Текст книги "Наследник для Сурового (СИ)"

Автор книги: Алиса Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍=28=

– Я заказал тебе стейк из форели.

Подойдя к столу, мужчина, не церемонясь, отломил кусок от французского багета и мгновенно забросил его в рот.

Суровый оказался очень близко от меня. Я даже ощутила, как пахнет его гель для душа – солёным океаном и свежим бризом.

– Не могли бы вы одеться целиком. Пожалуйста? – пробормотала я и отвернулась к столу, сосредоточившись на сервировке.

Близость Сурового меня волновала и заставляла пульс учащаться помимо моего желания.

Я надеялась, что мужчина примет к сведению мою небольшую реплику.

Но уже через секунду поняла, что в этой квартире своё собственное мнение может иметь только один человек. И этим человеком не была я.

Мои последние слова с просьбой ещё висели в воздухе, когда Суровый внезапно оказался позади меня и подтолкнул меня к столу.

Его обнажённая грудь ещё была влажной после душа. Когда он прижался к моей спине, тонкая ткань кофточки сразу же намокла и прилипла к телу.

Перед глазами потемнело от контакта с большим телом зрелого и очень сильного мужчины.

Он был мощным и намного выше меня, продолжал давить сзади, пока не прижал вплотную к столу.

Его большие ладони со шлепком опустились на мраморную столешницу.

Я почувствовала на шее и на волосах горячее, свежее дыхание, но сама забыла о возможности вдыхать кислород и начала задыхаться.

– Одеться? Устанавливаешь правила на моей территории? Кажется, ты забыла о том, кто здесь главный.

Одна из его рук оторвалась от стола.

Я словно загипнотизированная наблюдала за медленными движениями его сильных, красивых пальцев.

Такие пальцы обычно бывают у музыкантов, но ладони у людей искусства обычно узкие и гладкие, а ладонь Сурового была широкой, шероховатой и местами мозолистой.

Ещё у него были стёсаны костяшки пальцев, как следствие многочисленных драк, где Суровому приходилось добиваться правды кулаками, а не словами.

Всё это разительно отличало мужчины от… всех остальных, с кем я раньше имела дело.

Но по правде говоря, когда он так многозначительно и волнующе прижимался ко мне сзади, я растеряла все разумные мысли и не могла вспомнить ни одного парня, с которым я испытывала хотя бы сотую долю тех чувств, что вызывал во мне Суровый.

Все мои знакомства и попытки флирта с противоположным полом сейчас казались смехотворными и ненастоящими.

Это был детский лепет, но сейчас Суровый держал меня в тисках и склонял к взрослому разговору.

Его ладонь переместилась на моё бедро.

Сильные пальцы сжали в щипке кожу, а потом его рука двинулась выше и надавила мне на спину.

– Это моя территория, Настя. Ты либо подчиняешься моим правилам, либо…

– Либо что? – прошептала я, находясь на грани обморока.

– Тебе не понравится второй вариант.

Пальцы Сурового сомкнулись на подоле моей юбке.

В голове зашумело от такого стремительного поворота событий.

Я точно не ждала, что он станет принуждать меня к близости таким образом.

– Нагнись над столом. Остальное я сделаю сам. Обопрись на локти, – приказал Суровый.

Его стальный, полный льда голос сильно подстегнул моё воображение и пронесся по коже вместе с мурашками.

Я мотнула головой в сторону, сопротивляясь.

Давление ладони на спине стало сильнее и я почти распласталась на этом столе, вставая так, как он велел.

Я оперлась на локти, вытянув руки вперёд и с ужасом поняла, что Суровый тянет вверх по бёдрам мою юбку.

Сердце стучало в груди учащённо, а удары пульса по вискам оглушали.

Даже зрение начало подводиться: я то видела окружающие меня предметы чёткими, то вдруг их контуры размывались.

В очередной раз перед моими глазами чётко проступил контур металлических зубцов вилки и я, не думая, что творю, схватила её и изо всех сил дёрнулась в сторону.

Я отскочила к стене и выставила вилку вперёд себя. Я почти ничего не видела перед собой.

– Отойдите от меня! Немедленно! Или я за себя не отвечаю.

Суровый медленно снял с шеи полотенце и вытер влажную грудь, игнорируя мой решительно настроенный вид.

– Убьёшь меня тупой вилкой? Силёнок хватит?

Он двинулся в мою сторону медленным, но уверенным шагом.

А я… не могла сделать ничего, только ещё крепче перехватила вилку, поклявшись, что если он хотя бы пальцем ко мне притронется, я воткну эту вилку ему в глаз.

Кухня была очень просторной, но мужчина шёл целенаправленно на меня и лишь в последний момент он ускользнул в сторону, изменив направление движение.

Суровый свернул в коридор, ведущий прочь из кухни.

– Положи вилку, Настя. Лучше направь усилия на сервировку стола. Это была проверка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Какая ещё проверка?

Я совсем перестала понимать, какие игры затеял этот мужчина и не развлекается ли он за мой счёт?

– Не имеет значения. Ты её прошла.

=29=

Небольшой инцидент на кухне совсем выбил меня из колеи и притупил радужное настроение.

Ещё недавно я просто занималась домашними делами и не думала ни о чём плохом.

Но стоило Суровому появиться в квартире, начало твориться чёрт знает что, а я могла бы умереть от сердечного приступа раз десять, если не больше.

Суровый снова появился на кухне, на этот раз уже одетым. Он натянул чёрную футболку без надписей и отодвинул стул, сев за стол.

Мужчина выставил локти на стол и посмотрел на меня.

Его тёмный, опасный взгляд прошёлся сверху вниз и обратно по моей фигуре.

– Расслабься.

– Я не напряжена.

– Ты заняла позицию, с которой тебе видно всю кухню. С этой позиции к тебе не удастся подобраться… сзади.

Я побледнела после его слов. Значит, от внимания Сурового не ускользнуло напряжение в моей позе.

Он с лёгкостью разгадал меня, и я снова испытала чувство бессилия. Оно охватило меня с головы до ног и не желало отпускать.

– Приятного аппетита.

После этих слов Суровый придвинул к себе тарелку со стейком и как ни в чём не бывало, принялся пилить мясо ножом.

Он быстро нарезал мясо на порционные куски и каждый из них обмакивал в острый соус, прежде чем отправлять в рот.

– Почему не ешь? Не любишь рыбу?

Стейк из форели лежал на моей тарелке, рядом с ним высилась горка риса. Он был удлинённой формы и сварен настолько хорошо, что одна рисинка отделялась от другой без труда.

Но я не могла сейчас ничего съесть. Аппетит куда-то пропал.

– Я не голодна.

Я попыталась встать, гадая, как бы обойти мужчину так, чтобы не подходить к нему ближе, чем на метр.

Суровый отложил столовые приборы и пригвоздил меня к месту одним лишь тяжёлым взглядом, отдав приказ:

– Сядь. И ешь.

На глаза навернулись нечаянные слёзы.

– Я тебя не трону.

На стол рядом с моей левой рукой опустилась бумажная салфетка в форме кораблика.

Я сама сложила эти салфетки сегодня днём, когда нечем было заняться.

– Как я и сказал, это проверка, Настя. Больше не повторится.

Я всё же решила не игнорировать протянутую салфетку и осторожно взяла её, стараясь не соприкасаться с пальцами Сурового.

– Я не понимаю.

– Тебе и не нужно.

– Но я не могу жить так! Я не собака, слепо следующая приказам. Я человеку, у меня есть душа и личность. Я не могу выдавать нужную реакцию, когда не знаю, чего вы от меня ждёте. Почему подозреваете во всех смертных греха?! Хотя моя единственная вина в том, что я оказалась не в том месте и не в то время!

Слова вырвались бурным потоком из меня, и я не успела их как следует обдумать.

Просто я высказала все мысли, что накипели, и испытала облегчение.

Лишь позднее, через секунду возникло опасение, что такая выходка может мне дорого обойтись.

– Твоя вина не только в этом, Настя. Ты очень доверчивая и непосредственная.

– Это преступление?

Я заглянула глубоко в глаза Сурового и оказалась поймана в тёмную, опасную ловушку.

Я бы не смогла сама прервать зрительный контакт, если бы он сам не перевёл взгляд на тарелку с греческим салатом, подвинув миску в мою сторону.

– Я бы сказал, что это редкость. Тебе лучше не показывать эти качества всем подряд. Ешь салат, если не хочешь рыбу. Потом обсудишь с поваром свои вкусовые предпочтения, расскажешь, нет ли непереносимости каких-либо продуктов.

– Я не люблю жареный лук.

– Об этом расскажешь не мне, – покачал головой Суровый.

Мужчина приподнялся и взял пульт с небольшой полки на стене.

Щёлкнув на кнопку, он включил телевизор и остановил свой выбор на новостном канале.

Суровый принялся за еду, не говоря ни слова. Мне следовало делать так же как он, но я не решалась ослабить контроль ни на одну секунду.

– Я сказал, не трону тебя. Значит, не трону. Проверял, вдруг ты одна из тех, кто только притворяются овечкой в начале, а потом готовы на всё.

– Готова ли я… вот так… на столе… с вами?! – произнесла я, чуть заикаясь и горя от смущения.

– Ты лишилась девственности не так давно, у тебя не было мужчин, кроме меня, и ты явно пока не знаешь, как и в каких позах тебе нравится, – насмешливо произнёс Суровый, но через секунду он стал серьёзным. – У тебя смазливая мордашка, от которой веет чистотой и непорочностью. Однако ты оказалась в моей постели, и у меня возникли сомнения насчёт тебя. Проверка показала, что ты действительно попала в переплёт по своей наивности, но…

– Но что? – напряглась я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍=30=

– Некоторые девицы очень быстро обучаемы. Почуяв запах больших денег, они с лёгкостью расстаются со своими принципами и готовы на всё. И на столе, и под столом, – снова закончил свою реплику с лёгкой насмешкой.

– То есть моя реакция пришлась вам по душе? – окончательно запуталась я.

– Не преувеличивай. Достаточно того, что ты не примеряешь на себя корону профессионалки. Она тебе не к лицу.

Я так и не поняла, похвалил он меня или наоборот, обругал. Но решила, что у этого мужчины есть очень большой изъян.

У Сурового был дефицит доверия к другим людям. Наверное, в его возрасте это уже не подлежит исправлению. К тому же меня совсем не должны волновать его достоинства и недостатки.

Уверена, есть огромное количество девиц, которые с радостью приняли бы его и таким – хамом, с непредсказуемыми перепадами настроения и пугающим поведением.

– Вы удерживаете меня в плену… И…

– Вот как?

Суровый отложил вилку на стол и насмешливо посмотрел на меня, а потому лениво махнул рукой в сторону выхода.

– Можешь идти. Я тебя не держу.

– Очень смешно! Там же дежурит ваша охрана, и мой паспорт, мои документы сейчас находятся именно у вас! Вы отобрали их у меня. Вы не оставили мне выбора. Могу я попросить вас хотя бы не насмехаться надо мной? Моё согласие на ваши требования – не целиком моё решение… Это ваше давление и власть, и… вседозволенность тех, кто имеет власть и деньги.

– Если ты дашь мне желаемое, то есть выносишь и родишь моего ребёнка, я обеспечу тебя всем. Деньгами, роскошной машиной с личным водителем и дорогой недвижимостью… Могу даже подарить действующий, прибыльный бизнес, к управлению которого тебе не нужно будет прилагать никаких усилий. Для полного комплекта.

Суровый говорил размеренно и кажется не шутил, обещая мне всё это.

С каждой минутой я всё больше увязала в нашем странном соглашении и понимала, что это, увы, реальность…

Если утром у меня ещё были некоторые иллюзии на счёт Сурового, то сейчас они окончательно растаяли без следа.

– Твоя жизнь может подняться вот так, – он поднял ладонь, демонстрируя уровень выше моей головы. – Всего лишь будь пай-девочкой и не путайся под ногами.

– Если вы о том, что я прибралась в квартире, то больше я этого делать не стану, даже если… посреди вашей комнаты соберётся мусорная гора. Я не привыкла бездельничать и не имела в виду ничего дурного.

– Я уже понял. Не надо по сто раз повторять. Ешь, Настя. Я не позволю морить голодом Моего Ребёнка.

– И вы не будете ко мне приставать.

Он поднял взгляд с раздражением, которое хорошо ощущалось в глубине его взгляда.

Я чуть было привычно не опустила глаза, но с трудом выдержала его натиск и добавила немного дрогнувшим голосом:

– Даже в плохие дни.

– Особенно в плохие дни. Такой ошибки больше не произойдёт, – заверил меня Суровый.

Мы продолжили ужинать в тишине, которую нарушал только бубнёж диктора новостей.

Но я больше не чувствовала напряжения между мной и Суровым. Надеюсь, что мы договорились и очертили границы, которые не станет нарушать ни один из нас.

Хотя я смело могу вычеркнуть себя из числа нарушителей. Я точно не собираюсь добиваться внимания с его стороны.

– К переезду почти всё готово. Очень скоро я отправлю тебя жить в дом. Он находится за городом, в закрытом элитном посёлке. Он охраняется, там красиво и безопасно.

Суровый произнёс эти слова будничным тоном.

Однако я почувствовала, как моя жизнь летит в неизвестное будущее, а я не выбираю её направления.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍=31=

Следующий день снова начался в одиночестве. На второй день я встала гораздо раньше, чем накануне.

Я проснулась задолго до звонка будильника. Очень раннее утро, по углам комнаты ещё таился предрассветный сумрак.

Часы показывали 6:20.

Но в квартире стояла идеальная, густая тишина.

Некоторое время я лежала и прислушивалась, ожидая, что Суровый как-то обозначит своё присутствие. Но оказалось, что мужчины нет ни в одной из комнат.

Во сколько же уехал Суровый? Почему я не проснулась и ничего не заметила?

Должно быть, я сильно устала и перенервничала, поэтому спала крепко.

Утро я провела за уборкой. Можно сказать, что в этом почти не было необходимости.

Потому что в квартире царил порядок, а вчера я довела его до состояния идеальной чистоты. Но мне нечем было занять себя и после лёгкой зарядки я скоротала время за уборкой.

Лишь в спальне Сурового я не стала наводить порядок, потому что мужчина был недоволен, что я нарушила его границы и вообще высунула нос, давая о себе знать.

Я лишь приоткрыла дверь и снова закрыла её. В комнате царил порядок и даже постель была почти в идеальном состоянии.

При взгляде на чуть помятое покрывало можно было подумать, что Суровый едва прилёг и почти сразу же встал.

Как человек и как мужчина, Суровый оставался для меня загадкой. Я могла бы целые сутки напролёт ломать голову над тем, что он из себя представляет и какие тайны скрывают его тёмные глаза. Но решила не ломать над этим голову.

Я хотела позавтракать, и как раз в это время зазвонил мой телефон.

Глупое сердце ёкнуло и пропустило удар, когда я заметила имя на экране «Суровый».

Я вытерла мокрые руки о бумажное полотенце и задержала дыхание на несколько секунда, прежде чем ответить на входящий звонок.

– Доброе утро, Настя.

– Доброе утро. Я не заметила, как вы уехали из квартиры.

– Очень ранним утром. А что? – внезапно спросил с усмешкой мужчина. – Хотела проводить меня?

– Ничего подобного я не хотела и вряд ли захочу. Это просто элементарная вежливость.

– Иначе говоря, ты говоришь то, что, как сама считаешь, должна сказать, а не то, что ты хочешь сказать на самом деле. К чему усложнять?

– Если бы я сказала всё, что захочу, то это вам точно не понравилось бы.

В ответ Суровый издал лёгкий смешок, как будто его забавлял наш разговор.

– Плохо спала? Или ещё что-то?

– Всё замечательно. Кроме того, что моей жизнью теперь распоряжаетесь вы.

– Не драматизируй, Настя. Тебе не к лицу.

– Разве у вас не полно своей работы? – спросила я внезапно и с враждебными нотками в голосе.

Суровый ещё не сказал мне ничего плохого.

Но меня раздражала его манера постоянно подчёркивать собственное превосходство и навязывание своего взгляда на жизнь. Он был мужчиной, обладающим большой властью и авторитетом.

Разумеется, он мог позволить себе говорить всё, что вздумается.

Глупо было ожидать того же от меня! Да если бы я только осмелилась высказать ему всё, до последней мысли, мне бы не поздоровилось!

– У меня много работы. Но я звоню тебе не для того, чтобы потрепаться о пустяках.

– Да? Мне так не показалось.

– Сегодня ты бойкая, Настя. Это хорошо. Значит, у тебя полно энергии и переезд пройдёт как нельзя лучше.

Сердце ухнуло куда-то вниз и по телу разлилась предательская слабость. Я присела на стул, чтобы придать себе больше уверенности.

– Переезд уже сегодня? – спросила ослабевшим голосом.

– Да. Я всё уладил. Мой загородный дом в отличном состоянии. Вчера там побывала клининговая компания и навела идеальную чистоту. Тебе не придётся бегать с тряпкой, – снова лёгкая усмешка, отозвавшая по моему телу острыми мурашками. – Комнаты готовы. Охрана предупреждена и усилена. Остаётся только одно – перевезти тебя.

– Не только это, – возразила я.

– Вот как?

– Моя квартира. Квартира, доставшаяся мне от мамы. Я хотела бы побывать там. Забрать свои вещи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍=32=

– Тебя обеспечат всем необходимым, – Суровый оборвал меня, не дав развить свою мысль.

Какой тяжёлый, непробиваемый человек. Как же с ним сложно вести беседу и договариваться!

Мне захотелось прикрикнуть, повысить голос. Почему он так сильно выводил меня на эмоции, когда сам оставался равнодушно-холодным.

Я с трудом сдержала наплыв эмоций. В последнее время я всё чаще ловила себя на мысли, что становлюсь излишне эмоциональной, а иногда даже плаксивой. Это меня расстраивало.

Может быть, причина крылась в моей беременности и всплеске гормонов?!

– Я говорю не только про одежду. Я говорю о том, что в доме остались памятные и дорогие для меня вещи. Например, фотографии, подарки…

– Тебе не зачем там появляться, – снова возразил мужчина. – Из квартиры уже вынесли всё.

– Как?!

Я всё же не удержалась и повысила голос, возмутившись тем, что Суровый в очередной раз просто распорядился моей жизнью, не поинтересовавшись мнением.

– Что значит, вынесли всё? Вы… вы отобрали мою квартиру и продали её?

Голос подвёл меня. Он стал более высоким, чуть ли бы не писклявым.

– Какие глупости приходят тебе в голову! Неужели ты думаешь, что я польстился на крошечную сумму, которую получу при продажи этого клоповника?

– Вы богатый человек. Все богатые люди считают копеечки, и вы бы тоже не сколотили состояние, если бы разбрасывались деньгами налево и направо.

– Захлопни рот.

Я открыла рот и, вдохнув воздух, захлопнула рот. Как будто по приказу Сурового!

– Захлопнула? Молодец. А теперь послушай сюда, девочка. В твоей квартире я хочу сделать ремонт. Разумеется, для этого из квартиры вынесли всю старую мебель и выбросили на помойку. В том числе и дешёвые вещи, обувь. Всё остальное барахло, типа фоток, статуэток и другой дребедени, которая может быть памятной, мои люди сложили в коробки и вывезли на склад. Если захочешь, сможешь порыться в этом. Но не сейчас. Сейчас в приоритете стоит твой переезд и медицинское обследование в лучшей из клиник. Всё ясно?

Я хлопала ресницами, слушая голос мужчины – уверенный, полный силы, с приятной, царапающей слух хрипотцой.

– Ремонт? Но зачем? – удивилась я.

– Пусть это будет небольшим бонусом к тому, что ты получишь после исполнения договора. В таких условиях, что есть сейчас в квартире, жить нереально.

– Вы действительно позволите мне забрать то, что я захочу?

– При условии, что твоё барахло не захламит мой дом.

Я едва не съязвила в ответ, что площадь моей квартиры наверняка не больше, чем площадь чулана под лестницей в доме Сурового.

Но вовремя успела перехватить мысли и не стала говорить вслух колкости. Это могло не очень хорошо кончиться для меня. Так зачем же провоцировать мужчину на крайние меры?

– Спасибо, – от всего сердца поблагодарила я.

– Ты ещё не завтракала?

На заднем фоне раздался лёгкий стук клавиш.

– Ещё не успела. Только встала, немного прибрала и сделала зарядку.

– Не понял. Ты упахивалась по хате, не позавтракав?

Тон голоса Сурового значительно заледенел и даже на большом расстоянии вызвал у меня табун предательских мурашек.

– Ты беременна. Ты обязана нормально питаться. Не морить себя голодом.

– Я не голодаю. Просто я привыкла так.

– Как так?

Суровый едва не рычал. Он сильно разозлился по неизвестной мне причине.

– Я всегда сначала делаю что-то. Потом завтракаю. Если успею перед работой. Иногда перехватывала завтрак уже на месте…

– Значит так, девочка. С этого дня у тебя появляются новые. Полезные привычки. Всё понятно?

– Я не падаю в обморок от голода, Суровый.

– И не упадёшь. Я заказал тебе завтрак. Кажется, тебе понравился итальянский.

– О… Но я ещё вчерашнюю еду не успела съесть. Зачем сорить деньгами?

– Вчерашнюю?! Но она уже не свежая. Еды в холодильнике уже нет.

– Куда же она подевалалсь? – удивилась я, хорошо помня, как сама заставляла полки холодильника контейнерами с едой.

– Выбросил.

После слов Сурового о том, что он выбросил гору хорошей еды, мне стало по-настоящему дурно.

– Выбросили? Вы выбросили еду, когда в нашем мире каждый день дети умирают от голода?!

– Слышь, святоша. Я тебе не посол доброй воли от ООН.

– Я отказываюсь есть еду, когда вы выбрасываете деньги на ветер! – внезапно заупрямилась я.

– Дура! – шикнул на меня Суровый.

– Вы, наверное, и не знаете, что такое голод! – продолжала я возмущённым тоном. – Не все родились с золотой ложкой во рту! Вы же могли…

– Уймись, – произнёс ледяным тоном Суровый. – У меня есть куда сбывать еду, кроме помойки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Точно?

– Точнее не бывает. Или хочешь проконтролировать процесс? – насмешливо поинтересовался мужчина.

– Вы наверняка ловко умеет обманывать людей.

– Ты отнимаешь у меня время пустой болтовнёй! – внезапно заявил Суровый.

Я ахнула от возмущения. Ведь именно Он мне позвонил первым. Я не горела желанием общаться с ним ранним утром. Однако теперь Суровый обвинил меня, что я ему мешаю.

Я глубоко и часто дышала, он, кажется, тоже. Я слышала шум его дыхания, и оно словно опаляло моё лицо.

Повисла неловкая тишина, и я не знала, куда девать себя, нервничая.

Этот мужчина умел производить впечатление, даже когда его не было рядом.