Текст книги "Настольная книга поджигателя (СИ)"

Автор книги: Алина Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Судя по словам Пси, он был закоренелым преступником. Он воровал всё, до чего мог дотянуться, и всё, что ему нравилось. Ещё он был убийцей. Но, что самое худшее: совершать преступления и скрывать их следы он заставлял нас.

Возможно, я утрирую. Но тогда мой усталый и больной мозг всё так и понял.

– Почему он всегда сам выбирал места для поджогов? Просто показывал нам нужный дом на карте и говорил, что именно его можно сжечь? Чтобы никто не заметил, что он сделал в этом доме, – говорил Пси, останавливаясь после каждых нескольких фраз, чтобы откашляться.

– А почему он послал нас в тот дом, где... где мы подожгли кого-то? Он знал, что этот некто там прячется и хотел избавиться от него, – продолжал Пси, а я молчал или кашлял в подушку. – Он делал вид, что помогает нам. Что позволяет заниматься тем, что нам нравится. И он знал, что мы не откажемся, потому что не сможем, это ведь было сильнее нас. Это всегда сильнее нас, – он судорожно вздохнул. – И мы бы сделали почти всё, что он сказал, если бы это было связано с огнём. К тому же, нам ведь это так нравилось. Фото, книги, необходимость прятаться... Мы чувствовали себя особенными. А Дзет, он поддерживал иллюзию этого. А если мы пытались узнать правду, спрашивали его о чём-то прямо, он просто заговаривал нас красивыми фразами и уводил от темы.

Я всё ещё молчал. Я просто не знал, что можно ответить.

На несколько мгновений всё стихло. Потом я снова услышал скрип старой кровати, шорох одеяла.

– Альф? Ты в порядке?

Я не был в порядке.

– Да, нормально.

За последние несколько дней всё, что я знал, переворачивалось и летело кувырком в бездну. Я не понимал, кого стоит слушать.

– Просто думаю об этом.

Дзет мог врать мне. Тета могла врать мне тоже. Как и Пси со Стигмой, им ничего не стоило придумать эту историю вдвоём, а потом рассказывать её мне, чтобы использовать меня. Или просто поиздеваться, посмеяться над тем, как я легко им поверю.

Но верил ли я?

Я не знал. Но зато в моей голове родился нормальный и очень логичный вопрос:

– А откуда... откуда вы об этом знаете?

Пси снова вздохнул.

– Проблема в том, что мы не знаем точно. У нас есть только догадки и подозрения.

Мне всё-таки пришлось оторваться от подушки. Из-за резкого движения на меня снова напал приступ кашля, но едва справившись с ним, я прохрипел, глядя на Пси:

– Серьёзно? Догадки и подозрения, и только?!

Может, для Пси одних подозрений и было достаточно, но не для меня. Нет! Может, Дзет действительно был в чём-то виновен, может, он как-то и использовал нас, но мне нужно было знать точно. И к чертям все догадки! Наверное, все эти мысли отразились на моём лице, потому что Пси сказал:

– Мы знаем, как можно проверить. Хотя бы попытаться проверить.

Вопрос "И как?" тоже был очевиден, мне даже не пришлось высказывать его вслух, рискуя снова раскашляться. Пси продолжал говорить:

– Мы пытались заняться этим недавно, но знаешь, как-то были заняты. Вся эта беготня с агентами, а сейчас... – он, поморщившись, обвёл рукой больничный подвал. Ну, это звучало хотя бы логично. – Мы обязательно докажем это, все вместе. Но чуть позже. Через день другой.

– И чего мы ждём? – спросил я. – Он ведь может сбежать, сами говорили.

Пси кашлянул и недовольно посмотрел на меня. Кажется, он не понял сарказма.

– А ты сможешь сейчас встать с кровати и пойти искать доказательства? Давай, попробуй. Я посмотрю.

– Да я понял, – прохрипел я. Горло начало ныть. Кажется, мне пора было замолчать и не перенапрягаться. Снова уткнуться в подушку, и наконец позволить себе спокойно поспать.

Вот только мог ли я спать спокойно? Пси и Стигма – насколько безопасно было сейчас находиться рядом с ними? Как бы глупо это не было, я поделился своими мыслями с Пси. Он только пожал плечами.

– А ты можешь оказаться агентом Второго или кем похуже. Но я уже говорил – у нас нет выхода.

Я кивнул. Поспорить с этим было сложно. Остался один вопрос, который не давал мне покоя ещё с того момента, когда мы убегали от горящего Дома Собраний.

– Ты и Стигма... Почему вы вообще взяли меня с собой? Сам говорил, – я усмехнулся, – я могу быть кем угодно.

Он пожал плечами.

– От тебя тоже есть польза. К тому же, ты нас понимаешь. Вроде бы.

Что на это ответить, я не знал.

****

Стигма вернулась, когда солнце начало клониться к закату.

День мог бы показаться невероятно длинным и скучным, если бы не дым, которым мы отравились, и не таблетки. От всего этого мы чувствовали невероятную сонливость, к которой примешивалась слабость – я не мог даже заставить себя встать с кровати. Так что большую часть дня я проспал. Пси, кажется, тоже, по крайней мере, выныривая ненадолго из сна, я мог услышать его спокойное дыхание, временами прерывающееся кашлем.

Она снова вошла неожиданно, плотно закрыв за собой дверь. Её пижамные штаны были в грязных разводах и немного в пятнах крови.

– Тяжелый день? – спросил я, усаживаясь на кровати. Я надеялся, что она больше на меня не злится. К счастью, да, Стигма успела остыть.

– Тяжёлый был у того парня, который сломал руку так, что кость прорвала кожу. Это его кровь, – сказала она, показывая нам ещё одну бутылку молока. – Это ваш обед и ужин. Угощайтесь.

– Меня от него скоро затошнит, – пробурчал Пси.

– Хватит ныть, – ответила она, усаживаясь рядом с ним на кровать. – От всего остального тебя затошнит тоже. Кроме того, я не успела утащить с кухни что-то получше. Пейте таблетки.

Я кивнул, зевая. Попытался пригладить волосы, которые лезли в глаза. На мне всё ещё оставались пятна гари, запах бензина – все следы хорошего пожара. Я даже пожаловался на это вслух, а Стигма ответила:

– Я свожу вас в душ после комендантского часа, когда уйдут все, кроме дежурных. И поищу что-нибудь из формы.

– Спасибо, – ответил я, открывая молоко. Меня всё ещё подташнивало, но головная боль исчезла. Наверное, таблетки всё же помогли. Или я наглотался не так много дыма, и он уже покидал моё тело. Но я всё ещё не хотел вставать с кровати – даже с этой старой и сломанной больничной кровати, матрас на которой был уже настолько тонким, что я чувствовал телом все пружины сетки.

Пока я пил, кашлял и снова пил, Стигма с Пси перекинулись парой фраз, и теперь смотрели на меня. Я даже немного поёжился – ощущение было, что сейчас они, как Хет, начнут меня допрашивать.

Ну, почти так оно и получилось.

– Теперь ты нам веришь? – настороженно спросила Сти. Я замялся: хотелось ответить честно, но и так, чтобы она не обиделась.

– Я... я пока не знаю, – по крайней мере, это точно было честно. – Мне нужны доказательства, понимаешь.

Она резко встала с койки. Я подумал, что сейчас, она снова закричит, обожжёт меня взглядом своих слишком зелёных глаз, и убежит, хлопнув дверью, и всё повторится, так глупо, но она только ответила, очень спокойно.

– Нам тоже. Поэтому, как только нам станет лучше, мы пойдём за ними.

Я облегчённо вздохнул.

– Это когда? – спросил Пси, и потянулся за молоком.

– Надеюсь, послезавтра мы сможем. И я пойду, – она двинулась к двери. – Мне нужно ещё кое-что сделать, прежде чем я смогу вернуться.

Створка закрылась очень тихо. Пси отдал мне бутылку и пузырёк с таблетками.

– Видишь, – сказал он, – всё не так уж и плохо.

Сделаем неприятное до пущение: Вы всё-таки вдохнули слишком много дыма и отравились. Как определить это? Воспользуйтесь списком симптомов.

При отравлении продуктами горения обычно ощущаются: слабость и тяжесть в голове и конечностях, головная боль, одышка, сонливость, шум в ушах, учащение пульса, боли в мышцах, ощущение «горения» в глотке и грудной клетке, и резкий, упорный кашель.

Отметим, что данные симптомы проявляются через несколько часов после отравления. Чем раньше Вы заметите их и начнёте лечение, тем безопаснее для Вас.

К сожалению, временами отравление достигает настолько тяжёлой степени, что лечение может и не помочь. При сильных отравлениях боли более резкие, появляются судороги. Смерть в таком случае наступает от того, что останавливается дыхание или не выдерживает сердце.

Надеемся, что мы смогли в полной мере показать вс ю возможную опасность долгого нахождения на пожаре без надлежащей защиты .

После, когда я стоял под горячим душем, а грязно-серый ручеёк воды утекал в слив, я пытался понять, когда и где ошибся.

Может, когда решил, что почти безумный план с поджогом Дома Собраний сработает?

Может, когда вступил в клуб Поджигателей, или как его ещё назвать, и познакомился со Стигмой и Тетой?

Может, когда начал привязываться к Дзету?

Или вообще, когда родился?

В любом случае, сказал я себе после, переодеваясь в удивительно чистую униформу, которую Стигма утащила с больничного склада (она была такой же, как та, которую выдавали нам в Доме, даже ткань одинаковая), я решил, что это не так уж и важно. Что произошло – произошло. Я не смог бы изменить ничего из того, что уже случилось, как бы ни хотел, даже как бы ни пытался.

Пройдя по выложенным бледно-синим кафелем больничным коридорам, на котором бликами отражался свет ламп, мы вернулись в подвал. Снова нужно было прятаться, мне стоило привыкнуть к этому: с момента, когда я бросил первую спичку в окно Дома Собраний, моя жизнь превратилась в бесконечные прятки.

Моя любимая куртка лежала у кровати, там, где я бросил её вчера. Я поднял её с пола, стряхнул грязь. Во внутреннем кармане я нашёл книгу, последнее, что я успел взять из библиотеки. Это была "Игра в классики" в мягкой обложке. Мне тогда очень понравилось описание на обложке, и я сунул книжку в карман.

А ещё от куртки пахло бензином.

Я не смог удержаться, несмотря на очередной приступ кашля. Я медленно опустился на колени у кровати, кашляя, задыхаясь, но всё же вжимаясь носом в жёсткую ткань и вдыхая этот запах.

И в тот момент, во всём бардаке, что творился вокруг – я снова был счастлив.

****

Прошло всего около недели, а розы успели потемнеть и окончательно засохнуть. Я потрогал пальцем один из шипов – он стал настолько хрупким, что сломался, не уколов меня.

Почему-то мне стало немного грустно.

Мы снова стояли в том палисаднике, где Тета жгла свой костёр, около дома, в котором Стигма и Пси что-то искали. Этим серым осенним утром мы собирались залезть в убежище, кто бы ни пытался нам помешать. По крайней мере, Стигма так говорила.

После пожара в Доме Собраний прошло три дня. Большую часть этих дней я проспал: таблетки, которые давала нам Стигма оказались со снотворным эффектом. Поэтому я или смотрел сны, или читал "Игру", перескакивая с одного куска текста на другой. Пси тоже спал, или пытался отнять у меня книгу, или вслух строил теории о том, чем сейчас занимаются Тета, Дзет, агенты, Гамма (тут теоризировать было скучно – она должна была или кричать на кого-то, или бить кого-то головой о стену), Фи... Я старался его слушать, но чаще засыпал под звук его голоса. Это правда было занудно.

На третий день после взрыва мы почти перестали кашлять. Голова уже не болела, я даже мог нормально есть то, что приносила нам Стигма. (это было питание для больных. после него я резко расхотел болеть и вообще находиться в больнице, но деваться было некуда.) Короче говоря, мы чувствовали, что готовы вылезти из подвала и пойти искать доказательства.

Стигма вела нас к убежищу окольными путями – снова оказываться около Дома не хотел никто. Нас могли заметить, узнать и сдать агентам, мне просто не хотелось видеть это место, а Пси боялся встретиться со своим братцем. Поэтому мы потратили почти час на дорогу, и вышли к тому самому палисаднику.

И сейчас мы стояли между засохших роз и смотрели на круг от костра.

Я втянул носом воздух, пытаясь почувствовать хоть какие-то остатки запаха. Не получилось – вместо этого я закашлялся, и Стигма кинула на меня недовольный взгляд.

– Давай потише, а? – бросила она. – И пошли уже.

Мы потянулись за ней. Я подумал, что, должно быть, все мы сейчас пытались выбросить из головы Тету.

Дверь в убежище была старой, грязной и пыльной, но замок я бы таким не назвал. У нас в общежитии на такой же двери стоял разболтанный, ржавый замок. Здесь о том, чтобы не пускать никого внутрь явно позаботились – я сомневался, что Пси, который говорил, что умеет пользоваться отмычками, сможет справиться с этим почти новым, блестящим металлом препятствием.

– Мы ведь не будем ломать дверь? – осторожно спросил я.

– Мы же не идиоты, Альф, – Стигма оттеснила меня от двери и полезла во внутренний карман своей форменной куртки. – Я утащила у Дзета ключи, и один мой знакомый мастер выточил копии. Я сказала ему, что это ключи от кухни и кладовок в больнице.

– А вы хорошо подготовились...

– Стараемся, – ответил мне Пси, пока Стигма искала нужный ключ. На связке их было около десятка, и она попробовала несколько похожих по форме на замочную скважину. С третьей попытки у неё получилось, дверь открылась, впуская нас внутрь.

Я зашел за Стигмой, а Пси задумчиво покачал створку.

– Петли смазаны, – сказал он. – За этим местом явно следят.

– Думаете, мы встретим здесь... кого-то? – спросил я.

Уточнять, кого, не было нужно. Стигма сразу же злобно оскалилась – она снова распустила волосы, и с глазами, закрытыми чёлкой, это выглядело особенно угрожающе.

– В этот раз я сломаю Тете что-нибудь, вот увидите.

Мы не стали спорить. Иначе Стигма, наверное, сломала бы что-нибудь нам.

Убежище было поразительно похоже на чердак в общежитии. Запыленный пол и коробки, ровными рядами выстроенные у стен, с непонятными закорючками, написанными на них.

– Это шифр? – спросил я у остальных. Пси пожал плечами.

– Может. А может какой-нибудь другой язык, мы не в курсе.

– Я их где-то видел... – сказал я, пытаясь вспомнить. Вот мы все в фотолаборатории, вот разговариваем о чём-то, а вот Дзет достаёт из кармана сложенный лист. – У Дзета на карте.

Пси и Стигма с интересом посмотрели на меня.

– Мы уже говорили, что было бы интересно посмотреть эти карты, знаешь. Его личные карты.

Я пожал плечами. Я всё ещё не был уверен в том, что Дзет виновен во всех вещах, о которых Сти и Пси мне говорили.

Мы начали заглядывать в коробки. Ничего особенно интересного я внутри не находил: баллоны с газом, бутылки с прозрачной жидкостью и без этикеток, которые могли быть наполнены чем угодно, пакеты с засушенными листьями. Так мы осмотрели всю первую комнату, в которую вела лестница. Теперь мы стояли перед выбором из нескольких запертых дверей.

Стигма подергала за ручку ближайшей, снова достала связку ключей и принялась подбирать нужный. Пси всё ещё копался в коробках.

– Как ты думаешь, зачем всё это, – я обвел руками комнату, – вообще нужно.

– Пока не знаю, – ответил он. – Но кажется, вот это, – он указал на пакеты с сушеной травой, – у нас запрещено. Потому что, скорее всего, это наркотики.

– А остальное тоже?

– Я не настолько хорошо разбираюсь во всём запрещённом, знаешь...

Щёлкнул замок. Стигма заглянула в приоткрывшуюся дверь.

– Вам надо это увидеть! – позвала она.

Мы прошли за ней во вторую комнату. Она была точной копией той, что я мыл в нашем убежище – ряды абсолютно одинаковых двухъярусных кроватей, тянущиеся от стены к стене, горящие слабым светом плафоны на потолке. Только одна из кроватей была разобрана, одеяло и простыня смяты. А на соседней лежал ком одежды. Чёрной, пахнущей бензином одежды.

Я вспомнил, как когда-то стоял на коленях и вдыхал этот запах с точно такого же чёрного кома. Казалось, это всё было так невероятно давно.

– Тета, – выдохнул я.

– Она пряталась именно здесь, да. Дзет, наверное, решил, что тут безопасно.

– Но он сказал мне, что сам не знает, где она... – я замолк. Пси и Стигма смотрели на меня, почти торжествующе. – Это ничего не доказывает ещё, – добавил я, чтобы стереть это выражение с их лиц.

Мы осмотрели кровати. Под одеждой нашли несколько коробков спичек – я забрал себе один, пару контейнеров с плёнкой и фотографии. Кажется, это были копии тех, что мы держали в лаборатории. Что сгорели вместе с читалкой и всем Домом Собраний.

Я достал фото из-под пахнущей бензином ткани. Цветные, такие яркие в тусклом свете ламп. Огонь, огонь и снова огонь. Может, Тета и не была хорошим фотографом, но пожары у неё отлично получались. Я снова не мог отвести взгляд от её фотографий, переплетений языков пламени, поднимающихся в небо. Пси заглядывал мне через плечо, я слышал его дыхание.

Нас прервал кашель Стигмы.

– Пошли дальше, – сказала она. – Нельзя тут задерживаться.

Я не мог не согласиться. Тусклый свет, низкий потолок и вообще замкнутое пространство меня... нервировали.

Мы вернулись в комнату с коробками, и Стигма закрыла дверь на замок. Подошла к соседней, снова принялась перебирать ключи на связке. Я смотрел на надписи на коробках, пытаясь понять, что они значат.

Третья дверь открылась. Пси нашёл на стене выключатель, и мы зашли внутрь. Это была совсем маленькая комната, мы все невольно сталкивались локтями. Вдоль одной из стен тянулась штанга с вешалками, полными одежды, по большей части чёрной униформы. В такой ходили почти все вокруг, включая и нас.

– Вроде, ничего... – сказала Стигма, перебирая вешалки.

И тут Пси схватил её за плечо, показывая в сторону двери наверху.

Кто-то открывал её снаружи.

Но оставим самые страш ные последствия. Пусть Вы вовремя заметили симптомы, и можете начать бороться за свою жизнь или за жизнь товарища. Что стоит делать?

Если есть возможность, немедленн о вызывайте скорую помощь . Возможно, Вам придётся объяснять врачам обстоятельства получения травмы, будьте готовы к этому и постарайтесь придумать реалистичную легенду заранее. Отметим, что вызвать врачей и доверить свою жизнь профессионалам это всегда самый лучший вариант. В больницах есть всё необходимое оборудование, и медики знают, что нужно делать.

Только если у Вас нет никакой возможности отправиться в больницу, возьмитесь за самолечение. Но помните, что последствия могут оказаться очень и очень тяжёлыми.

В одной книге я встретил очень интересное слово. Дежавю. Это когда какая-то ситуация в жизни повторяется почти идеально точно, насколько точно, что это кажется глупым и ненормальным.

Мы сейчас оказались в чёртовом дежавю! Мы стояли в гараже, воруя бензин, и кто-то открывал двери. Я прятался за шторой в Доме Собраний, и кто-то проходил совсем рядом.

Мы снова действовали синхронно: я закрывал дверь в комнатку, Стигма выключала свет, а Пси затаскивал нас всех в кучу одежды. Среагировать иначе, напасть, а не спрятаться нам даже в голову не пришло – всё произошло слишком неожиданно. Мы вжались в стену, снова толкаясь локтями. Тряпки были чёрными, всё вокруг было чёрным, я мог закрыть глаза, и ничего бы не изменилось.

За дверью кто-то шумел, кажется, перебирая коробки.

Мне кошмарно хотелось закашлять. Именно сейчас. Мне пришлось зажать себе рот и начать дышать медленно, ровно. Только бы не сбилось дыхание, и я не выдал всех нас.

Некто с грохотом уронил что-то на пол и тихо выругался. Голос был женским и незнакомым.

И на этом моменте меня захватило любопытство.

Пси говорил правду – терять нам всем было нечего. Так что я, почти не думая, подался вперёд, вылезая из кучи одежды. Пси попытался схватить меня за руку, но не успел. Я уже стоял у двери.

И, конечно, я не собирался её открывать. Я был не настолько сумасшедшим.

Я просто наклонился, заглядывая в замочную скважину.

Это снова была она. Дамочка в платье с необычным лицом. В тот момент я ещё заметил, что у неё маленькие руки, но длинные пальцы – она копалась ими в одной из коробок, будто искала что-то.

Я медленно и бесшумно отстранился от двери.

Она ничего не заметила.

Лезть назад в одежду я пока не стал – это могло бы быть шумно. Вместо этого я стоял, кожей чувствуя, как Стигма и Пси буравят меня взглядами, и слушал. Дамочка ещё немного порылась в коробках, и вышла, закрыв дверь снаружи. Ключ вынули из замка, и через пару секунд Пси со Стигмой набросились на меня.

– Кого?! – прошипела Стигма, вцепившись мне в плечи. – Кого ты видел?! Дзета?

– Нет, не его, – прошипел я в ответ и наконец-то позволил себе закашлять. Пси тоже вцепился в меня – это даже было хуже допроса.

– Говори уже!

– Я её не знаю! – рявкнул я, уже не думая, услышат нас или нет.

Их руки наконец-то отпустили меня. Можно было продолжить спокойно.

– Я не знаю, кто она, но я её уже видел, – сказал я. – В Доме Собраний, вечером, помнишь, когда мы собирали пепел? – я кивнул Стигме, но, наверное, она не увидела этого в темноте.

– Можешь её описать? – спросил Пси.

– Ну... она ходит в платьях. Лицо такое острое, узкие глаза, и...

– Чёрные короткие волосы, – подхватила Стигма. – Я видела её с Дзетом, в тот день, когда... – она замолчала. Я дотянулся до выключателя и после вспышки света вопросительно посмотрел на неё. – Когда следила за ним. От Дома Собраний до этого самого места.

– Зачем ты вообще этим занялась? – наверное, это прозвучало слишком резко, но Стигма не вспылила. Только пожала плечами.

– Мне просто показалось странным, что мы поджигаем дома, которые не казались слишком заброшенными. Окна выбиты, двери сломаны, но духа запустения почти нет. Будто бы они заброшенными и не были. Я хотела спросить у Дзета об этом, пока никого рядом не было, а потом увидела, как он идёт с ней куда-то, и мне, – она снова пожала плечами, – мне просто стало любопытно.

– А потом она рассказала мне об этом, – добавил Пси.

– Да, потому что Пси всегда был тем ещё параноиком. Если бы что-то было не так, он бы это заметил.

– Я заметил, но я как-то, знаешь, верил Дзету. До того момента.

– И мы начали замечать вещи чаще. Как Дзет выбирает эти странные дома, как пропадает на несколько дней, как прячет что-то в кладовке Дома Собраний.

Я молчал, пытаясь переварить эту информацию.

– Мы хотели сходить сюда, чтобы наконец увидеть, что они тут прячут, но, сам понимаешь, почему у нас не получилось. А она, – Стигма кивнула в сторону двери. – Она с ним. Но мы тоже не знаем, кто она.

– Я её даже ни разу не видел, – добавил Пси.

Я всё ещё молчал. Что на это всё можно было ответить? Пока я не знал, но уже Пси и Стигма смотрели на меня вопросительно, так что пришлось сказать хоть что-то.

– Пошли, осмотрим последнюю комнату, – предложил я. Это казалось единственным возможным и логичным решением.

С чего начать лечение отравления продуктами горения? У нас есть алгоритм.

Во-первых, как можно быстрее выведите пострадавшего из опасной зоны. Оказавшись на свежем воздухе, напоите его холодным чаем или водой, и дайте принять несколько таблеток какого-либо сорбента, подойдёт даже активированный уголь. Это поможет вывести токсины из организма.

Если пострадавший в обмороке, проверьте, чтобы он смог нормально дышать: язык не должен западать, дыхательные пути должны быть свободны. После попробуйте привести пострадавшего в сознание, например, дав ему понюхать ватку, смоченную нашатырём.

Если у пострадавшего остановилось сердце, сделайте ему массаж сердца и искусственное дыхание. Более подробно об этих двух мерах читайте в Приложении N1.

Большую часть последней комнаты занимал стол. Большую часть стола занимали книги, бумаги и снова коробки.

Я тут же принялся перебирать книги. Стигма рыться в коробках, а Пси в бумагах. Я увлёкся чтением названий на потрёпанных обложках. "Мы", "1984", "W или Воспоминания Детства". Названия казались мне очень знакомыми. Кажется, я недавно видел их все, в одном месте.

Я показал обложки Пси. Он усмехнулся.

– Это те самые книги из списка запрещённой литературы. Знаешь, люди, которые таким интересуются, с руками их оторвут.

Я не стал спорить. Мне ещё пришлось бороться с желанием забрать пару книжек себе.

– Посмотрите на это, – Стигма привлекла наше внимание к тому, что она доставала из коробки. Несколько разноцветных париков, длинных и коротких, пара медицинских масок, бинт и знакомые нам круглые очки Дзета.

Стигма тут же нацепила их на себя, приняв очень забавный вид. Она отвела волосы в сторону, прищурилась и сказала:

– Это просто стёклышки. Они не для зрения.

– Думаешь, Дзет носит их просто так? – спросил я. То, что Дзет здесь был, не оставляло сомнений. Его очки. Книги. Его почерк на листах бумаги, которые рассматривал Пси. Он точно имел ко всему этому отношение, но я пока не был уверен, какое.

– Может, он носит их, чтобы его было сложнее узнать, или вроде того? – сказал Пси, – перебирая листы. – Тут вроде ничего интересного. Списки вещей, адреса, время...

Я взял у него один из листов. "29 августа, новые противогазы, 2 коробки", – значилось на нём.

– А вот это уже интересно, – неожиданно сказал Пси, показывая нам ещё один лист. Карту.

Она была похожа на ту, которую мы уже видели у Дзета, тоже исчёрканная разноцветными чернилами. Чёрной пастой на ней были написаны непонятные значки, а красным было нарисовано несколько жирных крестиков.

– Смотрите, – Пси указал на один из них. – Это тот самый дом, в котором мы сейчас.

Я не мог похвастаться таким хорошим знанием города и умением читать карты, так что просто согласился.

– А остальные три? – спросила Стигма. Пси поводил пальцем по улицам на бумаге.

– Далековато отсюда, это всё разные районы. В некоторых из них я вообще не был, – они со Стигмой переглянулись. – Думаешь, стоит посмотреть, что там?

– Уверена. Вдруг мы найдём его.

– Было бы неплохо... Что думаешь, Альф?

Настала моя очередь пожимать плечами.

– А что нам ещё делать? Есть другие идеи?

Пси усмехнулся.

– Это лучше ежедневных собраний. И точно лучше допросов во Втором.

Я не мог с ним не согласиться.

С первой помощью окончено, пострадавший нормально дышит и даже в сознании. Но, к сожалению, это не значит, что угроза жизни устранена. Теперь необходимо перейти непосредственно к лечению.

Мы уже говорили об этом, и всё повторим: самое лучшее лечение обеспечат врачи, знающие все нюансы. Но обычно схема восстановления организма после отравления включает в себя несколько аспектов.

Это обеспечение больному дыхания кислородом – то есть такого режима дыхания, когда кислород в воздухе составляет не менее 50 % . Это позволяет вывести из организма углекислый газ. Если у Вас есть кислородный баллон и маска для него, обязательно предоставьте его пострадавшему.

Далее проводится медикаментозное лечение, которое зависит от состояния больного и симптомов, у него проявляющихся. Более подробно несколько возможных схем лечения и использующихся препаратов расписаны в таблице N3.

Мы смогли выбраться из убежища незамеченными и так же вернуться в больницу. Стигма повела нас к пожарному выходу – мне казалось забавным, что мы всегда пользовались именно ими, когда прятались. Сама же Стигма собиралась обойти здание и спокойно зайти с главного входа, в конце концов, она имела на это право. Это нам с Пси приходилось скрываться и надеяться, что никто не узнает нас.

В конце концов, благодаря Хету и Гамме нас должны были искать.

С собой из подвала мы унесли карту Дзета и три респиратора. После того, как мы все отравились дымом, иметь при себе какую-нибудь защиту казалось важным. Теперь нам нужно было немного времени, чтобы отдохнуть, поговорить и спокойно изучить карту.

Я чувствовал, что начинаю втягиваться в это. Что мне просто нравится бродить по улицам с Пси и Стигмой, искать что-то, прятаться в незнакомых местах. Да, это было пугающе, это нервировало, но и затягивало. Возможно, потому что так сильно отличалось от дней, проходящих в Доме Собраний. Теперь я постоянно чувствовал себя, как на поджогах, когда в кровь вбрасывались всё новые и новые дозы адреналина, когда жить было так ярко и интересно.

В подвале Пси сразу достал из кармана куртки карту и развернул её на кровати. Я устроился на соседней, пытаясь угадать, что значат непонятные значки. Они могли быть шифром. Тайным языком. Просто рисунком, узором, сделанным, чтобы запутать нас. У меня не было идей. У Пси, кажется, были.

– Как ты думаешь, это может быть... – начал он, но я так и не узнал, что он собирался сказать. Нас прервали.

Сначала это была сирена – взвывшая так, что заставила нас вздрогнуть. За ней ожили динамики в углу комнаты, мерзким голосом повторяя и повторяя:

– Внимание, пожарная тревога. Срочно покиньте помещение! Внимание, пожарная тревога. Срочно покиньте помещение! Внимание...

– Какого?! – я вскочил с кровати, путаясь в одеяле. Обычно это мы становились причиной пожарной тревоги, и слышать её, не разлив где-нибудь бензин перед этим, я вообще не привык. Пси, кажется, тоже.

– Не знаю... – сказал он. – Но... – я замер. Он колебался. – Думаю, нам стоит уйти отсюда.

– Может, просто спрячемся? Пересидим? Мы же не боимся пожара? – идея была глупой, но я боялся показываться на людях сейчас.

Пси покачал головой.

– Бояться стоит не пожара. Пошли.

Свернув карту, он первым вышел из комнаты. В коридоре динамиков было больше и надрывались они сильнее, наверху кто-то паниковал, до нас доносились крики и топот шагов. Я шёл за Пси, думая, что сейчас мы ускользнём через пожарный выход, но он повернул к лестнице, ведущей наверх.

– Подожди, – я замер около ступеней. – Почему туда?

– Нужно найти Стигму. Пожарную тревогу включили не просто так, с ней что-то случилось.

Я уже открыл было рот, чтобы сказать Пси, что он опять параноит, но – не смог.

Потому что я вспомнил все те случаи, когда паранойя Пси оказывалась полностью обоснованной или помогала нам спастись.

И пошёл за ним.

Перейдём к ожогам, их классификации и лечению.

Вы, конечно, знаете, что ожоги – сама распространённая травма на пожаре. Даже можно не доводить до пожара, обжечься можно и о маленькую спичку, и неудачно задев горячий чайник. Давайте остановимся на причинах ожога, чтобы понимать, в каких случаях надо проявить осторожность.

Ожоги от огня – наиболее привычные для таких, как мы. Очень сильно поражаются незащищённые участки кожи. Так же, если вы носите одежду из горящих тканей, она может расплавиться на коже, и удалять её будет очень болезненно.

Ожоги паром - из-за высокой температуры пара могут быть болезненны, но редко проникают глубоко в ткани. Зато, вдохнув пар, можно обжечь верхние дыхательные пути.

Ожоги кипятком – если вам повезёт, то площадь ожога может быть достаточно небольшой. Но, в отличие от пара, кипяток обеспечивает достаточно глубокий ожог, после которого придётся дольше восстанавливаться.

Ожоги от горячих предметов – проникают очень глубоко и могут оставить Вам на память шрам в виде контуров предмета, о который вы обожглись. Поэтому, например, не стоит браться за ручку двери в комнату, в которой идёт пожар – она может быть раскалена и почти сжечь вашу ладонь.

Мы, сопровождаемые постоянным «Внимание, пожарная тревога. Срочно покиньте помещение!», бежали по широким больничным коридорам, а вокруг начинал твориться хаос. Фигуры в белых халатах или зелёных, как у Стигмы, пижамах проносились мимо. Кто-то спасал папки с документами, роняя их, и листы рассыпались по полу. Кто-то протащил мимо носилки с лежащей на них забинтованной фигурой, кто-то прокатил инвалидную коляску. Мы с Пси сейчас казались самыми спокойными. У нас одних на лице не было написано: «Огонь-огонь-огонь, он убьёт нас всех!»