Текст книги "Танцующая в неволе (СИ)"
Автор книги: Алиса Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Танцующая в неволе
Алиса Перова
ГЛАВА 1 Париж – 2003
2003 год
Париж
Если бы в мире не существовало этого города – его непременно следовало выдумать. И это не чьи-то там слова – это придумала я, когда впервые окунулась в эту удивительную атмосферу. Кто сказал «Увидеть Париж и умереть»? Пафосная ерунда! Увидеть и воскреснуть, захотеть жить, любить и танцевать – вот что такое настоящий Париж. Он восхищал и завораживал своим изысканным великолепием. И меня не интересует ничьё альтернативное мнение. Будь то великосветский Демон, знающий всё обо всём, или вечно недовольная дворничиха, ненавидящая всех парижан и туристов и проклинающая Париж каждое утро.
Этот город принял меня в свои объятия и подарил забытое ощущение счастья и, как ни удивительно – умиротворения. Наверняка это покажется странным для любой молоденькой барышни, оказавшейся в самом романтическом городе мира. Но вот она я – красивая, юная мадемуазель Шеро, нахожусь в самом сердце Парижа, где утопает в буйной растительности совершеннейшее чудо архитектуры – Нотр Дам де Пари. Я безмолвно и трепетно наслаждаюсь этим готическим исполином, пропитываясь духом древней истории и романтического флёра. И здесь я нахожу своё умиротворение и придумываю свою новую сказку.
Я живу в Париже уже две недели, и каждое утро прихожу сюда – к знаменитому величественному собору Парижской Богоматери, где подолгу стою, замерев, и представляю себя маленькой прекрасной принцессой в волшебной стране. Во Франции у меня появилось новое имя, и моя непреодолимая тяга к этому храму теперь кажется мне символичной. Мне нравится быть Эсмеральдой в этом удивительном, сказочном месте. Кто бы мог подумать, мамочка, что мечта всей твоей жизни сбудется у меня?
Одна из городских квартир Демона, в которой мы живём, находится в четвёртом округе Парижа, на острове Сите. Этот уникальный кусочек суши, расположенный на реке Сена, по праву называется колыбелью и сердцем французской столицы и соединён с городом девятью красивейшими мостами. Именно здесь зародился Париж. Теперь же остров представляет собой культурно-историческую часть города, в котором почти не осталось жителей, зато нескончаемый поток туристов круглосуточно делает его оживлённым и людным. И одной из главных достопримечательностей нашего островка является, конечно, собор Парижской Богоматери, находившийся в паре минут ходьбы от нашего дома.
Каждое утро в восемь я выхожу из дома и гуляю по острову, исследуя новые уголки. Но любая моя прогулка неизменно начинается с посещения храма, после чего я часто отправляюсь через весь остров, чтобы посидеть в уютном скверике Вер Галан. Утром здесь бывает тихо, и я позволяю себе осторожно мечтать.
Демон почти не напрягает меня, только настаивает, чтобы я постоянно была на связи и не забывала вовремя кушать. С собой у меня вполне достаточно денег, чтобы вдоволь накормить себя и ещё сотню-другую проголодавшихся туристов. Их толпы постоянно осаждают наш живописный островок. А мне нравится причислять себя к числу горожан, для которых эта чудесная сказка не закончится с отъездом. Теперь я настоящая француженка, парижанка. Я столичная штучка! Эх, видела бы меня Дашка!
Домой я возвращаюсь, когда уже садится солнце и от потемневшей реки начинает веять прохладой. Наш дом – один из немногих жилых домов на острове, и в этом его особенная ценность. Выходит, что он тоже является памятником древней архитектуры. Может, и не таким древним, как мой храм, но тоже очень достойным. А если перегнуться через кованые перила узкого балкончика нашей квартиры, то я даже могу увидеть небольшую часть храма, и это приводит меня в невероятный восторг. За последние месяцы я настолько отвыкла от позитивных эмоций, что сейчас была искренне благодарна Демону за этот подарок – восхитительное лето в Париже.
Мой дед был достаточно прямолинеен и сразу по прилёту в Париж обозначил мою дальнейшую судьбу на ближайшие месяцы. Внимательно выслушав его планы, я для себя уяснила, что находиться в столице мне предстоит лишь до конца лета. А потом я перееду в его дом, находящийся в пригороде Парижа, где должна буду усердно учиться, дышать свежим воздухом и ожидать рождения ребёнка.
Вот же блин – ребёнок! И это, казалось бы, важное жизненное обстоятельство было готово выветриться из моего сознания. Я пыталась абстрагироваться от этого состояния, в наивной и глупой надежде, что всё забудется, и оно само собой как-нибудь рассосётся. Внешне никаких изменений я в себе не наблюдала, за исключением слегка увеличившейся груди. Меня ещё продолжало тошнить по утрам, но неприятные ощущения я всегда быстро вытесняла упоительными прогулками.
О моём интересном положении приходилось вспоминать, когда Демон справлялся о моём самочувствии. А мне было некомфортно от того, что он знает обо мне такие интимные подробности, и тот, кто завёлся у меня внутри, тоже не позволяет об этом забыть. Зачем мне этот ребёнок, что я с ним буду делать? Я не хочу его, ведь я не смогу его любить.
Всё это я выложила Демону, когда однажды вечером он традиционно спросил о моём самочувствии, и о полученных за день впечатлениях. Дед не был настроен на задушевный разговор и ответил, что моё дело быть послушной и выполнять все предписания врачей, а любить ребёнка меня никто не заставляет, но и вредить ему мне никто не позволит. А избавляться от плода на таком сроке, да ещё в моём юном возрасте очень опасно. Ведь ему – Демону – нужна полноценная здоровая дочь, то есть я, и бла-бла-бла… И никаких тебе «Успокойся, всё будет хорошо» или «Не бойся, малышка». Главный Демон сказал «надо», а потом пожелал мне спокойной ночи и удалился в свой кабинет, ну а я в свою комнату. Вот и поговорили.
Обалдеть, я ему инкубатор, что ли? А если у меня начнёт живот расти? Ужас! Как я людям-то на глаза покажусь? Вот, наверное, из-за этого он меня и решил выдворить из Парижа в какую-то глухомань и поселить в деревенской избушке. Интересно, а как выглядит французская глушь? Надеюсь, у него там туалет не на улице? Я никак не хотела представлять себя деревенской жительницей. Всё же, в моём понимании, быть русской горожанкой куда почётнее, чем французской деревенщиной. Все эти куры, свиньи и коровы – точно не моё. Хотя, может, у него там и нет свиней, но куры-то точно имеются – село же.
Я бы предпочла остаться здесь – на острове. Здесь жизнь кипит всегда, а я в самом эпицентре этой кипучей энергии. Здесь у меня есть мой храм, мой чудесный парк, река и здесь я как будто ближе к маме. Странно? А вот и нет – она всей душой стремилась в этот город, и уж если я сюда перебралась, то мамочкина душа точно где-то рядом. Потому мне так близок и дорог мой прекрасный собор – мне с таким упоительным восторгом рассказывала о нём мама, что я влюбилась в него заочно и уже очень давно. И про каменную симфонию я слышала от неё, и про «чудесный результат соединения всех сил целой эпохи…». Сама я, к моему сожалению, не настолько возвышенна, чтобы это понять, но трепетным волнением наполнилась.
Не хочу покидать остров. В конце концов, здесь у меня есть своя комната, которую я уже полюбила, а заодно узнала, как выглядит стиль «минимализм». Это только на первый взгляд странно и пусто. А потом понимаешь, что всё необходимое есть, зато ничего лишнего по углам не валяется. Потолок и стены в моей просторной комнате белые, а пол тёмно-серый. Лишь одна стена, у которой располагалась моя широкая белая кровать, была выложена в виде пазла и представляла собой довольно позитивную картину, хоть и тоже серо-белую – цветущую ветку сакуры. А с потолка, как сталактиты, свисали причудливой формы светильники. Мебели почти нет, зато есть, где развернуться – танцевать даже можно. Шкаф оказался встроенным в стену и был огромным, как ещё одна маленькая комнатка. Стол, как выяснилось, тоже можно выдрать из стены. А если простукать тут всё как следует, то, возможно, и балкончик найдётся. А что – ванную комнату я таким образом уже обнаружила.
К сожалению, мой вожделенный балкончик существует в единственном экземпляре, и выход на него – из общей гостиной. Я могу стоять там часами и любоваться огнями вечернего Парижа. До сих пор я не побывала на Эйфелевой башне, в Лувре, не увидела знаменитое кабаре «Мулен Руж». Да я вообще ничего не видела за пределами острова. А учитывая предстоящий скорый отъезд, мне стоит поторопиться посетить все достопримечательности этого дивного города, чтобы потом, сидя унылыми осенними вечерами во французской глубинке, мне было о чём вспоминать и мечтать.
Каждый вечер я звоню Дашке, благо, Демон не ограничивает мои телефонные переговоры. Я, захлёбываясь эмоциями, рассказываю ей, в какой удивительной сказке теперь живу. Ей рассказываю и сама себе завидую. Но про деревню пока помалкиваю. Боже, сколько всего неизведанного и прекрасного меня здесь окружает – никуда не хочу отсюда уезжать.
ГЛАВА 2. 2018 Диана
2018 год
Диана
У самого подножия храма я кружусь в своём стремительном, горячем танце, притопывая босыми ногами. Алая юбка развевается, обнажая смуглые ноги, на которых ритмично позвякивают золотые браслеты. Длинные волосы рассыпаются блестящей волной, когда я сдёргиваю с них красную ленту. Барабан стучит громче и громче, и уже заглушает все прочие звуки. Невыносимый грохот…
«По голове себе постучите, уроды» – с раздражением подумала я, стряхивая с себя остатки сна. С новой порцией стуков я поняла, что кто-то ломится в дверь моего номера. В комнате было темно, и я потянулась за телефоном. Четыре часа утра – с ума сошли! Я выбралась из тёплой постели, нащупала в темноте тапочки и побрела разбираться с пришельцами. Тело, облачённое в крошечную шёлковую сорочку, моментально покрылось мурашками в проветриваемой комнате.
Посмотрев в глазок, я увидела Влада и открыла ему сразу, прежде чем подумала, стоит ли это делать. Моё здравомыслие ещё не проснулось – на это и был расчёт гостя. Он шагнул в мой тёмный номер и без предисловий притянул меня к себе, впившись в мои губы жадным поцелуем. Сопротивляться не хотелось абсолютно. В отличие от головы, тело моё проснулось мгновенно и уже жаждало ласки. Не отрываясь от меня, Влад сбросил верхнюю одежду, подсунул холодные руки под мою короткую сорочку и, не нащупав на мне трусики, глухо застонал.
– Я чуть с ума без тебя не сошёл, – жарко прошептал он мне в шею и, приподняв меня, понёс на кровать.
Под его пальцами тонкие бретельки сорочки слетели с моих плеч, но моё тело больше не дрожало от холода, оно плавилось и извивалось от голодных смелых ласк. Меня накрыло очень быстро и очень остро. Отдышавшись и сфокусировав зрение, я обнаружила, что Влад до сих пор одет.
– Когда будешь уходить, милый, оставь мне свои губы и язык.
– И всё? А руки? – он тихо засмеялся.
– Ты ими почти не пользовался.
– Думаю, что мне следует их помыть, прежде чем ласкать мою богиню, – прошептал Влад, снимая с себя одежду.
– А я думаю, что, пожалуй, дождусь и узнаю, на что годятся другие части твоего тела.
– Ты разве забыла? – Влад подхватил меня на руки.
– Давно это было, – я обвила руками его шею.
– Я в душ, маленькая, но не смогу тебя здесь оставить одну, – и понёс меня в ванную комнату.
Прелюдии больше не было. Я позволила мужчине быть жёстким, больно сжимать мои бёдра, и мне не хотелось его останавливать. С очередным резким толчком Влад прохрипел моё имя. От его голоса, от пошлых звуков соприкосновения наших тел, я пришла к финишу первая, громко сообщая об этом постояльцам отеля. Спровоцированный моим криком, Влад догнал меня и впился зубами в моё плечо.
– Ты хотел меня наказать? – спросила я, нарушая тишину.
После того как Влад, бережно обтерев меня полотенцем, принёс в постель, мы долго молчали. Я думала о том, что сегодня ночью он показал мне, что может быть не только нежным, но и требовательным и даже грубым. Я не знаю, о чём думал Влад, прижимая меня к себе и прерывисто дыша мне в волосы. Я знала, чего он не хотел – он не хотел отпускать меня.
– Разве ты почувствовала себя наказанной? Нет, моя девочка, сначала я показал, как люблю тебя, а потом, как скучал по тебе. А теперь хочу показать, что не отпущу тебя никогда, – шепчет он мне в волосы, прижимая меня ещё крепче к своему телу.
– Вла-адик, а покажи мне ещё, как ты меня любишь.
*****
Разбудила меня настойчивая вибрация телефона. На экране высветился Поль, и его звонок я не могу проигнорировать.
– Поль, милый, доброе утро, – отозвалась я сонным голосом.
– Диана, родная, неужели я разбудил тебя? – разволновался Поль.
Обычно жёсткий и бескомпромиссный, со мной он всегда был мягким и безотказным. Думаю, он любил меня, как дочь. Ну а как ещё объяснить тот факт, что он отдал мне свой грандиозный проект, который не готов был продать Карабасу ни за какие деньги. Он предложил его сам – хотел, чтобы я вернулась на родину победительницей, а не забытой всеми сироткой. И я чувствовала себя бесконечно ему благодарной.
– Поль, мне уже давно пора проснуться, а ты можешь звонить мне в любое время суток.
Я продолжаю с ним весело щебетать, чтобы он даже не сомневался, что я бодра и что его звонок как нельзя кстати.
– А у меня есть для тебя сюрприз, маленькая Ди, только он пока сыроват. Вот хочу узнать, когда ты прилетишь домой, чтобы я успел его доработать.
Поль сказал «домой» и моё сердце подпрыгнуло. Знать бы, где на самом деле мой дом.
– Польчик, ты меня балуешь, мне с тобой за всю жизнь не рассчитаться.
Краем глаза я замечаю движение и, повернув голову, обнаруживаю Влада. В одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, он приближается ко мне с подносом, от которого тянется потрясающий аромат кофе и свежей выпечки. Ещё несколько минут я честно пытаюсь поддерживать диалог с Полем, а поднос с завтраком уже стоит на моих коленях и возбуждает сумасшедший аппетит. Не меньший аппетит возбуждает Влад, который устроился рядом со мной, стянул с меня одеяло и языком щекочет чувствительную грудь. После моего непроизвольного всхлипа Поль вдруг заторопился и поспешно со мной попрощался.
– Влад, ну кто так делает? Я ведь чуть поднос не опрокинула и замечательного человека спугнула, – укорила я, хотя самой не терпелось пнуть этот поднос и уйти в отрыв. Впрочем, именно это мы и сделали, только поднос был аккуратно, но очень торопливо отставлен в сторону.
– Мы с тобой, как два озабоченных кролика, – отдышавшись, промурлыкала я. – И мне срочно надо в душ. Без тебя, злыдень писюкатый, – строго добавила, глядя на его потрясающую улыбку и взлохмаченные влажные волосы.
Я – так точно озабоченная, потому что после стольких забегов всё ещё продолжаю хотеть этого парня.
– Твой завтрак уже давно остыл, – Влад выглядел довольным, как обожравшийся сметаны кот. – И знаешь, малышка, мне не очень нравится сравнение с кроликом.
– Обнови мне, пожалуйста, кофе, мой тигр. А омлет и булочки пусть останутся. – Я резво подскочила с кровати и скрылась в ванной комнате.
Пожалуй, этому блондину следует задержаться в моей жизни. Получится ли – не знаю, но уже одно то, что он не надоел мне к утру, стоит принять во внимание. Правда, проснувшись, я о нём не сразу вспомнила, но зато он замечательно о себе напомнил.
– Владик, а почему ты не ешь? – интересуюсь я, с аппетитом поглощая свой завтрак.
– Я рано проснулся и, чтобы не съесть тебя, заказал себе еду. Страшно был голоден. – Влад не сводит с меня влюблённых глаз. И, странно, – меня это не раздражает, а должно бы.
– А ты почему не на работе? Сегодня же вроде бы понедельник, – вдруг опомнилась я.
– Я просто не смог от тебя уйти. Позвонил и сказал, что буду после обеда, – признался Владик с обезоруживающей улыбкой. – Диан, а ты расскажешь, что означает твоя тату? Это руны?
– Да, это руны, – отвечаю ровно, но взглядом предупреждаю, что вопрос закрыт, и Влад не настаивает. Он сразу переключает моё внимание, многозначительно подняв вверх указательный палец.
С таинственным видом он вытаскивает из-под подушки бархатную коробочку, и пока обалдевшая я не успела втиснуть свой комментарий, встал передо мной на оба колена и открыл её. Красивый, полуголый парень, с растрёпанными светлыми волосами, с искрящейся надеждой в карих глазах и… на коленях. И вот что мне с этим всем делать? Наверняка, по его сценарию мне следует проявить какие-то позитивные эмоции, желательно бурные, или, как минимум, улыбнуться. Но улыбка замёрзла, а внутри всё вопит – «Зачем?». Я заткнула себе рот воображаемым кляпом и молча пялюсь на него, не желая всё испортить своим циничным помелом.
***********
– Диана, любимая, прошу тебя, выходи за меня замуж. – И хотя голос Влада не дрожит, я отчётливо читаю волнение в его глазах.
И как мне поступить – снова шмякнуть его без парашюта? Мы, вообще, в каком веке сейчас живём? Или мужчина теперь после ночи любви считает своим долгом непременно жениться? Или это согласие на моё предложение недельной давности, которое уж никак не подразумевало романтики и признаний в любви?
Видимо, пауза затянулась, потому что Влад стал дышать слишком часто. Как должна поступить хорошая, добрая девушка? Спросить бы у неё, но здесь только я и Влад. Поэтому я тоже опускаюсь перед ним на колени, беру из его рук раскрытую коробочку и обнимаю парня за шею.
– Влад, милый, ты поступаешь нечестно. Я готова принять твоё предложение, но на своих условиях. – Я крепче стиснула его шею, ожидая негативной реакции.
Влад бережно прижал меня к себе и заговорил:
– Девочка моя, я хочу всё по-настоящему. Можешь не отвечать прямо сейчас, подожди, подумай, прошу тебя. Ведь я уже не в силах от тебя отказаться. Я люблю тебя. Я понял это, наверное, сразу, как только тебя увидел. Это кольцо я купил на следующий день после того, как покинул твой номер в прошлый раз. Я уже тогда был готов на любые твои условия, но чем дольше я думал о тебе, тем ярче понимал, что хочу всё по-настоящему. Нам ведь хорошо вместе, Диана, правда? – Он прижимает меня так крепко, будто боится, что я вырвусь и убегу. А я именно об этом и подумываю. И ведь предупреждал меня Феликс о подобных последствиях.
Да мало ли, с кем мне было хорошо? Хотя вот так, по правде говоря, очень давно ни с кем не было. Ну, или почти ни с кем, и совсем недавно… Да и какая разница, ведь хороший секс – вовсе не повод для знакомства, и уж, тем более, для замужества, и кому, как не мужчинам, это знать. Вся эта розовая лирика совершенно не вписывается в мой план. Да почему же всё так сложно? И я, конечно, знаю, как должна поступить сейчас, но не хочу так поступать с этим мальчиком. А ещё я понимаю, что в его объятиях мне очень уютно.
– Влад, ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь. Мне не хочется тебя разочаровывать, но я совсем неподходящая жена для такого парня, как ты.
Ха! Три раза «ха»! Можно подумать, что я хоть для кого-то подходящая жена. А о том, кто подходит Владу, я даже думать не хочу.
– Это всё отмазки. У тебя кто-то есть? – раздражённо спрашивает Влад, выпуская меня из объятий.
Ух ты! Предполагается, что я должна ответить что-то правильное и соответствующее обстановке – нет, Владик, у меня никого нет, просто я недостойна тебя – хорошего, доброго и такого любящего. Да ни хрена! У меня есть выбор, и есть право отказать, и нет никаких обязательств перед мужиком, стоящим на коленях в напряжённом ожидании. И сцены ревности у меня вызывают только злость и разочарование. С трудом давлю в себе усмешку.
– Не всё так просто, Владик… – от мелодраматичности этой фразы у меня аж зубы сводит. Пора заканчивать эту мыльную оперу.
– Ты скажи ещё, что дело не во мне, а в тебе.
Вот-вот, он тоже понимает, как фальшиво и паршиво это звучит. Но вообще-то, дело действительно во мне, а пускаться в пространные размышления о сложностях отношений между замечательным мужчиной и корыстной, стервозной женщиной мне совсем не хочется – ситуация не располагает. Да я вообще ни о чём говорить не желаю.
– Влад, а ты любишь танго?
– Никогда не думал об этом, но…
– Забудь, я не знаю, почему спросила. Но я ведь для тебя, как кот в мешке.
– А я хочу выбросить этот мешок и носить на руках мою кошечку. И ты всё мне о себе расскажешь, но я не стану тебя торопить, – Влад снова притягивает меня к себе.
Это что – самоуверенность или наивность? Почему-то каждый самец считает, что под действием их волшебных палочек женщина становится мягкой, гибкой и сговорчивой. Как меня занесло в это русло? Снова всё пошло не так.
Я резко поднялась на ноги и заявила:
– Послушай меня, Влад, я сейчас озвучу, а ты либо соглашаешься, либо нет. Я надену это кольцо, если ты пообещаешь принять мои условия безоговорочно.
– Те, что ты озвучила в прошлый раз? – Влад зло ухмыльнулся, продолжая стоять на коленях, глядя на меня снизу вверх.
– Ты ещё не понял, что я не намерена становиться хранительницей домашнего очага? И я не собираюсь выворачивать перед тобой душу наизнанку. Мне нужен этот брак, а ты либо согласен, либо нет. Мой чёткий план уже дал трещину, когда я позволила себе увлечься тобой, но это лишь побочный эффект и я буду продолжать делать то, что мне надо, с тобой или без тебя. Решение за тобой, и у тебя нет ни времени подумать, ни других шансов. Мой экспресс и так незапланированно затормозил.
– Какой экспресс? – оторопело бормочет Влад.
– Не важно, – отвечаю с грустной улыбкой, и уже расплескав боевой пыл.
Всё это похоже на какой-то сюр. Я реально запуталась, а что уж говорить о Владе – Влад попал. И мне необходимо срочно избавиться от его общества, чтобы привести в порядок мысли и чувства.
– Диана, но ведь есть вероятность, что ты изменишь своё решение, и сама захочешь со мной остаться?
– На твоём месте я бы не очень на это рассчитывала, – недовольно ворчу я.
– То есть, ты будешь оставаться котом в мешке, и я ничего не буду знать о собственной жене?
Слово «собственной» резко диссонирует с моим представлением о браке и не добавляет мне позитивных эмоций.
– Я расскажу лишь то, что сама посчитаю нужным. А по поводу брака: ты подпишешь контракт, составленный моим адвокатом. Условия контракта тебе не угрожают, а скорее, защищают, – заявила я резче, чем хотела бы.
Вижу, как играют желваки на напряжённом лице Влада, но он сдерживается и произносит тихо:
– Да, я ещё помню первую лекцию. Может, тогда уже начнёшь рассказывать, что посчитаешь нужным?
– Не сейчас. Времени нет, мне необходимо собрать вещи и выехать из отеля.
– Куда это ты выезжаешь опять? – разволновался Влад.
– Переезжаю в свою новую квартиру. Ты мог бы проводить меня, но тебе уже пора на работу, – неделикатно намекаю ему, что пора и честь знать.
– Да что ты гонишь меня, мне ещё рано. И я надеялся, что ты переедешь ко мне…
Я глубоко вдыхаю и очень многозначительно смотрю на расстроенного блондина, который сидит на полу, сложив ноги по-турецки. Надеюсь, он поймёт, что не стоит продолжать этот разговор. Внезапно ощущаю потребность присесть рядом, обнять, принять его тепло и ласку, но отворачиваюсь и продолжаю заниматься сборами. Всё пошло не по плану, он всё испортил своей романтикой. Все бабы слабые, безвольные дуры и я, как выяснилось, не исключение.
–Одевайся, Влад, мне пора выезжать.
Мои вещи уже готовы, осталось одеться самой и заставить шевелиться этого хмурого мужика.
– Как ты делаешь это, Диана? Ты так говоришь и смотришь… Это гипноз?
– А тебе кажется, что ты под гипнозом? – усмехаюсь я. – Расслабься, дорогой, это просто просьба.
Влад долго смотрит на меня – тоже, наверное, пытается гипнотизировать.
– Надень кольцо, малышка. Пожалуйста.
Ох, я же совсем забыла о кольце!
Я достала коробочку из кармана халата и снова её раскрыла. Очень красивое золотое кольцо с крупным изумрудом. Несмотря на то, что я равнодушна к украшениям, изумруды мне нравятся, хотя это и не мой камень.
– Я буду считать, что мы услышали друг друга, Влад, и обо всём договорились. – Я надела кольцо на средний палец, а предполагалось, вероятно, на безымянный.
– А я буду считать, что у меня есть время всё изменить и...
Взволнованный и тихий голос Влада заглушает трель моего мобильника.
– Добрый день, Александр Андреевич. У Вас для меня хорошие новости?
Я отлично понимаю, что у Ланевского их нет, но теперь ему надо хоть одну придумать.
– Здравствуй, Диана. Я тебе на почту всё выслал и написал, ты, наверное, уже видела. А по поводу квартиры – ребята сегодня завезут материалы, и я сам всё проконтролирую.
– Это хорошо, но Вы ведь не для этого позвонили?
– Послушай, Диан, Соболев сейчас на больничном, поэтому если ты не очень торопишься, то он займётся твоим объектом позднее.
– Он жив?
– Кто? – оторопел Ланевский.
– Соболев.
– О, господи, конечно, он жив.
– Тогда, если он не планирует умирать в ближайшую неделю, пусть немедленно приступает к работе.
– Но ты ведь ещё не решила, что именно хочешь…
– Уже решила, Александр Андреевич. И свои хотелки я отправлю Соболеву напрямую, а Вас поставлю в копию. Полагаю, ваш ценный кадр не смертельно болен?
– Однако жёстко ты ведёшь дела, – неодобрительно проворчал Ланевский.
– А если я стану церемониться с каждым, как Вы со своей секретаршей, то скоро тоже начну искать работу чьей-нибудь помощницей.
– Ну, до этого, я уверен, не дойдёт… Но, Диана, подчинённые ведь тоже люди со своими…
– А Вы всех проверяли?
– В смысле?
– На человечность.
– Я тебя не совсем понимаю, Диана…
– Совсем не понимаете, Александр Андреевич. А вот я Вас отлично понимаю и не сомневаюсь, что именно Вы посоветовали приболеть своему сотруднику. А меня понять даже не пытайтесь, Вы сначала свою службу безопасности поменяйте.
– Почему? – вконец растерялся мой собеседник и даже не пытался отрицать, что отправил Артурчика на больничный, лишь бы сохранить мир в собственной семье.
– Странно, что Вы меня об этом спрашиваете, я ведь не занимаюсь безопасностью Вашей компании. Почему бы Вам не поинтересоваться у начальника СБ?
– Диан, моей компании что-то угрожает?
– Очень надеюсь, что нет, а иначе, зачем бы мне Ваши акции.
Я не собиралась издеваться над мужчиной. Но, в конце концов, он давно обязан был выяснить, что Артурчик – вовсе не случайная жертва моих экспериментов.
В итоге, Ланевский не успокоился, а ещё больше разволновался. Ну да ничего – ему полезно, а то окружил себя бесполезным планктоном.
Кажется, у нас с Владиком был серьёзный разговор. Я спрятала мобильник в задний карман джинсов и повернулась к своему блондинчику. Он смотрит на меня, словно видит впервые – наверное, его впечатлил мой резкий тон во время разговора с Ланевским. Но это даже к лучшему – пусть не расслабляется.
– Что-то не так, Владичка? – спрашиваю с вызовом.
– Я очень люблю тебя, – отвечает он так спокойно и просто, словно это будничный ответ на мой вопрос.
Вот опять это слово – как же оно меня бесит! Я давно живу с полной уверенностью, что любви между мужчиной и женщиной не существует. Страсть, похоть, привязанность – это да. Но любовь… ведь это совсем другое. Любовь бывает к родителям, к детям – безусловная, всепоглощающая. Любовь к близким друзьям более спокойная и не такая щемящая, но, предполагаю, всё же любовь. Как называется то болезненно-острое ощущение, с которым я живу много лет – я не знаю, до сих пор не могу дать ему определение. Но оно не имеет ничего общего с теми чувствами, что принято считать любовью к мужчине. Любовь между мужчиной и женщиной – это что-то эфемерное. Секс усиливает остроту чувств, он же их и разрушает в конечном итоге. Феликс со мной не согласен, хотя наглядных примеров у него нет.
Таким примером могла бы стать моя мама, но, думаю, там всё слишком неоднозначно. Ну, сколько она знала моего отца – несколько месяцев? А потом, на протяжении долгих лет лелеяла и упрямо подогревала свою, так называемую, любовь, придумывая отцу нелепые оправдания и каждый день проживая в ожидании чуда. Если это любовь, то пусть это прекрасное чувство меня не коснётся, потому что назвать такое счастьем могла лишь моя мамочка. А она точно была волшебным существом. Надеюсь, она счастлива сейчас где-то в райских садах и вряд ли там встретит моего папеньку. Ведь он сын демона и место ему в огненном котле. Возможно, он и меня там когда-нибудь дождётся.
– Я люблю тебя, Диана, – повторил Влад, – люблю, как сумасшедший.
– Не повезло тебе, Владик. – Я натянуто улыбнулась. – Ладно, пойдём на выход, мне пора номер сдавать.
*****
К моему дому мы подъехали каждый в своём авто. Влад помог перенести мой багаж в квартиру, и был крайне удивлён интерьером. Моя гостиная предстала в чёрно-белых тонах. Из мебели в ней были лишь огромный диван, кресло и длинная тумба под широкой плазмой. Шкаф был встроен в стену и не был заметен. Большой рыжий торшер причудливой формы смотрелся в строгой комнате, как апельсин на снегу.
– Не знал, что ты поклонница минимализма, – прокомментировал Влад своё удивление.
– Это ты ещё в спальне моей не был, – я усмехнулась, представляя его шок.
– Надеюсь, что очень скоро буду, – Влад расплылся в довольной улыбке и отправился на поиски спальни.
По тому, как он удивлённо присвистнул, полагаю, нашёл, что искал.
Это была нежно-бежевая спальня принцессы. Именно так и назывался спальный гарнитур – «Принцесса». Стены и потолок в лепнине, резная вычурная мебель, балдахин над широкой кроватью, пушистый ковёр, роскошная люстра, ламбрекены на шторах. Влад пребывал в полном недоумении, стоя посреди всего этого странного великолепия, в придачу заваленного моими вчерашними покупками.
– Этот стиль для меня просто никак не увязывается с тобой, – растерянно озвучил он.
– А это вовсе и не мой стиль, просто я экспериментировала, и это был мой маленький каприз. Почему нет? Эта квартира всё равно для меня перевалочная база. И теперь я имею то, что имею. А тебе ещё не пора на работу, милый? – мне не терпелось остаться одной.
– Надоел? – спросил он с грустной улыбкой.
К моему недоумению, не то чтобы надоел, а даже совсем наоборот – стоял и снова будоражил моё блудливое воображение.
– Предпочитаю, чтобы мой муж был добытчиком, а не безработным бездельником с круглосуточно неугомонным членом, – копнула я ещё глубже себе яму, в которой и так сидела по уши. Зато Влад разулыбался после моих неосторожных слов, будто разгадал какой-то тайный смысл. Ну-ну…
Похоже, я отправила мозги в долгосрочный отпуск, а председательствующее место заняла неуёмная похоть. Именно эта зараза и опутывала меня сейчас, невзирая на боль во всём теле, особенно внутри самых разгулявшихся органов. Но очень своевременно позвонил Карабас и попросил о встрече, на которую я с готовностью согласилась. Мне срочно нужна была передышка от этого сексуального безумства.
