Текст книги "Я его достану!"
Автор книги: Алина Ланская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Глава 6
«В следующем году «Аркадия» собирается открыть в городе еще три супермаркета, создав, таким образом, дополнительно не менее тысячи рабочих мест».
Все. Точка. Я еще раз пробежалась глазами по новости, поправила пару кривых оборотов, убрала лишнюю запятую. Больше добавить нечего. Мобильная связь у меня так и не появилась, а лифт не заработал.
А вот моему визави постоянно поступали звонки и сообщения. Кажется, даже из администрации этого здания. Я, правда, не вслушивалась в разговор, но, кажется, ему пообещали вытащить нас отсюда очень скоро. Но было это минут пятнадцать назад.
– Может, еще раз позвонить? – предложила я, захлопнув ноут. Зарядки оставалось всего двадцать процентов.
– Смысл? – В холодном голосе зазвучало плохо скрываемое раздражение. – Остается только ждать. Или вы хотите самостоятельно выбраться из лифта?
– Ой, нет. По шахтам лазить не умею. А вы?
Молчание.
От него пахло чем-то приятным, кажется… мятой. Точно, такие приятные пряные нотки. Рассмотреть своего соседа я так и не смогла, да и не особо хотелось. Хотелось просто выбраться уже отсюда и сдать заметку. Не прикольно, конечно, застрять вдвоем с незнакомым мужчиной, но интуитивно чувствовалось, что он точно не из тех, кто будет приставать к начинающим журналисткам в сломавшемся лифте. В этом отношении я была спокойна.
– Вы торопитесь, да? – спросила я. – Мне тоже надо поскорее вырваться отсюда, и так дедлайн сорвала, но все равно надо сдать материал.
Молчание.
– А я сегодня первый раз была на пресс-конференции. Для меня это особый день. А вы что здесь делали? У вас переговоры были с Мамаевым? Или вы у него работаете?
На самом деле мне совершенно без разницы, что за человек сидит со мной рядом, просто пусть он хоть скажет что-то. Я понятия не имею, о чем с ним можно разговаривать. Но эта тишина просто убивает.
– Вам мало того, что Андрей рассказал про тендер? – Ледяной тон сразу же отбил любое желание искать утешение в беседе с незнакомцем. Почти отбил. – Надо теперь до меня докопаться?
– Да кто до вас докапывается?! Я вас знать не знаю.
– Это обнадеживает.
– Почему?
– Терпеть не могу журналистов, – мягко сказал он, но от этого его слова прозвучали даже обиднее. – А вы типичная журналистка.
– Правда? – Губы помимо воли сами растянулись в улыбке. – Меня так еще никто не называл. Я всего три недели как устроилась.
– Врете, не стесняясь. Мамаеву втирали про второй месяц. Типичная журналистка.
– Это не вранье. Небольшое преувеличение. Он вообще меня бы всерьез не воспринял. А вы правду всегда говорите? Ни за что не поверю.
Снова молчание.
Ну уж нет!
– И все? Больше нечего сказать? Только из-за того, что я чуть прибавила себе опыта в профессии?
– Нет.
– А что тогда?
– Вы профессиональный дилетант: ни в чем досконально не разбираетесь, так, нахватались везде по чуть-чуть и пишете всякую ересь.
– Вы хоть одну мою заметку читали? – вскинулась я. Теперь от мужчины несло снобизмом и высокомерием, ничего привлекательного в этом не было.
– Нет, конечно, – он как бы удивился моим словам. – Но это совершенно не нужно, по вам и так все видно.
– Что видно-то? В темноте почти сидим. Или вы, как кот, ночью все видите?
Он неожиданно весело рассмеялся.
– Так меня еще не называли.
– Как? Котом? А как называли?
– Вам не понравится.
– Ну и что. Нам с вами детей не крестить. Мне просто интересно.
– Праздное любопытство – еще одна черта типичного журналиста. Вы всюду суете свой нос, зачастую просто так, из любви к искусству, а вовсе не по производственной необходимости.
– Понятно. Ну так как вас называют? Слушайте, тут темно, я не увижу, если вы покраснеете. Я даже не запомнила, как вы выглядите. А еще мне кажется, вас однажды сильно обидел журналист, вот вы нас всех под одну гребенку и стрижете. А может, правду написали?
Он громко хмыкнул, но снова промолчал.
Я же невольно задумалась о его словах. Про типичного журналиста, который ни в чем толком не разбирается, но все равно пишет, а еще страдает нездоровым любопытством. Чушь! Все не так. Я даже головой махнула, чтобы ушли глупые мысли.
Продолжать нашу странную перепалку он явно не стремился. Уткнулся в телефон и отвечал на сообщения, которые, похоже, стали приходить ему безостановочно. Как минимум одна общность у нас есть – оба умеем работать в застрявшем лифте.
А еще я немножко, но все-таки разглядела этого ненавистника журналистов. Резкий профиль, нос с небольшой горбинкой, высокие острые скулы, плотно сжатые губы, волосы, зачесанные назад, кажется, слегка вьющиеся. Сейчас в полумраке он был похож на большую мрачную хищную птицу. Длинные тонкие пальцы уверенно бегали по экрану телефона, а на лбу прорезалась небольшая морщинка. Он хмурился и еще быстрее набирал текст в мессенджере. Потом со вздохом откинул телефон в сторону и закрыл глаза.
– Ну как? Понятно, когда нас вытащат, или надо звонить диспетчеру? – деловито поинтересовалась я. С того момента, как он сказал кому-то, что не намерен здесь час торчать, прошло уже тридцать пять минут.
Не то чтобы мне было страшно, но уже очень хотелось увидеть свет и вдохнуть свежий воздух. И еще отдать, наконец, свою первую заметку с прессухи.
– На подъезде пробка в три километра, техники к нам пешком идут, – мрачным голосом заявил мой «добродушный» сосед. – Что за бред?!
Он вдруг развернулся и изо всей силы врезал кулаком по стенке кабины, которая тут же жалобно задребезжала за моей спиной.
– С ума сошли?! – закричала я. – Хотите, чтобы мы упали?!
– Простите, – бросил он в ответ и замолчал.
– Вы опоздали, да? Куда-то торопились, верно?
Он не стал меня одергивать, говорить, что я сую свой любопытный нос куда не следует, поэтому я продолжила:
– Это так важно, да? Но ведь рано или поздно мы отсюда выйдем, и вы сможете…
– Не смогу, я уже не успею… – он запнулся и добавил: – Василиса, да у вас талант вытаскивать из человека то, что он не хочет говорить. Далеко пойдете.
– А у вас паранойя, – ответила я устало. – Мне все равно, куда вы там опоздали. Я просто хотела быть вежливой. Но с вами лучше даже не пытаться. Везде происки врагов видите.
– Не врагов, – мягко и с легкой усмешкой поправил он, – журналистов. И я с ними не общаюсь, для этого существует пресс-служба.
– Сноб! – вырвалось у меня. – Мы что, не люди?
Он не успел ответить, потому что лифт сильно тряхнуло, а далее послышался скрипучий голос диспетчера:
– Сейчас пустим лифт, не волнуйтесь.
Мне показалось, что я ослепла от неожиданно вспыхнувшего яркого света. Пришлось зажмуриться, чтобы глаза так не болели. Лифт тряхнуло еще раз, и он, едва набрав до этого скорость, снова резко остановился.
– Ай! – Я, так и не открыв глаза, нелепо взмахнула руками, пытаясь поймать воздух, но вместо этого почувствовала горячую ладонь, сжавшую мои пальцы.
– Тихо, тихо, сейчас все закончится.
Крепко вцепившись в его руку, я ждала, что мы на самом деле рухнем. Вот такой силы оказался испуг от встряски кабины.
– Можно подниматься и открывать глаза, – произнес спокойный, но слегка насмешливый голос. – Мы приехали.
Не дожидаясь, пока я сама встану с пола, он легко поднял меня и тихонько встряхнул.
– Василиса?
Я наконец открыла глаза, постепенно привыкая к искусственному свету. Лифт уже стоял, а за закрытыми дверями слышались чьи-то голоса.
– Вы в порядке?
На меня внимательно смотрели черные колючие глаза большой опасной птицы.
Я все верно в темноте рассмотрела: густые темные волосы, открывающие высокий чистый лоб, резко очерченные черные брови, тонкий нос с заметной горбинкой. Но я никак не ожидала, что он окажется таким вызывающе красивым, и как завороженная продолжала разглядывать его. На вид ему было…
– Вася! Ты в порядке? Здрасте!
Я повернула голову на знакомый голос. На нас смотрело, наверное, десятка два удивленных глаз, не меньше. Но я видела перед собой лишь ошарашенного Елисеева и стоящую рядом с ним блондинку Трегубову. Она первой и очнулась от изумления. Влетела в наш лифт и, оттолкнув меня, чуть ли не впечаталась в темно-серый костюм.
– Олег Константинович, пожалуйста, можно всего один вопрос? Это правда, что вы женитесь и отходите от дел?
Глава 7
– Это же надо было про…бать такой шанс?!
Архангельский не переставал материться уже третью неделю. Каждый раз, когда я попадала в поле его зрения, с презрительных губ слетало очередное смачное ругательство. В мой адрес. Я думаю, он до сих пор меня не уволил только потому, что ему надо на ком-то безнаказанно срывать свою злость. Или решил, что я сама уйду после того, что случилось.
Да я все прекрасно понимала и не винила никого: ни орущего матом Жору, ни открыто смеявшихся надо мной коллег, ни главного редактора, который впервые подошел ко мне, чтобы сказать, мол, девушка, вы ошиблись профессией. Так я с ним и познакомилась. Конечно, ему стало интересно, что это за чудо такое работает в его редакции, над которым угорает все журналистское братство города.
– Стрельцова, и мне тоже расшифруй коммент. Я тебе скинула запись в почту.
Перед глазами промелькнуло полноватое лицо Иры Трегубовой. Она с первого дня не была моей поклонницей, а после того, как увидела меня в лифте с Бессмертным, теперь каждый раз заводила глаза куда-то под потолок и говорила со мной подчеркнуто пренебрежительным тоном. Типа имеет право.
Да, со мной в лифте на целый час застрял самый желанный и неуловимый для местных журналистов ньюсмейкер, завидный жених и глава холдинга «Буян» Олег Бессмертный. А для меня так точно Кощей, погубивший все мои мечты стать хорошим журналистом.
«Да если бы я с ним в том лифте оказалась, – верещала Трегубова, когда мы тогда вернулись в редакцию, – я бы не то что про невесту выспросила, да он бы мне на целую книгу наговорил!»
Про несправедливость жизни и что «дурам везет» она еще долго разглагольствовала. Не меньше недели. Что обидно, ее все поддержали. Даже Ваня не мог не признать, что по сути она права.
«Как ты могла его не узнать?! – орал на меня перед всей редакцией Архангельский. – Я тебе и Смольской в первый день задание дал по Бессмертному!»
Что я могла сказать? Что в жизни он ни капли не похож на коротко стриженного мордоворота в темных очках, которого я видела на известном «желтом» ресурсе? Что я не удосужилась залезть в наш архив и найти его последнюю съемку? Что в Сети нет ни одной фотки, хоть смутно напоминавшей ироничного незнакомца в лифте? Что меня сразу же, с первого дня так загрузили текучкой, что серьезно сесть и собрать всю информацию о Бессмертном у меня тупо не было времени? К тому же всем известно, что добраться до него нереально.
«Мы даже не знали, что он в городе, а она с ним в лифте час развлекалась! О чем вы разговаривали?!» – вопила Троекурова.
– Вась, завтра пресс-подход в мэрии. Даже не знаю, отправлять ли тебя… – Своими сомнениями Марина заставила вынырнуть меня из воспоминаний. – Сама-то хочешь?
– Нет, конечно!
Она понимающе кивнула.
После своего эпического фиаско с Бессмертным я только один раз сходила «в поля»: выставка недвижимости проходила на прошлой неделе. Сходила и пожалела. Сказать, что я там была главным экспонатом, – ничего не сказать. В меня разве что пальцем не тыкали. «Эта та самая, да?», «не узнать Бессмертного!..», «так лажануть», «а ее, что, еще не уволили?» – никто даже голос не потрудился снизить, когда я, чуть опоздав, протискивалась сквозь толпу журналистов.
Это, конечно, не школьный буллинг, меня никто не травил, но издевательские смешки и взгляды я ловила все полтора часа, что была вынуждена провести на выставке. И не просто провести. Я там работала. Ходила от одного спикера к другому, улыбалась, задавала вопросы, записывала ответы. А внутри все горело. Это оказалось куда сложнее, чем в редакции, где всех уже знаешь и понимаешь, чего от кого ждать.
И ведь столько времени прошло! От досадливых воспоминаний я резко ударила ладонью по столу. Никто забыть не может. Я сама в первую очередь. Хотя в минувший понедельник на летучке Архангельский признал, что это благодаря мне «Честное слово» сумело первым выпустить хайповую заметку об участии «Аркадии» в тендере. Трафик на сайте вырос на треть только благодаря нашему эксклюзиву, а еще нас даже процитировали «федералы». Основные лавры достались, конечно, не мне, а Ване Елисееву, который сумел добыть куда больше, чем я. Но мою фамилию тоже поставили в авторы. Единственная моя белая полоса на попе зебры.
До меня снова донесся голос Марины, которая объясняла Смольской, куда ей завтра идти. Ну да, вместо меня. Мне только чужие комментарии расшифровывать и остается, а еще запросы рассылать и писать короткие новости, которые даже не подписываются.
– Вась, обедать пойдешь? – Рядом нарисовался неунывающий Елисеев. Красивый парень, с ним очень хорошо, тепло и уютно. А еще ему невозможно ни в чем отказать.
– Слушай, не хочется совсем, я тут как Золушка – ни чечевицу, ни зерно еще не перебрала.
– Ну пожалуйста! Я знаю, что ты хочешь пойти со мной. – Ваня улыбнулся так очаровательно, что против своей воли я встала из-за стола, стянув кофту со спинки стула.
– Только давай быстро, хорошо? К нам, на первый этаж.
Ваня в нашу столовую – по моему мнению, вполне приличную – никогда не ходил. Всегда питался за пределами редакции, выбирая довольно дорогие места. Особенно любил он «Иглу» – там на первом этаже было много разных заведений не для моей скромной заплаты, но у Елисеева все было не как у меня.
– Ваня, к шефу зайди. Сейчас же, – бросила на ходу пробегающая мимо Марина. – Там вопросы по первой полосе на завтра.
Елисеев пожал плечам и, чертыхаясь себе под нос, поплелся в кабинет главреда, а я вздохнула с облегчением. Ваня – один из немногих в редакции, кто мне всегда помогал и жутко расстраивался, когда я не могла сделать так, как он желал. Меньше всего мне хотелось расстраивать человека, который так хорошо ко мне относится. Но я точно не собиралась сейчас никуда идти. Перед глазами маячило название папки в «Моих документах». Папка называлась «Бессмертный».
Пусть говорят, что поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Кощей ни слова не сказал тогда Трегубовой, когда она зажала его в лифте. И никому ничего не сказал, только мне кивнул, отодвинул Ирку с дороги и ушел. Журналисты, и Ваня в их числе, побежали за ним, но без толку: Кощей вышел из бизнес-центра и тут же сел в ожидавшую его машину. И все. Как сказал потом Серега Солодов, тема женитьбы осталась не раскрыта.
За последние две недели в этой папке появилось много разных файлов. Каждый день, когда у меня появлялась свободная минутка, я собирала в Сети все, что писали про Бессмертного, его семью, про бизнес, увлечения, не брезгуя даже безумными слухами и сплетнями. Информации про него вроде много, но в то же время полное ощущение, что коллеги просто переписывали друг у друга заметки – слишком много одинаковых статей. Но я не успокоюсь, пока не прочитаю все, что про него пишут, и не отберу самое важное. Итак. Что я сейчас знаю об Олеге Константиновиче Бессмертном?
Ему тридцать два года, родился в нашем городе в семье мастера спорта по вольной борьбе, который еще во времена перестройки подался в предприниматели. Потом все как по учебнику новейшей истории: перепродажа магнитофонов и компьютеров, «крышевание» «челноков», возящих ширпотреб из Турции. Но это то, что называется официальной биографией, которую можно легко найти в Сети. А вот о том, что Константин Бессмертный пережил двенадцать покушений на себя в «лихие 90-е», сейчас никто не писал. Наверное, ненавистник журналистов «зачистил» Интернет от дурной славы отца, который ни много ни мало был местным криминальным авторитетом, хотя в тюрьме вроде не сидел.
Однако то, что нельзя найти в Сети, можно обнаружить в старых пожелтевших газетах, хранившихся в архивах редакций или библиотек. «Больше только у Кастро» – на статью с таким заголовком я наткнулась на прошлой неделе в нашей городской библиотеке. Автор, конечно, погорячился, сравнив Бессмертного-старшего с лидером мировой революции. На Фиделя было совершено минимум сто покушений, на папу Кощея – на порядок меньше. Собственно, в этой статье все и объяснялось. И про участие в залоговых аукционах, и про взрывы целого гаража бронированных иномарок, и про расстрел частного дома Бессмертного. Как писал автор заметки, за свою удивительную живучесть отец и получил кличку «Кощей». Помогли, конечно, еще инициалы. «К. Б.» – Константин Бессмертный. Или Кощей Бессмертный. Так что столь многообещающее прозвище досталось сыну в наследство от папы. И надо сказать, что в своем бизнесе Олег Бессмертный стал настоящим Кощеем…
Глава 8
– Слышала новость? – вместо приветствия спросил меня Елисеев, как только я подошла со своей кружкой к кофемашине.
Кофе не самый мой любимый напиток, но сейчас он просто необходим, чтобы согреться. Конец октября, самая мерзкая погода. На улице ледяной дождь с ветром, от которых ни под каким зонтом не спрячешься.
– Что слышала? Я только пришла, даже комп еще не включила. Случилось что?
Ваня загадочно улыбнулся и кивнул на оранжевый диванчик. Это означало одно – сейчас я узнаю последние сплетни. Судя по всему, будет интересно.
– Ну так что? Неужели Архангельский подобрел или вдруг решил уволиться на радость всем? – брякнула я, глядя на завибрировавший мобильный. «Привет, давай завтра пообедаем? У меня новости». Пономаренко. Влад. Бывший. А ведь вчера вечером заходил, но меня дома не было. Что-то ему неймется.
– А ты почти права про Архангельского, – коротко ответил Елисеев, а я от неожиданности чуть не расплескала горячий напиток.
– Да ладно? Жора уволился?! – слишком громко воскликнула я, а мимо как раз проходила Марина. Но ей, похоже, до нас не было никакого дела.
– Не совсем, но он больше не будет твоим начальником, ну не единственным точно.
– Ничего не поняла. Ты нормально объясни, пожалуйста!
– Жора по-прежнему будет курировать сайт, но на него еще «повесили» рекламные спецпроекты. Коммерческий отдел уже взвыл: боятся, что Архангельский им всех заказчиков распугает. И я их понимаю. Но решение принято. Ему зама взяли, и это не Марина, – многозначительно добавил он.
– А кто?
– Соколовская Виолетта. Знаешь ее?
– Понятия не имею. – Я равнодушно пожала плечами, потому что это имя мне ни о чем не говорило. Ну разве что в нашей редакции таких точно не водилось.
– Вообще, известная особа. С репутацией.
– Хуже Жоры вряд ли может быть.
– Может. Вон она, кстати.
У окна, в самом дальнем углу ньюсрума стоял главный редактор с женщиной, чей силуэт показался мне смутно знакомым. Взгляд притягивали волосы – всклокоченные, неухоженные, как жеваная мочалка. Стоп!
– Я ее знаю, Вань. То есть видела один раз. Ну тогда, на прессухе «Аркадии». Она мне даже помогла аккредитоваться.
Елисеев недоверчиво хмыкнул.
– Помогла? Ты не путаешь? Ну ладно, я тебя предупредил, если что. С коллективом ее вроде после обеда будут официально знакомить. Пошли работать!
Мне Соколовская не показалась какой-то уж совсем злобной, скорее саркастичной и желчной. Что бы там ни говорил Ваня, но после Архангельского мне и правда никто не страшен.
Так, что у нас сегодня? В почте висело четыре релиза и два приглашения. Одно на завтрашнюю лекцию известного московского экономиста в нашем университете – это побоку, про такое мы писать не будем, хотя, может, Жора и отправит кого послушать выступление. Ну и задать пару вопросов об экономическом кризисе, инфляции и курсе доллара. Второе – на ежегодную благотворительную ярмарку под эгидой мэрии. Не повезет тому, кого на нее отправят: ничего интересного, каждый год одно и то же. К тому же ярмарку проводят в выходные.
До обеда время пролетело быстро – всего две небольших заметки и один комментарий взяла для заметки Смольской. Лариса не успевала сама дописать, потому что ее снова погнали на какое-то мероприятие. На меня, похоже, Жора совсем забил, так и сижу безвылазно в редакции. Если честно, то совсем не так я себе представляла работу журналиста. Одна надежда, что я все-таки смогу выяснить, что это за невеста у Бессмертного и почему он, по слухам, собирается отойти от оперативного управления, передав все в руки топ-менеджмента. Сам он профессиональный дилетант!
– Внимание! Всем внимание!
Главред вышел пообщаться с народом в ньюсрум. Сейчас будет объявление. И точно.
– Ребята, многие из вас уже знают, что у нас пополнение. Рулить сайтом вместе с Жорой Архангельским будет Виолетта Соколовская. У нас в редакции есть сотрудники, которые раньше работали с Витой и…
– …даже выжили, – ляпнул кто-то из отдела культуры.
– Еще не вечер, Ивлиева, – мгновенно отреагировала Виолетта. – Твоя талия, Катя, как и раньше, значительно тоньше твоего ума.
Я с сочувствием посмотрела на Ивлиеву, она сама остра на язык, но здесь силы явно неравны. Видимо, Катька тоже это понимала, поэтому дальнейшей пикировки не последовало.
– Так вот, – продолжил главред, – кто еще не знаком с Витой, прошу любить и жаловать. Жаловаться ко мне или Жоре можете не бегать. Виолетта должна поднять трафик на сайте более качественными и интересными статьями. Возможно, появятся новые форматы, а что-то, напротив, уберем.
– Хорошо, если что-то, а не кого-то, – тихо буркнула себе под нос сидящая рядом Смольская.
– Я так понимаю, Виолетта, в дела газеты ты лезть не будешь? – чуть растягивая слова, поинтересовалась наша звезда Трегубова.
– Не буду. Ира, ты же не ешь один и тот же бургер два раза. А все лучшее, что пойдет в газету, я до этого прочитаю на сайте. Зачем мне еще просматривать газету?!
Блондинка вспыхнула: ее эксклюзивы редко попадали в онлайн, не знаю уж почему. Но на самом деле Ира писала очень хорошо, по моему мнению, конечно.
– Так, все вопросы – в рабочем порядке! – воскликнул главред, которому, похоже, нравилось происходящее. Он точно не думал одергивать Виолетту, которая снисходительно оглядывала ньюсрум, подбирая себе следующую жертву. И тут ее взгляд остановился на мне. Вот черт! Чувствую, прав был Елисеев, трехэтажный мат Жоры может оказаться серенадой Шуберта по сравнению с сарказмом Виолетты.
– Ага, в рабочем. – Хлопнул в ладони Архангельский. – Мой отдел, не разбегаемся, через десять минут небольшая летучка.
Рядом послышался тяжелый выдох Смольской. Да, Ларис, как же хорошо я тебя понимаю.
В кабинет к Архангельскому все пришли без опоздания.
– Перед смертью не надышишься, – философски заметила Марина, усаживаясь рядом со мной на свободный стул.
– Значит, так, – начал Жора, бегло оглядев нас всех, и хитро улыбнулся. – Все новости в ленту, как обычно, сдаете Марине, Вита работает только с крупными материалами, еще решает, кто куда ходит, плюс взаимодействие с другими отделами.
«А ты тогда что?» – чуть не вырвался вопрос: Жора перечислил все свои обязанности, ничего не упустив.
– Я буду приглядывать за вами. Все ясно?
Вопросов, как обычно, не было.
– Отлично, у меня разборки с коммерческим отделом, я пошел. Давай, Соколовская, принимай мою богадельню.
Все напряглись. Но оказалась – зря. По крайней мере, первые минут десять шло довольно бойкое взаимное знакомство. Кто что пишет, кто где работал, у кого какие контакты.
– А ты, значит, лифты ломаешь, чтобы с Кощеем застрять? – Вита критически посмотрела на меня и добавила: – Ты куда идешь?
– То есть? На мероприятия?
– Ну не в загс же! Ты же корр!
– Я обычно в офисе работаю… Так сложилось. – Объяснять при всех то, что и так не тайна ни для кого, кроме Виолетты, мне не хотелось. Пока все помнят про мой позор с Бессмертным, я носа никуда не покажу.
– Значит, завтра идешь на лекцию Халина, он любит страшилки рассказывать, только аккредитоваться не забудь. – Виолетта будто не заметила моей неловкости. – А на выходных на ярмарку сгоняй, в субботу вечером пришлешь репортаж с открытия. Смольская в воскресенье работает. Все поняли? А теперь пошли тексты строчить. Желательно такие, чтобы я не пожалела, что мама с папой меня научили читать!
– По-моему, неплохо все прошло, да? – спросила меня Смольская, как только мы оказались на своих местах.
– Могло быть и хуже, – ответила я, наблюдая из окна, как по дороге к «Игле» идет тоненькая девушка в ярко-красном пальто, держа в руках вывернутый «наизнанку» зонт. Сильный ветер пытается сбить ее с ног, но она продолжает идти, кутаясь в свое красивое, но явно не по погоде надетое пальто.
До здания ей оставалось всего метров двести, когда рядом затормозил здоровый темно-синий Lexus. Девушка быстро нырнула на заднее сиденье. Машина тут же сорвалась с места.
– Значит, Кощей снова в городе, – за спиной раздался задумчивый голос Виолетты. – Это его тачка девчонку подхватила. Слушай, Стрельцова, а не пора ли тебе еще раз с ним в лифте застрять? Я думаю, ты сможешь.
