Текст книги "Ваше счастье, что не я ваше счастье (СИ)"
Автор книги: Алина Шустрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Так я ведь на Виагру намекала.
– Поверь, ты теперь для меня и есть лучшая Виагра.
– Тогда может коньячку? пискнула я с надеждой.
– Я смотрю, ты быстро схватываешь?
– Ага, налету прям! Ну, я пошла, за стаканчиками… Я лихорадочно соображала, где у меня снотворное, на сыплю в стакашечку, раздену, рядышком прилягу, утром расскажу какой он был герой…
– Вуаля, я выскочила с двумя бакалами коньяка, – может сразу бутылку принести?
– Давай, чего потом отвлекаться. Я пыталась сдерживать улыбку, но сияние из глаз разве спрячешь. Я принесла бутылку.
– И льда если можно, попросил Сергей Владимирович. Извращенец какой-то испугалась я, Реми Мартин льдом переводит. Но промолчала, дабы не нарываться и пошлепала на кухню. И пропустила, как Сергей Владимирович выплеснул коньячок под мою любимую пальму, и налил себе новую порцию. Я принесла лёд, продолжая сиять как «лампочка Ильича». Сергей Владимирович удобно разместился в моём любимом кресле и улыбаясь произнёс:
– Я даже представить себе не мог, что моё предложение доставит тебе столько радости, ты прямо светишься вся. Да уж что есть, то есть, в покер мне нельзя играть, всё на лице написано.
– Я только за, если надо осчастливить ближнего, и если я смогу помочь в вашей плачевной ситуации, мне наверняка на том свете зачтётся, тем более, что как мне кажется, осталось мне совсем недолго. Опять же коньячку я предложила тоже из любви к ближнему: всем же известно как у старичков секс протекает, пока не выпьют не могут начать, а когда выпьют не могут закончить.
– Это ты, Альбиночка, старичков с алкоголиками перепутала.
– Да? Ну ладно, вам виднее, я ни в тех, ни в других не разбираюсь.
– Я в них тоже не силён, мне больше девушки нравятся, желательно в хорошей спортивной форме.
– Прошу меня извинить, и я опять удалилась на кухню, принесла коробку шоколадный конфет и лимон. Ну и ладно, перед смертью хоть шоколада облопаюсь, подумала я, присаживаясь в соседнее кресло, поближе к коробке с конфетами. Сейчас всю съем, сначала пятнами покроюсь, мечтала я, потом мне плохо станет, и скроюсь я от него на машине скорой помощи.
– А как вы меня нашли так быстро?
– В нашем городишке это в принципе не проблема, а если знаешь номер машины, так и вообще ерунда.
– А двери вскрывать? Тоже ерунда?
– А вот двери это не мой профиль, я знаешь ли, стройкой всё больше занимаюсь. Двери это мой начальник охраны расстарался, так что если решишь грабить банк, на меня не рассчитывай. Но за 50 % от выручки могу Игоря ангажировать.
– Дороговато, я, пожалуй, пока воздержусь, но приму к сведению. А что вы строите, если не секрет конечно?
– Ты не поверишь, здание, где мы с тобой резвились сегодня утром, я как раз и построил! Представляешь, а может это судьба, а Альбин! Я даже коньяком поперхнулась, Сергей Владимирович заботливо похлопал меня по спине, и сел на место когда я откашлялась. Я жевала конфету и разглядывала предположительно «судьбу» в соседнем кресле. Нет, не может быть, мне всю жизнь брюнеты нравились, а этот вообще, какой-то серо-буро-малиновый. То есть тёмно русый. Здоровый кабан, стрижка короткая, физиономия наглая, когда злится глаза темнеют и жутко становится, а когда улыбнётся, то ничего, даже красивый. Не то что бы я на брюнетах зациклена, скорее наоборот, меня бесят блондины с белыми бровями и ресницами, то есть если попадаются редкие экземпляры блондинов с чёрными бровями и ресницами, то я их приравниваю к брюнетам. По чему-то розовая просвечивающая кожа под белыми волосами ассоциируется у меня с белыми мышами, а крыс, хомяков и прочих грызунов я с детства не переношу. Сергей Владимирович смотрел на меня карими глазами с чёрными ресницами из под тёмных бровей.
– Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что тебе попался такой парень как я, с чувством юмора! Сергей Владимирович радостно улыбался. А если бандюга какой ни будь? Ты бы уже наверняка выиграла поездку в травм пункт.
– Что вы, что вы Сергей Владимирович, повезло так повезло, и чувство юмора есть, и дома строите, и поездка в травм пункт отменяется, сегодня не день, а просто праздник какой-то. Радостно поддакивала я, недоумевая, он должен уже давно свалиться и храпеть! А Сергей Владимирович наоборот бодр и весел, а вот меня что-то развозить начинает, и это я ещё вставать с кресла не пыталась!
– Ты давно в нашем городе живёшь? Я тебя раньше не видел? Поинтересовался Сергей Владимирович.
– В городе живу с декабря, сейчас май, значит шестой месяц, замучила тоска по родине, вот и вернулась в родные пенаты. А не видели вы меня, потому как пути наши вряд ли могли пересекаться. Ну, сами посудите: вы всё по стройкам и кабакам, а я по институтам и музеям, ничего же общего!
– Обычная история, согласился, Сергей Владимирович, ты платья носишь и губы красишь, я бреюсь и храплю – полная противоположность. Может потанцуем, предложил он. Забрал из моей руки бокал и выдернул меня из кресла, как репку из грядки, я и распласталась у него на груди. Да, Уж Альбина Александровна, заныл мой внутренний голос, как не вовремя вы поднакидались.
– Надо музыку включить, предприняла я попытку отлепиться от Сергея Владимировича.
– Да ну её! Заявил Сергей Владимирович и принялся меня целовать. А я то, то же хороша, пьяница, взяла и увлеклась процессом. Как то странно этот нахал на меня действует? Недоумевала я. Вот что коньяк-то, животворящий делает!
Пока я сама с собой договаривалась, Сергей Владимирович оттранспортировал меня на кровать и ловко раздевал, между поцелуями. Ну и ладно, отбрыкивалась я от затихающего внутреннего голоса, вообще могли голову открутить, а так, глядишь ещё и удовольствие получу..
– Раздевайся, скомандовала я, будем дедушку лечить!
Через час начала процедур по излечению недуга, я довольно повизгивая, глядя на ухмыляющегося Сергей Владимирович, думала когда же ты отвалишь?
– Сергей Владимирович объявил перерыв процедурах, и потребовал еды.
– Еды? Недоумевала я?
– А тебе спать что совсем не хочется?
– Спать? Переспросил Сергей Владимирович, значит было что-то в коньяке! А я смотрю осадок странный, ну и вылил в цветочек. И показал на мою любимую пальму. Я закашлялась и поторопилась сменить тему.
– Тебе показалось, стаканчик может пыльный попался. А вот мужской еды у меня сроду не водилось, так редиска морковка, салатик! О чём я и сообщила пациенту.
– Понятно, хмыкнул Сергей Владимирович, оно и видно кожа да кости.
– Конечно, согласилась я, а иначе как по лестницам порхать?
Сергей Владимирович достал мобильник и набрал номер:
– Игорь, извини что беспокою в пятницу после рабочего дня, ты не мог поработать доставщиком пиццы?
– Что с вами делать! А что уже афродезиаки понадобились?
– Сергей Владимирович, рассмеялся, нет, пока требуется просто огромный кусок мяса и (Вопросительно посмотрел на меня)
– салат, пропела я медовым голосом,
– для дамы, добавил СВ. И чем быстрее, тем лучше.
Игорь появился минут через 30, не совсем вовремя, у нас как то спонтанно начались процедуры, Сергей Владимирович замотавшись в простыню почесал открывать дверь.
– Ага, раздался голос Игоря в коридоре, я смотрю укрощение строптивицы идёт полным ходом!
– Ага, сейчас подкреплюсь, и она начнёт просить пощады. Ну ни фига себе самомнение, ты у меня сейчас сам пощады запросишь и подкрепиться не успеешь.
Запахнув простынь на груди, я выплыла в коридор.
– Добрый вечер мальчики, смотрю вы тут победами хвастаетесь, дай думаю помогу, ты милый того не рано ли празднуешь, мы только до 5 этажа до бежали. Улыбнулась (на все деньги), повернулась спиной, и отпустила простыню, продемонстрировав совершенно обалдевшим Сергею Владимировичу и Игорю, свой обнажённый тыл, со словами: «я жду ковбой», я вплыла в спальню. Всё занавес!
Раздался голос ошеломлённого Игоря,
– Вы если что, то я готов!
– Что готов? Не понял Сергей Владимирович.
– Жениться, антураж мне нравиться, рекомендации соответствующие, терять мне нечего, сообщил Игорь радостным голосом.
– Чего зубы скалишь, марш отсюда!
– Есть, отрапортовал Игорь, закрылась дверь.
Я вспомнила своё призвание, и приготовилась к атаке! Лучшая защита, это нападение – не помню кто сказал, но это был явно человек не глупый.
– Значит, всего лишь 5 этаж милая? Недобрым голосом вопрошал Сергей Владимирович? А после какого этажа ты отправишь меня домой и вызовешь своего павлина?
– Оба, не чего себе подготовился?
– Какого ещё павлина? Это не честно, заявила я, судя по твоей сноровке ты вряд ли не изменял мне до нашего знакомства, выпалила я. Сергей Владимирович был в такой ярости, я даже растерялась, чего это его так разобрало? Ты чего взбеленился? Можно подумать, ты жениться на мне собрался? Потешил самолюбие и по домам. Чего лютуем? Сергей Владимирович смотрел на меня как то странно.
– А может и решил!
– Что решил?
– Жениться? Я вздохнула,
– Знаешь ли, в современном мире, ночь проведённая в одной постели – не является поводом для знакомства, а уж выходить замуж после 3-х часового знакомства – это верх легкомыслия. Милый, тебе точно пора перекусить, кровь прильёт к желудку и тебе полегчает, а то она рванула от сам знаешь от куда, к головному мозгу и видишь куда тебя занесло.
Сергей Владимирович лопал мясо и добрел на глазах, ну вот и чудненько, пора разведать обстановку.
– Дорогой, пропела я, а тебе домой не пора?
– Нет, отрезал Сергей Владимирович, до понедельника я совершенно свободен и перед свадьбой решил узнать тебя по лучше! Здравствуйте, приехали.
– Моя мама, она к стати в Загсе работает, будет так тебе рада, валяла я дурака, а что ему одному только можно развлекаться. Тут раздался звонок в дверь, я посмотрела на часы, 22.30, кого нелёгкая принесла?
– Кто это? Поинтересовался Сергей Владимирович
– Понятия не имею, честно ответила я и почесала к двери, как была в простыне.
– Ты там простынь покрепче держи, напутствовал меня Сергей Владимирович, а то я знаешь ли нервный в последнее время!
– Да знаю, мне ли не знать. Смотрю в глазок, сосед Лёшка. Я открыла дверь.
– Привет Лёш, тебе чего?
– Альбин, привет, извини ради бога, я тебя не разбудил?
– Да нет, я это, потенцию восстанавливала!
– Чего? Не понял Лёха…
– Забудь, шучу я, чего хотел, говори раз пришёл?
– Альбин, ко мне там друзья нагрянули, ты нам компанию не разбавишь?
– Не разбавит, донеслось из кухни, в дверном проёме могучая фигура в простыне. Леха оторопел.
– Здравствуйте Сергей Владимирович? Я обалдела, Сергей Владимирович силился припомнить оппонента, но судя по вопросу, не вышло.
– Мы знакомы?
– Ваша фирма, приглашала нашу организацию, мы лифты в домах устанавливаем, чиним, на лице Сергей Владимирович забрезжил лучик понимания.
– Так так… А ты случайно не в курсе, с давно ли один лифт в центральной высотке работает?
– Ну, так, это мы с мужиками вчера сутки ковырялись, фигня какая-то, стоят как заколдованные, один в результате поехал, но с кнопок не вызывается, а стоит на 12 этаже с открытыми дверями, садишься едет, только двери закроются, едет на 12 и опять стоит.
– Ага, и ты поспешил после тяжелого трудового дня доложиться Альбине Александровне, вкрадчивым голосом поинтересовался Сергей Владимирович. А глаза опять как то потемнели, не к добру, ой не к добру и мясо, поди, всё слопал антихрист.
– Да я вчера Альбине Александровне кран чинил, прокладка потекла, ну и между делом доложился. Закончил Лёшик.
– Понятно, ухмыльнулся Сергей Владимирович, как Альбине Александровне подвезло, вовремя кран то как потёк!
– Интересно, в чём мне это так подвезло? Что ты в кровати моей оказался? Кренделёк ты мой ненаглядный.
– Лёха сообразил, что запахло жаренным и решил ретироваться, пока не поздно.
– Ну, я пойду?
– Иди, милостиво разрешил Сергей Владимирович.
Мы стояли в коридоре в простынях и буравили друг друга глазами.
– Тебя не поймёшь, то стонешь как не нормальная, то не повезло ей бедной.
– Я тебя не звала, сам припёрся и под мерседес к тебе не бросалась и вообще, тебе на работу не пора? Ну там дела, дела, души, души… Пока Сергей Владимирович соображал как мне подоходчивей сообщить об отсутствии дел в пятницу ночью, за окном раздалось душераздирающее пение:
Облетела листва, у природы свое обновленье,
И туманы ночами стоят и стоят над рекой.
Твои волосы, руки и плечи – твои преступленья,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Эти желтые листья в ладони свои собираешь.
Отсверкали они и лежат на холодном лугу.
И ты сердцем моим, словно листьями теми, играешь.
И бросаешь в костер, не сжигай только нашу мечту.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Я зажмурилась, господи, этот день когда-нибудь кончится?
– Это ещё кто? устало спросил Сергей Владимирович.
– Влюблённый студент. Сообщила я.
– И много их там?
– Влюблённых вообще? Я не считала. А под балконом? Надо выйти и посчитать.
– Пойду считать, прошипел Сергей Владимирович. Я почесала за ним.
– Может, я сама разберусь? Но мне даже места не хватило на балконе, и я осталась маячить в дверях за могучей спиной Сергея Владимировича.
– Ну, здравствуй, чего разоряемся на ночь глядя?
Мишико, а это был именно он, оторопело смотрел на огромного голого дядьку на балконе любимой,
– Вы случайно не родственник Альбине Александровне?
– Случайно не родственник, слава богу.
– А то я подумал, вдруг отец нашёлся… Я прыснула.
– А ты не думай много, тебе вредно, марш домой, пока я не спустился и не одел гитару на твою буйную голову, усёк? И Злющий Сергей Владимирович вплыл вспальню.
– У тебя всегда так весело?
– По разному, пожала я плечами, ты зачем на балкон вылез? Хочешь, что бы о моём моральном облике завтра весь институт судачил?
– Это о каком моральном облике? Он у тебя вообще есть?
Я боюсь твоих губ, для меня это просто погибель.
В свете лампы ночной твои волосы сводят с ума.
И все это хочу навсегда, навсегда я покинуть.
Только как это сделать, ведь жить не могу без тебя.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя, потому что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
Голосил оклемавшийся студент. Сергей Владимирович дёрнулся в сторону балкона, но я его опередила.
– Может я сама, как ни будь разберусь? Поправив простыню на груди и расправив шлейф сзади, я по-королевски выплыла на балкон.
– Доброй ночи, Мишико, обратилась я ласково к парню. У тебя зачёт когда?
– Завтра, сообщил юный Ромео.
– Давай вместе по рассуждаем, ты у нас парень умный с аналитическим складом ума, а прогнозы какие делаешь, закачаешься! Так вот, представь, придёт завтра Альбина Александровна зачёт принимать, злая такая, не выспавшаяся и всей группе неуд поставит, и сообщит, что ты своим пением под окном всю ночь спать не давал. Что с тобой дальше будет? Раздался грустный вздох грузинского героя.
– Правильно, шашлык из тебя будет, однокурсники постараются, так что забирай свою волынку и не нервируй любимого педагога.
– А вы «шкаф» этот выгоните, тогда точно выспитесь!
– Ты ещё здесь?
– Нет, уже ушёл, грустно сообщил Мишико.
Я вернулась в комнату.
– Ты вообще когда-нибудь спишь? Какой-то дурдом не проходящий. Антонелло то ждать или может, на 6 этаж пока сбегаем.
– Мне уже всё равно, что воля, что не воля, сообщила я и как не странно быстро вырубилась под боком Сергея Владимировича. Да уж тяжёлый был денёк, ни чего не скажешь.
Утром я проспала, на пробежку не поспеваю, написала спящему Сергею Владимировичу записку: дверь закрыть, ключ под коврик, целую Пух. Ушла мстить юному Ромео.
Вернулась часа в 2, Сергей Владимирович свалил, застелив кровать, с ума сойти… Только я решила настругать себе салатик, как раздался телефонный звонок. Я нажала на громкую связь, дабы не прерывать процесс, зверски хотелось есть, утром успела проглотить только чашку кофе.
– Привет, дорогая.
– Привет, Петюня, что хотел? Одноклассничек нарисовался, как бы не испортил пищеварение.
– Да вот взбаламутила ты всю нашу меленькую деревню, говорят, бросила бедного Антонелло и завела себе огромного хахеля? Господи ну что за город. В носу поковырять не успеешь, как все уже в курсе.
– А тебе то что?
– А правда, что хахеля, зовут Сергей Вадимирович Патрушев? Я даже присела, ну и дела, Петюня то у нас – Патрушев Петр Владимирович.
– Чего-то я не припомню у тебя ни какого брата, я б такого запомнила.
– Ага, значит права народная молва.
– Права, был хахель, но он, само ликвидировался…
– Не понял?
– Мы решили что мы не подходим друг другу и решили расстаться друзьями. Всё? Допрос окончен?
– Ага, нашла дурака с тобой расставаться, я бы не в жизнь не расстался.
– Конечно, ты ни с кем не расстаёшься и как порядочный спишь со всеми по порядку!
– Ты что ревнуешь? Ты только скажи… Я вот Альбинка давно мечтаю, ванную с тобой принять…
– Петюнь, мы ж договорились, давным давно, МЫ ДРУЗЬЯ.
– Так мы по дружески, в купальниках…
– Петюнь, что за бред, ванная в купальниках! Не потрахаться, не помыться! Всё! Чао. Я отключила телефон так как в коридоре раздался сдавленный всхлип.
Я выскочила в коридор, а там сидит гогочущий Сергей Владимирович.
– Заколыхался, ни чего смешного. Давно ты тут сидишь?
– Прилично. А что у тебя с моим братцем? просипел Сергей Владимирович сквозь слёзы. Ну ты блин даёшь, так отбрить нашего осеменителя.
– Я его уже лет 10 брею. А ему всё как с гуся вода. Ты, конечно, извини он тебе хоть и брат, но козёл редкостный. Я его зову «Кобелирующая личность». Он меня в школе ещё на наличие девственности проверял?
– Не понял? Брови Сергея Владимировича полезли на лоб.
Он в классе 8 решил девчонок всех классифицировать на девственниц и не девственниц. Подходил со спины и засовывал руку за воротник платья, если визжит – девственница, если спокойно реагирует – не девственница, ну я-то про классификацию не знала, и двинула ему локтём в солнечное сплетение, он долго злился, толи больно стукнула, толи классификацию испортила…
– А ты чего притащился, не долечился что ли?
– Не а, не долечился! Сиял Сергей Владимирович.
– А если это вообще не излечимый случай?
– Тогда будем лечить до победного конца.
– Ладно, пойду перекушу пока, а то во рту с утра маковой росинки не было. Сообщила я и уплыла на кухню.
Сергей Владимирович прибыл следом, доложился:
– Я в магазине был, у тебя тут мышь повесилась, одна трава в холодильнике, а я не козёл что бы траву жевать, жалился на судьбу Патрушев, выгружая припасы в холодильник. Ты вино пьёшь? Поинтересовался он?
– А то, только его любимое и пью – красное сухое, белое сухое, а уж проссеко так просто обожаю, а зимой ещё коньяком греюсь.
– Откуда такие царские замашки, в столь скромной хижине?
– Да же и не знаю, небось батько – камикадзе, был голубых японских кровей.
– Ты когда нибудь перестаёшь трещать? Спросил Сергей Владимирович, сгрёб меня в охапку и утащил в кровать…
А через пару часов, она у нас сломалась! Ещё бы двух метровый кабан под 100 кг веса… В результате отвалилась спинка деревянного каркаса, в районе ног, а у железной подставке под матрас, сломалась ножка. Я ошалело сидела на полу рядом с Патрушевым, рассматривая железную ножку, отколовшуюся по сварочному шву.
– Ты какой то накладный пациент! Вывел из строя дорогостоящее оборудование…
– Сергей Владимирович закатился, чмокнул меня в нос. Торжественно объявил:
– Я сломал, я и куплю новое, одевайся, сегодня суббота, сейчас, что-нибудь найдём.
* * *
Весело хихикая, мы выбирали кровать, Патрушев требовал что нибудь попрочнее, а то уже вся задница синяя, складываются как карточные домики, жаловался он продавщице. Та, улыбаясь, с завистью поглядывала на меня. Как будто всю жизнь мечтала, что бы двух метровый детина сломал её кровать. Выбрали кованную, если она сломается, провалимся этажом ниже. Я вздохнула. Сергей Владимирович оплатил покупку, доставку пообещали в понедельник в первой половине дня.
– Поехали ко мне, радостно сообщил Патрушев, так и быть можешь в отместку сломать мою кровать.
– Ты так любезен. Ответила я и грациозно загрузилась в машину (как мне хочется надеяться). С радостными улыбками, двух, великовозрастных детишек, прикупивших себе новую игрушку, мы отправились домой к Сергею Владимировичу. Господин Патрушев проживал в кирпичном высотном доме в северной части города. Мы припарковали машину и поднялись на 5 этаж, Сергей Владимирович любезно открыл мне дверь, а на встречу мне выпорхнула полуголая мадам, с криком «СЮРПРИЗ». Вот уж по истине сюрприз: предназначался одному, а получили трое. Я, Сергей Владимирович и видимо Наташа…
– Наташа, какого хрена ты тут делаешь?
– Я хотела тебе сюрприз сделать… всхлипывала мадам…
– А ты и сделала, успокоил её Патрушев, ключи у тебя откуда?
– Я когда заходила в пятницу, тебя в офисе не было, ты не звонил давно, захлюпала Наташа, я и взяла без спросу запасные у твоей секретарши… уже рыдала она.
– Ну ладно, с меня хватит, заявила, вы тут долечивайтесь, а я пошла. Сергей Владимирович схватил меня за руку.
– Подожди!
– Иди к чёрту! Бабник!
– Ни фига себе, это кто говорит? Взвился Патрушев. Да у тебя не дом, а проходной двор, мужики из всех щелей лезут: в дверь, в окно, через телефон просачиваются, под балконом песни горланят, студенты, деканы, Антонеллы… Тут влезла Наташа:
– Я её знаю, она с тренером в фитнес клубе гуляет, её там все тётки от 30 лютой ненавистью любят… Ой. Извините.
– Ни чего, не извиняйтесь, что есть, то есть, против правды не попрёшь, ну если ты закончил, то я пойду, без меня тебе лучше будет, я точно знаю. Развернулась на каблуках и убежала. Ну и ладно… а то привяжешься, потом больнее будет. Поймала такси и уехала к маме сетовать на несправедливость судьбы.
* * *
Мама посмотрела на меня, чмокнула в нос,
– привет блудная дочь, чай будешь?
– давай согласилась я, а конфетка найдётся?
– а как же, у одиноких женщин конфетка, единственная радость…
– А я не одинокая вовсе.
– Уж лучше одной, чем с таким чудом заморским, я как глаза закрою, так сразу и вижу, как вы под руку с Антоном идёте, а следом три маленьких павлинчика: в пиджачках, в шарфиках, губки бантиком…
– Ба, конфетку передай. Бабуля подвинула вазочку, нарезала лимон, я взяла чашку с горячим чаем, красота. Тепло, вкусно и мухи не кусают!
Уже стемнело, когда я подъехала к дому, бабушка уговаривала меня остаться на ночь, но мне хотелось забиться в нору. В подъезде была темень, не пойму, что все лампочки перегорели сразу? Добравшись до 5 этажа я споткнулась и упала на что-то большое, и мягкое, и мокрое. Ни черта не видно. Кое-как пролезла к двери, открыла её, включила свет. И поняла, что стою вся в крови, а на лестнице лежит Антонелло. Я заорала, а дальше не помню, сознание вовремя меня покинула, дабы бы я не сошла с ума.
Очнулась у себя на кухне, сердобольный Лёха поливал меня водой.
– Ты не волнуйся, сейчас и скорая и менты будут, хотя скорая уже по-моему не понадобиться, я опять попыталась отключиться, но Лёха поймал меня, и вылил мне на голову ещё пол стакана воды.
– Уймись придурок, заголосила я, ты что, смерти моей хочешь?
– Я ни чей смерти не хочу, тихим голосом проговорил он и я заткнулась. Ожидая милицию раздумывала: как тут оказался Антонелло и мог ли Сергей Владимирович приревновав его грохнуть. Ну и мысли… скорее бы менты приехали. А они и приехали, но после скорой, врачи констатировали смерть от пулевых ранений. Вроде три, точнее вскрытие покажет, вызвали труповозку и принялись курить на лестнице. Мне казалось, что всё это не со мной, и я как то сверху на всё смотрю, словно кино. Какой-то дядечка меня трясёт за руку…
– Альбина Александровна.
Я начала возвращаться на грешную землю, передо мной стоял парень лет 30, в милицейской форме и взиравший на меня с раздражением. Судя по фуражке лежавшей на столе и крайне недовольному виду тряс он меня уже давно.
– Она в шоке, сообщил стоящий у окна моей кухни врач, дядечка лет 50,ей бы укольчик и поспать… Сейчас толку от неё всё равно не будет.
– Разберёмся, ответил он доктору и представился мне:
– Ваш участковый Старший лейтенант Анатолий Трунов. Я слегка кивнула, всё было пока как в тумане.
– Мне необходимо задать Вам несколько вопросов. Я опять кивнула.
– Может водички, и добрый дядечка доктор протянул мне стакан, у вас родственники есть? Спросил он, я опять кивнула, ну вот и отлично, с нашим Мегре пообщаетесь, таблеточек я вот тут вам насыплю, выпить и баиньки в тёплой кроватке. Держитесь, улыбнулся доктор и вышел из кухни. Я стёрла с лица, придурковатую улыбку и уставилась на участкового.
– Может продолжим знакомство. Представьтесь пожалуйста.
– Альбина Александровна Терайзи, 25 лет, преподаватель в Всероссийском институте экономики и статистике. Проживаю ул. Советская дом 7, квартира 19, что нибудь ещё.
– Вы знали убитого?
– Да, это Антон Гревцов, он был моим тренером по фитнессу в «Фитнесс amp; СПА Афродита»
– Только тренером? Или вас связывали более близкие отношения? С чего бы это он к вам на ночь глядя пожаловал?
Вы его ждали? Во сколько? Я вздохнула, что то я не нравлюсь нашей милиции, это факт!
– Мы состояли в близких отношениях, до недавнего времени, недавно расстались (а что, так и было, я просто Антонелло забыла об этом сообщить). Сегодня я его не ждала, не звонила ему и не видела его уже пару дней.
– Это он вам кровать сломал? Рекомендую выкладывать всё на чистоту, О Сергее Владимировиче Патрушеве тоже. Я с тоской взирала на лицо Анатолия Трунова, ни чего не нашла там интересного и со вздохом очень коротко поведала о своих злоключениях за два последних дней.
– И так, Патрушев знал, что у вас был любовник?
– Да, пискнула я. А от чего умер Антон?
– Это я хотел у вас и у вашего любовника спросить?
– У старого или нового? Обалдев, спросила я.
– Участковый смотрел на меня как на крайне падшую женщину.
– И эта женщина воспитывает нашу молодёжь… ни чего удивительного… дальше я даже не слушала, а зачем и так всё ясно… Версии две: первая – я убила своего старого любовника, что бы нового не упустить, по-богаче. Версия вторая: мой новый любовник в порыве ревности убил моего старого…
Мне предложили проехать в отделение, дело будут передавать в отдел расследования убийств, а меня как главную подозреваемую им и передадут… Я подписала протокол осмотра. Вот это да, я что действительно выгляжу такой дурой, чтобы скрыть любовника – додуматься и убить его на пороге собственного дома?
Но выбора у меня не было, я поплелась в уазик в месте с участковым, загрузив таблеточки от доброго дяденьки в карман, запасные ключи от квартиры я отдала Лёшке, попросила закрыть, когда закончат эксперты.
В отделении я давала показания. Сначала меня допрашивал толстый усатый мужчина, потом какой-то молодой незапоминающийся – вопросы разнообразием не отличались. Когда я видела последний раз Антона Гревцова? С кем он дружил? Где жил? Родственники друзья? Не заметила ли я чего необычного когда нашла Гревцова?…
Потом меня посадили в кабинет и забыли, нормально у нас преступников стерегут? Я даже задремала немножко.
Не знаю сколько прошло времени, в комнату боком вошел маленький, кругленький дядечка, и весело на меня поглядывая, сообщил:
– Избицкий Семён Михайлович ваш адвокат, я здесь по поручению Патрушева Сергея Владимировича.
Я молча смотрела него.
– А что возражений не будет? Сергей Владимирович уверял что вы будете категорически против.
– Я не имею к склонностей к самоубийству и совершенно не настроена закапывать яму в которой сижу, грехи господина Патрушева сильно померли, а в свете последних событий я уже с трудом могу их вспомнить.
Сергей Михайлович радостно захрюкал,
– Я приятно поражён, очень тяжело помогать дуракам, особенно если они против. Он поцеловал мою ручку и сообщил, что Сергея Владимировича вызывали для дачи показаний, а тот в свою очередь прихватил Семёна Михайловича. Антон Гревцов был убит тремя выстрелами в грудь в районе 19 часов (по заключению экспертов), пистолет был с глушителем, скорее всего, так как выстрела ни кто не услышал. Преступник разбил все лампочки в подъезде и курил на самом верхнем лестничном пролёте по дороге на крышу в ожидании жертвы. У вас и у Сергея Владимировича алиби на это время – сначала продавец в мебельном магазине, а потом Наташа, как раз около 19.10 я убежала из квартиры.
– Боже мой, выдохнула я, если бы я грешила с такой же пользой как Сергей Владимирович, мне не было бы цены в народном хозяйстве.
Семён Михайлович опять захрюкал, и радостно сообщил, что я нравлюсь ему всё больше и больше. Затем протянул мне визитку
– как бы не сложились, ваши дальнейшие отношения с господином Патрушевым, можете обращаться в случае необходимости. Я благодарно улыбнулась, убирая визитку в карман джинсов. Он, даже не представляет, с кем связался. Если бы я была побогаче, другие клиенты бы ему вообще не понадобились. Я вечно куда-нибудь влипаю. Дверь в кабинет открылась, вошёл Трунов, с красными от недосыпа глазами и очень злой.
– Поздравляю вас, Альбина Александровна, как вы и предполагали, вам и вашему богатенькому любовнику пока всё сошло с рук, и кроватка вовремя сломалась и даже бывшая любовница дала показания – первый раз такое вижу, обычно брошенные любовницы ведут себя совсем наоборот, ах да, я совсем забыл про финансовые возможности господина Патрушева. Наверняка у гражданки Фроловой в ближайшее время появится новый автомобиль или колье… но я обязательно проверю!
– Не мне вас учить, уважаемый Анатолий Михайлович, как вести следствие и версии выдвигать, но я бы на вашем месте, проверила моё алиби. Если как вы утверждаете Наташа дала лживые показания, что бы выгородить Патрушева и меня, значит я её ни когда не видела, то есть не смогу описать её внешность и в чём она была одета. Спросите меня, сравните наши показания с Патрушевым.
– Я думаю что вы могли обо всём договориться заранее! Упрямо фыркнул Трунов.
– Не слишком ли сложно для девушки, пытавшейся скрыть первого любовника от второго, грохнув его на пороге собственной квартиры?-
– Не волнуйтесь, Альбина Александровна, дело очень скоро будет передано в отдел убийств и будем надеяться настоящий преступник будет найден, миролюбиво сообщил Семён Михайлович, подхватил меня под ручку и распрощавшись с Труновым, вывел из кабинета. Я вся кипела, ну разве не придурок? Шерлок Хомс не доделанный. С таким следователем не долго и в тюрьму сесть не пойми за что! Хотя, что там говорил Глеб Жиглов: «не бывает без вины виноватых» – надо было с мужиками вовремя разбираться!
