Текст книги "Супермен для феминистки"
Автор книги: Алина Кускова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 6
Перед тем как усыпить больного кота, его жалеют и ласкают
Следующий день был выходным, не нужно было спешить на работу, приводить себя в порядок, мучиться на каблуках. Василиса встала с дивана ближе к полудню, провела расческой по разноцветной прическе, умылась и пошла на кухню заваривать себе кофе. Там она обнаружила оставленную вчера Алевтиной книжку с красочным заголовком «Ты – стерва!» и броскими рисунками, изображающими мужчину и женщину в странных позах: он от нее бежал, она его догоняла. Уроки обольщения со страниц своей книги давала неизвестная Василисе писательница Ксения Барс, и начиналась книга чрезвычайно интересно: «Я – стерва!» В этом признавалась писательница и советовала читательницам следовать ее примеру. У Василисы «стерва» ассоциировалась с эмансипацией, феминизмом и прочими прелестями женской свободы. Василиса хотела стать стервой. Но вовсе не ради того, чтобы обольщать мужчин. Совсем наоборот – не обращать на них внимания.
Она открыла книгу, налила себе кофе и приготовилась учиться.
Урок первый. Ксения утверждала, что непреклонное правило престарелых дам «никогда не заговаривай первой с мужчиной, пусть он сам сделает первый шаг» в наше время следует забыть раз и навсегда. Мужчины сегодня инфантильны, ущербны и робки. Они ждут-дожидаются только того момента, когда ты подойдешь к ним и предложишь провести вечер, ночь или начать жить вместе. Василиса решила, что писательнице не везло с мужчинами. На первом свидании, предлагала она, следует опровергнуть еще один древний постулат: «Молчи и внимательно слушай то, что говорит он». Конечно, можно и промолчать, но настоящая женщина молчать не станет, она сразу все разложит по полочкам: кто она такая и зачем ты ей нужен. Лучше сразу признаться, что ты – успешная бизнес-леди и тебе ничего не стоит сводить кавалера в ресторан, чтобы в приятном обществе насытить свой желудок. Василиса вздохнула и отпила горячего кофе. Она не бизнес-леди, ей придется молчать. Хотя почему, собственно, она должна молчать? Так ему и скажет: «Я – успешный курьер. И если месяц не поем, то вполне смогу покормить нас двоих в ресторане».
Урок второй начинался с сомнительной фразы: «Если тебе надоело сидеть вечерами одной…» Сомнения закрались в Василисину душу практически сразу, как только она взяла эту книгу в руки. Ей надоело быть одной. Так скоро?! Вот она свобода – хочу ем, хочу сплю, хочу хожу по квартире совершено раздетой. Василиса окинула себя критическим взглядом и подумала о том, что нужно одеться. Соседнему мальчишке на днях купили бинокль…
Но выбор тем не менее оставался. Она могла пить кофе или не пить. «Ладно, – подумала Василиса, – что там дальше. Допустим, только допустим, что мне надоело». Ксения Барс предлагала взяться за свою внешность, начать заниматься спортом. От этого самооценка взлетает до небес, и ты уже не сомневаешься, что становишься настоящей стервой. Каждое утро, предлагала Ксения, смотря на себя в зеркало, говори, какая ты неповторимая и ненаглядная. Через пару месяцев эта мысль зацепится в голове так прочно, что ни одно критическое замечание будет не в состоянии ее оттуда выбить. Мужчины относятся к женщинам так, как те сами относятся к себе. Постулат, непреложная истина. Люби себя, уважай себя. Балуй себя – и станешь настоящей стервой. «Нарциссизм какой-то», – подумала Василиса, но стала читать дальше.
В очередном уроке предлагалось бросить трубку и послать его на все четыре стороны; если он позвонит и пригласит тебя через пятнадцать минут на концерт, согласишься – покажешь, какая ты доступная и всегда находишься у него под рукой. Василисе это очень понравилось: действительно, нельзя позволять иметь себя, пусть даже и под рукой. Далее следовало, что любить следует только тех мужчин, которые любят тебя, а остальные – пустая трата драгоценного времени, которого у современных эмансипированных стерв и так не хватает.
Василиса любить никого не собиралась, она только-только разлюбила и не хотела снова кидаться в этот омут всепоглощающих страстей. Она захлопнула книгу, не дочитав, но уяснив для себя пару-тройку чрезвычайно интересных мыслей. Конечно, ничего вдалбливать зеркалу она не будет, но вот спортом можно заняться. Может, действительно пара отжиманий и бег на месте повышают самооценку женщины. И если Степанов позвонит и пригласит ее на концерт, то она бросит трубку и почувствует себя настоящей стервой. Вот только Степанов вряд ли позвонит. Вчера Алевтина взяла парня в такое плотное кольцо оцепления, что тот не смог выбраться из ее окружения. Но Алевтина – настоящая стерва, недаром она читает такие умные книги. Перед самым уходом, когда Степанов распушил хвост, она навешала на него такой лапши! И ушла, сославшись на неотложные дела и важную встречу. Будто кто-то назначает важные встречи в двенадцатом часу ночи. Но именно в этом ее загадочность и стервозность. Степанов хотел было остаться, чтобы порассуждать с Василисой о смысле бытия ее подруги, но Василиса захотела спать и практически насильно вытолкала его за дверь. «Да, – подумала она, вспомнив этот вчерашний эпизод, – в чем-то и я поступила, как настоящая стерва». От этой мысли на душе стало легко и весело.
– Что ты собираешься сегодня надевать? – интересовалась Алевтина, позвонившая после обеда. – У тебя нет ничего нового. Собирайся немедленно, прошвырнемся по магазинам. Я думаю, тебе следует купить маленькое черное платье для коктейлей.
– Зачем? – вяло отозвалась Василиса, как раз в этот момент пробегающая мимо зеркала и решающая дилемму: поглядеть в него со словами «Я самая прекрасная» или не делать этого. – Я и так отлично одета.
– Ну и что на тебе?
– Толстовка с джинсами.
– И так ты собралась прийти на корпоративную вечеринку?!
– Куда? – не поняла Василиса, которая слышала о вечеринке первый раз.
– Ой, извини, я что, забыла тебя вчера предупредить? Вот видишь, какой негодяй твой бывший Забелкин. Из-за него все забыла. Васенька, милая, у нас ежегодно в этот день отмечается день рождения нашей фирмы. Просто все уже знают, а ты новенькая, тебя забыли предупредить. Должна была я, но, сама понимаешь, закрутилась…
– Не называй меня Васенькой, ты же знаешь, я не люблю, а после Забелкина вообще ненавижу.
– Хорошо, конечно, дорогая моя Эллис. Значит, ты идешь? А то мне не простят твоего отсутствия.
Василиса кинула взгляд на кухонный стол, где ждали своей очереди очутиться в бульоне приготовленные овощи, и сказала подруге: «Да». Хотя никакого желания тащиться куда-то вечером она не испытывала. На улице было холодно и сыро, накрапывал мелкий дождик, завывал осенний ветер. В такую погоду Василиса любила лежать на кровати, свернувшись калачиком, и смотреть телевизор. Забелкин, как обычно, дома не сидел, его всегда тянуло куда-то прочь. Но раз Василиса должна появиться, она обязательно появится. Подводить подругу не станет, тем более, что коллектив новый, ее могут неправильно понять. Мало того, что она игнорирует мужчин, так еще и коллективные сборища. Василиса рассудила, что идти на вечеринку ей придется.
– Где вы тусуетесь?
– На этот раз в боулинг-клубе! Умница, что решила пойти.
– Это там, где катают шары? И к чему мне, интересно знать, в этом случае напяливать на себя платье для коктейлей?
– Чтобы лучше показать свою фигуру, – менее уверенно произнесла Алевтина.
– Моя фигура будет шары катать, а не себя показывать, – заметила Василиса, вспомнив, что ей нужно будет изображать из себя стерву. Во всяком случае, по отношению к мужчинам.
Прогулку по магазинам она отменила. Незачем тратить забелкинские деньги, из-за которых он, возможно, постарается убить Василису и Алевтину в ближайшее время. Для клуба вполне сойдут джинсы. Алевтина с этим спорить не стала и, пообещав заехать к восьми часам, положила трубку.
Перед Василисой снова встал вопрос: «Варить дальше борщ или заняться внешностью?», она тоскливо поглядела на молочные сосиски, которые ей предстояло съесть, если выберет второй вариант, и вздохнула. Нужно держать марку. И где, скажите на милость, свобода действий?
Каждая уважающая себя стерва должна хорошо выглядеть. Василиса залезла в ванну и нанесла на лицо очищающую маску. «Шут с ним, с этим борщом, – подумала она перед тем, как по инструкции расслабиться, – доварю позже». После расслабляющей ванны она приняла контрастный душ, как учила ее Алевтина, намазала все тело питательным молочком с одурманивающим запахом пачулей и принялась укладывать феном мокрые волосы. Далее шел процесс выщипывания бровей, удаления нежелательных волос с собственного тела и обработка ногтей. После чего декоративная косметика заняла свое место на Василисином лице, преобразив его до неузнаваемости.
Когда все процедуры были завершены, за окном стояла непроглядная темень. Выходной день вылетел в трубу. А Василиса мечтала поваляться на новой софе перед телевизором. Нет, стервы не валяются целыми выходными днями перед телевизором, и она не будет!
Алевтина опоздала, как обычно, на полчаса, поэтому они приехали в клуб одними из последних. Боулинг располагался в просторном здании на первом этаже, сразу у входа, но прорваться туда было нелегко. Строгие секьюрити заставили девушек переобуться в жуткие чужие кеды, которые комично смотрелись на Алевтине с ее коротким вечерним платьем. Как только она обула их, стала похожа на сбегающую с бала Золушку, у которой хрустальные туфельки превратились в черт-те что. Василиса скрыла страшненькие кеды джинсами, одернула легкомысленный топик и подбодрила подругу. Она и в этом виде была вполне ничего.
– Надо же, как же я забыла! – сокрушалась Алевтина, глядя сверху вниз на длинные носки кед, торчащие на полу. – Задурила ты мне голову своим платьем для коктейлей.
– Девочки, наконец-то, – защебетала встретившая их первой в зале Эллочка. – Давайте скорее, Федор собирается говорить тост!
Василиса окинула взглядом толпу, рассевшуюся за столиками, установленными напротив дорожек с кеглями. Столики были полны бутылок с шампанским и водкой. В Василису закралось сомнение, что народ здесь собирался не шары катать, а заниматься чем-то совершенно аморальным. Но долго раздумывать над тем, стоит ли принимать участие в этой оргии среди кеглей, ей не дали. Стелла с Татьяной, завидев их, замахали руками, указывая на свободные места за своим столом. За соседним возвышался Федор. Он был одет в спортивный костюм (Василиса решила, что для отвода глаз) и жуткие ношеные кеды. Последнее обстоятельство примирило Василису с действительностью, и она села рядом со своими сослуживцами.
– Коллеги, – начал Федор, поднимая фужер с шампанским, – за нас!
– Хороший тост! – закричала Эллочка и залпом выпила.
Ничего хорошего Василиса не услышала. Что это такое «За нас!»? Разве это тост? Может быть, в клубах теперь так полагается произносить тосты? Меньше говорить и больше пить. Она слышала, что при этом некоторые пьют стоя, чтобы больше вошло. Василиса решила не уподобляться сотрудникам и пить как можно меньше. Но через минуту Федор снова встал со своего места и торжественно произнес:
– Господа! У нас – новая сотрудница, с которой вы все уже знакомы. Это – наша Эллис. Давайте выпьем за ее здоровье!
– Прирожденный оратор! Как хорошо говорит, – радовалась Эллочка, чокаясь с Василисой. Той ничего не оставалось делать, как выпить за саму себя. После чего она выдавила из себя улыбку и предложила поднять тост за самого старейшего работника фирмы.
Взгляды устремились на Татьяну, но та сделала вид, что ничего не понимает, и уткнулась в тарелку с салатом, изредка стреляя в Василису глазами. Признаваться в том, что он старейший, пришлось Федору. Он снова встал. Василиса едко заметила:
– Сейчас скажет: «Господа, за меня!»
– Ну, тогда за меня! – сказал Федор. Василиса расхохоталась.
Скорее всего, это ей в голову ударило выпитое шампанское. Но больше пить она не захотела и потребовала играть в боулинг. Услужливый официант разложил на столиках памятки со штрафами, которые контролировали каждый шаг подвыпивших игроков, и незаметно исчез. Сотрудники направились к шарам.
Василиса выбрала самый тяжелый, она знала, что чем тяжелее шар, тем лучше он сбивает кегли. Алевтине, которая не отклонила ни один тост своего начальника, она дала самый маленький и легкий – «шестерку». Он наилучшим образом вписывался в ее вечерний наряд. Та поначалу сопротивлялась и не желала иметь ничего общего с «шестеркой», но, попытавшись поднять шар Василисы, Алевтина успокоилась и пошла к дорожке.
Игра не заладилась с самого начала. Ни с того ни с сего Боб Кутейкин, выпивший до начала праздника парочку коктейлей из шампанского с водкой, кинул шар в окно. Но не в то, где стояли кегли, а там, где одиноко и грустно примостился горшок с геранью, претендующий в спортивном клубе на какой-то мещанский уют. Василиса зажмурилась, готовясь услышать звон стекла, но его не было. Администратор, карауливший Кутейкина, ловко поймал шар двумя руками, улыбнулся и выписал штраф. «Баскетболист, – решила Василиса, – интересно, если я кину, он успеет поймать?» Она понимала, что поступать так нельзя, совершенно глупо. Но очень хотелось.
Желание вновь пришло минут через сорок, когда ей надоело сбивать кегли. Она так старалась, что сбивала все подряд. С ней уже никто не хотел соревноваться, ее бросила даже Алевтина, сбившая одну кеглю из ста возможных. Алевтина повисла на администраторе и интересовалась его рабочим временем. Василиса догадалась, что, пока она метала шары, ее подруга выпила с Кутейкиным на брудершафт один из его знаменитых коктейлей, который дал ей по шарам. Не по тем, что нужно. Что в этот момент творилось в душе Василисы, было непонятно для нее самой. Там проснулись стервозность, озорство и жажда крови, вместе взятые. Василиса встала наизготовку и метнула шар в администратора, на чьих руках в данный момент висела ее подруга. «Лови!» – игриво крикнула она и засмеялась. Спортивная выучка не подвела баскетболиста. Он ловко увернулся от тяжелого предмета. Федор не успел. Он принял удар на себя. Хоть на нем и был надет спортивный костюм, со спортом у него были только тренажерные отношения. Уворачиваться он не умел, за что и поплатился. Тяжелый шар угодил ему по жутким ношеным кедам. Федор взвыл на весь боулинг.
– Не поймал, не поймал, – радовалась Алевтина, этим самым подтверждая, что шар был нацелен именно на начальника.
На следующий день сотрудники только и делали, что обсуждали поведение новенькой, которая оказалась настоящей стервой, и жалели своего начальника, пострадавшего из-за ее амбиций – она захотела сбить все, что занимало вертикальное положение, и оказаться лучше их всех. Алевтина пыталась оправдаться за Василису тем, что та не контролирует себя после принятия спиртного, что, в принципе, было почти правдой. Василиса не отличалась склонностью к употреблению горячительных напитков, без них она была спокойной и покладистой. Но после бокала шампанского ее с непривычки «повело», проснулись низменные инстинкты, которые и залепили Федору по ногам. Хотя Василиса в него не целилась. Если бы она захотела, то попала бы именно туда, куда нужно. В институте она выступала за сборную стрелков и поражала только «десятку».
Федор, как обычно, утром стоял у входа и курил. С первого взгляда не было понятно, насколько вчерашний инцидент повлиял на его здоровье. Но со второго, когда он начинал вышагивать взад-вперед, невооруженным глазом была заметна легкая хромота, делавшая его презентабельный вид каким-то ущербным.
Василиса влетела в офис на крыльях победы. Она нисколько не сомневалась, что равных в боулинге ей не будет. Так и оказалось. Конечно, небольшое недоразумение, из-за которого ее начальник мог вполне оказаться в инвалидном кресле, подпортило ей настроение. Но, увидев его не в кресле-каталке с загипсованными пальцами ног и с мотающейся на нервной почве из стороны в сторону головой, она успокоилась и мило пожелала шефу доброго утра. Федор, увидев ее, встрепенулся, что-то хотел сказать, но только выдавил из себя: «И вам того же», – и похромал к себе на четвертый этаж. Василиса почувствовала легкий укор совести, но с удовлетворением отметила, что сегодня рядом с Федором нет длинноносой блондинки. Кому нужны колченогие мужики? Вот и Забелкин тоже хромает. У них это как инфекция. Слабаки мужского пола, а еще считаются сильным!
– Как ты его! – восхищалась Эллочка, встречая Василису. – Ну, ты даешь! Я бы так не смогла! Хладнокровно и расчетливо. – Эллис, ты решила начальника отправить на больничный? Он тебе чем-то мешает? Насколько я знаю, за последние пять лет он целиком посвящал себя работе. Последние два года даже не ходил в отпуск. Зато наша фирма теперь процветает.
Василиса не стала оправдываться, что хотела сразить не начальника, а администратора, на котором висела Алевтина. Пришлось бы объяснять, почему она хотела это сделать, а она этого сама не знала. В конце концов Федору доставалось от нее и покруче. Если он решил ее уволить, то возражать она не станет. Соберет свои вещички и пойдет на выход.
– Эллис, тебе нужно отнести бумаги на четвертый этаж, – отчеканила Алевтина, углубляясь в свои бухгалтерские отчеты.
Василиса не стала переобуваться, а потопала наверх в кроссовках – вдруг она снова оступится. Третьего раза, чувствовала Василиса, ей не простят.
Бумаги нужно было отнести Федору. Алевтина могла бы это сделать сама, как и раньше, но решила отправить туда Василису, видя ее неадекватное поведение с начальником. Пусть почаще его видит, может, привыкнет, он ей понравится, и она перестанет истреблять мужчин как вид.
Василиса поднялась в кабинет Федора и… увидела за секретарским столом ту самую блондинку, что на днях ворковала с Федором у входной двери. Она представила, что вместо бумаг у нее в руках тяжелые шары, и была готова бросить их блондинке в разукрашенное лицо. Что с ней такое?! Откуда такая ненависть к незнакомой симпатичной девчонке? Раньше ничего подобного она не испытывала.
– Федор Федорович занят, – пропела блондинка сладким голосом. Ей доставляло истинное наслаждение не пускать к начальнику дам детородного возраста. – Оставляйте бумаги здесь, я передам.
– Я не могу их оставить, – твердо сказала Василиса, – их нужно срочно подписать.
– Он занят, я вам сказала, – шипела блондинка, хватаясь за Василисины бумаги, – давайте, я сама передам.
– Нет уж, спасибо, – не сдавалась Василиса, крепко держа бумаги в руках, – я и сама могу.
– Он вас не примет, – блондинка перетягивала бумаги на себя, – он занят.
– А я подожду! – Василиса тянула их к себе.
– Что у вас тут происходит? – Рядом с ними возник Федор.
– Вот, – недовольно фыркнула блондинка, – лезут тут в приемную всякие курьерши.
Василиса вырвала у нее бумаги и сунула их Федору.
– Алевтина срочно просит подписать, – сказала она и выбежала из кабинета.
– Я хочу учиться дальше, – заявила она Алевтине, – мне же нужно как-то расти в карьерном плане?
– Конечно, ты можешь расти и без высшего образования. К примеру, через год станешь старшим курьером, потом главным. Наверное, – неуверенно добавила она. И, глядя на сосредоточенное лицо Василисы, продолжила: – Конечно, тебе нужно учиться. Совсем ведь немного недоучилась.
И Василиса отправилась за справочником для поступающих в вузы. Их продавали в соседнем ларьке вместе с газетами. Когда она вернулась вместе со справочником, в их кабинете стоял Федор.
– Я принес, – он указал на Алевтинин стол, – бумаги, чтобы вы, Эллис, не бегали лишний раз.
Трагично поглядел на нее и похромал назад.
– Что с ним? – не поняла Татьяна.
– Он собирается меня уволить, – предсказала Василиса, – и проявляет нежные чувства. Перед тем как усыпить больного кота, его жалеют и ласкают.
– Ну, допустим, ласк я от него не вижу, – заметила Алевтина, которой не понравилась идея с увольнением подруги, – и ты похожа не на больного кота, а на кусачую кошку.
– Ему и без меня есть, кого ласкать, – вздохнула Василиса, вспомнив о блондинке. – Сидит в его приемной мегера. Та самая блондинка.
– Ах, девочки, – закричала Эллочка, – это наверняка его новая пассия!
Василиса хмыкнула, раскрыла первую попавшуюся страницу справочника и принялась обзванивать все институты, где была возможность сразу зацепиться за четвертый курс.
Забелкин рвал и метал. Рвал свои с Василисой фотографии и метал в ее образ огненные молнии. Прошло несколько дней, а он ничего от нее не добился: ни денег, ни того, что ему было нужно больше денег. Василиса стойко отражала все нападения, врала и изворачивалась. Всю сумму потратить она не могла, Забелкин в этом был твердо уверен. Привыкшая на всем экономить, она и теперь не транжирила, а покупала только самое необходимое. Но не только. Она стала приобретать себе тряпки! Конечно, признавал Забелкин, это пошло Василисе на пользу и изменило ее привычный образ кухарки. Но это признание не доставляло Забелкину удовольствия. С каждым днем деньги таяли. Но они таяли откуда-то . Совершенно ясно, что этим местом был не сберегательный банк. Василиса знать не знала, что такое – хранить деньги в банке. Она могла их хранить только в банке стеклянной. Но ее позиция четко указывала, что стеклянная банка стоит не в ее квартире. Значит, деньги хранились у Алевтины. Ее подруга та еще штучка, но тоже наверняка незнакома с банковской системой. Эта в лучшем случае оплачивает там коммунальные услуги. «Нужно будет, как только подвернется момент, проникнуть в квартиру Алевтины и найти спрятанную валюту», – решил Забелкин.
А пока он восстанавливал справедливость, пытаясь отнять у собаки Манюни ее не верой и не правдой заработанную медаль. В кармане его кожаных штанов лежали кнут, колбаса и снотворные таблетки. Вечер выдался тоскливым и туманным. Свет редких фонарей в парке, где обычно выгуливала свою доберманшу Алевтина, рассеивался, не успев упасть на асфальт дорожек. Чавкающие лужи после прошлого дождя с радостью принимали каблучки и тонкие подошвы сапожек и ботинок. «Вот зараза!» – выругался Забелкин, очутившись в одной из них по самую щиколотку. Но отступать не стал. Он намеревался с помощью заранее порезанной на кружочки «Докторской» колбасы поймать Маньку и снять с нее незаслуженную награду. То, что Алевтина гуляет с собакой в любую погоду поздним вечером, он знал. Знал и места их каждодневных прогулок. В одном таком он и затаился. Мокрая нога мерзла и чесалась, кожа покрылась гусиным налетом, когда наконец-то у кустов, где притаился Забелкин, показался знакомый доберман. На стоящую поодаль лавочку уселась Алевтина или кто-то очень на нее похожий. Забелкину было все равно, кто выгуливает ее собаку – поскольку часто за определенное вознаграждение это делала Алевтинина соседка. Забелкин знал доберманшу – ее наглую морду он узнал бы из тысячи подобных. И сейчас она бесцеремонно нюхала его нос. Он полез в карман и достал оттуда кусок колбасы. Забелкин ни секунды не сомневался, что глупое животное не устоит перед такой аппетитной подачкой. Собака раскрыла пасть и сожрала колбасу одним махом. Забелкин хитро улыбнулся, достал второй кусок и принялся втыкать в него таблетки с сильнодействующим снотворным. «Как только эта тварь нажрется, она сразу отрубится», – думал Забелкин, глядя, как доберманша уплетает колбасу с лекарством. Когда колбаса закончилась, он радостно потер руки и приготовился ждать. Сейчас, сейчас. Собака, как ему показалось, приготовилась спать. Он протянул руки к ошейнику и обнаружил, что его нет на собачьей шее! В это время в его протянутые руки доберманша отрыгнула все таблетки. После этого, поняв, что колбасы больше не будет, она принялась лаять на Забелкина как оглашенная. Первым порывом Забелкина было спасительное бегство. Но пути к отступлению отрезала сидевшая спокойно на лавочке до собачьего лая фигура. Она пошла прямо на Забелкина и со словами «Уси-пуси, моя Муся!» попыталась надеть на него ошейник.
Когда Забелкин разглядел, что это была не Алевтина и не ее соседка, а какой-то незнакомый подслеповатый пенсионер, было поздно. Пенсионер сжал худыми коленками его голову, шлепнул по торчащей заднице (видимо, он всегда так поступал со своей собакой, когда та отказывалась добровольно надевать собачьи принадлежности) и принялся застегивать на шее кожаный ремешок, на котором, как успел заметить Забелкин, не было ни одной медальки! Чтобы не выдать своего инкогнито, Забелкин громко залаял и попытался вырваться.
– Эх, надо же, это не Муська, – расстроился пенсионер, – а какой-то другой шелудивый пес!
Забелкин поначалу хотел обидеться на «шелудивого пса», но потом решил, что не стоит связываться с престарелым маразматиком, рванул из расслабившихся коленок пенсионера и побежал. Пенсионер обшарил кусты и ничего, кроме своей Муси, преданно лаявшей в сторону убегающего в собачьем ошейнике Забелкина, не нашел.
Алевтина подняла с пола забелкинскую монету, при падении неожиданно раскрывшуюся, как медальон, аккуратно подобрала ее содержимое и положила в вазочку, примостившуюся на подоконнике. Без содержимого монета легко закрылась и была снова повешена на прежнее место. Алевтина вывела Маньку погулять в своем дворе. Они сделали пару «кругов почета» по подведомственной территории, когда от дуба отделилась странная тень. Тень пошла за Алевтиной и ее собакой молча и бесшумно, оставляя на подсохшем тротуаре мокрый след. Маня понюхала воздух и возвестила лаем о том, что их преследует незнакомец. Но через пару шагов она поняла, что ошиблась, и кинулась на Забелкина. Незнакомцем он для нее не был. Первым делом она повалила его на землю и принялась облизывать лицо. Это было своеобразное собачье приветствие, привилегией на которое пользовался исключительно Забелкин. Алевтина попыталась оттащить собаку от человека, но неожиданно увидела в его руках кнут.
– Не смей бить мою собаку! – заявила Алевтина и, приглядевшись, остановила взгляд на кожаном ремне. – Ты откуда?! – Сопоставив все предметы, она догадалась о мазохических наклонностях бывшего мужа подруги.
Наверняка тот выбежал из третьего подъезда, в котором жила девица легкого поведения! Чем они там занимались, сразу становилось понятно: кнут, ошейник, кожаные штаны и красная физиономия. Вот его истинная сущность, скрывающаяся годами в счастливом браке. Вот настоящее лицо проходимца и обманщика.
Забелкин считал так же.
– Проходимка! Обманщица! – закричал он на Алевтину. – Верни монету! Отдай деньги!
Доберманше эти высказывания и тон, каким они делались, очень не понравились, она поставила передние лапы на грудь Забелкина и предупреждающе зарычала. Алевтина поняла, что Забелкин находится в неадекватном состоянии после любовных утех с отклонениями и снова требует денег. Она покрутила пальцем у виска и позвала свою собаку. Как повезло Василисе, что та вовремя успела расстаться с таким сожителем! И она, Алевтина, ради счастья своей подруги, будет нести этот тяжкий крест в виде неадекватного Забелкина до тех пор, пока не закончатся требуемые им деньги. Мелочный эгоист, он успокоится только тогда, когда они их полностью истратят. Да, деньги нужно истратить.
Алевтина пришла к себе, помыла Маньке лапы и взялась за телефон.
– Деньги нужно истратить, – повторила она Василисе то, что несколько минут назад пришло ей в голову. – Иначе он никогда от нас не отстанет. Нужно их вложить в движимую недвижимость.
– В трейлер, что ли? – не поняла Василиса, представляя этакий домик на колесах, куда они с Алевтиной переедут в целях безопасности.
– В автомобиль, – высказала заветную мечту ее подруга.
– Если он попадет в ДТП, то это будет неудачным вложением.
– Можно купить домик в деревне. Это настоящая недвижимость.
– Домик может сгореть.
– Ладно, оба варианта пока отпадают, если ты придумаешь что-нибудь получше. Но думать нужно быстрее.
