Текст книги "Настольная книга поджигателя (СИ)"

Автор книги: Алина Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Пришли, – сказала Стигма, останавливаясь посреди улицы.

Мы замерли рядом. Здание, которое обвёл на карте Дзет, казалось уже давно нежилым. Стёкла или выбиты, или наглухо заколочены, стены в пятнах от закрашенных граффити, ступени, ведущие к входной двери сломаны. Я приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть в провал окна – внутри было ещё темнее, чем на улице.

– Ну что, начинаем? – Стигма сняла рюкзак, достала первую канистру. Я спустил с плеч лямки своего. Чтобы сделать всё правильно, нужно было бы залезть в дом, разлить там несколько литров бензина, поджечь с нескольких очагов, но это заняло бы слишком много времени. Мне не терпелось. Я хотел огня, скорее, пепла в воздухе, чёрных пятен на пальцах, языков пламени в небе, скорее уже!

Судя по тому, как Стигма ломала крышку канистры, она нестерпимо желала того же самого.

Пока мы возились с бензином и искали по карманам спички, Пси осматривался вокруг. Я уже думал, что он слишком боится, что нас поймают, но тут он указал на стену дома через улицу.

– Посмотрите.

Я старательно попытался разглядеть что-то в темноте. Серое пятно стены, чёрные тени. Решительно ничего. Когда я сказал об этом, Пси закатил глаза и вытащил из кармана куртки фонарик.

– А так?

Тонкий луч света прорезал улицу. Я наконец-то увидел, то, на что Пси пытался обратить моё внимание – пожарную лестницу на стене.

– Может, устроимся с комфортом? Крыша, и только мы и пламя, пламя и мы, – Пси тихо засмеялся. Я оценил идею. В том здании напротив было пять этажей, на два больше, чем в выбранном нами для поджога. Можно было сидеть на крыше и смотреть, как искры пытаются долететь до нас.

– Это всё конечно очень здорово, но может, мне уже поможет кто-нибудь? – прошипела Стигма.

Как и в прошлый раз, мы быстро закончили. Аккуратно обошли дом, разливая бензин, изредка спотыкаясь о мусор – впрочем, спотыкался, кажется, я один. Пси подсвечивал себе фонарём, а Стигма неплохо ориентировалась в темноте – привыкла из-за волос, должно быть. Работая, я старался осмотреться. Дзет снова выбрал отличное место, за домом не было ничего, кроме развалин, соседние же стояли достаточно далеко, окна были закрыты, внутри все спали, или, как обычно во время комендантского часа, не выглядывали на улицу. Тем лучше было для нас.

Мы отвели тонкую дорожку бензина на десяток шагов от дома – чтобы успеть залезть повыше, пока не началось самое интересное. Стигма сломала спички. Я вытянул короткую.

И Пси тоже.

И сама Стигма.

Несколько мгновений мы молча стояли посреди залитой бензином улицы и смотрели друг на друга. Наконец Стигма медленно разжала ладонь. В ней лежала последняя спичка. Длинная. Та, которую взяла бы Тета.

– Простите... Сама не знаю, почему я достала четыре, – прошептала Стигма.

Мы ответили, что всё нормально. Не стоит беспокоиться, все ошибаются, всё можно переиграть. Стигма выкинула одну спичку, перемешала оставшиеся, мы переиграли, и в этот раз Пси вытянул жребий. Всё действительно было нормально, но осталось какое-то неприятное послевкусие.

Правда, беспокоило оно нас ровно до того момента, когда Пси зажёг свою спичку.

Время замедлилось. Пока горел маленький огонёк в ночи, затмевавший для нас все звёзды, затмивший бы и Солнце, могла пройти вечность. Пальцы Пси больше не дрожали, он стал выглядеть увереннее. Ему больше не нужно было оглядываться по сторонам, следить за всеми и вздрагивать от каждого звука. У него был огонь.

Когда он повернул руку, бросая спичку, время снова понеслось.

Мы побежали. Спичка уже упала, когда мы стояли у стены соседнего дома. Стигма снова лезла первой, Пси замыкал, я пристроился между ними. Мы уже поднялись на полтора этажа, по скрипящей, дрожащей и пачкающей перчатки лестнице, когда вспыхнула дорожка, и пламя побежало к дому. Мы пытались обогнать его, карабкались так быстро, как только могли, но, конечно, опоздали.

Когда пламя охватило стену, мы были только у третьего этажа. Нужно было торопиться дальше на крышу, чтобы не пропустить зрелище, но я ничего не смог сделать. Сжав перекладину как можно крепче, я повис на ней, повернувшись к огню.

Мне стоило бы ждать того, что Пси нетерпеливо толкнёт меня, но, я знал, этого не произошло бы. Потому что он тоже смотрел. Мы все смотрели.

Пламя охватывало стены, пробиралось в окна, зажигая их. Треск становился всё сильнее, в воздух полетели искры. Я попытался обернуться и повиснуть на одной руке, как можно аккуратнее, чтобы ничего не упустить, но лестница жалобно скрипнула подо мной. На какой-то момент мне показалось, что сейчас она упадёт и похоронит нас всех под грудой металла.

Что ж, в последние мгновения своей жизни я хотя бы увидел огонь.

Но этого не случилось.

– Наверх! – крикнула Стигма, и мы очнулись. И минуты не прошло, как она протягивала мне руку, помогая подняться на крышу. Пси не отставал. Мы стояли втроём, у края, и смотрели на огонь.

Это не могло быть лучше. Прохладная и безветренная осенняя ночь. Спящий или просто прячущийся за закрытыми дверями город. Новолуние – ничего не мешало огню быть самым ярким здесь. И мы. Как Пси и хотел, как мы все хотели: только огонь и мы.

Стигма протянула мне руку. Я сжал её ладонь и ладонь Пси.

Языки пламени расчерчивали чёрное небо. В соседних домах зажглись окна – огонь всё-таки заставил людей выглянуть на улицу. И через дом напротив, и ещё – спичка, которую бросили мы, зажгла не только этот одинокий заброшенный дом, нет, она могла бы зажечь весь город. И я бы этого хотел. На самом деле хотел бы.

Треск огня нарушил шум машин. Пси потянул нас подальше от края крыши: так, чтобы мы видели всё, но никто не увидел нас. И мы продолжили смотреть, мы продолжали бы, пока пожарная машина не потушила последний уголёк, но и потом могли бы смотреть на пепелище. Но нас прервали.

Странный звук, о котором я сначала подумал, как о чём-то, ломающемся внутри, становился всё ближе и настойчивее. Пси напрягся, он понял первым. Это был крик.

Кто-то истошно кричал. Огонь пожирал дом, внутри что-то рушилось, а он орал. Мы замерли, не представляя, что делать, но всё решилось само собой. Охваченная пламенем сломанная дверь распахнулась, и на пару мгновений мы увидели, что творилось внутри. Если, конечно, можно так сказать, потому что всё, что мы видели, это свет. Невероятный оранжевый свет, охвативший дом.

Кто-то выбежал на улицу, тоже залитую огнём. Судя по голосу, какой-то мужчина, хотя я не могу быть уверенным. Потому что крик искажает голос и потому что он был... Ну, как бы охвачен огнём. Полностью.

Стигма, кажется, перестала дышать. А он, отбежав на пару шагов, упал на землю. Мне показалось, что он умер, но потом он начал кататься, не прекращая истошно кричать. Пламя слетало с него, оставаясь на земле. Поблизости уже вторила криком сирена. Я бы так и стоял, пытаясь переварить увиденное, но Пси снова потянул меня за руку.

– Уходим, – прошептал он. – Тише и быстрей.

Мы слезли по второй лестнице с торца дома. К счастью, окон там не было, и все были слишком увлечены пожаром, чтобы услышать нас. Мы старались не оборачиваться по пути, чтобы не смотреть, как пожарные убивают, заливая водой огонь. И чтобы не видеть черную фигуру, лежащую на земле.

Зарево от пожара уже погасло, когда мы вернулись к общежитию.

– Мне... – выдохнула Стигма, остановившись у заднего входа. – Мне нужно домой. Чтобы смыть запах. И чтобы...

Она не закончила. Кому-то нужно было об этом заговорить, и я не выдержал.

– Какого чёрта?! – рявкнул я слишком громко, Стигма шикнула на меня. – Откуда он взялся?..

– Может, Дзет ошибся домом? – тихо спросил Пси.

– Он не мог. Он же не просто так их выбирает, он... должен был проверить, – я не знал, что ещё сказать. Дзет ведь не тыкал на карту случайно, просто отмечая заброшенные здания, стоящие чуть в стороне от остальных. Нет, так было бы слишком просто попасться.

– Это мог быть, кто угодно. Кто-то спал там, или прятался, или...

– Зачем?

– Лучше спроси, от кого, – Стигма мрачно посмотрела на меня через чёлку. Я сразу подумал про Второй Отдел. Конечно, нам всегда говорили, что от них нельзя спрятаться, но... кто знал?

– Ладно, – Пси поморщился. – Мы уже ничего не можем узнать или сделать. Сейчас нам нужно вернуться, – он начал стягивать с себя чёрную куртку. – Сти, ты можешь забрать одежду? Тебе её спрятать легче, чем нам.

– Ладно, – ответила она.

Мы отдали Стигме куртки и чёрные брюки, которые натягивали поверх своих. Я попытался счистить ржавчину от ступенек лестницы с перчаток, но потерпел неудачу.

– Пошли, – позвал меня Пси. Стигма уже исчезла в темноте. Я надеялся, что она спокойно дойдёт до больницы. Я снова было двинулся к пожарному входу, но Пси повёл меня в другую сторону.

– Мы идём в... столовую? – спросил я.

– Там самые низкие подоконники и на окнах сломаны шпингалеты. Если кто-то захотел бы залезть внутрь ночью, он бы воспользовался этим входом.

– А Гамма об этом знает? – с опаской спросил я.

– Конечно. Я сам ей рассказал вчера, и сам вызвался спать в столовой, чтобы охранять это место ночью.

Я нервно засмеялся.

– А она сейчас спит спокойно, да?

– Да, днём ей нужно много сил, – Пси тяжело вздохнул и неожиданно спросил. – Как ты думаешь... Он выжил?

Я поморщился. Говорить об этом мне не хотелось. Хотелось забыть и никогда не думать, чтобы не чувствовать себя виноватым.

– Он же сбил с себя всё пламя, и пожарные приехали быстро, его должны были отвезти в больницу. И, в конце концов, – мне стоило больших сил это сказать, – мы же не знали.

Звучало как очень тупое оправдание.

– Да, точно, – Пси легко открыл одно из окон, и мы перелезли через подоконник. В столовой было непривычно тихо. И пахло едой, не чем-то конкретным, просто едой. Днём я этого не замечал.

Пси закрыл окно и стёр рукавом грязь с подоконника. Я собрался было подняться в комнату и упасть на свою кровать, но он окликнул меня.

– Иди в душ, – сказал он. – Потом спрячь всю грязную или вонючую одежду, можешь унести её на чердак. И если фото или ещё что-нибудь есть, тоже спрячь. Или сожги, но так, чтобы незаметно.

– Ты думаешь, что-то произойдёт, – я даже не спрашивал.

– Должно быть, – поморщился он. – Просто поверь мне и сделай это, а? – он взглянул на меня недовольно, почти агрессивно и у меня сразу заныли рёбра.

– Ладно, без проблем, – ответил я, поспешив выйти из столовой.

Мылся и поднимался по лестнице я тихо. Почти во всех комнатах был выключен свет, в коридорах было пусто, но всё равно я побаивался, что из-за какого-нибудь угла вылетит Гамма. Я старательно смыл с себя запахи пота и бензина, почти полчаса простояв под душем. Потом собрал одежду, от которой пахло бензином (она составляла большую часть моего гардероба), все фото и даже вырезки, сложенные в столе. Моего соседа ещё не было в комнате, или уже не было.

Никем не замеченный, я пробрался на чердак.

Там я свалил своё барахло в несколько больших коробок – до меня кто-то кидал в них старые учебники. Нужно было идти спать, я с ног валился от усталости, но всё же не удержался от того, чтобы подойти к окну.

Уже светало, очень слабо, но всё же. Небо из чёрного стало серым, и я мог различить пепелище внизу. Мрачное пятно. Мягкий пепел и запах огня.

Я стоял у окна минут десять и смотрел на него.

Это наконец-то помогло мне успокоиться.

В предыдущих главах мы уже упоминали процесс детонации – явлении, при котором волна тепла распространяется со сверхзвуковой скоростью. Очевидно, что это явление представляет опасно сть для всех, находящихся вокруг.

Причиной детонации может являться взвесь воспламеняемого вещества в воздухе (от уже известных Вам ЛВЖ, до банальной муки), скопление газов. Особенную опасность представляют двигатели внутреннего сгорания, установленные на любом автомобиле , которые могут сдетонировать как из-за внешних причин, так и из-за внутренних проблем, например, неправильного распределения топлива.

Мы рекомендуем Ва м всегда проверять место для поджога на наличие объектов, способных сдетонировать. Если Вы обнаружите такие, советуем переместить их (если Вы, конечн о, не планируете использовать это свойство ), или же выбрать другое место . При игнорировании данных инструкций, Вы рискуете своей жизнь ю и репутацией. Поэтому не делайте ничего, не подумав сначала.

Помните, п оджигатель – не синоним тупицы!

На следующий день я мог бы спать долго, очень долго. Только Гамма, наверное, могла бы меня разбудить, и то, ей пришлось бы постараться, уделить этому немало времени. Именно так она и поступила, кстати говоря.

Пожалуй, это навсегда останется одним из самых худших моих воспоминаний. Я разлепляю веки, пытаясь всплыть из глубин сна, и вижу её. Её мрачное лицо с поджатыми губами всего в полуметре от моего. Меня тут же охватила дрожь – ну и ещё из-за того, что Гамма сдернула с меня одеяло.

Я резко сел, чуть не столкнувшись с ней лбами. Как и ожидалось, Гамма сразу начала рычать:

– Сколько можно спать?! Весь этаж уже построился!

– А?.. – большего я выдавить из себя не мог. Потерев ладонями глаза, я наконец-то сфокусировался на реальности. Дверь в комнату была распахнула, и у неё, прислонившись к косяку стоял Пси, кажется, именно он. В коридоре кто-то галдел и топал. Наша рутина была грубо нарушена.

– Вставай! – рявкнула Гамма и отвесила мне подзатыльник. Я взвыл: голова после всего нескольких часов сна и так была тяжёлой, поэтому удар ощущался особенно больно. – В коридор, не одеваясь, на построение!

– Понял, я понял! – почти закричал в ответ я, категорически против того, чтобы меня били снова. К счастью, Гамме это показалось достаточно убедительным, и она вышла.

Один из близнецов остался стоять у двери. Я одёрнул мятую после сна футболку и мрачно посмотрел на него.

– Может, мне кто-нибудь скажет, что происходит?

– У нас обыск, – ответил Пси... всё-таки Пси, как я понял.

– Второй... – договорить я не успел.

– Второй и Первый, все здесь, – он отвернулся. – Пошевеливайся, их нельзя злить.

Спорить не стоило. Я положил скинутое на пол одеяло назад на кровать и вышел в коридор. Судя по солнечным лучам, бьющим в окна, уже настало время завтрака, но никто не торопился в столовую. Все собрались здесь. Все воспитанники, живущие на моём этаже. И не только здесь, проходя мимо лестницы, я перегнулся через перила – на соседних этажах творилось то же самое. Всем сказали выйти из комнат и построиться у стен. Нормально одеться не дали времени: почти все вокруг были в белье и футболках, многие босые. Встрёпанные волосы, немного сонные, немного взволнованные лица, любопытство во взглядах и разговорах.

Никому из них не было так страшно, как мне.

Хорошо, что я смог прислониться к ближайшей стене. Меня бросало то в жар, то в холод, ладони дрожали. Я лихорадочно вспоминал, всё ли успел спрятать, все ли фотографии, картинки собрал, от всего ли, пахнущего бензином избавился. Я был уверен, что это связано именно с поджогом, никаких сомнений. Да с чем ещё, в конце концов?

Пока мы вставали почти ровным квадратом, а Гамма, уже полностью одетая и причёсанная, обходила наши ряды, я сначала пытался понять, как они нас вычислили, как догадались. Что мы сделали не так? Кто-то нас заметил? Шёл по запаху? Кто-то проболтался? На эти вопросы не было ответа, поэтому я переключился на более... яркие мысли. Я думал о том, что со мной сделают, когда поймают. Насколько это будет больно? Тесная камера, лампа, светящая в лицо, и...

Кто-то поднимался по лестнице. Я поднял голову и сжал кулаки, чтобы они не заметили дрожи в пальцах.

Их было четверо. Трое в чёрной форме: брюках, куртках и водолазках, с электрошоковыми пистолетами на поясах – форма Первого Отдела. Я постарался не думать о том, что я почувствую, если в меня попадут из такого. Четвёртый шёл за ними. Он был высоким, выше остальных агентов минимум на голову, и мог подозрительно смотреть на всех с высоты своего роста. Хотя, я, наверное, погорячился по поводу подозрительности: его худое лицо выражало полнейшее безразличие. Я подумал, что это глава отряда, но потом заметил тёмно-синюю повязку на рукаве его куртки. Знак Второго отдела. Они всё-таки прислали кого-то из своих.

Гамма стоящая в углу у окна, недовольно посмотрела на нас. Свет делал её только ещё мрачнее. Близнецы почти бесшумно поднялись по лестнице, встали за её спиной. Я бросил взгляд на Пси, но тот даже головы не повернул.

Агент второго начал медленно обходить нас по кругу. Я постарался расслабиться. Он не останавливался, просто шёл медленно, заглядывая каждому в лицо. Остальные трое держались за его спиной, прямо как близнецы за Гаммой. Я старался не нервничать, и, когда он прошёл мимо меня – ничего не произошло. Совсем. Я даже успел рассмотреть его получше: увидеть презрительно (презрительно ли?) поджатые тонкие губы, жидкую бородку и набрякшие под глазами мешки.

Он остановился около Гаммы, спросил её, сколько человек живёт на этаже, сколько мужских и женских комнат. Я узнал этого голос. Его я слышал, когда нас закрыли в гараже. Его, нудный, негромкий и какой-то давящий. Мне он сразу не понравился.

Агент наконец-то пошёл наверх. Я постарался сделать свой облегчённый вздох как можно более тихим, но ничего ещё не закончилось, Гамма, проводив четвёрку взглядом, крикнула нам:

– Все в столовую. В комнаты никто не заходит. Из здания не выходит. Занятия отменены!

Остальные загалдели, потянувшись к лестнице. Я шёл вместе с толпой, выбиваться было нельзя. Выбиваться нельзя было никогда, только влившись в систему, став максимально тихим и незаметным, можно было спрятаться от обоих Отделов.

Уже спускаясь по лестнице, я оглянулся – в этом не было ничего особенного, многие с любопытством смотрели на агентов. Пси стоял на верхней ступеньке. В этот раз он поймал мой взгляд. И подмигнул.

Не знаю, должно ли это было насторожить меня или успокоить. Но я хотя бы не был один.

Осознавать это было приятно.

Поджогом часто называют умышленное нанесение ущерба имуществу или людям с помощью огня. Не менее часто поджог признаётся преступлением и преследуется по закону.

Как бы грустно это не звучало, Вам придётся это осознать.

Поджигателей преследуют. Поджигателей пытаются поймать. Отобрать у нас спички, бензин и факелы. Посадить нас в клетки, туда, где невозможно увидеть огонь . Лишить того, что радует нас, самого тёплого и приятного в нашей жизни.

Признайте, они не понимают Вас.

Для них огонь это вред и страх. Они бегут от него, или пытаются залить его водой или затоптать. Мы не такие. Мы просто хотим смотреть на пламя и быть счастливыми, но общество считает, что это категорически неправильно.

Мы предлагаем Вам способы избежать подобной несправедливости.

Я запомнил это утро... надолго запомнил. Особенно первые пару часов, когда мы все сидели в столовой, а наверху люди с электрошоковыми пистолетами обыскивали наши комнаты. Эти часы были намного хуже того, что последовало за ними.

Потому что тяжелее всего – ждать.

Ждать, не понимая, что происходит. Ждать, не представляя, что готовит тебе будущее. Сидеть, не отрывая взгляда от дверей и ждать. Пытаться услышать шаги наверху и ждать. Прислушиваться к разговорам и ждать.

Жаль я не мог просто отключиться ненадолго. Кто-то из моих по ночному одетых товарищей дремал, положив головы на стол, болтал, смеялся или ел. Я бы так не смог. Я сидел у окна, отодвигался от лучей солнца, проникающих всё дальше в комнату и ложащихся светлым пятном на пол, и пытался успокоиться. Хотя, скорее наоборот, я ещё больше распалял себя, пытаясь угадать, что со мной будет.

Мысленно, я дошёл до настолько пугающих вещей, что если бы агент Второго Отдела предложил просто убить меня сразу, я бы согласился. Так бы было легче.

Ещё легче, если бы они потом действительно сожгли моё тело. Прах к праху и всё такое.

Может, я бы успокоился, если бы мог с кем-то поговорить, но из-за Гаммы не было никакой возможности подойти к Пси. Стигма была далеко, Тета... даже хорошо, что её тут не было, они бы схватили её моментально, и увезли, и заперли бы неизвестно где, а может, сделали бы что-нибудь похуже. Я жалел, что Дзет не показывался в общежитии. В его компании я бы чувствовал себя намного лучше.

Отодвинувшись ещё немного от солнечного луча, я закрыл глаза. Легче не стало.

Я как раз думал, не лучшим ли выходом будет выскользнуть в окно и попытаться скрыться, когда двери наконец-то открылись.

Тут же стихли разговоры, все головы синхронно, в едином движении повернулись к входу. На пороге стоял он, обводя нас всех пристальным взглядом, сканируя. Я снова захотел стать невидимым. Как Человек Невидимка в той старой книге. О, это было бы великолепно. Я был бы Невидимкой-Вторым, свободным, абсолютно неуловимым. И я был бы умнее, осторожнее, чем тот, я мог бы творить, что хотел, поджигать что угодно, и они бы никогда, никогда меня не поймали.

Гамма подошла к агенту, и тот протянул ей листок бумаги, что-то сказав. Она мрачно кивнула. Близнецы остановились у неё за плечом, я видел, как Пси старается прочитать лист. Конечно, я сгорал от любопытства. Мне казалось, что это очень, очень важно, особенно для меня.

Наконец Гамма повернулась к нам, сжимая листок в ладони. Я ожидал, что она прокричит что-то, но вместо этого она начала медленно обходить столы – один за другим.

– Ты, – она грубо била по спине, плечу или просто тыкала пальцем. – Ты. Вы двое. Ты. Ты...

Я напрягся. Людей, на которых указывала Гамма, никогда не ожидало ничего хорошего, а сейчас, очевидно, особенно. А она продолжала идти, недовольно глядя на нас.

– Вы тоже. Ты. Ты, – её палец указал прямо на меня.

Не сказать, чтобы я сильно удивился.

– Ещё ты, ты и ты, – она остановилась, снова проглядела листок и кивнула. – Сидите здесь. Остальные, свободны. Освободите столовую, сейчас! Но из общежития не выходить.

Я не сдвинулся с места. Пятно света наползало на мои ступни, но я не шевельнулся. Что бы с нами не собирались сделать, оно должно было быть плохо и, скорее всего, болезненно.

Остальные потянулись к выходу. Медленно, поток людей вытекал из столовой, и Гамма закрыла дверь за последним. Она встала у створок, Фи и Пси – за её спиной. Не иначе, почётная стража.

Агент неторопливо вышел на середину комнаты. Двое в чёрной униформе тоже следовали за ним, осматривая нас, держа руки у пистолетов, будто кто-то собирался на них кинуться. Их брови были напряжённо сведены, губы плотно сжаты. Хотя, я, наверное, сам казался слишком напряжённым сейчас. Но не только я. Нас осталось около пятнадцати человек, не больше. Мы не были близко знакомы, некоторых я даже в лицо не помнил. Мы не разговаривали, и все смотрели на агентов. Сейчас нас не могло заинтересовать что-либо ещё.

Агент потянулся к сумке и вытащил из неё тонкую чёрную папку. Пролистал, снова осмотрел на нас, послюнявил палец, переворачивая ещё пару страничек. Кажется, он делал это специально, тянул время, ожидая... не знаю, может, того, что у кого-то из нас сдадут нервы. Кажется, некоторые были на пределе, уже совсем.

И тут он заговорил.

– Общаться будем с каждым отдельно. Думаю, мы сядем там, – он кивнул в один из углов столовой. – Пока я разговариваю с кем-то, остальные ждут и думают.

– О чём? – выкрикнул кто-то. Я подался вперёд. Агент слегка усмехнулся.

– О всём, что придёт в голову. Позовите первого, пожалуйста, – кивнул он сопровождавшим.

Первым оказался не я. Вторым, третьим и даже пятым тоже. Устав торчать у стены и уклоняться от яркого солнца, я пересел за один из столов. Кроме того, я надеялся с нового места услышать хоть что-то из допроса, но не получилось. Всё, что удавалось уловить – некоторые неразборчивые фразы. Одна из девушек заплакала, и все долго смотрели на неё, слушая всхлипы. И больше ничего. Совсем. Они сидели и разговаривали, Агент что-то писал в своей папке, а мы ждали, снова ждали.

Я успел исчертить весь стол пальцем, кинуть десяток недовольных взглядов на Пси, который старательно меня игнорировал, и несколько раз вздрогнуть, когда мимо проходили агенты из Первого. Но они забирали в угол не меня. И я даже не знал, стоит ли расслабляться из-за того, что допрос немного отсрочен или наоборот, больше нервничать.

Всё закончилось неожиданно. Очередной допрошенный встал со стула и, немного пошатываясь, отошёл к противоположному углу – там собирались все, с кем уже успели пообщаться. Та девчонка ещё немного всхлипывала, и я засмотрелся на неё, когда кто-то прикоснулся к моему плечу.

Я вздрогнул. Резко дёрнул головой, успел заметить, что Пси наконец-то смотрит на меня широко распахнутыми глазами. И Фи смотрел. И Гамма. И все.

Поднявшись со стула, я постарался как можно более спокойно уйти в угол.

На первый взгляд ничего особенно пугающего меня не поджидало. Агент сидел, откинувшись на спинку стула. Второй стул был выдвинут специально для меня. Раскрытая папка лежала почти посередине стола, но документы, или фотографии, или записи, или что вообще могло там быть были закрыты двумя листами белой бумаги.

Я сел, глядя на него в упор. Он будто расслабился, по крайней мере, уже не поджимал презрительно губы, и выглядел нормально, если можно так сказать. Я тоже попытался расслабиться, но как-то не получилось. Агент повертел в руках чёрную ручку и вытащил из-под белого листа список. Я постарался прочитать как можно больше, но был разочарован. Имя, комната, индивидуальный номер – ничего больше.

Он записал мой номер в углу чистого листа, и мы снова встретились взглядами.

– Ты считаешь себя визуалом или аудиалом? – негромко спросил он. До меня не сразу дошло. Несколько секунд я просто молчал, а потом мотнул головой, собираясь с мыслями.

– Визуалом... Да, визуалом!

– Как и ещё 80% людей, – он принялся копаться в папке, сдвинув бумагу. Я попытался незаметно подглядеть туда, опустив взгляд, но он, кажется, не обращал на это внимания. – Раз так, я не буду ничего тебе рассказывать. Просто покажу фотографии. Удобно, не так ведь?

– Что рассказывать приходится всего... двадцати процентам? – осторожно спросил я.

– Именно так, – он вытянул несколько фото – пустой стороной ко мне. – Или тебе всё-таки стоит что-то объяснить?

Я снова замолчал. Это был вопрос с подвохом, точно, определённо, скорее всего, наверное. Я не знал, что ответить, как не выдать себя, но совсем не реагировать было бы ещё подозрительнее, поэтому я кивнул.

– О, это всё поджоги. Поджоги и снова поджоги. Ты знаешь, что наш город один из самых безопасных в этом плане? Что пожары здесь случаются редко, очень редко. Это статистика. Ей есть смысл верить.

Я снова кивнул.

– Почему тогда за последние пару месяцев сразу семь домов выгорели дотла. Сезон пожаров? К нам это не относится. Неосторожность? Не так часто же. Что тогда?

– Эм... поджог?

– Об этом я и говорил, – он перевернул первую фотографию. Она сразу притянула мой взгляд.

Я не знал это пепелище, но оно было прекрасно. Обгоревшие балки одиноко поднимались в небо, и – очевидно, фото было сделано в ветреный день – пепел в воздухе. Тонкая чёрная занавесь, будто грязь на фотографии.

– А где это? – не удержавшись, спросил я.

– Далековато отсюда. Это поближе будет, – он открыл второй снимок. Я начал лихорадочно переводить взгляд с одного на другой, не зная, какой мне нравится больше. Оба были великолепны, пятна пепла, остатки пожара, запах гари, который я немедленно вспомнил.

Я мог бы смотреть на них долго, но, к счастью, какая-то часть моей головы работала адекватно. Я смог поднять голову и взглянуть на Агента. А он смотрел на меня. Всё это время, подумал я, он наблюдал за мной.

Придурок.

Я, не он.

– Это не может быть несчастный случай. Не семь раз подряд. Не с разлитым повсюду бензином. Не когда около сгоревших домов замечали странные компании. Мы забеспокоились уже на четвёртом, а на пятом поняли, что это очень опасно.

– Опасно? – переспросил я. Перед глазами всё ещё стояли пятна пепла.

– Убедись, – и он показал мне третье фото.

Я не вздрогнул потому, что уже это видел.

Тело, лежащее на тротуаре. Лужи бензина вокруг. Красные и чёрные пятна ожогов, скрюченные пальцы, лицо, закрытое белой тканью. Это должно было быть мерзко и отталкивающе, но я всё равно смотрел. Меня отвлекало отражение пламени в лужицах, мой мозг с трудом воспринимал помеху. Это было неправильно. Должно было быть неправильно. Просто...

– Пугающе, – сказал я вслух. Я знал, что это должно пугать. Люди не должны быть такими. Чужие страдания должны волновать их больше мыслей об огне. Но у меня не получалось волноваться.

К счастью, Агент понял меня совсем по-другому.

– Да, это пугающе. Поэтому я пока не буду показывать тебе остальные фото, – он прикрыл снимок белым листом. – Альф, почему в твоей комнате пахнет бензином?

Я знал, что нужно было проветривать чаще.

– Я как-то работал в гараже. Запах мог принести мой сосед. Или надуло через открытое окно. Я не знаю.

– Не много ли отговорок? – я думал, что он улыбнётся или хотя бы усмехнётся, но на его лице всё ещё не было никаких эмоций.

– Просто говорю, что пришло в голову.

– И думаешь, что это честно?

Я заглянул ему в глаза. Карие, с чёрными точками на радужке.

– Да.

Ну... почти честно. Я правда выдал все отговорки, которые пришли в голову.

– А что ты делал в гараже?

– Мы убирались там как-то... Давно.

– Насколько давно? Запах держится не так уж и долго.

Я чуть не возразил ему. Во всём, связанном со следами поджогов, я разбирался явно лучше.

– Может, несколько месяцев назад.

Он кивнул.

– Хорошо. А в твоём шкафу – вся твоя одежда?

Мне определённо не нравились эти вопросы. Совсем. Я бы лучше посмотрел на фотографии.

– Часть в стирке.

– А пустой ящик в столе? Для чего он?

Я напрягся. Ответить на это честно и логично было сложно.

– Он... ни для чего. У меня не настолько много вещей.

Несколько мгновений мы снова переглядывались. Наконец он притянул к себе листок.

– Подожди ещё там, – он кивнул в сторону уже допрошенных.

Я поднялся со стула, не понимая, сняли ли с меня хотя бы часть подозрений или наоборот всё стало хуже. Мне тут же начало казаться, что я врал, врал неумело и безрассудно.

Не знаю, сколько времени ещё прошло – следить было не по чему. Я устал сидеть. Мне хотелось поесть, сходить в душ и вернуться в комнату. Чем скорее, тем лучше. Но Агент продолжал вызывать нас, одного за другим. Те, кто уже был допрошен, сидели у стены. Мы не разговаривали и старались не переглядываться. Та девчонка шмыгала носом и тёрла глаза. Парень, сидящий на соседнем стуле, постоянно раскачивался, задевая меня спинкой и нервно озирался. Даже я, наверное, вёл себя спокойнее.

Наконец последняя девушка встала, направляясь к нам. Агент повернулся к своей свите и сказал что-то, негромко.