Текст книги "Наследник для Сурового (СИ)"
Автор книги: Алиса Франц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
=23=
Первой мыслью после пробуждения в незнакомой обстановке был шок и лёгкий приступ паники.
Я разглядывала роскошный, модный интерьер и не могла понять, где я нахожусь.
Что я могу делать в этой квартире? Попала сюда по ошибке? Или до сих пор сплю.
Но потом реальность напомнила о себе. Я по крупицам вспомнила события дня, произошедшего накануне.
Я вспомнила, что нахожусь в квартире Сурового.
Не знаю, сколько было времени. Комната уже залита светом, но я не слышала звуков присутствия другого человека. Как будто я находилась в квартире совершенно одна
Выпутавшись из плена одеяла я ела и обратила внимание, что поверх одеяла лежал ещё и плед – пушистый и невероятно тёплый.
Наверное, именно из-за этого я перегрелась и футболка, в которой я легла спать, прилипла к спине.
Внезапно раздался громкий звонок.
От неожиданности я подпрыгнула на месте и застыла, не зная куда бежать.
Мне не хотелось, чтобы меня застали именно в таком виде – в одних трусиках и просторной футболке.
Я быстро шмыгнула под одеяло и натянула его до самого подбородка.
Лишь спустя секунд тридцать я поняла, что звук исходит не со стороны двери, но от телефона, лежащего на низком журнальном столике рядом с диваном, на котором я спала.
Я посмотрела на последнюю модель Айфона и заметила имя звонившего.
Контакт был лаконично подписан «Суровый».
Я протянула руку к телефону, решив, что кроме меня в квартире звонить некому.
По крайней мере, оглушающая тишина и полное отсутствие звуков позволяли думать, что я нахожусь в квартире одна.
С непривычки у меня не сразу получилось ответить на звонок.
– Алло? – выдохнула в телефон ослабевшим голосом.
– Доброе утро. Ты выспалась?
Это на самом деле был Суровый. Его низкий, хриплый баритон ласково коснулся моего слуха, лаская, словно бархат.
– Доброе утро. Да. Спасибо. Я выспалась.
– Я ушёл ранним утром. Ты ещё спала. Я не взялся тебя будить. Телефон, по которому ты сейчас разговариваешь, теперь твой. Все контакты скопированы в телефонную книгу. Я добавил свой номер телефона, чтобы ты знала, кто тебе звонит. Но крайне не рекомендую тебе звонить мне в ответ по всякой ерунде, вроде зачесавшегося носа или невозможности справиться с посудомоечной машиной.
Что?!
Я едва открыла глаза и такой поток речи был словно ушат ледяной воды, опрокинутый над моей головой.
Я не совсем поняла цель его звонк.
К чему были слова про ответные звонки?
Мне бы и в голову не пришло позвонить такому человеку, как он. Даже по важному делу, не говоря уже о пустяках.
– Я могу получить обратно свой старый телефон?
– Дешёвую китайскую подделку ты называешь телефоном? Исключено. Он настолько старый и испорченный, что в любой миг мог просто отключиться. Ты будешь пользоваться тем телефоном, что я тебе оставил.
– Знаете, это очень дорогой телефон! – внезапно вспылила я. – Мне не по карману такие дорогие смартфоны. К тому же я не могу принять этот презент и…
– Разве я у тебя спросил, хочешь ты принять телефон или нет? Ты его примешь. Будешь пользоваться. Это не подарок, а необходимость. Я хочу знать, что ты находишься на связи.
– Хм…
Пожалуй, это единственное, на что я была способна с утра.
Я не знала, как расценивать слова и поведение Сурового. Как искреннюю заботу или просто привычку обеспечивать своих игрушек всем необходимым?
– Надеюсь, вопрос закрыт, – с явным раздражением произнёс Суровый.
В чём дело? Недоволен, что я не оценила такой роскошный подарок?
Как, по его мнению, я должна была отреагировать?
Выразить бурную радость и отблагодарить в самых цветистых выражениях?
С какими девушками Суровый привык иметь дело?
Наверное, с теми, кто за сумочку от Гуччи и последний Айфон продадут всё, включая собственную совесть и родную семью.
Меня возмутило подобное отношение.
Что я могу сказать?
=24=
Звонок Сурового стал отрезвляющим и не на шутку взбодрил меня.
Я поняла, что остатки сна пропали без следа, а в крови забурлила горячая решимость и необходимость сделать хоть что-то.
– Возле квартиры дежурит охрана. Не пытайся убежать, – предупредил меня мужчина. – Какой завтрак ты предпочитаешь?
Перепады его настроения и смена тем были такими резкими, что у меня чуть не закружилась голова, а пол под ногами стал зыбким.
Я села на диван, чтобы наверняка не упасть и попыталась мыслить рационально.
Нужно не поддаваться эмоциям и привыкать к новым условиям.
– Я только открыла глаза и ещё не думала о завтраке.
– В холодильнике ничего нет. Кроме выпивки. Какой завтрак ты предпочитаешь: итальянский, французский, немецкий? Или ты завтракаешь по-английски?
Я растерялась в море слов и громких названий.
В противовес его словам я могла сказать, что пока не сгорел старенький тостер, я поджаривала хлеб и смазывала его плавленым сыром.
В комплект к моему хлебу обычно шёл растворимый кофе с сухими сливками или чёрный байховый чай. Ни о каких французских завтраках и речи быть не могла.
Я даже не стала ломать голову, чем завтракают жители европейской страны.
– Может быть, я просто прогуляюсь до супермаркета и куплю продуктов? – с надеждой спросила я.
– Нет. Сиди в квартире. Я сделал заказ. Выберешь сама, что пожелаешь. Курьер доставит тебе еду. Там будет визитка с номером телефона и буклет с меню. Обед можешь выбрать сама. За деньги не переживай. Я уже внёс на личный счёт оплату.
– Спасибо.
В ответ послышались гудки.
Суровый отключился прежде, чем я успела его поблагодарить и уж точно не собирался прощаться, соблюдая рамки приличия.
Я оказалась предоставлена самой себе и чтобы визит курьера не застал меня врасплох, раздетой и непричесанной, первым делом направилась в ванную комнату и приняла душ, освежившись.
В зеркале отражалось моё лицо с небольшими серыми тенями, залёгшими под глазами. Неудивительно, что я выглядела уставшей: события предыдущего дня измотали меня и лишили душевного равновесия.
Я выбрала из вещей, собранных Зауром, трикотажную кофточку и юбку.
Потом прибрала за собой постель: сложила одеяло, подушку и плед в шкаф, откуда Суровый достал эти спальные принадлежности.
Поскольку я находилась в квартире одна, я могла прогуляться и осмотреться уже без пристального внимания со стороны Сурового.
Квартира была пятикомнатной. Места в ней было столько, что хватило бы на размещение целой футбольной команды с болельщиками.
Мне было непривычно находиться в помещении таких габаритов, где одна комната была размером с квартиру, доставшуюся мне от матери.
С небольшим волнением я подумала, что у меня остались свои проблемы в прошлой жизни: например, квартирный вопрос так и был нерешённым. К тому же я подрабатывала и посещала учёбу.
Позволит ли Суровый и дальше жить так, как я привыкла?
Надежда на это была слабой. Откровенно говоря, ничтожной.
Я лишь тешила себя мечтами, что изменения не будут глобальным и не затронут всю мою жизнь.
Обойдя все помещения, я застыла на пороге спальни Сурового, вновь испытав коктейль эмоций: в них был и страх, и волнение, и странные вибрации, от которых становилось горячо в самом низу живота.
К счастью, я не успела погрузиться и окончательно утонуть в этих ощущениях.
Мои мысли прервал звонок в дверь. Я была искренне благодарна этому, не желая зацикливаться на мыслях о Суровом.
Я направилась к двери, но когда замок зашевелился раньше, чем я к нему притронулась, испытала приступ страха.
Дверь отворилась и я, не зная, чего ожидать от неожиданного визитёра, прислонилась плечом к стене, декорированной под кирпичную кладку.
=25=
В коридор протиснулся высокий, широкоплечий мужчина, одетый в тёмный костюм.
По комплекции и невыразительному лицу, лишённому эмоций, я предположила, что это охранник, и не прогадала.
– Я из охраны Сурового, – представился мужчина.
Я повнимательнее пригляделась к мужчине и даже заметила проводок, ведущий к уху и уходящий под бортик воротника.
– Вам доставили завтрак.
Мужчина передал мне в руки большой, полиэтиленовый пакет, с фирменным логотипом одного из ресторанов города.
Я не бывала там ни разу, потому что мои финансы позволяли разве что прикупить кофе в одном из кофе-автоматов, но имя ресторана было на слуху среди работников офиса, где я раньше работала уборщицей.
– Спасибо, – поблагодарила охранника, принимая из его рук пакет с едой.
От пакета исходило приятное тепло, то есть вся еда была свежеприготовленной, и я испытала какое-то то странное волнение, почти детский трепет, возникающий при получении подарка.
Охранник кивнул и предупредил, что за квартирой ведётся наблюдение, и вечером, в районе семи часов будет смена караула.
Дверь закрылась, но я успела увидеть, что мужчина был не один, но в компании такого же мужчины внушительной комплекции.
Я отнесла пакет на кухню и с любопытством заглянула внутрь.
Картонные коробки были сложены одна поверх другой.
Сбоку виднелись надписи, по которым я могла понять, что содержится внутри, и сделать выбор.
Пересмотрев все коробки, я ахнула от удивления. Теперь понятно, к чему Суровый перечислял варианты завтрака.
Поскольку я не смогла определиться, он заказал… всё!
Несколько видов завтрака!
Он сумасшедший!
Еды здесь хватило бы, чтобы накормить целую семью, а не только одну девушку хрупкой внешности и не самой упитанной комплекции.
Я остановила свой выбор на итальянской кухне: мне пришлась по вкусу фриттата и кальцончини с сырной начинкой.
Из набора продуктов французского завтрака я выбрала стаканчик кофе, не позволив напитку остыть.
На стаканчике с кофе стояла пометка: «без кофеина». Наверное, это было продиктовано моей беременностью.
Еды осталось до неприличия много.
Я бы не осилила это и за три приёма пищи.
Поэтому оставшиеся коробки я сложила в холодильник, рассудив, что теперь мне не придётся заказывать еду на обед.
Я вполне могу разогреть готовую еду и пообедать тем, что осталось после пышного завтрака, устроенного Суровым.
После завтрака я стала думать, чем бы занять себя.
Мне хотелось позвонить сестре и поговорить с ней, но потом я отложила эту идею в сторону.
Я пока не могла сообщить ей ничего конкретного, а зря тревожить её мне не хотелось.
Дарья всё равно не знала всех интимных подробностей, а я пока не горела желанием сообщать ей о них и в то же время не знала, как объяснить мою ситуацию, обходя стороной неприглядную правду.
Иначе говоря, моя ситуация была очень непростой и запутанной.
Мне нужно было время, чтобы разобраться и понять, поверить самой во всё, что происходило в моей жизни.
Я начала осматривать квартиру Сурового, более тщательный, чем до этого и почти сразу же теряюсь в обилии сложной бытовой техники.
Квартира Сурового обставлена ультрасовременной техникой, всюду чёрные, сенсорные гладкие поверхности, к которым страшно прикоснуться, чтобы не задеть случайно пальцем один из режимов работы.
Посудомойку я точно решила обойти стороной, тем более не было ничего сложного в том, чтобы вручную помыть запачканную мной тарелку, вилку и ещё парочку столовых приборов.
Но и здесь меня ждал сюрприз.
У кухонного крана тоже было несколько режимов работы, а сам шланг гнулся и поворачивался во все стороны, как шланг от душа.
Намучавшись с техникой в кухне, я решила оставить её в покое и прошла в ванную комнату, заметив скомканные Суровым полотенца и даже мятую, вчерашнюю одежду валяющуюся на полу.
Корзина с грязным бельём была полна. наверняка к мужчине приходила домработница.
Я колебалась, стоит ли мне заняться уборкой?
Ведь мы не так близко знакомы, чтобы я перебирала его бельё, но потом вспомнила обстоятельства встречи и тот факт, что я беременна от этого пугающего мужчины.
Контакт надо с чего-то начинать, и я решила заняться наведением порядка.
Всё равно мне было нечем заняться.
=26=
Я не привыкла без дела лежать на диване и просто смотреть передачи по телевизору, одну за другой. Тем более, с огромной плазмой мне только предстояло разобраться.
Пока я осматривалась в ванной, то гадала, найду ли я в квартире мужчины следы присутствия других женщин. Но не обнаружила ни запасных зубных щёток, ни забытых расчёсок или прочих мелких штучек.
Создаётся впечатление, что Суровый по правде живёт здесь в одиночку.
Или просто его домработница хорошо знает своё дело, ехидно подсказал внутренний голос.
Потом я ещё раз перебрала свои вещи, привезённые Зауром.
Среди прочего обнаружила любимую чёрную маечку, но ни с одной из юбок она, увы, не смотрелась.
Стало ясно, что мужчина взял всё, что попалось ему на глаза и совсем не подумал о моём комфорте.
Я не из тех девушек, что озабочены своим гардеробом и наличием в нём нескольких десятков платьев различных оттенков.
Но я не смогу обходиться тем минимумом, что собрали для меня. Даже для скромной девушки вроде меня, это слишком мало.
Надо бы попросить разрешения у Сурового съездить домой и забрать необходимые вещи.
До обеда у меня уйма времени, до вечера – тем более. Поэтому я решила заняться уборкой и постаралась разобраться со стиральной машиной.
Потребовалось немного времени, чтобы понять, как выставить необходимый режим. Потом я рассортировала грязную одежду, изучив ярлычки с рекомендациями от производителей, чтобы не испортить дорогие вещи по незнанию.
Одно занятие было уже найдено.
При дополнительном осмотре квартиры я нашла и кладовую, хитро спрятанную так, что её не было заметно. В ней обнаружилась и гладильная доска с утюгом.
Конечной целью моей уборки стала спальня Сурового. Сначала я зашла в комнату всего на несколько секунд, чтобы открыть окно и освежить воздух.
В следующий раз я зашла и заправила постель с полыхающим лицом.
Жаркие воспоминания не давали мне покоя. Я словно боролась с призраками прошлого и старалась не обращать внимания на то, что совесть терзала меня неимоверно упорно и сильно.
Потом я рискнула заглянуть в шкаф и обнаружила там беспорядок.
Сюда точно домработница заглядывала лишь изредка.
Рубашки висели вперемежку с брюками, а одежда спортивного кроя была свалена небрежной кучей. Работы предстояло немало, я взялась за неё с удовольствием и не смогла сдержаться, чтобы не вдохнуть аромат парфюма, исходящего от одного из пиджаков.
На некоторое время я даже забылась и совершенно перестала думать, что я пленница в доме Сурового.
Я выполняла работу по дому с заботой и любовью, как если бы делала это ради близкого, дорогого мне человека.
Конечно, это был жалкий самообман.
Я и в мыслях представить не могла, что буду близка с Суровым.
Думая о близости, я не имела в виду секс, случившийся между нами лишь потому, что он был сильно пьян, а я опоена наркотическими веществами.
Я думала о настоящей близости, возникающей между любящими, уважающими друг друга людьми.
Даже смешно представить…
Нет, просто невозможно!
И я от души поиронизировала над своей наивностью и душевной добротой.
Пора избавляться от розовых очков и смотреть на жизнь иначе.
***
Суровый появился поздним вечером.
Я ждала его приезда, но всё равно вздрогнула, когда клацнул дверной замок и подскочила с дивана, не зная, куда деть руки, ставшие внезапно слишком длинными и словно лишними на моём теле.
Мужчина швырнул ключи в специальную ёмкость, стоящую на комоде и сразу направился к себе, минуя большой зал, в котором я сидела.
Я затаила дыхание и не знала, что делать: дать о себе знать или лучше сидеть без звука?
– Анастасия.
Голос Сурового прозвучал негромко, но требовательно. Ему удавалось задать нужный тон, почти не меняя громкости.
Однако ему не нужно было кричать, чтобы произвести впечатление.
Я немедленно встала и пошла на зов его голоса.
Суровый стоял в спальне у раскрытого шкафа.
Я застыла на пороге комнаты и не решалась войти внутрь.
Меня пленил вид полуобнажённого мужчины, стоящего ко мне спиной.
Его широкая, налитая мускулами спина притягивала взгляд и будоражила воображение.
На смуглой коже я нашла длинные следы старых шрамов и испытала одновременный страх и трепет перед тем, что пришлось пережить этому мужчине.
– Вас много раз ранили? – спросила пересохшим голосом.
Однако Суровый либо не услышал мой вопрос, либо предпочёл сделать вид, что не услышал его. Он ткнул пальцем в направлении шкафа:
– Что это?
=27=
На полках ровными стопками лежали его футболки и спортивные брюки, сложенные краешек к краешку, очень аккуратно.
Майки и нижнее бельё тоже лежали по цветам, от самого светлого к самому тёмному. Суровый распахнул дверцу платяного шкафа и фыркнул, процедив сквозь зубы:
– И сюда залезла.
Краска смущения бросилась мне в лицо.
Я не поняла скептического настроя мужчины.
На мой взгляд, до моего вмешательства в его спальне царил беспорядок в вещах, зато сейчас всё было идеально.
Но потом я вспомнила допрос, устроенный мне мужчиной, и поняла причину его недовольства.
– Я не лазила по вашим карманам, если вы об этом.
– Да неужели?
Он повернулся, смерил меня недоверчивым взглядом и кивнул в сторону мелочёвки, лежашей на одной из тумб.
– Если ты не лазила по карманам, то что это такое?
Обида встала в горле комом.
Меня словно отхлестали по щекам, и на глаза навернулись горькие, горячие слёзы.
Я перебрала вещи Сурового и отправила некоторые из них в корзину с грязным бельём, а оттуда – в стиральную машину…
Найденное в его карманах, я сразу же положила на тумбочку, не разглядывая и уж тем более ничего не заимствуя из его вещей.
– Я ничего не брала. Я отправила ваши вещи в стирку, а всё, что лежало в карманах, здесь. До самого последнего клочка бумаги.
– Значит, всё-таки ты лазила по карманам. Зачем соврала?
Мужчина развернулся всем корпусом в мою сторону и сложил руки под грудью, демонстрируя литые. тренированные мышцы, перекатывающиеся под гладкой, бронзовой кожей.
– Я жду ответа.
– Извиняюсь за желание навести чистоту в вашем свинарнике. Но я ничего не брала. Вы можете обыскать меня и мои вещи, если не верите! – сказала оскорблённо, глотая обиду и слёзы.
– Я знаю. Видел по камерам.
– ЧТО?!
Суровый ткнул пальцем в направлении потолка. Вероятно, где-то там была мастерски припрятана камера видеонаблюдения.
– Но если вы всё видели, зачем обвиняете меня в том, чего я не делала?!
– Ты сама себя обвинила. Я лишь спросил. Зачем ты лезешь туда, куда не просили? Или ты считаешь, что мне нужна домработница в твоём лице?
– Нет.
– Эту квартиру убирают. Раз в неделю. Мне хватает. И я никому не позволяю лезть на полки со своей одеждой.
– Но так вам будет легче найти вещи…
Суровый подошёл к шкафу, резко сдвинул все вешалки вбок и нажал на стенку шкафа. Она медленно отъехала в сторону и за ней обнаружился сейф.
Суровый закрыл своим телом табло и набрал цифровой код, а потом открыл дверцу и… достал пистолет.
– Дело не в том, чего не могу найти я. Дело в том, чего искать не следует.
Мужчина щёлкнул чем-то: то ли предохранителем, то ли затвором.
Я не была сильна в оружии, но сразу поняла, что ствол пистолета, блестевший опасной сталью, был настоящим.
– Я не искала ни оружие, ни денег, – произнесла слабеющим голосом и схватилась ладонью за дверной косяк.
– Не падай в обморок. Настя. Просто не суй свой нос куда не следует.
– Простите. Я просто не привыкла сидеть без дела.
– Тогда иди на кухню и достань столовые приборы, тарелки, салфетки. у и всё в таком духе. Я заказал ужин.
***
Я расставила тарелки и разложила столовые приборы, стараясь справиться с волнением, охватившем тело.
Старалась не думать о собственной оплошности и не корить себя: ведь уже ничего нельзя было изменить.
Однако мысли всё равно лезли в голову.
Не хватало, чтобы Суровый решил, будто я к нему подкатываю и пытаюсь задержаться возле него, демонстрируя свои навыки, как хозяйки.
Я ничего такого не планировала, лишь коротала время в плену.
Суровый находился вдалеке. По едва слышному шороху воды я поняла, что он принимает душ.
Несмотря на волнение и страх перед этим мужчиной, мне было приятно осознавать, что вынужденное одиночество закончилось, и я хотя бы на некоторое время нахожусь не одна на территории просторной квартиры.
– Надеюсь, ты ешь красную рыбу.
Голос Сурового застал меня за распаковкой еды, принесённой курьером.
Я взглянула на мужчину и с досадой подумала, что он, похоже, часто пренебрегает рубашками. Великолепный торс был обнажён.
На его узких бёдрах низко сидели спортивные, хлопковые штаны, волосы ещё были влажными, а через шею был перекинут жгут тёмно-серого полотенца.