Текст книги "Дороги, где нет бензоколонок (СИ)"
Автор книги: Алина Политова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Я открыла глаза. Почувствовала, что Дима уже стоит рядом со мной.
– Я не решилась. – Прошептала я. – Просто не решилась. Но мне следовало решиться, тогда быть может все сложилось бы иначе. Не стало бы так плохо!
– Ты о чем?
– Я вспомнила… мы могли сбежать отсюда, давно еще. Но я испугалась… неизвестности. Знаешь, я ошиблась. Ведь неизвестность всегда таит в себе ОБЕ возможности. Мы боимся неудачи и не решаемся. Но ведь возможна и удача! Я не решилась, и все стало слишком плохо. Безнадежно плохо. Руслан сошел с ума. Погибли люди, самое страшное – дети… Даже если бы нас поймали и убили – это спасло бы тех, кого они сами потом убили. А если бы мы сумели выбраться, скорее всего эту лавочку прикрыли бы еще раньше. Я поняла очень важную вещь, теперь уже поняла. Если мне кажется, что я должна что-то сделать, это следует сделать. Не раздумывая, не прикидывая шансы. Просто сделать, ты понимаешь?
– Да, я понимаю. – Каким-то чужим тоном ответил Дима. – Я всегда так делаю – не задумываясь, как в омут с головой. И у меня все получается! Если бы мы были раньше знакомы, я бы научил тебя…
– Это здорово. – Хохотнула я, обрадовавшись, что он больше не боится. – Достань фонари и вставь батарейки, я пойду найду свечи.
Я поднялась на второй этаж. В холле ничего подозрительного я не заметила, но наверху все оказалось иначе. Света было маловато, но я конечно же помнила расположение комнат. Сначала я двинулась по коридору к столовой. Коридор был узкий, ведь с одной стороны были внешние помещения с окнами, а с другой внутренний "дом", в котором держали пленников. На проход оставалось совсем мало места. У входа в столовую я едва не упала, споткнувшись о стул, преграждавший мне путь. Будто кто-то выкинул этот стул из столовой, навстречу тому, кто шел… Или тому, кто выломал дверь. Дверь уродливо покосилась и держалась только на нижнем креплении. Я вошла. Свечи хранились в ящике большого старинного буфета. Очень быстро я их нашла. Я все помнила! Такое странное чувство, как дежа-вю… Моя память – будто просмотренный когда-то фильм. Она вернулась, но странно, отстраненно. И я чувствовала себя так, будто попала в заброшенные декорации этого фильма. Где-то были спички. Я знала, где они лежат, точно знала, но не могла почему-то сообразить. Серое окно сбоку отвлекало меня… и этот перевернутый стол у меня за спиной… я закрыла глаза, и позволила моей руке все сделать самой. Открыла дверцу буфета, нащупала конфетницу… о да, все на своих местах, так было принято у нашей тети Лены. Вот он, коробок со спичками. Зажгла толстую свечу. Глаза сначала совсем ослепли, но постепенно я стала видеть помещение вполне отчетливо. Я позволила себе потратить драгоценных несколько минут, чтобы пройти со свечой по комнате. Господи… Стол валялся кверху ножками, и бурые пятна с комками чего-то засохшего на одной из ножек рассказали мне о том, как погибла тетя Лена. Некий мазохистский порыв заставил меня сесть на корточки и понести свечу к самой ножке. Я увидела приклеившиеся волоски… меня передернуло от ужаса и отвращения, и я вскочила, едва не загасив свечу. Когда пламя перестало плясать тенями по стенам, я уже была почти спокойна. Времени и правда оставалось мало, мне следовало поспешить. Нужно было зайти в нашу спальню, в нашу бывшую спальню… Я быстро пошла по коридору. Старалась не думать, отключиться от всего, но всей своей кожей ощущала, как призраки прошлого пляшут вместе с пламенем свечи вокруг меня. Я пришла и оживила труп дома. И он начал интенсивно излучать все, что вобрал в себя когда-то. Зло. Боль. Отчаяние. Я миновала дверь "гостевой". Но не той гостевой, что была для гостей, нет. Это была комната, где жили недолгие пленники. Внутренняя комната. Душное сердце нашего дома. Здесь недолго проживали, кто шел на органы. Или на сексуальные утехи извращенцам. А потом все равно на органы. Впрочем, иногда их успевали нечаянно убить во время этих игрищ. В этих случаях оперативно появлялся какой-то доктор из города с контейнерами, и в одной из нижних хозяйских комнат вырезал то, что можно было еще вырезать у не успевшего остыть трупа. Я ни разу не была в том помещении, где проводились экстренные операции. Я очень молилась всегда, чтобы не побывать там никогда.
Я порадовалась, что то, что мне сейчас было нужно, находилось в нашей спальне, а не в гостевой. Не смотря на то, что сердцем всего плохого мы считали всегда яму, сейчас я точно поняла, что яма была не более чем страшилкой. Настоящий ужас был именно в гостевой. То, какие страдания испытывали запертые там дети – то, что они переживали, прежде чем переставали ассоциировать себя с миром людей… Прежде чем понимали, что они лишь вещи, игрушки, по нелепости способные ощущать боль и страдания… прежде чем они понимали, что никогда больше не увидят своих родителей и вообще нормальных людей – все это страшным ядом пролилось в этой комнате. Откуда-то я слышала, что если в квартире умер человек и долго пролежал там, то трупный яд пропитывает там обивку и пол, и в квартире этой нельзя жить. Так вот, гостевая комната, мимо которой я с замиранием сердца пронеслась, казалась мне в стократ более отравленной, чем комната с мертвецом. Ведь здесь умирали и разлагались души, а не тела.
Я подошла к двери спальни. Это была только наша спальня – моя, Руслана и Вики. Другие пленники там не бывали. Спальни я не боялась. Смело вошла. Свеча осветила две большие кровати – поместилось только две, обычно мы спали вместе с Викой, а Ру отдельно. Но иногда менялись. Две тумбочки между кроватями, где мы хранили всякие свои мелочи. Зеркальный шкаф, в котором сейчас отражалась моя свеча и испуганное вытянутое лицо. Мое лицо. Запах здесь был таким знакомым… Наш запах. Едва-едва уловимый, но он был. Какой-то особенный, похожий на запах роз. Я вспомнила духи, которые нам дарил постоянно Серж – одни и те же, много лет. Я не знаю как они назывались, помню только белую ребристую бутылочку из шлифованного стекла. И аромат, в верхней ноте и правда похожий на запах роз. Несколько чахлых кустов роз росли у нас во дворе, поэтому я знала, как пахнут эти цветы.
Меня охватило чувство покоя. Захотелось лечь в постель, завернуться в одеяло и забыться. Это было мое место. Мое родное место, боже мой… Постели были аккуратно застелены. Мы всегда застилали их по утрам, значит и в тот раз Вика с Русланом тоже не забыли сделать это. Дневник я сначала хранила в щели между плинтусом и стеной, под кроватью, но это было не очень удобно, часть его всегда торчала наружу. Поэтому я стала прятать его в матрасе. Разрезала его дно аккуратно и в образовавшуюся щель засовывала дневник. Конечно я рисковала, но матрасы в последние пару лет никто не тревожил. Надежнее места я придумать не смогла. Впрочем, та вещь, за которой я пришла сейчас – прекрасно помещалась в щель возле плинтуса.
Я оставила свечу на полу, чтобы она освещала пространство под кроватью. Кровать была широкая, поэтому мне пришлось лечь на живот и, вытирая собою слой накопившейся пыли, заползти под нее. Через полминуты нужная мне вещь была уже у меня в руке. Вместе с фантиком от конфеты, кем-то небрежно сброшенным в щель между кроватью и стеной.
Я села на пол и уставилась на этот фантик. Не знаю почему, но мне вдруг стало жутко. Даже здесь, в этой моей комнате… как будто холодом подуло. Я медленно поднялась. Взгляд упал на тумбочку. На тумбочке была постелена бумажная салфетка, на ней несколько конфет. В таких же обертках, как та, которую я держала в руке. Два бокала с чем-то темным. Я взяла свечу и поднесла поближе. Подняла бокал. Вино. Налито всего на полтора пальца, видимо, просто не допили. Мне подумалось, что так мало вина должно было испариться, оставив только осадок. Или какие-нибудь мошки упали бы в него. Но на стенках бокала не было никакого осадка, даже если предположить, что вина было больше и оно все-таки испарилось. Да и не в этом дело! Бокалы не были пыльными! и конфеты тоже, я специально провела пальцем по одной из них.
Здесь, в этой комнате, в этой спальне, в этом самом спокойном, не вызывающем никаких плохих воспоминаний помещении дома – могли пить вино только они! И причем – совсем недавно! Что притягивало их сюда?! Что заставляло возвращаться?! Как я ошиблась, решив, что дом давным-давно пуст… оказывается, здесь бывали гости! И быть может – не единожды! Их тянуло сюда, в отчий дом…
Я смотрела на конфеты и на бокалы. На секунду мне показалось, что я здесь не одна, что они, Вика и Руслан – сидят рядом. Мне стало так неуютно от этого ощущения, что я взяла свечу и как можно быстрее покинула комнату. Если я стала бояться их, то как же я смогу сейчас осуществить задуманное? Еще одно усилие над собой. Еще один удар ногой по трепещущей шее страха. Не боюсь.
Дима внизу уже успел выложить на стол все, что я купила в магазине. Теперь он стоял и озадаченно светил фонариком на то, что лежало перед ним.
– Мило. – Сказал он. – А где же хлеб?
– Зачем хлеб? – Не поняла я.
– Ну чтобы намазать им масло. Зачем нужно масло без хлеба?
– Пошли к яме. – Я забрала у него фонарь и решительно двинулась в сторону выхода. Нужно было еще взять веревку. Возможно, в сарае с садовыми инструментами было что-то похожее.
Оказалось, найти веревку было не так-то просто. Если бы я подумала о ней в супермаркете, я бы сэкономила массу времени. Пока я, держа в зубах фонарик, рылась в пыльных ящиках, я размышляла о том, как много важного еще я могла пропустить. Например, мобильный Димы… что если у него села батарейка? Тогда все теряло смысл. Если из-за подобной мелочи весь мой план может рухнуть – как я могу рассчитывать, что мне вообще это удастся?! Или, быть может, я потому и небрежна, что не хочу, чтобы у меня получилось?
В последние несколько часов мне казалось, что мною управляет какая-то внешняя сила. Чья-то воля говорит мне, как следует поступить. Нет, это не так, чтобы кто-то влез в мои мозги и командует, нет… это похоже на то, будто кто-то рассказывает мне, как будет лучше. Я не обязана подчиняться, я могу поступить как захочу. И все-таки я отдаюсь этой потусторонней воле, позволяю ей вести меня. Потому что чувствую, что иначе нельзя. И еще потому что я сама призвала эту силу, чтобы помочь мне. Может, это бог говорит мне как поступить? Он направляет меня? Ну да, знаю, это похоже на шизофрению.
Пока я рылась в сарае, Дима сумел отыскать веревку где-то в доме. На небе взошла полная луна и стало светлее. Я даже удивилась – никогда не думала, что луна дает столько света. Двор будто наполнился голубоватым свечением. Я сказала Диме – "посмотри как прекрасно". Мне не хотелось, чтобы он думал, что это жутко. Простое правило психологии от Эллы – растерянному испуганному человеку очень легко задать новое настроение – нужно просто облечь его в слова.
Дима сказал, что можно привязать веревку к опоре беседки. Пока он это делал, я стала на колени над черным провалом ямы и посветила туда фонарем. Было бы легче, если бы я увидела дно. Быть может мне бы и не пришлось спускаться. Но нет, никакого везения. Луч фонаря будто проглатывала тьма. Я не смогла совсем ничего увидеть. Придется спускаться. С учетом моего иррационального страха высоты… брр! Меня передернуло от одной мысли о том, какая бездонная пропасть может быть подо мной. Ладно, я читала все эти умные книжки, я знаю, что мой страх – только в моей голове. Это все пустое.
– Зачем тебе это? – Негромко спросил Дима. Он уже стоял надо мной, держа в руках веревку.
– Крепко привязал?
– Вроде да. Не важно, все равно я буду держать. Элла… я бы мог спуститься с тобой, но кому-то одному нужно остаться наверху. Хочешь я спущусь, посмотрю что там и как, и расскажу тебе? А ты останься здесь.
Я улыбнулась. Ну надо же, чего это вдруг он стал таким отважным.
– Я должна сама. Пока все что я знаю об их побеге – это только твои слова. Не то чтобы я не доверяю тебе… ну пойми сам, лучше самой убедиться. Мне нужно хоть какое-то доказательство… если они сбросили всех в яму – я получу это доказательство.
– Но, Элла, разве то, что они на свободе – это не доказательство? То, что дом пуст?! Разве этого мало…
– Ты не понял меня! Я хочу убедиться, что они убили всех, понимаешь?! Что они убийцы! Вернее… черт, конечно же я надеюсь убедиться, что это не так.
– Какая теперь разница…
Я усмехнулась. Мне нечего было ему ответить.
– Давай веревку и фонарь. Надеюсь, мы скоро закончим.
Простое правило психологии от Эллы – если убедить себя, что твой страх иррационален, что он живет лишь в твоей голове и не имеет никакого отношения к тому, что вокруг – ты почти перестаешь чувствовать этот страх. Всего лишь яма. Всего лишь непроглядная темень внизу. Всего лишь несколько трупов. В этой яме нет ничего живого. Раз нет живого – никто не нападет на тебя. А боязнь темноты – это атавизм, доставшийся нам в наследство от пещерных жителей. Опаснее всего было, что я ни разу не спускалась по веревке. И не представляла, как это делается. А высоты я не боюсь. Точно не боюсь… со мной ничего плохого не случилась, когда я прыгнула во время пожара. Хуже было бы, если бы не прыгнула… высота спасает… плевать на темноту я боюсь высоты!!!
Я замерла, прикрыв глаза. Та-ак, с такими настроениями ничего не выйдет. Спокойно, Элла…
– Там не очень высоко, я думаю. – Вдруг сказал Дима, будто прочитав мои мысли.
– Откуда ты знаешь? – Прошептала я.
– Я изучал когда-то почвоведение, по работе надо было. В этих местах почвы не позволяют образовываться большим провалам. Поэтому я уверен – в этой яме совсем неглубоко.
Конечно я не собиралась спорить со специалистом! Более того, мой разум радостно схватился за эти доводы, и я заметно приободрилась.
– Да, действительно. Откуда здесь быть глубоким пещерам, правда? – Я сказала это больше себе, чем ему. – Давай-ка побыстрее закончим с этим.
Дима обвязал веревку вокруг моего пояса, другой конец веревки был каким-то хитрым образом обмотан о стойку веранды, а потом приходил в руки Диме. Он сказал, что видел, что так делают в кино.
Я надела на руку фонарь и начала спуск. Это было довольно сложно, я старалась цепляться о земляную стену ямы, хотя это было бесполезным занятием. Ломала ногти, осыпала земляные комки и слушала, как они глухо падали где-то внизу… Я так занята была своим дилетантским спуском, что страх высоты совершенно пропал. Надо запомнить для себя еще одно правило – реальные трудности всегда вытесняют всякую эфемерную чушь из головы. И еще – когда ты смотришь на яму – тебе действительно очень жутко. Но если ты внутри ямы – начинают работать другие механизмы. Ты просто живешь и все. Секунда за секундой. И бояться некогда. Я начала спускаться быстрее, перестала цепляться за стены и просто как по канату стала карабкаться вниз.
Внезапно я поняла, что стою на чем-то зыбком и сыпучем. Поверхность постоянно уходила у меня из-под ног, будто вытекала, и мне пришлось без перерыва перебирать ногами. Это было похоже на очень сухой песок Я подняла голову – вверху был круг голубоватого света и голова Димы. Не то чтобы я видела, что это именно Дима, просто догадалась. Особенно когда он крикнул мне. Спросил как я. Глубокая могила… я тряхнула головой, отгоняя панику. Крикнула Диме, что со мной все хорошо, и я на дне.
– Включай фонарь, смотри как там все и скорее назад!
Это было разумно. Но мне не хотелось включать фонарь. В анонимной темноте было уютней. Какое-то время я стояла неподвижно, стараясь совладать с давящим страхом. Глубоко дышала. Пахло землей, какой-то пересушенной. Только землей, говорила я себе. Но еще пахло сушеной рыбой, едва уловимо. Может быть сюда сбрасывали мусор? Нет, я знала, что мусор сюда не сбрасывали. К яме было странное отношение, никто не решился бы… но и трупы наверняка не сбрасывали. Это было бы неразумно – яма была такой заметной. В случае какого-нибудь обыска сюда бы непременно заглянули. Так я успокаивала себя. До Руслана и Вики сюда никто не сбрасывал трупы. Пора было включать фонарь. Быстро закончить и наверх, прочь из этой могилы.
Я зажгла фонарь. Какое-то время луч света дергался по стенам, это дрожала моя рука. Всего лишь несколько секунд – не больше! Потом я успокоилась.
Это не было дно колодца. Скорее это было какое-то подземное помещение. Вероятно это помещение существовало еще до ямы. Просто сверху что-то изменилось быть может в давлении и образовался провал в виде нашей ямы. В помещении были каменные стены. Пол сильно засыпан песком, может быть сверху зачем-то сыпали сюда песок, хотели засыпать яму, но передумали? Не знаю. Если отойди подальше – можно было разглядеть каменные плиты на полу. Я вспомнила, один рассказ Сержа, который приняла за выдумки. Он говорил, что его род очень старинный, дворянский. Много лет назад, задолго до революции, на месте этого леса была деревенька, которой владели его предки. Деревенька была бедная, земли чахлые. Постепенно люди ушли отсюда или поумирали. Все пришло в упадок, запустение… Лес вернулся быстрее, чем из деревни пропали последние жители. Отец Сержа еще в молодости отыскал это место по архивам. Он хотел построить дом на месте поместья своих предков, но следов поместья не осталось. Зато он нашел фундамент часовенки, которая когда-то стояла в деревне. На месте часовни он и построил дом. Я вспомнила какие-то старые приключенческие книжки, которые читала в детстве. Очень часто из церквей и монастырей шли подземные ходы. Может и под часовней предков Сержа были такие ходы? Но почем тут так сухо? Даже трудно дышать… Я стала осторожно спускаться с песчаной насыпи. Неровный свет фонаря выхватил несколько серых груд почти у подножия песчаной горы… Я осторожно высвободилась из веревки, которая изрядно стесняла движения и присела возле первого трупа. Я никогда не видела трупов, но мне было совсем не страшно. Немного напрягал странный воздух, который густым теплым облаком будто бы затекал мне в ноздри. Кажется он двигался, этот воздух… впрочем, сейчас было не до того. Я стала рассматривать труп. Он сильно усох и стал действительно каким-то серым. Глаза были ужасны… высохшие и запавшие. Зубы обнажились в неприятной улыбке… светлые редкие волосы. С этим телом было что-то не так… оно было каким-то… искаженным что ли. Я старалась не разглядывать деталей, к горлу и так подступала тошнота, но эту искаженность я заметила даже боковым зрением. Нет-нет, я не хочу знать, как убили этого человека! На среднем пальце блеснул перстень в виде змеи, с большим зеленоватым камнем. Конечно же это был Доктор. Мертвый и безопасный псих. Я захихикала. Вид Доктора, в котором он пребывал сейчас, показался мне очень забавным. Я легла рядом с ним и повернула голову, разглядывая дырку в его голове. И мне стало еще смешней. Краем уха я слышала чей-то голос, видимо это Дима звал меня, но сейчас было не до него. Этот восхитительный аттракцион трупов… Я подползла к следующему трупу. Он оказался еще смешнее. Потому что лежал на спине, а голова смотрела в землю. Таким удивительным образом смотрела в землю, что я забилась в радостной истерике. Это был женский труп, наверное наша тетенька Леночка, которая готовила нам еду и присматривала за нами. Сухая тетенька Леночка. Я каталась по полу и смеялась, как полоумная. Фонарь валялся на трупе и равнодушно светил в стену. Каким-то неимоверным усилием, всхлипывая, я взяла в дрожащую руку фонарь (мне казалось, что даже рука моя содрогается от смеха!) и принялась искать себе новое развлечение. Еще один труп лежал рядом с надзирательницей, но это было все! От разочарования я заплакала. Где же еще трупы?! Где же дети?! Я хотела детей!
Чей-то смех заставил меня встрепенуться. Я потянулась за фонарем, но помещение вдруг наполнилось голубоватым сиянием. В воздухе стали летать маленькие светящиеся звездочки – синие, красные, фиолетовые… это было такое чудесное зрелище! Сердце мое забилось от восторга. Я расширенными от изумления глазами уставилась на мерцающих в темноте людей, которые толпились возле черного провала в стене.
– Вы ангелы? – Спросила я и поползла к ним. – Это мир мертвых, да?
Как прекрасен был мир мертвых! Я поняла, что очень глупо было бояться смерти – смерть это радость, чудо, избавление! Это уютное синеватое тепло. Мерцание синего мертвенного света… Защита. Душный покой, как в утробе матери…
Ангелы улыбались. Их лица были странными, не такими как у меня, но все равно прекрасными…
– Пошли на реку, – шептали они и манили меня. – Пошли на реку, пошли на реку, пошли на реку….
Шепот наполнял помещение, многократно отражался от стен и обволакивал меня вязким коконом… я ползла изо всех сил, стараясь добраться до ангелов, но движения мои были такими медленными… из прохода, в котором толпились ангелы, тянуло теплым ветром. Теплым, сухим, пахнущим рекой… сухой рекой.
– Пошли на реку, Элла, Элла, Элла…
Они знали мое имя, но нет имя повторял кто-то другой. Кто-то знакомый.
– Я иду на реку! – Крикнула я и наконец-то доползла до прохода. Ангелы манили, увлекая меня дальше, в черный тоннель. И я чувствовала, что там, дальше есть что-то, к чему стремятся незримо все живущие, о чем мечтают во сне и чего тайно жаждут их души. Река… Смерть. Я поползла.
Сначала удар, будто на меня обрушилась скала!
– ЭЛЛА!
Снова удар!
– ЭЛЛА!
Я вырываюсь из тьмы и вскакиваю. В ужасе отрываю глаза. И вижу… сначала не вижу ничего. Потом лицо Димы – мерцающие расширенные глаза, лицо, покрытое серой пылью… Я перевожу взгляд и вижу окно, серый призрак рассвета… Осматриваюсь. На меня наваливается паника… как?! Я опять в этом доме?! Я так и не выбралась из него?! Но потом понимаю – нет. Белый лист памяти заполняется событиями. Мы тут одни, я и Дима. Остальное – в прошлом. Мы пришли, чтобы…
– Дима, я что, уснула? Что случилось?
– Господи, Элла, я думал, ты не дышишь…
– Что-то случилось? – Я судорожно пытаюсь вспомнить, но в голове нет ничего с того самого момента, как мы въехали в ворота дома. – Что со мной?
– Яма, Элла, ты помнишь яму?
– Яму… ну да, во дворе.
– Ты помнишь, что было в яме?
Я смотрю на него изумленно.
– Откуда мне знать… там никто не был.
– Тебе нужно отдохнуть. Я принесу тебе воды. – Он уходит, а я сижу и смотрю на рассвет в окне. Какие-то образы прорываются в памяти, но так смутно… я не успеваю их уловить. Я бы сказала – в голове просто каша. Я тру виски, пытаясь избавиться от навязчивого гула, который мешает все вспомнить. Дима приносит бутылку с водой, и я жадно пью. Он отбирает у меня, когда я успела уже наверное залить в себя пол-литра. Жажда просто дикая! Но я отдаю бутылку без боя. Дима мочит водой тряпку и протирает мне лицо.
– У тебя так сильно пересохла кожа… – говорит он. И я чувствую, как вода приносит облегчение.
– Река. – Говорю я.
– Что?
– Что-то связано с рекой. Так пугающе и… прекрасно.
Я ложусь обратно на кушетку и тут же отрубаюсь.
Дима разбудил меня когда было уже за полдень. Я встала, и он дал мне допить оставшуюся воду. Очень хотелось умыться, но в доме не было воды.
– Как ты себя чувствуешь? – Участливо спросил он.
Я прислушалась к своим ощущениям и решила, что вполне сносно. Только все еще очень хотелось пить.
– Ты купила в супермаркете всякой дряни, но про еду и воду как-то не подумала. Есть только какие-то фрукты. – Упрекнул он меня. – Нам придется поехать куда-нибудь и перекусить. А заодно привести себя в порядок.
– Ночь прошла, – сказала я. – Мне хотелось все закончить этой ночью. Я не думала, что мы задержимся тут.
Дима хмыкнул.
– Я не думал… что вообще задержусь с тобой. Я напоминаю себе какого-то статиста в фильме ужасов. Парня, которого все равно убивают в конце фильма.
– Изменим сценарий. – Я встала и потянулась. – Оставим тебя живым в конце фильма.
Я улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой, на которую была способна. А, поверьте, способна я на многое.
На улице было немного свежо, и Дима накинул мне на плечи куртку, которая лежала у него в машине. Запах Руслана… Я не стала спрашивать чья эта куртка, и так уже знала. Что-то у меня в груди болезненно сжалось. Так захотелось увидеть его, прикоснуться… сказать что это я, правда я! Закрыв глаза, я представила себе, что я камень, холодный камень. Без крови и сердца. Руслана больше нет, того, которого я знала… Руслан умер.
Чуть не забыла про сим-карту, пришлось возвращаться за стартовым пакетом.
В машине Дима нашел еще полбутылки воды под сиденьем и вручил мне. Я была просто счастлива! Постаралась не выпить сразу все до капельки, а смаковать каждый глоток. Никогда не знала, что вода может быть такой вкусной!
Мы ехали молча. Я не сказала ему ничего об этом, но сейчас, когда проснулась, моя память вернулась ко мне. Я вспомнила трупы на дне ямы. Вспомнила ангелов и проход к реке, куда они так звали меня… вспомнила это непреодолимое желание пойти туда. Слово река до сих пор как-то странно волновало меня. Но я так и не поняла, как Дима вытащил меня из ямы. Ведь это он вытащил, верно? Сейчас мне не хотелось говорить, просто нужно было посидеть и подумать. Эти ангелы были слишком реальны, чтобы быть галлюцинацией. Или мне просто хотелось этого… обещание чего-то лучшего. Такое страшное, но такое влекущее. Казалось, часть моего разума, часть моего "Я" так и осталась в той яме. И, видит бог, где-то подсознательно я страстно желала воссоединения с этой своей частью. Что за бредовая иллюзия?!..
– Давай об этом поговорим. – Твердо сказала я, и повернулась к Диме.
– Наконец-то, – пробормотал он.
– Ты помнишь, что там было?
– Разумеется! Еще как помню!
Я выжидающе уставилась на него. Сначала мне нужно было услышать его версию. Он понял. Пожал плечами.
– Мне нечего особенно рассказывать. Ты спустилась туда вниз. Я почувствовал, что веревка ослабла, ты отвязалась зачем-то…
– Там было большое помещение, она не давала мне двигаться.
– Да-да, не важно. Ты отвязалась. И я заволновался, потому что твой фонарь было почти не видно. Даже серое пятно внизу пропало. Ты отошла от дыры, видимо, и свет совсем затерялся. Я начал тебе кричать, но ты не отзывалась. Какое-то время я подождал. Лег на землю и опустил голову в яму, прислушивался, не позовешь ли ты меня. Знаешь, было очень страшно… вот честно говорю тебе, очень страшно. Мне казалось, что ты там внизу уже погибла каким-нибудь ужасным образом, и теперь я один. Возле этого дома, заглядываю в эту яму. Ночью… И все это БЕЗУМИЕ смотрит на меня злорадно и обнажает зубы. Этого не объяснить словами, это чувство глобального одиночества… знаешь, мне хотелось броситься к машине и уехать из этого места немедленно! Если ты погибла – я тебе уже не помогу, а ожидая здесь, только подставлю себя. Вот такие мысли. Видишь, я трус. Ты спустилась в страшную яму среди ночи. А я, даже оставшись наверху, дрожал как заяц. Я слабый мужчина, Элла. Поэтому я так и прилипаю к женщинам типа Вики или тебя. Я вами восхищаюсь, понимаешь? И это тоже признак слабости.
Я накрыла рукой его руку, лежащую на руле.
– Хватит, Дим. Ведь ты же спустился, верно? Спустился за мной. Или я… выбралась сама?
– Я спустился. – Он вздохнул. – Я услышал твой смех. Сейчас я вспоминаю, что это был какой-то плохой смех. От которого должны бежать мурашки по коже. Но тот момент я был так рад, что ты жива, что не обратил на это внимание! Вернее – обратил, но как-то вскользь. Если бы я сейчас, в спокойном состоянии услышал такой смех – Элла, прости меня, но я бы не раздумывая уехал. И вообще – что смешного могло быть на дне провала в земле?! Там что, анекдоты рассказывали?! Я не представляю до сих пор что могло быть веселого рядом с парочкой истлевших трупов…
– Ты видел трупы?
– Разумеется! Ведь я спустился в конце концов… я не разглядывал, было не до этого, но я заметил их. Кажется два, – упавшим голосом сказал он.
– Три. – Поправила я. – Мне кажется, что три.
– Не знаю, я правда не обратил внимания. Если бы обратил, я бы… слушай, я бы там и остался. Вернее – мы с тобой оба. Мне нужно было не склеенный паникой мозг иметь, чтобы нас вытащить, так что ты уж прости мою невнимательность.
– Что был дальше? Ты услышал мой смех и спустился?
– Сначала я звал тебя. Долго звал. Но ты не отзывалась, может не слышала. Смеяться продолжала. Я слышал твой смех, но ты не слышала моих позывных, вот такие дела. И мне пришлось спускаться вниз по твоей же веревке. Твой фонарь где-то внизу, в стороне, продолжал светить, потому что я видел слабый свет на дне. Я понял, что там не просто дно колодца, а какое-то помещение уходит в сторону, но все равно удивился, когда увидел то, что там было. Это как бы… зал, из которого выходит галерея куда-то в темноту. И, знаешь, кроме фонаря там было какое-то еще свое свечение. Такое… голубоватое или зеленоватое. Слабое, но все равно это была не темнота. Я увидела эти трупы на куче песка, потом увидел тебя. Ты ползла на четвереньках к той темной галерее. Медленно, как будто через силу… у тебя голова постоянно падала на грудь, но ты ползла. Знаешь, как будто тебя ранили, и ты изо всех сил все равно продолжаешь двигаться. Временами ты протягивала руку и что-то бормотала. Временами смеялась. Ты явно была не в себе. Я пытался тебя звать, но бесполезно. Я наклонился, чтобы подобрать фонарь и почувствовал странный запах. Вдохнул посильнее, и у меня начала закружилась голова. Когда снова поднялся, понял, что запаха почти нет. Не знаю так ли это, но мне нужно было какое-то разумное объяснение твоему безумству. Я решил, что внизу, ближе к поверхности земли, какая-то отрава или газ. Если им надышаться, можно сойти с ума. Так я себе все это объяснил. Как-то сразу легче стало на душе, по крайней мере страх отступил. Я подбежал к тебе и начал тебя тянуть назад, пока ты не влезла в эту черную нору, но ты неожиданно сильно стала сопротивляться, что-то кричать. Пока я пытался тебя скрутить, случайно ударил тебя головой о стену, и ты сразу обмякла. Потеряла сознание. Я не знал, жива ты или нет. Как-то не думал об этом. Обвязал тебя веревкой, сам по ней выбрался наверх, а потом подтянул тебя уже. До сих пор мышцы ноют на руках и ногах – человек без сознания становится дико тяжелым, ты знала это? Наверное мне следовало отвезти тебя сразу в больницу. Не знаю, что меня остановило. Ты выглядела такой умиротворенной, так спокойно спала, что я решил дождаться, пока ты проснешься. Вика и Руслан приучили меня к мысли, что хозяева этого дома запросто могут иметь связи в милиции, так что я просто не решился вывезти тебя в цивилизацию. Сейчас думаю, а что если бы ты умерла? Не известно что это за газ. Может ты и сейчас больна.
– Я в порядке. И я бы не умерла.
