Текст книги "Горлица(СИ)"

Автор книги: Алис Линд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Горлица

1. Миссия.

Молчаливые звезды покорно взирали на зеленый океан леса под черным мрамором ночного неба. Серебристый туман стелился у покрытой мхом почвы, поглощал собой босые ноги ведьм , обвивал щиколотки, пробирался под подолы невесомых хитонов будто играющий в прятки ребенок. Буйные заросли живокости окаймляющие границы лощины, сигнализируя об опасности алыми, источающими зловоние и затхлость бутонами, кои медленно покачивались в такт августовского ветра. Корни дубов невероятной толщины, выползая из земляных расщелин сплетались меж собой, подобно любовникам после долгого заточения.

В Ведьмином лесу все было готово. Как и должно, на великий обряд воскрешения собрался весь немногочисленный шабаша. Преисполненные экстаза и с затуманенными от слез глазами, двадцать девушек застыли соляными столбами в ожидании заветной минуты.

 

– Приветствую вас, сестры ночи, – воздев руки к ночному небу, Климена поприветствовала шабаш.

Тьма дышала тревогой, укутывала собой женщин, вселяла в их сердца нетерпение. Кожа их тел покрывалась рябью мурашек, а сердца бились точно пойманные пташки.

Сегодня, та самая ночь, – ночь, когда их мир перевернется, ночь, когда они увидят его, первого из первых – Абсалона – их хозяина и миссию, того, кто поведет их на битву против жалкого человеческого существа.

Климена чувствовала усилившуюся магию острее всех, ощущала ее каждым нервом. Ветер нашептывал « не медли». Жрица сомкнула веки, наслаждаясь величием сего часа. Подставляла лицо кровавому свету луны, улыбаясь уголками губ. «Как давно я здесь?» Спрашивала она себя. Одну? Две сотни лет назад?

Маленький деревянный дом, в котором зимой было слишком холодно, несмотря на постоянно поддерживающийся огонь в очаге. По ночам она прижималась к овце, уткнувшись носом в ее теплую и пахнущую молоком и навозом шерсть. Климена и сейчас может отчетливо вспомнить этот запах, плотный и резкий. Мать неестественно худая, почти прозрачная и невесомая, точно хрустальный лебедь. Ее огромные карие глаза, переполненные любовью и всепрощением. Хотя материнское лицо давно стерлось из памяти жрицы, эти глаза стали вечными спутниками Климены.

Аромат горячего хлеба из отрубей и горсти опилок защекотал нос, вырывая девочку из сладких снов о беззаботном лете. Желудок отозвался голодной болью. «Просыпайся милая, сегодня ты должна помочь отцу проверить силки. Возможно получится отведать зайчатины, а из шкурки, я сошью для тебя рукавицы». Голос матери звучал сладко и нежно, как манная каша. «Нога отца еще болит, и ему не справиться в одиночку». Рука нежно гладит грязные и спутанные волосы девочки. «Да, мама, я уже не сплю». Девочка села на кровати и притворно улыбнулась. Задумчиво опустив глаза на материнские руки настолько тонкие, что Климена могла сосчитать вены под серой кожей. «А если папе станет хуже?» Испуг блеснул в глазах матери . «Не стоит даже думать о подобном, все будет хорошо и вскоре отец вновь сможет приносить с охоты больших, рогатых оленей. Тогда я напеку твоих любимых пшеничных лепешек, все наладится. Тебе не стоит забивать этими мыслями свою светлую головку. Ты когда – нибудь видела человека сильнее, чем твой отец?» Мать вопросительно приподняла брови и шутливо улыбнулась. «Нет», взмахнула головой Климена. «Вот видишь, все будет как прежде, обещаю тебе ангел мой», старательно пряча грусть за натянутой улыбкой прощебетала женщина.

Однако ничего не наладилось. Мать врала глядя в глаза Климены, но это единственная лож за которую жрица благодарна.

Вначале зимы. Отец по обыкновению, еще затемно отправился с обходом капканов в сосновый бор. Это была темная и пасмурная ночь. Дикие звери, почувствовав первые дни холодов, не стеснялись выходить к деревни в поисках отрады для желудков. На волка мужчина наткнулся у черты леса, в результате чего, в его ноге зияла гноящаяся незаживающая рана, а на плечах красовалась накидка из волчьей шкуры. Вскоре, после этого дня он остался без ноги, затем впал в лихорадку из-за испортившейся крови и умер в первые дни весны.

Соскользнув босыми ногами на холодный пол, где непрестанно гулял ледяной сквозняк пробирающиеся сквозь щели в стенах и полу, Климена скуксилась, и натянула ботинки из лисьей шкуры. В очаге пламя лизало сухие бревна, с треском превращая их в угли. Крошечное окошко завешенное шкурой медведя, которого отец убил еще до ее рождения, защищало маленькую комнату от холода, что несомненно плюс, но не позволяло наполнить дом солнечным светом. Хотя учитывая скудность жилища, возможно и это являлось преимуществом.

Девочка выпила порного молока, набила щеки хрустящей горбушкой хлеба и на ее памяти самого вкусного. Не забыла поцеловать мать, розовыми в молочных каплях губами, затем выбежала на улицу и помчалась к лесу. Снег блистал, в первых лучах восходящего солнце, словно алмазная пыль. Мороз щипал щеки, делая их иссиня – красными, пар струился изо рта и носа, а волосы непослушной, черной копной развевались по ветру.

Тогда она чувствовала себя неподдельно счастливой, не смотря на скудное питание, холодные ночи, она смеялась и по колен увязала в снегу, который так щедро выпал за ночь. «Папа, папа, подожди, я устала бежать, подожди меня», кричала она сгорбленной и тяжело хромающей фигуре впереди. Именно сейчас, ее сердце кольнуло словно осколком маленькой льдинки. «А что, если они останутся с матерью одни? Что если отца не станет?»Она не любила и боялась перемен, даже самых незначительных. При этом любила свой дом, запах маминых рук, грубый голос отца, их совместные вылазки в лес, где она обучалась навыкам охоты и рыбалки. Климена помнила все уроки отца. Порой, когда тоска по прежней жизни завладевала сознанием, жрицы брала маленький лук и стрелы, что нашла возле леса и отправлялась на охоту. Ее вылазки были безуспешны. Климена – жрица, и должна поддерживать свой статус. Что о ней подумает шабаш, увидев ее вот так, с луком на перевес и тушками зайцев привязанных к бедру? В связи с этим, она просто пряталась в высоком валежнике и представляла себя той маленькой девочкой, которой была когда – то .

Отец всего тридцать солнц назад был сильным, быстрым, смеющемся и розовощеким мужчиной, а теперь он подобен старику. Все это пугало ее.

«Нет»– сказала она себе «С моими родителями и моей жизнью ничего подобного не случиться, может с кем то другим, с соседом или с царем, но не с моим отцом, не с моей жизнью». И эта наивная вера восьмилетнего ребенка подбодрила ее, заставила отринуть грустные мысли о смерти.

Догнав отца у черты леса из молодого ельника, она улыбнулась. «Мама обещала сшить мне рукавицы, если в силки попадет заяц, это точно случится, я чувствую». Отец силился улыбнуться. «Так и будет юная леди, если мы будем тихими и не привлечем к нашему зайцу пару голодных волков», затем он прижал указательный палец к губам, давая знак молчать. Климена кивнула.

Жрица вернулась из воспоминаний детства, сердце сжалось от тоски. Прошло так много времени, сменились множество поколений со дня ее появления здесь. Черви давно съели без остатка и мать, с ее карими глазами, и несомненно отца с его слабой человеческой плотью. О них даже никто не помнит, их могилы стерты с земли, их имена преданы забвению. Но тогда почему она так тоскует по ним? Почему воспоминания о них так угнетают и в тоже время зажигают в сердце маленькую искру любви и нежности? Возможно, это последний мостик связывающий Климену с миром людей и человеческим созданием, который она неготова или не хочет разрушить.

«Как же я не люблю перемены, чтобы то ни было» прошептала она одними губами

Мы так долго ждали сего дня сестры. Тысячу лет мы скрывались и были изгнанницами для мира, который принадлежит нам. Возрадуйтесь!!! Сегодня все изменится, ночь кровавой луны возродит нашего господина. – Голос Климены эхом пронесся по лесу. Среди девушек послышались приглушенные всхлипывания.

Театральным движением пальцев, жрица расстегнула брошь, державший ткань и невесомая волна красного шифона, танцуя упала под завесу тумана у ее ног. Примеру ведьмы последовали остальные.

Затем жрица плавно подняла руку, указывая длинным но аккуратно закругленным ногтем на стоящий в центре круга до несуразности огромный гроб, тонущий в туманной дымке. Взгляды собравшихся, будто в трансе, устремились с сторону громадины из черного дуба. Лица ведьм излучали неестественную радость происходящего. Их тела дрожали от возбуждения. Парной ветер пробирался промеж дряхлых стволов, что были щедро усыпаны шляпками серо-желтых тутавиков.

Единство и несокрушимая вера в высшее предназначение каждой из них, не позволяет хоть на миг отвлечь мысли, чувства или взгляд от происходящего. Словно безмолвные ягнята следуют они словам древнего пророчества о величии. Ключ к которому, лежит здесь перед ними – иссушенным куском человеческой плоти.

Климена склонилась над дремлющей на аналое книгой. Сомкнула веки. Затем медленно, будто заставляя время остановиться, дабы запечатать в памяти этот достославный миг и насладиться им сполна, провела языком по переплету из человеческой кожи. Климена с нескрываемой усладой смаковала во рту вкус смерти.

Книга пробудилась, задрожала издавая гудение роя ос. С намерением отплатить за столь нежное обращение, она лениво, точно дряхлая старуха, открыла нужную страницу. Клемена сверкнула зловещей улыбкой.

Грудь жрицы вздымалась от каждого волнительного вздоха. Час настал, единственная ночь среди тысячи прочих, когда луна стала кровавой, когда вся магия в мире в сто крат сильнее. Сегодня они разорвут оковы смерти вопреки всем мирским законам.

– Элени, подойди – слова ласково растеклись в ночном воздухе.

Несомненно, жрица ценила свой шабаш и переживала за него всем сердцем. Точнее тем, что от него осталось.

Но, она слишком легко относилась к смерти. Как к чему – то неизбежному, как к завтраку по утрам или кровопусканию в дни великих праздников. Когда живешь так долго, и лица сменяют друг друга так же быстро как времена года, сердце становится холодным. Поначалу она привязывалась к ведьмам, помнила их лица и имена, внимала с сочувствием к каждой из их истории, была неподдельно участлива. Первое убийство заложило в ее сердце кусочек льда, а время лишь взрастило его подобно заботливой матери, в ледяную глыбу.

Ноги Элени в миг стали вялыми, кровь отхлынула от лица, окрашивая кожу в цвет пепла. Эти слова произнесенные настолько сладким, елейным голосом, прозвучали как приговор. В голове зазвенело, легкая испарина оросила высокий лом. Щелкая зубами будто от холода и не пытаясь скрыть своего страха, дала волю ослабленным ногам, упала на колени. Мир перед глазами поплыл, и причиной тому, был далеко не туман, который почувствовав запах отчаяния окутал, девушку плотным, влажным покрывалом. Она ловила ртом воздух, это было рушение всех надежд, ожиданий и эфемерного замка будущей власти..

– Я.. я.. О великая жрица, я не достойна такого большого бремени, я совсем недавно здесь. Я не знаю, что от меня потребуется. – Простонала она, и сжала похолодевшие ладони. Глаза стали лужами слез.

Свет луны ложился на молочную кожу жрицы кровавым полотном. Скулы заострились с губ сползла улыбка.

-Кар...кар...кар – разнесся эхом крик ворона.

-Ты не должна испытывать страх Элени – уверенно и сухо заговорила жрица. – Твоя душа станет маяком в темном мире и осветит путь нашему хозяину, а твоя кровь наполнит его плоть силой и могуществом. Ты делаем это для общей цели, для всех нас. – Климена дугообразным движение руки указала на все еще воодушевленный, но заметно взволнованный шабаш.

– Господин милостив и силен, твоя жертва станет даром. Не сомневайся хозяин вознаградит тебя, – с большим сочувствием продолжила жрица. – Разве ты не веришь в нашего хозяина всем сердцем и существом?

– Да-а-а.. Да, я верю – собрав оставшуюся храбрость ответила Элени. Маленькая неугомонная венка на шее набатом стучала в такт сердца.

– Он вернет тебя, вдохнет твою душу назад – в тело, твой сегодняшний подвиг не останется незамеченным.

Климена отнюдь не была лгуньей, ее слова были произносились с полной верой в будущее . Но, при видя этой девушки такой запуганной и невинной из самых страшных поступков которой, было ограбление каравана купцов

Я жрица или трухлявый пень? Эта маленькая девчонка не задумываясь и на секунду вонзит клинок в мое сердце. Плюнет в мое мертвое лицо, и все эти с виду безвинные овцы возведут ее в жрицы тем временем пока эта крикливая ворона наслаждается вкусом моих глаз. Нет, возьми себя в руки, покажи кто хозяин в этом замкнутом мирке, покажи, кто здесь волк.

Брови Климены сошлись на переносице яростными дугами. Челюсть сомкнулась до боли в зубах показывая яростную жилку. Она сделала выбор и сегодня единственная ночь , жрица не намерена смотреть на сопли, только не сегодня.

Несколько секунд минуло прежде чем послышался сдавленный бурлящий хрип Элени, плотно сжимающей широко открытый красный рот на шее. Кровь ленивой струйкой стекала по холодной стали клина. Лезвие в форме пера было не длиннее ладони настолько изящное и смертоносное оружие. Продолжая сжимать рукоять из драконьей кости, с холодным едва заметной жалостью в глазах. Климена вернулась к книге и под предсмертные стенания Элени, принялась зачитывать заклинание.

Слова жрица произносила громко и отчетливо, дабы не запутаться в словах на старинном эвенейском диалекте, прозванный среди людей мертвым языком.

Запах крови завис в воздухе, звуки боли терзали ночную темноту.

Убийство вдохнула в жрицу чувство собственного превосходства, вид крови пробудил животную сущность. Из мыслей ушли сентиментальности, как по щелчку пальцев. Климена преобразилась. Жизнь – это миг перед смертью. Хотя в это понимание не вписывалась ее собственная жизнь, в связи с чем много сотен лет назад ведьма обзавелась одной интересной вещью вечножизнь – старинный амулет, который поддерживает молодость и жизнь жриц на протяжении веков.

Шабаш загремел повторяя каждое гортанное слово жрицы. И все это свершалось над умирающим, бьющимся в предсмертной агонии телом, одной из них.

Наконец прекратились, и над начавшим холодеть телом юной Элении, поднялся маленький светящийся сгусток, что в свете кровавой луны выглядел розовым светлячком. Таким же одиноким, как и сама жертва лежащая под покровом плотного тумана.

Клименса подняла руку над головой давая знак тишины.

Розовый огонек замер на долю секунду. Затем стрелой вошел в рыхлую землю словно раскаленная игла в масло.

Наступила тревожная тишина, ни шелест дубовых листьев, ни скрип стволов, ни дыханье девушек, ни что не смело нарушить эти напряженные секунды ожидания.

Внезапно покой потревожил туман, начавший струйкой словно ручеек заплывать в щели между дубовыми досками, где уже тысячи лет покоилось бездыханное тело под незримой пеленой магических чар.

Резкий хлопок. Крышка дубовой громадины взметнулась в верх вместе с облаком тумана, пролетела добрых сто шагов и грохнула ударяясь о стволы, ломая сухие ветки точно человеческие кости.

Кар...кар... кар.

Незримый наблюдатель снова подал голос, на этот раз слишком громко и близко. Жрица невольно вздрогнула мысленно осыпая притаившуюся тварь проклятиями.

Шабаш затаился устремим взгляд многочисленных глаз на клубы мутного тумана. Все замерло, будто отключая бдительность собравшихся.

Климена неуверенной поступью дрожа всем телом подошла к гробу и промолвила так тихо и надрывно точно церковная мышь – Господин? – Ее голос дрожал ладошки стали влажными. Внезапно прямо перед лицом ведьмы выпрыгнула тень, и с быстротой равной падению звезд метнулась к испуганным ведьмам.

Вскрик и поток крови, обмякшие тела одно за другим падали на землю, словно мешки , еще одно и еще. Жрица в иступлении и не в силах пошевелиться взирала как гибнет ее шабаш, как легко разрываются их шеи. Она ждала, что скоро придет и ее черед, дыхание замерло, кровь пульсировала сгустком страха в висках, слух пронзал крик и больно.

Все стихло, также быстро как и началось. Семь бездыханных и обескровленных тел покоились на земле в неестественных позах.

Раздались аплодисменты одной пары рук, ленивые и зловещие. Взгляды оставшихся тринадцати ведьм устремились в сторону лиса. Из темноты шагала высокая статная фигура, ударяя в ладоши. Раз.....два....раз.....два. Лес подхватывал звуки, эхом пронося их в тишине.

Наконец фигура вышла под свет луны и девушки упали на колени покорно склонив головы.

– Господин – дрожащие голоса пронзили ночь.