.
Чегооо? Я не ослышалась? Боже...
Взглянув на часы на руке, деланно заторопилась.
– Упс. Я уже должна быть в другом месте. Засиделась,– приклеенная улыбка, – извини.
Незаметно выскользнула через главный выход, благо толпа огромных байкеров закрывала меня от глаз именинника.
Я же обещала, что уйду. Только теперь насовсем. "Рейнджер" был прощальным подарком, немного напоминающим обо мне.
***
Ахренеть.
Просто нет слов.
"Рэйнджер". Моя девочка.
Это не просто неожиданный подарок, это... слов нет. Этот байк – вся моя жизнь. Без преувеличения. А она подарила "Рэйнджер" новую жизнь. Как это вообще возможно? После аварии байк не подлежал восстановлению. А тут?..
Заново собранный, старый, но как новый.
Поразительно.
Завел мотор. Родной движок, знакомое тихое урчание. Глаза сами собой закрылись, невероятное умиротворение поселилось в груди.
О лучшем подарке и мечтать нельзя.
Сев на байк, ощутил под руками то самое мерное урчание, которое всегда успокаивало и позволяло выкинуть лишнее из головы.
Народ постепенно стал забредать обратно в кафе, кто-то остался покурить, я не особо интересовался сейчас своими гостями. Все внимание было сосредоточено на восставшем из мертвых "Рэйнджере".
Пару раз газанув, я плавненько покатился вперед.
Ностальгия. Так приятно. Думал, что это чувство уже не повторится. Байк, на котором езжу сейчас, совсем не так ведет себя на дороге.
А это моя девочка. Семь лет назад я полностью переделывал ее под и для себя, как сделала сейчас Аня. Тогда мне помогал Макс. Мы неделями не вылезали из гаража, трудились как пчелки. Тогда я получил идеальный байк.
И разбил его. А теперь он снова со мной.
До сих пор поверить не могу...
Анька...такой подарок, а... Я должен хотя бы сказать ей спасибо.
Вернулся в кафе, народ веселился во всю, кто-то уже громил посуду, кто-то, вон, партию в бильярд слил. Каждый занят, никто не скучает. Но ее среди всех этих людей не было. Черт.
– Что, наигрался уже? Так быстро,– в поле зрения появилась брюнетка, с которой он разговаривал до этого
– Не видела здесь девушку, которая подходила к нам?– спросил, хмуро осматривая помещение.
– Видела,– она положила ладонь мне на плечо и пальчиком стала выписывать непонятные узоры.
– Где?
– А она ушла,– просто отозвалась она.
– В смысле?– и тут я вспомнил "посмотри, пожалуйста...и я уйду", при этом вид у нее был как у побитой собаки. Не уж то он в конец достал ее своим поведением? Хорошо бы... Отвяжется, наконец. Но за "Рэйнджер" огромное спасибо он скажет обязательно. При следующей встрече. А сейчас, покуда много свободного времени, я могу прокатиться на "ожившем чуде".
Да, так и сделаю.
***
Сталкреша.
Сталкерша.
Это слово крутилось в голове и разъедало мозг, как кислота. Я – сталкерша. Да разве я похожа на нее? Ни капли ведь. В моих поступках не было ничего, за что меня можно было бы так назвать...
Каждая встреча с ним заканчивается полным провалом и унижением. Но я ведь привыкла, не так ли? Сама виновата. Сама полюбила. Сама выбрала его.
Сталкерша – так унизительно звучит. Будто ругательство.
Оказавшись дома, я переоделась в пижаму, села на диван, и уставилась бессмысленным взглядом в окно.
Может уехать? Бросить все к чертям и уехать? Забыть его, будто и не было. Он-то уж точно быстро забудет, вздохнет с облегчением, платочком вслед помашет, или даже собственноручно чемоданы на вокзал отнесет. Лишь бы рядом не видеть.
Я знаю, что подарок ему понравился. Не мог не понравиться. Максу я написала смс, не смогла позвонить – голос не слушался, поблагодарила еще раз за помощь, написала, что Артему все понравилось, он был очень рад. Хоть и не видела, но точно знаю, как было. Потому что знаю его как облупленного.
На улице загремел гром, первые тяжелые капли громко разбились об окно. Рзко ливанул дождь. Бабахнуло со всех сторон. Я подорвалась с дивана и стала бегать по квартире, закрывая окна, которые к тому же не хотели подаваться из-за сильного ветра. С горем пополам закрыла все двери и окна и сразу стало так неуютно в квартире. Тихо и одиноко.
Выпив таблетки, свернулась на диване в калачик и попыталась заснуть. Мокрые от слез глаза щипало.
***
Помнишь, что ты себе говорила, Ань? Ты ему не нужна. Просто пройди мимо.
Впервые в жизни я не радовалась, что вижу его в офисе, где работаю я. Главный партнер строительной компании – Артемий Аршинский курил у входа в задание, цепким взглядом охватывая каждого входящего, словно искал кого-то.
Какая разница теперь уже.
Я поморщилась, когда холодный октябрьский дождь стал заливать за шиворот пальто. Ну вот, приду домой и окажется, что заболела. Так всегда.
Быстро перебирая ножками, пошла к зданию. Он увидел, заметил меня. Сердце неровно забилось.
Я должна его разлюбить . Иначе умру. Серьезно. Захлебнусь в горе и жалости к себе.
Он выкинул сигарету, подобрался весь, и смотрел прямо в упор. На меня. По его виду можно было сказать, что он хочет поговорить, но скорее всего, я просто опять принимаю желаемое за действительное.
С каждым шагом, приближающим меня к нему, дышать почему-то становилось тяжелее. Так странно, да? Нет.
Надо было видеть его ошарашено-удивленно-недоуменное лицо, когда я прошла мимо.
Я. Прошла. Мимо.
Обычно, я всегда останавливалась, здоровалась – робкие попытки держаться рядом. Он никогда не заговаривал первым. И сейчас не стал.
День прошел как в аду.
Он постоянно был поблизости. В двух шагах. В соседней комнате. В одной со мной комнате. И постоянно я чувствовала его взгляд на себе.
Зачем? Зачем он это делает? Испытывает на прочность или что? Я не понимаю.
В тот день он так и не заговорил со мной первым. Хотя несколько раз пытался, я видела. Но, не пересилив себя, каждый раз возвращался на место, или делал вид, что идет за кофе. Я даже не попыталась начать разговор. Хватит, все.
***
– Анна Витальевна,– в дверях появилась белокурая голова, вечно веселой девушки Тани, с лица которой никогда не сходит улыбка. Иногда это пугает. Вечноулыбающийся человек...– Артем Сергеевич попросил вас приготовить договор с холдингом, и до обеда принести его к нему в кабинет,– выпалив все это на одном дыхании, она убежала так же внезапно, как и появилась. А у меня появилось желание побиться головой о стену... или побить кого-то о стену. Я что, секретарша? Составлением договоров занимаюсь не я. Хоть мне и не сложно, но у меня куча своих дел. А составлять договор не буду просто из принципа.
Вставив наушники в уши, включила музыку и с отчего-то хорошим настроением принялась за работу.
Минут через двадцать после обеда, дверь в мой кабинет дерзко распахнулась. Почему дерзко? Потому что открывать дверь с пинка – это дерзко.
– Где договор?– где, хотя бы, "привет"? Хотя, о чем это я...
– Договора составляет наш бухгалтер. К ней все вопросы,– не поднимая глаз от компьютера, ответила я.
– По-моему я ясно выразился, говоря, что договор составляешь ты и после обеда он уже должен был лежать на столе в кабинете директора,– я стиснула зубы, чтобы не сказать все, что крутилось на языке.
– Артем Сергеевич, я не занимаюсь договорами, это не моя прерогатива. Знаете ли, у меня еще и свои дела есть, которые я должна выполнить до возвращения своего непосредственного начальника, и положить отчет о проделанной работе ему на стол. Поручите это занятие тому, кто и должен его выполнять. Ему за это платят.
– Неужели, было так сложно?!– взорвался он, ладонью ударяя по двери. Я вздрогнула и посмотрела на него. – У меня встреча через двадцать минут. С чем ты предлагаешь мне на нее ехать? С туалетной бумагой?
– Пожалуйста. Как хотите,– безразлично ответила я, хотя от его взгляда хотелось сжаться в комочек.
– Единственный раз я решил тебе довериться и попросил! выполнить твои обязанности как работника.
– Меня никто не просил! А просто поставили перед фактом. Мои обязанности как работника – это финансы! Все. Ты издеваешься что ли?
– Это был приказ твоего непосредственного начальника,– передразнил он.
– А мне кто-нибудь об этом сказал?– взорвалась я. Он даже опешил немного.
– Я уже давно поняла, что недостойна твоего доверия,– на удивление ровным голосом произнесла я. – Недостойна ни стоять рядом, ни дышать одним воздухом,– боже, зачем я это говорю ему... – Тебе осталось чуть-чуть совсем потерпеть. Скоро я уволюсь отсюда и перееду, не буду больше тебе глаза мозолить, раздражать своим присутствием. Радуйся.
Он смотрел недоверчиво и как-то...непонятно.
– Да, только радуйся с другой стороны двери. До свидания, Артем Сергеевич.
Первый раз в жизни я дала ему отпор. Какой-никакой, но отпор. Руки трясутся.
– Из-за меня?– холодный чужой голос.
– Нет,– конечно, нет...
– Врешь.
– Нет,– я устало опустилась на стул. – У тебя встреча,– посмотрела на часы на руке,– через десять минут,– напомнила я.
– Все равно врешь,– и он тихо вышел, прикрыв за собой дверь. А я больше не буду плакать. Нет.
***
Опять тишина. Кто бы знал, как это осточертело.
Хватаю пульт и начинаю бездумно переключать каналы. Потом подрываюсь и включаю музыку на dvd– проигрывателе. Поворачиваю тумблер громкости наполовину.
Нет тишины. Хорошо.
Веду себя, как безумная, да?
Пусть. Зато мне легче, среди этого шума.
Открыла настежь окно. Осенний промозглый ветер ворвался в комнату, окутывая меня.
Надо еще одно открыть, наверно.
Слишком. Слишком одиноко. Может, кота завести? Или собаку? А может, рыбок? Будут плавать себе. А потом можно будет отдать соседке, у нее девочка семи лет, думаю, она обрадуется.
Комнату полностью заполнил ледяной воздух. Я дрожала от холода, но окно не закрывала.
Звонок в дверь стал огромной неожиданностью, от которой я вздрогнула и "вернулась" из своих мыслей.
Почему меня никто не научил смотреть в глазок, прежде, чем открывать дверь?
– Что ты здесь делаешь?– прибывая в шоке, поинтересовалась я, глядя на него.
– Поговорить пришел, извиниться...спасибо сказать,– столько всего... Я никогда не удостаивалась большего, чем ледяной взгляд, в котором ясно читалось "отвали". А почему он такой грустный? Встреча не удалась?
– Уверен?– почему-то спросила я. – Добровольно согласен находиться со мной один на один в закрытом помещении?– эти слова вызвали у меня горькую усмешку.
– Уверен.
– Как узнал, где я живу? -он промолчал, давая мне возможность самой подумать и дать логичный ответ на свой вопрос. У далеко не последнегой человека в офисе есть доступ к досье его (или наполовину его) работников.
– Кухня прямо и направо, – проинформировала я и ушла, не дожидаясь его. Я заметалась по небольшой кухонке, не зная, куда себя деть. Присела за стол, принимая непринужденную позу, – встала, опять заметалась по кухне. Чайник поставить? Обойдется. Чай-дает повод остаться на подольше. Подумает еще, что рада его видеть.
Зачем то открыла холодильник, попялилась в него, закрыла. В итоге, когда Артем вошел в кухню, я стояла со скрещенными на груди руками, хмурым лицом и бедром упиралась в кухонную тумбу. Совсем не понимая, что в такой позе похожу на ревнивую жену. Делааа...
– Налей мне кофе, пожалуйста, – как само собой разумеющеся произнес он, присаживаясь на стул. – разговор будет долгим.
Черта с два. Ты скажешь, что тебе нужно, извинишься, как планировал и уйдешь из моего дома, – уверенно произнесла я в своей голове, но вслух смогла произнести лишь:
– Я слушаю.
Он немного помялся, видимо подбирал слова помягче, чтобы в очередной раз ткнуть меня носом в то, что я дура...
– Начнем с того – что ты меня не любишь.
Я заставила себя промолчать и не наговорить кучу грубых и ненужных слов. Засунула свое возмущение и гнв, куда поглубже. Впрочем, как и всегда.
-... сначала это была просто симпатия, постепенно переросшая в навязчивую идею, которую ты все не можешь выбросить из головы. Ты привыкла к этому чувству. Я понимаю, что ты чувствуешь, когда я грублю и обижаю тебя. Но и ты меня пойми, я ненавижу людей, которые готовы на все ради того, чтобы я обратил на них внимание,– я пыталась добиться твоего внимания шесть лет – и никакого толку. Стоило перестать обращать на тебя внимание – и вот, четыре дня спустя ты у меня дома. Или это подарок на день рождение возымел такой эффект? Еще и ненавидит...
