Текст книги "Ваше счастье, что не я ваше счастье (СИ)"

Автор книги: Алина Шустрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– интересная картинка получается!

– Да картинка может и интересная, да всё равно безрадостная как не крути. Даже если убрать меня пытается господин меченый, то завод он всё равно сможет получить только через Петьку. То есть Петька или просто в курсе или по уши в деле. Есть, конечно, шанс, что зная Петра, с ним даже ещё не разговаривали, а планируют взять быка за рога, после моей смерти. Но Петька так часто мелькает во всех последних событиях, что этот шанс давно превратился в призрачную надежду. Я про дружбу отца с этим уродом точно тебе скажу, враньё всё это, отец мужик правильный был и не жадный и не глупый, и не хуже меня понимал, что эти деньги добра не принесут, ни ему, ни его детям. Он мне сам всегда твердил, на том свете деньги не входу, а что здесь не пахнет, там воняет. Всех денег не заработаешь, а главное для мужика – семья, здоровье и крепкий сон. Вот я со встречи еду, а сам думаю, своей ли смертью мой батя помер, а то вдруг помогли. Сначала на эксгумации настаивал, так Стелла меня чуть живьём не сожрала, орала оставь в покое хоть прах, кровопийца. Визжала, что не даст согласие. Для неё главное, что люди скажут. А она ведь жена, а для эксгумации нужно разрешение всех родственников. Я потом правда под успокоился, когда бригаду нашёл скорой помощи, которая на вызов приезжала. Хороший мужик попался, отца говорит вашего помню, диагноз – острая сердечная недостаточность, мужчина крепкий, здоровый, но бизнес – работа нервная. Я его в лоб спросил – есть препараты способные вызвать такие диагноз? Да полно говорит, и даже не надо ни чего выдумывать, всё просто – выпил рюмочку на работе, домой пришёл – сердечко прихватило, добрая жена таблеточку нитроглицирина дала и привет! Острая сердечная недостаточность. Я ему говорю, отец мало пил. Хорошо тогда Виагру съел, жену ублажил, сердечко прихватило, а добрая, довольная жена, нитроглициринчик дала и привет! Острая сердечная недостаточность! Короче это не убийство, а трагическое стечение обстоятельств. И не докажешь ни чего, так пусть покоится с миром.

– Да уж, согласился Леван, интересные дела. Да и Петр Патрушев похоже кое-что знает, если не больше, но стрелял то в тебя не он, а домыслы и предположения к делу не пришьёшь. Доказать заказное убийство практически невозможно. Парня мы конечно припрём к стенке, но связать его с заказчиком будет сложно, а если они никогда не встречались, то и вообще не возможно. Преступники у нас сейчас грамотные пошли, знают что за групповое, да заказное убийство дают больше чем по личным мотивам. А если тут меченый фигурирует, то он скорее всего на себя всё возьмёт, потому как его боится сильнее любого правосудия. Карающий меч вора в законе это вам не фунт изюма. Это приговор. Так что пускай Альбина пока сидит в избушке и солит огурцы в кадушке… это всё. И опять Амалия не укладывается в общую картину, да и кассета с записями пропала таинственным образом. Пока все носились с выпученными глазами, а Альбина сидела в туалете, лазила в окна, по крышам с туфлями в зубах и отвлекала от работы бедного грузинского стража порядка. Кто-то умыкнул кассеты.

– Что там с ключами от комнаты с записывающим оборудованием?

– Ключа два – один у охранника на связке висит, охранник прибежал сразу после вызова в корпус, ключи были при нём. Он встретил наряд милиции и проводил их на место преступления. Клянётся и божится что ключи ни кому не давал и в комнату не заходил. Да и свидетели подтверждают, что он разгонял зевак и не отходил от Амалии. Второй ключ находился в кабинете господина Скрупко, и весь обслуживающий персонал это знает, а соответственно и часть посетителей – вполне вероятно. Дальше всё просто. Дверь в кабинет г-на Скрупко была открыта, ключ лежал в верхнем ящике стола. Очевидно преступник, воспользовавшись общей суматохой, взял ключ, открыл комнату, вынул кассеты, закрыл комнату и вернул ключ на место.

– А кто вообще был в клубе в тот момент?

– Так, Леван зашелестел бумажками.

– Альбина Тейрази, ну как же без неё!

– Амалия Скрупко – исключается из подозреваемых. По причине физической невозможности нанести себе самостоятельно подобное увечье. Удар был по затылку, пояснил Габридзе.

– Вадим Зверев – ваш водитель, он привёз Альбину в клуб.

– Пётр Патрушев

– Стелла Патрушева

– Елена Иванцова – инструктор по фитнесу

– Максим Фёдоров и Артур Саркисян – инструкторы тренажёрного зала.

– Марина Сергеева

– Екатерина Попова.

Это всё, были ещё посетители в бассейне, но записи из бассейна сохранились, поэтому можно с полной уверенностью сказать что у них алиби.

– Там случайно, какой-нибудь дублирующей аппаратуры не было? С надеждой спросил Патрушев.

– Да слава богу хоть эта есть, это же не казино и не банк. Так стоит кражи в раздевалках предотвращать и что бы инструкторы балду не гоняли. Предполагаю, что Александр Александрович пристроил устаревшее оборудование из казино. И за это ему огромное спасибо. А то подозреваемых было бы на 9 человек больше. Мои ребята и так провели огромную работу со свидетелями, восстановили по минутам, кто где находился и что делал. Очень не хватает показаний Вадима Зверева и Альбины. Вадиму повестку отправили, с вашего позволения я его вызвал завтра часов на 12, а с Альбиной что делать?

– Не знаю, пусть пишет объяснительное письмо и отправляет тебе по почте.

– А что, то же мысль, согласился Леван. А может, лучше в камеру предварительную её посадим, пусть посидит, о жизни подумает и ты отдохнёшь, а?

– Нет, я вряд ли отдохну, Леван, я тебя очень прошу, я пока тебе доверяю и пусть Альбина в доме сидит. Если ситуация выйдет из под контроля, я вывезу Альбину из страны. В тюрьму она не сядет, ей там не чего делать. Так что ищи преступника, нужна помощь обращайся.

– Да уж, вы поможете, помощники хреновы, взвыл Леван, я к ним со всей душой, а они мне ультиматумы ставить будут! Вот тебе, знай своё место, мент!

– Что ты кипятишься? Ты прекрасно знаешь, что Альбина не убивала ни кого, или ты хочешь что бы она в тюрьме сидела а киллер с заказчиком на свободе балдели? А ещё лучше что бы мне башку отстрелили, Альбину в тюрьму, дело закрыто, выдать Габридзе премию!

– Какая ещё премия? Только и кручусь как уж на сковородке, что бы не схлопотать, не знаешь откуда прилетит!

– Ладно прибедняться, ты сам себе работу выбирал, вот и не жалуйся теперь!

– А я и не жалуюсь, я работаю, ты вот про батю своего сейчас так душевно рассказывал, я всё понимаю, отец и всё такое, потом о покойных или хорошо или ничего. Но я бы на твоём месте не был так уверен, что они не были знакомы с Лопатиным Алексеем Станиславовичем. Ты же не пацан сопливый, должен понимать, что завод к нему не с неба упал! А ещё Карл Маркс говорил, что любой первоначальный капитал нажит нечестным путём. Так что не горячись, лучше узнай поточнее, как твой батя завод приобрёл. Может у господина Меченого права какие на него есть? Кто знает?

– Про завод, я и так всё знаю, возможно с этической точки зрения и не всё гладко, но криминала точно нет. Мои дед с бабкой по отцовской линии всю жизнь по партийной линии проработали, батя туда же подался, но он не любитель был глотку на митингах драть, а хозяйственник от бога, вот и оказался он на момент перестройки и приватизации директором местного цемент перерабатывающего завода. А дальше выкупил у населения часть приватизационных ваучеров и приватизировал завод, а родители подсобили со своей стороны. Так что криминала тут нет ни какого. Сколько таких приватизаций по стране произошло, только десятки свои предприятия смогли сохранить, а единицы приумножить и людям рабочие места сохранить. И я отлично знаю, сколько батя пахал и денег в этот завод вбухал, что бы так тупо потом в криминал вляпываться. Я думаю, что если бы он в те мутные времена с Меченым связался его бы давно пристрелили.

– Да, с последним не могу не согласиться, закивал головой Леван, но кто знает! В этот момент распахнулась дверь и в кабинет влетела разъярённая женщина. Картинно встала посредине комнаты, воткнув руки в боки,

– вот они красавцы, сидят, языки чешут, а чего торопиться, зарплата капает, а работа не волк, в лес не убежит!

Сергей с интересом принялся разглядывать мадам. Выговор скорее всего московский, на вид лет 40–45, полновата, дорого одета, эффектные длинные чёрные волосы, но всё портили мелкие черты лица: маленькие глазки и тоненькие губки.

Леван встал. Вытянул руки по швам,

– разрешите представиться, Следователь Леван Габридзе, дурашливо нагнул голову, с кем имею честь?

– Дама победно вскинулась и напустилась на Сергея, вот поучились бы у товарища хорошим манерам, пока я до вашего руководства не добралась!

– Странно, ухмыльнулся Сергей, до вас на мои манеры ни кто не жаловался, вот явился как законопослушный гражданин, Патрушев помахал повесткой в воздухе, показания давать, а вы меня с мысли сбиваете, сейчас перепутаю чего-нибудь, и направлю следствие по ложному следу. Тут между прочим, отдел убийств, сбежавших болонок ищут этажом ниже…

– Болонок? Взвизгнула дама, плюхнулась на стул и разрыдалась… болонок? У меня дочь чуть не убили, а вы тут в остроумии упражняетесь.

– А что мне ещё остаётся, устало выдохнул Сергей, я кажется догадываюсь кто вы? И выразительно посмотрел на Габридзе. В дверях стоял Александр Скрупко.

– Добрый день господа, он прожал руку Патрушеву и Габридзе, позвольте представить вам мою супругу: Инна Валерьевна Скрупко. Он протянул супруге платок, она только вчера приехала, мы к вам прямо из больницы, ей очень тяжело. Амалия по-прежнему бес сознания. Вот хотели поинтересоваться результатами расследования.

– Пока, к сожалению, Леван развёл руками, ни чего нового я вам сообщить не могу. Проводим расследование, опрашиваем свидетелей, очень не хватает пропавших кассет. Я надеюсь, супруг вас ввёл в курс дела.

– Конечно, кассет вам не хватает, что бы вообще ни чего не делать и главное не напрягаться! Вы я так полагаю, раскрываете только преступления, записанные на видео? И по чему вы до сих пор не нашли девицу, которая напала на мою дочь перед покушением? Я вчера общалась со Стеллой Патрушевой, она там была, и всё мне рассказала в подробностях.

– Инна, я уже устал тебе объяснять, что это Амалия напала на Альбину, а не на оборот!

– Наша дочь, в коме! А ты… ты, выгораживаешь эту девку!

– Я ни кого не выгораживаю, я хочу чтобы были наказаны виновные, и не примешиваю личные мотивы! Закипал Скрупко, очевидно тема обсуждалась не первый раз.

– Если у девицы богатый любовник, значит ей всё можно? И где же ваше хвалёное правосудие? Инна Валерьевна продолжала наседать, теперь уже на Габридзе.

– Я так понимаю, что обычно всё можно вам, и теперь вы крайне раздосадованы обратной ситуацией? Ехидно поинтересовался Сергей, вставая. Разрешите и мне представиться. Сергей Патрушев. Тот самый богатый любовник и пасынок Стеллы.

– Она мне вас так и описывала, здоровенный хам! Сергей рассмеялся.

– Я вас даже переубеждать не собираюсь! примите мои искренние соболезнования, Патрушев развернулся к Скрупко, очень надеюсь, что Амалия поправится в ближайшее время. И всё станет на свои места. Что касается Стеллы Аркадьевны, то я отказался её содержать после смерти отца. И она слегка сердита. Скрупко, понимающе улыбнулся.

– В конце концов, Инна Валерьевна, у Стеллы есть родной сын, и я ей ни чего не должен.

– Настоящий мужчина так ни когда не поступит! Упрямо поджала губы Инна Валерьевна.

– Ну, тогда, пускай ваш муж, не сомневаюсь, настоящий мужчина, её и содержит, вы с Александром Александровичем по крайней мере дольше знакомы с моей мачехой, чем я. Разрешите откланяться. И Патрушев покинул кабинет следователя. Он шёл по коридору, а через открытую дверь, ему вслед доносились вопли Инны Валерьевны:

– Я не прошу, я требую, чтобы вы немедленно арестовали эту девицу! Её побег с места преступления говорит сам за себя! Это она, я чувствую! Я же мать!

* * *

Я лежала на своём лежбище в углу комнаты и с тоской рассуждала! Что за жизнь у меня пошла! Так и буду до конца своих дней прятаться, а что делать когда мама с бабушкой из пансионата вернутся? Мать такие новости может и не пережить? Надо что то делать? Альбина, шевели мозгами. Думай, кто мог ударить Амалию, а главное зачем? Ты там была и видела всех посетителей. Преступник кто-то из них… Мои мучения прервал телефонный звонок. Звонил Сергей.

– Привет, солнышко, как ты?

– Привет! Да ни как, томлюсь от безделья. Вздохнула я. У тебя что новенького?

– У меня для тебя как раз есть занятие, а вернее поручение от Гобридзе. Ему очень не хватает твоих показаний по делу о покушении на Амалию. Так как ты, ты не можешь явиться для дачи показаний к Габридзе лично, но вполне можешь прислать ему письмо, по почте, где подробно изложишь: что видела, что слышала, кто где был, что делал и говорил! А он подошьёт документ к делу. Ты черновик набросай и с Леваном созвонись, уточни, что именно его интересует. Потом письмо в конвертик, запечатаешь и в целлофановый пакет, что бы там только твои пальчики оказались. А я его из пакета в почтовый ящик аккуратненько опущу. Задание понятно?

– Понятно. Грустно выдохнула я. То есть, новостей пока нет?

– Почему же нет? Есть. К нам в город пожаловала мадам Скрупко!

– Мать Амалии?

– Она самая! И требует не много не мало, Альбина, твой скальп?

– Час от часу не легче! Её что своего мало?

– Ну, ты же просила новости!

– Так я, хорошие просила!

– Извини что расстроил, какие были! Ещё меня обозвали хамом и не настоящим мужчиной, так как я отказался содержать свою мачеху! Подлец, однозначно!

– Ни чего себе связи, только в город прибыла уже такие сведения!

– Я так понимаю, что из связей только сплетни от Стеллы. Они давние подружки.

– Ну что она прямо с порога на тебя набросилась, без объявления войны.

– Каюсь, я её немного спровоцировал, она выступала на тему, что тебе всё можно, раз у тебя богатый любовник.

– Понятно. Как Амалия?

– Пока без изменений. Но надежда есть! Вопрос, когда она осуществится.

– Я всей душой молюсь о её выздоровлении, как только она даст показания, я смогу выбраться из подполья.

– Альбин, ты же понимаешь, это может случиться завтра, а может через год. Так что надо думать, что можно сделать сейчас и самим, а не надеяться на чудо. Я тебя целую. Давай пиши письмо, закончишь, набери мне. Я на работу приехал уже. Тебе продукты нужны какие-нибудь? Вечером мне скажи, я всё привезу. До вечера. Целую.

Я вздохнула, налила себе чашку кофе, взяла бумагу, ручку и приступила к творчеству. Так для начала надо вспомнить, кто там вообще был…

Тем временем Патрушев звонил Габридзе.

– Леван, это Патрушев Сергей, мадам Скрупко закончила, есть твой мозг чайной ложкой?

– Только что! Даже не напоминай.

– У меня тут идея возникла, что бы сдвинуть дело с мёртвой точки.

– Излагай!

– Ты вешаешь на меня записывающее устройство, а я иду к Петьке и вытрясываю из него всё что он знает. Мне он всё выложит. У меня рычагов много, могу с работы уволить, могу просто физиономию начистить!

– Ага, нос начистишь, а показания будут не действительные, так даны под угрозой физической расправы.

– А если не под угрозой, а во время расправы?

– Тем более. Но идея не плохая. Мне надо разрешение получить на операцию и на оборудование. А ты пока подумай. Надо похитрее как то зайти, желательно без кулаков.

– Желательно без кулаков! А если чешутся?

– Тогда всё запиши, оборудование выключи и почеши, но так, что бы следов ни осталось!

– Током что ли?

– Ремнём по заднице! На правах старшего брата! Будем надеяться, на суде он постесняется показывать свой зад.

– Ладно понял, до завтра успеешь с бумажками?

– Постараюсь. Вечером от звонюсь.

Тем временем я закончила своё творение. С одной стороны картинка выстроилась очень чёткая, кто где был, и что делал, но в то же время я ни на миг не приблизилась к разгадке. Вечером приехал Патрушев с продуктами и конвертами. Я приготовила ужин и зачитала ему свои показания. Запечатала в конверт, потом в пакет и засунула во внутренний карман пиджака Сергея.

– Я так ни чего и не придумала. Вздохнула я. У меня с мотивами напряжёнка. Кому выгодна смерть Амалии? Полный бред! Может у нас в городе завёлся маньяк? Моему единственному подозреваемому Петру, от смерти Амалии ни горячо и не холодно. Ясно одно, что покушение было не спланированно заранее, а так сказать экспромт. Кто-то решил воспользоваться нашим скандалом, возможно, не успел до конца продумать последствия. Или вообще надо копать со стороны семейства Скрупко. Наверняка, у них своих скелетов в шкафу хватает. В любом случае от сюда я не могу действовать. Грустно констатировала я. Сергей рассмеялся.

– Понятно, королевство маловато, разгуляться негде? Решила привязать Александра Александровича к кровати и пытать? С невинным видом осведомился Патрушев.

– Нет конечно, возмутилась я, как ты мог такое подумать!

– Естественно, у меня белая горячка!

Я надулась,

– ты мне что, теперь это до пенсии будешь вспоминать?

– и после пенсии тоже! Успокоил меня Сергей. В ответ я сердито громыхала грязной посудой. Патрушев подошёл сзади, взял меня на руки,

– Не дуйся! Если обещаешь ни куда больше не ввязываться, постараюсь поскорее выпустить тебя на волю. Мне самому эта партизанщина уже до чёртиков надоела. И понёс меня мириться.

Утром я закрыла за Сергеем дверь и отправилась убирать со стола после завтрака. Раздался стук в дверь. Я огляделась в поисках того что мог забыть Патрушев, ничего не увидела и почесала открывать дверь. На крыльце стоял здоровый парень, с маленькой лысой головой на широких плечах, шеи я вообще не обнаружила.

– Альбина?

– Да, растерялась я, но больше ничего не успела, парень сунул мне под нос вонючую тряпку. Потом у меня случился провал в памяти.

Очнулась я на кровати в незнакомом месте. Я огляделась. Большая комната, огромная кровать, шкаф, дверь и окно. Я тихонечко пошагала в сторону двери, подергала её. Закрыто. Интересно чего я ожидала. Вздохнув подвигала к окошку. Меня слегка покачивала, что за дрянь мне сунули под нос? Окно было забито гвоздями, да и за окном тоже много интересного я не нашла, ясно одно, я за городом. Моему взору предстал большой газон, глухой забор, а за ним лес. Прекрасно. Где я и что происходит? За дверью раздался шум, я метнулась обратно к кровати и притворилась спящей. В комнату вошёл парень, я разглядывала его из под опущенных ресниц, как мне казалось не заметно.

– Вставай, спящая красавица! не придуривайся! а то без еды останешься. Я открыла глаза. Парень был не реально хорош, я даже открыла рот и видимо приобрела придурковатый вид.

– Захар. Он протянул мне руку, я в ответ свою, за нее он и поднял меня с кровати.

– Альбина? Если я не ошибаюсь. Я кивнула.

– Так вот, Альбина, двигай на кухню. Кто не работает, тот не ест! Кто бы спорил! И я зашагала за ним сначала в коридор из комнаты, потом вниз по лестнице, затем на кухню. На кухне хозяйничала пышная, румяная деваха. Которая при виде Захара мгновенно поглупела, смотрела на него приоткрыв рот, а он терпеливо, несколько раз подряд повторял ей, что я буду ей помогать, а она за мной присматривать. С третьего раза, она кивнула. Радостный Захар покинул кухню. Лицо девицы тут же приобрело осмысленный вид и она принялась меня разглядывать. Я же тем временем раздумывала, было ли у меня такое же идиотское выражение лица, при взгляде на Захара. А ещё его терпеливость в общении с женщинами, наводила на мысль, что абсолютно все особи женского пола при виде его впадают в транс. А он, очевидно, прибывает в уверенности, что все женщины идиотки. Ну и ладно. Побуду идиоткой, мне сейчас это только на руку.

– Альбина, представилась я, чем могу помочь.

– Надежда, ответила девица, а губы свои закатай, это мой мужик! Я даже вздрогнула и принялась её рассматривать с удвоенным интересом. Девица вскинула руки в боки, что уставилась, думаешь, я ему не пара?

– Я думаю, что его пара, чокнутая самоубийца, а ты вроде на неё не похожа. Надежда растерялась.

– Это же не мужик, а сплошная головная боль, ни какого покоя. Оно тебе надо? Искренне недоумевала я. Интересно, какие у него родители? Папашка наверное ещё тот ходок был?

– Не поверишь! Прыснула надежда. Папашка страшен, как смертный грех, лысый гиббон, да ещё куска уха нет. Ой! Она испуганно, прижала руки к щекам! Я тебе ни чего не говорила! Взмолилась она.

– А что ты мне сказала? Удивилась я?

– Чисть картошку, она сунула мне в руки, картофелечистку и мешок картошки. Я вытаращила глаза.

– Что всё чистить? Сколько же здесь народу?

– Человек десять мужиков, и каждый поесть не дурак. Весело отозвалась Надежда.

– Десять? Тут что военная база?

– Много вопросов задаёшь! Тебе не кажется?

– Может и много, а что бы ты на моём месте делала? Сунули хлороформ под нос и увезли за тридевять земель. Кто? Куда? Зачем? Вот и проявляю естественное женское любопытство. Тебя то, как сюда угораздило? Влюбилась что ли? Я кивнула на дверь, за которой недавно скрылся Захар.

– Сначала угораздило, а потом влюбилась!

– Понятно!

– Что тебе понятно?

– За любовь работаешь или за трудодни?

– За зарплату! Думаешь в моей деревне много рабочих мест? Только дояркой в коровнике, а зарплата раз в три месяца, и то счастье.

– Ясно, а любовь в виде бонуса значит? Хорошо мужик пристроился! На работу пришёл, покормили, кровать согрели, домой пришёл, та же фигня! Не жизнь, а малина!

– Это и есть его дом, вернее отца. Тфу ты! Опять ляпнула. Она смешно, по-детски всплеснула руками. Замолчишь ты сегодня или нет? Разозлилась на меня Надежда. Я пожала плечами и принялась за картошку. Потом меня отправили накрывать стол на веранде. Веранда была просторная, с огромными окнами. Через которые мне удалось рассмотреть, большой гараж, машины на четыре. И часовых на воротах и вдоль забора. Нормально, это что ещё за Форт-Нокс и я тут с какого боку припёку? Я заканчивала накрывать стол, когда в дверях появился мой старый приятель голова-мяч на блюде.

– Привет, очухалась уже? Когда ужин то будет? Животы уже подвело у всех.

– Я не поняла? Это ты мне? Ты меня чего сюда притащил? Жрать себе готовить? У нас рабство знаешь в каком веке отменили? Парень быстро развернулся на каблуках и стремительно исчез в дверном проёме. Тут же нарисовался Захар, а мой старый приятель маячил у него за спиной.

– ты чего тут выступаешь? Накинулся он на меня. А ну марш на кухню! А Надежде скажи, что бы поторапливалась.

– Тебе надо, ты и говори. Огрызнулась я. Захар подтолкнул меня в сторону кухни, затолкал в дверь.

– Надь, готово?

– Да, можно звать Алексея Станиславовича.

– Хорошо, Альбину покорми, и в комнате закрой. «Спасибо, что предупредили» подумала я, засовывая в джинсы, столовый ножик и маленькую десертную вилку. Надо же чем-то гвозди из окна выковыривать! Мы с Надеждой ужинали в полной тишине, когда появился Захар, заглянул в мою тарелку, кивнул в сторону двери,

– пошли в кроватку! Я даже вилку уронила, ни чего себе предложение!

– Долго думал?

– Ишь ты, размечталась, не утерпела Надежда, вырвавшись из созерцания светлого лика любимого, ты в кроватку, а он дверь закроет.

– Ну ладно тогда, а то я уж испугалась.

– Интересно! Потянул Захар, все радуются, а она пугается!

– Ага, испугалась, что от счастья помру раньше времени, я ведь скромная интеллигентная провинциальная учительница, я тебя просто не достойна!

– А ты забавная, улыбнулся Захар.

– Ну да, забавней меня только мартышки в зоопарке.

– Двигай, давай, потом как ни-будь по болтаем. Осчастливил меня Захар. Я покорно пошлёпала в сторону лестницы, благополучно добралась до своей комнаты где меня и закрыли. Я подошла к окну, третий этаж между прочим, высоковато, понастроят тут дворцов, а я выкручивайся. Ладно, пододеяльник, покрывало и простынь – должно хватить, я выключила свет и принялась выковыривать гвоздики из забитой рамы

* * *

Сергей уже подъезжал к офису, когда раздался звонок от Левана.

– Доброе утро, Сергей Владимирович, Габридзе беспокоит. У меня всё готово. И оборудование и людей дали.

– Каких людей?

– Ну как каких, которые записывать всё будут и пару омоновцев, братца твоего арестовывать, если всё подтвердится.

– Я понял, сейчас с Петром встречу согласую и перезвоню. Сергей набрал брату на мобильный. Телефон не доступен.

– Так, попробуем на домашний. Ответил дворецкий.

– Дом Патрушевых.

– Семён Евгеньевич, Сергей Патрушев беспокоит, я братца своего разыскиваю. Он там не спит часом.

– Так точно, Пётр Владимирович изволит почивать.

– Во даёт, работничек пилы и топора! И во сколько обычно Пётр Владимирович изволит вставать?

– В районе 14 часов, по крайней мере завтрак заказан на 14.30.

– Красиво жить не запретишь, передай ему, что я подъеду к 16.00, разговор есть.

– Обязательно, Сергей Владимирович, удачного дня.

– И вам не хворать. Отключил звонок, набрал Габридзе.

– В 16.00 у Петра дома.

– Тогда быстро дуй к нам, надо оборудование прицепить, проверить, наладить, детали обкатать. В 15.3 °Cергей с микрофоном на груди под рубашкой, подъехал к дому петра Патрушева. Огляделся пока открывались ворота. Не далеко от участка, через дорогу приютился микроавтобус, там и располагались спецы с записывающим оборудованием, Габридзе и Омон.

– С богом, сказал в микрофон Патрушев, и заехал в распахнутые ворота. Припарковал машину, поднялся на крыльцо, дверь открыл дворецкий.

– Пётр Владимирович ждёт вас в кабинете. Сергей кивнул и направился вверх по лестнице на второй этаж. Петька сидел за столом отца и перебирал бумаги. Увидел Сергея, радостно вскинулся, о привет, хорошо что ты пришёл, а я тут счетами любуюсь по маминой кредитке.

– Ну и как?

– Да ни как, хоть ложись и помирай.

– Ну так мать то твоя, вот ложись и помирай, или работу вторую найди, я то почему помирать должен?

– Не понял? Заулыбался Пётр, ты это сейчас о чем. Сергей встал перед столом.

– Да я как раз о деньгах и говорю. Тебе денег не хватает, а меня убить пытаются. Уже три раза! А наследник у меня один. Ты – Петенька! Так что имею все основания предполагать, что это твоих рук дело. Петька сидел с вытаращенными глазами, вскинул руки вверх, провел пальцами по волосам.

– Да что вообще происходит? В дурдоме дом открытых дверей? Сначала мать заявляет, что отец мне не отец, а отец мой Александр Скрупко. Я ещё эту новость переварить не успел, теперь ты заявляешь что я пытаюсь тебя убить. А с какого перепуга мне это делать? Я ведь тебе получается не брат, и не наследник, а наследник теперь у тебя получается… Мама! В этот момент Сергей почувствовал, как на шею ему накинули удавку, тонкая леска впилась в горло, в глазах потемнело.

– Мама, ты что делаешь? Орал Петька, выпучив глаза.

– Помоги лучше придурок, для тебя стараюсь! Последнее что увидел сергей, как Петька схватил напольную вазу и шагнул из-за стола.

Раздался удар, полетели осколки, леска на шее ослабла. Сергей встал на корачки, в глазах медленно прояснялось, горло саднило и болело.

– Я всегда знал что ты не уважаешь ни родителей, Сергей кивнул на Стеллу, лежащую на полу, ни нажитое ими имущество, выразительно посмотрел на осколки вазы. Папина любимая.

– Ты думаешь, отец на моём месте бы выбрал вазу и Стеллу?

– Думаю что нет. Но свой выбор ты сделал сам, за что я тебе по гроб жизни обязан. Так что там с новоявленным папашей?

– Не знаю, сдали анализ ДНК, ответ пока не готов.

– Я даже не знаю что сказать… Сергей развёл руками, чую какая-то хрень!

– Сам в шоке. Вздохнул Петька. В коридоре раздался топот бегущих ног, распахнулась дверь, влетели трое ребят в камуфляже и Габридзе в форме. Леван осмотрел поле боя, лихо заломил фуражку на затылок, почесал голову.

– Да, ребята, я тут послушал, весело тут у вас, ни чего не скажешь. И ещё, я кажется понял кто стукнул Амалию по голове и зачем. Леван посмотрел в глаза Сергея, потом на Стеллу, потом на Петьку…

– Понял? Сергей присвистнул,

– да уж интересно получается, Петька наследничек Скрупко, а если я скончаюсь, я ведь ещё до конца в права наследования не вступил. Стелла как вдова, подбирает имущество Патрушевых. Во даёт матрёшка! Многоходовая комбинация получилась.

– Да уж, надеюсь, преступница жива, а то не видать мне ни премии, ни новой звёздочки на погонах, сообщил Леван, вызывая скорую.

От Сергея отклеили микрофон, Стелла очухалась, врач её осмотрел,

– гематома, пара порезов, возможно сотрясение. Жить будет. Стелла презрительно смотрела на петьку.

– Слизняк! Сказала, как плюнула, сердито поджала губы.

– Знаешь, мама, ты можешь говорить и думать что хочешь! Только я лучше с голоду помру, но убивать, помогать убивать или трупы прятать я не буду! Стеллу увели. Раздался звонок на мобильный Сергея.

– Патрушев, слушаю. Я всё понял, буду ждать звонка. Сергей убрал телефон в карман. Звонил Алексей Станиславович Лопатин, у него Альбина, я должен продать ему завод. Встреча завтра, он позвонит утром, сообщит где.

* * *

Около часа я терпеливо выковыривала гвоздики, цепляла ножиком шляпку, отгибала, а потом вилочкой, наподобие гвоздодёра вытаскивала их наружу. У богатых свои причуды, забить пластиковое окно гвоздями! Когда с окном было покончено, я принялась плести верёвку. Сначала надрезала ножиком все имеющиеся у меня материалы, потом нарвала их на ленты см по 20 и привязав к батарее под окном, принялась плести канат, косичкой, ни чего умнее я не придумала. Ну, вот получилась прелестная верёвочка, меня точно выдержит. Часовой был один, он стоял у ворот минут 30, потом проходил по периметру, допустим я слезу по верёвке, пока он будет делать круг по территории, но потом он сразу заметит белую верёвку, висящую из окна, короче поймают меня ещё до того как я через забор перелезу. Значит веревка должна спуститься вместе со мной. Кажется придумала. Я дождалась, пока часовой двинется в обход, открыла оба окна, в одно окно выбросила один конец верёвки, в другое вылезла сама, при этом моя правая нога была засунута в некое подобие петли из другого конца верёвки. А сама верёвка оказалась переброшенной через разделительную раму окна. Теперь моя задача отлепиться от стены и перебирая руками по верёвке, плавненько опустить себя на землю. Ну надо же, в кино это так просто смотрится, а у меня что? При попытке перехвата руками каната сантиметров на 10, необходимо отцепиться от верёвки одной рукой, мой импровизированный трос норовит вырваться из рук вообще, хоть зубами держи. Кое-как пристроившись спиной к стене дома, я благополучно приземлилась в кусты, дёрнула вниз верёвку, собрала её в моток, затолкала её ногой в клумбу и решила оглядеться. Справа от меня, возле открытого окна стоял Алексей Станиславович, и салютовал мне бокалом коньяка, за его спиной стоял мой старый приятель, парень без шеи. Им явно было весело, а мне вот что-то не очень.