Текст книги "Супермен для феминистки"
Автор книги: Алина Кускова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 4
Она нащупала в кустах оттопыренный мужской орган
Забелкин мучился на больничной койке, но не от боли, а от злости, вырывающейся из всех частей его раненого тела. Ему сделали обезболивающий укол со снотворным эффектом. Когда он очнулся и вспомнил, что неумеха Василиса даже не смогла по-человечески бросить ему сумку, разозлился еще больше. Из-за нее он теперь лежит с переломом конечности, и неизвестно, когда на нее встанет. Забелкин огляделся – палата была пуста. Соседние койки аккуратно застелены, видимо, полуходячие соседи ушли на прогулку. Забелкин встал и попробовал сделать шаг. Получилось. Нога ныла, сопротивлялась движению, но делала привычные махи. Забелкин обрадовался и закричал. Неизвестно, услышал ли его зов плоти главный хирург горбольницы или нет, тем не менее он тут же появился в палате Забелкина в окружении медсестер. Это было время утреннего обхода.
– Это что еще такое?! – Врач указал длинным хирургическим пальцем, похожим на скальпель, на стоящего Забелкина. – Эта палата для обездвиженных больных!
Дородная брюнетка с выжженными от многочисленных химических завивок волосами молча подошла к Забелкину и властно пихнула его назад на кровать.
– Ишь, – хирург внимательно посмотрел на Забелкина, – ходок нашелся. Ломать – и на рентген! Нет, наоборот: на рентген – и ломать!
– Записываю, – отрапортовала медсестра, – «ломать – и рентген».
– Кого ломать? Меня ломать?! – попробовал возмутиться Забелкин.
– Не тебя, а ногу, – миролюбиво пояснила ему медсестра и проследовала за уходившими из палаты коллегами.
Забелкин понял, что попал в камеру пыток. Он снова встал с кровати и прихромал к окну. «Нужно делать отсюда ноги», – подумал Забелкин и поглядел вниз. Больная нога при этом упоминании тупо заныла, предупреждая, что ничего подобного она делать не хочет. Прыгать с четвертого этажа ему резко расхотелось. Значит, следует продумать план действий, результатом которых станет его освобождение. Свобода – за нее он бы многое отдал! Но только не конечность, которая оказалась вполне еще пригодной. Конечно, Забелкин осознавал, что может передвигаться, опираясь на больную ногу, во многом благодаря чудодейственному лекарству. Не будь обезболивающего, вполне возможно, он бы кидался на стены. А почему, собственно, он должен кидаться на стены? Лучше кинуться на медсестру, эффект от этого должен стать незабываемым для нее. Он, красавец мужчина, к тому же теперь свободный и одинокий, стал для всех представительниц слабого пола желанной добычей. Забелкин искренне считал себя желанным, даже не смотря на то что Василиса его выгнала. Приревновала к страховщице. И теперь стонет в подушку и ждет не дождется, когда он к ней вернется. Не дождется, глупая тетеха! Так промахнуться с сумкой.
– Чего стоим? – поинтересовалась заглянувшая в дверь медсестра. – Нельзя стоять. Лежать!
Забелкин попытался игриво улыбнуться, но рот растянулся в искаженную муками гримасу, – нога снова заныла.
– Больно, миленький? – участливо поинтересовалась брюнетка и подошла к усевшемуся на кровать Забелкину.
«Действует, – решил тот, – она уже называет меня миленьким!» И он ухватил медсестру за роскошные бока. Та решила, что он, теряя от боли сознание, взялся за нее как за опору, и, вместо того, чтобы дать нахалу пощечину, погладила его по коротко стриженной голове. Забелкин понял, что выиграл битву. Сейчас он задурит ей мозги, она насует ему в карманы лекарств и потихоньку выпустит на свободу.
– Не переживай, стриженый, – успокаивала его медсестра, – ломать будут не больно. Раз-два – и готово!
– Может, не надо? – проблеял опешивший Забелкин, в очередной раз убедившийся в женском коварстве.
– Надо, милок, надо, а то не так срастется, будешь кривоногим и косопузым. Какой ты мужик сейчас? Загляденье! Таким и останешься.
Забелкин подумал, что помирать, так хоть с этой коварной брюнеткой, нашедшей для него такие ласковые слова, и приготовился к худшему.
Его опасения не подтвердились. Медсестра оказалась настоящим профессионалом. Между «ломать» и «рентген» она выбрала последнее и потащила Забелкина на рентген. Это и спасло, по всей вероятности, ему жизнь.
Врач-рентгенолог, по мнению коллег, не просыхал от возлияний. Он считал, что, находясь на опасной работе, должен обезопасить себя таким действенным способом. С утра, приняв сто граммов и пару пациентов, он находился в приподнятом настроении и напевал бодрый марш. В этот момент к нему в кабинет прихромал Забелкин с медсестрой. Этот поход доставил Забелкину немалое наслаждение, он хромал, обхватив пышнотелую брюнетку, и прижимался к ней всем своим существом. Та сознательно и милосердно тащила его хлипкое тело к рентгенологу и лишь тихонько отталкивала нос больного, временами утыкающийся в ее пышную грудь.
– Доставили курепчика?! – Рентгенолог радостно потер руки. – Раздевайтесь!
– Может, вы выйдете? – предложил Забелкин, расстегивая пуговицы на полосатой пижаме. – Мы тут как-нибудь сами…
Медсестра ласково поглядела на Забелкина и схватилась за резинку его штанов. Тот встрепенулся и предложил рентгенологу:
– Отвернитесь хотя бы!
Врач недоуменно пожал плечами и подошел к шкафчику, где у него хранились запасы спирта. Опрокинув пару мензурок, он вернулся к больному. Забелкин стоял со спущенными штанами и зубами рвал верхние пуговицы на белом халатике медсестры.
– Совсем одурел от страха, – она развела руками, – впал в детство, титьку просит.
– Ничего страшного, батенька, в этом аппарате нет! – Рентгенолог оторвал Забелкина от халатика и поволок в кабинку. Но на входе тот уперся здоровыми конечностями и замычал. – Вы, что же, никогда не делали рентген? Разве так можно себя запускать? Нужно обязательно проверить ваши легкие. Вот, вы даже кричать не в состоянии.
– У него не легкие, – объяснила медсестра, закатывая рукава белого халата и надвигаясь на Забелкина грозовой тучей, – у него перелом ноги.
Перелома не оказалось. Было что угодно, только не закрытый перелом ноги, который констатировал фельдшер «Скорой помощи». Рентгенолог для большей верности вернулся к шкафчику и опрокинул в себя еще пару мензурок. Вернувшись к больному, он обнаружил тот же результат – перелома не было. Был ушиб, который можно назвать довольно сильным, но никаких существенных деформаций в ноге пациента не произошло. Диагноз оказался ошибочным.
– Поздравляю вас! – обратился рентгенолог к пациенту, но тот, прихрамывая и держась за медсестру, уже покидал его кабинет.
Забелкин не собирался долго задерживаться в больнице. Раз так получилось, что нога оказалась лишь ушибленной, здесь ему делать нечего. Конечно, брюнетка наверняка еще на что-то надеется, но Забелкина теперь волновала не ее грудь, а содержимое сумки, заброшенной под диван. Его продержали до вечера, потом с него взяли расписку в том, что они не отвечают за последствия, написали рецепты, назначили процедуры и на машине «Скорой помощи» отвезли назад к родителям.
Радоваться им долго не пришлось, сынок, только дохромав до дивана, рухнул под него как подкошенный. Основательно всколыхнув осевшую там пыль, Забелкин выудил на свет драгоценную сумку. Через пару минут он понял, что она оказалась полудрагоценной. Ровно в половину драгоценной. Он еще раз запустил внутрь сумки руку и пошарил в ней. Половины денег не оказалось, только издевательски звенели колокольчики. Сомнений в том, что сумку ополовинила Василиса, не было. Не такая она и тетеха, как ему казалось раньше. Наверняка, здесь не обошлось без помощи Алевтины! Только у той хватило бы ума найти его сумку и вытащить деньги. И не только деньги. Они вытащили и монету. Зачем она им?! Что они на нее собираются покупать? Она же подарочная. Забелкин еще раз убедился, что нет предела женскому беспределу, и кинулся к телефону.
Ядовитый, как показалось Забелкину, голос его бывшей сожительницы Василисы извещал дозвонившихся о том, что в данный момент та находится на работе, и просил перезвонить позже. Она устроилась на работу! Ей что, мало той половины, которую она у него заграбастала?!
Алевтина тоже не ответила на его телефонный звонок. Но Забелкин знал ее рабочий номер. Если бы Алевтину собирались вербовать в разведчицы, лучшей кандидатуры бы не нашлось. Забелкину ничего не удалось у нее разузнать. А знать, где работает Василиса и с кем она теперь проматывает его капиталы, очень хотелось. Подруга жены отнекивалась и отпихивала его к Василисиной матери, которая в данный момент находилась у черта на куличках – отдыхала в санатории. Забелкин нисколько не поверил, что Алевтина ничего не знает о судьбе своей приятельницы, и понял, что его пытаются обмануть. Значит, есть, что скрывать. Конечно, есть! Такую кучу деньжищ! Забелкин решил проследить за Василисой. Если та работает днем, то вечером возвращается домой. Не спит же она на работе, хотя, кто ее знает, эту лукавую Василису. Столько лет прикидывалась тетехой, а тут, на тебе – обула по полной программе. Нога снова заныла. Забелкин представил, как подкрадется к Василисе поздним вечером в темном дворе, схватит ее своими могучими ручищами, прижмет к стенке и придушит. Нет, он не станет ее прижимать и душить, он ее повесит! Он ее зарежет! Он ее убьет! Душа Забелкина требовала крови. Но здравый смысл подсказывал, что если он ее убьет, то ничего не узнает про сворованные деньги. Забелкин решил: будь что будет, и потянулся за обезболивающим.
Свой следующий рабочий день Василиса не стала начинать с пожара и потопа, она тихо зашла в офис и стразу натолкнулась на Федора. Тот караулил кого-то на входе и одновременно разговаривал с очаровательной, фигуристой блондинкой, которая самым бессовестным образом дразнила мужчин своей короткой юбкой. Федор изо всех сил старался сделать хорошую мину и глупо улыбался. Василиса по какой-то непонятной ей причине ощутила физическую ненависть к его собеседнице. Эта ненависть отразилась и у нее на лице.
– Что с вами, Эллис? – заботливо поинтересовался Федор. – Зуб болит?
Эллис, то бишь в просторечии Василиса, хотела было высказать вслух, что она думает по поводу блондинок и глупых мужиков, но сдержалась. Блондинка вяло скользнула по ней невидящими глазами, которые неожиданно задержались на Василисиной курточке. «Ага, попалась, – подумала Василиса, – так Федору и надо. Мало того, что она – блондинка, так еще вдобавок и тряпичница!» Василиса выпрямила спину, грудь, вместе с которой на первый план вылез и живот, и прошла к себе.
Девчонки за столами щебетали, не умолкая. Едва поздоровавшись с Василисой, они восторженно принялись снова обсуждать новую пассию Федора. И ноги у нее длинные, и волосы светлые, и голова на месте, раз за такого парня уцепилась.
– У нее такие глаза, такие глаза, – восхищалась Эллочка, – правда, девочки?!
– Правда, – скривилась Василиса, – глаза огромные, как и нос, на котором повеситься можно.
Сотрудницы прыснули, а Алевтина недоуменно посидела пару секунд, пока до нее дошло описание лица блондинки, и заржала, как кобылица. Конечно, Федор тут же прискакал в кабинет! В том, что сейчас это именно он открывает дверь, Василиса не сомневалась. Но на пороге вместо Федора стоял Кутейкин, с любопытством взирая на сцену общего безумия.
– Над кем смеетесь? – смутно догадываясь, что смеются над ним, спросил Кутейкин. – Учтите, над собой смеетесь!
Ему ответили дружным хохотом. Федор так и не появился. Он был увлечен блондинкой. А что Василиса, собственно, хотела? Она же игнорирует мужчин, об этом нельзя забывать. Пусть встречается хоть с блондинкой, хоть с брюнеткой. Ей совершенно все равно. Она взяла пакеты со своего стола и посмотрела на адреса.
– Почти в одном месте сразу два филиала. Ты сможешь обернуться за час, – напутствовала ее Алевтина.
В небольшую контору Василиса зашла без крика о том, что ее не ждали. Раз уж она решила быть сегодня тихой и спокойной, так будет. А то ее напористость вчера чуть не закончилась плачевным финалом: еще немного, и она бы расплакалась. Сегодня она даже постучала в дверь, прежде чем ее толкнуть.
– Войдите, – хладнокровный мужской голос позволил ей войти.
Василиса шагнула в комнату и увидела… супермена. Мужчина, сидевший за столом, как будто шагнул с экрана известного голливудского боевика, который Василиса считала комедией для переростков. Она даже поискала глазами его яркий плащ.
– Что вы хотели? – Супермен встал из-за стола и подошел к Василисе.
На ту накатила дурацкая робость. Как будто она снова жила с Забелкиным и тот уличил ее в отлынивании от приготовления поджарки для борща. Будто она кинула морковку целиком, не обжаривая, а Забелкин достал ее из своей тарелки и очень удивился. Морковки у Супермена не было. «Жаль, – подумала Василиса, – с морковкой было бы понятнее». Сейчас ей пришлось напрягаться, чтобы объяснить свое появление в этой конторе.
– Ах, да, – Василиса схватилась за пакет, – я Эллис. Принесла вам счета-фактуры.
– А по почте, что, нельзя было послать? – Супермен прищурился, будто морковка еще плавала в борще.
– Не знаю, – пожала плечами Василиса, – видимо, курьером дешевле.
– Курьер, стало быть, это вы? – продолжал допытываться Супермен. – И с какого же времени вы работаете курьером? А кто вас взял на эту престижную должность? А по чьей рекомендации?
Вопросы сыпались как из рога изобилия. Василиса только успевала отвечать. Мужчина ее заворожил своим суперменским взглядом и спокойным, ровным голосом. Она бы и хотела скрыть, что зовут ее не Эллис, а Василиса, но не смогла. Язык сам выбалтывал все, что считал нужным. Считал нужным не он, язык, а Супермен.
– Приятно было с вами, Василиса, познакомиться, – неожиданно закруглил беседу Супермен и начал извиняться, – простите за любопытство. Я и сам, так же как и вы, недавно работаю в этой фирме. Хотелось бы больше знать о своих сослуживцах.
По ходу дела он сейчас должен был запахнуть плащ и вылететь в окно. Но вместо него вылетела Василиса, и не в окно, а в дверь. Со странным осадком в душе, что ее использовали самым бесстыжим образом в каких-то непонятных целях, Василиса зашла во второй офис и молча отдала бумаги. Даже не посмотрела кому. Этот «кто-то» тоже не поглядел на нее. Они обменялись парой фраз и расстались. В мозгу Василисы застрял Супермен со своими странными вопросами. Хотя, чего в них странного? Может, таким образом мужчина хотел с ней познакомиться? А почему бы и нет? Он же не знал, что она его игнорирует. Сказки, кому она их рассказывает? Не нужно обманывать саму себя. Супермена проигнорировать не удалось. Факт остается фактом. Почему? Она не знает.
Василиса вернулась в свой офис действительно через час. Девчонки сосредоточенно склонили головы над бумагами и считали какие-то закорючки. Алевтина оторвала взгляд от очередного документа и поинтересовалась Василисиными делами. Та отчиталась о проделанной работе, о доставленных пакетах. Но ни словом не обмолвилась о Супермене. Зачем? Она точно ее засмеет.
Алевтина слушала Василису, отстукивая каблуком чечетку. Этим она напомнила той, что не плохо бы переобуться в принесенные специально для этого новые туфли с навороченной пряжкой. Василиса вздохнула и пошла к шкафу.
Туфли неимоверно жали. В магазине они, готовые продаться, вели себя как домашние тапки, а теперь вовсю показывали свой дикий нрав. Василиса шла по четвертому этажу и каждой частичкой тела ощущала напряжение, идущее от ног. Мало того, что туфли жали, они к тому же безбожно скрипели. «Разносятся», – бросила Василисе вслед Алевтина. Сколько же на это разнашивание уйдет времени? Последние десять лет Василиса не вылезала из кроссовок, а тут приходится ходить на таких высоких каблуках. Безусловно, она еще молода и привлекательна, должна блюсти форму и держать марку…
Василиса не удержала. Ни марку, ни себя. Самое обидное, что, споткнувшись о собственную ногу, она свалилась кулем прямо в руки солидному бизнесмену, шествующему рядом с Федором. Что им понадобилось на четвертом этаже, Василиса не знала, но догадывалась, что они направлялись прямиком в кабинет Федора, располагавшийся рядом. Бизнесмен не растерялся и подхватил Василису, тут же потерявшую туфлю на ступеньках лестницы. Освобожденная нога от радости взлетела вверх и опустилась Федору ниже пояса. Он согнулся пополам и нецензурно выругался. Василиса не просто замерла, она затухла в объятиях акулы бизнеса. Теперь Федор точно ее уволит! Разогнувшийся шеф был зол, как сто чертей, но ругаться не стал. Он посмотрел на то, как бизнесмен побежал за Василисиной туфлей, как преданная собака, принес ее обратно и водрузил на Василисину ногу. И нахмурился. Василиса поняла, что это должно что-то значить. Скорее всего, увольнение. Она хмыкнула в сторону Федора, дескать, давай, увольняй, улыбнулась бизнесмену, поблагодарила его и поковыляла на своих каблуках дальше.
Алевтина осталась непричастной и к этому маленькому происшествию. Василиса не стала никого об этом информировать и решила, что если Федор ее и уволит, то, во всяком случае, пусть сам объясняет, по какой причине. Интересно, что он скажет Алевтине? Что увольняет лучшую, а в этом Василиса нисколько не сомневалась, сотрудницу потому, что она оказалась каратисткой и дала ему по… Стыдно даже сказать, куда она ему попала. Неужели он это озвучит Алевтине? Вот будет умора, девчонки попадают со стульев.
Василиса обвела глазами девчонок и усмехнулась. Знали бы они, какая она раньше была домашняя дурочка! Теперь Забелкин ей только встреться. «Нужно будет отработать этот прием еще на ком-нибудь!» – подумала Василиса, остановив свой выбор на Кутейкине. Оставалось только дождаться, когда тот соберется на четвертый этаж.
– Какие у тебя девчонки работают! – восхищался бизнесмен, в руки которого свалилась Василиса. – Сколько энергии, задора, здорового интереса к жизни. Познакомь, будь человеком! Тихо, чтобы жена не знала. Я о такой девчонке всю жизнь мечтал.
Лоб Федора в очередной раз прорезала складка мыслителя. Он думал, что делать с этой непутевой девицей, от которой в его офисе случаются сплошные неприятности. А теперь вот еще одна. Он что, нанимался в свахи? Зачем ему знакомить эту Эллис с кем-то другим? Тем более женатым, да к тому же с детьми. Пусть делают, что хотят, без него. А то, что они обойдутся без него, Федор не сомневался. Девица лыбилась не ему, а этому, желающему продолжить с ней отношения, женатику. Свинство.
Забелкин прихромал к дому Василисы, своему бывшему семейному гнезду, к шести часам вечера. Он постарался остаться незамеченным, – многие соседи его прекрасно знали и помнили, особенно сосед, которого он затопил. Светиться перед ними лишний раз и объяснять, что он сам ушел от Василисы, а не она его выгнала, ему не хотелось. Знакомые могли задать вполне резонный вопрос: если ушел сам, то что тогда сегодня он здесь делает? А то, что он собирался делать, не нуждалось в свидетелях.
Забелкин достал из кармана куртки приготовленную специально для этого случая бутылку водки, бумажный стаканчик и постарался изобразить из себя выпивоху средней руки. Не совсем еще опустившегося, но предпочитающего проводить время досуга на открытом воздухе. Он прошел на детскую площадку и залез в домик. Пить он не собирался. Он хотел только одного – дождаться Василису и вытрясти из нее сведения по поводу пропавших денег. Осенние сумерки спускались стремительно и заволакивали двор жидким туманом. Но Василисин подъезд был хорошо освещен, так же как и примыкающая к нему дорога, ведущая от автобусной остановки. Пока Василиса дотопает, он дохромает. Главное, не пропустить остановившийся автобус.
– Тук-тук, – неожиданно раздалось у домика, – кто-кто в теремочке живет? – Нетрезвый охрипший голос не зря поинтересовался его пропиской. Голос нюхом чуял, что в домике есть что выпить.
Забелкин выглянул из домика и увидел оттопыренные коленки тренировочных штанов. Коленки продолжились небритым мужиком сомнительной наружности. Мужик искренне обрадовался, увидев совершенно трезвого Забелкина. Ему стало ясно, что тот без него не начинал.
Вдвоем в домике было не развернуться. Но в тесноте, да не в обиде, как сказал его бывший сосед. Хорошо, что в наступающей темноте тот его не узнал, и Забелкин сохранил свое инкогнито. Мужик откупорил емкость, налил в стаканчик, произнес тост «чтобы все», скуксился и залпом выпил. Забелкин, глядя на него, глотнул прямо из бутылки и занюхал рукавом. О закуске он даже не подумал. Пить-то не собирался.
Через полчаса Василиса еще не появилась, а бутылка уже опустела. Спиртное в сочетании с лекарственными препаратами ударило в голову Забелкина с таким странным эффектом, что он закачался, сидя в домике.
– На воздух, полковник, на воздух! – Мужик вытащил его на лавочку, бережно усадил и отправился за добавкой в ближайший магазин. – Т-с-с! – Он пригрозил ему пальцем на прощание. – Сиди тихо, а то моя кобра услышит.
Забелкин поглядел вслед удаляющемуся шаткой походкой бывшему соседу и увидел свою кобру. Она шла, согнувшись в три погибели, в стареньком, изрядно поношенном пальто с оттопыренными карманами, в которых звенела мелочь, и поправляла съехавший на глаза пушистый платок. В ее натруженных руках (она же шла с работы) качалась сумка, доверху набитая хлебом и овощами. Да, это была она, его Василиса, дурища из дурищ. В этом Забелкин не сомневался. Именно так и должна была выглядеть его Василиса, его бывшая Василиса. Его Василиса. Он поднялся и поковылял ей навстречу.
– Что, сволочи, не ждали?!
Раиса Егоровна действительно никого не ждала. Мало того, она совсем не считала себя сволочью. И ей стало очень обидно, когда ее так обозвали. Она обернулась на голос и увидела Забелкина.
– Небось, спишь и видишь, чтобы я к тебе пришел! – ослепленный спиртным и сумерками продолжал тот.
– Да как-то обхожусь, – начала было Раиса Егоровна, вглядываясь в говорившего.
– А! – воодушевился Забелкин и прижал ее к себе. – Соскучилась, дура!
Раиса Егоровна обомлела. Она слышала о маньяках, читала про них передовицы в местных газетах, смотрела телевизионные репортажи. Но чтобы так близко, один на один в темном дворе встретиться с самым настоящим маньяком – об этом она даже не мечтала! Какая неожиданная удача! Как ей сказочно повезло! Завтра, нет, сегодня ночью, она сообщит на местную радиостанцию, что ее домогался самый настоящий маньяк, и прославится! Теперь будет что рассказать внукам, когда те подрастут и поинтересуются, а интересной ли была у их бабушки жизнь? Да, она не строила БАМ, не пахала целину, но ей довелось большее – она встретила маньяка. Старушка дряблым голосом завизжала от счастья, и Забелкин понял, что ошибся. До такой степени постареть и подурнеть его Василиса не могла. Даже в его самых худших снах. Он отцепил от себя старушку и похромал к подъезду. Сейчас эта старая карга переполошит всех жильцов, и ему не удастся остаться незамеченным.
– Егоровна, ты кричишь?! – Из окна высунулась одна соседка. – Чего случилось? Твои снова кошку в микроволновку засунули? Вот ироды малолетние!
– Тут другой ирод нашелся. Всамделишный маньяк! Чтоб мне не сойти с этого места!
Забелкин дохромал до подъезда, печально поглядел на старушек и скрылся в дверном проеме.
– Егоровна, да неужели ты, голубушка, маньяка видела?
– Не только видела, но и ощущала его своим организмом, – хвасталась старушка.
– И он лишил тебя чести?!
– Не успел. Ты в окно выскочила, он испугался твоих бигудей и сбежал.
– И как он, молодой или в возрасте? Чего хотел?
Раиса Егоровна обстоятельно объяснила всему двору, что сегодня среди темного вечера ее встретил маньяк и потребовал немедленного удовлетворения своих насущных потребностей. Он возжелал ее, Раису Егоровну, потому что она в «семьдесят пять снова ягодка опять», и не позарился на какую-либо переспелую молодуху. Предпочел опытную женщину. Сам маньяк вполне приличный, обходительный, но обзывается, хоть и не нецензурно, но все-таки обидно. А так от нормального человека совершенно неотличим. Чем-то похож на их бывшего соседа, Василисиного мужа, которого она выгнала на прошлой неделе. Куда он ушел, она проглядела, потому что ее отвлекали и мешали сосредоточиться на маньяке. Но она еще постоит немного, пару часиков, может, он вернется. Соседка решила составить ей компанию, и через пятнадцать минут обе старушки обшаривали местные кусты в надежде отыскать пропажу.
Василиса возвращалась с работы как раз в тот момент, когда Раисе Егоровне показалось, что она нащупала в кустах оттопыренный мужской орган. Она вскрикнула и вытащила на божий свет, вернее в тьму-тьмущую двора, бытовой мусор, действительно напоминающий ухо.
– Что вы ищете, Раиса Егоровна? – Василиса не смогла пройти мимо нее.
– А, это вы, дорогая моя! В наших краях завелся маньяк. Он меня сегодня чуть не лишил чести и достоинства. Теперь мы его ищем.
– Ваше достоинство?
– Маньяка, милочка. Остерегайтесь, зло притаилось в кустах!
Старушка ошиблась на несколько метров. Зло сидело на лестничной клетке напротив своей бывшей двери и ждало свою бывшую жену. Увидев Василису, Забелкин подскочил, забыв про больную ногу.
– Ты?!
Такой он ее поначалу даже не узнал. Высокая, симпатичная, ладная, ухоженная – это была не его жена. Перед ним стояла Василиса Прекрасная из сказки. В такую он когда-то влюбился. Да, раньше она была такой. И что же за перемены подвигли ее вернуться к прежнему образу? Свобода?! Забелкин почувствовал укол ревности.
– Я, – просто сказала его бывшая жена и остановилась. – Зачем пожаловал? Если за деньгами, то их у меня нет. И даже если бы были, то я бы тебе их не отдала. Это моя законная половина. Я получила их за прожитые с тобой годы. Согласись, это честно.
Забелкин прикинул в уме, сколько могла стоить модная куртка, кричащая сумка и навороченные туфли. Добавил сюда парикмахера, визажиста, маникюршу. Приплюсовал сюда мелкие расходы и присвистнул. Истратила много, но немало от нажитого им капитала и осталось.
– Зачем взяли монету? – прошипел он сдавленным голосом.
– Монету? – удивилась Василиса. – Я не помню зачем. У Алевтины спроси. Кстати, мы все поделили пополам. Если ты сомневаешься, то обращайся в суд.
Последний довод был решающим. Его подсказала Алевтина. Забелкин ни за что не станет туда обращаться, в этом случае ему придется объяснить, каким образом он на свою зарплату научного сотрудника сумел накопить неслыханные деньги.
Услышав последнюю фразу, Забелкин рассвирепел. Он накинулся на Василису, пытаясь дотянуться руками до ее горла.
– А! Вот ты где! – Тяжелая сумка с овощами опустилась на его голову глухим ударом. – Пока мы в кустах искали, он побежал за новой жертвой! Звоните в милицию и на радиоузел! Маньяк обезврежен. Жалко, редакция районной газеты не работает круглосуточно, такой был бы кадр.
Кадр тем временем приходил в себя после удара кабачком. Перед его глазами проплывали четыре старушки и две Василисы. Его бывшие жены что-то объясняли старушкам, те не верили и твердили свое. Василисы махали руками, указывали на него, что-то говорили, старушки разочарованно вздыхали.
– Что тут у тебя происходит? – Василиса прервала разговор с соседками и обернулась. Возле нее стоял Степанов. Он довольно улыбнулся, глядя на Василису, и недоуменно приподнял брови, оглядывая всю картину в целом.
– Да так, мелочи жизни, – махнула рукой Василиса.
– Хороши мелочи, – не согласилась Раиса Егоровна, – мы поймали маньяка, а она его сдавать куда следует не хочет, говорит, что это ее бывший супруг. Вы только, Андрюшенька, посмотрите на него, – ничего общего с Забелкиным! Рубашка несвежая, лицо голодное, на ноге, только вглядитесь, гипс!
– Может, он там хранит свои драгоценности, – усмехнулся Степанов, приглядываясь к мужчине, лежащему у Василисиных дверей. – Да нет, это не маньяк, это точно Забелкин.
– Вот видите, – обрадовалась Василиса, – что я вам говорила?! Это мой бывший муж, а не маньяк-одиночка. Хотя, судя по тому, как он себя со мной сегодня вел, все может быть.
– А! Значит, признаете, что он – маньяк!
– Дорогие дамы, не глумитесь над увечным мужичком, – Степанов выразил мужскую солидарность, – это точно наш бывший сосед Забелкин, который, по всей видимости, пришел к своей, я надеюсь, все еще бывшей жене Василисе.
– Да, это так, – качнула головой Василиса, – я – бывшая, точно. Только мне его все равно нужно куда-то деть.
– Правильно, голубушка, в тюрьму его!
– Вы уж извините, Раиса Егоровна, но я лучше его домой отвезу, родители, небось, уже беспокоятся.
– И у маньяков есть родители, – задумалась старушка, – я бы своего маньяка в детстве прибила.
Василиса хотела вызвать такси, но вместо него вызвался Степанов. Он предложил отвезти полупьяного и полуживого Забелкина на своей «девятке». Василиса согласилась. Конечно, она не хотела бы связываться ни с кем из мужчин, принимать от них какие-то знаки внимания и помощь. Но в этом случае она снова оказалась в затруднительном положении. И в очередной раз рядом с ней, как по мановению волшебной палочки, оказался Андрей Степанов. Он подхватил бесчувственного Забелкина легко, как пушинку, и поволок вниз. Что ему придавало силы? Наверное, осознание того, что он помогает женщине.
Очнулся Забелкин в родительской квартире, куда его привезла Василиса. Проходить она не стала, а оставила Забелкина у двери, заранее позвонив. Родители сказали, что, когда они открыли дверь, к ним в коридор ввалился он. От него пахло алкоголем и лекарством. В его руках был крепко зажат кабачок. Это все, что ему удалось отвоевать у Василисы. Забелкин заскрипел зубами и сжал кулаки. Ничего, он еще ей покажет. Она что-то там говорила про Алевтину. Значит, точно без нее не обошлось. И ей он тоже покажет. И старушенциям с овощами. Он им всем покажет! Было бы что показывать. Но он найдет. Вот только нога успокоится. Но время не терпит, его уже торопят. Завтра начнут звонить, эти люди не любят промахов, они могут убить и за меньший грех. Может, навести их на Василису? Сказать, что она виновата, и попытаться исправить ситуацию? Телефон зазвонил, и Забелкина передернуло.
– Что будем делать? – осторожно поинтересовался Степанов, когда его «девятка», облегченная на одну мужскую единицу, остановилась у Василисиного подъезда. – Может, позовешь чайку попить, поговорить о жизни?
– Не могу, – смутилась Василиса, – мне завтра рано утром на работу. К тому же, понимаешь, сегодняшняя встреча с Забелкиным основательно испортила настроение. Мне нужно переключиться, я знаю, но пока не получается.
– Не переживай, – вздохнул Степанов, – я все пониманию. Тяжело сразу отрезать, выкинуть из своей жизни то, к чему привык, притерпелся.
